Национальная безопасность как предмет исследования в отечественной социогуманитарной науке и юриспруденции

Путинцев Андрей Владимирович ассистент, кафедра теории и истории государства и права, Казанский (Приволжский) федеральный университет 420111, Россия, республика Татарстан, г. Казань, ул. Кремлевская, 18, кв. 305 Putintsev Andrey Vladimirovich Assistant, the department of Theory and History of State and Law, Kazan (Volga Region) Federal University 420111, Russia, respublika Tatarstan, g. Kazan', ul. Kremlevskaya, 18, kv. 305 chiefdom@yandex.ru Другие публикации этого автора

Исчерпывающий обзор результатов научного осмысления проблемы национальной безопасности в отечественной правовой мысли требует отдельного монографического исследования. Однако рассмотрение исследовательской традиции, уже успевшей сложиться в науке, факторов, влияющих на формирование такой традиции, может быть полезным, поскольку позволит выявить пробелы в изучении национальной безопасности и спрогнозировать новые исследовательские фронты в этой области.

Важнейшую роль в формировании научной проблематики национальной безопасности сыграли потребности практики. При ознакомлении с документами стратегического планирования в сфере национальной безопасности (Стратегия национальной безопасности РФ, Доктрина информационной безопасности РФ, Доктрина продовольственной безопасности РФ, Военная доктрина РФ, Морская доктрина Российской Федерации, Концепция общественной безопасности в Российской Федерации, Концепция противодействия терроризму, Стратегия экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года ^[2-9]) можно сделать вывод о том, что данные документы, подготовленные при участии экспертного сообщества, несут значительную идейно-концептуальную нагрузку, фактически придавая закрепленному в них категориально-понятийному аппарату официально-легальный статус, тем самым косвенным образом влияя на характер научных дискуссий по поводу проблем национальной безопасности.

Если исходить из официально сформулированных взглядов, которые зафиксированы в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации ^[6], то национальной безопасностью является состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод граждан Российской Федерации, достойные качество и уровень их жизни, суверенитет, независимость, государственная и территориальная целостность, устойчивое социально-экономическое развитие Российской Федерации. Исследование национальной безопасности не может не учитывать официальную трактовку этого явления. Однако официальная дефиниция выглядит достаточно широкой, объединяя в единое целое безопасность трех групп различных субъектов, и ряд взаимосвязанных, однако разнородных социальных ценностей.

Зафиксированные в официальном определении национальной безопасности достойные качество и уровень жизни, суверенитет, устойчивое социально-экономическое развитие имеют множество проявлений, которые в своей совокупности образуют значительный сегмент социальной реальности. Так, например, преступность является внутренней угрозой национальной безопасности. Социальная практика страхования обеспечивает устойчивость социально-экономического развития и достойный уровень жизни застрахованных лиц. Являются ли результаты исследований криминологов и цивилистов, посвященные этим вопросам, частью теории национальной безопасности?

Отмеченная особенность создает предпосылки для конструирования национальной безопасности как сложного комплексного социального явления и одновременно приводит к размытию границ национальной безопасности как самостоятельного предмета исследования.

К сожалению, в современной отечественной политико-правовой мысли эта особенность не воспринимается как заслуживающая отдельной обстоятельной рефлексии. «Национальная безопасность» рассматривается как устоявшееся выражение, содержание которого включает прежде всего публичные аспекты обеспечения безопасности государства, внутриполитической стабильности и устойчивого внешнеполитического положения, обороноспособности, противодействия терроризму и экстремизму. Те же компоненты национальной безопасности, которые отражены в официальной дефиниции, однако не вписываются в рамки ординарного словоупотребления, просто игнорируются исследователями. В лучшем случае данный вопрос поднимается при рассмотрении соотношения содержания понятий «государственная безопасность» и «национальная безопасность».

Не лучшим образом обстоит дело и в законодательстве, в котором используются размытые формулировки. Например, федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности» ^[1] оперирует выражением «область обеспечения безопасности», не раскрывая его предметное содержание.

Иными словами, теория национальной безопасности развивается в ситуации, при которой официально сформулированная дефиниция национальной безопасности, ее конкретизация в законодательстве, практическая интерпретация и научное осмысление содержания развиваются параллельно, но не всегда синхронно и согласованно, что имеет очевидные негативные последствия как для достоверности научного познания, так и для регулирования общественных отношений.

