Функционирование наречия «наоборот» в присубстантивной позиции

Линь Лимэй кандидат филологических наук аспирант, кафедра русского языка и литературы, Дальневосточный федеральный университет 690922, Россия, Приморский край, г. Владивосток, Русский остров нп Аякс 10, Корпус 7.1, кв. 455 Lin Limei PhD in Philology Postgraduate student, the department of Russian Language and Literature, Far Eastern Federal University 690922, Russia, Primorskii krai, g. Vladivostok, Russkii ostrov np Ayaks 10, Korpus 7.1, kv. 455 limeilin89@mail.ru

Объект исследования — наречие наоборот в позиции при существительном. Цель настоящей статьи — дать анализ функционирования наречия наоборот в присубстантивной позиции. Данная работа является частью исследования, посвященного полифункциональному слову наоборот. Материал исследования собран с помощью Национального корпуса русского языка.

Проблема квалификации части речи «наречие»

Наречие — одна из четырех основных частей речи в русском языке, но считается, что оно находится на их периферии, поскольку существенно отстает от других частей речи в количественном отношении ^{[2, с. 494]}.

К этой части речи относятся разные типы морфологически неизменяемых слов, однако неизменяемость не является признаком только наречий. В то же время в русских грамматиках к наречиям не относят неизменяемые слова, которые не могут выполнять функцию члена предложения ^{[2, с. 500]}. Отсутствует у наречия и единый семантический признак, это находит отражение в выделении семантических разрядов, которые представляют собой разнородные наборы лексических единиц.

Проблема семантической классификации наречий — одна из проблем, активно обсуждаемая исследователями. Эта проблема обусловлена значительным семантическим разнообразием лексем, входящих в класс наречий. Группировки наречий по семантическом признаку в целом совпадают в разных классификациях, но они различаются по степени детализации. При этом наибольшие вопросы вызывает разряд наречий, который в Русской грамматике 1980 получил название «собственно-характеризующие», с дальнейшим разбиением на «наречия образа действия» и «наречия степени» ^{[13, с. 704]}. Традиционный термин для этого разряда — «определительные». ^{[3, с. 307]}; ^{[10, с. 120]}; ^{[15, с. 125]}. В. В. Виноградов выделял два основных семантических разряда: качественные, они же — определительные, и обстоятельственные ^{[3, с. 307–308]}. Еще предлагается термин, совмещающий два вышеназванные: «определительно-характеризующие» ^{[7, с. 4]}. Подробное представление разных классификаций дано в ^{[2, с. 507–509]}. Наблюдается терминологическое различие в обозначении подразрядов, например: «наречия образа действия», «наречия способа и образа действия», «наречия способа». Но главное — существуют разные точки зрения на включение круга наречных лексем в тот или иной разряд. В одних работах так называемые качественные наречия (типа быстро, грустно и под.) выделяются в отдельный разряд ^{[10, с. 120]}, в других — включаются в состав наречий образа действия ^{[13, с. 704]}; ^{[2, с. 509–512]}. Это свидетельствует о существенной семантической неоднородности объединяемых групп наречий ^{[4, с. 11]}. Такая неоднородность приводит исследователей к мнению, что семантическая классификация наречий должны быть многоярусной, многоступенчатой ^{[14, с. 9]}, Л. А. Савелова на первом уровне членения выделяет шесть классов: квалификативные, количественные, пространственные, временные, наречия логической обусловленности и модальные наречия [Там же]. Как видно, предлагаемый первый уровень членения не соответствует принятому в современной грамматике двухчастному делению наречий. Такое решение Л. А. Савелова объясняет тем, что названные классы наречий существуют «во всех функционально-социальных вариантах русского языка» [Там же]. Ф. И. Панков подходит к систематизации наречий с функционально-коммуникативной позиции и предлагает прежде всего выделить в наречиях два больших класса на основе «их роли в семантической и денотативной структурах предложения» ^{[11, с. 40]}. Он выделяет классы «полнознаменательные (диктальные) и неполнознаменательные (строевые, модальные в широком смысле)» [Там же]. Внутри класса полнознаменательных наречий Ф. И. Панков выделяет характеризационные и логические (с дальнейшим дробным членением на подразряды) [Там же].

