Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Человек и культура
Правильная ссылка на статью:

Диагностическая модель города: хронотопический подход

Иливицкая Лариса Геннадьевна

кандидат философских наук

доцент, кафедра философии и культурологии, Самарский государственный медицинский университет

443099, Россия, Самарская область, г. Самара, ул. Чапаевская, 89

Ilivitskaya Larisa Gennad'evna

PhD in Philosophy

Docent, the department of Philosophy and Culturology, Samara State Medical University

443099, Russia, Samarskaya oblast', g. Samara, ul. Chapaevskaya, 89

laraili@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.25136/2409-8744.2021.1.33303

Дата направления статьи в редакцию:

24-06-2020


Дата публикации:

17-03-2021


Аннотация: Объектом данного исследования выступает город, рассмотренный как многослойный смысловой феномен. Потребности трансдисциплинарного характера определяют направленность его изучения в свете возможности применения к нему диагностического подхода, соединяющего в себе теоретический и практический аспекты, познавательную и преобразовательную стороны. Целью работы является разработка диагностической модели города как феномена культуры. Отстаивается позиция ограниченности разворачивания классического диагностического поиска применительно к так понимаемому городу. Перспективы его исследования соотносятся с неклассической трактовкой диагностики, рассматривающей ее как методологию познания. Базовым методом в работе является метод моделирования. Разработка диагностической модели города базируется на концепции хронотопа М.М. Бахтина. Именно хронотоп определен как базовый параметр, лежащий в основе ее конструирования. Объединяя в себе пространственно-временные параметры города и их культурные смыслы, он позволяет зафиксировать в движении города темпорально-топосные конфигурации, в которых находят отражение различные качественные состояния его существования, заданные прошлым, настоящим и будущим. Автором предлагается трехчастная модель города, состоящая из историко-культурного, со-бытийного и инновационного хронотопов. В выводах, сформулированных в статье утверждается, что предложенные хронотопы могут быть рассмотрены как по отдельности, так и исходя из принципа дополнительности, что позволяет оценить город с точки зрения эффективности устройства городского общежития, а также наличия у него проблемных полей.


Ключевые слова:

город, пространство, время, хронотоп, диагностическая модель, диагностика, смысл, прошлое, настоящее, будущее

Abstract: The object of this research is the city viewed as a multilayered semantic phenomenon. The needs of transdisciplinary nature determine the vector of its analysis in light of the possibility of application of diagnostic approach, which incorporates the theoretical and practical aspects, cognitive and transformative sides. The goal consists in the development of diagnostic model of the city as a cultural phenomenon. The position is defended on the limitation of classical diagnostic search applicable to the so-called city. The prospects of its research correlate with the nonclassical interpretation of diagnostics, which views it as methodology of cognition. The basic method of this research is modelling. The development of diagnostic model of the city is founded on M. M. Bakhtin’s concept of chronotope. Namely chronotope is determines as the basic parameter underlying its construct. Incorporating the spatiotemporal parameters of the city and their cultural meanings, it allows recording the temporal-topos configurations in city motion, which reflect various qualitative states of its existence, set by the past, present and future. The author offers a ternary model of the city, consisting of historical-cultural, eventful, and innovative chronotopes. The formulated conclusions indicate that the proposed chronotopes can be viewed separately or following the principle of complementarity, which allows assessing the city from the perspective effective arrangement of urban space, as well as the presence of problematic fields therein.


Keywords:

city, space, time, chronotope, diagnostic model, diagnosis, meaning, past, present, future

В настоящее время диагностика, как особый вид познавательной деятельности, приобретает все большее значение. Задачи междисциплинарного и трансдисциплинарного характера выводят ее за традиционные рамки привычного поля научных дисциплин и узконаправленных познавательных задач. Она начинает активно применяться во всех областях знания, которые пытаются определить текущее состояние исследуемого объекта, выявить протекающие в нем процессы, «обозначить перспективы его дальнейшего развития» [9, с. 85]. Ее объектами все чаще выступают процессы и феномены, характеризующиеся множеством проявлений, изменчивостью, нелинейным характером отношений, разносторонностью и разноплановостью функционирования и развития.

