Сенатор Э. Н. Берендтс о работе Правительствующего Сената в условиях революционных преобразований 1917 года

«Революция никогда не бывает удачной, удачных революций никогда не было»^{[1, с. 438]}. Революционные события в большинстве случаев несут за собой целый ком последствий таких как: истощение и раздробление страны, большие человеческие жертвы, аресты, казни, строгую цензуру, а также слом старой системы, преобразования в государственном аппарате.

Революция 1917 г., последовавшие за ней Гражданская война и реконструкция системы государства и российского общества – события, которые радикальным образом изменили облик государства, судьбу отечества в целом и отдельных ее граждан в частности^[2].

Коренным образом изменилась жизнь имперских государственных деятелей и ученых. Их уверенность в том, что Российская империя имела возможности стать развитым правовым государством и убежденность в необходимости учитывать сложившиеся в государстве правовые традиции в одночасье были разрушены концепцией построения коммунизма.

Одни ученые были вынуждены приспосабливаться к новой жизни и новому политическому укладу, другие покидали страну и предпринимали попытки реализации своего опыта и идей за рубежом ^{[3, с. 162–163]}.

Эдуард Николаевич Берендтс (9 (21) декабря 1860, Санкт-Петербург – 4 августа 1930, Таллинн ^{[4, л. 9]} российский ученый, государствовед, полицеист, административист, сенатор I Департамента Правительствующего Сената, который не признал политических перемен и в августе 1918 г. принял волевое решение покинуть Россию, и эмигрировать в Эстонскую Республику ^{[5, с. 8],[6]}.

В Эстонской Республике он сумел приспособиться к новой жизни, не потерял былой оптимизм и пылкую страсть к науке. Там он получил гражданство и был приглашен в Тартуский университет в качестве профессора кафедры финансового права для чтения лекций по политэкономии ^{[8, c. 149–161],[9, с. 22–27]}. Помимо преподавания, Э. Н. Берендтс публиковался в эстонских политических журналах таких как: «Õigus» (1920–1923 гг.), «Eesti Majandus» (1921–1925 гг.), «Majaomanik» (1924 г.), «Eesti politseileht» (1923–1925 гг.), а также в газетах «Жизнь» (1920 г.), «Последние известия» (1921–1930 гг.), «Старый нарвский листок» ^{[6, с. 828–843]}.

В газете «Жизнь» Э. Н. Берендтсом были опубликованы ряд статей с одноименным названием «Из воспоминаний старого сенатора». В данных статьях ученый рассказывает о своих последних днях службы в I Департаменте Правительствующего Сената ^{[10, l 47–51],[11],[12, с. 12, 26, 31, 37]}.

Правительствующий Сенат Российской империи был учрежден Петром I 19 февраля (2 марта) 1711 г., являлся высшим государственным огранном законодательной, исполнительной и судебной власти, подчинявшийся императору ^{[13, с. 55]}.

В начале XX в., больше чем за 200 лет своего существования данный государственный орган достиг значительных преобразований. Исторически сложившиеся компетенции давали возможность Сенату не только охранять правовой строй в стране, но и обеспечивать все необходимые для этого условия.

Правительствующий Сенат имел исключительное право обнародовать законы; отказывать в опубликовании законов противоречащих Основным государственным законам; обсуждать основательность кодификационных изменений законов, проверять соответствие этих изменений с обнародованными им действующими законами; осуществлять толкование нормативных правовых актов; осуществлять надзор за деятельностью учреждений, подчинявшихся Правительствующему Сенату; наблюдать за правильностью: выборов в Государственную Думу, в земские собрания, в городские думы; за правильностью выборов: купеческих, ремесленных, мещанских ^{[14, с. 4–8]}.

Февральская революция 1917 г. коренным образом изменила работу Правительствующего Сената, все права императора по отношению к Сенату присвоило себе Временное правительство.

Э. Н. Берендтс, вспоминая эти тяжелы и неспокойные дни работы, писал, что 5 марта 1917 г. вечером сенаторы I Департамента Правительствующего Сената получили приглашение явиться в полном составе на собрание Департамента к часу дня. Сенаторы были почти в полном составе, за исключением генерала А. В. Чарторийского, убитого матросами 1 марта 1917 г.

В совещательной комнате сенаторами бурно обсуждалось отречение от престола Государя Императора Николая II за себя и за наследника, которое произошло 2 марта 1917 г. в вагоне поезда в г. Пскове.

