Философия социальной политики в Европе XVI века на примере трудов испанского мыслителя Хуана Луиса Вивеса

Подольский Вадим Андреевич кандидат политических наук доцент факультета политологии, Государственный академический университет гуманитарных наук 119049, Россия, г. Москва, пер. Мароновский, 26 Podolskiy Vadim PhD in Politics Associate Professor, Department of Political Science, State Academic University for the Humanities 119049, Russia, Moscow, lane. Maronovsky, 26 deomniscibili@yandex.ru Другие публикации этого автора

В настоящем исследовании будет проанализировано изменение отношения к социальным обязанностям государства в эпоху Реформации. Первая половина XVI века стало периодом масштабных перемен в социальной этике в Европе. Церкви в Германии, Швейцарии, Англии, Швеции, Дании и Норвегии откалываются от Рима и подчиняются светским властям. Существовавшая система попечения о бедных трансформируется, ответственность за выдачу помощи переходит от церкви к государству. Рецепция функций социального попечения светскими властями произошла вследствие упразднения монастырей и секуляризации их имущества. Второй предпосылкой стало резкое увеличение числа бедных из-за распада феодальной экономики и постоянных войн, которые разоряли население как прямым ущербом, так и налогами. Третьей причиной были изменения в философии, а именно переключение внимания философов от схоластической метафизики и эпистемологии к этике и политике. Власти постепенно меняют приоритеты и вместо преследования бедных начинают уделять внимание их поддержке.

В исследовательской литературе становление социальной политики обычно ассоциируется с протестантизмом как с точки зрения организации, так и с точки зрения философского обоснования. Но первое систематическое учение о поддержке нуждающихся государством сформировал католический мыслитель еврейского происхождения, философ и педагог Хуан Луис Вивес (1492-1540). Он создал целостную концепцию социальной защиты, его идеи были постепенно приняты в континентальной Европе, Англии и, позднее, Америке.

Социальные рассуждения Вивеса известны в России. В конце 1980-х – начале 1990-х Николай Петрович Денисенко из Ивановского университета, специалист по истории Испании и Европы периода возрождения, опубликовал исследования по труду Вивеса о бедности. Другие работы Вивеса также привлекали внимание отечественных исследователей, например, Владимир Вениаминович Бибихин из Института философии РАН, автор множества переводов философской и богословской литературы, перевел «О причинах упадка искусств». Нина Викторовна Ревякина из Ивановского университета, специалист по эпохе Возрождения, составила исследование по педагогическим трудам Вивеса. В англоязычной литературе Вивес упоминается как основоположник теории социального государства. Сестра Элис Тобринер, специалист по гуманистам и системе помощи бедным в XVI веке, в 1971 году опубликовала обширный комментарий по работе Вивеса «О помощи бедным». В 2010 году комментарий опубликовал известный современный британский исследователь социальной политики Пол Спикер. Отношение Вивеса к социальной политике рассматривается в работах таких американских историков, как Линда Мартц («Бедность и социальная помощь в Испании Габсбургов», 1983) и Чарльз Фантацци («Вивес и обездоленные», 2008).

Актуальность настоящего исследования обусловлена дискуссией о социальной политике, которая ведется на Западе с 1970-х годов. Доводы Вивеса могут быть использованы для критики как крайне правого варианта упразднения достижений социального государства, так и крайне левого варианта гарантированного базового дохода. С одной стороны, Вивес предлагает обеспечить всем гражданам защиту от крайней бедности, чтобы обезопасить общество от таких связанных с массовой нищетой проблем как преступность и бунты. С другой стороны, он вводит проверку на нуждаемость и трудовую повинность для всех претендентов на помощь от государства, чтобы исключить их праздность и маргинализацию.

В работе будет представлен краткий обзор политики в отношении бедных в начале XVI века, рассмотрены взгляды ряда философов и богословов на проблему, проанализированы рассуждения Вивеса и указаны последствия его идей.

Хуан Луис Вивес родился и вырос в Валенсии в еврейской семье. Ходил в синагогу, но был крещен и воспитан в католической вере. Его родители были казнены по подозрению в криптоиудаизме. Он получил образование в Парижском университете, вторую половину жизни прожил в городе Брюгге, ныне в Бельгии. Написал 60 трудов по философии, вопросам мира, классической литературы, преподаванию и латинскому языку, был знаком с ведущими философами своего времени – Томасом Мором и Эразмом Роттердамским. По ходатайству Мора кардинал Англии Уолси пригласил Вивеса преподавать в Оксфорде ^{[13, с. 15]}. В числе трудов Вивеса – программы воспитания для наследников английского и испанского престолов – Марии Тюдор и Филиппа II. Вивес получил просьбу написать работу о помощи бедным от бургомистра Брюгге Лорда Праета и написал сочинение «О помощи бедным» на латинском языке в 1525 году ^{[13, с. 33]}. Труд Вивеса отличался как от предшествовавших, так и последующих работ XVI века последовательностью и представлял собой программу, а не проблематизирующий памфлет или отвлеченное размышление ^{[8, с. 7]}.

Помощь бедным в Европе со времен средневековья предоставлялась церковью, религиозными орденами и гильдиями. Уже в VI веке историк Григорий Турский отмечал, что при каждой церкви существовали приюты. В 570 году собор в Туре постановил, чтобы в каждом городе священники и горожане помогали бедным, чтобы бедняки не бродили из города в город. Карл Великий в 806 году издал капитул, который требовал, чтобы бедные из других городов добывали пропитание своими руками, а не попрошайничали. При церквях производилась выдача еды и денег. В Париже король великим постом раздавал милостыню в госпиталях и монастырях. Бедные демонстрировали свои недуги, чтобы получить помощь. Особенно увеличилось число богаделен в эру крестовых походов, когда крестоносцы заимствовали практику попечения о бедных из Византии ^{[4, сс. 274-277]}. Гильдии ремесленников строили свои госпитали или заключали контракты с существующими ^{[4, с. 279]}.

Людовик Святой в XIII веке рассылал чиновников в провинции, чтобы составить список бедных тружеников для каждого прихода, которые не могли работать из-за возраста или немощей, чтобы обеспечить их работой. Также он поручил строить больше госпиталей ^{[4, с. 281]}.

