Ещё раз к вопросу о понятии «цифровой экономики» и его взаимосвязи с реальной эконономикой

Тиханычев Олег Васильевич ORCID: 0000-0003-4759-2931 кандидат технических наук заместитель начальника отдела управления перспективных разработок, ГК "Техносерв" 111395, Россия, г. Москва, ул. Юности, 13 Tikhanychev Oleg Vasilyevich PhD in Technical Science Deputy Head of Department in the Office of Advanced Development, Technoserv Group  111395, Russia, Moscow, Yunosti str., 13 tow65@yandex.ru Другие публикации этого автора

Тиханычева Евгения Олеговна ORCID: 0000-0003-0091-0779 сотрудник, Московский музей современного искусства 125009, Россия, г. Москва, ул. Петровка, 25 Tikhanycheva Evgeniya Olegovna Staff member, Moscow Museum of Modern Art Moscow, Petrovka str. 25 etikhanycheva@mail.ru Другие публикации этого автора

Введение

Несмотря на активную цифровизацию всех ведущих экономик мира, сам термин «цифровая экономика», как показывает анализ работ в данной области, до настоящего времени не имеет единой и однозначной трактовки.

В глоссарии Национального центра цифровой экономики МГУ «цифровая экономика определяется следующим образом ^[1].

Цифровая экономика (Digital economy):

1. Все виды экономической деятельности, зависящие от использования цифровых технологий, цифровой инфраструктуры, цифровых услуг и данных, либо в значительной степени усиливающиеся за счет такого использования.

2. Хозяйственная деятельность, в которой ключевым фактором производства являются данные в цифровом виде, обработка больших объемов и использование результатов анализа которых по сравнению с традиционными формами хозяйствования позволяют существенно повысить эффективность различных видов производства, технологий, оборудования, хранения, продажи, доставки товаров и услуг.

В глоссарии терминов и определений Института проблем развития науки РАН тоже приведено два определения.

Цифровая экономика ^[2] – хозяйственная деятельность, в которой ключевым фактором производства являются данные в цифровом виде, обработка больших объемов и использование результатов анализа которых по сравнению с традиционными формами хозяйствования позволяют существенно повысить эффективность различных видов производства, технологий, оборудования, хранения, продажи, доставки товаров и услуг.

Цифровая (электронная) экономика ^[3] – совокупность общественных отношений, складывающихся при использовании электронных технологий, электронной инфраструктуры и услуг, технологий анализа больших объёмов данных и прогнозирования в целях оптимизации производства, распределения, обмена, потребления и повышения уровня социально-экономического развития государств.

В онлайн-энциклопедии Wikipedia «цифровая экономика» (веб-, интернет-экономика, электронная экономика) определяется как экономическая деятельность, основанная на цифровых технологиях, связанная с электронным бизнесом и электронной коммерцией, и производимых и сбываемых ими цифровыми товарами и услугами. Расчёты за услуги и товары цифровой экономики производятся зачастую цифровой валютой (электронными деньгами)».

Такой разброс в определениях порождает неопределённость в том, что относится к цифровизации и как «цифровая экономика» взаимодействует с реальной. Более того, в условиях неопределённой терминологии, само отношение к «цифровой экономике» часто трактуется специалистами в достаточно большом диапазоне: от абсолютизации цифровизации, как единственного возможного пути развития экономики, до скептического отношения, отрицания существования «цифры» как отдельной формации или экономического процесса ^[4-8].

Сложившаяся ситуация является нормальной с научной точки зрения, отличающейся плюрализмом мнений, но проблематичной с точки зрения развития процессов цифровизации и требует разрешения, что делает актуальной проблему уточнения терминологии, рассматриваемую в статье.

1.Проблема разных подходов к определению «цифровой экономики»

Причин ситуации, сложившейся с появлением существенно различающихся подходов к определению сущности и содержания «цифровой экономики» много, но одна из них, как представляется весьма существенная, определена взглядами на структуру самой «цифровой экономики» и её связи с разными процессами экономики реальной.

