Коммеморации культурно-исторической реконструкции в контексте сетевого социума

Божок Николай Сергеевич кандидат социологических наук доцент, кафедра Философии, социологии, психологии, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Саратовский государственный технический университет имени Гагарина Ю.А.» 410054, Россия, Саратовская область, г. Саратов, ул. Политехническая, 77, оф. 103 Bozhok Nikolay Sergeevich PhD in Sociology Docent, the department of Philosophy, Sociology and Psychology, Yury Gagarin State Technical University of Saratov; Senior Scientific Associate, Scientific and Educational Regional Center for Monitoring Research of Yuri Gagarin State Technical University of Saratov 410054, Russia, Saratovskaya oblast', g. Saratov, ul. Politekhnicheskaya, 77, of. 103 nikolaybozhok@gmail.com Другие публикации этого автора

Статья подготовлена при финансовой поддержке РНФ, грант № 18-18-00321.

Актуальность и постановка проблемы исследования

Мемориальное пространство современной России – сфера, наиболее подверженная трансформациям, обусловленным усложнением динамично изменяющегося глобального и локального социально-политического и культурного контекста. Существенной переоценке подвергается содержание памяти о ключевых исторических событиях, изменяются формы и способы трансляции социально и культурно значимого исторического опыта ^{[34; 35]}. Процесс воспоминания и конструирования образов прошлого «перестает быль линейно направленным, превращаясь в сетевое взаимодействие» ^{[22, с. 49]} или конкуренцию широкого круга мнемонических акторов, артикулирующих различные версии памяти ^{[23, с. 28-29; 35]}. В последние годы в этот гетерогенный и противоречивый процесс все более активно включаются общественные организации, оказывающие определенное влияние на формирование актуальной мемориальной повестки ^{[4, с. 116; 40, с. 131]}. По мнению А. Ассман, изучавшей меняющуюся конфигурацию постсоветского мемориального ландшафта, «перед гражданскими инициативами встает задача формировать альтернативную память и отстаивать ее» ^{[8, с. 289]}.

Представленная статья, дополняя актуальную академическую дискуссию и ранее проведенные исследования автора ^{[13; 46]}, фокусирует внимание на изучении коммеморативных практик реконструкторского движения – одного из значимых негосударственных акторов, аккумулирующих многообразные формы общественных мемориальных инициатив. Выбор практик культурно-исторической реконструкции в качестве объекта исследования обусловливается тем, что они, с одной стороны, обладают характерными признаками коммемораций (публичность, коллективность, ритуальность, ретроориентированность, аксиологическая направленность, эмоциональность) ^{[41; с. 162]}, что позволяет рассмотреть их в контексте более широких трансформаций пространства памяти. С другой стороны, изучаемые практики демонстрируют своеобразие мемориальной культуры реконструкторского движения, основанной на позитивном отношении к прошлому, «культурно-исторической рефлексии времени (темпоральности) и осуществляются в контексте истории культуры, где важнейшим элементом выступает память, транслирующая аксиологические ряды, смыслы от поколения к поколению» ^[46]. Актуальность данной проблематики обусловлена динамичным и нелинейным характером процесса институализации коммеморативных практик реконструкторского движения в условиях сетевых отношений, который ранее не являлся предметом специализированного изучения. Предлагаемая статья преследует цель: выявить ключевые векторы трансформации коммемораций культурно-исторической реконструкции, отражающей качественные изменения современного мемориального пространства в контексте сетевого социума.

Принципиальное значение для анализа обозначенной научной проблемы имели работы авторитетных представителей «memory studies», ставшие теоретико-методологической основой данной статьи. Согласно концепции П. Нора, констатировавшего наступление «эры коммемораций» ^[28], «мемориальная эпоха» – это «общее, глубокое и мощное» движение памяти, причинами которого являются, с одной стороны, «ускорение истории», с другой, ее «демократизация». Последнее явление, по мнению ученого, вызвано причинами социального порядка – утратой властными элитами и профессиональными историками монополии на интерпретацию прошлого, расширением состава мнемонических акторов в результате быстрого возникновения «разнообразных форм памяти меньшинств», для которых обращение к прошлому связано с формированием и утверждением собственной идентичности ^[27]. А. Ассман, реализуя обширную программу исследования мемориальной культуры, рассматривает трансформацию современного пространства памяти в контексте сложных процессов коммуникаций и интеракций участников разномасштабных сообществ (глобального, национальных) и локальных групп, включающих как профессиональных специалистов, так и общественных активистов ^{[9, с. 9-10]}.