В Англии статут 1349 года прикреплял бедных к месту жительства, обязывал их трудиться, а самовольно отлучавшихся предписывал считать бродягами и наказывать. Статут 1388 года ввел различение «трудоспособных» и «нетрудоспособных» бедных ^{[1, с. 44]}. В 1350 году Иоанн Добрый издал указ против нищих в Париже, ограничив подаяние для трудоспособных. Все нищие должны были найти себе работу или покинуть город, за сбор милостыни наказывали заключением, позорным столбом и изгнанием ^{[4, с. 281]}.

В XIV веке городской совет Нюрнберга пытался регулировать попрошайничество. Каждый, кто хотел просить милостыню в городе, должен был носить металлический значок, который ему выдавал городской чиновник, назначаемый советом, после проверки на нуждаемость и внесения в список совета ^{[5, с. 223]}. Также попрошайничество пытался запретить Баден-Баден и другие немецкие города. В Аугсбурге существовал специальный городок с домами для бедных ^{[13, с. 4]}.

Некоторыми благотворительными учреждениями еще с XII века руководили светские лица, а не представители церкви ^{[4, с. 282]}, в 1311 году этот принцип был одобрен Вьенским собором ^{[4, с. 290]}. Первым целостную систему светского управления помощью создал совет немецкого Нюрнберга – указ 1522 года запрещал бродяжничество и попрошайничество и вводил должность директоров по надзору над бедными, которые избирались городским советом и отвечали за сбор и распределение средств для бедных, изучали состояние заслуживающих бедных во вверенных им районах ^{[5, сс. 230-231]}. В 1523 году городская система помощи бедным была создана в Страсбурге ^{[3, с. 96]}. В близких к Брюгге Брюсселе и Левене в начале XVI века муниципальные власти контролировали частные благотворительные учреждения через доверенных лиц, а помощь предоставляли религиозные учреждения ^{[13, с. 14]}. В Валенсии, где вырос Вивес, еще при мавританском владычестве были созданы некоторые элементы социальной политики под управлением светских лиц, и исследователи предполагают, что Вивесу было о них известно. Во-первых, в городе как минимум с X века существовали школы для бедных, приюты для нуждающихся и больницы, где врачи-мусульмане и врачи-евреи бесплатно лечили больных. Во-вторых, налог на скоропортящиеся товары в Валенсии направлялся на поддержку бедных. В-третьих, в городе существовала должность чиновника, отвечавшего за попечение о сиротах ^{[13, сс. 19-21]}.

Вивес признает, что некоторые попытки по улучшению положения бедных в Брюгге предпринимались – власти соглашались на снижение налогов и предоставление нуждающимся земли для выращивания еды, распределения излишков между бедными ^{[13, с. 37]}. Город Брюгге нанимал врачей и повитух ^{[13, с. 14]}. Некоторые бедняки жили в госпиталях, получали там еду и уход, дети получали образование, безумных и незрячих также содержали в госпиталях ^{[13, сс. 37-38]}. В 1512 году в Брюгге была создана ремесленная школа для сирот, в ней обучалось 18 детей, а к 1526 году – 100 при населении города в 50 000 человек ^{[13, с. 48]}. Вивес настаивал на том, что вместо отдельных действий правительства, совершаемых без целостной программы, должна существовать организованная система помощи ^{[13, с. 5]}.

К началу XVI века система поддержки в Европе была почти не формализована, помощь не достигала большинства нуждающихся. Милостыня и включение бедняков и образовательных учреждений в завещания воспринимались как религиозная практика для избавления от грехов, как средство духовного самосохранения. Состояние госпиталей зависело от усердия религиозных учреждений, их содержавших. Отвечал за госпитали местный епископ. Встречались как истории героизма и успеха, так и финансового беспорядка и морального упадка. Госпиталей было недостаточно, между ними не было связи для устойчивой поддержки нуждающихся при их перемещении. Из-за ряда экономических и политических процессов число бедных в XVI веке начало расти. В Европе шли постоянные войны, для их финансирования собирались высокие налоги. В Англии рост нужды, по Томасу Мору, был связан с процессом огораживания – для производства шерсти земля, которой раньше пользовались крестьяне, отводилась для выпаса овец, отсюда фраза «овцы съели людей». Фабрикам требовались рабочие, причем из-за роста числа рабочих гильдии уже не могли помогать так, как в средние века. Для тех, у кого не было собственности или ремесла, попрошайничество было единственным источником средств к существованию. Выбор был между низкой зарплатой на фабрике, сбором милостыни или участием в войнах, ситуацию усугубляли эпидемии. Толпы нищих на улицах означали распространение болезней и высокую преступность. Из-за роста числа бедняков средневековое восприятие нищеты изменилось, стал возникать вопрос о том, заслуживает ли нуждающийся помощь – отказ в помощи должен был приучать к праведной жизни ^{[13, сс. 10-12]}.

В начале XVI века многие европейские мыслители обращались к вопросу улучшения государственной политики в отношении бедных.

Гайлер Кайзерсбергский, проповедник из Страсбурга, в 1501 году подготовил программу для городского совета, в которой он предлагал светским властям взять на себя контроль над помощью бедным, утверждая, что бедность сама по себе не есть добродетель, утверждая, что подавать следует только заслуживающим бедным и предлагал разделить Страсбург на районы, с надзирателем над бедными в каждом из них ^{[5, с. 224]}.

В 1509 году шотландский философ Джон Мейр в комментариях к сентенциям Петра Ломбардского обосновал идею о помощи бедным. Согласно естественному и божественному праву, люди обязаны подавать тем, кто находится в крайней нужде. Правитель, по мнению Мейра, мог запрещать бедным просить подаяние только после того, как он организует поддержку для немощных нищих. Помимо этого утверждения труд Мейра в основном был посвящен анализу этики гипотетических ситуаций предоставления бедным помощи и не содержал развернутых планов по созданию институтов ^{[12, сс. 239-240]}.

