Проблемы защиты прав человека в уголовном судопроизводстве в условиях пандемии

Володина Людмила Мильтоновна доктор юридических наук профессор, кафедра уголовно-процессуального права, Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА), заслуженный юрист РФ 125993, Россия, г. Москва, ул. Садовая -Кудринская, 9 Volodina Lyudmila Mil'tonovna Doctor of Law Professor, the department of Criminal Procedure Law, Kutafin Moscow State Law University 125993, Russia, g. Moscow, ul. Sadovaya -Kudrinskaya, 9 lm.volodina@yandex.ru Другие публикации этого автора

Введение.

Защита прав человека в сфере уголовного судопроизводства как приоритетное направление, сформулированное в ст. 6 УПК РФ, определяющей назначение уголовного судопроизводства, постоянно находится под пристальным вниманием юридической общественности. К сожалению, информативные сообщения о складывавшейся в связи с началом эпидемии коронавируса в России ситуации в судебной и правоохранительной системе государства дают основание говорить о некоторой растерянности в условиях введенных запретов и ограничений и недостаточно четком понимании возникшего положения. Последовавшие вслед за первой реакцией точечные ситуативные вкрапления изменений и дополнений законодательства наводят на мысль о неготовности правоохранительной системы государства к нестандартным условиям работы. Принятие Федеральных законов от 1 апреля 2020 г. № 98-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций»; № 100-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и ст. 31 и ст.151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»; вступление в силу с 1 апреля 2020 г. новой редакции ст. 236 УК РФ, установившей уголовную ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил; дополнение УК РФ новыми статьями, устанавливающими ответственность за публичное распространение заведомо ложной информации (ст. 207.1 и ст. 207.2), не разрешили возникших проблем практики правоприменения.

Статья 1 ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» от 21.12.94 № 68-ФЗ (в ред. от 23 июня 2020 г.), формулируя основные употребляемые законом понятия, определяет «быстроразвивающиеся опасные природные явления и техногенные процессы» как «негативные явления и процессы, определенные в ходе прогнозирования угрозы возникновения чрезвычайных ситуаций, локализация и ликвидация которой требуют заблаговременной подготовки сил и средств единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций». В сложившейся обстановке в судебной и правоохранительной системах как раз не хватило умения прогнозировать события. Деятельность органов предварительного расследования и судебной системы в условиях последовавших ограничений в отсутствие четких рекомендаций руководящих структур привело к серьезным проблемам. Свидетельство тому – общественная оценка работы этих органов государства.

Аналитическая часть

11 апреля 2020 г. в рамках Петербургского Международного юридического форума «9 ½: законы коронавируса» прошла сессия «Судебная защита в пандемии», на котором профессор М. Шварц в своем вступительном слове заметил: «Особое предназначение судебной власти – служить средством разрешения социальных конфликтов – делает любые задержки и приостановки в осуществлении правосудия особо чувствительными для заинтересованных лиц и для правопорядка в целом. А в некоторых случаях такие задержки губительны, они несут непоправимые последствия для судьбы охраняемых законом интересов» ^[1]. Несмотря на заверения председателя Совета судей В. Момотова, о том, что судебная власть в России достаточно оперативно отреагировала на сложившуюся ситуацию, приняв совместное Постановление Президиума Верховного Суда и Президиума Совета судей от 18 марта 2020 г., а затем совместное Постановление от 8 апреля 2020 г., касающиеся особенностей работы судов в режиме повышенной готовности и самоизоляции граждан, эксперты в своих выступлениях в СМИ отмечают целый ряд возникших проблем. Названные постановления ограничили прием людей в судах, а также ограничили рассмотрения большей части дел, предписав судам рассматривать только неотложные дела. Отмечается, что работа судов по многим делам была приостановлена, при этом обвиняемые, в отношении которых была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, оставались в СИЗО. Родственники заключенных из разных регионов России сообщали правозащитникам о недостатке средств защиты и медицинского оборудования в учреждениях ФСИН (при этом, по данным ФСИН, в российских СИЗО содержится более 99 тысяч человек) ^[2]. В условиях ограничений Московские суды начали продлевать аресты заочно: по имеющейся информации с 31 марта ходатайства следствия о продлении мер пресечения рассматривались судами без участия обвиняемых в режиме видеосвязи ^[3]. В сложившейся ситуации директор ФСИН обратился к председателю Верховного Суда РФ с просьбой во время эпидемии ориентировать суды не заключать под стражу обвиняемых по экономическим и «нетяжким» преступлениям. При этом глава ведомства выразил обеспокоенность плотностью лиц, содержащихся в следственных изоляторах и исправительных учреждениях. На 01.04.2020 в 22 СИЗО количество заключенных превысило допустимые нормы. Наиболее сложная ситуация сложилась в Москве, Подмосковье и Крыму ^[4].