Важной составляющей новейшего академического дискурса становится разработка методологических подходов, позволяющих рассматривать темпоральную и пространственную динамику памяти и практик коммеморации в эпоху пандемии COVID-19. А. Эрлль в одной из статей, посвященных этой проблематике, утверждает, «что после коронавируса память будет функционировать другими способами. Это может быть активная коммеморация. Или же поколенческая память, возможно транснациональная, основанная на чувстве общего опыта. <…> Это может сказаться на памяти о социальных привычках, на новых способах взаимодействия, сформированных в ситуации короновируса <…>» ^[43].

Перенос фокуса исследовательского внимания на взаимодействие акторов и коммеморацию как способ конституирования групп – новая стадия методологического развития memory studies, ^{[25, с. 87]} представленная акторно-сетевой теорией и другими версиями сетевого подхода. Данный подход признан перспективным аналитическим инструментом зарубежными ^{[31; 39]} и российскими авторами ^{[6; 3; 2; 5]}, занимающимися изучением политики памяти, практик коммеморации, а также анализом характеристик социальной сплочённости в российском обществе ^{[44; 47; 45]}. Для решения поставленной в статье научной проблемы релевантна процессуально-релятивистская методология Д. Олика, разработанная и апробированная им в исследованиях социальной памяти. Рассматривая данный феномен как множество мнемонических форм и коммеморативных практик, характеризуемых контекстуальностью, рефлексивностью, темпоральностью и изменчивостью, ученый отмечает: «мнемонические практики не создаются целиком ни в прошлом, ни в настоящем, но в непрерывном и рефлексивном взаимодействии между ними: процесс воспоминания – есть производство смысла во времени, а не производство статичных объектов» ^{[31, с. 58-59]}.

Методы и эмпирическая база исследования

Дизайн эмпирического исследова­ния построен на использовании количественных и качествен­ных методов: сете­вого анализа, контент-анализа (работа с официальными документами и материалами Общероссийского общественного движения «Клубы исторической реконструкции России») и включенного наблюдения (участие в работе Всероссийских сборов руководителей клубов исторической реконструкции).

Эмпирической базой для анализа являлись интернет-ресурсы: сайты и форумы сообществ реконструкторов, социальные сети, электронные СМИ. На начальном этапе исследования в выборку были включены материалы о коммеморациях реконструкции, представленные в календарях событийных мероприятий исторической реконструкции в 2017-2019 гг. (254 исторических фестиваля) ^[13]. Более глубокому анализу были подвергнуты актуальные коммеморативные практики реконструкторского движения, отвечающие следующим критериям: устойчивость (существование на протяжении более трех лет), пролонгация, позитивная динамика в развитии; масштаб (международные, всероссийские, региональные, локальные); проектная активность, в том числе участие в конкурсах на получение грантовой поддержки мемориальной деятельности; степень сетевизации реконструкторских сообществ, являющихся инициаторами коммемораций (сотрудничество с другими мнемоническими акторами: государственными и общественными структурами, профессиональными сообществами гуманитарного профиля); интенсивность и результативность сетевого взаимодействия; инклюзивность (ориентация на создание коммуникативного мемориального пространства, доступного для всех категорий населения).

