«Во всяком случае, он так и не перешел на шаг»: опыт философского исследования массового бега на выносливость

Канныкин Станислав Владимирович кандидат философских наук доцент, кафедра гуманитарных наук, Старооскольский технологический институт им. А.А. Угарова (филиал) НИТУ "МИСиС" 309516, Россия, Белгородская область, г. Старый Оскол, микр. Макаренко, 42 Kannykin Stanislav Vladimirovich PhD in Philosophy Associate professor of the Department of Humanities at Stary Oskol Technological Institute named after A. Ugarov, branch of National University of Science and Technology "MISIS" 309516, Russia, Belgorod Region, Stary Oskol, micro district Makarenko, 42 stvk2007@yandex.ru Другие публикации этого автора

Философский интерес к физической культуре и массовому спорту обусловлен их значимостью для бытия человека, поскольку они являются сферами развития homo, предоставляя стимулы и инструменты как для телесного совершенствования, так и духовного роста. В ХХ веке интенсивно развивается философия спорта, частью которой является анализ мировоззренческих оснований субъектов деятельности и особенностей социального бытия физической культуры. Интерес к указанной тематике связан с тем, что «…в последнее время в общественном сознании формируется настоящий культ тела, что служит основанием для вывода о кардинальных изменениях (и даже «революции») в отношении современного человека к своей телесности», а также «повышением роли и значения физкультурной двигательной активности в жизнедеятельности современного человека». ^{[53, с. 8]}. Современная философия спорта, рассматриваемая в аспекте исследования проблем массового спорта и физической культуры, центрируется на осмыслении следующей проблематики: специфика философского ракурса видения спорта ^{[28, 29, 30, 31, 42, 46, 53, 54]}, выявлении основ деятельностной активности субъектов физической культуры ^[4], в том числе в системе социальной деятельности ^{[17, 37, 63]}; осмыслении мотивации занятий двигательной деятельностью ^{[10, 25]}; исследуются тенденции влияния физической культуры и спорта на личность в целом ^{[11, 12, 38]} и на психо-телесное здоровье индивидов ^{[24, 51]}; рассматриваются этические ^[43] и эстетические ^[36] аспекты спорта, в философском регистре осмысляется история физической культуры и спорта ^{[41, 61]}, поднимаются проблемы телесности человека как субъекта физической культуры ^[60].

В указанных работах (и большом множестве иных) совокупным усилием их авторов строятся метафизика, эпистемология и аксиология спорта и физической культуры как результат синтеза и обобщения конкретных практик их существования. Однако предельное как предмет философской рефлексии представляет интерес не только как всеобщее, но и как фундирующее, основополагающее. В этой связи представляется, что основой подавляющего большинства видов спорта (а в случае обращения к тренировочному процессу – практически всех), в том числе и массового, является беговое движение. Гипотеза автора данного исследования заключается в том, что анализ мотивации к бегу, его влияния на физическое и психическое состояние человека, социальных практик существования бега может стать основой для понимания специфики спортивного действия вообще и всех социокультурных феноменов, им порождаемых. В этой связи отметим, что философия спорта еще не дифференцирована относительно конкретных его видов и форм существования, поэтому в данной статье автор предлагает свое видение проблемного поля философии бега, которое, конечно же, носит дискуссионный характер.

Проведенный анализ научной литературы убеждает в том, что беговые практики намного больше интересуют психологов, биологов, медиков, спортивных педагогов, нежели философов. Конечно, существуют близкие к философскому дискурсу исследования бега, касающиеся аспектов беговой мотивации ^{[20, 21, 49]}, влияния бега на телесное благополучие человека ^{[32, 52]}, социальных аспектов массового стайерского бега в XX веке ^[48], но все же осмысление бега с использованием ресурсов социальных и гуманитарных наук является неполным без подключения ресурсов и методик философского знания, в рамках которого и осуществляется данное исследование.

В некоторой степени новацией является и то, что в данной работе объектом мировоззренческого анализа являются не только научные труды, но и своего рода автобиографии непрофессиональных любителей бега на длинные дистанции, своеобразно продолжающие жанр исповеди, ярко представленный в творчестве Августина Блаженного. Но если у виднейшего представителя патристики показано благотворное влияние на личность христианства и жизнь делится на до принятия правильной веры и после, то у авторов глобальных бестселлеров ^{[27, 39, 40, 59]} коренные изменения в жизни связаны с началом занятий стайерским бегом.

Для того чтобы предлагаемое исследование позволило получить выводы с наибольшей способностью к экстраполяции, исследованию подвергается тот вид бега, который наиболее широко представлен в современном обществе – это массовый бег на выносливость. К примеру, марафоны в Париже и Чикаго собирают более 40 тысяч участников, а такой же по протяженности забег в Нью-Йорке – свыше 50 тысяч. Старейший из ежегодно проводимых – марафон в Бостоне – отсчитывает свою историю с 1897 г. и имеет квоту в районе 30 тысяч бегунов. Более 70 000 участников ежегодно собирают ультрамарафонские дистанции, предполагающие бег на 50 км, 100 км, 50 миль, 100 миль и более, а также суточные и многосуточные забеги. О популярности бега свидетельствует и то, что язык массовых общностей уже давно освоил беговую идиоматику: «бег с барьерами», «бег по кругу», «бег на месте», «предвыборный марафон», «финишная прямая» и т.п., перенося коннотации спортивных реалий на самые разные сферы жизни общества и человека ^{[50, с. 158-160]}.

Таким образом, объектом представляемой научной работы является массовый бег на выносливость как социальный феномен ХХ-ХХI вв.

Предмет исследования – духовные основания выбора субъектом и социокультурные компоненты бытия массового бега на выносливость, рассмотренные в их взаимосвязи.

Исследование базируется на научном подходе и общих принципах методологии научного исследования, в нем используется диалектический метод, выдержана ориентация на идеи и ценности концепции гуманизма.

Новизна исследования заключается в определении мировоззренческих оснований беговой деятельности непрофессиональных стайеров. Эти основания рассматриваются как главная причина широкого культивирования бега на выносливость в современном обществе и смысловой стержень проблемного поля «философии бега».