В качестве одного из возможных механизмов решения обозначенной проблемы мы предлагаем сочетание уровневого и отраслевого подхода к классификации исследований, посвященных национальной безопасности. Такую классификацию возможно осуществить по двум критериям: уровню абстрагирования исследования по шкале «прикладная проблема - безопасность как целое» и отрасли знаний, в методологической традиции которой выполнено исследование. Учитывая изложенные выше обстоятельства, предлагаемая классификация решает две взаимосвязанные задачи: во-первых, упорядочение ныне имеющегося массива исследований и подходов к национальной безопасности как к комплексному социальному явлению, во-вторых, выявление специфики отражения национальной безопасности как многоаспектного социального явления, что в дальнейшем позволит обеспечить методологически корректный учет результатов исследований в смежных научных дисциплинах и в практической деятельности и в итоге будет способствовать формированию межотраслевой теории национальной безопасности.

С точки зрения уровня абстракции имеющиеся исследования можно разделить на 5 уровней.

Первый уровень представлен исследованиями отдельных социальных явлений, имеющих объективное значение для режима национальной безопасности. Однако прямых связей этих явлений с национальной безопасностью как комплексным социально-правовым режимом не устанавливается. Ориентиром в их предметной сфере может служить Стратегия национальной безопасности РФ, формулирующая национальные приоритеты и цели. Несмотря на неоспоримое прикладное значение, вклад таких исследований в теорию национальной безопасности ограничивается сбором эмпирических данных и первичными теоретическими обобщениями. Официальное определение национальной безопасности размывает проблемное поле, создает два параллельных направления в изучении одних и тех же социальных явлений - явлений «в своем роде» и их же в связи с проблемами национальной безопасности. Так, например, согласно пункту 47 Стратегии национальной безопасности РФ, в целях обеспечения государственной и общественной безопасности РФ совершенствуется структура и деятельность федеральных органов государственной власти. Поэтому любое исследование проблем государственного управления относится к прикладному уровню исследования проблем национальной безопасности, даже если исследователь явно не ставит перед собой соответствующих задач. Такое положение вещей характерно для ситуации формирования и накопления научных фактов, в которой по сей день находится теория национальной безопасности.

Второй уровень представлен исследованиями, в которых какое-либо явление рассматривается в прямой связи с национальной безопасностью. В качестве примеров можно привести исследования О. М. Кулакова ^[23] и А. Ш. Элязян ^[32]. Национальная безопасность в этом случае используется как элемент методологии, как аксиологическая установка ученого. При помощи связи с национальной безопасностью обосновывается актуальность темы исследования, открывается определенная грань объекта, его ценность или антиценность в контексте национальной безопасности. На этом уровне можно отдельно выделить работы, рассматривающие свой предмет с использованием методологических категорий теории национальной безопасности. Классическим вариантом цели таких исследований является обоснование относимости того или иного явления к угрозам национальной безопасности ^[25] или факторам ее обеспечения ^[22]. Такие исследования обычно содержат практические предложения, направленные на устранение соответствующего явления либо приведение его в состояние, не угрожающее национальной безопасности, и обосновывают необходимость экстраординарного государственного принуждения и изменения государственной политики в соответствующей сфере.

Исследования третьего уровня посвящены тому или иному виду национальной безопасности. Данные исследования в отличие от охарактеризованных выше групп сочетают практическую и теоретическую направленность и могут иметь методологическое значение для исследований первого и второго уровня. С теоретической точки зрения они очерчивают определенный сегмент социальной реальности, который комплексно систематизируют через призму категориально-понятийного аппарата национальной безопасности: выделяются угрозы безопасности в этой сфере, анализируется комплексный механизм обеспечения безопасности. С практической точки зрения они характеризуются предложениями, направленными на установление режима защищенности того или иного объекта теми или иными способами. Можно сказать, что это исследования отраслевых элементов теории национальной безопасности. Таковы, например, исследования военной безопасности ^[11], экологической безопасности ^[27] и т.д.