Томас Мор в «Утопии» (1516) предлагал ограничить право землевладельцев производить огораживания, и уверял, что для победы над бедностью следует употреблять не наказания, а давать нуждающимся работу ^{[2, с. 66]}. Также Мор считал, что общество должно быть реорганизовано на демократических началах и все граждане должны нести трудовую повинность ^{[2, с. 117]}.

Важнейшую роль в обосновании трансформации системы отношения к бедным сыграли протестантские богословы: Мартин Лютер, Ульрих Цвингли и Жан Кальвин.

Лютер артикулирует свои основные идеи об организации помощи бедным в «Обращении к немецкой знати» (1520). Он убежден, что никто из христиан не должен попрошайничать, что город должен содержать своих бедных и изгонять бродяг. Города должны быть разделены на районы, в каждом из которых выдачу помощи осуществлял бы надзиратель, располагающий точной информацией о бедных и их нуждах ^{[5, с. 225]}. Лютер критиковал нищенствующие ордена и учил, что человек не должен жить в праздности за счет чужого труда.

Фонды для бедных по совету Лютера в 1523 году завел город Виттенберг, а в Лайсинге Лютер сам участвовал в организации фонда. Там же Лютер рекомендовал гражданам использовать средства, полученные от секуляризации монастырей, для помощи бедным, а в помещениях монастырей создать школы. Как духовным, так и светским лицам было запрещено просить милостыню. Фонд финансировался из сборов и пожертвований. Управляли фондом члены городского совета, за расходами следил секретарь. Фонд хранился в сундуке в церкви, причем замок можно было открыть только несколькими ключами одновременно, ключами обладали надзиратели, ответственные за предоставление помощи в каждом районе города, их назначал бургомистр. Чиновники должны были вести список бедных, навещать дома бедных, покупать им еду и топливо, финансировать обучение сирот. Все граждане должны были платить налог на содержание фонда. С 1533 года средства фонда также направлялись больным и пожилым, на выплату зарплат учителям и священникам, на содержание церквей и школ ^{[5, сс. 225-229]}.

В своих рассуждениях о проблемах бедности Лютер опирался на опыт благотворительности средневековой церкви и опыт немецких городов. Как и другие современники – политики, философы, богословы – Лютер обращал внимание на масштаб бедности и призывал привлекать бедных к труду для решения проблемы. Он критиковал попрошайничество с помощью теологических аргументов, а также апеллировал к идее общего блага. Помощь бедным при этом он поддерживал, считая, что она была необходимой формой проявления любви к Богу и ближнему. Он был одним из тех, кто предложил систематическое и централизованное управление помощью для бедных государством при контроле со стороны церкви и принял участие в формировании соответствующих постановлений и институтов ^{[5, сс. 232-233]}.

Лютер и Цвингли писали, что бедные представляют собой «образ Божий». Ульрих Цвингли доказывал, что Бог перенаправил религиозные действия от себя к бедным. Как и Лютер, Цвингли выступал за серьезную проверку нужд бедных перед предоставлением им помощи. В 1525 году в Цюрихе был принят закон о бедных, который продолжал начатую еще до Цвингли, но согласующуюся с его логикой линию по переводу попечения о бедных в юрисдикцию светских властей ^{[14, с. 142]}. Цвингли поддержал запрет на попрошайничество, а расходы на бедных производились из средств, полученных от закрытых монастырей и добровольных пожертвований. Распределение средств должно было производиться светскими лицами с участием пасторов. В 1524 году все убранство церквей в Цюрихе было упразднено, Цвингли рекомендовал тратить деньги, которые расходовались на украшения, на помощь нуждающимся ^{[14, с. 43]}. Он напоминал, что собираемая церковью десятина в первую очередь должна тратиться на поддержку священников и помощь бедным ^{[14, с. 48]}.

Протестанты, пытаясь восстановить древнехристианские порядки, прямо или косвенно обращались к святоотеческой литературе. Так, Лютер и Цвингли были знакомы с работами швейцарского богослова Йоханна Эколампадия, одним из тех, кто подписывал Марбургское согласие в 1529 году. Его рассуждения о церковной помощи бедным начались с перевода проповедей Григория Назианзина от IV века, «О любви к бедным» (1519). Жан Кальвин опирался на Иоанна Златоуста, епископа Антиохии и Константинополя конца IV века, используя его взгляды о социальной помощи и новозаветную идею дьякона как распорядителя средств христианской общины. Эти реформаторы повлияли на Томаса Кранмера, который воздействовал на формирование английских законов о бедных ^{[7, сс. 72-73]}.

Хотя Кальвин, как Лютер и Цвингли, рассуждал, что бедные наделены священным статусом в божественной экономике ^{[10, с. 189]}, фактически, указывая на тяготы нуждающихся, он пытался устранить бедность как феномен, вопреки логике римской церкви, которая поддерживала бедняков подаянием ^{[10, с. 92]}. Исследователи считают, что институт дьяконства позволил эффективно решить эту задачу в пределах двадцатитысячной Женевы: голодные были накормлены, сироты пристроены в семьи, беженцы получили приют, а за больными ухаживали ^{[10, сс. 139-140]}.

В своей истории английских законов о бедных историки-социалисты Сидней и Беатрис Вебб отмечают важнейшую особенность отношения швейцарских реформаторов к бедности, в особенности, Кальвина. Швейцарцы считали, что бедность – это следствие негативных черт личного характера, а не проблема правопорядка, как полагали чиновники Тюдоров, и не проблема общественного устройства, как считал Вивес и другие гуманисты. Кальвин адресовал строгое высказывание апостола Павла «тот, кто не работает, тот да не ест» не к праздной знати, а к нищему пролетариату. Он яростно осуждал неосмотрительную выдачу милостыни и требовал, чтобы церковные власти регулярно справлялись у каждой семьи, пьянствует ли, тунеядствует ли член семейства, ведет ли он себя иным неподобающим образом ^{[15, с. 409]}.