Задачи научной работы: 1. Выявить социальную базу и причины широкого распространения бега на выносливость в Новейшее время. 2. Исследовать особенности взаимодействия беговой локомоции с бессознательной сферой личности спортсмена-любителя. 3. Эксплицировать влияние стайерского бега на метафизическую составляющую духовного мира «человека бегущего». 4. Осмыслить потребности общества, удовлетворяемые культивированием и пропагандой положительной значимости стайерских беговых практик. 5. Определить проблемное поле «философии бега».

В теории физической культуры и спорта устоялось разделение этой сферы деятельности на три составляющие: элитный спорт и массовый спорт («спорт для всех»), которые предполагают соревновательную деятельность, и физическую культуру, направленную на укрепление телесного и психоэмоционального здоровья вне состязаний. Сразу укажем, что четкие границы между смежными составляющими удается провести не всегда, что проблематизирует это деление и вызывает споры специалистов [см., например, 2, с. 36-46]. Для нашего исследования является достаточной очевидная разница между спортом элитных атлетов-профессионалов и их резерва (в том числе и непрофессионального), главной целью которых в ближайшей или отдаленной перспективе являются олимпийские, мировые, континентальные и национальные рекорды, победы на официальных соревнованиях, требующих отбора, и деятельностью спортсменов-любителей, чей «рекордизм» (при его наличии) ограничивается улучшением собственных результатов или ранее достигнутой позиции в своей возрастной группе на соревнованиях для всех желающих. В некоторых случаях это требует серьезной подготовки, долгого и планомерного движения к необходимому результату, становится «работой», выходя за рамки необременительного «досуга». Однако чаще всего целью ординарного спортсмена будет само участие в спортивном процессе (например, в массовом забеге на 5 км), а наградой – преодоление своей лени, выход из рутины обыденной жизни, достижение финиша в компании единомышленников, иногда какой-либо символический приз от организаторов и всегда – хорошее настроение, чувство радости жизни, порожденное двигательной активностью и праздничной атмосферой. Вообще говоря, массовый спорт доброволен, не имеет цели подготовки резерва для элитного спорта (во всяком случае – явной), рассчитан на большинство населения, доступ к нему бесплатный или недорогой для «среднего» потребителя, он не связан с отбором по ранее достигнутым результатам (хотя тут есть исключения, касающиеся особенно престижных соревнований, например городских марафонов с ограниченным числом участников), полу и возрасту, доступен многим людям с ограниченными возможностями и направлен на пропаганду здорового образа жизни во всем многообразии смыслов этого понятия [см.: 41, 48, 51, 63]. Для любителей массового спорта потребность в соревнованиях обусловлена прежде всего их дисциплинирующим характером, когда, имея календарь состязаний, можно определиться, к какому сроку нужно набрать форму, заблаговременно выстраивая траекторию подготовки. Также немаловажными факторами являются встречи с близкими по духу людьми, азарт состязательности, захватывающий многих, желание проверить себя, эмоциональный подъем, возможность увидеть легендарных спортсменов, которых нередко в качестве почетных гостей приглашают организаторы, а иногда и стремление «быть в тренде» или туристические цели, связанные с посещением разных городов и стран, где проводятся соревнования.

Одним из самых распространенных видов массового спорта является бег на выносливость. Чем обусловлена популярность именно бега? Бег естественен для человека и поэтому относительно прост для освоения. Как и во всех других цикличных видах спорта, в беге достаточно освоить базовое физическое действие (беговую локомоцию для перемещения на стайерские дистанции), которое затем многократно воспроизводится. Беговые соревнования любителей позволяют осуществлять одновременный или волновой старт многих участников, не требуют создания специальной инфраструктуры, бегунам можно ограничиться недорогой экипировкой, стайерский бег не предполагает сбора команды, на любительском уровне женщины вполне могут конкурировать с мужчинами, а люди с ограниченными возможностями (например, ампутацией руки) – с остальными участниками. Также отметим, что беговые занятия и соревнования любителей имеют давнюю историю ^[19], но массовый характер они приобретают именно в ХХ веке, что обусловлено многими причинами, среди которых наиболее очевидны следующие: возрождение олимпийского спорта и желание подражать атлетам высшего уровня, что наблюдается прежде всего в беге как самом доступном виде; широкое использование средств физической культуры в гуманистически ориентированных педагогических практиках Новейшего времени, охватывающих практически всех детей, при этом основным элементом этих методик является бег; лавинообразное увеличение видов деятельности, связанных с использованием ЭВМ и технических средств на их основе, отсюда – «сидячий» образ жизни, что приводит к дефициту движения и является причиной ряда заболеваний и психологических проблем, что опять-таки проще всего «лечится» бегом; развивается спортивная индустрия (экипировка, инфраструктура, клубы любителей бега и т.п.), во многом облегчающая занятия бегом и порождающая моду на него, а сам бег становится элементом современной городской культуры и частью общедоступных праздничных мероприятий.

В ^{[2, с. 74-75]} приводится произведенное Стюартом Смитом деление бегунов-любителей в зависимости от преследуемых ими целей: атлеты, которые рассчитывают на победу в своей возрастной группе, чаще всего это «недобегавшие», участвовавшие, но не выигрывавшие в элитном спорте; ординарные бегуны, которых больше всего, – шансов на победу они не имеют, но занимаются больше, чем нужно для здоровья, их цель – преодолеть себя: «участие в гонке Western States Endurance Run значит только одно: не сдаваться. Это исследование собственных возможностей, и не важно, сколько уйдет времени на тренировки, главное – подготовиться и пройти маршрут. Не сойти с гонки, невзирая на то, насколько будет тяжело, невзирая на то, насколько обстоятельства будут против вас, – это уже значит стать чемпионом» ^{[27, c. 77]}; джоггеры, бегущие ради здоровья, моды, компании друзей и развлечения, для них соревновательный момент (как с кем-то, так и с самим собой) малозначим ^{[42, 61]}.

