«Если газопровод будет построен, мы проиграем»: стенограмма встречи Р. Рейгана с Советом национальной безопасности по вопросу антисоветских санкций

Протокол заседания Совета национальной безопасности

Белый Дом, Вашингтон, 9 июля 1981 года, 15:30-16:30

Повестка: Контроль за торговлей между Востоком и Западом

Обсуждение началось в 15:40

Президент: Прежде чем мы перейдем к основной теме дня – с днем рождения, генерал Джонс.

Последовал обмен любезностями.

Г-н Аллен: Г-н Президент, у нас сегодня насыщенная повестка. Если вы позволите, я хотел бы изложить цель сегодняшнего заседания, а затем предложенный регламент. У нас есть две темы для обсуждения. Мы продолжим наш разговор о контроле между Востоком и Западом. Мы также хотели бы уделить некоторое внимание политике в отношении Карибского бассейна. В эти выходные секретарь Хейг и посол Брок отправятся в Нассау на встречу с министром иностранных дел. Что касается дискуссии в отношении Восток-Запад, то у нас есть лишь короткий период для принятия решений, которые должны быть представлены нашим союзникам в ходе встречи на высшем уровне в Оттаве. На этой встрече нам необходимо заручиться их поддержкой важных инициатив, которые окажут глубокое влияние как на ближайшие, так и на более долгосрочные военно-политические и экономические аспекты наших отношений между Востоком и Западом. Наша сегодняшняя задача-завершить обсуждение на СНБ тем торговли между Востоком и Западом, хотя Президент может предпочесть не принимать окончательных решений еще несколько дней. Предстоит охватить большой объем сложного материала, и каждое ведомство должно иметь возможность выдвинуть свои ключевые аргументы. Поэтому я предлагаю действовать следующим образом. По-видимому, существуют значимые области согласия по теме контроля безопасности союзников. Хотя нет единодушия в отношении точного курса, которому следует следовать, я считаю, что позиции отдельных ведомств достаточно четко определены. Возможно, можно было бы внести некоторые коррективы, если бы мы располагали большим временем. Тем не менее я считаю, что было бы лучше потратить больше времени на те ключевые вопросы, где существуют более широкие расхождения, то есть на нефтегазовые и сибирские трубопроводные вопросы. Кроме того, мы должны рассмотреть три новых документа ^[1] по этим вопросам. Поэтому, господин Президент, если Вы не хотите предложить какие-то вопросы по контролю безопасности союзников, предлагаю перейти к проблемам нефти/газа и Сибирского трубопровода.

Президент: Я предлагаю Маку, Элу и Кэпу собраться вместе и что-нибудь придумать. Склониться немного к Варианту III было бы хорошо для меня.

Г-н Аллен: Г-н Президент, я предлагаю следующую процедуру рассмотрения остальных пунктов. На основании служебной записки СНБ, адресованной госсекретарю Хейгу и министру Вайнбергеру, они сделали два дополнительных представления, отвечая на некоторые вопросы. Эти два дополнительных представления были направлены всем присутствующим здесь участникам. Кроме того, сегодня я отправил им еще два вопроса, которые основаны на их представлениях. Если вы простите несколько жесткий характер этой процедуры, я сейчас задам им два вопроса, которые им были предоставлены ранее, и они могли бы тогда ответить на эти вопросы. После этого мы могли бы заслушать участников для получения дополнительных комментариев и вопросов. Хейг и Вайнбергер могли бы сразу ответить на вопросы. Вас это устраивает, господа?

Госсекретарь Хейг: Да.

Министр Вайнбергер: Да.

Г-н Аллен: Господин Президент?

Президент: О'кей.

Г-н Аллен: Госсекретарь Хейг, в вашем документе от 8 июля предлагается “очень жесткий вариант III”, в соответствии с которым мы будем “давить” на наших союзников, чтобы они приняли ряд конкретных мер по минимизации их зависимости от советского газа. Если мы сами не откажем в лицензиях на экспорт, связанный с проектом, и если мы не заручимся помощью японцев и англичан в ограничении экспорта, имеющего решающее значение для проекта, то что же такое “жесткое” в наших отношениях? Политика? Кроме того, какое давление мы могли бы оказать на наших союзников, чтобы заставить их дать что-то большее, чем слова о программе минимизации зависимости, которую вы наметили?