Сенаторы единогласно пришли к выводу, что монарх лично за себя мог отречься от престола, но устранение им от престола несовершеннолетнего наследника и передача престола Великому Князю Михаилу Александровичу являлись актами незаконными. Однако отказать в издании указа об отречении решено было уклониться, поскольку Государь и наследник находились в Царском Селе среди восставших войск и большинство сенаторов опасалось, что признание отречения незаконным может привести к избиению всей царской фамилии. Решили помириться с отступлением от закона. Сенаторы между собой задавали вопрос, «к чему понадобился созыв Правительствующего Сената?! Почему Временное Правительство, представлявшее Верховную Власть, само не опубликовало Манифест об отречении? Очевидно, они хотели прикрыться авторитетом древнейшего государственного учреждения Российской империи Правительствующим Сенатом» ^[11].

Из воспоминаний Э. Н. Берендтса: «в час дня мы пошли в зал первого общего собрания, портрет Николая II был уже снят, остальные царские портреты были оставлены пока на местах, с «зерцала законов» был снят двуглавый орел. За прокурорским столом сидел небольшого роста человек в пиджаке, с гладковыбритым лицом, с прищуренными глазами и оттопыренными ушами, то был новый генерал-прокурор, ставленник левых партий А. Ф. Керенский.

Сенаторы заняли свои места, председательствовал сенатор С. Б. Враский. А. Ф. Керенский встал и подошел к столу сенаторов, объявив, что Временное Правительство просит Сенат опубликовать указ об отречении Николая II за себя и за наследника и указ об отказе от престола Великого Князя Михаила и вручил акты об отречении Враскому» ^[11].

Для успешного завершения государственного переворота Временному Правительству требовалось узаконить свою власть на территории государства. С этой целью Временное Правительство считало необходимым принять присягу перед Правительствующим Сенатом, и опубликовать документы об отречении ^{[15, с. 4]}.

Э. Н. Берендтс вспоминал «Акт об отречении Николая II был написан на синем телеграфном бланке карандашом, бумага помята, точно ее носили в кармане, скрепа была от Министра Императорского Двора графа В. Б. Фредерикса, а не как следовало, от председателя совета министров. Акт об отречении ведь есть акт государственный, а не дело дворцового ведомства» ^[11].

Как отмечал еще один сенатор, известный юрист В. Д. Набоков, акт «Об отказе великого князя Михаила Александровича от восприятия верховной власти впредь до установления в Учредительном Собрании образа правления и новых Основных законов Государства Российского» был единственным актом, определившим объем власти Временного Правительства и вместе с тем разрешавшим вопрос о формах его функционирования, в частности, вопрос о дальнейшей деятельности законодательных учреждений. С момента акта отказа считалось установленным, что Временному правительству принадлежит в полном объеме и законодательная власть ^{[16, с. 382–383]}.

Представленные Правительствующему Сенату нормативные акты противоречили Основным Государственным законам от 23 апреля 1906 г. по форме и по содержанию. Актом об отречении Николая II были нарушены положения Главы второй Основных Государственных законов «О порядке наследия престола». Статьи 37 и 38 Основного государственного закона предусматривали возможность отречения от престола только лица, к которому переходил указанный престол после смерти предыдущего императора и отрекаться можно было только за самого себя ^{[17],[18, c. 18]}.

Акт об отречении не имел никакой юридической силы в силу еще того, что его форма и структура должна быть составлена в виде «Манифеста», а не в виде телеграммы «начальнику штаба», подписанной карандашом и скрепленной пером министра Императорского Двора ^{[19, с. 172]}.

Акт об отказе Михаила Александровича от восприятия верховной власти также являлся незаконным. Данный акт нарушал статью 8 Основных Государственных законов. В частности, в акте говорилось, что Михаил Александрович принял решение «в том случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием через представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые Основные законы государства Российского» ^{[20, с. 126]}. Согласно статьи 8 Основных государственных законов только по инициативе императора могли подлежать пересмотру Основные Государственные законы, и не в Учредительном собрании, а в Государственном Совете и Государственной Думе ^[17].

Правительствующий Сенат имел полное право отказать А. Ф. Керенскому в обнародовании двух представленных им актов. Однако политическая ситуация и переживания за жизнь Государя и наследника подтолкнули сенаторов поступиться законом и признать акты об отречении легальными ^[11].

