Категории справедливости и баланса в практике Конституционного Суда Российской Федерации

Рундквист Антон Николаевич преподаватель, кафедра теории и методологии правоведения, Гуманитарный университет 620041, Россия, Свердловская Область область, г. Екатеринбург, ул. Железнодорожников, 3 Rundkvist Anton Nikolaevich Lecturer of the Department of the Theory and Methodology of Law at Liberal Arts University 620041, Russia, Sverdlovskaya Oblast' oblast', g. Ekaterinburg, ul. Zheleznodorozhnikov, 3 anton-upol@mail.ru Другие публикации этого автора

Справедливость — это фундаментальная правовая категория. Как отмечает С. С. Алексеев, правовая форма общественного регулирования воплощает в себе господствующие моральные принципы, начала справедливости, а отсюда вытекает близость по смысловому значению слов «правовое», «правое» и «справедливое» ^[1]. С большой долей уверенности можно сказать, что социальный регулятор, не отвечающий хотя бы самым базовым фактическим притязаниям на соответствие справедливости, не должен называться правом, поскольку правовое регулирование по умолчанию подразумевается справедливым. Является ли оно таковым на самом деле — другой вопрос. Однако ни один законодатель и ни один правоприменитель, принимая в рамках своей компетенции те или иные правовые акты, никогда открыто не заявит, будто бы такие акты по форме и (или) по содержанию не опираются на справедливость как на основополагающий общеправовой принцип. Подобное заявление попросту представлялось бы абсурдным, при том что противоположное ему утверждение о соответствии принимаемого правового акта требованиям справедливости, наоборот, на сугубо интуитивном уровне воспринимается совершенно адекватно — словно нечто, само собой разумеющееся. Похожую цепочку рассуждений приводит Р. Алекси, предлагая оценить в качестве варианта для первой статьи конституции положение ««Х является суверенной, федеративной и несправедливой республикой» и делая вывод о наличии очевидного логического противоречия внутри данной сентенции ^[2].

Тем не менее со справедливостью, рассматриваемой в качестве именно правовой (юридической) категории (то есть как общеправового принципа, а еще точнее, сверхпринципа ^{[3, 4]}, надпринципа ^[5], суперпринципа ^[6]или метапринципа ^[7-9]) связано множество трудностей, проистекающих из расплывчатости ее содержания. К сожалению, даже спустя несколько тысячелетий споров ученые-юристы не пришли к единому мнению относительно наилучшего способа решения указанной проблемы. В рамках же настоящего исследования предлагается проанализировать один из возможных подходов к определению сущности принципа справедливости, опирающийся на понятие правового баланса.

Данный подход базируется на позиции И. Канта, выраженной в следующем: «Государственный строй, основанный на наибольшей человеческой свободе согласно законам, благодаря которым свобода каждого совместима со свободой всех остальных, есть во всяком случае необходимая идея, которую следует брать за основу при составлении не только конституции государства, но и всякого отдельного закона» ^[10]. Иными словами, здесь речь идет о законодательном регулировании, позволяющем максимальным образом взаимно согласовать интересы всех субъектов права. Подобная мысль пересекается с приводимым Д. И. Дедовым определением общего блага, понимаемого «как состояние общества, при котором решения, регулирующие общественные отношения, затрагивающие неограниченный круг членов общества, имеют цель принести и приносят пользу для любого и каждого человека (не для большинства членов общества, от чего отталкиваются идеологи теории общественного выбора), независимо от его индивидуальных предпочтений, интересов, его стиля жизни» ^[11]. Следовательно, если перед государством ставится цель достижения общего блага, то справедливое правовое регулирование (а иным оно, как уже было отмечено, и не предполагается) должно предусматривать распределение субъективных прав и юридических обязанностей между субъектами таким образом, чтобы в результате соблюсти некий баланс (равновесие), обеспечивающий наиболее полную реализацию правомерных устремлений всех членов общества. Соответствующий баланс может устанавливаться различными способами. Для их изучения, а также понимания их тесной взаимосвязи с юридической справедливостью допустимо обратиться к обширной правоприменительной практике Конституционного Суда Российской Федерации (далее — КС РФ).

