"Делимитация понятий «речь», «дискурс» и «текст» в свете современных лингвистических концепций"

Хабаров Артем Александрович кандидат филологических наук докторант, кафедра дальневосточных языков, Военный университет 123001, Россия, г. Москва, ул. Б. Садовая, 14 Khabarov Artem Aleksandrovich PhD in Philology Doctoral Candidate, the department of Far Eastern Languages, Military University 123001, Russia, g. Moscow, ul. B. Sadovaya, 14 lancelot567@mail.ru

На сегодняшний день в зарубежном и отечественном языкознании достаточно широко описаны логические и смысловые отношения между понятиями «дискурс», «текст» и «речь». В частности, проблематика интерпретационной дуалистичности оппозиции «текст-дискурс» стала одной ключевых исследовательских тенденций в современной лингвистической эпистеме. Сегодня «дискурс» является одним центральных понятий в целом спектре гуманитарных наук и естественно-научных концепций, обладая широким употреблением и трактованием в философии, лингвистике и ряде ее междисциплинарных направлений (психолингвистика, социолингвистика, лингвопрагматика, дискурсология и др.), политологии, литературоведении, риторике и ряде других.

На современном этапе теория дискурса претерпевает фундаментальные преобразования, отображающие изменения в концептуальном аппарате и терминологической базе, возникновение новых методологий и объектов лингвистического исследования. Очередной этап систематизации и классификации теории и дискурса и методик дискурс-анализа способствовал наметившемуся в 90-е гг. ХХ века поэтапному «отходу» от логоцентрической модели и обращению к функциональным характеристикам единиц языка (У. Эко, Ж. Деррида), развитию антропоцентрических направлений (А.К. Михальская), пересмотру категорий структурности языка как системы (Б.М Гаспаров), созданию дисциплинарно-генетической концепции (Т. А. ван Дейк) и возникновению других интегративных тенденций в мировой лингвистике. Дискурсология, как междисциплинарное научное направление, априори должна обладать объективным инструментарием анализа и градирования дискурса в качестве изучаемого объекта во всех национальных языках.

С середины ХХ века на материале преимущественно европейских языков представителями научных школ западной лингвистической традиции были заложены методологические основы анализа единиц языка и функций, идентифицирована специфика понимания и интерпретации текстов разных типов и жанров, а также разговорных форм речи. Проблематика дискурса как собственно лингвистического, социального, культурологического и психологического феномена, манифестация дискурса как «внутриречевого» и «надтекствого» явления получили научное обоснование в трудах Ф. де Соссюра, Э. Бенвениста, М. Фуко, М. Пешё, З. Харриса, Т. ван Дейка и многих других исследователей. На развитие теории дискурса в европейской лингвистике первой половины ХХ века оказали влияние идеологические установки и нормы постструктурализма и постмодернизма, обращение к исследованию речевых актов и связных текстовых структур уровня предложения и сверхфразового единства (60-70 гг.), социальных и коммуникативно-деятельностной парадигмы (с 80-х гг по н.в.).