Помимо работ протестантских реформаторов, вопросам предоставления светскими властями помощи бедным посвящены памфлеты «Мольба о бедных» Саймона Фиша (1529), «Мольба о бедных сообществах» Генри Биркелоу (1546) и анонимный текст «Разложение Англии» (1550) ^{[13, с. 23]}. Во второй половине XVI века английские авторы в основном жаловались на бродяг и бандитов, как Джон Аудели в «Братстве бродяг» (1560) и Томас Харман, в «Предостережении о бродягах» (1566), но выходили и сочувствующие бедным публикации. Генри Артингтон написал «Обеспечение бедных, сущих в нужде, из хранилищ божьего изобилия» (1597), а Филипп Стаббс рассуждал о неспособности богаделен справляться с наплывом нуждающихся в «Анатомии злоупотреблений» (1583) ^{[13, сс. 9-10]}.

Хотя Вивес фактически фиксировал сложившееся положение дел и, вероятно, мог заимствовать некоторые идеи для своего сочинения из общения с протестантами, а Лютер был несоизмеримо известнее в Германии ^{[6, сс. 45-46]}, его рассуждение было наиболее масштабным из всех современных работ. На опыт немецких городов Вивес не ссылается, упоминая лишь существовавшие в Испании практики. Также он сам был знаком с нуждой из-за долгов ^{[13, с. 21]}.

Работа Вивеса состоит из двух частей. В первой, теоретической части он цитирует Библию, Сенеку и Платона и рассуждает о том, что помощь ближнему – это высочайшая добродетель. По его мнению, люди не делают добро, поскольку считают, что их действия не помогут ближним или подорвут их благосостояние. Он критикует «профессиональных нищих», которые притворяются инвалидами. Он убежден, что Бог дает человеку богатства природы, чтобы все пользовались ими сообща, что люди призваны лишь управлять тем, что принадлежит Богу. По его мнению, к голоду и нищете приводит жадность. Того, кто не делится с бедными, Вивес называет вором, который если и не будет наказан по закону человеческому, ответит по закону божественному. Те, кто не помогает бедным, не могут считаться христианами, заключает Вивес ^{[3, сс. 97-101]}.

Вторая часть, программная, состоит из десяти глав. В первой главе очерчивается общая канва проблемы и перечисляются обязательства руководителей города по отношению к бедным. Во второй главе предлагается идентифицировать и регистрировать бедных. В третьей указано, что для помощи бедным нужно предоставлять им оплачиваемую работу. В четвертой главе Вивес говорит о помощи детям. В пятой – описывает обязательства надзирателей и порядок их утверждения сенатом. В шестой главе объясняется, каким образом будут финансироваться предлагаемые меры социальной политики – из собираемых в церквях средств, пожертвований состоятельных граждан, государственных денег, направлявшихся на праздники, а также выручки от работы бедняков. В седьмой главе Вивес рассуждает о необходимости оказывать поддержку тем, кто столкнулся с нуждой из-за несчастного случая – пожара, кораблекрушения, наводнения. В восьмой и девятой главах обозначается важность воплощения предлагаемых мер и указывается, что возражать против рационализации системы помощи нуждающимся могут как сами бедные, привыкшие к праздности, так и чиновники, получающие выгоду от нынешнего положения дел. В последней, десятой главе Вивес перечисляет преимущества для государства от создания системы социальной политики: снижение преступности и социальной напряженности, повышение качества человеческого капитала.

В своей работе Вивес активно использует патерналистскую аргументацию, органические и медицинские метафоры. Власть в его мировосприятии – это глава семьи и мудрый врач. Как нельзя позволять членам семьи нуждаться, так нельзя и позволять гражданам терпеть голод и нищету, рассуждает Вивес. Бедные, пишет он, как руки – удалены от сердца, но их здоровье не менее важно. Саму проблему бедности он также описывает в семантическом контексте болезни, начиная свою работу с упоминания больных у церквей. Правители государства не должны пренебрегать вопросом о том, как исцелять болезни и как ограничить их распространение, пишет Вивес. Он не соглашается с пенитенциарной политикой современной ему Европы, преследовавшей бедных. Для властей гораздо важнее работать над способами обучения добропорядочных граждан, а не над наказаниями или ограничениями для злодеев. Вивес убежден, что в пороках бедных виноваты власти, которые не обеспечивают условия для надлежащего поведения жителей страны. Мудрое правительство, заботящееся об общем благе, не позволит, чтобы столь великое множество граждан оставались в праздности, во вред себе и прочим жителям страны ^{[13, сс. 33-38]}.

Вивес развивает логику управления как воспитания и предлагает при оказании поддержки бедным учитывать не столько то, что хотел бы человек, сколько то, что было бы хорошо для него; не то, что радует его, но то, что полезно для него. Со временем они поймут, убежден Вивес, и поблагодарят сенат Брюгге за свое спасение. Долг правителя государства, если он имеет в виду общее благо всей страны, состоит в том, чтобы не отвлекаться на то, что один или несколько человек думает о законах и управлении, поскольку законы несут благо даже для тех, кто их нарушает, исправляя и сдерживая их в их проступках. Вивес советует обращаться с подданными так, как опытные врачи лечат пациентов, находящихся в забытии, или как мудрые родители воспитывают своих бунтующих детей – стремиться к благу для них, вне зависимости от сопротивления и возмущения ^{[13, с. 52]}.

Патернализм Вивеса приобретает формы, близкие к социализму при описании роли государства в вопросах собственности и распределения. По мнению Вивеса, свобода состоит в подчинении властям, а не в поощрении насилия, вседозволенности, потакании капризу. Никто не может изъять свою собственность из-под опеки или контроля государства, если он не откажется от гражданства; более того, он не может отдать свою жизнь, которая обладает большим значением и ценностью, чем собственность. Все получили свою собственность как подарок от государства, и могут сохранять и удерживать свое богатство только с помощью государства ^{[13, с. 38]}.

