Особенности молодежного волонтерства в современной России: на пути к участию в принятии социально значимых решений

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и ЭИСИ в рамках научного проекта № 20-011-31374

Введение

В современном российском обществе популяризируется волонтерская деятельность, это связано как с увеличением числа социальных проблем, так и с изменением отношения разных групп населения к этой деятельности. Необходимо отметить, что особую ценность волонтерство приобрело в период пандемии как дополнительный ресурс оказания помощи нуждающимся.

Через добровольческую деятельность формируется культура включения в общественные процессы, способствующая закреплению гражданских инициатив и демократических ценностей. Именно через такую деятельность подростки и молодежь могут участвовать в улучшении условий своей жизни, защищать свои интересы, а их активность принимает социально одобряемые формы.

В научном дискурсе присутствует много публикаций, осмысляющих феномен волонтерства в современном обществе. В приведенном далее обзоре мы рассмотрели молодежное волонтерство как путь к участию в принятии социально значимых решений. Однако, как показало изучение российских научных публикаций на платформе e-library, волонтерство имеет очень ограниченные возможности выражения волонтерами собственного мнения и принятия социально значимых решений. Как правило, от волонтеров требуются действия по алгоритму, заданному организаторами. Э. Э. Эберт, А. А. Кузьминчук подчеркивают, что для детей и подростков практически отсутствует возможность выступать самостоятельными субъектами волонтерской деятельности. Основная роль в реализации предписывается организаторам добровольческих инициатив, по отношению к которым требуется доработка нормативно-правовой базы ^[14].

Большой массив публикаций связан с влиянием волонтерской деятельности на становление личности ^{[8, 11]}. Е.В. Ковалева рассматривает, как происходит формирование социальной компетенции подростков посредством волонтерской деятельности. Автор говорит о волонтерстве как отражении потребности общества в социально активных членах, способных участвовать в социально значимой деятельности во благо других ^[5]. Социальные аспекты добровольческой деятельности описаны О.И. Холиной ^[13]. И.В. Табакаева полагает, что волонтерское движение способствует раскрытию личностного потенциала в наиболее восприимчивый период возрастного развития и может выступать базой социального ориентирования и социализации ^[12].

Х.Т. Загладина также отмечает значительное влияние волонтерства на личное и профессиональное самоопределение подростков, профилактику распространения деструктивных по отношению к современному обществу и государству тенденций в молодежной среде ^[2].

О тесной связи между развитием добровольчества и формированием гражданского патриотизма и социальной активности подростков и молодежи пишут И.Н. Григорьев, И.Ю. Семенова, Ю.В. Паршина и другие ^{[1, 3, 4, 7, 9, 10]}.

Мы предлагаем рассмотреть подростково-молодежное волонтерство не только как психолого-педагогическую, социально-экономическую и нормативно-правовую категорию, а, прежде всего, как одну из форм участия в жизни общества, применив к оценке степени выраженности этого участия «лестницу» Р. Харта ^[15]. В 1992 году Роджер Харт впервые адаптировал «лестницу участия граждан» Арнштейна как инструмент для исследования участия детей и молодежи «Лестница участия» Харта отражает разные степени участия детей и молодежи в проектах, организациях или сообществах. В ней, как и в лестнице Арнштейна, восемь ступеней. 8-я ступень означает совместное принятие решений: проекты или идеи выдвигаются молодежью, которая предлагает взрослым участвовать в процессе принятия решений в качестве партнеров. В соответствии с 7-й ступенью, проекты или идеи выдвигаются молодежью, и ими руководит молодежь; взрослым может быть предложено предоставить необходимую поддержку, но проект может осуществляться и без их вмешательства. 6-я ступень – проекты выдвигаются взрослыми, но молодежи предлагается участвовать в принятии решений, а также нести ответственность в качестве равных партнеров. Согласно 5-й ступени, проекты выдвигаются взрослыми, и взрослые ими руководят; при этом молодежь выдвигает свои идеи и предложения, и ее информируют о том, как эти предложения учитываются при разработке окончательных решений. 4-я ступень – проекты выдвигаются взрослыми и осуществляются ими; молодежи предлагается играть определенную роль или выполнять задачу в проекте, но при этом она понимает свое реальное влияние. 3-я ступень обозначена Хартом как «символизм»: молодежи предоставляются некоторые роли в проекте, но она не имеет реального влияния на какие-либо решения; создается представление (намеренно или ненамеренно), что молодежь участвует, но на самом деле она не имеет какого-либо выбора в отношении того, что и как делается. 2-я ступень соотносится с «декорированием»: молодежь нужна в проекте для того чтобы представить ее как группу, обладающую меньшими правами, однако, она не играет значительной роли, за исключением декоративного присутствия. 1-я ступень – манипуляция – присутствие молодежи используется для достижения каких-то других целей, например, для победы на местных выборах, создания более благоприятного впечатления о какой-то организации или для получения дополнительных фондов от учреждений, поддерживающих молодежное участие.