Массовый бег как вид деятельности целесообразно рассматривать в единстве трех компонентов: биологического, духовного и социокультурного. Обратимся к биологическому компоненту. Учитывая философский регистр изложения материала, важно отметить взаимодействие беговой локомоции с духовной сферой личности спортсмена, на что обращает внимание Н. Н. Визитей: «…двигательное действие производит своего субъекта, генерирует сознание, а не просто управляется готовым сознанием, существующим до процесса осуществления самого действия. <…> это действие имеет не только моторную, но и смысловую структуру, именно которой, прежде всего, соответствуют афферентные и эфферентные координации и синтезы, составляющие функциональную основу совершаемого движения» ^{[13, с. 10]}. Как нам представляется, беговое движение, рассматриваемое физиологически, следует увязывать с определенным «слоем» центра нервной системы человека – головного мозга. В ^{[18, с. 10]} указывается, что «в ходе эволюции можно выделить три разновидности мозга – старый, средний и новый. Они и составляют некий трёхслойный пирог мозга. Первоначальный, так называемый рептильный мозг, направлял деятельность инстинктов, позволяющих обеспечивать выживание и сохранность вида. Он окружён сложной лимбовой системой, которую специалисты называют «мозгом млекопитающего». <…> Третий слой мозга можно назвать мыслящим. В нём происходит сбор, сортировка и анализ полученных сведений от органов чувств. Неокортекс соотносится с памятью, интеллектом, речевой деятельностью и сознанием». Цитируя А. Кестлера, П. С. Гуревич отмечает, что в нашей черепной коробке «расположились бок о бок крокодил, лошадь и человек разумный» ^{[18, с. 11]}. Можно предположить, что именно мезокортекс («лошадь») инициирует восходящую к начальному периоду человеческого существования потребность к длительному бегу на выносливость, а беговое движение ее удовлетворяет. Атавистическая природа стайерского бега заключается в том, что, по мнению целого ряда антропологов ^{[7, 8, 33-35, 39, 59]}, одним из способов добывания мясной пищи у первобытных предков человека был изматывающий жертву (например, антилопу) бег, заключающийся в ее длительном преследовании, доведении до изнеможения и последующем убийстве. Этот способ охоты насчитывает не менее 6 млн лет ^{[59, с. 92]} и доживает едва ли не до современности: «Койсаны на юге Африки (готтентоты и бушмены) были хорошо известны тем, что могли затравить быструю добычу, включая антилоп штейнбоков, ориксов, гну и зебр, и это притом что они охотились в жару в дневное время. Индейцы тараумара на севере Мексики гоняются за оленями до тех пор, пока животные не выдохнутся, а затем душат их руками. <…> пайюты и навахо делали то же самое с вилорогими антилопами. Австралийские аборигены преследуют кенгуру, доводя их до летального перегрева» ^{[59, с. 97]}. Беговая охота, наряду с другими факторами трудовой деятельности, способствовала развитию абстрактного мышления ^[39], т.е. неокортекса, результатом чего стали новые приспособления и стратегии охоты, не предполагавшие необходимости постоянно практиковать бег на выносливость. Таким образом, неокортекс начал искать менее энергозатратные способы добывания пищи. «И в этом есть горькая ирония: наша фантастическая выносливость давала мозгу пищу, необходимую ему для развития, а теперь наш мозг подрывает нашу выносливость» ^{[39, с. 72]}. «Конфликт» неокортекса с мезокортексом порождает массовое представление о том, что длительный бег есть проявление нерациональной формы двигательной активности, своего рода безумия и одержимости: «Я спрашиваю себя: есть ли в Америке кто-либо более безумный, чем я, тот, кто мог бы выжать из себя еще больше? <…> Я спятил? Возможно ^{[59, с. 135]}; «С еще большим рвением я продолжил тренировки, проводя тонкую грань между безумием и обязанностями. Я никогда не признавался ни себе, ни другим, сколько времени и усилий требовала от меня моя единственная мечта» ^{[27, с. 76]}; «Эдисон Пенья (один из 33-х шахтеров, пятого августа 2010 года оставшихся отрезанными от мира на глубине 700 метров в забое шахты Сан-Хосе в Чили и ожидавших спасателей 17 суток – С.К.) обрезал до лодыжек кирзовые сапоги и бегал. В его распоряжении был незаваленный участок выработки длиной примерно один километр с десятипроцентным уклоном. Шесть миль ежедневно. Шахтеры, сходящие с ума от страха, считали его сумасшедшим» ^{[55, с. 43]}; «Вы когда-нибудь пробегали сто километров за один день? Подавляющее большинство людей (я имею в виду нормальных людей) ничего подобного никогда не делали. Обычному городскому жителю вряд ли придет в голову такая безумная идея. А вот я как-то раз сделал это – принял участие в забеге на сто километров, который длился с утра до вечера» ^{[40, с. 49]}.

Далее важно разобраться с тем, каким образом стайерское беговое движение влияет на духовную сферу жизни человека. Духовный компонент связан с понятием «субъективная реальность», это своеобразие сознания человека, сфера его ценностно-смыслового самоопределения. Здесь следует различать бессознательную часть (назовем ее условно психологической) и сознательную, которую можно именовать метафизической или философской. Очевидно, что между указанными частями есть диалектическая связь.

Обращаясь к психологическому компоненту, отметим, что беговое движение обеспечивает рост частоты сердечных сокращений, в результате чего улучшается кровоснабжение мозга. Приток крови не только усиливает мозговую активность, но и снабжает мозг гормонами – адреналином, эндорфином, дофамином, серотонином и норадреналином. «Адреналин заставляет размышлять быстро, дофамин накидывает варианты и обостряет интуицию, серотонин расширяет сознание, а норадреналин подталкивает к принятию решений» ^{[55, с. 10-11]}. Бессознательное в «чистом» виде дарит спортсмену чувство наслаждения, которое получило название «эйфория бегуна». Ее порождают эндорфины, являющиеся морфиноподобными опиоидами, вырабатывающимися в различных частях центральной нервной системы, а также эндоканнабиноиды (это вариант тетрагидроканнабинола, содержащегося в марихуане). Эндорфины играют роль болеутоляющих средств, с разной степенью интенсивности блокируя мучительные состояния, неизбежные во время сильных перегрузок при стайерском беге. Производство эндоканнабиноидов «…в организме человека является побочным продуктом тех давних времен, когда наши предки занимались охотой и собирательством. Им нужен был мощный толчок к тому, чтобы иметь смелость сжигать столь необходимые калории и не бояться риска в борьбе за пропитание <…>. У других животных, которые также покрывают значительные расстояния в поисках пищи, тоже происходят внутренние химические процессы, сходные с теми, что наблюдаются у людей-стайеров» ^{[64, с. 28]}.