Госсекретарь Хейг: Мы должны четко ответить на два вопроса. Вы выделили трубопровод. Другая проблема – это контроль над нефтью и газом. В этом вопросе мы не верим, что сможем добиться сотрудничества союзников по контролю над технологиями и оборудованием. Мы хотим контролировать технологию, но не верим, что можем управлять также хорошо оборудованием.

Это связано с первым вопросом: “Где мы находимся с трубопроводом?” Джентльмены, мы говорили о “челюстях” – вот что это такое. И мы это делаем. Мы говорили с Геншером. Мы поговорили со Шмидтом. Им нужен трубопровод! Для них это очень важно! Если мы просим их остановиться, мы просим их пожертвовать собой ради диверсификации поставок энергоносителей и торговли одновременно. Мы сняли контроль над 3/4 нашей собственной торговли с Советами, когда сняли эмбарго на зерно. Было бы непоследовательно оказывать на них давление, когда мы сами ослабляем контроль.

Мы пытались заставить их остановить газопровод, но не смогли. Шмидт публично взял на себя обязательства по этой сделке. Публичное выкручивание рук с нашей стороны было бы контрпродуктивным. Однако я верю, что разумное обращение может убедить их уменьшить свою уязвимость и усилить защитные меры. Теперь, что касается “жесткого” варианта III. “Жесткий” может быть неправильным термином. Мы должны быть жесткими по отношению к Советам. Мы должны быть жесткими с нашими бюджетниками; мы должны быть жесткими с нашими союзниками. Мы должны быть жесткими в плане реализации программы энергетической безопасности. Мы должны надавить на наших союзников, чтобы сократить вдвое объем поставок по трубопроводу. Нужно помочь им диверсифицировать – ограничить импорт советского газа. В последние недели наблюдается рост процентных ставок, снижение прогнозируемого спроса на газ и т.д. Мы должны быть готовы предоставить нашим союзникам альтернативный пакет, который включал бы, возможно, аляскинскую нефть. Мы должны отменить регулирование природного газа, сделать все возможное для углубления наших гаваней и расширения поставок угля. Это может потребовать некоторого федерального финансирования. Мы должны укреплять и расширять механизмы совместного использования энергии. Мы должны сделать это независимо от того, будет ли построен трубопровод или нет. Мы должны были еще помочь голландцам после последнего нефтяного кризиса.

Я думаю, г-н Председатель, что вам следует мобилизовать на Саммите группу контроля высокого уровня.

(Следующий вопрос был задан в письменном виде секретарю Хейгу перед заседанием. Он ответил, не задавая вопроса.)

Вопрос г-на Аллена, представленный ранее в письменном виде: «Было бы несовместимо с вашим сценарием очень сильно давить на Оттаву, особенно на немцев и французов, возможно, в частном порядке, чтобы они согласились отложить дальнейшие переговоры по трубопроводу, скажем, на шесть месяцев, до тщательного межсоюзнического рассмотрения проекта и альтернатив ему?»

Госсекретарь Хейг: Что касается второго вопроса: “Будем ли мы просить их отложить это на шесть месяцев?” Мы не должны этого делать. Если мы начнем работу, чтобы продемонстрировать, что есть другие альтернативы, они не захотят тратить свои деньги туда (на газопровод). Но трубопровод – это общественная проблема для Шмидта. Он публично привержен этому. Они все равно сделают по-своему, и мы не потребуем от них обратного. Г-н Президент, в Оттаве вы обнаружите, что наши европейские союзники в ужасе от своего экономического положения. Отчасти они винят нас в своих проблемах, из-за нашего подхода к нашим собственным экономическим проблемам – из-за наших процентных ставок. Жесткий подход к этой проблеме трубопровода приведет к повторению катастрофической конфронтации администрации Картера с немцами по поводу продажи германских ядерных технологий Бразилии – с гораздо более значительным влиянием на нашу способность решать вопросы между Востоком и Западом!

Г-н Аллен: Вы задали и ответили на второй вопрос.