Анализ, как существующих определений, так и содержания процесса цифровизации, показывает, что употребляемый сейчас термин «цифровая экономика» в разных его вариациях, на самом деле не описывает нечто единое, а подразумевает минимум три относительно автономных процесса:

- производство программных продуктов, которые используются как пользователями, так и становятся составной частью всё большего количества сложных технических систем;

- предоставление услуг различной формы и содержания в электронном виде;

- разработка (совершенствование) методов автоматизированного управления эргодическими системами и сложными процессами, программных и технических средств их реализации.

Каждый из этих процессов цифровой, каждый влияет на развитие экономики, но все они разные по форме и содержанию. Впрочем, два последних в некоторых функциях пересекаются, но и они несут различный функционал.

В свою очередь, каждое из описанных направлений в той или иной мере пересекается не только с другими «цифровыми» трендами, но и с реальной экономикой: управление услугами обеспечивает, в том числе, распределение реальных материальных благ, разработка программных продуктов является частью процесса создания большинства современных технических устройств, средства автоматизированного управления обеспечивают не только оптимизацию процессов производства в целом, но и влияют на развитие средств производства, как придавая новые свойства существующим, так и обеспечивая создание новых.

Их рассмотрение как единый процесс может приводить к ошибкам в оценке структуры и содержания «цифровой экономики»: её переоценки либо наоборот, недооценки влияния на реальные экономически процессы.

2.О составляющих процесса «цифровизации»

Представляется вероятным, что избежать этих ошибок поможет именно разделение понятия «цифровой экономики» на процессы (составные части) и оценка каждого из них по отдельности, но с учётом взаимодействия между собой и с реальными экономическими процессами. При таком подходе сразу становится очевидно, что все три вышеописанных процесса истоками имеют соответствующие процессы в реальной экономике.

Так, оптимизация распределения ресурсов и усилий в экономике известна очень давно, в течение достаточно длительного периода развивались и совершенствовались реализующие её математические методы ^{[9, 10]}. А сейчас, в рамках развития электронного управления производством и распределением, этот процесс просто трансформируется под современные условия. Например, в управлении услугами, фокус процесса от специализированных организаций перешел к рядовым пользователям, просто потому, что упростились интерфейсы специализированных программ и выросли вычислительные мощности персональных устройств, в том числе – мобильных ^[11-18].

А, например, развитие методологии автоматизированного управления в настоящий момент в существенной степени определяется тенденцией внедрения надёжных, эффективных и простых в исполнении, но затратных по вычислениям алгоритмов, ранее использовать которые было проблематично из-за недостаточных возможностей электронной вычислительной техники.

Аналогично можно оценить развитие универсальных средств производства продукции за счёт их «цифровизации» – от обычного узкоспециализированного станка, к настраиваемому комплексу с числовым программным управлением, до современных универсальных промышленных 3D-принтеров. Эта тенденция, плотно пересекаясь с «цифровизацией», существенно меняет состояние и возможности реального производства.

Анализ приведённых фактов, как и обобщение многих им подобных, позволяет сделать вывод, что все рассматриваемые процессы не революционные, а эволюционные, лишь изменяющие то, что уже было раньше с учётом перманентной информатизации современного общества.

Новым в экономике, пожалуй, можно считать только отрасль разработки коммерческого программного обеспечения: если раньше программы разрабатывались под конкретную систему или пользователя, то теперь они производятся на продажу, для широкого использования без необходимости предварительного обучения. То есть, в настоящее время, программное обеспечение обладает всеми атрибутами товара с соответствующими последствиями.

Всё вышеперечисленное можно отнести к цифровым продуктам, рассматриваемым современными исследователями как составляющие «цифровой экономики». Впрочем, как показал проведённый анализ, «цифра» эта разная. Но, для уточнения классификации, требуется понять, эти составляющие только цифровая часть реальной экономики, или они сами и есть цифровая экономика?