Интеграция термина «дискурс» в научное пространство филологии, как и его системное изучение в контрастивном сопоставлении с речью и текстом, до сих являются предметом дискуссий. Классическое понимание дискурса в рамках теории структурализма, заложенной в трудах Ф. де Соссюра, достаточно абстрактно, как и смысловое содержание понятия «речь», которая не рассматривалась как самостоятельный объект исследования и считалась производным от языка. Объектом в соссюрианском структурализме являлась речевая деятельность, аспектами которой были язык и речь, где язык выступал как «ключевой» и изучался с точки зрения анализа «готовых форм» построения речи. Препятствием для изучения процессов функционирования речи в событийном аспекте являлось то, что структуры уровня предложения рассматривались в сфере речи при отсутствии корреляционных отношений с элементами сферы языка, что делало невозможным дефинировать структурно-синтаксическую и коммуникативную составляющие дискурса. В качестве единицы анализа предложение стало изучаться в русле генеративной грамматики Н. Хомского, теоретических исследованиях Э. Бенвениста, ставших естественным продолжением теории структурализма. Изначально под дискурсом Э. Бенвенист обозначал именно устную речь, подчеркивая факт того, что «дихотомия язык- речь не низводит речь к тривиальной реализации (манифестации) языка, при которой безразлична форма реализации: отображение языка в речь имеет свои особенности и что различиям в реализации языка в особых условиях соответствуют различные лингвистические объекты» [7: 15]. В то же время, Э. Бенвенист, совмещая основные положения структурализма со сравнительно-историческими исследованиями, считал необходимым «погрузить исследования структуры и эволюции языка в более широкий контекст исследований духовной культуры и "культурных концептов"» [12: 89] Обращение к речевой, социально-психологической, «процессуальной» составляющей дискурса берет начало в работах З. Харриса («движение информации в дискурсе»), Э. Лонгакра, Ю Хабермаса и других представителей западной лингвистической традиции второй половины ХХ века, которые обращаются к проблеме «присвоения» речи коммуникантами, рассмотрения общественных норм и правил в ходе функционирования речевой деятельности, ее прагматической обусловленности, формулирования методик дискурс-анализа. Одно из классических определений дискурса в западной структурной лингвистике базируется на концепции Т.А. ван Дейка, интерпретирующей дискурс как совокупное лингвокогнитивное явление, «связную последовательность письменных предложений или устных высказываний, выраженных в определенной коммуникативной ситуации с целью передачи информации или выполнения других социальных действий» [5: 4]. В своих трудах Т.А. ван Дейк анализирует дискурс с двух ракурсов: общего (коммуникативное действие/процесс) и частного («продукт» коммуникативного действия). В широком понимании дискурс рассматривается как «комплексное коммуникативное событие, происходящее между говорящим и слушающим (наблюдателем) в определенном временном, пространственном и прочем контексте, <…> которое может быть речевым, письменным, а также иметь вербальные и невербальные составляющие», в частном – как «устный или письменный текст с учетом присутствия только вербальной составляющей» [16: 24]. В концепции Т.А. ван Дейка системно постулируется принцип изучения функциональных характеристик языка как с позиций прагматического подхода к дискурсу, так и с учетом социальных факторов, что послужило основой разработанной им модели критического дискурс-анализа. В противопоставлении к трактованию дискурса в западной филологии 60-70 гг. ХХ века как последовательности речевых актов, связанного текста и его устной разговорной формы, диалога либо объединенных общим смыслом группы высказываний, Т.А. Ван Дейк формулирует инклюзивное трактование дискурса: «речевой поток, язык в его постоянном движении, вбирающий в себя все многообразие исторической эпохи, индивидуальных и социальных особенностей как коммуниканта, так и коммуникативной ситуации, в которой происходит общение<…> в дискурсе отражается менталитет и культура как национальная, всеобщая, так и индивидуальная, частная» [10: 13].

С конца 80 гг. ХХ века в европейском и американском языкознании дискурс осмысливается как комплексное коммуникативное явление. Наряду с традиционным изучением текстовой (знаковой) стороны дискурса зарождаются системные исследования совокупности «внелингвистических» характеристик текста (паралингвистические аспекты и экстралингвистические факторы), когнитивные и психологические механизмы экспликации формами языка идеи, заложенной адресантом речи в основу пропозиции. Как указывает Н.Н. Нечаев, «само разнообразие форм дискурса, прежде всего, связано с богатством содержания способов «предметной» деятельности», скрытого за «вербальным» языком» [11: 23]. Очевидно, что выраженные средствами языка в речи те или иные предметные значения в знаковой (текстовой) форме при помощи когнитивных механизмов восходят к их концептуальной основе, то есть к психологической составляющей, которая как некий инвариант объединяет эти различные предметные значения, выступающие как частные варианты бытия данной сущности.

