«Mongүol čaүajin-u bičig» как источник по монгольскому буддизму

Аюшеева Марина Васильевна кандидат исторических наук старший научный сотрудник, Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН 670047, Россия, республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6, оф. ИМБТ СО РАН Ayusheeva Marina Vasil'evna PhD in History Senior Scientific Associate, Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences 670047, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Sakh'yanovoi, 6, of. IMBT SO RAN ayagma@yandex.ru

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-59-94006.

Одним из основных источников законоположений цинской империи по управлению вассальными территориями, в том числе касательно буддийского духовенства, является «Уложение палаты Внешних сношений», где были собраны императорские указы, законы и постановления, разработанные в разное время. Уложение неоднократно подвергалась редакциям и издавалось на трех языках: китайском, маньчжурском и монгольском. Широко известен перевод с маньчжурского на русский язык Уложения, выполненный С. Липовцовым ^[6]. Привлечение юридических памятников династии Цин для исследования истории буддийской церкви в Тибете и Монголии предпринималось в работах исследователей ^{[1, 2, 5, 7]}. Обращение к одной из редакций Уложения позволяет подчеркнуть развитие норм права и устоявшиеся нормы взаимоотношений между буддийскими священнослужителями и цинской администрацией. В ЦВРК ИМБТ СО РАН представлен монгольский перевод Уложения. Данный источник цинского законодательства по управлению Монголией называется «Mongγol čaγajin-u bičig» (Монгольское законодательство). Всего представлено 54 рукописных тетради (с №№ 1 по 60, отсутствуют тетради 11, 14, 18, 28, 44, 45, 54) ^{[8, c. 124–133]}. Бумага китайская, тонкая, чернила черные, кисть, листы согнуты пополам и сшиты в тетради плотными бумажными завязками. Собственная пагинация источника отсутствует. Вероятно, при инвентаризации были проставлены номера листов карандашом (простым, красного цвета). Данная пагинация, единая для всех тетрадей, начиная с первой тетради. Всего листов 1324, при этом номера не проставлялись на титульном и на последнем листах. Отсутствие лакун в нумерации листов между тетрадями 10 и 12, 13 и 15 и т.д., свидетельствует о том, что на момент инвентаризации сборника законов вышеуказанных тетрадей не было.

На титульном листе указано краткое название сочинения «Монгол цаазын бичиг» и порядковый номер тетради. Полное название сочинения указано на листе 2r – Jarliγ-yiar toγtaγsan γadaγatu mongγol-un törü-yi ǰasaqu yabudal-un yamun-u qauli ǰüil-ün bičig («Высочайше утвержденная книга законов Палаты, ведающей управлением Внешней Монголии»). Согласно Л. С. Пучковскому обиходное название данного памятника – «Уложение Палаты внешних сношений», состоящее из 63 глав/тетрадей ^{[4, с. 165]}.

После полного названия сочинения следует порядковые номер тетради и название раздела, например: Тетрадь первая. О дзасаках и хошунах. В данной тетради говорится об административном устройстве, включающем 6 чулганов (сеймов) и 140 хошунов, а также 4 аймака Внешней Монголии.

В настоящей статье рассмотрены 5 тетрадей с 56-ой по 60-ую, содержащие законоположения, касающиеся буддийского духовенства: Blam-a-narun kereg-ün qauli. Помимо общей нумерации тетрадей – с 56-ой по 60-ую, тетради внутри данного раздела также пронумерованы: с первой по пятую.

В начале каждой тетради имеется содержание, пункты которого не пронумерованы, но по тексту сочинения данные пункты, как правило, выделяются «абзацем» (написанием первой строки пункта выше уровня остальных строк) и словами – «дополнительно составленное» (nemejü jokiyaүsan anu или jalүaju jokiyaүsan). Каждый пункт содержит от одного до нескольких десятков параграфов, выделяемых словами – nigen jüil. Например, в 56-ой тетради четвертый пункт «Об установлении численности лам в столичных и многих других монастырях» содержит 37 параграфов. Стоит заметить, что в современном издании наборным шрифтом «Уложения» Найралту и Алтаноргила (как и в переводе С. Липовцова)  пункты для удобства пронумерованы, рассматриваемый нами материал охватывает параграфы с 1294 по 1497 ^{[15, с. 707–811]}.