Результаты исследования и обсуждение

Сквозь призму сетевого подхода, постулирующего приоритетность сетевой социокультурной коммуникации, коллективное мемориальное пространство культурно-исторической реконструкции рассматривается автором в двух аспектах. Во-первых, проведенный ретроспективный анализ процесса становления и развития данного феномена показывает, что сетевые взаимодействия имманентны характеру интеракций в реконструкторском движении, объединяющем географически разделённые и институционально независимые самоорганизующиеся культурные сообщества. В наших предшествующих публикациях высказывалось мнение, что развитие офлайн- и онлайн-сетей социально и культурно-гетерогенных сообществ реконструкторов способствовало формированию позитивной коллективной идентичности, повышению культурно-исторической мобильности и сплоченности изучаемого движения ^[11]. Во-вторых, полученные результаты исследования свидетельствуют, что несмотря на относительную автономность реконструкторских сообществ, специфика реализуемых ими коллективных практик определяет необходимость включения в сложный и многообразный социокультурный контекст общества, установления многоуровневых отношений с широким кругом социальных акторов, сотрудничество с которыми основываются преимущественно на взаимовыгодном обмене дефицитными ресур­сами ^{[12, с. 102]}. Реконструкторские сообщества как одна из сторон взаимоотношений располагают потенциально значимыми ресурсами, наиболее важными из которых является наличие ценностно интегрированной и организационно сложившейся сети клубов и ассоциаций исторической реконструкции, имеющих существенную материально-техническую базу и опыт конструктивного взаимодействия в процессе реализации общественных культуротворческих инициатив. В современном российском обществе указанные ресурсы оказались наиболее востребованными властными структурами в сфере проведения патриотически ориентированных коммемораций ^[12], поскольку, как справедливо полагает А. Ассман, «официальная вершина мемориальной пирамиды нуждается в общественной легитимации, то есть в фундаменте, складывающемся из многообразной активности всего общества» ^{[9, с. 47]}.

Государство, являясь ключевым мнемоническим актором и регулятором политики памяти, в свою очередь, решает проблему создания институционального дизайна ^{[24, с. 16]}, обеспечивающего базовые гарантии для легитимного функционирования объединений реконструкторов, имеющих статус некоммерческих организаций. Вместе с тем в деятельности властных структур проявляются интенции, связанные с регламентацией коммеморативных практик реконструкторского движения и их использованием в качестве инструмента реализации официальной политики памяти ^[12]. Подобная ситуация не является уникальной. Согласно мнению экспертов, в начале XXI в. в России развиваются два соответствующих мировым тенденциям взаимосвязанных процесса: «доминирующие элиты, с одной стороны, стремятся создать формально независимые институты, которые имели бы больше свободы в проведении определенной политики памяти, по сравнению с государственными структурами, с другой – поставить под свой контроль автономные инициативы» ^{[24, с. 14]}.

Реализация указанных трендов во взаимоотношениях властных институций и объединений реконструкторов стала отчетливо проявляться, начиная с 2012 г. ^{[12, с. 102]}, объявленного в России годом истории. Исследователи полагают, что именно в этот временной отрезок государственная политика памяти, ранее не отличавшаяся системностью и последовательностью, переходит в фазу интенсивной институализации и расширения взаимодействия с общественными структурами ^{[4, с. 114; 25, с. 92-93]}. Официальная позиция в отношении реконструкторского движения нашла отражение в методических рекомендациях Министерства культуры РФ, регламентирующих использование культурно-исторических реконструкций для организации коммеморативных мероприятий, связанных с памятными датами военной истории ^{[12, с. 104]}. Принимая во внимание содержание указанного документа, можно утверждать, что проведение коммемораций реконструкции утрачивает стихийный характер, превращаясь в рефлексируемый и целенаправленно организованный процесс. В этом контексте логичным становится их включение в патриотические проекты Российского военно-исторического общества (далее – РВИО) – общественно-государственной организации, аффилированной с властными структурами. Однако, как мы выяснили в предшествующих исследованиях, Минкульту и РВИО не удалось достичь баланса в реализации интересов взаимодействующих мемориальных акторов и создать устойчивую систему сотрудничества с реконструкторским движением, основанную на партнерских взаимоотношениях ^[11].