23 марта 2020 г. Адвокатская палата города Москвы на своем официальном сайте разместила обращение к адвокатам Москвы с предложением в связи со сложившейся и развивающейся эпидемиологической ситуацией рассмотреть вопрос о безотлагательной подаче ходатайств и/или жалоб об изменении меры пресечения на не связанную с содержанием обвиняемого в СИЗО, особенно в отношении лиц пожилого возраста, а также лиц, страдающих хроническими заболеваниями. По мнению президента ФПА РФ Юрия Пилипенко, эта инициатива московских коллег явилась чрезвычайно своевременной и дельной. «Именно поэтому мы в Федеральной палате адвокатов сочли ее подлежащей масштабированию на всю страну», – подчеркнул он. На официальном сайте Адвокатской палаты г. Москвы к публикации был приложен текст с примерной мотивировкой, которую можно использовать при составлении ходатайств или жалоб об изменении меры пресечения на не связанную с содержанием обвиняемого в СИЗО ^[5].

В силу рекомендаций Верховного Суда РФ суды вправе самостоятельно принимать решение о рассмотрении уголовного дела в период действия ограничительных мер с учетом мнения участников процесса и режима повышенной готовности: если участник процесса не возражает, то судебное заседание может быть проведено. Кроме того, в рекомендациях Верховного Суда РФ сказано, что в условиях самоизоляции суды вправе приостанавливать производство по делу, не относящемуся к категории безотлагательных. Юристы подчеркивают, что в Постановлении Верховного Суда от 18 марта 2020 г. не дан четкий перечень категорий дел безотлагательного характера, которые должны рассматриваться во время карантина. На практике это привело к неоднозначному толкованию положений, изложенных в документе. Обращается внимание на разнобой в судебной практике: «суды рассматривают дела по новому алгоритму, причем в каждом регионе алгоритм свой. Заседания проходят без слушателей, все чаще без обвиняемых (они, если повезет, принимают участие по видео-конференц-связи), а иногда и вовсе в онлайн-режиме». В Свердловской области было проведено судебное заседание по видеозвонку в WhatsApp ^[6]. Юристы отмечают, что проведение заседаний через Skype, Whatsapp или любой другой мессенджер незаконно, подобной нормы нет ни в одном кодексе. Закон предусматривает, что обвиняемый может участвовать в заседании посредством ВКС (видео-конференц-связи), но эта норма применяется при определенных условиях ^[7]. В связи с этим следует обратиться к точке зрения советника Федеральной палаты адвокатов России (ФПА) Е. Рубинштейна, считающего, поскольку «уголовно-процессуальное законодательство состоит не только из Конституции РФ, УПК и других федеральных законов, но и из общепризнанных принципов и норм международного права», то используя правовые позиции ЕСПЧ, Верховный Суд РФ со ссылкой на конкретное дело Европейского суда разъяснил нижестоящим инстанциям, что проведение судебных заседаний с участием обвиняемого по системе видео-конференц-связи допустимо и может быть использовано в настоящих условиях карантина. «Такое указание означает, пояснил Е. Рубинштейн, что обвиняемый может вообще не доставляться в суд ни разу, а все части судебного разбирательства, то есть подготовительная часть, судебное следствие, прения сторон и реплики, последнее слово подсудимого и постановление приговора, могут быть проведены по системе видео-конференц-связи» ^[8]. Согласиться с высказанной позицией весьма сложно. В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы», но не законодательства. Что касается разъяснений Верховного Суда РФ, они относятся лишь к практике предварительного судебного контроля.

Известно, что Советом Федерации Федерального Собрания РФ разработан законопроект о проведении судебных заседаний в онлайн-режиме. Вместе с тем в Министерстве юстиции РФ отметили, что законопроект и паспорт нацпроекта «Цифровая экономика РФ» не предусматривают изменений в уголовно-процессуальном законодательстве, напомнив,что действующий УПК допускает возможность применения видео-конференц-связи в заседании суда для: допроса свидетеля и потерпевшего; дистанционного участия подсудимого по некоторым категориям уголовных дел и при рассмотрении ходатайств об изменении территориальной подсудности уголовного дела; участия осуждённого при рассмотрении судом вопросов, связанных с исполнением приговора; при рассмотрении дела в судах апелляционной и кассационной инстанции ^[9]. Однако достаточно ли этого для решения проблем в складывающихся нестандартных ситуациях?