На четвертом уровне расположены исследования, предметом которых является национальная безопасность в целом. Это исследования, основные цели и задачи которых состоят в формировании теории национальной безопасности в целом, ее категориально-понятийного аппарата. Такие исследования имеют фундаментальный характер и в идеале должны иметь методологическое значение для исследований предыдущих групп. В качестве юридических примеров таких исследований можно привести работы А. А. Куковского ^[21], Ф. Н. Удычак ^[29].

Наконец, можно выделить еще один, пятый уровень. Для исследований этого уровня национальная безопасность является частью собственного предмета. Эти исследования посвящены в целом проблеме безопасности, и чаще всего проводятся философами. Данные исследования разрабатывают общий категориальный аппарат для всех уровней исследований проблем национальной безопасности, непосредственно не разрабатывая тему национальной безопасности ^[20].

Выше мы вели речь о национальной безопасности как объекте межотраслевого исследования, соответственно, результаты научных исследований рассматривались нами в качестве синтетической междисциплинарной области знаний об одном объекте. Учение о безопасности в рамках социума уже можно считать сложившимся, и дальнейшее развитие либо стагнация этого учения будет зависеть, во-первых, от практической полезности этого направления исследований, во-вторых, от способности научного сообщества выработать конвенции, разделяемые всеми его членами.

Национальная безопасность как социальное явление представляет собой объект междисциплинарных исследований, различные аспекты которого интересны различным наукам. Диссертационные исследования самоопределяются в рамках паспортов разных научных специальностей, утвержденных Высшей аттестационной комиссией, что говорит о плюрализме методологических подходов к интересующей нас тематике. Интересно (настолько подробно, насколько это позволяет формат статьи) рассмотреть данные исследования в контексте уровневой модели, предложенной нами выше.

Если проследить тематику исследований в рамках философских наук, то естественным выглядело бы преобладание исследований 4-го и 5-го уровней. Тем не менее, наряду с концептуальным исследованием В. А. Кольцова ^[19], встречаются и работы, посвященные отдельным проблемам или видам национальной безопасности ^{[13, 22]}. Связано это, на наш взгляд, с тем, что национальная безопасность является лишь одним из способов конкретизации более общей категории «безопасность». Безопасность как национальная проблематизируется философом лишь в той мере, в которой это соответствует эмпирическим данным, которыми тот располагает, и содержанием (государственное, цивилизационное, этническое), которое философ вкладывает в категорию «национальное». Таким образом, философия создает лишь наиболее общие методологические установки познавательной и практической деятельности в отношении национальной безопасности.

Диссертационные исследования в области социологии относительно редко выделяют национальную безопасность как самостоятельный предмет исследования и могут быть, за некоторыми исключениями ^[30], отнесены ко второму уровню абстрагирования ^[32]. Современная социология мыслится преимущественно как прикладная наука, в этом свете такой трудноуловимый предмет исследования, как национальная безопасность, не рассматривается в отрыве от более привычных научно-практических категорий образования, культурного пространства и т.д. и может интерпретироваться социологией как «безопасность в системе общественных связей». Как такую же своеобразную социологическую интерпретацию следует рассматривать выделение в исследованиях по этой специальности таких тем, как демографическая безопасность ^[28] или безопасность личности ^[26], что позволяет отнести часть социологических исследований к третьему уровню.

Схожим образом обстоят дела и в изучении проблемы национальной безопасности экономическими методами. В настоящий момент времени экономика мыслится как практикоориентированная научная специальность, в этой связи категория национальной безопасности используется как средство обоснования актуальности исследований других объектов экономического познания ^[16]. Следует констатировать некоторое сходство со структурой исследований в области социологии, поскольку экономическая теория сформулировала такую категорию, как «экономическая безопасность» ^[10], которая является общей методологической основой для исследований первого и второго уровней.

В каждой из рассмотренных выше наук имеется в том или ином виде обладающая методологическим значением категория, отражающая безопасность в объекте внимания этой науки (общественная безопасность, экономическая безопасность, философская категория «безопасность» и т.п.). Наличие такой методологической основы позволяет, с одной стороны, все больше дифференцировать предмет конкретной науки, а с другой - расширять его за счет применения методологии этой науки к ранее не рассматриваемым объектам. В то же время, в рамках экономики и социологии слабо представлены исследования национальной безопасности двух высших уровней абстрагирования.