И, разумеется, требуется учесть, что каждая составляющая цифровой экономики влияет на реальное общество:

- производство цифрового продукта напрямую расширяет производственный сектор;

- внедрение автоматизированного управления во всё без исключения сферы деятельности, в полном соответствии с диалектическим переходом количества в качество, кардинально меняет влияние управления;

- превращение программной продукции в общедоступный товар расширяет сферу нематериального производства и торговли.

Всё это существенно повышает эффективность использования материальных средств и, главное, человеческого ресурса. Последнее осуществляется за счёт углубления разделения труда, приводящего к повышению эффективности реализации возможностей каждого специалиста: по знаниям и умениям, во времени и пространстве.

Ну а специалисты, спорящие о проблемах «цифровой» экономики, апеллируют каждый к своему процессу, и это порой порождает непонимание. Часто дополняемое тем, что в дискуссии не делаются различия между «цифровой» экономикой и «цифровизацией» реальных секторов экономики.

3.Некоторые выводы, следующие из уточнения понятия «цифровой экономики»

Является ли понимание составной структуры «цифровой» трансформации достаточным и обозначает ли отсутствие необходимости выделять и изучать её отдельные процессы? Отнюдь нет. Имеется достаточно большое количество примеров, когда пренебрежение развитием экономического уклада снижало возможности целых государств, оставляя вне промышленного и социального прогресса. Такие ошибки повторять нельзя, цифровую (а точнее информационную) составляющую экономики нужно обязательно и целенаправленно развивать: готовить специалистов, развивать собственную технологическую базу.

А принятие положения о составном характере понятия «цифровая экономика» позволит решить многие проблемы в данной области, путём реализации ряда простых правил:

- выделение в отдельные независимые отрасли ряда процессов «цифровой экономики», такие как, например, производство программных продуктов общего назначения, коммерческих программ;

- отказ от выделения в отдельную область всех составляющих, относящихся к автоматизации управления системами и процессами, отнесение этого процесса к соответствующим отраслям производства и распределения с развитием «цифровизации» в составе данных областей;

- учёт указанного распределения при формировании планов развития организационно-технических систем, технических средств и программ подготовки специалистов, обеспечения информационной безопасности.

Каждое из указанных правил важно, их комплексное выполнение позволит сбалансировать структуру «цифровой экономики», обеспечить её гармоничное развитие.

Но хотелось бы отметить последнее правило, требования которого в меньшей степени учитываются в современном понимании «цифровой экономики».

Во-первых, развитие «цифровой экономики» существенно повысило динамичность всех экономических процессов, что требует учёта в различных аспектах управления, например, в оценке цикличности кризисов, их масштабов и продолжительности. Яркий пример: ситуация 4-5 октября 2021 года, когда проблемы функционирования буквально за несколько часов обрушили акции информационных компаний почти на 10%. И не важно, что было причиной сбоя: ошибка в настройках DNS-серверов или DDoS-атака, важно другое – атака группы хакеров или ошибка отдельных техников может привести к масштабному сбою, создавшему проблемы для экономики всего мира. Такая волатильность, организованная не государством или крупной корпорацией, стала возможна только с развитием цифрового сегмента экономики. И есть большая вероятность, что ситуация будет только усложняться. Пока в секторе IT-услуг, а в перспективе, с дальнейшим развитием автоматизации управления – с охватом секторов реальной экономики.

Эта ситуация обнажила ещё одну проблему, проблему сохранности важной информации. В отличие от сферы материального производства, информация может быть уничтожена или модифицирована без всяких дополнительных приспособлений практически любым лицом, получившим к ней законный или незаконный доступ. Например, в книге Джона Льюиса «Mining the Sky» приведён пример безвозвратной утраты электронных чертежей в космической области в США. Насколько этот пример достоверен неясно, ведь критичная информация всегда дублируется и восстанавливается на основе имеющихся копий, но на восстановление всё равно нужно время, а проблемы появляются, как показала практика, даже при кратковременных сбоях. А фактор сохранности информации влияет и на реальную экономику, в самых разных её отраслях. И не только напрямую, негативное влияние может оказывать просто потенциальная возможность утери критичных данных.