Присубстантивная позиция наречия

А. М. Пешковский рассматривал примыкание наречий к существительным как определенное нарушение их «основной природы» ^{[12, с. 102]}. В то же время он обращал внимание на то, что такая сочетаемость объясняется «глагольностью» тех существительных, к которым наречие примыкает [там же]. Другими словами, А. М. Пешковский говорил об отглагольных существительных — синтаксических дериватах, глагольная семантика которых обусловливает взаимодействие наречия и существительного. В. В. Виноградов, говоря о том, что у наречия «расширяется способность примыкать к имени существительному», рассматривал это явление как «новый этап эволюции грамматической системы русского литературного языка XIX-XX вв.» ^{[3, с. 313–314]}.

Наречие наоборот образовано с помощью предлога НА и формы винительного падежа существительного «оборот». Оно относится к группе наречий типа набекрень, навыворот, наперевес, наперебой и др. ^{[3, с. 294]}, однако в списке, данном в указанной работе В. В. Виноградова, данного наречия нет. В. В. Виноградов включал такие наречия в морфологический тип «предметно-обстоятельственные» [там же] и в семантический разряд «качественно-обстоятельственных», обозначающих «сравнение. образ и способ действия» ^{[3, с. 310]}. Особенностью таких наречий В. В. Виноградов считал «способность определять преимущественно глагол и имя существительное» [там же].

Для наречия примыкание к предметным существительным оказывается характерным. Такое свойство наречий уже нашло отражение в общей характеристике этой части речи: «Наречие — это часть речи, обозначающая непроцессуальный признак действия, предмета или другого непроцессуального признака» ^{[13, с. 703]}, однако оно продолжает привлекать внимание исследователей ^[6]; ^[9]; ^[16].

Функционирование в присубстантивной позиции типично для наречий разных семантических разрядов, при этом отмечается существование семантического согласования между существительным и зависимым от него наречием. Исследователи называют определенные лексико-семантические группы существительных и наречий, для которых характерно семантико-синтаксическое взаимодействие, например, тематическая группа «головные уборы» сочетается с наречием «набекрень», группа «огнестрельное оружие» — с наречием «наперевес» ^{[16, с. 11–13]}. Исследования выявили словообразовательные типы наречий, для которых особенно характерна сочетаемость с существительными, например, наречия, образованные приставочно-суффиксальным способом от прилагательных (кофе по-турецки / по-восточному) ^{[6, с. 10–13]}. Типичность подобной сочетаемости объясняется признаковой семантикой, лежащей в производящей основе таких наречий: турецкий → по-турецки, восточный → по-восточному. Однако наречие наоборот не имеет такой признаковой семантики, так как образовано от существительного.

Описание наречия наоборот в присубстантивной позиции

В присловной присубстантивной позиции наоборот имеет атрибутивную функцию, выполняет роль несогласованного определения, например: (1). Так почему бы нашей промышленности не наладить выпуск бытовых термостатов ― этих «холодильников наоборот», способных неограниченно долгое время поддерживать заданную повышенную температуру? [А. Кульман. Почему черствеет хлеб? // «Химия и жизнь», 1970].

В составе функционально неделимых сочетаний в присубстантивной позиции наоборот выполняет предикативную функцию, входит в состав именного сказуемого на правах семантически обязательного распространителя: (2). Австралия ― страна наоборот. [Д. А. Гранин. Месяц вверх ногами (1966)]. (3). Это был символизм наоборот, поэзия второй половины XX века. [Анатолий Найман. Рассказы о Анне Ахматовой (1986-1987)].

Наоборот в присубстантивнойпозиции примыкает к отвлеченным, в частности, отглагольным, и к предметным существительным, а также к именам собственным, например: (4). Некоторые считают, что в 1990-е годы в Штатах началась «дискриминация наоборот» [Денис Драгунский. О рабах и свободных // «Частный корреспондент», 2011] — дискриминация — отвлеченное существительное, называющее процесс и явление. (5). Его можно проиграть, но им нельзя прессовать пластинки, так как на пластинке получится запись «наоборот» [М. Езерский. Граммофонная пластинка // «Химия и жизнь», 1966] — запись — отглагольное существительное, производное от глагола «записать». (6). Истон Эллис ― это Сэлинджер наоборот: он охотно ржёт над любой пропастью [Александр Гаврилов. Сущий Брет. Б. И. Эллис как Дж. Д. Сэлинджер (2002) // «Известия», 2002.12.22].