Ключевые исследовательские вопросы в нашем исследовании звучат так: 1) каковы возможности выражения молодыми людьми собственного мнения через волонтерство? 2) каким образом это мнение учитывается или должно учитываться организаторами добровольческих объединений?

Методы и материалы

Методом сбора эмпирических данных стал метод групповой дискуссии, позволивший собрать высказывания молодежи о волонтерстве с точки зрения возможностей участия в общественной жизни. Как отмечает А. Левинсон, открытые групповые дискуссии применяются в ситуациях, когда невозможно провести фокус-группы ^[6]. В нашей ситуации сложность была вызвана необходимостью соблюдения режима самоизоляции в период пандемии Covid-19. Всего было проведено 5 групповых дискуссий в он-лайн формате с использованием платформы Zoom. В них приняли участие 74 человека, из них 18 юношей и 56 девушек в возрасте 16-18 лет. География участников представлена следующими населенными пунктами: Екатеринбург, Москва, Новосибирск, Владивосток. Данные города (за исключением Москвы) являются региональными столицами, имеющими развитую инфраструктуру волонтерской деятельности, в т.ч. на базе учреждений высшего профессионального образования.

Респонденты в процессе открытой дискуссии смогли выразить собственное мнение об образе волонтера, формах участия, трансформации волонтерства в период пандемии, влиянии школы и видеоблогинга на популяризацию идей волонтерской деятельности, будущие тренды в развитии изучаемого явления, а также поделиться собственным опытом осуществления добровольческой деятельности.

Результаты и их обсуждение

Волонтерство в период пандемии.

В период пандемии в российском обществе актуализировалась потребность в волонтерах, осуществляющих, в том числе, деятельность, связанную с помощью пожилым людям, находящимся на самоизоляции. Меняется отношение к волонтерам, многие по-другому оценивают социальную значимость этой деятельности: «теперь многие люди нуждаются в помощи и волонтёры сейчас нужны как никогда» (м., 16 лет, Москва); «сейчас волонтеры стали еще больше нужны и востребованы» (ж., 17 лет, Новосибирск); «в момент пандемии – это стало острой необходимостью, то есть без этого часть населения просто не может выжить, теперь это не просто престижная потребность, а жизненно необходимая» (м., 17 лет, Москва).

Изменился и статус волонтера, появилось осознание престижности добровольческой деятельности: «если раньше тебя могли засмеять за то, что ты там участвуешь, теперь ты можешь сказать: «Я – волонтер. Я делаю добро. Я хоть как-то полезен обществу» (м., 17 лет, Екатеринбург). Рождается понимание, что есть люди, которые помогают бескорыстно, в отличие от тех, кто стремится в сложившейся ситуации получить какие-то финансовые выгоды, два разных подхода и две системы ценностных координат. Екатерина отмечает, что «во время пандемии, поверила снова в людей, что люди есть еще хорошие, готовые рисковать своим здоровьем и в некоторых случаях жизнью, несмотря на то, что все сейчас гонятся за успехом, деньгами, выплатой ипотеки, все равно люди остаются людьми в хорошем смысле этого слова!» (ж., 17 лет, Москва).

Пандемия заставила переоценить добровольчество: «пандемия показала, что наше общество не функционирует без волонтеров, под угрозой оказались миллионы жизней людей пожилого возраста и с хроническими заболеваниями, эти люди не выжили бы без волонтеров, получается волонтеры не дополнение к обществу, а его неразрывная часть, от которой время от времени все общество зависит (ж., 17 лет, Новосибирск).