Госсекретарь Вайнбергер, почему бы вашим целям не послужить наилучшим образом, убедив наших союзников отложить строительство трубопровода, а не остановить его? (г-н Аллен перефразировал следующий вопрос, который ранее был задан госсекретарю Вайнбергеру). Ваша цель, как указано в вашей статье, состоит в том, чтобы остановить трубопровод или, если это невозможно, уменьшить его масштабы. Почему бы для достижения этой цели не потребовать, по крайней мере в качестве первого шага, чтобы наши союзники, особенно немцы, согласились отложить дальнейшие переговоры хотя бы на шесть месяцев, пока не будет проведено полное изучение всех аспектов проекта? Завершить, вместо того чтобы подойти к ним сейчас с заявлением о том, что проект должен быть остановлен, и с угрозами заблокировать экспорт США и другими союзниками критически важных компонентов?

Министр Вайнбергер: Мы однозначно выступаем за остановку трубопровода. Руководство не складывает стопки с мнениями наших союзников, но делает вывод, что вы потерпели поражение. Вы решаете, что нужно, и делаете это. Европейцы должны быть в этом уверены. Я подозреваю, что спекуляции – это шаткая экономическая база для трубопровода. Мы должны вернуться к начальной мысли, что мы непоколебимо против этого. Никто здесь, за этим столом, не хочет, чтобы его построили. Мы можем сделать все перечисленные вещи, о которых уже говорилось, чтобы обеспечить альтернативы европейцам. Все они хороши. Мы можем сделать все замены. Но зачем все это делать и строить трубопровод? У нас есть цель остановить это. Это может быть невозможно, но мы должны попытаться. Если он будет построен, то принесет большие валютные доходы Советскому Союзу. Это увеличит зависимость Европы от Советов. Мы и сейчас беспокоимся о том, как поведут себя немцы. На самом деле мы обладаем силой убеждения. Мы должны использовать его. В противном случае предлагать эти альтернативы бесполезно. Если трубопровод будет построен, мы проиграем. Мы создаем впечатление слабой, нерешительной страны. Мы должны использовать все разумные методы влияния, тактику и альтернативы. Если кто-то считает, что мы можем использовать задержку как средство – прекрасно, но наша цель должна состоять в том, чтобы остановить трубопровод. Мы должны быть твердыми, решительными в нашей цели, чтобы остановить это. Мы должны использовать правильную тактику и стратегию.

Г-н Аллен: Мой второй вопрос: “Как Вы указали, компрессоры, которые поступают либо из США, либо из Великобритании, имеют решающее значение для трубопровода. Тем не менее эти компрессоры предлагают потенциальные продажи в размере 300-600 миллионов долларов Rolls Royce, больной компании в больной британской экономике с текущим уровнем безработицы около 10%. Столкнувшись с высоким уровнем безработицы и желанием Германии и Франции продолжить строительство трубопровода, какой стимул был бы для британского правительства блокировать продажу этих компрессоров? Какое давление или стимулы мы могли бы оказать, чтобы побудить англичан согласиться с нашим желанием блокировать газопровод? Разве британское сотрудничество не было бы значительно легче получить, если бы наша заявленная цель состояла только в том, чтобы задержать трубопровод, ожидающий рассмотрения альтернатив и/или шагов по минимизации европейской зависимости, по сравнению с положением, когда мы предлагаем союзникам, чтобы трубопровод был навсегда заблокирован?”

Министр Вайнбергер: За последние три года мы потратили на Rolls-Royce 265,3 миллионов долларов. В настоящее время мы рассматриваем возможность приобретения самолета "Харриер". Существует множество других возможностей совместного производства. Очень легко дать им и другие продажи. Конечно, мы не должны публично дубасить их, но мотивировать их можно, дав им другие контракты.

Г-н Аллен: Г-н Президент, у нас также есть новое представление от ЦРУ, содержащее новую информацию. Билл, не хотите ли подвести итоги своей работы?^[2]

М-р Кейси: Да, господин Президент, я хотел бы сделать три замечания.

Во-первых, минимизация их зависимости (от нефти ОПЕК) не была бы достигнута советским газом, который обеспечивал бы только три процента западноевропейской энергии. Что еще более важно, этот трубопровод – самая крупная сделка между Востоком и Западом за всю историю. Мы должны отнестись к этому вопросу очень серьезно. Это наша величайшая возможность заставить Советы отвлечь ресурсы от военных программ.