Обращение к диагностическому поиску при исследовании города не предполагает существенных трудностей при условии, что последний трактуется как функционально-структурированное образование, наполненное типовыми закономерностями. В этой своей ипостаси он может быть выражен с помощью системы объективных показателей, каждому из которых соответствуют определенные количественными характеристики. Соотнесение их с заранее заданной нормой собственно и позволяет осуществить постановку диагноза в его классическом понимании.

Однако, ситуация существенно меняется, когда город мыслится исходя из другой исследовательской оптики. Рассматриваемый в философско-культурологическом дискурсе, прежде всего, как многослойный смысловой феномен, не сводимый к той или иной функциональной структуре или составу элементов, город уже не укладывается в рамки традиционных диагностических процедур. Более того, сами диагностические процедуры в этом случае утрачивают свои познавательные возможности. Означает ли это, что диагностические методы в отношении так понимаемого города не применимы. Более того, есть ли вообще необходимость в их использовании.

Отвечая на второй вопрос, сошлемся на точку зрения Ю. Хабермаса, который в конце 1980-х гг., обращаясь к российским гуманитариям, писал, что теперь перед ними появилась возможность показать себя в роли диагностов, способных «первым почуять нечто важное», обнаружить критические тенденции, рассмотреть то, «чего не хватает или что "могло бы быть иначе"» [20]. Именно они должны внести особый вклад в самопонимание современности в плане диагностики времени [22, c. 35]. И хотя в данных утверждениях обозначена общая целевая направленность гуманитарной мысли, она, безусловно, имманентно заключает в себе возможность ее перенесения на конкретные направления гуманитарного поиска и объекты его анализа.

И возвращаясь к вопросу, поставленному первым, мы должны констатировать, что речь в данном случае, должна вестись не о невозможности обращения к диагностическому поиску вообще, а о невозможности экстраполяции в неизменном виде и полном объеме классического его варианта, получившего наибольшее свое распространение в медицине, педагогике, экономике, инженерно-технических науках. Как отмечает Е. А. Кротков и Т. В. Носова, «преимущественно прикладной характер этих исследований, не встроенных в систему принципов и категорий эпистемологического анализа, не позволяет аккумулировать полученные в них позитивные результаты, транслировать их mutatis mutandis на другие отраслевые диагностики» [10, c. 36]. Следовательно, традиционные представления в отношении диагностической деятельности, сложившиеся в привычных для нее сферах, требуют перефокусировки понимания ее сущности, предмета, задач и содержания в отношении новых сфер и объектов ее применения.

В данной статье не ставиться объемная задача обоснования специфики диагностического подхода и особенностей его использования в пространстве философско-культурологического исследования. Тем более, что попытки подобного рода (и попытки весьма удачные) представлены в научной литературе [11, 12]. Для нас наиболее существенным является показать саму возможность его применения к исследованию города как феномену культуры. Однако, на наш взгляд, все же следует в самом общем виде обозначить содержание тех перемен, которые позволяют говорить о неклассическом подходе к диагностической деятельности.

Как уже было отмечено выше, в настоящее время наряду с узким, классическим толкованием диагностического поиска, связанного с оценкой состояния или поведения объекта в категориях нормы и патологии, утверждается его широкая, неклассическая трактовка, согласно которой он начинает мыслиться «не только одним из методов, используемых узкоспециальным знанием, но, вобрав в себя учение о способах организации и построения теоретической и практической деятельности, универсальность исследования сложных систем, как в их статике, так и в динамике, выступает в качестве методологии их познания» [12]. Такое понимание диагностической деятельности существенным образом изменяет не только ее познавательный статус, но и процессуальную сторону. Диагностический поиск уже не может опираться на систему «готовых знаний», на заранее известные идентификационные признаки, нормативные параметры и предлагаемые методы устранения отклонений. Он нацелен на поиск основных элементов объекта диагноза, позволяющих установить его фактическое положение; определить характер его изменений, а также раскрыть возможные направления, варианты, тенденции развития.

Именно из данного понимания диагностики мы будет исходить в исследовании города как многослойного смыслового феномена.

Первым и определяющим этапом разворачивания диагностического поиска в этом случае выступает построение определенной диагностической модели изучаемого объекта. Модель представляет собой конструкт, который отражает в обобщенной форме наиболее существенные свойства явлений и процессов, которые составляют предмет познания. При этом она носит познавательный характер, имея своим качеством предпосылку к росту знания. Для нас это уточнение является важным в свете понимания диагностики именно как методологии познания города, так как указывает на то, что получение нового знания в данном случае становиться не побочным продуктом диагностической деятельности, а одним из ее приоритетов. Как отмечал Ю. М. Лотман, «познать объект – значит смоделировать его» [16, с. 285].