Примыкание к предметным существительным типично для анализируемого наречия. В исследованном материале были зафиксированы сочетания с такими существительными предметной семантики, как номинации людей:фокусник наоборот, мещанин наоборот, человек наоборот, штатники наоборот, тезка наоборот, врачи наоборот, люди наоборот; номинации устройств и предметов разного типа:насос наоборот, фонтан наоборот, двигатель наоборот, картины наоборот, сани наоборот; номинации природных предметов и явлений: горы наоборот, цветы наоборот, солнце наоборот, сезоны наоборот, тени наоборот, горб наоборот; номинации помещений: отель наоборот, тюрьма наоборот, камера-одиночка наоборот, номинации явлений общественной, культурной, социальной жизни человека: ёлка наоборот (праздник), государство наоборот, гаммы наоборот, песня наоборот.

Часто используется данное наречие в сочетаниях с именами собственными: Лас-Вегас наоборот, Вашингтон наоборот, Иерусалим наоборот, Шамбала наоборот, Ленин наоборот, Маркс наоборот, Петрарка наоборот, Дон Кихот наоборот, Достоевский наоборот, Золушка наоборот, Ширвиндт наоборот, Гамлет наоборот, Павлик Морозов наоборот, Штирлиц наоборот, Чехов наоборот, Крымская война наоборот, Библия наоборот.

Наречие наоборот имеет два значения. Одно из них — «Совершенно иначе, противоположно тому, что нужно или что ожидается» ^{[1, с. 590]}. Это значение наоборот реализуется в присубстантивной позиции. Субстантивно-наречное сочетание (существительное + наоборот) называет предмет, явление или процесс, обладающий признаком или действием, прямо противоположным тому предмету (явлению, процессу), который назван существительным. Такая противоположность часто объясняется в предшествующем или последующем по отношению к наоборот контексте.

Пример объяснения в предшествующем контексте: (7). Постепенно Штирлиц стал замечать, что наиболее уважаемых клиентов Грубый Готлиб ругал особенно отборными ругательствами: в этом, вероятно, тоже сказывалось уважение ― уважение наоборот. [Юлиан Семенов. Семнадцать мгновений весны (1968)].Предшествующий контекст подготавливает адресанта к пониманию характеристики «уважение наоборот». Еще пример: (8). Мама же в своём возрасте остаётся красавицей, не стремясь казаться моложе, а подчас и накидывая себе пару-тройку лет: «Мне уже семьдесят!» (Хотя до этого ещё далеко.) Такое кокетство «наоборот»! [Сати Спивакова. Не всё (2002)]. В этом тексте сочетание «кокетство «наоборот» используется для более яркой характеристики поведения женщины.

Примеры объяснения в последующем контексте: (9). Таким образом мошенники построили "пирамиду наоборот". В процессе обмана число клиентов не расширялось, как в классической "пирамиде", а сужалось. [Алексей Савин. Пирамида наоборот. Бесплатные советы в Интернете обходятся дорого (2002) // «Известия», 2002.05.21]. (10). Так, однажды Макс познакомил меня с интересным господином, у которого была «память наоборот»: он «помнил» не прошлое, но будущее и, не умея рассказывать о вчерашнем дне, обстоятельно повествовал в 1905 году, что он «видел» в 1950-м. [А. В. Амфитеатров. Чудодей (1932)]. Объяснение в последующем контексте более частотно.

Если в контексте нет объяснения, то адресанту приходится самостоятельно приходить к выводу, в чем заключается противоположность, как в примерах (4) или (6). Для понимания данных с помощью наоборот характеристик дискриминация наоборот и Сэлинджер наоборот необходимы фоновые знания.