В рамках политических наук можно выделить исследования как первого и второго уровня, так и третьего (например, морской безопасности ^[17]) и четвертого уровней ^[18], что говорит о системности в политологических исследованиях национальной безопасности. Вместе с тем, предметом политических наук является политика как управленческая деятельность в обществе. Можно сказать, что наметилась тенденция к политизации национальной безопасности, что является, с одной стороны, отражением ее онтологического статуса как политического явления, а с другой - во многом ограничивает рамки ее изучения оценкой эффективности или неэффективности политики государства. Это обстоятельство повышает конъюнктурность темы, из чего следует риск приоритета публицистического пафоса над научным. Отсюда, несмотря на претензии на методологическую роль для социогуманитарной секьюритологии, политические науки не могут играть ее в изоляции от других социогуманитарных наук.

Учитывая изложенное, целесообразно оценить степень исследованности проблем национальной безопасности в юриспруденции. Национальная безопасность является легально закрепленной юридической конструкцией, а как общественное явление напрямую связана с государством и правом. Учитывая инструментальную роль права в социальном регулировании, обеспечении определенности и гарантированности общественных отношений, практически любое исследование в области юриспруденции можно отнести к исследованию первого, минимального уровня абстракции, поскольку именно правовое регулирование является одним из важнейших средств достижения состояния обеспеченности любого из отдельных видов национальной безопасности.

Что касается исследований второго и третьего уровней абстракции, следует отметить, что преимущественно они выполняются в рамках публично-правовых областей (конституционное право ^[12], административное право ^[31], криминология и уголовное право ^[14], международное право ^[24]). Наблюдается очевидная лакуна в области частно-правовых исследований, что можно объяснить устойчивостью предмета и метода цивилистических исследований, которые слабо применимы к проблемам безопасности без своей модернизации.

К сожалению, в условиях отсутствия методологической философской базы и преимущественно практической направленности социологических и политологических исследований, слабо разработан механизм, связывающий национальную безопасность, правовое регулирование и отдельные виды национальной безопасности. В этом свете неудивительно наметившееся в последнее время внимание теории государства и права к проблеме национальной безопасности, в русле которой переосмысляется традиционный категориально-понятийный аппарат юриспруденции ^{[15, 21, 29]}. Однако данные исследования далеко не полностью исчерпали проблему.

Следует заметить, что немаловажным фактором, способствующим развитию исследований национальной безопасности, является новое направление юридического образования - «Правовое обеспечение национальной безопасности». Думается, что потребности учебных дисциплин в учебно-методическом обеспечении стимулируют дальнейшие научные исследования в области юриспруденции.

Подводя итоги, можно выделить три фактора, способствующие актуализации исследований в области национальной безопасности: это потребности практики, потребности образования и внутренняя логика развития научного знания. Первые два являются внешними по отношению к науке. Логика же развития научного знания требует методологической рефлексии. Уровневый анализ, предпринятый в настоящей статье, обнаруживает некую рассогласованность между уровнями исследований национальной безопасности. Представляется, что теория национальной безопасности переживает период становления и находится в состоянии накопления эмпирических фактов и плюрализма теоретических подходов и установок с опорой на положения Стратегии национальной безопасности РФ.

С точки зрения дисциплинарной структуры исследований не может не настораживать оторванность философии от иных областей социогуманитарного познания. Каждая из социогуманитарных дисциплин вырабатывает собственный категориальный аппарат исследований в области безопасности, что безусловно снижает потенциал междисциплинарных и межотраслевых исследований. Политология является основным исследовательским фронтом в области национальной безопасности, однако в силу своей практикоориентированности и специфичной методологии не способна создать исчерпывающую теорию национальной безопасности. Имеется потребность в фундаментальных исследованиях механизмов, опосредующих механизм обеспечения национальной безопасности через право и его реализацию с использованием юридических средств. Указанные обстоятельства заставляют признать желательной разработку юридической теории национальной безопасности. Такая теория на основе плюрализма подходов позволит интегрировать юридические исследования первых трех уровней абстракции и других социогуманитарных наук с точки зрения гносеологии и быть полезной при решении стоящих перед правотворческими и правоприменительными органами задач с точки зрения практики.