Кроме того, люди стали лучше понимать, кто такие волонтеры и чем они занимаются, эта деятельность стала узнаваема: «до пандемии люди в принципе мало знали о волонтерах, то есть они слышали где-то о них, но не понимали, что они делают. В период карантина именно волонтеры приходили к ним домой, рисковали своими жизнями и приносили то, без чего люди не могли выжить» (м.,17 лет, Москва).

На вызовы пандемии смогли ответить не все социальные институты и организации, но именно для волонтерства этот период стал наиболее продуктивным в плане реализации основных принципов и функций. Из фокус-группы: «если пандемия была как некоторое испытание в плане нашего собственного отношения к жизни, то волонтеры прошли его с успехом» (ж.,17 лет, Новосибирск).

Таким образом, в период пандемии произошла трансформация волонтерства, оно стало как никогда популярно и востребовано, изменяется отношение, связанное с признанием социальной важности данного вида деятельности, для многих меняется личное отношение как к самим волонтерам, так и к ценности альтруизма, для кого-то этот период стал мотивационным для включения в общественную жизнь.

Подростково-молодежное участие через волонтерство: «лестница» Р. Харта

Для оценки волонтерства как сферы проявления участия молодежи в решении социально значимых вопросов обратимся к шкале Р. Харта. Его «лестница» посредством восьми ступеней отображает соотношение подростково-молодежного участия и взрослых инициатив. Три самые низшие ступени связаны с формами псевдоучастия: манипуляция, декорация, имитация. Эти ступени характеризует адультизм, основанный на давлении со стороны взрослых.

Конструктивное участие в волонтерской деятельности начинается с информирования, когда рассказывают о том, кто такие волонтеры и приглашают в уже реализуемые проекты для выполнения отдельных ролей или заданий, при этом участники понимают социальную значимость той деятельности, которую выполняют. При информировании и консультации уже учитываются предложения и советы всех участников, происходит сбор идей для реализации дальнейших программ, учитывается мнение волонтеров о проведенных мероприятиях и способах их улучшения. На следующей ступени молодые люди уже могут выступать не просто волонтерами, выполняющими действия, инициированные взрослыми, но и организаторами разных мероприятий. На седьмой ступени они уже сами могут предлагать свои проекты и обеспечивать их реализацию, привлекая необходимые ресурсы. На самом высоком уровне подростки, молодежь и более взрослые участники становятся партнерами в реализации разных направлений волонтерской деятельности.

Участникам групповой дискуссии предлагалось показать, на какой ступени лестницы находится сегодня волонтер, и обосновать свой выбор.

Количественно в ответах участников дискуссии преобладал шестой уровень, связанный с инициативой взрослых и совместными решениями взрослых и молодых людей. Один из участников так объяснил данный выбор: «идеи приходят сверху, а уже потом, когда сам человек вовлечен в это и у него есть собственное желание, он горит этим, тогда он переходит на следующую ступень, где молодежь делает все сама» (м., 17 лет, Владивосток).

Молодые люди отмечают, что не все задачи в волонтерстве могут решить самостоятельно, для некоторых нужны организаторы (взрослые): «чаще всего в социальном волонтерстве в одиночку помочь сложно, это может быть какая-то адресная помощь, конкретно кому-то, а групповая помощь требует доступа к каналам связи и к бумажной волоките» (ж., 17 лет, Новосибирск)

Относительно школьного волонтерства многие информанты говорили о тенденции к псевдоучастию. Поэтому мы дополнительно рассмотрели школу с точки зрения формирования навыков социально полезной деятельности и возможности участия в принятии социально значимых решений.

Молодые люди, обращаясь к собственному школьному опыту, подчеркивали следующие тенденции, отрицательно сказывающиеся на формировании культуры участия.

Во-первых, это вовлечение на обязательной, а не на добровольной основе, а также за определенную выгоду (оценки, освобождение от занятий и т.д.), что отбивало желание присоединяться, даже к социально значимым мероприятиям, в дальнейшем: «в школе, обычно, детей не призывают к благотворительности и бескорыстной помощи, а насильно принуждают к той же уборке школы, дежурству. Именно из-за того, что в школе не прививают чувство бескорыстия, мало кто после школы решается на волонтерскую деятельность» (ж., 18 лет, Владивосток); «в моей школе были лишь школьные ярмарки и рабочие бригады, данные мероприятия были обязательными и, в большинстве, неинтересными, школьники лишь выполняли конкретные задания, не было свободы деятельности» (ж., 18 лет, Владивосток); «в школах чаще всего заставляют что-либо делать во благо чего-либо (например, у нас в школе было так, что если мы не покрасим стены или не посадим цветы, или не пойдем на парад на 9 мая, то нас шантажировали оценками в четверти) поэтому желание делать добро или помогать кому-то добровольно отпадает» (ж., 17 лет, Москва).