Во-вторых, 16 миллиардов долларов, которые должны быть одолжены Советам на этот проект, должны быть лучше заимствованы по эту сторону занавеса для развития западных источников. На Западе, вероятно, есть лучшие и менее дорогие альтернативы, чем трубопровод. В-третьих, что касается тактики в Оттаве, то, как минимум, мы должны отложить ее до тех пор, пока не изучим другие альтернативы, которые станут приемлемы для Запада.

Г-н Аллен: Господин Президент, сегодня утром был доставлен журнал ЦРУ. Возможно, вы захотите просмотреть его на досуге. Я вручаю вам его, как и другие документы, полученные после нашей последней встречи^[3]. Теперь мы можем послушать комментарии и вопросы других.

Министр Болдридж: Господин Президент, суть лидерства состоит в том, чтобы занять максимально сильную позицию. Но мы ослабеем, если потерпим неудачу. Мы не считаем целесообразным останавливать компрессоры, трубоукладчики и другое оборудование, необходимое для трубопровода. Сегодня есть телеграмма, в которой сообщается о продаже японцами 500 трубоукладчиков русским^[4]. Компания "Катерпиллер" заявила Советам, что если к 30 июля у нее не будет лицензии, то "Катерпиллер" проиграет продажу. Сейчас в СССР насчитывается 1400 трубоукладчиков. Их можно перемещать для работы на трубопроводе. Другие, более мелкие альтернативы оборудованию, теперь доступны не только в США и Японии. Эти другие альтернативы могут быть разработаны с течением времени для построения трубопровода.

То же самое относится и к компрессорам. Сейчас есть два источника, но другие могут сделать компрессоры в достаточно близком будущем. За время, необходимое для запуска трубопровода – три-четыре года, можно разработать множество других альтернатив.

М-р Кейси: А как насчет денег?

Министр Вайнбергер: Если они не смогут получить деньги, они не могут его построить. Нам нужно прекратить всю европейскую поддержку, в том числе и денежную.

Госсекретарь Хейг: Я думаю, что Мак говорит о технологии.

Министр Болдридж: Я хочу сказать, что простые двусторонние договоренности с двумя странами не могут остановить эту линию. Я хотел бы связать свою позицию с позицией государства. Я рекомендую сильную программу для разработки альтернатив. Мы сказали, что хотим, чтобы частный сектор финансировал дноуглубительные работы в портах и т.д. Мы хотим, чтобы иностранный капитал осваивал наши ресурсы.

Мистер Дэвис, пожалуйста, ограничьте свои комментарии двумя минутами или даже меньше.

Заместитель госсекретаря Дэвис: Мы хотели бы, чтобы он был остановлен или сокращен. Тем не менее, мы полагаемся на других для оценки перспектив успеха этого. В любом случае нам нужно увеличить другие альтернативные источники. Однако другие альтернативы не обязательно являются прямыми заменителями газа. Развитие атомной энергетики занимает значительное время. Дерегулирование американского газа освободило бы поставки в Западную Европу. Но мы должны приступить к таким программам.

М-р Брок: На прошлой встрече я говорил об экономических аспектах этого вопроса. Теперь я хочу взглянуть на это как на политику. В Европе отчаянные экономические проблемы. Существует эффект высоких процентных ставок в США, который привел к переоценке доллара, что принесло в Западную Европу эквивалент “третьего нефтяного шока".” У Западной Европы дефицит торгового баланса с США составляет 13 миллиардов долларов. Лучше пойти с просьбой, чтобы они задержались. Меня заинтриговало предложение Билла Кейси о газе из угля. У нас здесь много угля, но мы не можем гарантировать, что он будет прибыльным, пока мы его не окупим. Важно то, как мы это делаем (убеждаем союзников остановиться/задержаться). Я, по сути, поддерживаю позицию государства.

Г-н Харпер: Я думаю, что мистер Стокман^[5] хотел, чтобы я сделал следующее замечание: отказавшись от строительства трубопровода сегодня и субсидируя другие источники, мы позже получим энергию Советов, в то время как мы истощаем нашу. Ключевой вопрос заключается в том, куда мы идем на основе общей цели?