21 апреля 2020 г. Президиум Верховного Суда РФ опубликовал «Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 1». В обзоре в связи с возникшими у судов вопросами практики правоприменения в целях обеспечения единообразного применения законодательства Верховный Суд РФ разъяснил, что невозможность рассмотрения дела в связи с введением правовых режимов, предусматривающих ограничения свободного перемещения граждан, их нахождения в общественных местах, государственных и иных учреждениях может являться основанием для отложения судебного разбирательства в силу ч. 1 ст. 253 УПК РФ. Кроме того, если по поступившему в суд уголовному делу или при рассмотрении судом уголовного дела возникли обстоятельства, исключающие возможность участия обвиняемого, подсудимого в судебном разбирательстве, судья (суд) приостанавливает производство по делу (ст. 238, ч. 3 ст. 253 УПК РФ).При этом вопрос о необходимости отложения разбирательства дела, приостановлении производства по делу, продлении срока рассмотрения дела должен решаться судом, в производстве которого находится дело, самостоятельно применительно к каждому конкретному делу с учетом необходимости соблюдения сроков рассмотрения дела судом соответствующей инстанции и разумного срока судопроизводства (ст. 61 УПК РФ). В Обзоре констатируется также, что суды ориентируются на то, что сроки совершения процессуальных действий лицами, участвующими в деле, пропущенные в связи с введенными ограничительными мерами по противодействию распространению коронавирусной инфекции, подлежат восстановлению в соответствии с процессуальным законодательством. Однако распространение коронавируса не является универсальным обстоятельством непреодолимой силы ^[10].

Анализируя ответы Верховного Суда РФ на вопросы, возникающие у судов при рассмотрении дел в связи с пандемией, содержащиеся в упомянутом Обзоре, в частности, вопросы применения процессуального законодательства, адвокаты отметили, что разъяснения Верховного Суда все же запоздали: для тех, кто, например, откладывал подачу жалобы. Затруднения в работе защиты были связаны с введением режима ограничения на передвижение граждан. Адвокаты отмечают, что режим самоизоляции серьезным образом повлиял на процессуальные сроки: «сроки следствия по уголовным делам продлены с запасом, нарушаются сроки рассмотрения жалоб и ходатайств, а ссылки на разумность сроков уголовного судопроизводства отметаются по основаниям, не предусмотренным действующим законодательством» ^[11].

Анализируя общие проблемы сложившейся ситуации, адвокаты сообщали о различных случаях нарушений прав подзащитных. Например, под предлогом карантина в суды не допускались свидетели защиты ^[12]. В информационных сообщениях отмечалось, что иногда карантин становился для следователей удобным предлогом, чтобы воспрепятствовать работе защитников. Подобный случай описан в телеграм-канале московским адвокатом М. Пашковым: в одном из следственных отделов Московской области ему отказались дать телефон следователя, ссылаясь на «особый режим». Когда Пашков приехал в отдел лично, его отчитали за несоблюдение карантина; узнать контакты следователя он так и не смог. Адвокат приводит в пример принятые Украиной поправки в уголовно-процессуальный кодекс, которые подразумевают продление сроков следствия на время пандемии, и подчеркивает, что в России об этой проблеме не подумал, похоже, никто: «Огромные вопросы возникают по срокам следствия – потому что их никто не продлевал» ^[13].

Ссылаясь на данные президентов региональных адвокатских палат, глава ФПА РФ Юрий Пилипенко уведомлял, что следователи нередко настаивают на проведении действий, не относящихся к категории неотложных, в том числе с участием подследственных, находящихся в СИЗО, что при проведении следственных и иных процессуальных действий часто не обеспечиваются даже ставшие на сегодняшний день обязательными противоэпидемиологические меры. Федеральная палата адвокатов России обратилась к главам СКР, МВД и Генпрокуратуры с просьбой обеспечить необходимые противоэпидемиологические меры при проведении следственных действий ^[14].