При таком употреблении наречие наоборот или все субстантивно-наречное сочетание часто заключается в кавычки. Анна А. Зализняк среди функций кавычек называет указание на некий неконвенциальный, «свой» смыл выделенного таким образом слова или на маркировку нового слова, созданного говорящим в процессе речи ^{[8, с. 191–192]}, и в целом определяет кавычки подобного рода как показатели «разрушения стандартного семиотического акта в письменной речи» [там же: 192]. Отмеченное нами использование кавычек в текстах с наоборот является примером подобного разрушения. Говорящий осознает, что использование им наоборот в таких случаях не является стандартным, естественным.

В «Грамматике –70» говорится, что связь между существительным с конкретным или качественно-характеризующим значением возможна лишь в том случае, когда «оба соединяющиеся слова вместе могут оказаться в грамматической зависимости от сильноуправляющего глагола» и наречие «будет иметь смысловую связь как с глаголом, так и с именем» ^{[5, с. 512]}. В качестве примеров приводятся сочетания типа надеть шапку набекрень — шапка набекрень; сварить борщ по-флотски — борщ по-флотски и подобные [там же].

Это утверждение, распространенное и в других работах, оспаривается в специальных исследованиях, рассматривающих активизацию в русском языке примыкания наречий к существительным. А. В. Дегальцева, ссылаясь на работы Г. Н. Акимовой, подчеркивает, что увеличение субстантивно-наречных сочетаний связано с тенденцией к аналитизму в современном русском языке ^{[6, с. 6]}.

Анализируемые нами факты не всегда подтверждают высказанное в Грамматике–70 утверждение. В пример (10) можно ввести глагол: память, работающая наоборот, но это не модель с сильноуправялющим глаголом.В то же времямногие из изученных нами примеров не преобразуются по модели, приведенной в Грамматике–70. Например, не преобразуются сочетания, в которых наоборот примыкает к имени собственному: (11). Видел «Виридиану» — испанский фильм, получивший премию в Канне и запрещенный Франко. «Дольче вита» наоборот[Василий Катанян. Лоскутное одеяло (1960–1969)]. В сочетание «Дольче вита» наоборот нельзя ввести глагол.

По мнению С. В. Иванова, одной из причин примыкания наречий к предметным существительным является отсутствие однокоренного прилагательного ^{[9, с. 65]}. Подтверждением этого предположения можно считать окказионализм «наоборотный», например: (12). Он продолжает смотреть в зеркало, почти безотчетно наблюдая наоборотный мир за своей спиной [Марина Палей. Long Distance, или Славянский акцент (1998–1999)]. Однако, как нам кажется, в случае с наоборот причина не только в отсутствующем прилагательном, а еще в отсутствии специальной лексемы, которая могла бы назвать описываемый предмет или явление. Например: (13). И вправду, как выдавить сосуд такой формы, как через узкое горлышко пролезть внутрь инструментом? Никак. И поэтому сначала выдавливают кофеварку наоборот — не сужающуюся кверху, а расширяющуюся [М. Кривич, О. Ольгин. Кофеварка по-еревански // «Химия и жизнь», 1982]. В примере (13) для говорящего важно охарактеризовать форму сосуда, а не действие. Об этом говорит последующее разъяснение, которое описывает предмет (не сужающаяся, а расширяющаяся), а не действие. Наоборот, по замыслу говорящего, должно помочь более точно передать суть предмета речи. Наоборот в таком употреблении обладает сильной воздействующей силой, работает на активизацию образного восприятия у адресата.

Анализ функционирования наречия наоборот в присубстантивной позиции позволяет сделать следующие выводы. Для данного наречия примыкание к существительному является характерным свойством. Примыкая к существительному, наречие наоборот может выполнять в предложении роль несогласованного определения или именной части сказуемого. Наречие наоборот может примыкать к существительным отвлеченной и предметной семантики, а также к именам собственным. Для субстантивно-наречного сочетания типичны контексты, в которых объясняется характеристика, данная предмету или явлению с помощью наречия наоборот. Субстантивно-наречное сочетание или только наречие наоборот часто заключается в кавычки, с помощью которых пишущий показывает нестандартность выбранного средства для характеристики предмета или явления. Наречие наоборот в присубстантивной позиции можно считать средством активизации воображения адресанта.