Второе психологически приятное состояние – состояние «потока» – уже является примером взаимодействия сознательного и бессознательного в психике стайера, осуществляющего беговое движение. Термин «поток» ввел в середине 1970-х годов психолог Михай Чиксентмихайи, обозначая им состояние человека, «…когда его мозг и тело работают в тесной гармонии, будучи нацеленными на решение конкретной задачи» ^{[64, с. 35]}. Состояние потока также связано с изменение характера работы мозга, поскольку «при этом снижается активность нейронов в префронтальной коре и миндалевидном теле. Это приводит к утрате ощущения течения времени, «отключению» от окружающей действительности, потере осознания собственного «я», а также к уменьшению негативных переживаний и росту позитивных эмоций» ^{[64, с. 35]}. Следует отметить, что состояние потока требует в качестве непременного своего условия «включенного сознания», т.е. максимального сосредоточения человека на достижении поставленной цели («бездумный бег (без цели и задачи) не способен породить такое состояние» ^{[64, с. 173]}, а также наличия соответствия между имеющимися навыками и решаемыми задачами, что постоянно удостоверяется при помощи обратной связи. Само состояние потока описывается как «сконцентрированное только на цели внимание», «потеря чувства себя», «ощущение полного контроля над телом», «искаженное восприятие времени» (которое «пролетает незаметно» несмотря на значительные усилия, затрачиваемые при беге). Наиболее обстоятельным физиологическим объяснением «чувства потока» является концепция временной, или обратимой, гипофронтальности мозга (т.е. снижения его кровоснабжения), предложенная Арне Дитрихом ^[22]. Дитрих полагает, что в ситуациях, требующих значительного напряжения, мозг, регулируя кровоток, уменьшает активность тех своих отделов, которые отвечают за умственную деятельность, в первую очередь – сortex praefrontalis (префронтальной коры), являющуюся передней частью лобных долей. Этот процесс начинается примерно через полчаса после начала бега. «Высвободившуюся» кровь получает, помимо прочих отделов мозга, и моторный кортекс, отвечающий за координацию движений и начинающий располагать в результате гипофронтальности дополнительными возможностями для обеспечения наиболее оптимальной связи и частоты продуцирования компонентов бегового движения. Частичная дезактивация умственной деятельности ощущается бегунами, например, таким образом: «Меня часто спрашивают, о чем я думаю во время бега. <…> Честно говоря, я толком не помню о чем. И вспомнить не получается. <…> я ни о чем конкретном не думаю, бегу себе и бегу. В принципе, когда я бегу, вокруг меня образуется некая пустота. Можно сказать, что я и бегаю-то для того, чтобы оказаться в этой самой пустоте» ^{[40, с. 14-15]}. Чувство этой мыслительной «пустоты» и есть одна из составляющих «потока». Уходят не только мысли, но и тревожные состояния, связанные со страхом дистанции, неуверенностью в своих силах, воспоминаниях о неудачах. Чувство потока дарит спокойную уверенность и оптимизм, порождает ощущение легкости, увеличивает время бега до крайней усталости и притупляет боль. Испытавшие это чувство полагают, что наиболее полно оно выражается словами «радость» и «счастье». Помимо этого, беговые тренировки на выносливость увеличивают объем передней поясной зоны коры (тем самым обеспечивая ее большие функциональные способности), что повышает адаптационные способности человека и уменьшает последствия посттравматического стресса ^{[56, с. 156]}. Таким образом, бег не только управляется сознанием, но и генерирует в нем состояния, позволяющие человеку наиболее полно реализовать свой потенциал в деятельности, превзойти себя и получить в награду ощущение эйфории, счастья от чувства полноты своего бытия и радостные эмоции от достижения поставленных целей.

Для понимания высшей – метафизической – составляющей духовного мира «человека бегущего» как феномена массового спорта весьма важным является осмысление причин занятия стайерским бегом у спортсменов-любителей. В ^{[32, с. 52-53]} приводятся данные анкетного опроса 200 членов различных клубов любителей бега (КЛБ) об их мотивации. Результаты таковы: на первом месте – «укрепление здоровья и предупреждение заболеваний», затем идут «продление творческого долголетия», «развитие физических качеств, двигательных навыков, повышение работоспособности», «нормализация веса тела, более рациональное проведение свободного времени», «подготовка и выполнение спортивных разрядов». Н. Илларионов выделял восемь групп психологических мотиваций бегунов-любителей среднего и старшего возраста ^{[26, с. 21]}: «оздоровление», «удовольствие (хобби)», «достижение определенного результата», «мода», «общение», «стимулирование творческих способностей», «бег с воспитательными целями» и «случайная» мотивация, например проверка своей силы воли, без стойкой установки на регулярные тренировки. Имеются и более «свежие» данные о мотивации, которые приводит А.С. Адельфинский: «фит» (ради здоровья), «фан» (ради удовольствия) и «челлендж» (вызов себе, проверка себя) ^{[2, с. 76-96]}. Как видно, за последние 30 лет, разделяющие приведенные опросы, качественных изменений в мотивации бегунов-любителей не произошло.