Построение модели города требует определения ее базовых параметров. В качестве последних, с нашей точки зрения, могут выступать пространство и время, представляющие собой универсальные категории, с помощью которых уже на протяжении длительного времени конструируются сложноорганизованные модели бытия мира, природы, общества, человека. По мнению В. С. Степина, они относятся к тем глубинным основаниям, которые пронизывают «все другие феномены и элементы культуры и организуют их в целостную систему» [19, c. 15]. В пространстве и времени находят отражения наиболее существенные связи и отношения действительности и познания, поэтому без обращения к ним невозможно понять сущностные особенности явления или процесса, определить контекст происходящего. Соответственно, и город, как одна из форм культуры, не может в своем понимании обойтись без них. Город актуализируется в определённой пространственно-временной сетке координат. Именно в ней он возникает, живет и развивается. Пространство и время выступают базовыми характеристиками его существования, имманентно включенными в его бытие. Значимость пространственно-временных параметров позволяет целому ряду исследователей определять город через категории пространства и времени [7, 8].

Однако, пространство и время по отношению к городу (и не только к городу) рассматриваются не как отдельные элементы и характеристики его бытия, а как связанные между собой координаты, что находит отражение в понятии «хронотоп». Обращение к хронотому обусловлено не только тем, что в настоящее время следует считаться «с существованием пространства-времени, а не с независимыми друг от друга двумя "естественными телами" – пространством и временем» [6, с. 270]. Но также тем, что именно в хронотопе фиксируется не просто пространственно-временная связка, но ее смысловая наполненность. М. М. Бахтин, благодаря которому данное понятие вошло в поле гуманитарных дисциплин, отмечал, что «всякое вступление в сферу смыслов совершается только через ворота хронотопов» [2, c. 406].

Но, прежде чем обратиться к собственно диагностической модели города, следует акцентировать внимание еще на одном значимом моменте, который можно обозначить как «точку зрения». Ю. М. Лотман отмечал, что город «меняется в зависимости от того, с какой точки зрения мы смотрим на него» [15, c. 85]. Следовательно, «точка зрения» вместе моделью обуславливает направление и содержание диагностического поиска, определяя «узел условий, влияющих на восприятие и передачу событий» [21, c. 121] в ходе его осуществления.

По мнению М. М. Бахтина, для точки зрения характерны такие особенности как хронотопичность и ценностность. «Точка зрения хронотопична, то есть включает в себя как пространственный, так и временной момент. С этим непосредственно связана и ценностная (иерархическая) точка зрения (отношение к верху и низу)» [4, С. 94].

Характеризуя хронотопичность «точки зрения», для нас значимо то, что диагностике в нашем случае подвергаются темпорально-топосные измерения современного города, то его состояние, которое наличествует в границах «здесь» и «сейчас». Это, прежде всего, обусловлено спецификой самого диагностического познания, которое всегда функционируя на границе взаимодействия теории и практики, гносеологии и праксиологии, познания и преобразования, а, следовательно, исходит из ситуации настоящего, в отношении которого оно только и может разворачиваться.

Рассмотрение города в его наличном бытии позволяет определить и ценностную составляющую «точки зрения». Однако, здесь для нас важен не иерархический момент. Фокус внимания на настоящем позволяет говорить о городе как точке «соударения» (Н. Бор) собственно бытия города и бытия человека в городе. Именно со-бытие города и человека выступает условием обретения культурного смысла. Как отмечал М. М. Бахтин, только соотносясь с человеком, пространственные и временные отношения обретают ценностный смысл [3, c. 130]. Следовательно, именно человек выступая базовой ценностью, оправдывающей существование города, является той ценностной составляющей точки зрения, относительно которой выстраивается система оценок бытия города. Как отмечает Г. Мельничук «ключевой вопрос, актуальный в нынешнюю эпоху глобальных трансформаций, – в поиске смысла существования города. Ведь нельзя чего-то достичь, если мы не понимаем, чего хотим в итоге» [18]. История городов демонстрирует разные варианты объяснения смысла его существования: оборона, торговля, промышленность и т.д. Характерный для конца XX в. антропологический поворот в понимании города, именно человека делает главной ценностью городского развития, изменяя парадигмальную установку с позиции «люди для города» на представление «город для людей».