Принципиально иная коммуникативная стратегия была апробирована Федеральным агентством по делам молодежи (далее – Росмолодежь) после принятия Государственной программы «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016-2020 годы». В рамках ее реализации молодежное ведомство инициировало проведение Всероссийских сборов руководителей клубов исторической реконструкции (2016-2020), рассматривая их в качестве канала укрепления взаимодействия неформальных объединений реконструкторов с государственными структурами.

Организация сборов имела существенные последствия для изучаемого движения. В условиях отсутствия адекватной системы представительства интересов реконструкторских сообществ в публичной политике, сборы постепенно приобрели формат дискурсивно-диалоговой площадки, способствующей выработке конвенциональной позиции по вопросам участия реконструкторов в патриотических коммеморациях. Кроме того, предложение Росмолодежи о проведении сборов имело важный дополнительный эффект – активизацию рефлексивной дискуссии о перспективах развития реконструкторского движения (2016-2018), в социально активном сегменте которого сформировался запрос на равноправную коммуникацию с государством в качестве коллективного актора мемориальной политики ^[21]. Итогом публичного обсуждения данной проблемы стало принятие решения о легитимации Общероссийского общественного движения «Клубы исторической реконструкции России» (далее – ООД «Росрекон»). Согласно информации, размещенной на официальном сайте движения, в настоящее время оно объединяет более 650 клубов исторической реконструкции из 60 регионов России ^[29]. Устав ООД «Росрекон» определяет одной из приоритетных целей движения содействие органам государственной власти в реализации молодежной политики, гражданско-патриотическом и духовно-нравственном воспитании граждан Российской Федерации ^[37].

Получение реконструкторским движением правового статуса общероссийского позволило его активистам интегрироваться в сетевое пространство государственных институций федерального уровня и использовать предоставляемые ими финансовые и другие преференции в целях расширения мемориальной деятельности. ООД «Росрекон» официально становится партнером Росмолодежи, ФГБУ «Российский центр гражданского и патриотического воспитания детей и молодежи», Министерства обороны РФ. Проведенный анализ показал, что одним из основных направлений сетевого взаимодействия государственных структур и НКО реконструкторов является патриотически ориентированная проектная деятельность. Следствием участия объединений реконструкторов в проектах, одобряемой властными структурами, становится развитие тенденции, которую целесообразно обозначить как переход к мемориальному менеджменту. Данный термин используется А. Ассман для характеристики коммеморативных практик, отражающих прагматический и внеидеологический характер обращения с конструктами памяти, присущий более молодому поколению ^{[8, с. 305]}. В нашем исследовании мы эксплицируем понятие «мемориальный менеджмент», авторское понимание которого сводится к следующему. В контексте коммемораций реконструкции термин «мемориальный» отражает содержание проектной деятельности реконструкторов, ориентированной на максимально достоверное воссоздание материальной и духовной культуры прошлого с целью сохранения культурно-исторической памяти и репрезентации социально и культурно значимого исторического опыта. Что касается понятия «менеджмент», то оно используется нами для описания инструментария проектирования в мемориальном пространстве культурно-исторической реконструкции. Речь идет о реализации коммемораций, при осуществлении которых широко используются принципы и технологии социально-культурного менеджмента (формирование цели, концепции, создание организационной структуры, обеспечивающей их реализацию, разработка бизнес-плана, координация всех аспектов выполнения конкретного проекта) ^{[36, с. 162]}, в некоторых коммеморациях – арт-менеджмента (например, написание сценария фестиваля культурно-исторической реконструкции, подбор исполнителей, создание новых смыслов/символов/образов/информации, актуальных для реципиента/зрителя и оказывающих на него эмоциональное воздействие) ^[36].

Обозначенный ракурс проблемы убедительно иллюстрируют проанализированные нами кейсы проектов мемориальной направленности, участвовавшие в конкурсах Фонда президентских грантов (номинация – сохранение исторической памяти) ^[38] и Росмолодежи (номинация – подготовка и проведение военно-исторических реконструкций) ^[32]. Среди них целесообразно особо отметить проекты ООД «Росрекон», направленные на формирование и развитие компетенций, необходимых для организационной и проектной деятельности руководителей клубов и участников коммемораций культурно-исторической реконструкции ^[18].