Совет Адвокатской палаты (АП) Москвы разъяснил, что адвокатам следует заявлять ходатайства об отложении судебных заседаний и процессуальных действий, если в них нет острой необходимости. В случае участия необходимо соблюдать все рекомендованные меры предосторожности. Уведомлять о невозможности присутствия следует обязательно и заблаговременно, как требует Кодекс профессиональной этики. Адвокаты рекомендуют «направлять в суд ходатайство с просьбой о перенесении процесса с указанием причин переноса, связанных с риском жизни и здоровью, ссылаясь на ч.1 ст. 9 УПК РФ, в соответствии с которой в ходе уголовного судопроизводства запрещаются осуществление действий и принятие решений, создающих опасность для жизни и здоровья», уточняя, что копию ходатайства следует направлять в вышестоящие судебные инстанции, чтобы обратить их внимание на ситуацию, и в случае отказа в ходатайстве была возможность эффективнее обжаловать отказ суда. В ситуации с предварительным следствием рекомендуется действовать по аналогии ^[15]. При этом замечено, что ни Следственный комитет (СК) , ни МВД, ни прокуратура публично не объясняли, как будет вестись следствие во время карантина. Источник «Медиазоны» в СК информирует, что «из-за страха перед инфекцией участники процесса – в основном, свидетели по уголовным делам – отказываются приходить на следственные действия, это тормозит производство»… «Никаких официальных уведомлений не было, но на словах, те следственные действия, которые должны были состояться, допустим, на этой неделе – они все сняты и перенесены на неопределенный срок. Может, у них есть какие-то внутренние указания свести к минимуму контакты», – замечает калининградский адвокат Михаил Шахов ^[16].

26 марта Московская коллегия адвокатов (МКА) «РОСАР» направила в Адвокатскую палату г. Москвы проект ходатайства о переносе следственных действий в связи с пандемией. В документе указывается, что непринятие во внимание сотрудниками уполномоченных органов эпидемиологической ситуации противоречит их первостепенному предназначению, а именно защите жизни, здоровья, прав и свобод граждан, обеспечению общественной безопасности. В проекте отмечается, что проведение так называемых «плановых» оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий, не обусловленных объективной необходимостью, создает реальную угрозу здоровью и жизни их участников ^[17].

Московская Хельсинкская группа (МХГ), подводя итоги мониторинга работы судов во время пандемии коронавируса, выявила наиболее распространенные нарушения: тенденцию к запрету доступа слушателей в здание, отсутствие иных возможностей обеспечения гласности дела, отказ дежурных от общения с волонтерами, отсутствие единого формата работы, невозможность получить информацию о работе судов по телефону, разногласия в информации на сайте и реальном положении дел в суде и др. Выводы основаны на результатах анализа работы 163 судов в 29 регионах страны. Свой доклад МХГ планирует передать в Судебный департамент при Верховном Суде и в его региональные управления ^[18].

11 июля 2020 г. на заседании Совета судей РФ председатель Верховного Суда РФ В. Лебедев отметил, что в условиях пандемии суды работали в соответствии с рекомендациями Верховного Суда, прежде всего направленными на защиту здоровья граждан при полном соблюдении норм российского законодательства. В частности, прием документов осуществлялся как в электронном виде, так и посредством почтовой связи, дела и материалы, в том числе безотлагательного характера, рассматривались на судебных заседаниях с использованием видео-конференц-связи. В. Лебедев сообщил, что о работе судов РФ в период пандемии его ведомство проинформировало как ЕСПЧ, так и Комиссию Совета Европы по эффективности правосудия ^[19].

Обсуждение результатов анализа, выводы и рекомендации

Результаты краткого анализа судебно-следственной практики в условиях пандемии, проведенного в узких рамках настоящей статьи, свидетельствуют, что неразрешенность целого ряда вопросов практики правоприменения требует переоценки многих устоявшихся институтов уголовного и уголовно-процессуального права в силу того, что они не обеспечивают надлежащей защиты прав человека в сфере уголовного судопроизводства. В частности, требуют переосмысления институты сроков давности, институты отложения и приостановления производства по уголовному делу, требуют корректировки правила продления сроков и применения мер пресечения.

Верховным Судом РФ были даны разъяснения по вопросу о сроках исковой давности в период коронавируса: в соответствии со ст. 202 ГК РФ, п.1, абз.2 карантин, самоизоляция и пандемия могут признаваться форс-мажорными обстоятельствами при условии доказанности ряда установленных законом фактов. Но в уголовном судопроизводстве таковых обстоятельств не существует. В связи с этим усилия законодателя должны быть направлены в первую очередь на переосмысление института сроков давности в уголовном праве. Думается, что со ссылкой на ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» в ст. 78 УК РФ должны быть внесены изменения, касающиеся правил освобождения от уголовной ответственности за истечением сроков давности применительно к тяжким и особо тяжким преступлениям. Для лиц, совершивших тяжкое или особо тяжкое преступление, в норму уголовного закона необходимо включить положение о приостановлении течения сроков давности в условиях чрезвычайных ситуаций, в том числе связанных с угрозой неконтролируемого распространения опасного для жизни заболевания (пандемии). Одновременно должны быть внесены изменения в ст. 208 УПК РФ. Пункт 4 ч.1 ст. 208 УПК РФ следует дополнить указанием на невозможность участия подозреваемого или обвиняемого в производстве по делу не только в виду тяжелого заболевания, но и в виду его пребывания на карантине или самоизоляции. Кроме того, приостановление производства по уголовному делу как в стадии предварительного расследования, так и в судебном разбирательстве в чрезвычайных условиях, диктуемых конкретной ситуацией, требуют установления нового основания приостановления производства по уголовному делу. Статьи 208 и 253 УПК РФ должны быть дополнены основанием, определяющим правила приостановления производства не только в связи с отсутствием реальной возможности участия в уголовном деле обвиняемого или подозреваемого, но и иных участников процесса в силу обеспечения их безопасности в условиях угрозы инфицирования.