Возвращаясь к диагностической модели города, мы предлагаем рассмотреть город как систему хронотопов, в которых находит отражение присущая ему множественность конфигураций пространства-времени, каждая их которых обладает своим собственным смысловым содержанием. В тоже время, будучи встроенным в единую систему, данные хронотопы образуют определенное смысловое единство пространственно-временных координат города, позволяя анализировать и оценивать его с точки зрения однородности и одновременно – многомерности.

Такая постановка вопроса диктует необходимость определения оснований, позволяющих разграничить темпорально-топосные структур в смысловом пространстве города. Безусловно, они могут быть различны, но, помятуя о том, что в хронотопе «ведущим началом является время» [2, c. 235], представляется вполне обоснованным, что именно оно может выступать в качестве такого основания, так как позволяет зафиксировать в наличном бытии города пространственно-временные единицы, в которых находят отражение различные качественные состояния его существования, заданные прошлым, настоящим и будущим.

Здесь следует ввести уточнение, относительно понимания того, в каком аспекте можно говорить о прошлом, настоящем и будущем города исходя из выбранной нами «точки зрения».

В предлагаемой диагностической модели города, понимание прошлого, настоящего и будущего, являются созвучными к их трактовке, представленной в работах А. Августина, который решая проблему восприятия времени, выделяет три его формы, исходя из «точки зрения» настоящего. «Некие три времени эти существуют в нашей душе, и нигде в другом месте я их не вижу: настоящее прошедшего – это память; настоящее настоящего – его непосредственное созерцание; настоящее будущего – его ожидание» [1, с. 297]. Представляется, что в отношении города и диагностике его состояний данное утверждение так же весьма актуально. Для города, в рассматриваемом нами ракурсе, прошлое и будущее также дано через их представленность в настоящем, через которое они только и могут быть актуализированы. По мысли Линча, «наши образы прошлого и будущего – это сегодняшние образы, непрерывно воссоздаваемые заново. Стержнем нашего чувства времени является чувство настоящего "сейчас"» [13, c. 15].

Таким образом, не смотря на то, что в качестве исходного момента диагностики города берется его настоящее, оно будет рассмотрено в качестве точки концентрации, встречи всех трех модусов времени: прошлого, настоящего и будущего. Именно на этом будет базироваться выделение вариантов хронотопа города.

Хронотоп, обращающийся к прошлому города, обозначается нами как историко-культурный. Он является в определенном смысле, отражением развития города во времени, ход которого запечатлевается, фиксируется в городском пространстве. Однако, первостепенное значение приобретает не собственно исторический путь, пройденный и прожитый городом, а то, как город распоряжается своей историей, прошлым. Идея данного варианта заключается в том, что находясь в точке настоящего и, обладая ограниченной перспективой, город осуществляет стратегию отражения своего исторического пути, подменяя реальный ход истории собственной разбивкой времени, что находит отражение в элементах и структурах городского пространства. Как отмечал Ю.М. Лотман, «город – механизм, постоянно заново рождающий свое прошлое, которое получает возможность сополагаться с настоящим как бы синхронно» [17, с. 325]. Историко культурный хронотоп призван ответить на следующие вопросы, касающиеся бытия города: какое историческое время востребуется и в каком объеме, какой исторический опыт конституируется и какое влияние он оказывает на городское пространство, а также идентификационные процессы как самого города, так и его жителей.

Вариант хронотопа, акцентирующий внимание на настоящем города, обозначается нами как со-бытийный. Город, в этом случае, предстает не как пространство, в котором разворачивается история и которое этой историей формируется. Он становиться жизненным пространством, в границах которого осуществляется время жизни и деятельности человека. «Город – воплощение возможностей человеческого рода. Город в пространстве социокультурной ситуации является символом для человека, своеобразным “домом бытия”, моделью мира» [14, с. 159]. Именно в со-бытийном хронотопе фиксируется данная установка. В нем находят отражение смыслы города, порождаемые его пространственно-временными параметрами, в которых происходит непосредственное воспроизведение жизни горожанина, реализация его потребностей и интересов. Иными словами, он позволяет интерпретировать и диагностировать город исходя из соответствия друг другу двух проекций: со стороны жителей и спектра их потребностей, и со стороны города и его возможностей в удовлетворении этих потребностей.

