Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Genesis: исторические исследования
Правильная ссылка на статью:

Мусульманский «Белый конь» и обско-угорский «Белый олень»: точки соприкосновения в религиозной культуре коренных народов Севера

Бортникова Юлия Александровна

кандидат исторических наук

Директор, Общество с ограниченной ответственностью "Частное учреждение дополнительного профессионального образования Международный институт инновационного образования. Центр повышения квалификации"

625041, Россия, Тюменская область, г. Тюмень, ул. Переулок 1-Й гостевой, 7, оф. 1

Bortnikova Yuliya Aleksandrovna

PhD in History

Director, International Institute of Innovation Education, Center for Continuing Education

625041, Russia, Tyumenskaya oblast', g. Tyumen', ul. Pereulok 1-I gostevoi, 7, of. 1

institute_cpk@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 
Науменко Ольга Николаевна

доктор исторических наук

профессор, кафедра истории, философии и права, Югорский государственный университет

628012, Россия, Ханты-Мансийский автономный округ-Югра автономный округ, г. Ханты-Мансийск, ул. Чехова, 16, оф. 303

Naumenko Olga Nikolaevna

Doctor of History

Professor, the department of History, Philosophy and Law, Ugra State University

628012, Russia, Khanty-Mansiiskii avtonomnyi okrug-Yugra avtonomnyi okrug, g. Khanty-Mansiisk, ul. Chekhova, 16, of. 303

Oolgann@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.25136/2409-868X.2022.1.34712

Дата направления статьи в редакцию:

22-12-2020


Дата публикации:

01-02-2022


Аннотация: Предмет исследования: письменные и визуальные источники по истории обских угров, отражающие образы Белого коня и Белого оленя. Среди источников – этнографические материалы и предметы с шаманских капищ Югры с изображением коней и оленей. Цель исследования: провести аналог между образами Белого коня в исламе и в культуре обских угров. В качестве методологии исследования применена «Теория обедненной жизненной среды», обоснованная авторами в предыдущих исследованиях, согласно которой сложные (обедненные) природно-климатические условия Сибири создают для коренных народов психологическую базу для культурных заимствований, когда элементы чужих культур начинают восприниматься как свои. В статье использован сравнительно-исторический метод, позволяющий сопоставить восприятие Белого коня у сибирских татар и обских угров. Определение следов ислама в культуре обских угров через изучение визуальных источников является новым в исторической науке. Кроме этого, сама тема, ориентированная на изучение «татаро-мусульманского этапа» истории финно-угорского населения Западной Сибири, когда в процессе религиозного влияния на коренные народы у представителей ислама еще не было конкурентов в лице православных миссионеров, также не изучена и является «белым пятном» отечественной истории. В качестве вывода авторы статьи утверждают, что образ «Белого коня» в обско-угорской культуре связан с татаро-мусульманским влиянием и отражает коранический сюжет, когда Пророк Мухаммед вознесся на небеса на Белом коне Бураке.


Ключевые слова:

конь, Сибирь, финно-угры, ислам, исторический источник, олень, Север, Сибирское ханство, Югра, мусульманское влияние

Abstract: The subject of this research is the written and visual sources on the history of Ob Ugrics, which reflect the images of White Horse and White Deer. The sources include the ethnographic materials and artifacts from the shamanic temples of Ugra with the depiction of horse and deer. The goal of this article lies in drawing parallel between the images of the White Horse in Islamic and Ob Ugric cultures. Research methodology leans on the " Theory of Impoverished living environment" substantiated by the authors in previous research, according to which the severe (impoverished) natural and climatic conditions of Siberia create a psychological foundation for cultural borrowings for the indigenous peoples, when the elements of foreign cultures are being perceived as native. The article employs the comparative-historical method to collate the perception of White Horse among Siberian Tatars and Ob Ugrics. Establishment of the traces of Islam in Ob Ugric culture through examination of the visual sources is new to historical science. The topic of studying the "Tatar-Muslim period" in the history of Finno-Ugric population of Western Siberia, when in the process of religious impact upon the indigenous population, the representatives of Islam did not have competitors in the face of Orthodox missionaries, is poorly studied in Russian history. The conclusion is made that the image of White Horse in Ob Ugric culture is associated with the Tatar-Muslim influence, and reflects the Quranic plotline of ascension of the Prophet Muhammad into heaven on the White Horse Burak.