Министр Риган: Я бы поддержала задержку трубопровода.

Госсекретарь Хейг: Кодовые слова вызывают проблемы. Мы не могли (в Госдепартаменте) поддержать обращение к Шмидту с просьбой о его отсрочке. Мы ищем отсрочки, но то, как мы сдираем шкуру с этой кошки, –это не идти сейчас к европейцам с просьбой остановить проект на три года вперед. Нельзя считать, что мы вмешиваемся в их экономическую судьбу. Это их деньги! Это их проект! Мы должны быть очень осторожны в том, как мы вмешиваемся.

Г-н Аллен: Нет никакого намерения использовать кодовые слова. Речь идет о нашей безопасности.

Министр Вайнбергер: Наши процентные ставки не снизятся, если трубопровод будет построен. Их дефицит не уменьшится, если он будет построен. Мы должны четко изложить свою позицию. Является ли остановка трубопровода лучшим способом, чтобы выиграть время? Концепция альтернативных поставок полезна, но не очень хороша, если газ уже будет поступать.

Генерал Джонс: Мы хотим остановить газопровод, но другие лучше всего подходят для того, чтобы решить, как это сделать.

М-р Кейси: Наш подход должен заключаться в том, что мы хотим показать им другой путь – способ избежать строительства трубопровода.

Президент: Я не понимаю.

М-р Кейси: Я хочу потратить эти 16 миллиардов долларов каким-то другим способом. Мы могли бы расширить бюджет – сделать работу получше.

Г–н Аллен: Ваш аргумент состоит в том, что мы хотим, чтобы 16 миллиардов долларов инвестиций были на нашей стороне линии, а не на их.

Г-н Харпер: Есть бюджетные последствия в “добавлении в копилку".”

М-р Киркпатрик: Трубопровод свяжет Западную Европу с Советским Союзом. Он уже сильно завязан. Триста тысяч рабочих мест в Западной Германии теперь зависят от торговли между Востоком и Западом. Если Федеративная Республика станет на 30% процентов зависимой от советского газа, число рабочих мест, зависящих от торговли между Востоком и Западом, увеличится. Сделает ли это немцев или нас более защищенными? Мы не хотим усиливать тенденцию к обособленности Европы. Мы не хотим помогать Советам. Мы не хотим продавать им веревку, чтобы они нас повесили! Вопрос в том, если остановить или замедлить газопровод, не повредит ли это советской экономике?

Госсекретарь Хейг: Это фундаментальный вопрос внешней политики и политики безопасности. Мы только что сняли зерновое эмбарго. Три четверти американской торговли с Советским Союзом были выведены из-под контроля. Мы собираемся заключить с ними новое зерновое соглашение. Мы должны быть осторожны, чтобы не следовать непоследовательной политике. Я только что провел время с Торном^[6] (EC). В Европе бунты –безработица, недовольная молодежь, проблемы в Федеративной Республике Германии. Никто за этим столом не должен думать, что мы не заняли жесткую позицию по трубопроводу – и я сделал это лично! Я уже сказал им "нет". Они все равно пошли вперед. Никому здесь не нужен этот газопровод. Вопрос в том, как лучше всего справиться с этой проблемой. Было бы трагедией даже требовать шестимесячной отсрочки. Мы должны предоставить альтернативы. Мы должны предположить, что им это не нужно. Интересно, что Министерство обороны и государственные газеты используют одну и ту же статистику. И все же мы приходим к разным выводам.

Министр Вайнбергер: Есть существенные различия. Мы еще не сделали ничего однозначного в отношении позиции против трубопровода в сочетании с позитивной альтернативной программой. Если они думают, что мы будем умолять их, они не согласятся. Трубопровод не остановит безработицу и беспорядки. Если мы будем недвусмысленны, мы можем остановить трубопровод. Если мы не будем однозначны, мы не возьмем на себя руководящую роль.

Президент: Это открытие, что европейцы собираются финансировать? Если они этого не сделают, Советы сделают это [ газопровод] для собственных нужд?

Г-н Кейси: Есть два отдельных проекта. Это для экспорта. Если нет перспективы экспорта, они не будут его строить.