С 14.01.1992 года по 24.03.2020 года КС РФ принял 641 постановление, из них в ходе исследования получилось выделить 421 постановление, не только содержащее указание на принцип справедливости, но и позволяющее путем изучения контекста осветить тот или иной аспект содержания данного принципа применительно к конкретным правоотношениям. В 128 постановлениях из выделенных 421 категории справедливости и баланса упоминаются в смысловой связке друг с другом, что составляет 30,4 %. То есть почти в трети случаев КС РФ, раскрывая содержание юридической справедливости, обращается к понятию баланса. При этом могут быть использованы различные формулировки, отражающие связь этих двух категорий, а иногда в одном постановлении удается обнаружить сразу несколько отличающихся друг от друга формулировок. Всего же в 128 постановлениях, содержащих упоминание справедливости и баланса в одном контексте, задействуются следующие способы смысловой привязки указанных категорий: 1) достижение баланса посредством справедливого судебного решения (правосудия, судебного разбирательства) — в 26 случаях (20,31 % от 128 постановлений); 2) использование словосочетания «справедливый баланс (равновесие)» — в 23 случаях (17,97 %); 3) достижение баланса путем ограничения прав и свобод, отвечающего требованиям справедливости — в 20 случаях (15,63 %); 4) указание на принцип справедливости как на основу баланса — в 15 случаях (11,72 %); 5) достижение баланса посредством установления справедливых мер юридической ответственности — в 13 случаях (10,16 %); 6) обеспечение баланса с соблюдением принципа справедливости — в 13 случаях (10,16 %); 7) обеспечение баланса при соблюдении требований справедливого правового регулирования — в 5 случаях (3,91 %); 8) одновременное нарушение баланса при нарушении принципа справедливости — в 5 случаях (3,91 %); 9) направленность принципа справедливости на обеспечение правового баланса — в 4 случаях (3,13 %); 10) обеспечение баланса конституционных прав и справедливого согласования прав и интересов — в 3 случаях (2,34 %); 11) достижения баланса конституционных ценностей путем справедливого перераспределения публичных финансов — в 2 случаях (1,56 %); 12) одновременные обеспечение сбалансированности предоставления государством мер социальной поддержки и функционирование публично-правовых механизмов возмещения вреда на основе принципа справедливости — в 2 случаях (1,56 %); 13) одновременные реализация принципа справедливости и обеспечение баланса имущественных прав — в 2 случаях (1,56 %); 14) одновременные соблюдение баланса интересов и гарантия справедливости применения мер пресечения — в 2 случаях (1,56 %); 15) проявление принципа справедливости через необходимость обеспечения баланса прав и обязанностей всех участников рыночного взаимодействия — в 2 случаях (1,56 %); 16) гарантия сбалансированности бюджета посредством принципа справедливости — в 1 случае (0,78 %); 17) достижение баланса посредством справедливости льготных условий природопользования — в 1 случае (0,78 %); 18) одновременные достижение баланса и обеспечения общеправового принципа справедливости — в 1 случае (0,78 %); 19) одновременные обеспечение баланса интересов и гарантия справедливых условий осуществления прав — в 1 случае (0,78 %); 20) установление справедливой оплаты юридической помощи с целью соблюдения баланса конституционно защищаемых ценностей — в 1 случае (0,78 %); 21) учет принципа справедливости при соблюдении баланса прав и законных интересов — в 1 случае (0,78 %).