Вивес повторяет одну из наиболее значимых формул социальной политики: Благосостояние бедных – необходимое условие для спокойствия богатых ^{[13, с. 33]}. Нельзя пренебрегать слабыми, поскольку это создаст угрозу для сильных. Бедные будут испытывать неприязнь к роскоши богатых тогда, когда им самим нечем кормить детей, и обратятся к грабежу ^{[13, с. 35]}. Если красть у богатого – преступление, то тем более возмутительно грабить бедного. У богатого украдены деньги, а у бедного – жизнь ^{[13, с. 53]}. Нищета приводит к бунтам, гражданским войнам и ненависти между имеющими и неимущими. Государство для своей же выгоды не должно допускать распространения повсеместной безработицы, напротив, всеобщая занятость защищает от покушений на силу и единство страны. Вина за беспорядок в обществе и преступления лежит на государстве. Если оно упорно отказывается заниматься устойчивой проблемой безработицы, оно может не выжить ^{[13, с. 5]}. Правители государств должны понимать, что социальные учреждения – сфера их ответственности ^{[13, с. 38]}, и создать такие условия, чтобы бедные не стремились к беспорядку как средству решения своих проблем ^{[13, с. 45]}.

Бедные не слушают проповеди и не участвуют в церковной жизни. Неизвестно, говорит Вивес, ни по каким законам они живут, ни о том, каковы их верования. Поскольку бедняки не слушают наставления, они судят о вещах по ложным стандартам и ведут в основном беспорядочную жизнь, не умеют тратить деньги, если они у них оказываются, воспитание детей получается прискорбным ^{[13, с. 36]}.

Критиковал современников за то, что выражая законы Христа, они им не следовали ^{[13, с. 21]}. У римлян было запрещено попрошайничество, как и у греков и древних евреев, пишет Вивес, и это бесчестие, что христиане повсюду сталкиваются с таким множеством бедных и нуждающихся при том, что заповедь о благотворительности была выделена особенно явно ^{[13, с. 37]}. Критиковал церковь за расходы на роскошь вместо помощи бедным, за невнимание к бедным, говорил, что собираемые на бедных средства не должны направляться на поддержку священников ^{[13, сс. 45-47]}. Вивес ссылается на опыт Рима и Афин: Исократ в речи «Ареопагика» говорил, что богатые не презирали бедных, предоставляли им землю для пропитания ^{[13, с. 35]}. Вивес указывает на то, что помощь нуждающимся – проявление любви к ближнему, которая должна побуждать к взаимной дружбе людей и тем самым укреплять общественное согласие ^{[13, с. 33]}. Человек должен воспринимать чужое бедствие как собственное, хотя люди обычно не задумываются о том, что происходит за пределами их дома или даже в их семье ^{[13, с. 37]}.

Чтобы решить проблему, следует выявить составляющие ее элементы, рассуждает Вивес. Следовательно, требуется провести перепись бедных ^{[13, с. 5]}. Сенаторы должны посещать госпитали по двое в сопровождении секретаря. Они должны составить полное описание их состояния, зафиксировать число постояльцев, их имена, кто их там содержит и почему они туда попали. Эти результаты должны быть представлены советникам и сенату в собрании. Те, кто терпит нужду, но имеет свое жилье, тоже должен быть зарегистрирован, вместе с их семьей. Сенаторы должны установить меру их нужды, их образ жизни в прежнее время и причины их бедности. У их соседей будет несложно узнать, что они за люди, как они живут и каковы их привычки. Если кто-то станет нуждаться, он должен известить сенаторов, чтобы его положение было оценено.

Здоровые бродяги, которые не имеют места проживания, должны сообщить сенату свои имена и причину своей нужды – на улице, чтобы не загрязнять сенат. Больные должны поступить также, в присутствии отдельных сенаторов и доктора, чтобы уберечь сенат от созерцания язв. Должны быть свидетели, которые проинформировали бы сенат об образе жизни нуждающихся.

Сенаторы должны разделять нуждающихся по возрасту и состоянию здоровья, проводить экспертизу и наказывать тех, кто притворяется инвалидом. Сенаторам должно быть предоставлено право принуждения и ареста при исполнении обязательств, касающихся попечения о бедных ^{[13, с. 37-39]}.

Ответственные за исследование нужд бедных должны выполнять свою работу гуманно и деликатно, с пониманием и поддержкой. Не следует давать бедным ничего, если сочтено, что нужды нет, но бедным никогда нельзя угрожать, кроме случаев бунта против властей ^{[13, с. 42]}.

Необходимость добывать хлеб своим трудом, пишет Вивес, – это наказание от Бога за грехи. Под «хлебом» Вивес подразумевает еду, одежду, кров, топливо, огонь – словом, все, что нужно для поддержания тела. Бедные не должны быть в праздности, если им позволяет работать возраст и здоровье. Как писал Апостол фессалоникийцам, тот, кто не работает, тот да не ест, а псалмопевец обещает радость и в сем веке и в будущем тем, кто питается от плодов своего труда. Никто не должен жить без дела, рассуждает Вивес. Как в хорошо организованном доме у каждого должна быть своя роль и список задач, которые он должен выполнять. Не делая ничего, люди учатся делать дурное, цитирует Вивес поговорку ^{[13, с. 39]}.

В обычных условиях иммигрантам нельзя позволять прибывать в страну из-за конкуренции за возможность найти работу, считает Вивес. Однако, должно быть сделано исключение для беженцев из тех земель, где разрушения из-за войн не дают надежды на поддержку для бедных. Трудоспособных бродяг из других земель следует отправлять домой по имперскому закону и давать им деньги на дорогу, чтобы они не совершали грабежей.

Бедных Вивес предлагает обучать профессии – той, которая им больше всего по нраву, если она практична. Тот, кто не умеет шить одежду, пусть шьет сапоги. Если ремесло слишком сложное, а он учится слишком медленно – дать другое, более легкое задание: копать, носить воду или тяжести, толкать тележку, бегать с поручениями, доставлять письма, управлять лошадьми. Мастерские могут предоставлять им работу. Мастерские, обрабатывающие шерсть, жалуются на недостаток рабочих, отмечает Вивес, а мастерские, работающие с шелком, готовы нанять кого угодно, кто стал бы вращать колеса их станков, предоставлять им достаточно хорошую зарплату и оплачивать проживание. Даже при таких условиях они не могут найти мальчиков в подмастерья, поскольку их родители говорят, что дети приносят домой больше, собирая милостыню. Власти должны прикреплять рабочих, которые не могут найти работу самостоятельно, к директору мастерской. Когда такой работник достаточно преуспел в своем ремесле, он должен открыть собственную мастерскую. Им должны предоставляться контракты на производство вещей, которые использует государство в общественных делах – портреты, статуи, одеяния, канализация, рвы, строения, припасы для больниц. Тех, кто не приставлен к мастеру, следует содержать в определенном месте за счет подаяния, давать им еду, но нельзя позволять им оставаться в праздности.