Тетрадь 56 включает первую часть законов о буддийском духовенстве (blam-a-narun kereg-ün qauli. terigün). Всего 43 л. Фондовая нумерация страниц с 1111 по 1152. В виду того, что последние и первые листы тетрадей не охвачены нумерацией красным карандашом, нами самостоятельно подсчитаны листы и при указании ссылок, указываются номера внутри конкретной тетради. На лл. 2r–3v находится содержание из 14 пунктов. Основное содержание тетради посвящено штатному расписанию столичных и других монастырей, утверждению хутухтинских званий и удостоверений, организации специальной ламской администрации – ламын тамгын газар, его денежному содержанию ^[10].

57-ая тетрадь, содержащая вторую часть законов о буддийском духовенстве, является неполной. Всего 33 л. Фондовая нумерация страниц с 1153 по 1184. На лл. 2r–5r находится содержание из 27 пунктов/статей, посвященных прибытию высшего буддийского духовенства Монголии и Тибета ко двору по случаю празднования Нового года, а также для аудиенции, чтении служб и поднесения даров императору. Ряд статей посвящен описанию подносимых даров, а также назначаемого жалования и содержания на время пребывания в столичном городе и обратного пути. Рассматриваемая тетрадь заканчивается на описании 10 пункта ^[11].

В данной тетради наиболее подробно описаны положения, касающиеся ургинского Джебдзундамба-хутухты. Это статья 5-ая «Предписания и церемониал поклонения императору Джебдзундамба-хутухты во время его приезда в столицу». Данная статья содержит 11 параграфов. Так, в первом пункте говорится, что прежде, чем Джебдзундамба-хутухту выедет в столицу для представления перед императором, необходимо уведомить находящегося в Хурэ амбаня. После того, как высочайше будет согласован визит, к посольству ламы должны быть прикомандированы чиновник из аппарата амбаня, а также по два человека от четырех халхаских аймаков. При этом о дне выезда, маршруте, именах сопровождающих и подносимых дарах составляется подробное извещение и доставляется в министерство. Список подносимых даров записывается на маньчжурском и китайском языках. При достижении Долон-нора, местный чиновник сообщает об этом в военное министерство и в палату по делам зависимых территорий с тем, чтобы был отправлен чиновник с дарами для встречи посольства ^{[11, f. 11–11а]}. Обширное описание правил, касающихся Джебдзундамба-хутухты, объясняется тем, что он являлся верховным ламой Внешней Монголии и данный источник заключал в себе собственно монгольское законодательство. Тем не менее, в него включены статьи, касающиеся тибетских иерархов Далай-ламы и Панчен-эрдэни.

58-ая тетрадь «Монгол цаазын бичиг» содержит третью часть законов о буддийском духовенстве. Всего 20 л. Фондовая нумерация страниц с 1185 по 1202. На лл. 2r–2v находится содержание из 8 пунктов. На последнем листе надпись на маньчжурском языке «ачабуха». В данной тетради изложены правила выявления хубилганов из незнатных семей, порядок возведения в должности лам разного ранга, посвящение в ламы детей из маньчжурского войска в Жэхо, чтение маньчжурских книг в монастыре Маньчжушри лакшанга и др. ^[12].

Четвертая часть законов о ламах содержится в 59-ой тетради на 20 л. Фондовая нумерация страниц с 1203 по 1220. На лл. 2r–3v находится содержание из 22 пунктов. На последнем листе также имеется надпись на маньчжурском языке «ачабуха». Здесь раскрываются привилегии высшего ламства, полагающиеся хутухтам отличительные знаки – подушки для сидения, цвет одеяний; правила прошения официального наименования монастырям разных хошунов; правила увольнения лам из духовного звания; запреты о строительстве монастырей на землях землепашцев; требования к увеличению шабинаров; недопущение посвящать домашних рабов в банди; законы о самовольном принятии обетов убаши; наказания лам за провинности и т.д. ^[13].