Во-вторых, это социальная дистанция «учитель-ученик», не позволяющая первым услышать вторых, учесть мнение детей, в т.ч. в волонтерстве: «во многих школах в целом не одобряется проявление личного мнения учеников. Стоит ли говорить, что волонтерство в школах (также как прочие мероприятия - ярмарки, линейки и прочее) имеет лишь «обертку» альтруистических начал, а по сути является лишь использованием бесплатной рабочей силы» (ж., 18 лет, Москва); «волонтерская школьная деятельность организуется взрослым составом школы, детское мнение в таких случаях не учитывается почти никогда» (ж., 18 лет, Владивосток).

Тем не менее, отдельные участники групповой дискуссии говорили о том, что у многих школьников под воздействием активных педагогов, в том числе и по дополнительному образованию, формировались свои традиции взаимодействия с близлежащими детскими домами, домами престарелых, приютами и т.д. Эта деятельность оставалась добровольческой, принимая форматы выступлений в домах престарелых, интернатах, оказания помощи животным, участия в городских мероприятиях, в экологических акциях, сборах пожертвований: «рядом был детский дом, мы каждую осень ездили туда с концертами» (ж., 17 лет, Москва); «в нашей школе была традиция каждый год устраивать представления в Доме для пожилых людей, также мы покупали им все необходимое» (м., 17 лет, Новосибирск); «сначала в школе была учительница, которая собирала там материальную помощь для нуждающихся, а когда она ушла это стали делать старшие классы» (ж., 16 лет, Москва).

Таким образом, если оценивать степень участия школьников в волонтерстве по описанной выше шкале, то это преобладание уровней пвсевдоучастия или детского участия, основанного на инициативе активного педагога.

Тренды в развитии волонтерства

Участникам обсуждения был задан проективный вопрос: «Сохранится ли потребность в волонтерской деятельности через 10 лет? Каким будет волонтерство через 10 лет?».

Анализ высказываний показал, что для тех, кто считал значимым эту деятельность в настоящем, сохранится ее ценность и важность и в будущем: «через 10 лет волонтерство наберет свою силу и в него будет вовлечено максимальное количество людей, потому что это не только повестка сегодняшнего дня, но и актуальная практика для будущего». (ж., 17 лет, Москва).

Для респондентов, которые считали волонтерство не только востребованной деятельностью, но и модной практикой, в будущем ничего не изменится. Или с угасанием модного тренда в волонтерстве останутся только действительно целеустремленные люди, что сократит общую численность участников этих движений: «10 лет, это небольшой срок, но надеюсь, что будет скачок, когда волонтерство будет не для самопиара, а реальной деятельностью по оказанию помощи тем, кто в ней нуждается, многие просто захотят помочь и поучаствовать в общественной жизни» (ж., 17, Новосибирск).

Ответы на проективный вопрос показали, что самими активными волонтерами в будущем станут подростки и молодежь, которые окажутся на самых высоких ступенях «лестницы участия», т.е. смогут инициировать эту деятельность и самостоятельно решать поставленные задачи, но при этом использовать опыт взрослых, а также ресурсы для развития всех инициатив: «каждый год чувство того, что социальная справедливость нужна, возрастает, поэтому волонтерство станет повсеместным - с детского сада детей будут приучать помогать людям. Может, в школах даже введут предмет социальной работы» ( ж., 16, Новосибирск); «решать уже будут на государственном уровне, прислушиваться к мнению молодежи, молодежь тоже будет иметь сильный вес, время молодых!» (м., 17, Москва).

В условиях префигуративного типа культуры, когда передача опыта происходит от младшего поколения к старшему, из-за быстрого темпа технических и социальных изменений, появляется необходимость в новом виде волонтерства – цифровом волонтерстве: «будут другие виды волонтерства, например, подростки будут помогать пожилым разбираться в каких-то гаджетах, какие-то более современные виды помощи…» (ж., 17, Москва).