Общим трендом проектной деятельности становится формирование поликоммуникативной культуротворческой среды, характеризующейся активизацией взаимодействия реконструкторов с институтами гражданского общества и расширением состава участников сетевых отношений. Одно из проявлений этого тренда – развитие диалога реконструкторского движения с общественными палатами различного уровня: от Общественной палаты РФ ^{[11, с. 24]} до региональных общественных палат ^[14]. На федеральном уровне это взаимодействие пока еще носит эпизодический характер. Более устойчивые конвенциональные модели сотрудничества реконструкторских объединений и общественных структур в сфере реализации социально и культурно значимых мемориальных инициатив сформировались на региональном и местном уровнях. В нашей выборке коммемораций интерес представляет опыт Белгородской области, где сложилась широкая по составу сетевая коалиция негосударственных мнемонических акторов, участвующих в реализации проекта фестиваля исторической реконструкции «Белгородская черта». Непосредственными организаторами мероприятия выступили БРОО «Историческое общество «Ратник», клубы исторической реконструкции «Дружина» и «Бутырская слобода», ООД «Росрекон». Проект поддерживается Общественной палатой Белгородской области, РВИО, Российским историческим обществом и региональными государственными структурами ^[14].

Еще один показательный кейс для анализа – модель проектно-сетевого взаимодействия, сложившаяся в Кемеровской области. В данном случае реализации проекта фестиваля «Живая история» способствовало активное сотрудничество реконструкторов с городскими НКО, особенно с фондом ВСоЗнании, задачами которого являются интенсивное обучение, экспертная и ресурсная поддержка развития городских сообществ, направленная на повышение качества социокультурного проектирования. При содействии фонда инициаторы проекта прошли специальный образовательный курс, включающий планирование и организацию мероприятий, командообразование, PR и продвижение, маркетинг, предпринимательство, фандрайзинг ^[15]. В результате сетевого взаимодействия был создан инновационный проект, объединивший усилия и ресурсы многих локальных акторов. Согласно утверждению ее организаторов, данная коммеморация, несмотря на грантовую поддержку Фонда президентских проектов, всецело является общественной инициативой, а не «частью федеральной франшизы». Уникальность проекта заключается в его способности интегрировать различные темпоральные модусы – прошлого, настоящего и будущего, а также возможности пережить аутентичный опыт погружения в прошлое. Инициативной группе проекта во многом удалось реализовать идею «<…> создать честный и правильный фестиваль без подмены понятий, площадку, где люди узнают больше о прошлом. Важно рассказать детям и взрослым о событиях и сохранять академическую составляющую, а не фальсифицировать историю» ^[15].

Однако сам факт объединения ресурсов социальных акторов и использования инструментария менеджмента, далеко не всегда является ключевым фактором повышения результативности мемориальной деятельности. В российском мемориальном пространстве все чаще происходит столкновение двух разнонаправленных стратегий «работы с прошлым»: развитие уникальных аутентичных практик, обусловливающих качественную трансформацию коммемораций реконструкции, vs тиражирование исторических проектов местными сообществами, претендующими на актуализацию и символическую репрезентацию локального прошлого. В условиях выделения значительных бюджетных средств на финансирование патриотических программ подобное тиражирование нередко осуществляется организациями, не входящими в состав реконструкторского движения. Оставляя в стороне вопрос о том, насколько правомерно употреблять применительно к данным коммеморациям термин «историческая реконструкция», отметим одну из их особенностей – стремление к унификации мемориальной деятельности. В качестве характерного примера можно назвать проект Всероссийского фестиваля молодёжных патриотических и социальных проектов «Живая история», целью которого является «выявление инновационных молодежных проектов и успешных патриотических практик для их дальнейшей универсализации (курсив автора) в сфере воспитания подрастающего поколения» ^[16].