Несмотря на многообразие приведенных формулировок и объективно различную степень их обобщенности, как минимум один вывод удается сделать с достаточной уверенностью: в соответствии с правоприменительной практикой КС РФ, связь между категориями «справедливость» и «баланс» безусловно имеет место. В рассмотренных постановлениях выделяется два основных варианта обозначения этой связи: либо баланс четко указывается в качестве цели, достигаемой при выполнении требований, диктуемых принципом справедливости; либо предполагается одновременное соблюдение и баланса, и принципа справедливости. В любом случае допустимо говорить о взаимообусловленности данных категорий: справедливость зачастую подразумевает установление некоего баланса, а баланс всегда предполагается справедливым. И хотя в значительном количестве постановлений КС РФ, в тексте которых раскрывается содержание принципа справедливости, описываемая взаимосвязь не прослеживается столь явным образом (всего получается 293 постановления «против» 128, что эквивалентно соотношению 2,29:1), тем не менее невозможно обнаружить ни одного решения, где бы категории баланса и справедливости очевидно противопоставлялись бы друг другу или упоминалось бы словосочетание «несправедливый баланс». А значит, нацеленность на достижение определенного баланса можно назвать по меньшей мере одним из существенных аспектов принципа справедливости.

Однако объекты балансировки (иначе говоря, то, что оказывается подвергнутым процедуре уравновешивания в соответствии с требованиями принципа справедливости) и, как следствие, виды самого баланса, способны отличаться в разных актах КС РФ, а в некоторых постановлениях могут быть указаны сразу несколько таких объектов. Так, из обозначенных 128 постановлений объектами балансировки выступают: 1) в 78 случаях (60,94 % от общего числа упоминаний справедливости и баланса в одном контексте) — частные и публичные интересы; 2) в 45 случаях (35,16 %) — конституционные ценности; 3) в 12 случаях (9,38 %) — интересы участников гражданского оборота (рыночного взаимодействия); 4) в 11 случаях (8,59 %) — права и интересы участников тех или иных правоотношений (без уточнения того, какие именно правоотношения имеются в виду); 5) в 4 случаях (3,12 %) — конституционные права; 6) в 3 случаях (2,34 %) — права и обязанности; 7) в 3 случаях (2,34 %) — права и принципы; 8) в 2 случаях (1,56 %) — права и законные интересы различных категорий граждан; 9) в 2 случаях (1,56 %) — меры социальной поддержки; 10) в 1 случае (0,78 %) — бюджет; 11) в 1 случае (0,78 %) — интересы участников гражданского судопроизводства; 12) в 1 случае (0,78 %) — интересы участников уголовного судопроизводства; 13) в 1 случае (0,78 %) — принципы.

Если обобщить приведенные данные, то получится в зависимости от объекта балансировки (уравновешивания) выделить следующие два уровня баланса: 1) баланс конституционно защищаемых ценностей; 2) баланс субъективных прав и юридических обязанностей участников конкретных правоотношений.

Наиболее общими из объектов, нуждающихся в уравновешивании на основе принципа справедливости, выступают именно конституционные защищаемые ценности, к которым КС РФ в разных постановлениях, в частности, мог относить: свободу слова и свободу массовой информации, а также право собственности ^[12]; ценности, защищаемые статьями 8, 35, 37, 45, 46, 55 и 59 Конституции РФ ^[13]; права и законные интересы осужденных и потерпевших ^[14]; права и свободы человека и гражданина как высшую ценность, частные и публичные права и интересы граждан ^[15]; самостоятельность местного самоуправления и самостоятельность населения в решении вопросов местного значения, а также гарантированность равным образом всем гражданам социальных прав независимо от того, на территории какого муниципального образования они проживают ^[16]; гарантирование квалифицированной и доступной юридической помощи, самостоятельность и независимость судебной власти и свободу договорного определения прав и обязанностей сторон в рамках гражданско-правовых отношений ^[17] (хотя конкретно в этом случае определение Конституционным Судом круга нуждающихся во взаимном уравновешивании ценностей представляется небесспорным, поскольку независимость судебной власти и свобода договоров здесь не в состоянии вступать в противоречие в принципе); справедливость и стабильность судебных актов, справедливость и правовую определенность ^[18]; основы конституционного строя, нравственность, здоровье, права и законные интересы других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства ^{[19, 20]}, иначе говоря, ценности, ради защиты которых, в соответствии с частью 3 статьи 55 Конституции РФ, могут быть федеральным законом ограничены права и свободы человека и гражданина; достойную жизнь и свободное развитие человека, а также право каждого на жилище, признание и гарантирование права частной собственности и общеправовой принцип добросовестного исполнения обязательств ^[21]; интересы общества и защиту основных прав личности ^[22]; публичные и частные интересы ^[23]; право на социальное обеспечение ^[24] и др.