Хронотоп, обращенный к будущему – инновационный хронотоп, раскрывает возможности исхода города из своего наличного бытия к своей будущей «бытийной альтернативе» (С. С. Хоружий). В нем отражается насущная потребность города к движению вперед, так как постоянное пребывание в состоянии, которое есть сейчас, означает окостенение города, его «хронологический провинциализм» (С. С. Аверинцев). Продолжение же движения свидетельствует о наличие у города бытийных возможностей, шансов избегания старения, перспектив утверждения и продолжения себя в истории. Фокусируя в себе новые для города смыслы и требования времени, реализация которых возможна (или желаема) через различные формы трансформации городского пространства, он позволяет ответить на существенные для понимания города вопросы: нацелен ли город на изменения, видит ли он свое будущее, какими смыслами оно порождается и наделяется.

Следует отметить, что выделенные хронотопические варианты города не находятся в оппозиции друг другу. В предлагаемой диагностической модели они согласуются по принципу дополнительности, позволяя приблизиться к пониманию единого целого города. Как отмечает Е. Я. Бурлина, «принимая осмысленность и многообразие модусов пространства-времени в городе, мы хотели бы также подчеркнуть одновременное, полифоническое звучание, то есть функционирование, участие осмысленных "голосов города"» [5, c. 11]. В то же само время в реальной ситуации городского бытия их выраженность, заявленность может быть различной. Гармоничное сочетание в городском пространстве указанных вариантов хронотопа является условием установления эффективного во всех планах городского общежития. «Флюсовость», преобладание одного из них, может выступать свидетельством серьезных городских проблем, появлением деструктивных феноменов городской жизни, таких как «безликость» города, его «старение», «затерянность», «забытость» его отдельных территорий, «фрустрированность» восприятия, преобладание чувства тревоги и бесперспективности и многое другое.

Представляется, что предлагаемая диагностическая модель предоставляет широкие возможности для понимания реального состояния города, определения проблемных полей и установления перспектив его дальнейшего развития.