Наметившейся тенденции к тиражированию и унификации коммемораций реконструкторы стремятся противопоставить научно-обоснованный подход к работе с культурно-историческим наследием. Это обстоятельство обусловливает активизацию их интеракций с профессиональными сообществами историков, археологов, музееведов, осуществляющих научную, методическую, информационную и экспертную поддержку общественных мемориальных инициатив и принимающих участие в их реализации. Роль специализированных институций, согласно А. Ассман, заключается в том, что они «реализуют ценности, нормы и программы, которые <…> имеют долгосрочный характер», «упрочивают культурную память <…> сводят воедино разрозненную информацию и препарируют ее для последующего усвоения. Информация отбирается, агрегируется, подвергается оценке и стабилизируется, превращаясь в устойчивое содержание памяти. Институции поднимают информацию на качественно новый уровень» ^{[8, с. 260-261]}.

Проведенное исследование позволяет утверждать, что в российском мемориальном пространстве подобное сотрудничество является результатом трехстороннего процесса: ориентированности академических ученых на публичную презентацию своих научных достижений; сфокусированности музеев на внедрении интерактивных технологий работы с посетителями в формате живой истории; повышения уровня мемориальной культуры реконструкторов и авторитета научной аргументации их проектной деятельности. Однако масштаб и интенсивность этого сотрудничества существенно варьируются в российских регионах, что порождает определенные разногласия в научной среде относительно влияния профессионалов на любительскую реконструкцию. В частности, исследователи медиевального сегмента реконструкторского движения Западной Сибири, делают вывод о его существенной дифференциации «по степени “вовлеченности в процесс” работы с памятниками прошлого» и взаимодействию с академическими учеными. Признавая, что «различные “продукты” деятельности профессиональной историографии (научные и научно-популярные работы, публикации текстов исторических источников и материалов археологических исследований и т.д.)» служат определенным фундаментом для работы реконструкторов с прошлым, они артикулируют их превалирующее использование в утилитарно-практических целях – поиску оптимальных технологических решений для максимально точного воспроизведения исторических артефактов. При этом подчеркивается, что лишь незначительной части представителей изучаемого движения присуща интенция «к сознательному научному поиску, для успешной реализации которого им приходится осваивать и применять на практике, пусть и не всегда успешно, многое из инструментария историка-профессионала» ^{[20, с. 28-29]}. Но даже принимая во внимание подобную гетерогенность реконструкторского движения, нельзя игнорировать его сциентический, познавательный характер, выражающийся не только в изучении и «наиболее точном практическом воспроизведении исторического прошлого и его элементов», но и «создании научно-практических предпосылок для актуализации культурного наследия», теоретического обобщения опыта экспериментальной деятельности ^[10]. Обсуждая данную проблематику, целесообразно учитывать также мнение авторов, изучающих влияние процесса цифровизации современной культуры на характер интеракций специалистов исторического профиля и обывателей, углубленно интересующихся историческим прошлым. Представители данного исследовательского направления пишут о формировании новых моделей интернет-взаимодействия – «эпистемических арен», в рамках которых широко используются «технологии коллективного участия в онлайн-проектах исторической тематики» профессионалов и дилетантов, открывающие «новые возможности для производства и распространения исторических знаний» ^{[7, с. 126-127]}.

В контексте дискуссии о статусе академического знания в реконструкторской среде пристального внимания заслуживает стратегия ООД «Росрекон», ориентированная на продвижение научно обоснованных подходов к культурно-исторической реконструкции в онлайн и офлайн пространстве. Сошлемся на анализ документов и материалов, размещенных на официальном сайте движения. Согласно представленной на нем информации, «Росрекон» позиционируется в качестве сервисной площадки «для оказания методической, теоретической и практической поддержки реконструкции» ^[29]. Важная роль в оказании подобной помощи отводится Экспертному совету ООД «Росрекон», в состав которого помимо реконструкторов входят профессиональные специалисты по истории. Данная структура призвана способствовать самоидентификации движения исторической реконструкции и противодействовать фальсификации истории в реконструкторской среде и вне ее. Для решения этих задач предполагается инициировать и аккумулировать научно-теоретические и научно-практические разработки в области изучения истории; исследовать опыт движения исторической реконструкции с целью выработки методических рекомендаций, направленных на его дальнейшее развитие ^[42]. Релевантные материалы представлены в разделах сайта «научно-практическая деятельность» и «методические рекомендации».