В отечественном языкознании проблематика исследования речи в культурно-деятельностном и социально-психологическом аспектах освещается в работах И.А. Бодуэна де Куртенэ, Л.В. Щербы, Р.О. Якобсона, Л.П. Якубинского, В.Н. Волошинова, М.М. Бахтина, В.Г. Бороботько и других представителей советской и российской филологической науки. Соотношение текста и дискурса, место речи в этом соотношении, как и дискурса по отношению к речи и тексту, равно как и объем смыслового содержания этих понятий, исследуются и переосмысливаются с позиций коммуникативного (функционального), семантико-структурного (синтаксического), прагматического подходов и ряда других релевантных направлений. Так, по мнению В. Демьянкова, в смысловое содержание дискурса следует включать «текст в его мысленном становлении перед взором интерпретатора <…> содержание дискурса часто, хотя и не всегда, концентрируется вокруг некоторого опорного концепта, называемого «топиком дискурса» или «дискурсным топиком», и далее: «…понимая дискурс, интерпретатор компонует элементарные пропозиции в общее значение, помещая новую информацию, содержащуюся в очередном интерпретируемом предложении, в рамки уже полученной промежуточной, или предварительной интерпретации…» [6:120]. С «классическим» определением и толкованием дискурса контрастирует дефиниция, предложенная В.А. Курдюмовым в рамках предикационной концепции языка, где дискурс интерпретируется как «совокупность текстов с общим топиком» и может являть собой «и личность человека, и рубрику в газете, и дискурс нации или другой общности, и функциональный стиль, и тип поведения и пр. <…> динамическое уровневое образование, бесконечная генерация текстов с общим топиком» [8: 89]. В то же время в свете динамических представлений о природе языка текст рассматривается как «целостное личное послание, завершенный, в отличие от дискурса, знак с единым топиком», и сам язык моделируется как «совокупность предикационных цепей, единый поток, охватывающий и горизонталь (порождение-восприятие), и вертикаль (уровни-диахрония)» [8: 89].

На современном этапе в фокусе дискурсологии остаются, в том числе, такие вопросы, как вербальные и невербальные средства коммуникации, «оличествление» информации и приобретение нового знания (термин «информация» в когнитивной лингвистике по-прежнему довольно дискуссионный – прим. автора). В контексте кросс-культурного взаимодействия исследуются коммуникативные нормы и психологические регулятивы выбора речевого действия, языковое сознание во взаимосвязи с интерпретацией языкового знака в процессе порождения-восприятия речи, подтверждая факт того, что «многочисленные теории дискурса представляют собой интенсивно и экстенсивно развивающееся полипарадигмальное, мультидисциплинарное направление современных научных исследований, особенно эффективно реализуемое в синергетической парадигме» [13:103]. Сегодня в интегративном, целостном понимании дискурса осмысливается понимание обусловленного контекстом (ситуацией) речевого произведения в синергии процесса его порождения-восприятия и конечного продукта этого процесса, выражения речемыслительной деятельности адресанта в виде текста, которому присущи определенные когерентные характеристики: структура, связность и целостность. Текст в триаде «речь-дискурс-текст» осмысляется преимущественно как знаковая составляющая, а понятие языкового знака в лингвистике также многогранно, что требует отдельного рассмотрения. Обладая знаковой природой, текст, несомненно, выступает как средство воздействия на когнитивную среду. Экспликация знака в виде текста (языкового конституента) и его роль в формировании высших психических функций, знаковое опосредование в процессе речевой деятельности, знаковая детерминированность дискурса – эти вопросы входят в проблемный круг исследований отечественной и зарубежной психолингвистики. Изучению процессов речевого общения с позиций системно-деятельностного подхода посвящены труды Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, А.А.Леонтьева, П.Я. Гальперина, С.Л. Рубинштейна, Е.Ф. Тарасова, Н.В. Уфимцевой, В.В. Красных, Е.В. Сидорова других ученых. Проблематика исследования дискурса и речевой деятельности в контексте внутренней структурной организации высших когнитивных процессов и психофизиологических механизмов умственной деятельности человека получила развитие в трудах представителей московской, ленинградской школ психологии и связана с именами Б.Г. Ананьева, В.М. Бехтерева, А.Р. Лурии, Д.Н. Узнадзе, В.С. Мерлина и пр.