Э. Н. Берендтс вспоминал: «Затем новый генерал-прокурор произнес следующую остроумную фразу: «граждане сенаторы, теперь я покину залу заседания, дабы моим присутствием не смущать граждан сенаторов». Курьезный генерал-прокурор! Он очевидно не знал, что раз генерал-прокурор он, то он и должен присутствовать на собрании и его обязанностью является дать заключение о законности или незаконности отречения, ибо он по словам Петра Великого: «око государево и стряпчий в делах государственных»» ^[11].

Сенат после непродолжительного обсуждения постановил издать указ, председательствующий в I Департаменте сенатор С. Б. Враский, объявил резолюцию. После сенаторы обратились к А. Ф. Керенскому со следующими словами: «Сенат решил издать требуемый указ и просит Вас передать Временному Правительству, что он будет поддерживать Временное Правительство во всем, что будет содействовать укреплению законности в России» ^[11].

Таким образом, Временное правительство узаконило легальность своей власти, дальнейшим ее шагом стала присяга перед Правительствующим Сенатом.

Из воспоминаний сенатора Э. Н. Берендтса: «9 марта 1917 г. вновь был собран весь I Департамент Правительствующего Сената. На этот раз потому, что Временное Правительство пожелало принять присягу перед Сенатом. В то время Временное Правительство было уже Верховною властью. К чему было ему присягать перед Сенатом, перед которым присягали только высшие судьи? Опять в час дня мы заняли наши места. Вошло Временное Правительство. Князь Г. Е. Львов, А. И. Гучков и А. А. Мануйлов с серьезными лицами, в черных сюртуках и галстуках, а остальные, кто в пиджаке, кто в тужурке, кто в веселом настроении» ^[11].

Правительствующий Сенат в Российской империи занимал центральное место в системе государственных органов, фактически руководил всей государственной жизнью. В связи с этим возлагалась и особая ответственность на должностных лиц (чиновников), чтобы закрепить важность занимаемой должности, Петром I была определена процедура проведения присяги сенаторов, всех государственных служащих и составлен ее текст. В конце текста присяги были следующие слова «в заключение же сей моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь» ^{[14, с. 4–8]}, после которых назначенный на службу чиновник, должен был поцеловать крест и евангелие в присутствии священника.

Э. Н. Берендтс вспоминал: «Сенатор Враский прочел формулу присяги. Не было ни креста, ни евангелия, ни священника. Гучков, Мануйлов и князь Львов подняли руки и сложили пальцы согласно ритуалу, а остальные кое-как держали поднятую руку. Затем каждый подписался на листе присяги. После сего непонятного действа Временное Правительство заявило, что будет снята группа сенаторов I Департамента и членов Временного Правительства фотографом К. К. Буллой, тем самым, который снимал группу сенаторов вокруг Государя императора Николая II в день 200-летнего юбилея Правительствующего Сената 2 марта 1911 года» ^[11].

Э. Н. Берендтс писал: «Сели, снялись и разошлись. Через полгода явилась новая власть и прекратила всякую деятельность Сената. До поры, до времени окончилась последняя глава в истории Правительствующего Сената» ^[11].

После Октябрьской революции 1917 года Декретом Совета Народных Комиссаров о суде № 1 от 22 ноября (5 декабря) 1917 года было постановлено «упразднить доныне существующие общие судебные установления, как то: окружные суды, судебные палаты и Правительствующий Сенат со всеми департаментами…» ^[21].

Просуществовавший 206 лет Правительствующий Сенат был упразднен, а длившаяся 304 года династия Романовых закончилась отречением императора Николая II от престола. Страшное время наступило для России. «Человек испытал зверскую жестокость анархизма и гнетущую душу и ум системы социализма, и в течение веков перешел к жизни в государстве, к признанию необходимости подчиняться власти, закону, к признанию частной собственности, ограниченной законами, дабы свобода одного могла согласовываться и сосуществовать со свободой и собственностью всех других» ^{[22, с. 18–20]}.

Ученый горячо любил свою родину, но отчетливо понимал, что уже не сможет вернуться в Россию, объясняя это себе тем, что великой, понятной и родной Российской империи не стало. Э. Н. Берендтс – один из многих известных ученых, составлявших интеллектуальное богатство России и покинувших ее после Октября 1917 г.