Полагаем, что объединяющим смысловым каркасом перечисленных мотиваций является следующее: в беге человек реализует свою экзистенцию как фундаментальную онтологическую специфичность, определяющуюся не чем-то внешним, но лишь своей индивидуальностью: «…бег имеет надо мной такую же сильную власть, как и я над ним. Иногда, когда я не бегаю несколько дней, равновесие нарушается и моя страсть берет верх, тогда желание пойти бегать становится неуправляемым» ^{[27, с. 234]} – что это, если не своеобразно переосмысленный хайдеггеровский «зов бытия»? ^[58]. Неудивительно, что для многих «бег приобрел метафизический смысл. Теперь он был первопричиной и определял бытие сущности, обозначаемой словом «я». Я бегу, следовательно, я существую» ^{[40, с. 52]}. Бег выбирается как форма (само)постижения специфически человеческого бытия в мире, трактуемого как преодоление «вещей» (в данном случае – значительной дистанции, например бег на 100 миль, или большого временного отрезка – суточный бег, или нередко исполненного филистерством «общественного» мнения, для которого бегущий человек – это чудак или бездельник), а главное – преодоление себя, переход, говоря словами К Ясперса, от «существования в мире» к «подлинному существованию», своей экзистенции. Экзистенция понимается в переживании и становится особенно отчетливой в переживании «предельном», которое и достигается длительным беговым усилием. По Плеснеру ^[45], главная черта экзистенции – эксцентричность, выход за границы своих естественных пределов, т.е. трансцендирование вовне и внутрь себя. В предельном беговом усилии экзистенция получает возможность выхода на фундаментальный, глубинный уровень своего существования – трансценденцию, лежащую за пределами мира обыденности, но придающую бытию человека смысл и ценности. К. Ясперс допускает, что этой трансценденцией может быть Бог: «Трансценденция над всем миром или до всего мира называется Богом» ^{[66, с. 336]}. Интересно, что связь слов «бег» и «бог» имеет давнюю историю осмысления ^[23]: «Сократ. <…> Мне представляется, что первые из людей, населявших Элладу, почитали только тех богов, каких и теперь еще почитают многие варвары: Солнце, Луну, Землю, Звезды, Небо. А поскольку они видели, что все это всегда бежит, совершая круговорот, то от этой-то природы бега им и дали имя богов» ^[44]; у Маяковского в «Нашем марше» читаем: «Дней бык пег/ Медленна лет арба/ Наш бог бег/ Сердце наш барабан». Конечно связь слов «бог» и «бег» здесь имеет паронимический, чисто внешний (фонетический) характер, однако и в смысловой сфере бегу порой приписываются свойства сакральных практик: «Мне кажется, многие за этим ходят в церковь, мне же для возрождения нужно выйти на дорогу. Бег на длинные дистанции — это мой способ обрести покой» ^{[27, с. 234]}; «Он (Херберт Джеймс Эллиот – олимпийский чемпион 1960 г. в беге на 1500 м – С.К.) жадно впитывал в себя мудрость, слушал монологи Серутти (Перси Черутти – тренер Эллиота – С.К.) о «сознании Иисуса» — представлении о боли на тренировках и соревнованиях как очистительном средстве: так можно было лучше понять страдания Иисуса на кресте. Если человек выносит боль, на спортивных дорожках происходят чудеса, и спорт через самопожертвование отдельных людей вознесет все человечество. Тот, кто хочет стать лучшим и получить некоторое откровение, должен искать боли, радоваться ей, он должен любить ее, ведь она столько давала взамен» ^{[19, с. 207-208]}; «Кэтрин Ндереба, четырехкратная победительница Бостонского марафона в начале 2000-х и глубоко верующая христианка, толковала свои занятия бегом как исполнение божественного промысла и обычно во время соревнований разговаривала с Творцом. Эта практика стала главной составляющей ее формулы успеха и так же отвечала особенностям ее личности <…>» ^{[56, с. 285]}. Таким образом, стайерский бег на грани человеческих возможностей – это тот способ, которым экзистенция добирается до своей сути – трансцендентного уровня личностного бытия. Для многих бег открыл доступ к самому главному, сокровенному в жизни. Недаром всемирно известный японский писатель и стайер Харуки Мураками придумал для себя эпитафию, в которой есть слова: «Во всяком случае, он так и не перешел на шаг» ^{[40, с. 76]}.