Диалектическое соотношение категорий знаковости (семиотической детерминанты) и деятельности (коммуникативной детерминанты) верифицируется положениями коммуникативно-деятельностной парадигмы в отечественном языкознании. В частности, Л.С. Выготский использовал понимание знака в качестве средства управления деятельностью другого (коммуниканта): «Знак <…> есть средство психологического воздействия на поведение – чужое или свое, средство внутренней деятельности, направленной на овладение самим человеком; знак направлен внутрь» [3: 90]. В подходе А.Н. Леонтьева знак первоочередно понимается как орудие психической деятельности, речь как коммуникация, то есть «одна из форм общения – общение посредством значений, знаков», речь – «…это тоже непрямое, орудийное общение» [9: 111]. В свою очередь, вслед за Е.В. Сидоровым, мы также полагаем, что коммуникативные деятельности участников дискурса обусловлены производством и восприятием текста, а вербальные единицы выступают в роли знаков, замещающих их коммуникативные деятельности: «При интерактивном рассмотрении речевой коммуникации все более ясно очерчиваются контуры понимания текстовой номинации как продукта прагматически-координативного регулируемого когнитивного выбора, а не простого отражения некоторого положения дел» [15: 100].

Естественная взаимосвязь между текстом и дискурсом, их диалектические отношения в контексте процессуальности также нашли отражение в понятиях интедискурса и интертекстуальности. К примеру, социально-культурологические аспекты текстуальности отражены в работах Р. Барта по моделирующей деятельности структурализма: «Сотканный из множества равноправных кодов, словно из нитей, текст, в свою очередь, сам оказывается вплетен в бесконечную ткань культуры; он является ее «памятью», причем «помнит» не только культуру прошлого и настоящего, но и культуру будущего; в интертекстуальность следует включить тексты, возникающие позже произведения: источники текста существуют не только до текста, но и после него» [2: 39]. В сам текст Р. Барт вкладывал понятие процессуальности, неотъемлемой части экзистенциональной сущности: «(Текст) – это не устойчивый «знак», а условия его порождения, это питательная среда, в которую погружено произведение, это пространство, не поддающееся ни классификации, ни стратификации, не знающее нарративной структуры, пространство без центра и без дна, без конца и без начала – пространство со множеством входов и выходов (ни один из которых не является «главным»), где встречаются для свободной «игры» гетерогенные культурные коды. Текст – это интертекст, «галактика означающих» [2: 40].

В термине «интердискурс» М. Пешё совмещал дискурсную формацию и «комплекс идеологических формаций», скрывающихся за прозрачностью дискурса, представляя его как своеобразное «сложное целое». В понимании Пешё интердискурс взаимосвязан с понятием преконструкта, то есть «совокупности предшествующих дискурсов, выступающих как «сырье» для нового дискурса. Обусловленный преконструктом, любой дискурс является в то же время интердискурсом» [14: 266−270]. В трудах В.А. Андреевой, посвященных взаимопроникновению и взаимодействию дискурсов, «интердискурсность объясняется как «универсальное явление, характеризующее любой текст» [1: 36].

В настоящей статье нами была осуществлена попытка аналитического разбора и теоретического обобщения ряда исследований, посвященных изучению феноменологии речи, дискурса и текста в свете современных лингвистических концепций. Исходя из тезиса о взаимной обусловленности структурно-смысловых параметров текста был проведен сопоставительный анализ ряда фундаментальных теоретических трудов зарубежных и отечественных лингвистов в сфере речевой деятельности, моделирования речепсихических процессов, а также семантики дискурса и смысловой структуры текста. Проблематика исследования трихотомии «речь-дискурс-текст» затрагивает все более возрастающее число сфер лингвистики и расширяет предметную область дискурсологии как ее отдельной научной дисциплины. Сопоставительный анализ исследуемых терминологических единиц демонстрирует, что дистрибутивное рассмотрение понятий «дискурс», «речь» и «текст» в современной науке о языке преимущественно обусловлено традиционно-культурологическими, онтологическими и методологическими факторами, связано с многообразием подходов, инструментов анализа и категориально-понятийного аппарата. В свою очередь, дискурс, как интегративное междисциплинарное явление, требует критического осмысления в синергическом единстве с дифференцирующими параметрами текста и процессами порождения-восприятия речи, а также с учетом этнопсихологических, культурологических, лингвокогнитивных и структурно-логических факторов коммуникации.