О соотношении уголовной социологии, криминологии и социологии уголовного права

Чуклина Элена Юрьевна научный сотрудник, Федеральный исследовательский центр Южный научный центр Российской академии наук 346800, Россия, Ростовская область, с. Чалтырь, ул. Патканяна, 87 а Chuklina Elena Research Fellow, Federal Research Centre the Southern Scientific Centre of the Russian Academy of Sciences 346800, Russia, Rostovskaya oblast', selo Chaltyr', ul. Patkanyana, 87 a die_sehnsucht@mail.ru Другие публикации этого автора

Публикация подготовлена в рамках реализации ГЗ ЮНЦ РАН «Стабильность южного макрорегиона: политико-правовые, социальные и этнокультурные аспекты», № гр. проекта 122020100350-2

Социологические методы широко применяются в уголовно-правовых и криминологических исследованиях, став их неотъемлемой частью. Преимущественно на социологические методы опирается криминология ввиду специфики ходящих в круг ее предмета элементов: преступность как социально-правовое явление, детерминанты преступности и преступлений, включая социальные причины и условия, личность преступника, в том числе ее социально-значимые свойства, и предупреждение преступности, в частности, общесоциальными мерами^{[1; 2]}.

Вместе с тем исследования социальной обусловленности и эффективности уголовно-правовых норм с помощью социологических методов, к примеру, анализа статистических данных и опроса экспертов, некорректно относить к сфере деятельности криминологии. Подобные исследования осуществляются в рамках социологии уголовного права. Однако в научной литературе нет единого мнения относительно того, как соотносятся между собой социология уголовного права и уголовное право, с одной стороны, криминология и уголовная социология, с другой.

Так, в юридических словарях уголовная социология определяется как отрасль социологии, которая «изучает преступление как массовое явление и пытается выявить его общественно обусловленные причины» ^{[3; 4]}. Данный подход может быть связан с тем, что в отечественной науке наименование «уголовная социология» получило научное направление, возникшее в конце XIX в. благодаря итальянскому правоведу и политику Э. Ферри, который выделил антропологические, физические и социальные факторы преступности ^[5]. Справедливости ради стоит отметить, что научный труд Э. Ферри только в русской интерпретации называется «Уголовная социология», в частности, в московских изданиях 1908 г. и 2005 г. ^{[6; 7]}. В оригинале же название звучит как «Криминальная социология» ^[8]. Сам автор предполагал, что его криминальной социологии суждено в будущем «стать ветвью социологии» ^[9].

М.Н. Гернет отмечал, что к концу XIX в. в западном и российском научном сообществе сложилось три позиции относительно соотношения уголовно-правовых и социологических исследований: 1. уголовное право исследует преступления не только с юридической, но и социологической точки зрения (М.В. Духовской, И.Я. Фойницкий, Ф. Лист, Варга, Р. Гарофало, Колаянни и др.); 2. уголовное право – строго юридическая наука, периодически принимающая во внимание результаты социологических изысканий (Н.Д. Сергеевский, Н.С. Таганцев, сторонники классической школы права); 3. полное отстранение уголовного права от социологии ^[10].

Обзор зарубежной и отечественной литературы конца XIX – начала XX вв., посвященной исследованию преступности показывает, что независимо от того, содержит ли название труда слова «уголовная/криминальная социология» и «криминология» либо не содержит, – все они, по сути, представляют исследование преступности, ее детерминации и противодействия ей, личности преступника с помощью комплекса (статистических, социологических, психологических и иных) способов получения значимых данных. Собственно, в настоящее время подобные исследования полностью охватываются криминологией.

Так, Э. Ферри назвал криминальной социологией синтез антропологии, психологии, уголовной статистики, уголовного права и тюрьмоведения ^{[5, с. 51]}. Критикуя однобокое представление о причинах совершения преступлений, в частности, физиологических особенностей человека, ученый обосновывал важность многоаспектного подхода к изучению причин преступности (антропологические, физические и социальные факторы), классификации типов преступников (душевнобольные, прирожденные, привычные, случайные и по страсти), противодействию преступности (превентивные меры, меры вознаграждения, репрессивные меры, меры исключения из общества).

Итальянский юрист Р. Гарофало во втором издании «Криминология. Природа преступности и теория наказания», объединив, антропологический и социологический подходы, разработал систему наказаний, дифференцировавшуюся в зависимости от совершенного преступления, мотивов преступника и его нравственно-психических особенностей ^[11].

Французский ученый Г. Тард, соглашаясь с классификацией факторов преступности Э. Ферри, подчеркивает преимущественное влияние социальных факторов. Наибольшим вкладом автора в исследование преступности являются выводы о существовании классов преступников наряду с другими профессиональными классами судей, офицеров и т.д., а также о влиянии преступной среды на формирование криминальных склонностей и навыков у индивида, находящегося в этой среде ^[12].

Российский криминалист И.Я. Фойницкий в «Учении о наказании», опираясь на статистические данные, выделил три вида условий, способствующих совершению преступлений – космические (почва, климат, раса, предметы питания, пол, возраст, физическое состояние организма), общественные (войны, революции, система правления, величина налогов, состояние путей сообщения, торговли, промыслов, цены и т.д.) и индивидуальные (особенности волевой деятельности) ^[13].

По мнению С.К. Гогеля, уголовная политика, будучи прикладной наукой, должна оценивать меры борьбы с преступностью исключительно в соответствии с целями и причинами, устанавливаемыми в рамках уголовной социологии. Автор подчеркивал особую роль превентивных мер, заключающихся в устранении порочных и преступных наклонностей лица в период их образования до совершения преступления ^[14].