Можно с достаточным основанием утверждать, что выносливость стайера-любителя определяется не только степенью его физической подготовки, но и такими компонентами сознания, как убеждения, мотивы, ценности. Зачастую именно духовной составляющей принадлежит приоритет в достижении поставленных целей на дистанциях длинных забегов: «Я понял, что главный вызов в забеге на длинную дистанцию – именно вызов разуму» ^{[56, с. 16]}; «В ультрамарафонах наступает момент, когда твое тело умирает. И тогда дух выходит на первое место. <…> Дух управляет, а тело послушно выполняет команды» ^{[55, с. 146]}. «Вот, скажем, вы бежите и думаете: «Тяжело-то как. Все, больше не могу». То, что вам тяжело, – это факт, от него никуда не деться. А вот можете вы больше или не можете, решаете только вы сами. Это, понимаете ли, остается полностью на ваше усмотрение. Мне кажется, что в этом высказывании очень точно и сжато выражена самая суть спортивного состязания под названием «марафонский бег» ^{[40, с. 7]}. В спортивной психологии утвердилась мысль, что предел выносливости определяется именно мозгом. «Мозг не командует нам остановиться. Скорее он заставляет спортсменов снижать темп бега до того уровня, который не подвергает их внутренние органы опасности» ^{[64, с. 145]}. И вот тут возникает вопрос: почему один бежит до обморока, до теплового удара или ишемии миокарда, а второй замедляется при первых признаках усталости? По мнению С. Маркоры ^[62], истощение бегуна-стайера наступает не тогда, когда у него закончились запасы гликогена или повысилась концентрация молочной кислоты, а когда он приближается к уровню тех усилий, которые готов (или способен) был приложить. Даже когда мозг, воспринимая мышечные импульсы как угрожающие гомеостазу, посылает сигналы сознанию о том, что бежать далее невыносимо, у организма остаются немалые физиологические возможности продолжать движение, что подтверждено экспериментально. «Выбрать» свой физический лимит очень непросто. И вот здесь наступает переломный момент бега, заключающийся в принятии спортсменом волевого решения, будет ли он продолжать прикладывать усилие, доставляющее ему огромный дискомфорт, или он прекращает борьбу с собой и соперниками, замедляясь, переходя на шаг или покидая беговую трассу. При этом отмечается, что тот бегун, который способен за счет волевых усилий использовать большую часть своих способностей, успешнее на трассе того, который имеет физический потенциал значительнее, но прикладывает меньше усилий для его реализации. Добавим, что и сам мозг, утомляясь от контроля за монотонным беговым движение, «завышает» восприятие усилий, которые кажутся «еще тяжелее». «Тот факт, что восприятие усилий приходит от мозга, а не от тела, объясняет, почему так велик список факторов, способных повысить выносливость, не увеличивая физических способностей тела» ^{[56, с. 42]}. Таким образом, сознание человека вступает в неравную схватку c двумя противниками – не только с телом, но и с мозгом. Какими же ресурсами располагает сознание в этом неравном противостоянии, что позволяет ему адаптироваться к предельным усилиям и длить их до достижения своей цели? Важно понимать, что так же, как уникальны физические особенности каждого атлета, так же уникальны и те мотиваторы, которыми он пользуется. Любопытны рассуждения о причинах занятий бегом «философствующих» любителей-марафонцев: «Одни бегут, спасаясь от пьянства, другие – чтобы забыть какие-то грехи в прошлом. Большинство – просто гиперактивные адреналиновые наркоманы, которые хотят почувствовать жизнь на вкус, выпить ее до последней капли» ^{[27, с. 177]}; «Над бегунами часто посмеиваются, мол, эти на многое готовы, лишь бы жить подольше, но я думаю, что большинство людей бегают вовсе не поэтому. Им важно не продлить свою жизнь, а улучшить ее качество. Если уж тратить годы, так хотя бы интересно и полноценно, имея какую-то цель, а не блуждая в тумане. И как мне кажется, бег может здорово в этом помочь. Нужно достичь своего индивидуального предела – в этом суть бега» ^{[40, с. 40]}; «Бег увлек меня главным образом потому, что его природа не может быть выведена из чьей-то пользы, из места в иерархии, из хитрого плана. Бег честен и объективно измерим. <…>. Есть правила игры, и число, которого можно достичь – будь то время, отведенное на прохождение определенной дистанции, место в итоговой таблице или рекорд, – не может быть оспорено. Его не вычеркнешь, не сфальсифицируешь, не присвоишь. Забег – испытание, где слова ничего не значат в отличие от показателей» ^{[59, с. 17-18]}.

Исследователи отмечают, что чем «благороднее», «возвышеннее» цели бегунов, тем больше у них духовных ресурсов для двигательной активности на пределе своих сил: «…именно особенности поставленной цели больше всего влияли на то, как покажут себя атлеты, дебютировавшие в марафоне. Те, кто был мотивирован сильнее всего личными целями — самоутверждением или поисками смысла жизни, — с меньшей вероятностью могли сойти с дистанции, чем те, для кого главной целью было похудение или социальное признание. Все бегуны сталкивались с одинаковой проблемой, и вероятность ее преодоления зависела главным образом от стремлений, вовлекших их в этот опыт» ^{[56, с. 53]}. Воистину, здесь для философии открывается огромное поле исследований. Это позволяет предположить, что психобиологическая модель выносливости С. Маркоры может стать основанием для появления «философии бега» как особой отрасли философии спорта. Наиболее близкой к ней философской традицией является философия экзистенциализма, совпадающая своим мироощущением с настроем человека, долго бегущего на пределе сил: «Чтобы совершенствоваться в моем деле, нужно разрушить психологический барьер, найти в себе смелость и продолжить пытаться даже перед лицом безжалостной боли и полного отсутствия надежды» ^{[27, с. 222-223]}. В жизни очень много соблазнов сдаться или отступить, поэтому большую ценность приобретают мотивы и способы, позволяющие нам продолжать борьбу, несмотря на всю безнадежность нашего положения.

Бег на выносливость может рассматриваться и как форма самопознания: по сути, это экспериментальная ситуация, совмещенная с рефлексией, позволяющая человеку открыть в себе такие качества, о которых он не подозревал, находясь в комфортных или умеренно трудных условиях. «За один день (ультрамарафона – С.К) вы узнаете о себе больше, чем за всю жизнь» ^{[27, с. 90]}; «Чем больше я бегал, тем больше нового узнавал о себе» ^{[40, с. 24]}. Порой полученные результаты экстраполируются на человека «вообще», и тогда беговое испытание становится способом познания некоторых родовых черт человека.

Социокультурные аспекты массового бега на выносливость можно прояснить на основе выявления того «социального заказа», который породил это явление. Если ради марафонцев-любителей на несколько часов перекрывают значительные территории столиц государств на всех континентах, а беговые праздники, поддерживаемые властными структурами, собирают тысячи людей, то эти бегущие люди зачем-то нужны обществу? Попробуем выявить, в чем же конкретно заключается эта потребность. Как известно, прогресс общества определяется улучшением качества жизни человека, интегральным показателем чего выступает рост средней продолжительности жизни, в первую очередь детерминированный состоянием телесного и психологического благополучия людей. Положительное влияние бега на физическое здоровье человека неоспоримо, но он важен и для обеспечения оптимального психологического состояния. Известно, что длительные стрессы, особенно вкупе с низкой физической активностью, являются фактором, способствующим появлению и развитию многих заболеваний, в частности гипертонии, нервного истощения, стенокардии и пр. Беговое возбуждение организма (особенно возникающие в его результате «эйфория бегуна» и «чувство потока») подавляет зоны мозга, обеспечивающие раздраженное или угнетенное состояние, повышает психический тонус, дарит ощущение радости и счастья. Беговая усталость (конечно, в разумных пределах) позволяет победить бессонницу и неврастению, сжигая избыток адреналина, образующегося в результате стрессов, ослабляет симптомы посттравматического стресса. Значимость позитивного психологического настроя такова, что «в наши дни психологи пришли к согласию по поводу того, что четыре качества личности <…>: открытость, сознательное отношение к себе, экстравертность и низкий уровень невротизма, — практически гарантируют долгую жизнь и крепкое здоровье даже в старости» ^{[56, с. 264]}. Беговые успехи повышают самооценку, порождают спокойствие и уверенность в своих силах, гармонизируют отношения с другими людьми: «Придите на финиш любого массового пробега – и вы будете поражены той атмосферой доброжелательности, всеобщего согласия, готовности каждого поделиться с каждым, даже совершенно незнакомым человеком всем – от последнего драгоценного в зной глотка фруктового сока до совета по самым важным вопросам жизни. Никогда, возможно, не встречали вы столько добрых людей сразу. Бег дает нам возможность подвергнуть себя нелегкому испытанию, а выдержав его, человек чувствует себя сильнее, лучше, увереннее в отношениях с другими, а значит, и доброжелательнее» ^{[52, с. 22]}. В связи с вышесказанным очевидно, что массовые беговые мероприятия – это прежде всего пропаганда здорового образа жизни, а конкретнее – простого, общедоступного и эффективного способа достижения и поддержания телесного и психологического благополучия.