Keywords:

horse, Siberia, Finno-Ugric peoples, Islam, historical source, deer, North, Siberian khanate, Yugra, Muslim influence

Исследование выполнено при поддержке:

1) Гранта Президента РФ № МК-3655.2019.6;

2) Гранта РФФИ и Ямало-Ненецкого автономного округа № 19-49-890002.

3) Гранта РФФИ № № 20-013-00423.

История миссионерства на севере Западной Сибири включает два процесса: с одной стороны, уже с XVII в. началась христианизация народов Севера [13], для чего позднее была организована Обдорская миссия [11], а с другой стороны, коренные народы (преимущественно вогулы, остяки, самоеды) находились под религиозным влиянием сибирских татар, хотя распространение мусульманской веры в императорской России было запрещено. До прихода в Западную Сибирь русских переселенцев именно тюрко-мусульманские народы оказывали наибольшее влияние на обско-угорские поселения, находившиеся на территории Сибирского ханства или граничившие с ним. Искер – столица ханства – располагался в Тобольске. Вокруг него (и южнее) на настоящий момент не осталось ни одного поселения коренных народов Севера, т.к. все они были ассимилированы тюркскими народами (преимущественно сибирскими татарами) и, соответственно, в процессе слияния приняли ислам, потеряв прежнюю этническую и религиозную идентичность. На Севере влияние татар ощущалось несравнимо слабее, но и там сохранились следы тюркско-мусульманских культур.

Д. Н. Маслюженко приводит убедительные аргументы, подтверждающие, что вплоть до 1510-х гг. мусульманская принадлежность элиты Сибирского ханства не оставляет сомнения, что выражалось в именах правителей (Хаджи-Мухаммад, Махмуд, Ибрахим), в надписи на реверсе найденной монеты «Султан верховный Ибрахим хан» и других артефактах. В 1510-х гг. началась смута, по предположению Д. А. Маслюженко спровоцированная похолоданием в рамках Малого ледникового периода, и в результате мусульманская элита вынуждена была уйти в степь. История Сибирского ханства изменилась, и население пришлось «приводить» к магометанству вновь [7, с. 114], – обычно этот этап истории ислама и привлекает внимание исследователей. Однако, как видно из выводов Д. Н. Маслюженко, предпосылки более ранней исламизации обско-угорских народов, чем деятельность хана Кучума во второй половине XVI в., реально существовали, и эта версия объясняет многие пока не ясные моменты в истории финно-угорских и самодийских народов.

Один из таких моментов – появление культа коня в условиях Крайнего Севера. Конь давно привлекает внимание исследователей [4, 8, 12 и др.], которые, как правило, при изучении проблемы пока не уделяют внимание связующим звеньям между северными культурами, исламом и кораническими сюжетами.

Как известно, у народов Севера священным животным является олень, что легко объяснимо с практических позиций: олень не только приспособлен к природно-климатическим условиям, – он дает защиту от холода в виде шкур и т.д. Значимость оленя в целом для северных культур сложно переоценить, а белый олень обладает сакральными свойствами: упоминание о нем содержится в множестве этнографических материалов. Конь же не может качественно выискивать ягель, как это делает олень, шуба из его шкуры не защищает от холода, конь не может спать на снегу в мороз: ему нужно стойло и т.д. Таким образом, конь незаменим в степи, но не в Арктической пустыне. Однако его культ на Севере тоже существовал, и в доступный для этнографов исторический период конь использовался исключительно для жертвоприношений.