Вивес предлагает давать работу незрячим – позволить им заниматься музыкой, вертеть ткацкие колеса, работать на прессах для вина, мехах в кузницах, мельницах, делать коробки и корзины, ткать и вить веревки. Также следует обеспечивать работой и пожилых, поскольку праздность не поможет ни им, ни государству. Вивес постоянно подчеркивает воспитательное значение мер поддержки. Тем, кто потратил деньги недостойно, например, из-за азартных игр или пьянства, тоже нельзя позволять умереть от голода, но, чтобы показать пример другим, нужно давать им более утомительную работу. ^{[13, с. 37-41]}.

Тем, кто живет дома, чиновники, госпитали или частные граждане должны давать работу. Если дохода от их работы недостаточно для поддержания их нужд, то им необходимо предоставлять помощь в таком объеме, чтобы они не шли на улицы просить милостыню ^{[13, с. 42]}.

Если госпитали не могут вместить всех больных нуждающихся, должны быть построены один или несколько новых. Следовало нанимать врача, фармацевта и медсестер. Больных следует держать отдельно, чтобы не заражать других; выздоровевших можно было содержать на обычных условиях или вернуть для ухода за больными ^{[13, с. 41]}.

Также Вивес выдвинул предложения об уходе за душевнобольными, которые будут реализованы лишь через столетия. Он предлагал начинать с определения природы болезни и выбора способа помощи на основании этой оценки. Как минимум, душевнобольных следовало уберегать от насмешек, которые могли бы сделать безумие необратимым. Некоторых следовало обучать, привлекать к труду, наставлять, обеспечивать покой Тем, кто был необратимо болен, следовало помогать хотя бы как и животным, некоторых требовалось держать силой, но так, чтобы не провоцировать жестокость ^{[13, сс. 41-42]}

Помощь следует предоставлять не только тем, кто лишен необходимого в повседневной жизни, но и тем, на кого обрушились случайные бедствия – плен в войне, заключение за долг, пожар, кораблекрушение, наводнение, болезнь и т.д. Это должна быть деликатная помощь, которая не повредила бы чувству достоинства граждан из-за снисхождения. Те же люди, которым назначен контроль над приходами, должны также изучать скрытые нужды такого сорта и докладывать о них сенату и богатым гражданам, в то же время не открывать публично имена и суммы необходимых средств ^{[13, сс. 48-49]}

Вивес, как и протестанты, предлагал создать государственные образовательные учреждения для детей. Дети должны учиться грамоте, христианской этике, морали, скромности, аккуратности, чистоте, довольствоваться малым. Они должны быть защищены от всех видов разложения. Они не должны приобретать привычки невоздержанности и становиться рабами чрева, иначе, если их лишат привычного, они обратятся к попрошайничеству. Предлагал создать школу для девочек, где их надлежало учить прясть, шить, ткать, вышивать, готовить, убирать по дому, наставлять в добродетели. При этом Вивес не ограничивал свободу детей и предлагал обучать их тем профессиям, которые им наиболее интересны. Призывал не экономить на образовании: давать хорошее образование, поскольку плохое может серьезно повредить ^{[13, сс. 42-43]}.

Каждый год, убежден Вивес, следовало назначать из числа сенаторов граждан выдающейся честности чтобы они знакомились с жизнью бедных – детей, молодежи и стариков. Смотреть, чем занимаются мальчики, как они развиваются, какими талантами они обладают, какие перспективы в них можно увидеть, и кто виноват, если они в беде. Также надлежало проверять и взрослых, и наказывать тех, кто живет неподобающе – за азартные игры и алкоголизм. Система наказания должна быть создана мудрейшими гражданами в каждом штате сообразно времени и месту, обман должен был стать невыгодным. Знатную молодежь следовало также обязать отчитываться властям о своих занятиях. В древние времена, отмечает Вивес, эти услуги предоставляла служба квесторов или цензоров среди римлян, или Ареопаг среди афинян. Когда старые практики угасли, они были восстановлены императором Юстинианом, кодифицировавшим обязанности квестора. Предписывалось узнавать у всех церковных и светских лиц вне зависимости от статуса и состояния, кем они были, откуда и зачем пришли. Никому не дозволялось жить в праздности. Вивес считает, что самые высокие этические стандарты должны действовать для всех членов государства ^{[13, сс. 43-44]}, призывает благородных матрон ухаживать за бедными, трудиться, читать и молиться ^{[13, с. 41]}.

Ресурсы каждого учреждения следует оценить, учесть обычные расходы, ежегодные доходы и имеющиеся деньги. Следует устранить все излишества и изгнать тех, кто не заслуживает поддержки в силу своего поведения. Затем поместить в каждый госпиталь столько бедных, сколько будет сочтено необходимым, следить за достатком питания, но и не допускать роскоши, чтобы не портить нравы ^{[13, с. 41]}.

Вивес убежден, что если дать работу всем трудоспособным, то доход позволит не только позаботиться обо всех, кто живет там, но и для того, чтобы обеспечить живущих вне госпиталей. Богатство госпиталей настолько велико, что его будет более, чем достаточно, если им распорядиться надлежащим образом. Ежегодный доход всех госпиталей страны следовало оценивать как единое целое. Более богатые учреждения должны делиться избыточным доходом с бедными. А если бедные не находятся в крайней нужде, то излишек должен направляться тем, кто страдает втайне. Вивес считал, что передача денег от богатых учреждений и граждан нуждающимся даже в удаленных областях – это подлинно христианское действие. Следовало сделать все общим, как завещали апостолы, рассуждал Вивес. Христианская благотворительность должна распространяться не только через государственное действие, все должны жить как единое домохозяйство, с общими интересами, чтобы каждый был другом для всех, во всем христианском мире.