Бегуны на выносливость выполняют важную социальную функцию, заключающуюся в том, что они теоретически и практически осуществляют селекцию наиболее эффективных адаптационных навыков. Исследователи полагают, что степень выносливости каждого стайера определяется особенностями (иначе говоря – стилем) адаптации спортсмена к длительным нагрузкам. «Стиль адаптации – неповторимый набор индивидуального стиля поведения, эмоций и (в случае человека) мыслительных процессов, призванных отвечать на обстоятельства жизни» ^{[56, с. 45]}. Некоторые элементы стиля адаптации специфичны для беговой деятельности (например, использование опыта прошлых соревнований для поддержания оптимального темпа бега), а некоторые являются универсальными. К таковым можно отнести психологическую готовность к длительным болевым ощущениям; осознание того, что неудача в одном соревновании является полезным опытом для достижения успехов в последующих; вера в себя и принятие личной ответственности за результат; понимание того, что пределы наших возможностей значительно шире, чем нам представляется во время самых сложных испытаний; учет важности группового эффекта: командный бег дается легче, чем в одиночку, а подбадривающее внимание зрителей массовых забегов стимулирует к удержанию максимального усилия; умение превратить критику со стороны в личный мотиватор и понимание того, что мнение большинства (относительно, например, «разумности» длительного бега) не всегда является правильным; осознание своей уникальности, что проявляется как в индивидуальных особенностях стиля бега, так и мотивации к нему и, в конце концов, четкое представление о примате духа над телом. Психическая устойчивость к испытаниям сохраняет культурное в человеке, не дает ему духовно деградировать и животным образом реагировать на раздражители, выпускает пар агрессии. Это великая награда, даруемая нам бегом на выносливость.

Массовый стайерский бег является эффективным способом формирования особого типа личности, который называется «аутотелическим», что в переводе с греческого означает «самоориентированный» или «самовознаграждающий». «Самовознаграждение подразумевает не эгоистическую натуру, а желание человека полностью отдаваться той деятельности, которая является для него вознаграждением сама по себе. Эту концепцию еще называют внутренней мотивацией, когда удовольствие, получаемое от какого-то дела, само по себе является для человека вознаграждением. Черты аутотелической личности: интерес к новому, любознательность; способность вовлекаться в конкретное дело; ориентация на достижение/цель; внутренняя мотивация; удовлетворение от освоения новых навыков; позитивное восприятие возникающих вызовов; получение большего удовлетворения от конкретного жизненного опыта, а не от погони за властью, материальными благами или наградами» ^{[64, с. 81-82]}. Этот тип личности является особым проявлением homo faber – человека, выражающего свою сущность в деятельности, но связанной не с извлечением выгоды из внешнего мира, а с развитием себя, получением новых навыков, опыта, актуализации уникального личностного потенциала, испытывающего наибольшую радость от преодоления себя и самого процесса деятельности, направленного на достижение личных целей. Это личность, чей главный вектор – самосовершенствование, ее жизнь всегда содержательна, ориентирована на прогресс в духовной сфере, ее выбор, говоря словами Э. Фромма, «быть», а не «иметь» ^[57]. Вот как этот переход от «иметь» к «быть» описывает один из самых известных ультрамарафонцев Дин Карназес: «Внезапно я почувствовал себя вымотанным, осознал, что мне все равно: премия могла быть большой, но давление, которое я испытывал на работе, было гораздо больше. <…> Я ни к чему не стремился по собственной воле и не чувствовал удовлетворения от проделанной работы. Поначалу деньги имели значение, потому что у меня раньше их не было, но теперь, когда мне удалось сделать небольшие накопления, я осознал, что в жизни должно быть что-то большее, чем постоянное стремление пополнять эти запасы» ^{[27, с. 49]}. Бег на выносливость может рассматриваться как один из способов формирования нового человека, что, по Э. Фромму, и есть главный способ излечения «больного» общества, недугами которого являются меркантильность, страсть к потреблению и накоплению, что ведет личность к духовной деградации, а общество – к раздорам, насилию, вопиющему неравенству и критическому исчерпанию ресурсов.

Бег на выносливость выступает как форма реализации «эстафеты поколений», выходя даже за пределы нашего биологического вида: «Что касается нас, бегунов, я думаю, что мы возвращаемся назад, к истокам человеческой истории. Мы испытываем то же, что испытывали наши предки десять тысяч лет назад, питаясь фруктами, орехами и овощами, держа в тонусе сердце и легкие благодаря постоянному движению. Мы – что редко случается с нашими современниками – восстанавливаем родство с древними людьми и даже с далекими предками из дикой природы» ^{[59, с. 14]}. Отметим, что в этой связи беговые занятия имеют перспективы в рамках экологических движений, что уже проявляется виде «плоггинга» – пробежки, совмещённой со сбором мусора по пути, а также в отказе от использования пластика (пакеты, стаканы и пр.) на беговых соревнованиях любителей ^[6].