Последняя, пятая часть законодательства о ламском духовенстве содержится в 60-ой тетради «Монгол цаазын бичиг». На 44 л. Фондовая нумерация страниц с 1221 по 1262. На лл. 2r–5r находится содержание из 38 пунктов. На последнем листе также имеется надпись на маньчжурском языке «ачабуха». В данной тетради определены размеры жалования, выделяемое штатным ламам, говорится о прекращении выплаты жалованья виновным монахам, а также умершим хубилганам и их ученикам, отдельно оговорено присвоение звания хутухты Цаган-ламе дархан-цорджи, дано предписание о выделение из казны необходимых расходных материалов для чтения книг в северном монастыре, о наказаниях должностным ламам и т.д. ^[14].

Несмотря на то, что расположение некоторых статей в определенных тетрадях вызывает вопросы по тематическому принципу размещения, вкратце основное содержание тетрадей можно определить следующим образом: первая тетрадь – статьи о штатном расписании, вторая – о правилах приезда ко двору, третья тетрадь посвящена хутухтам, четвертая – внутренней монастырской жизни, в пятой тетради раскрывается денежное довольствие.

Известно несколько официальных изданий данного законодательства. Первое монгольское издание было опубликовано в 1789 г., второе издание состоялось в 1818 (1817) г., третье издание – 1826 г. ^[4]. В. Л. Успенский привлекал в качестве источников для описания тибетского буддизма в Пекине издания 1817, 1826 и 1843 гг. ^{[7, с. 12]}. В рассматриваемом рукописном сборнике монгольских законов не указана дата написания, мы лишь, опираясь на данные каталогов Л. С. Пучковского, В. Л. Успенского и содержание памятника, можем предположить, что это рукописная копия с позднего издания, так как в ней приводятся данные за 1834 г.

Законодательный сборник подвергался ревизии в виду устаревания и не применения норм.Как отмечает П. Н. Дудин, редакция китайского Уложения от 1815 г. явилась не просто переработанным воспроизведением предыдущего, а новым нормативно-правовым актом с обновленной структурой и содержанием. Более поздние редакции от 1826 и 1832 гг. дополнялись и подвергались изменениям в соответствии с необходимостью ^{[2, c. 29]}. В дальнейшем, по свидетельству В. Успенского допускалось стереотипное издание свода законов. Так, последнее китайское издание от 1909 г. содержало без изменений описания пекинских монастырей, часть из которых была разрушена в ходе военных действий 1900 г. Данный факт исследователь рассматривает как желание издателей отразить «идеальную картину прошлого династии» ^{[7, с. 12–13]}.

В 1828–1829 гг. вышел русский перевод цинского законодательства, выполненный С. Липовцовым с маньчжурского языка в двух томах. Как отмечает С. Липовцев, материал был систематизирован им по содержанию и тематике. Вопросы регулирования религиозной жизни и деятельности буддийских священнослужителей были выделены им в отдельный раздел 2-го тома «Часть четвертая, содержащая в себе постановления, относящиеся собственно к духовенству ламского исповедания», включающей 11 глав ^[6].

При сравнении статей рассматриваемого памятника с переводом «Уложения», выполненным С. Липовцовым с маньчжурского языка (издание 1817 г.), наблюдается в ряде случаев почти полное совпадение содержания статей, а местами либо сокращенный вариант монгольского текста, либо значительные расхождения, свидетельствующие о переработке Уложения. В частности, в переводе С. Липовцова в статье, посвященной заслугам Цаган-дархан-ламы, упоминаются его 6 перерождений ^{[6, c. 236–237]}. В рассматриваемом нами источнике сведения о Цаган-ламе сокращены – опущено перечисление имен перерожденцев, но дополнены новой информацией о его шестом воплощении. В 1834 г. (14-й год правления Тору Гэрэлту) Цаган-цорджи находился один год в столичном монастыре, после чего ему было пожаловано официальное звание хутухты ^{[14, f. 22r]}. Также, как упоминалось выше, были значительно расписаны правила, касающиеся Джебдзундамба-хутухты, часть из юридических норм не имеет параллелей в переводе С. Липовцова. Все это свидетельствует о постоянной разработке норм, касающихся буддийской религии. В то же время рассматриваемый памятник «Монгол цаазын бичиг» описывает устоявшиеся нормы в отношении монгольского буддизма, когда власть начала строго регламентировать деятельность буддийской церкви. Особо стоит отметить зависимость духовных лиц от светского начальства на местах, а также необходимость контроля светских властей за деятельностью буддийской церкви. Монгольские князья – тайджи, ваны согласно Уложению могли быть оштрафованы за недостаточный контроль.