Во-вторых, в части безопасности следует учесть, что, в связи с проникновением «цифровых» технологий во все без исключения сферы экономической деятельности, последствия от возникающих проблем могут, без преувеличения, приобретать глобальный характер. Причём, как в области утери важных данных, так и в неполадках и даже авариях физических систем в результате ошибок управления ими. Разнообразие причин проблем в данной области тоже может быть большим: ошибки персонала, технические сбои средств хранения, обработки и передачи данных, программные ошибки, не выявленные на этапе тестирования, намеренные действия злоумышленников. И, несмотря на глобальный характер проблем и потенциальные последствия, сравнимые с авариями на атомных станциях, проблема безопасности «цифровой экономики» до настоящего времени решается локально, без создания единой системы, в том числе международной. Эту проблему необходимо решать программно-техническими и организационными методами, как внутри каждой экономики отдельных государств, так и на международном уровне, созданием, например, комиссии, подобной МАГАТЭ. А в нашей стране, как минимум, неплохо бы вспомнить и реализовать идею академика В.А.Легасова, одного из руководителей ликвидацией Чернобыльской аварии – о создании «Института технологической безопасности».

В-третьих, существуют и активно проявляются побочные явления «цифровизации», как положительные, так и достаточно опасные. К последним, например, можно отнести изменение структуры государственного и муниципального управления, основанное на «размытии» и перераспределении власти. Уже сейчас мы видим перераспределение власти и управляющих центров, когда интернет-гиганты управляют глобальными процессами не обращая внимания на государственные границы, не слишком придерживаясь правил и законов, устраивая «цифровой концлагерь» и «цифровые казни» группам лиц и отдельным гражданам, даже собственному президенту. Более того, цифровые корпорации всё больше напоминают некие «виртуальные государства» со всеми соответствующими признаками: собственными законами, цензурой, службами безопасности, валютой

Все эти факторы, в первую очередь, требуют развития и дополнения теории экономического управления для учёта новых реалий. Благо, в нашей стране имеется подобный опыт, в рамках, например, развития теории математической экономики и статистики, имеются наработки учёных мирового уровня: Канторовича Л.В., Кондратьева Н.Д. и других ^[19,20,21], активно работает современная научная школа данного направления.

Кроме того, учитывая все указанные факторы, очень важным во всех аспектах, иногда критичным, является повышение качества подготовки персонала всех отраслей «цифровой экономики». Это правило должно работать в области внедрения любых новшеств. И исторические примеры такого подхода есть. Ещё в начале прошлого века, с развитием промышленности и глобализации хозяйственных связей, в развитых странах начался сознательный слом существующих хозяйственных структур. Менялись предприятия, принципы распределения и организации производства, система управления и подготовки кадров. Пример последнего – создание институтов коммерческого управления, первым из которых в нашей стране явился созданный в феврале 1908 года Московский коммерческий институт. В те годы, когда «рост производительных сил обусловил необходимости внести свет высшего знания и в область промышленного оборота в высшую школу» ^[22], усилиями М.К.О. и купца А.С.Вишнякова была создана отечественная школа коммерческого управления. Нечто подобное, как представляется, должно реализовываться и сейчас, в условиях «цифровизации». Имеются в виду не просто конкурсы типа «Лидеры цифровой информации», хотя и они важны, а именно единые и целенаправленные программы подготовки специалистов с далеко идущими целями.

Заключение

Таким образом, можно сделать вывод, что «цифровизация», на самом деле, не нечто единое, а несколько разных относительно автономных процессов, к организации которых необходимо относиться по-разному ^[23-31]. Непонимание этого ведёт к недооценке важности процессов «цифровизации» или, наоборот, к чрезмерному преувеличению значения цифровой составляющей реальной экономики.

Понимание же того, что «цифровая экономика» не является единой и уникальной, корректный учёт её составляющих, позволят более эффективно развивать реальную экономику во взаимодействии с её динамично развивающимися цифровыми секторами.