Реализация стратегии ООД «Росрекон», ориентированной на применение интеллектуальных ресурсов профессионалов (историков, археологов, этнографов, музееведов), способствует развитию и расширению мемориального дискурса, усилению научно-просветительской составляющей коммемораций культурно-исторической реконструкции. Наглядным эмпирическим подтверждением данного тренда являются сетевые проекты международных фестивалей реконструкции – «Рекон» (Санкт-Петербург), «Времена и эпохи» (Москва), «День Бородина» (Московская область), «Русборг» (Липецкая область), «Поле Куликово» (Тульская область), «Русь. Эпоха объединения 2021» (Самарская область), «Ушкуй» (Калининградская область). В рамках организации данных коммемораций получили распространение такие формы взаимодействия профессионалов и реконструкторов как конференции, круглые столы, семинары, совещания, публичные лекции, научные эксперименты, тематические выставки. Репрезентативен в этом отношении фестиваль «Рекон», во время проведения которого функционируют две интеллектуальные площадки – РЕКОН-Лекторий и РЕКОН-Академия. На них выступают с публичными лекциями и докладами ученые, представители ведущих музеев России, эксперты в сфере событийного туризма и спортивного маркетинга ^[33].

Позитивная динамика и устойчивость практик сетевого взаимодействия реконструкторов, академических ученых и музееведов прослеживается также при анализе обширного регионального опыта реализации коммеморативных проектов. Один из показательных кейсов – фестиваль «Укек» (Саратов), в рамках которого в 2015-2021 гг. было осуществлено пять сетевых проектов коммемораций. Особое место среди них занимает проект «Археологический детектив. Увлекательное путешествие в прошлое», ключевая идея которого заключалась в расширении научно-просветительской составляющей коммеморации, реализованной в формате фестиваля археологии и исторической реконструкции. Показательно, что приобретенный опыт сетевого проектирования позволил его организаторам достаточно быстро адаптировать новый формат коммеморации к условиям пандемии короновируса. Результатом стало создание интерактивного мемориального пространства, интегрирующего новейшие достижения в области применении цифровых и мультимедийных технологий, разработанных академическими учеными и апробированных в историческом парке «Россия – Моя история», и репрезентации культурно-исторической реконструкции в реальной среде. За три недели работы офлайн площадок фестиваля академическими учеными и реконструкторами было проведено 420 лекций-практикумов по археозоологии, антропологии, археологии и керамике Укека, 580 мастер-классов по изготовлению исторических артефактов. Эта новая модель сетевого преобразования мемориального пространства, основанная на приоритете экспертного знания, получила дальнейшее развитие в рамках шестого сетевого проекта «От Укека до Увека. Археология, история, современность» (2021-2022), ставшего победителем конкурса Президентских грантов ^[19].

Подобный сетевой проект, ориентированный на молодежную аудиторию, осуществляется при поддержке Фонда президентских грантов в Липецкой области. Научная составляющая проекта включает проведение археологических разведок (поиск археологических памятников ранних славян), археологических раскопок раннеславянского поселения III-V вв. н.э.), этнографических исследований (опрос старожилов и сбор предметов старины) в разных районах Липецкой области, проведение мастер-классов и лекций. Основным результатом его реализации стало создание «Молодежной школы археологической реконструкции». Проект предусматривает вовлечение участников школы в научно-исследовательские мероприятия, воссоздание комплекса хозяйственных построек ранних славян и проведение фестиваля живой истории ^[26].