Участниками отмечается, что большую роль в процессе популяризации волонтерства среди детей и молодежи будет все так же играть социальная реклама и видеоблогинг: «через социальные ролики волонтерство популяризуется у детей и подростков, получается они и будут самыми активными» (ж., 17 лет, Москва).

Участники фокус-групп связывают развитие волонтерства в будущем с тенденциями продвижения гражданского общества, реализации принципа партнерских взаимодействий общества и государства: «поменяется позиция нашего гражданского общества, больше людей будет участвовать в волонтерстве, нам уже будет под 30-ть и мы будем в самой гуще событий, все станут принимать активное участие в жизни общества и политической в том числе» (м., 18 лет, Москва).

Одна из участниц группового обсуждения, размышляя о соотношении задач государственного и общественного секторов, подчеркивает важную роль государства: «мне хотелось, чтобы в будущем многие проблемы больше решались государством, а в волонтерстве оставалось больше искренних людей» (ж., 16 лет, Новосибирск).

Однако большинство информантов высказывают мнение, что социальных проблем в будущем станет больше, а это значит, что государство не сможет справиться с их решением и передаст часть полномочий волонтерским движениям и организациям. Именно увеличение потребности в помощи со стороны разных социальных групп в будущем будет способствовать институционализации волонтерства, выравнивании его позиций относительно государственных учреждений: «через 10 лет вырастет население планеты, людей нуждающихся и обделенных какими-то ресурсами станет больше, потребность в волонтерстве возрастет» (м., 17 лет, Новосибирск).

Формируется два основных сценария развития волонтерства через 10 лет: от увеличения роли волонтерства и расширения участников движения («в условиях утяжеления ситуации с каждым годом, волонтерство будет только расти, потребность будет возрастать, чтобы выполнять функции, которые не может выполнить государство», ж., 17, Москва), до снижения численности из-за выхода «случайных людей» («думаю, что волонтерство станет более «искренним». Те, кто занимались или занимаются этим в целях следования моде, для реализации своих каких-то целей, отойдут от этого», ж., 17, Владивосток). Однако можно выделить еще один путь развития волонтерства через его встраивание в государственную систему: «волонтерство в ближайшем будущем перейдет в более организованную единую структуру, максимально будет поощряться обществом, но возможно исчезнет идея бескорыстного участия» (ж., 16 лет, Москва); «будущее волонтерства – превращение в одну из сфер государственной деятельности, «волонтер» будет в трудовой книжке отмечаться» (ж., 17 лет, Новосибирск). То есть волонтерства может потерять свою ценностную составляющую, пойти по прагматическому пути развития.

Выводы

Исследование позволило рассмотреть трансформации волонтерства в период пандемии и выявить некоторые тренды его развития на перспективу в 10 лет. С одной стороны, можно говорить о повышении ценности волонтерской деятельности и изменении отношения общества к волонтерам, осознании социальной значимости их работы (особенно в период самоизоляции из-за распространения Covid-19). А, с другой, наблюдается профессионализация волонтерства, замещение альтруистических мотивов вовлечения молодежи в эту деятельность прагматическими – дополнительными баллами при поступлении в вузы, возможностью попутешествовать в случае международного волонтерства, бонусами при трудоустройстве и т.п.

В то же время групповые дискуссии с молодыми людьми лишь немного позволили нам продвинуться в направлении осознания возможностей выражения подростками и молодыми людьми собственного мнения через волонерство и учета этого мнения организаторами добровольческих объединений.

Несмотря на то, что участники группового обсуждения поместили волонтера на довольно высокую, шестую ступень «лестницы участия» Р. Харта, они не могли привести какие-то конкретные примеры этого участия, а если и приводили примеры, то преимущественно из школьной жизни. Причем школьные примеры были чаще иллюстрациями псевдоучастия, связанного с тем, что вовлечение происходит на обязательной, а не на добровольной основе, подкрепляется разными выгодами (оценками, освобождением от занятий и т.д.). В качестве положительного момента можно отметить влияние личности активного, вовлеченного в волонтерство педагога на альтруистическую мотивацию школьников.

Участники дискуссии объясняли важность доминирования взрослых в добровольческих организациях тем, что молодые люди не имеют необходимого опыта, нуждаются в консультациях со стороны более опытных коллег.