Сенат должен избирать по два наблюдателя к каждому госпиталю, которые ежегодно должны отчитываться о своем управлении. Если их управление удовлетворительно, они продолжат занимать должность, если нет, следует избрать новых чиновников. Необходимо побуждать граждан сокращать расходы на погребение в пользу бедных. Такое погребение будет более угодно Богу и не будет лишено чести между людьми, пишет Вивес. Те завещания, в которых предписывается передача средств бедным, должны выполняться под контролем надзирателей, чтобы средства доставались только тем, кому они нужны.

Собирать деньги на помощь бедным Вивес предлагал в главных церквях в специальные коробки, чтобы граждане не подавали бедным напрямую. Надзирать за ними должны избираемые сенатом граждане «самого твердого характера». Собирать средства следовало только при необходимости, когда возникала бы нужда, чтобы не было злоупотреблений. Если суммы добровольных сборов оказывалось недостаточно, надзирателям следовало обращаться к богатым гражданам и просить помочь бедным, которых Бог вверил их попечению. В крайнем случае госпиталь мог бы одолжить необходимые средства. Если богатые будут настаивать, этот заём может быть выплачен позднее, когда доступные средства от пожертвований будут более изобильными. Вивес призывал не оплачивать из собираемых средств земли для фермерства, поскольку в таком случае деньги будут собираться на инвестирование, а не идти на помощь бедным. В случае излишка следовало посылать деньги нуждающимся учреждениям.

Помимо этого, государству следует вычитать что-либо из государственных расходов, например, из средств на торжественные праздники, подарки почтенным гостям, финансируемые государством развлечений для иностранных послов и щедрых сумм денег, которые раздаются гражданам по особым случаям, ежегодным играм и в ходе шествия процессий. Все это способствует только трате времени, гордыне и амбициям. Нет сомнений, что прибывающий в страну высокопоставленный гость будет не меньше доволен, если бы его приветствовали с меньшим великолепием, если бы он знал, на какую благую цель были потрачены деньги, которые обычно тратились при его прибытии ^{[13, с. 45-47]}.

В отличие от возникающих практик и идей реформаторов, Вивес не предлагал ввести фиксированный налог на бедных, но считал, что подаяние должно быть добровольным, иначе теряется его смысл и добродетель ^{[13, с. 47]}. Также Вивеса отличает от реформаторов идея, что бедные не должны запасаться богатством и откладывать на будущее, чтобы не уповать чрезмерно на людей. Бедные должны вести ангельскую жизнь, молиться за себя и за тех, кто им помогает ^{[13, с. 48]}.

Вивес предполагал, что бедные настолько привыкли к нищете, что не захотят ее лишаться. Бедные не хотят работать, будучи захваченными определенной сладостью привычки к праздности, они считают, что деятельность, работа, трудолюбие и бережливость – это дела более болезненные, чем смерть. Бедняки, погруженные в нищету, грязь, стыд, праздность и преступления считают, что их ведут в рабство, если их состояние улучшается. Также, рассуждает Вивес, возражать против мер будут те, кто будет отстранен от управления средствами ^{[13, с. 52]}. Преодолевать инерционную неприязнь к нововведениям следовало постепенным внедрением реформ ^{[13, с. 8]}. Вивес предупреждает, что его предложения не устранят бедность, но смягчат ее, помогут человеку встать на ноги, быстро подав ему руку помощи ^{[13, с. 51]}.

В конце своей работы Вивес перечисляет выгоды от внедрения системы социальной политики. Он убежден, что государство выиграет из-за снижения числа попрошаек, поскольку толпы бедных порождают злодеяния и апатию среди граждан и пренебрежение к общему благу среди властей. Вивес пишет, что в государстве снизится преступность: будет меньше краж, насилия, ограблений, убийств. Будут меньше распространены сводничество и ворожба. Это произойдет благодаря тому, что будет смягчена бедность, которая сперва приводит людей к порокам и дурным привычкам, а затем поощряет и подталкивает к преступлениям. В государстве воцарится общественный мир, поскольку никто не будет испытывать крайней нужды. Бедные не будут завидовать богатым, но будут считать их благодетелями, богатые не станут отворачиваться от нуждающихся с подозрительностью, но будет считать их причиной своего богатства и объектом своей праведной благотворительности. Те, кто располагает скромными средствами, не будет обязан давать подаяние под давлением. Вивес уверен, что будет безопаснее, приятнее и менее вредно для здоровья жить в городе и посещать церкви. Уродство язв и болезней не будет больше выставляться на всеобщее обозрение, будет устранено зрелище, отвратительное для природы и даже для наиболее гуманного и сочувственного ума. Мальчиков и девочек будут учить грамоте, религии, умеренности, опоре на собственные силы, все это формирует основание для порядочной, честной, благочестивой жизни. Граждане станут более добродетельными, более законопослушными и более полезными для нации. Все будут больше дорожить государством, в котором или на средства которого они живут. Законы будут уважаться, бунты и революции сойдут на нет. Меры станут благословлением в рамках христианской морали. Они помогут человечеству согласно заповедям Христа. Это выгода и для неба, пишет Вивес, поскольку бесчисленное количество душ будет освобождено с помощью религии. Многие знают, что должны исполнять обязанности в сфере благотворительности, но не осуществляют предписанное, другие считают просителей недостойными, третьих раздражает многочисленность просителей и они не могут решить, кому лучше дать свои деньги. Если план будет принят, пишет Вивес, те, кто имеет средства, будет давать их щедро, радуясь тому, что дела управляются столь тщательно и точно. Другие города будут подражать Брюгге, частные лица или другие государства будут присылать средства для распределения через Брюгге, поскольку они будут видеть старание, с которым средства передавались тем, кто нуждался в помощи, и Бог защитит свой народ за сочувствие ^{[13, сс. 55-57]}. Бог благословит праведные начинания, увеличивая для богатых источники их благодеяний, как и пожертвования для бедных, которые скромно просят, достойно принимают и разумно тратят ^{[13, сс. 47-48]}.

Работа Вивеса была переведена на испанский, немецкий и голландский языки в 1530-е, на итальянский в 1545, на французский в 1583 году ^{[3, сс. 109-110]}.