Привлечение профессионалов позволяет содержательно расширить репертуар коммемораций культурно-исторической реконструкции. Наиболее отчетливо эта тенденция проявляется в проектах историко-образовательных фестивалей «Орловская крепость» (Орел), «Белгородская черта» (Белгородская область), «Река времени» (Бирск), «Прошлое говорит» (Омск). Формат образовательного фестиваля исторической реконструкции предусматривает проведение широкого спектра информационно-просветительных мероприятий, многие из которых адаптированы к особенностям культурного потребления юношеской аудитории: квесты, конкурсы, соревнования по истории и культуре родного края, мастер-классы, интерактивные площадки, показательные выступления по исторической тематике ^{[17; 30]}. Примечательным является также факт проведения ежегодного научно-методического форума по проблемам гражданско-патриотического воспитания молодежи в рамках проекта «Река времени», ставшего коммуникативной площадкой для ученых и реконструкторов. По итогам форума публикуются сборники материалов, в которых обобщается региональный опыт организации коммемораций культурно-исторической реконструкции, содержатся рекомендации, постулирующие приоритет научного исторического знания ^[1].

Важной формой сотрудничества представителей профессиональных и реконструкторских сообществ стали постоянно действующие просветительско-воспитательные и образовательные программы, реализуемые в ряде российских регионов. Такие проекты основываются на адекватной оценке современной социокультурной ситуации, зачастую фундированной научными исследованиями, преимущественно социологическими опросами. Наиболее перспективными представляются пролонгированные проекты, в рамках которых осуществляется последовательная трансформация событийных коммемораций в программы, функционирующие на постоянной основе. Подобные практики сложились, например, в Калининградской, Липецкой, Московской, Омской областях, городах Санкт-Петербурге, Саратове, Севастополе, где в течение длительного времени реконструкторами успешно реализуются не только фестивали культурно-исторической реконструкции, но и инклюзивные сетевые проекты, направленные на восстановление исторических объектов с целью их последующей музеефикации и создания площадок для осуществления образовательной и культурно-просветительской работы с детьми и молодежью.

В целом значительный объем собранного нами эмпирического материала позволяет сделать вывод о том, что трансформация коммемораций культурно-исторической реконструкции – это сложный многовекторный процесс, демонстрирующий ряд разнонаправленных тенденций, присущих российскому мемориальному пространству. Доминирующим трендом его развития является ориентация на осуществление конструктивного взаимодействия реконструкторов с социальными акторами в контексте проектно-сетевого подхода. Наиболее глубокие трансформационные изменения мемориального пространства культурно-исторической реконструкции вызваны активизацией интеракций реконструкторов с государственными структурами. Взаимодействие с государством способствует превращению мнемонических инициатив сообществ реконструкторов в устойчивые и легитимные практики, при осуществлении которых широко используются принципы и технологии социально-культурного менеджмента. Данные изменения свидетельствуют о проявлении тенденции, которая интерпретируется нами как переход к мемориальному менеджменту. Описанные выше кейсы проектно-сетевого взаимодействия позволяют сделать вывод о том, что успешные практики внедрения проектного подхода способствуют формированию поликоммуникативной культуротворческой среды, в рамках которой осуществляется широкий спектр мемориальных инициатив реконструкторских сообществ. Вместе с тем, нельзя не отметить и существенные проблемы, возникающие в процессе сетевого проектирования. В частности очевидна фрагментарность государственной грантовой поддержки, ориентированной преимущественно на коммеморативные проекты патриотического характера. В условиях активизации проектной деятельности проявляется интенция к тиражированию и унификации коммемораций, маркируемых в качестве исторических реконструкций, но не соответствующих их главному критерию – аутентичности.

Позитивный вектор трансформации коммемораций культурно-исторической реконструкции индуцирован проектно-сетевым взаимодействием реконструкторского движения с профессионалами гуманитарного профиля. Конвенциональное сближение и сотрудничество с данными акторами способствует не только расширению мемориального пространства реконструкции в результате реализации инклюзивных инновационных проектов и программ, но и его качественной трансформации на основе развития научно-просветительской составляющей. Во взаимодействии с профессионалами в полной мере проявляется мультитемпоральность коммеморации культурно-исторической реконструкции как социокультурного проекта, заключающаяся в ее способности интегрировать различные темпоральные модусы – прошлого, настоящего и будущего, а также усилия и ресурсы многих социальных акторов, ориентированных на сохранение исторической памяти и популяризацию научного исторического знания.