Существует сходство в предназначении этих двух животных, когда речь идет о религиозных верованиях. Как отмечает К. Ф. Карьялайнен, на Севере духов возят с собой на специально сделанных нартах, «тягловыми животными служат одномастные, обычно белые олени, которые не используются для других целей и после того, как станут негодными, жертвуются духу» [5, с. 18]. Жертвоприношение белых (светлых) коней также активно практиковалось: один из таких случаев описан в документах Обдорской миссии [11, с. 70-71].

Культ коня на Севере появился в более ранний исторический период, о чем свидетельствуют не только этнографические материалы и исторические исследования, но и предметы с шаманских капищ. Монография «Казымский клад» содержит около 200 фотографий металлических предметов, которые по своему предназначению могли находиться на капищах и в «кумирницах». Ряд экспонатов отражает образ коня. В частности, предмет В2 (бронза, литье, диск с двумя отверстиями для подвешивания на капище) содержит по окружности изображения животных, причем конь доминирует: «…конь под седлом; конь; голова коня; конь; … конь с попоной и пышным хвостом; конь под седлом; … конь с пышным хвостом. Часть животных идут по кругу один за другим, часть идут им навстречу» [3, с. 11]. Кроме разных вариантов коня, на диске также изображены: «..птица с длинным хвостом (павлин)?;… животное с большими рогами; голова и часть туловища животного с рогами;… животное с большими рогами» [3, с. 11]. Таким образом, изображений коня на этом предмете больше, а на втором месте – животное, напоминающее оленя.

Гравировка не дает возможности определить цвет изображаемых животных, но анализ других источников позволяет утверждать, что Белый конь и Белый олень являются священными. Белый лось в хантыйской культуре – тоже священный образ: «На Васюгане зафиксировано поверье о неожиданно появляющейся из земли фигурке белокаменного лося…. Появляется перед теми, кого ожидает удачная охота» [6, с. 91]. Если объяснение культа Белых оленя и лося понятно и логично, то интерпретация Белого коня вызывает некоторые сложности.

Учитывая, что до XVI в. Ямал не являлся ледяной пустыней, а был покрыт лесами, как в настоящее время Югра, а тундра сместилась на 1000 км. южнее в период Малого ледникового периода [9], то заимствование культа коня могло произойти до этой природной катаклизмы. По мнению К. Ф. Карьялайнена, вероятней всего, здесь наблюдается влияние татар [5, с. 99], но в «позднее время». Однако далее автор ссылается на Муканчи, который утверждает, что конь когда-то был домашним животным, но «позднее угры попали в места и условия, в которых стало невозможно содержание лошадей» [5, с. 99]. Таким образом, культ коня уходит в далекое прошлое, когда, по исследованиям Д. Н. Маслюженко, ислам у предков сибирских татар был привычной реальностью, а он требует миссионерства, распространяемого на соседние народы.

Белый конь – достаточно распространенный персонаж в исламе: именно на нем вознесся на небеса Пророк Мухаммед; на Белом коне за ним спустился архангел Джебраил. Исследование цветообозначений в хантыйском и мансийском фольклоре выявило достаточно интересный образ, соответствующий этому представлению: конь ассоциируется с белым цветом, с небом и Луной [1]. «Белый конь» логично интерпретирован авторами как отражение табунов коней, несущихся по небу, но в этих рассуждениях можно пойти дальше. В частности, в исследованиях А.В. Бауло упоминается Небесный всадник, который является младшим сыном Нуми-Торума, и этот персонаж пантеона «был заимствован предками манси и хантов из иранской мифологии» [2]. Повторим мысль: «Небесный всадник – сын Нуми-Торума», он же в наших полевых материалах упоминается как «когда-то мусульманский бог» [10] и образно напоминает вознесшегося на небеса пророка Мухаммеда. Возможно, «Белый конь» - это и есть слившийся образ Небесного всадника и пророка Мухаммеда.