Книга Вивеса вызвала критику от викария из Турне Николаса де Бюро, обвинявшего его в лютеранстве. В 1540 году испанский богослов Доминико де Сото написал комментарий к новому закону, который требовал от кастильских бедняков получать разрешение на сбор милостыни. Он критиковал Вивеса за ожесточение общественного мнения против бедных и выражал скепсис к способности мирских властей эффективно изучать нужды просителей. В том же году испанский богослов Хуан де Роблес поддержал идею Вивеса о привлечении нуждающихся к труду, но раскритиковал идею секуляризации системы помощи. В 1562 году член совета Фландрии Гиллес Витс написал трактат «О содержании и поддержке бедных в их домах и о распределении трудоспособных бедных», в котором отчасти повторялись идеи Вивеса. Испанский богослов Лоренцо де Вилласиченцио написал трактат «Общественная забота о благосостоянии бедных» 1564, где ответил на выпады Вивеса против священников и жестко раскритиковал Витса за лютеранство ^{[3, сс. 107-109]}.

Хотя Брюгге не принял предложения Вивеса вплоть до 1556 года, совет фламандского города Ипр создал систему социальной политики по аналогичным принципам еще в конце 1525 года. На основании анализа переписки Вивеса с друзьями исследователи делают предположение, что он мог готовить схему социальной политики для Ипра, поскольку не открывал друзьям детали своей работы, но говорил о ее важности ^{[13, сс. 18-19]}. Некоторые исследователи отмечают стилистическую и идейную неоднородность правил Ипра ^{[11, с.7]}, что может свидетельствовать о том, что город принял идеи мыслителя частично. Другие исследователи считают, что Ипр использовал труд Вивеса для защиты своих законов, заказав перевод книги на голландский язык ^{[9, с. 2]}. Сорбонна в 1531 поддержала решение Ипра, но указала, что ограничения на подаяние недопустимы, нищенствующие ордена должны сохранить право на сбор подаяния, а законы о бедных не должны служить основанием для секуляризации церковной собственности ^{[3, с. 96]}. По принципам, близким к идеям Вивеса, были приняты законы в таких городах Бургундских Нидерландов как Лилль в 1527 году, Мон, Ауденард и Валансьен в 1531 году ^{[13, сс. 14-15]}. В 1535 году система помощи были создана в Генте, в 1539 – в Брюсселе, в 1541 – в Лёвене ^{[3, с. 96]}.

В 1531 году Карл V ознакомился с правилами, принятыми в Ипре, и издал эдикт, который запрещал попрошайничество в империи, кроме тех случаев, когда заслуживающий бедный не мог добиться содержания из общественных средств. Он приказал собирать средства на помощь бедных государственным структурам.

Король Франции Франциск I заимствовал идею Карла V. В 1530-1540-е он обязал местные власти организовывать общественные работы для бедных – строительство дорог, крепостей. Священники или надзиратели должны были вести списки бедных и предоставлять им помощь из средств, собираемых в церквях. Был введен налог с собственности на содержание госпиталей ^{[4, сс. 285-289]}. Франциск поручил проверку госпиталей местным судьям, который отчитывались генеральному прокурору в Парламенте. Там, где управление осуществлялось ненадлежащим образом, общине следовало избрать новых администраторов ^{[4, с. 291]}. На Генеральных штатах в Блуа в 1566 право управления было передано горожанам от религиозных властей. Формировались работные дома ^{[4, с. 301]}.

В наиболее полной мере принципы Вивеса были воплощены в английских, а потом и в американских законах о бедных ^{[13, сс. 9-10]}. В 1530-е обязанность попечения о бедных в Англии была передана от монастырей светским властям, попрошайничество было строго запрещено и жестоко наказывалось. В течение последующих семидесяти лет вводились уточняющие правила, которые были объединены в законах о бедных 1601 года. Нуждающихся, как и рекомендовал Вивес, регистрировали. Деньги на их содержание собирал приход. Те подданные, которые отказывались подавать, должны были отвечать перед епископом, а их имущество могло быть арестовано. Госпитали, исправительные, работные дома и приюты теперь возводились только по лицензии от государства. Бедных привлекали к труду, материалы для работы закупались за счет взносов на бедных, а продукция продавалась для пополнения фондов помощи. Избыточные средства фондов выплачивались либо работающим бедным, либо переводились в менее благополучные приходы. Назначались цензоры и надзиратели для оценки морали и порядка. В Америке законы о бедных были реализованы в кальвинистском прочтении – Кальвин, как и Вивес, резко критиковал праздность, и в некоторых штатах в конце XVII века были приняты законы о запрете тунеядства, например, в Массачусетсе ^{[13, сс. 22-26]}.

Работа Вивеса «О помощи бедным» выражала ряд положений, совпадавших с идеями протестантов и практиками начала XVI века – запрет на попрошайничество, передачу ответственности за бедных от церкви к светским властям, организацию общественных работ и образования. Уникальной была в первую очередь детализация программы, поэтому Хуан Луис Вивес может быть назван первым теоретиком социального государства. Важнейшие самостоятельные идеи мыслителя – помощь тем, кто пострадал от чрезвычайных ситуаций, поддержка душевнобольных – значительно опередили свое время. Рассуждения Вивеса по социальной политике были востребованы как теоретиками, так и практиками. Он создал фундамент для патерналистского варианта консервативного подхода к социальной политике, используя такие термины, как забота, внимание, ответственность и порядок. Учет нуждающихся, анализ причин, характера и масштаба бедности, контроль над выделяемыми средствами, проверка на нуждаемость стали важнейшими элементами социальной помощи в Европе и Америке. Другая важная часть работы Вивеса – обоснование обязанности государства обеспечивать занятость граждан. Трудоспособным нуждающимся не следует выдавать помощь, не нагружая их работой из-за морального вреда, который наносит праздность; даже инвалиды могут выполнять какую-то работу, убежден Вивес. Если человек ничем не занят и чувствует себя ненужным, это вредит и ему, и обществу. В контексте современных споров о социальной политике смысл философии Вивеса может быть сведен к следующей формуле: равно недопустимо бросать нуждающихся на произвол судьбы и губить их волю к труду пособиями.