Также отметим, что массовый бег является одним из драйверов спортивной индустрии, средством благотворительности ^[16] («К марафону 2018 года Лондон собрал 84 миллиона долларов пожертвований» ^{[55, с. 221]}), формой социализации инвалидов, используется в мемориальных и воспитательных целях (например, пробеги молодежи по местам воинской славы). Беговые события порой вносят значительный вклад в развитие городов (прибыль Нью-Йорка от марафона превышает 300 млн долларов ^{[55, с. 29]}) и даже становятся частью городской топонимики: в пригороде Бостона, известном помимо прочего своим марафоном, есть Heartbreak Hill – «холм разбитого сердца». В 1936 году на этом холме Джон Келли, победитель бостонского марафона предыдущего года, догнал лидирующего Эллисона («Тарзана») Брауна, снисходительно похлопал его по плечу и ушел в отрыв. Однако Браун в итоге догнал Келли и финишировал первым. Журналист «The Boston Globe» Джерри Насон назвал точку, где Браун опередил Келли, «Heartbreak Hill» – место, где было разбито сердце Джона Келли.

Как и всякий вид деятельности, бег имеет этическое измерение. В сообществах бегунов-любителей и многих причастных к массовым беговым мероприятиям обсуждаются такие темы, как неудобства, доставляемые горожанам массовыми забегами, ради которых перекрывают автомобильное движение на значительных городских территориях; причиняемый некоторыми бегунами ущерб своему здоровью, на восстановление которого уходят средства налогоплательщиков; допустимость (по соображениям безопасности и удобства для окружающих) бега в наушниках по городским улицам, бега без маек, бега по велодорожкам, бега без масок в ситуации пандемии; нахождения после тренировки или соревнования без последующего принятия душа в общественном транспорте. Также предметом дискуссии являются правила поведения в группе бегунов во время массовых забегов, допустимые способы разрешения конфликтов с владельцами собак, пешеходами, велосипедистами и автомобилистами; обсуждаются темы, касающиеся возможности для бегущих плевать и высмаркиваться на виду у всех; как лучше обходиться с мусором во время массовых забегов; допустимо ли участие в забегах без регистрации, бег с громкой музыкой из переносных колонок; медленный бег не в своем кластере и создание тем самым помех более быстрым бегунам; бег в ряд по несколько человек. Важно разобраться в том, как прорываться сквозь плотные толпы бегунов; реагировать на резкие остановки впереди бегущих и заторы на пунктах питания, а также иногда нехватку некоторых видов питания; что допустимо в поведение болельщиков и т.п. ^{[14, 15]}. Перечисленные проблемы свидетельствуют о необходимости формирования специфической беговой культуры, которая также может стать предметом рассмотрения философии бега.

Результаты поведенного исследования позволяют в первом приближении определить компоненты проблемного поля «философии бега»: социальный состав стайеров-любителей; бег на выносливость в свете идеалов гуманизма; причины «массовизации» бега на выносливость в современном обществе; специфика массовых беговых соревновательных практик; фундаментальность и универсальность бега как компонента физической культуры; бег на выносливость как фактор антропогенеза; исторические аспекты социокультурной обусловленности бега на выносливость; любительский и профессиональный бег на выносливость: особенности воздействия на личность; эстетика и этика бега; бег на выносливость и гендер; взаимодействие беговой локомоции с бессознательной сферой личности спортсмена-любителя; воспитательный потенциал бега на выносливость; влияние стайерского бега на метафизическую составляющую духовного мира «человека бегущего»; потребности общества, удовлетворяемые культивированием стайерских беговых практик; массовый бег на выносливость и проблемы экологии; проблемы цифровизации тренировочного процесса бегунов-любителей; бег на выносливость и самопознание; беговая культура и ее особенности; инклюзивный потенциал стайерского бега; социокультурные особенности бегового пространства; отражение бега на выносливость в художественной культуре и т.п.

Основными выводами проведенного исследования являются следующие положения:

– социальная база массового бега на выносливость представлена частично пересекающимися группами, участники которых преследуют цели достижения превосходства над другим, над собой или же практикуют бег ради здоровья и удовольствия;

– причинами массовости состязаний стайеров-любителей в Новейшее время выступают возрождение олимпизма и пропаганда идеалов атлетической личности; широкое распространение идей гуманистической педагогики, включающей в себя заботу о телесном благополучии; борьба с гиподинамией как следствием НТР, развитие спортивной индустрии и инфраструктуры, внедрение беговых практик в городскую культуру и пр.;

– благотворное влияние беговой локомоции на бессознательное проявляется в "эйфории бегуна"; взаимодействие бессознательного и сознательного при беге на выносливость способно породить "чувство потока"; метафизический компонент сознания "человека бегущего" посредством длительного бегового усилия восходит к трансцендентному началу своей экзистенции;

– любительский бег на выносливость удовлетворяет не только личные, но и социальные потребности, являясь широкодоступным элементом поддержания физиологического и психологического здоровья народа, что есть важнейшее условие прогресса общества; обеспечивает селекцию наиболее эффективных адаптационных навыков; служит способом формирования аутотелической личности, ориентированной на модус "бытия", а не "обладания"; выступает драйвером спортивной индустрии, компонентом экологических движений и благотворительных кампаний, формой социализации людей с ограниченными возможностями, имеет мощный воспитательный потенциал и т. д;

– являясь основой большинства атлетических движений, бег может рассматриваться как «исходная клетка», детерминирующая влияние физкультурно-спортивных практик на сознание и тело человека, а также современный этап развития общества. В отношении человека это влияние можно обозначить словом «калокагатия», а в отношении общества – «гуманизм» и «демократизм»;

– вышесказанное позволяет предположить возможность развития "философии бега" как направления философии спорта, исследующего различные аспекты влияния бега на бытие человека и общества.

Таким образом, осмысление гуманистического потенциала непрофессионального массового стайерского бега и его социальной значимости является актуальной задачей современной философии, важной для понимания телесных практик и ценностно-смыслового компонента сознания современного человека, а также «духа времени» нашей эпохи.