Анализ приведенных источников свидетельствует, что татаро-мусульманское влияние на финно-угорские и самодийские народы не только существовало, оно оставило след в содержании самих культур: образов, представлений и культов. Образ Белого коня в культуре хантов и манси является звеном целой системы представлений, совпадающих с мусульманскими. Это прежде всего отказ от изображения лиц на куклах, традиция у женщин закрывать лицо, факты многоженства (до 4 жен), в некоторых группах - правило хоронить покойника в день смерти (легко объяснимое в жаркой Аравии, но не понятное на Севере) и т.д. Не всегда можно с уверенностью утверждать, что же из перечисленного являлось просто совпадающими с исламом нормами, а что - следами самого ислама. Однако на настоящий момент уже очевидно, что в истории финно-угорского населения Урала и Западной Сибири "мусульманская страница" была реальностью и проявлялась в разных вариантах: от заимствования некоторых норм до полного слияния с татарами-мусульманами. Бесписьменные на тот момент народы не оставили документальных свидетельств, поэтому восстановление этой неизученной страницы возможно на основе дальнейшего анализа образов, представлений и культов. Кроме этого, исследование климатических изменений в период Малого ледникового периода создаст базу для понимания социальных процессов, происходивших в то время, и поможет ответить на вопрос о хронологическом периоде и механизмах принятия ислама отдельным группами финно-угров.