Развитие норм права в отношении буддийской религии можно проследить по памятникам, описывающим историю монголов Цинского периода. В XIX в. число монастырей резко возросло, но и на самом раннем этапе формирования цинской империи в XVII в. были изданы указы, регламентирующие строительство новых храмов. Как неоднократно свидетельствует памятник «Правдивые записи о монголах Цинской империи», во время военных походов строго запрещалось грабить и разрушать монастыри. В 1703 г. указом императора Канси было отказано в расширении монастыря Джунай-хийд на пахотных землях ^{[9, c. 865]}. Данный запрет был включен в законодательную норму Лифаньюаня, запрещающую строительство храмов на землях землепашцев, и сохранился без изменений ^{[6, с. 219; 12, f. 7r]}.

В период Цинской империи буддизм распространился повсеместно в монгольских степях, практически во всех хошунах были построены монастыри. В «Уложении» перечислены лишь 37 монастырей, для которых было определено штатное расписание и годовое жалованье лам. Для получения официального имени и регистрации монастыря была разработана юридическая норма, согласно которой о новопостроенном монастыре должен докладывать дзасак – светское административное лицо. За ряд нарушений в области контроля за функционированием буддийских монастырей дзасаки могли быть лишены жалованья.

Согласно «Правдивым записям» в годы правления императора Канси также предпринимались попытки регламентации выявления новых перерождений. В 1689 г. было отказано в выявлении нового перерождения ламы монастыря Белой ступы ^{[9, c. 579]}. К 1793 г. был утвержден порядок выявления крупных иерархов с применением жребия из «золотой урны». Подобные сосуды были установлены в Лхасе и в Пекине. В «Монгол цаазын бичиг» подробно описан порядок представления кандидатов для утверждения в звании хубилгана. При этом подчеркивалась значимость местной администрации при выявлении хубилганов многих окраинных монастырей. «Если после смерти учителя (выдающего ламы с титулом хутухты номун хана, пандиты, дархан цорджи) ученики выявят новое перерождение, то обязаны об этом доложить в хошунную администрацию, которая удостоверившись в правдивости выбора, отправляет скрепленную печатью бумагу в соответствующее министерство, после чего проходит процедура выявления (подтверждения) кандидата путем жребия из золотой урны. Если же обращение об утверждении хубилгана в звании направлялось напрямую в министерство без подтверждающих бумаг от хошунного дзасага, то данное обращение должно было рассматриваться как ненадежное» ^{[14, f. 39]}. Как свидетельствует памятник «Монгол цаазын бичиг» данной процедуре должны были следовать не только крупные иерархи монгольского буддизма, но и перерожденцы из окраинных, хошунных монастырей. Жеребьевка из золотой урны подробно рассмотрена в работе В. Н. Руденко, где отмечается, что данная процедура не всегда соблюдалась ^{[5, c. 294]}.

Таким образом, «Монгол цаазын бичиг» демонстрирует разработанные законодательные нормы для буддийской церкви, а также выделение законодательства для лам в отдельный раздел с более или менее тематическим разделением внутри по тетрадям. Превращение буддийской церкви в один из иерархических институтов имперской власти отмечен в подчиненности буддийских монастырей светскому начальству, регламентации внутренней организации (назначение на должности высшего ламства, а также контроле за нравственностью).

Как отмечал исследователь монгольских юридических памятников Р. Ю. Почекаев, законодательство о духовенстве не сложилось в отдельную ветвь права ^[3]. Потому особенно ценным является раздел законов о буддийском духовенстве из «Монгол цаазын бичиг» для оценки государственного контроля за религией и взаимоотношений империи и церкви, функционирования буддийской церкви, в котором подробно расписаны правила замещения высших административных должностей, выявления хутухт и хубилганов. «Уложение Палаты внешних сношений» составлялось на трех языках и неоднократно редактировалось. Отмеченные разночтения между переводом «Уложения» с маньчжурского языка С. Липовцова и рассмотренными нами тетрадей монгольского текста подчеркивают важность введения в научный оборот для изучения монгольского буддизма юридических памятников на старописьменном монгольском языке.

Информация о гранте: Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-59-94006.