В целом же, проклассифицировав все конституционно защищаемые ценности, между которыми должен быть соблюден справедливый баланс, их удается разбить на три группы:

1) правомерные интересы различных субъектов права, подразделяющиеся на частные и публичные; при этом частные интересы — это индивидуальные (персонифицированные) интересы конкретных лиц, а публичные (общественные) интересы — это интересы неопределенного (неперсонифицированного) круга лиц, являющихся равноправными членами общества; особое место среди публичных интересов занимают ценности, перечисленные в части 3 статьи 55 Конституции РФ, так как без обеспечения их защиты объективно затруднительной становится удовлетворение любых других интересов, включая частные, по поводу чего Е. В. Чикунова убедительно отмечает, что «ограничение прав и свобод личности вполне возможно, поскольку оно осуществляется в пользу общего блага, а значит и того лица, права которого ограничиваются» ^[25];

2) основные права и свободы человека и гражданина, подразделяющиеся на абсолютные и неабсолютные; к первому виду относятся права и свободы, вовсе не поддающиеся ограничению (ориентиром для определения их круга способна служить часть 3 статьи 56 Конституции РФ), а ко второму — права и свободы, которые могут быть ограничены федеральным законом в целях защиты упомянутых выше публичных интересов, перечисленных в части 3 статьи 55 Конституции РФ; кроме того, ни законодателю, ни правоприменителю никогда не стоит забывать о том, что, согласно статье 2 Конституции РФ, человек, его права и свободы бесспорно являются высшей ценностью, и потому именно правам и свободам человека надлежит отдавать предпочтение при прочих равных условиях в случае возникновения неустранимого противоречия с прочими ценностями;

3) принципы права как основополагающие идеи, задающие направление всему правовому регулированию и подразделяющиеся на общеправовые (к ним, в частности, относится принцип справедливости), межотраслевые и отраслевые.

И только предварительно согласовав все выше указанные ценности (выражаясь иначе, определив наиболее важные ценностные ориентиры для дальнейшего правового регулирования), целесообразно приступать к сбалансированному (равномерному) распределению субъективных прав и юридических обязанностей между участниками конкретных правоотношений. Согласно сложившейся практике КС РФ и выраженному в ней содержанию принципа справедливости, такое распределение должно осуществляться с учетом следующих правил: 1) запрета различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях ^[26-28]; 2) применения обоснованной дифференциации в отношении субъектов, находящихся в разном положении ^{[29, 30]}; 3) осуществления приоритетной защиты интересов заведомо более слабой стороны соответствующих правоотношений путем введения дополнительных ограничений для более сильной стороны ^[31], предоставления дополнительных гарантий наименее защищенному субъекту ^{[32, 33]} и (или) освобождение последнего от излишних обременений ^[34].

Резюмируя сказанное, можно констатировать, что важной сущностной составляющей, в значительной степени раскрывающей собственное содержание принципа справедливости, выступает нацеленность данного принципа на установление некоего равновесия при упорядочении наиболее важных общественных отношений, и для общего обозначения подобного равновесия предлагается использовать термин «правовой баланс», под которым понимается желаемый с точки зрения достижения общего блага результат правового регулирования, воплощенный в основанном на предварительном согласовании таких конституционно защищаемых ценностей, как частные и публичные интересы, основные права и свободы человека и гражданина, а также правовые принципы, распределении субъективных прав и юридических обязанностей между участниками соответствующих правоотношений, позволяющем в конечном итоге каждому субъекту права в максимально возможной степени реализовать свои правомерные устремления, не посягая при этом на права, свободы и правомерные интересы других лиц.