Библиография
1. Андреева Л.А., Худобина О.Ф., Молданова Т.А. Семантика цветообозначений в хантыйском, мансийском и русском фольклоре // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2020. Т. 13. № 6. С. 249-253.
2. Бауло А.В. Небесный всадник (жертвенные покрывала северных хантов) // Археология, этнография и антропология Евразии.-2000.-№ 3.-С. 132-144. http://rgo-sib.ru/science/25.htm
3. Бауло А.В., Белогай О.И. Казымский клад. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2020. – 248 с.
4. Едешов А.А. Жертвенный конь в верованиях теленгитов // Интеллектуальный потенциал XXI века: ступени познания. 2013. № 19. С. 30-32.
5. Карьялайнен К.Ф. Религия югорских народов Т.2. Перевод с немецкого Н.В. Лукиной. – Томск: Изд-во Томск. Ун-та, 1995. 284 с.
6. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. Знакомьтесь: ханты. Новосибирск: ВО «Наука», 1992. – 136 с.
7. Маслюженко Д.Н. Процесс исламизации населения юга Западной Сибири в XIII-XVI вв. // Золотоордынское обозрение, 2019. № 1. С. 131-158.
8. Махмутов З.А., Сагитова А.Г. Конь как один из исторических символов татарской культуры // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2016. № 3-2 (65). С. 110-113.
9. Науменко О.Н., Науменко Е.А., Ткачева Т.В., Ткачев Б.П., Молданова Т.А., Харина Н.С. Природно-климатическое и гелиогеомагнитное влияние на трансформацию культур на территории Ханты-Мансийского автономного округа-Югры // Социокультурное, правовое и экономическое развитие Западной Сибири.-Тюмень, Ханты-Мансийск: ООО "Международный институт", 2019.-С. 215-225.
10. ПМА – полевые материалы автора. Информатор: Заслуженный деятельно науки ХМАО-Югры, к.и.н. Молданова Татьяна Александровна, г. Ханты-Мансийск.
11. Путевые журналы Обдорской миссии (60-70-е гг. XIX века.) / Сост. В. Темплинг. Тюмень: Изд-во Ю. Мадрики, 2002. 224 с.
12. Сатцаев Э.Б. Конь в легендах и мифах иранских народов // Гуманитарные исследования. 2014. № 4 (52). С. 77-82.
13. Харина Н.С. Церковное землевладение Тобольского архирейского дома в XVII веке // Социокультурное, правовое и экономическое развитие Западной Сибири. Сборник научных статей. Тюмень: ООО «Международный институт», 2019. С. 240-244.
References
1. Andreeva L.A., Khudobina O.F., Moldanova T.A. Semantika tsvetooboznachenii v khantyiskom, mansiiskom i russkom fol'klore // Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. 2020. T. 13. № 6. S. 249-253.
2. Baulo A.V. Nebesnyi vsadnik (zhertvennye pokryvala severnykh khantov) // Arkheologiya, etnografiya i antropologiya Evrazii.-2000.-№ 3.-S. 132-144. http://rgo-sib.ru/science/25.htm
3. Baulo A.V., Belogai O.I. Kazymskii klad. Novosibirsk: Izd-vo IAET SO RAN, 2020. – 248 s.
4. Edeshov A.A. Zhertvennyi kon' v verovaniyakh telengitov // Intellektual'nyi potentsial XXI veka: stupeni poznaniya. 2013. № 19. S. 30-32.
5. Kar'yalainen K.F. Religiya yugorskikh narodov T.2. Perevod s nemetskogo N.V. Lukinoi. – Tomsk: Izd-vo Tomsk. Un-ta, 1995. 284 s.
6. Kulemzin V.M., Lukina N.V. Znakom'tes': khanty. Novosibirsk: VO «Nauka», 1992. – 136 s.
7. Maslyuzhenko D.N. Protsess islamizatsii naseleniya yuga Zapadnoi Sibiri v XIII-XVI vv. // Zolotoordynskoe obozrenie, 2019. № 1. S. 131-158.
8. Makhmutov Z.A., Sagitova A.G. Kon' kak odin iz istoricheskikh simvolov tatarskoi kul'tury // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. 2016. № 3-2 (65). S. 110-113.
9. Naumenko O.N., Naumenko E.A., Tkacheva T.V., Tkachev B.P., Moldanova T.A., Kharina N.S. Prirodno-klimaticheskoe i geliogeomagnitnoe vliyanie na transformatsiyu kul'tur na territorii Khanty-Mansiiskogo avtonomnogo okruga-Yugry // Sotsiokul'turnoe, pravovoe i ekonomicheskoe razvitie Zapadnoi Sibiri.-Tyumen', Khanty-Mansiisk: OOO "Mezhdunarodnyi institut", 2019.-S. 215-225.
10. PMA – polevye materialy avtora. Informator: Zasluzhennyi deyatel'no nauki KhMAO-Yugry, k.i.n. Moldanova Tat'yana Aleksandrovna, g. Khanty-Mansiisk.
11. Putevye zhurnaly Obdorskoi missii (60-70-e gg. XIX veka.) / Sost. V. Templing. Tyumen': Izd-vo Yu. Madriki, 2002. 224 s.
12. Sattsaev E.B. Kon' v legendakh i mifakh iranskikh narodov // Gumanitarnye issledovaniya. 2014. № 4 (52). S. 77-82.