По правилам действующего уголовно-процессуального закона приостановление производства по делу на стадии предварительного расследования возможно лишь при условии, чтопроведены все возможные в отсутствие подозреваемых (обвиняемых) следственные действия. Но как быть, если следственные действия не могут быть произведены в силу невозможности обеспечить участие в них иных участников по уголовному делу, находящихся в условиях самоизоляции или на карантине? Конституционные положения о праве на жизнь и охрану здоровья должны неукоснительно соблюдаться. Видимо, институт приостановления производства по уголовному делу требует более глубокого переосмысления и изменения его правовой природы. Институт приостановления производства по делу всегда был «привязан» к определенному положению обвиняемого в процессе: не установлено лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, тяжелое заболевание обвиняемого, иные обстоятельства, препятствующие его участию в деле. Сегодняшняя ситуация подсказывает, что продолжение процесса или невозможность дальнейшего движения дела зависят и от иных обстоятельств, вовсе не связанных с обвиняемым.

Требует разрешения означенная в рамках предпринятого анализа проблема заочного рассмотрения судами ходатайств следствия о продлении мер пресечения без участия обвиняемых в режиме видеосвязи. УПК РФ допускает рассмотрение судом ходатайства о продлении срока содержания под стражей в отсутствие обвиняемого в случаях, исключающих его доставление в суд, под которыми может пониматься и эпидемиологическая обстановка. Однако при этом возникает целый ряд сложностей, касающихся обеспечения защиты прав обвиняемого, которые требуют законодательного решения: это вопросы конфиденциальности общения защитника и обвиняемого, приобщения новых материалов. В ряду этих вопросов – трудноразрешимая проблема непосредственности участия обвиняемого в процессе. Учеными достаточно много говорится о необходимости четкого урегулирования вопросов, связанных с возможностью проведения судебных заседаний с использованием систем видео-конференц-связи, с обеспечением прав подсудимого в судебном заседании, осуществляемом в этом режиме. Разъяснения и рекомендации Верховного Суда РФ в этих случаях не могут заменить требования закона.

В своем выступлении на заседании Совета судей РФ В. Лебедев сообщил, что на рассмотрении Государственной Думы сейчас находится внесенный Верховным Судом РФ законопроект, предусматривающий введение в УК РФ института уголовного проступка. Вопросы введения данного института достаточно активно обсуждались еще в 70-х годах прошлого столетия. Идея, безусловно, продуктивна. В условиях чрезвычайных ситуаций, схожих с сегодняшней, внедрение этого института позволило бы обсудить вопрос о внесении в уголовно-процессуальный закон изменений, касающихся возможности рассмотрения и разрешения дел по уголовным проступкам в режиме онлайн. Кроме того, подобную возможность следовало бы обсудить и применительно к категории уголовных дел, относящимся к подсудности мировых судей. Хотим мы этого или нет, развитие современного общества так или иначе ставит перед нами вопросы использования телекоммуникационных технологий, проникновение их в сферу уголовного судопроизводства необратимо. И здесь важно определиться в главном: каковы границы и пределы правового регулирования их использования.

Уголовная политика призвана выработать правовой инструментарий для создания эффективного механизма обеспечения безопасности человека, защиты его прав и основных свобод в режиме чрезвычайных ситуаций. Важно понимать, что в условиях разобщенности усилий, отсутствия координации правоохранительных органов, прокуратуры и суда, спонтанными изменениями уголовного и уголовно-процессуального законодательства, в отсутствие общих прогностических направлений уголовной политики (в том числе и уголовно-процессуальной политики как ее части), мало что может измениться в лучшую сторону. К сожалению, современная уголовная политика характеризуется тенденцией сиюминутности принимаемых решений, связанных как с законотворчеством российского законодателя, так и с правоприменительной деятельностью.