Таким образом, в конце XIX в. в западной и отечественной юридической науке оформилось социологическое направление изучения преступности и связанных с ней явлений как компромисс между антропологической и классической школами уголовного права, что позволило существенно расширить методологически и содержательно исследования преступности. Данное направление имело два равнозначных по сути наименования – «уголовная социология» и «криминология». Характерный для российской науки дореволюционного периода термин «уголовная социология» обусловлен происхождением нового научного направления в лоне уголовного права. Однако ввиду того, что исследования преступности, ее детерминантов, мер противодействия, а также личности преступников не ограничивались единственно социологическими методами, «криминология» вытеснила «уголовную социологию», на первых порах обозначая один из разделов уголовного права, а впоследствии – самостоятельную научную отрасль.

Следует заметить, что в СССР на протяжении четверти века вплоть до 1950-х гг. криминология по идеологическим причинам была запрещена, за исключением, внутриведомственной секретной аналитики о состоянии и динамике преступности. И только в 1964 г. криминологию начали преподавать на юридических факультетах МГУ и Свердловского юридического института ^[15]. При этом в научном сообществе сложилось три мнения относительно места криминологии в системе научных отраслей: 1. криминология – часть уголовного права (А.А. Герцензон, А.А. Пионтковский); 2. криминология – самостоятельная наука (И.И. Карпец, Н.А. Стручков); 3. криминология – часть социологии, тесно связанная с уголовным правом (И.С. Ной, Б.С. Утевский) ^[16]. Только во второй половине 1980-х гг. укрепилась позиция криминологии в качестве самостоятельной науки во многом благодаря трудам А.И. Долговой, И.И. Карпеца, Н.В. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, В.В. Лунеева, А.Б. Сахарова и А.М. Яковлева ^{[9, с. 39]}.

С этого момента в научной уголовно-правовой литературе появляется социологическое направление, отличное от криминологических исследований. Так, Л.И. Спиридонов указывал, что в предмет социологии уголовного права входят исследование социальной обусловленности уголовно-правовых институтов, социального механизма действия и эффективности уголовно-правовых норм. Ученый рассматривал социологию уголовного права как часть социологической науки ^[17].

Аналогичную позицию занимал Б.В. Здравомыслов, однако без включения в предмет социологии уголовного права изучение эффективности уголовно-правовых норм ^[18]. Г.А. Кригер полагал, что социология уголовного права, будучи аспектом уголовного права, занимается изучением реального действия уголовного закона, его социальной обусловленности и эффективности, что позволяет сделать прогноз и рекомендации по совершенствованию уголовного закона и практики его применения ^[19].

В целом советские ученые сходились во мнении относительно предмета социологии уголовного права и ее места в системе научных знаний.

Однако у современных ученых вновь возникли разногласия по поводу целесообразности выделения социологии уголовного права, ее предмета и места в системе юридической науки. Так, с точки зрения С.Ф. Милюкова, криминология обладает достаточным потенциалом и инструментарием для того, чтобы исследовать все социальные аспекты противодействия преступности, в том числе посредством уголовного законодательства. При этом автор положительно оценивал выделение социологии в качестве самостоятельной науки в перспективе ^[20].

Большую теоретическую и прикладную значимость социологии уголовного права вплоть до прогнозирования развития правосознания населения и «вербальной готовности совершить правонарушение» отмечают В.И. Жуков и Д.А. Савенков ^{[9, с. 41]}.

Наиболее распространенной в современной науке является позиция, согласно которой социология уголовного права служит разделом уголовно-правовой науки, изучая социальную обусловленность и эффективность уголовно-правовых норм ^{[21; 22]}.

Присоединяясь к последней точке зрения, нельзя не согласиться с С.Ф. Милюковым в той части, что криминология располагает достаточным инструментарием и возможностями для оценки обусловленности и эффективности уголовно-правовых институтов. В частности, изучение криминологической обоснованности уголовного законодательства фактически поглощает исследование социальной обусловленности и эффективности уголовно-правовых норм. Криминологическая обоснованность закона – это его соответствие текущему состоянию общественных отношений в различных сферах жизнедеятельности, сложившейся криминальной ситуации и возможностям системы уголовной юстиции бороться с преступностью ^[23]. Под социальной обусловленностью уголовно-правового запрета и/или уголовной ответственности понимается объективная необходимость в уголовно-правовой охране общественных отношений, вытекающая из потребностей общества ^[24].

Наиболее отчетливо такое поглощение прослеживается в исследованиях уголовно-правовых норм как мер специально-криминологического предупреждения преступлений, к примеру, норм с двойной превенцией на предмет обоснования их введения, целесообразности и эффективности действия ^[25].

Тем не менее, в целях повышения точности и результативности исследований следует поддерживать разграничение предметных сфер криминологии и социологии уголовного права, оставляя за последней изучение социальной обусловленности и эффективности уголовно-правовых норм, а также выработку предложений по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения.

С учетом изложенного можно сделать следующие выводы: 1. уголовной социологией называлось социологическое направление в уголовном праве в конце XIX в., впоследствии оформившееся в криминологическую науку; 2. в 1970-1980-е гг. в советской юридической доктрине развернулась дискуссия о социологии уголовного права; 3. большинство ученых рассматривают социологию уголовного права в качестве раздела уголовного права, изучающего социальную обусловленность и эффективность уголовно-правовых норм; 4. необходимо разграничить исследовательские сферы социологии уголовного права и криминологии в целях повышения результативности исследований уголовного законодательства; 5. сферой исследовательских вопросов социологии уголовного права надлежит считать социальную обусловленность и эффективность уголовно-правовых норм, совершенствование уголовного закона и практики его применения.