13. Kharina N.S. Tserkovnoe zemlevladenie Tobol'skogo arkhireiskogo doma v XVII veke // Sotsiokul'turnoe, pravovoe i ekonomicheskoe razvitie Zapadnoi Sibiri. Sbornik nauchnykh statei. Tyumen': OOO «Mezhdunarodnyi institut», 2019. S. 240-244.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Эпоха Перестройки привела не только к кардинальным социально-экономическим переменам, но и к глубокому духовному кризису. Господствовавшая на протяжении семидесяти с лишнем лет официальная коммунистическая идеологии приходила в упадок, а это значит, что стали возрождаться прежде преследуемые формы духовных поисков, особенно религиозное мировоззрение. Примечательно, что эти поиски совпали с торжественным празднованием тысячелетия крещения Руси, что способствовало исчезновению с книжных полок атеистической литературы. Заметим, что в тысячелетнюю историю нашей страны православная церковь вписала поистине героические успехи: это не только культурные достижения, это, что не менее важно, патриотическая составляющая; уместно привести не только благословение Сергием Радонежского Пересвета и Ослябю на поле Куликово, но и роль православной церкви в мобилизации общества в годы Великой Отечественной войны. Вместе с тем, начиная со второй половины XVI в. Россия из мононациональной страны превращается в страну многонациональную, в которой на бескрайних пространствах совместно проживали народы, отличающиеся не только языком, но и конфессиональной принадлежностью.
Указанные обстоятельства определяют актуальность представленной на рецензирование статьи, предметом которой религиозное взаимопроникновение в культуре коренных народов Севера в XVI – XVII вв. Автор ставит своими задачами проследить процессы христианизации и исламизации коренных народов указанного региона, рассмотреть появление культа коня в условиях Крайнего Севера, определить степень влияния татаро-мусульманского влияния на финно-угорские и самодийские народы.
Работа основана на принципах историзма, объективности, анализа и синтеза, методологической базой исследования выступает системный подход, в основе которого находится рассмотрение объекта как целостного комплекса взаимосвязанных элементов.
Научная новизна статьи заключается в самой постановке темы: автор стремится на примере образов мусульманского «Белого коня» и обско-угорского «Белый олень» на примере охарактеризовать точки соприкосновения в религиозной культуре коренных народов Севера.
Рассматривая библиографический список статьи, как позитивный момент следует отметить его масштабность и разносторонность: всего список литературы включает в себя 13 различных источников и исследований. Из привлекаемых автором источников следует отметить собранные лично полевые материалы, а также путевые журналы Обдорской миссии. Из используемых исследований укажем на К.Ф. Карьялайнен, Д.Н. Маслюженко, в центре внимания которых религиозные верования народов Крайнего Севера, а также труды, посвященные фольклору коренных народов. Заметим, что библиография статьи обладает важностью не только с научной, но и с просветительской точки зрения: после прочтения текста статьи читатели могут обратиться к другим материалам по ее теме. В целом, на наш взгляд, комплексное использование различных источников и исследований позволило автору должным образом раскрыть поставленную тему.
Стиль написания статьи можно отнести к научному, вместе с тем доступному для понимания не только специалистам, но и широкой читательской аудитории, всех, кто интересуется как историей России, в целом, так и коренными народами нашей страны, в частности. Апелляция к оппонентам представлена на уровне собранной информации, полученной автором в ходе работы над темой статьи.
Структура работы отличается определенной логичностью и последовательностью, в ней можно выделить введение, основную часть, заключение. В начале статьи автор показывает актуальность темы, показывает, что «история миссионерства на севере Западной Сибири включает два процесса: с одной стороны, уже с XVII в. началась христианизация народов Севера, для чего позднее была организована Обдорская миссия, а с другой стороны, коренные народы (преимущественно вогулы, остяки, самоеды) находились под религиозным влиянием сибирских татар, хотя распространение мусульманской веры в императорской России было запрещено». Автор раскрывает обстоятельства появления культа коня в условиях Крайнего Севера. В работе высказывается мысль о том, что если «до XVI в. Ямал не являлся ледяной пустыней, а был покрыт лесами, как в настоящее время Югра, а тундра сместилась на 1000 км южнее в период Малого ледникового периода, то заимствование культа коня могло произойти до этой природной катаклизмы». В связи с этим автор обращает внимание на то, что «белый конь – достаточно распространенный персонаж в исламе: именно на нем вознесся на небеса Пророк Мухаммед; на Белом коне за ним спустился архангел Джебраил».
Главным выводом статьи является то, что «татаро-мусульманское влияние на финно-угорские и самодийские народы не только существовало, оно оставило след в содержании самих культур: образов, представлений и культов».
Представленная на рецензирование статья посвящена актуальной теме, вызовет читательский интерес, а ее материалы могут быть использованы в курсах лекций по истории, а также в различных спецкурсах.
Cтатья может быть рекомендована для публикации в журнале «Genesis: исторические исследования».