Президент: Я рад, что никто не сказал: “счастливых выходных!”

Г-н Аллен: Мы бы приветствовали дополнительные документы по этой теме объемом в три или четыре страницы, если вы хотите представить их для обобщения ваших аргументов. Господин Президент, если потребуется, мы могли бы посвятить этому вопросу часть заседания в понедельник.

Министр Риган: Я не верю в то, что Западная Европа находится в такой жесткой экономической форме. Многое из того, что они говорят, является позерством. Французские социалисты находят деньги, чтобы национализировать свою промышленность.

Госсекретарь Хейг: Надеюсь, мои комментарии не показали, что я считаю, что они находятся в таком отчаянном экономическом положении.

Министр Вайнбергер: Строительство трубопровода не остановит их экономические проблемы.

Президент: Могли бы те же самые люди собраться вместе (как в вопросе контроля безопасности союзников) по этому вопросу и без кровопролития выработать решение?

Госсекретарь Хейг: Господин Президент, это было бы хорошо, но у Министерства обороны есть все вооружение. (Смех).

Аргументы те же.

Я предлагаю решить проблему так, как мы (государство) рекомендовали.

Если бы я думал, что остановка или задержка были достижимы, я бы возглавил атаку, но я не думаю, что это так.

Г-н Миз: На мой взгляд, есть три основных вопроса.:

1. Должны ли мы однозначно выступать против?

2. Должны ли мы разрабатывать альтернативы?

3. Говорит ли что-нибудь Президент в Оттаве?

М-р Брок: Разве нет четвертого? Что мы готовы заплатить за ущерб?

Министр Вайнбергер: Это не функция ущерба. Трубопровод нанесет нам ущерб.

М-р Миз: Это часть вопроса.

Президент: Это чрезмерное упрощение? 16 миллиардов долларов на строительство трубопровода, чтобы купить что-то, что потом пойдет по трубопроводу? Есть ли альтернатива на Западе?

М-р Кейси: Да.

М-р Аллен: Это потребует некоторого развития. Но в чем заключается непоследовательность? “Почему бы вам не взглянуть на то, что мы можем предложить, прежде чем вы пойдете дальше?”

Министр Вайнбергер: Способы выражения своего несогласия различны, но лидерство – это твердая, последовательная позиция.

Г-н Аллен: Г-н Президент, это, безусловно, монументальный вопрос. Это очень важно. Нужна ли нам еще одна попытка собряться? Мы можем посвятить этому время в понедельник, если понадобится.

Президент: Кажется, мы все говорим одно и то же.

Госсекретарь Хейг: Давайте будем откровенны. На разработку альтернатив у нас уйдут годы. Европейцы это знают. Мы семь лет работаем над альтернативами. Ничего не случилось! Нам нужно что-то предпринять. Не потому, что мы сдались, а потому, что они наши союзники и они нам нужны!

Президент: Сколько времени, если они пойдут вперед, до завершения строительства трубопровода?

Ответ: Три - четыре года.

Президент: Почему в течение тех же трех-четырех лет невозможно обеспечить их другими альтернативами?

Министр Вайнбергер: Если мы можем сказать им, что вам придется ждать так долго, чтобы получить газ, почему бы не подождать так долго других альтернатив? Речь идет о ресурсах для угольной и атомной промышленности и т.д.

Президент: Речь идет, в том числе, и о развитии порта. Я помню эти корабли, выстроившиеся в линию в Норфолке.

Заместитель госсекретаря Дэвис: В течение трех-четырех лет есть небольшие перспективы увеличения поставок в Западную Европу, чем бы мы ни занимались. Мы говорим о восьми-десяти годах, чтобы чего-то добиться.

Президент: А как насчет ядерного оружия? Мы единственные, кому требуется от восьми до десяти лет, чтобы построить атомную станцию.

Заместитель госсекретаря Дэвис: На строительство атомной станции требуется около шести лет. И электричество не является прямой заменой для всех видов использования газа.

Г-н Аллен: Мы исчерпали все наше время без обсуждения Карибского бассейна.

[Здесь опущена дискуссия, не имеющая отношения к Советскому Союзу.]

Заседание закончилось в 16:40 вечера.