Библиография
1. Аврелий Августин. Исповедь Блаженного Августина, епископа Гиппонского / Пер. М.Е. Сергеенко. М.: Ренессанс, 1991. 488 с.
2. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Худ. лит., 1975. 504 с.
3. Бахтин M. М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники: 1984—1985. М., 1986. С. 80-160.
4. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 424 с.
5. Бурлина Е. Я. Введение в проблему диагностики города и хронотопии // Полифония городских пространств. Философско-культурологические теории и хронотопия: Сборник научных статей. В 2-х т. Т. 2. Самара: Медиа-книга, 2014. С. 3-19.
6. Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М.: Наука,1988. 519 с.
7. Дридзе Т. М. Вернуть столицу горожанам (О социальной диагностике в градостроительстве) //Общественные науки и современность. 1997. № 5. С. 26-34.
8. Костромицкая А. В. Трансформация границ городского пространства: теоретический и практический аспекты // Город и время: Интернациональный научный альманах Life sciences. В 2 т. Т. 2. Самара: Книга, 2012. С. 174-181.
9. Кротков Е. А. Диагностика как универсальная форма научного познания (эпистемологический анализ // Вопросы философии. 2014. № 3. С. 85-94.
10. Кротков Е. А., Носова Т. В. Диагностическое познание // Epistemology & Philosophy of Science. 2006. Т. X. №.4. С. 36-52.
11. Кучерявенко С. В., Быстрова А. Н. Диагностический анализ как методология познания сложных систем. Томск: Изд-во Томского политехнического ун-та, 2012. 131 с.
12. Кучерявенко С. В., Холопова Л. А. Методология диагностического анализа психолого-педагогического процесса процесса // Концепт. 2013. № 01 (январь). [Электронный ресурс] URL: http://e-koncept.ru/2013/13005.htm (дата обращения: 20.06.2020)
13. Линч К. Образ города. М.: Строитель, 1982. 328 с.
14. Липатова О. А. Город в пространстве социокультурной ситуации // Социокультурное пространство современного города: сб. науч. ст. / Под ред. Л. В. Карцевой. Казань: Изд-во Казанского гос. ун-та культуры и искусств, 2009. С. 155-161.
15. Лотман Ю. M. Воспитание души. СПб.: Искусство-СПб, 2005. 624 с.
16. Лотман Ю. М. Об искусстве. СПб.: Искусство-СПБ, 1998. 704с.
17. Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПБ, 2000. 704 с.
18. Мельчук Г. А. Смысл для жизни: как городу понять то, для кого и куда он развивается.[Электронный ресурс] URL: https://opinion.platfor.ma/gorod-so-smvslom/ (дата обращения: 20.06.2020)
19. Степин В. С. Мировоззренческие универсалии как основание культуры // Универсалии восточных культур. М.: Изд-во «Восточная литература» РАН, 2001. С. 14-42.
20. Хабермас Ю. Первым почуять важное. Что отличает интеллектуала // Неприкосновенный запас. 2006. № 3 (47). [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/nz/2006/47/ ha2.html. (дата обращения: 20.06.2020)
21. Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2003. 312 с.
22. Habermas J. Edmund Husserl über Lebenswelt, Philosophie und Wissenschaft // Ders. Texteund Kontexte. Frankfurt; M.: 1991. P.34–48.
References
1. Avrelii Avgustin. Ispoved' Blazhennogo Avgustina, episkopa Gipponskogo / Per. M.E. Sergeenko. M.: Renessans, 1991. 488 s.
2. Bakhtin M. M. Voprosy literatury i estetiki. Issledovaniya raznykh let. M.: Khud. lit., 1975. 504 s.
3. Bakhtin M. M. K filosofii postupka // Filosofiya i sotsiologiya nauki i tekhniki: 1984—1985. M., 1986. S. 80-160.
4. Bakhtin M. M. Estetika slovesnogo tvorchestva. M.: Iskusstvo, 1979. 424 s.
5. Burlina E. Ya. Vvedenie v problemu diagnostiki goroda i khronotopii // Polifoniya gorodskikh prostranstv. Filosofsko-kul'turologicheskie teorii i khronotopiya: Sbornik nauchnykh statei. V 2-kh t. T. 2. Samara: Media-kniga, 2014. S. 3-19.
6. Vernadskii V. I. Filosofskie mysli naturalista. M.: Nauka,1988. 519 s.
7. Dridze T. M. Vernut' stolitsu gorozhanam (O sotsial'noi diagnostike v gradostroitel'stve) //Obshchestvennye nauki i sovremennost'. 1997. № 5. S. 26-34.
8. Kostromitskaya A. V. Transformatsiya granits gorodskogo prostranstva: teoreticheskii i prakticheskii aspekty // Gorod i vremya: Internatsional'nyi nauchnyi al'manakh Life sciences. V 2 t. T. 2. Samara: Kniga, 2012. S. 174-181.
9. Krotkov E. A. Diagnostika kak universal'naya forma nauchnogo poznaniya (epistemologicheskii analiz // Voprosy filosofii. 2014. № 3. S. 85-94.
10. Krotkov E. A., Nosova T. V. Diagnosticheskoe poznanie // Epistemology & Philosophy of Science. 2006. T. X. №.4. S. 36-52.
11. Kucheryavenko S. V., Bystrova A. N. Diagnosticheskii analiz kak metodologiya poznaniya slozhnykh sistem. Tomsk: Izd-vo Tomskogo politekhnicheskogo un-ta, 2012. 131 s.
12. Kucheryavenko S. V., Kholopova L. A. Metodologiya diagnosticheskogo analiza psikhologo-pedagogicheskogo protsessa protsessa // Kontsept. 2013. № 01 (yanvar'). [Elektronnyi resurs] URL: http://e-koncept.ru/2013/13005.htm (data obrashcheniya: 20.06.2020)
13. Linch K. Obraz goroda. M.: Stroitel', 1982. 328 s.
14. Lipatova O. A. Gorod v prostranstve sotsiokul'turnoi situatsii // Sotsiokul'turnoe prostranstvo sovremennogo goroda: sb. nauch. st. / Pod red. L. V. Kartsevoi. Kazan': Izd-vo Kazanskogo gos. un-ta kul'tury i iskusstv, 2009. S. 155-161.
15. Lotman Yu. M. Vospitanie dushi. SPb.: Iskusstvo-SPb, 2005. 624 s.
16. Lotman Yu. M. Ob iskusstve. SPb.: Iskusstvo-SPB, 1998. 704s.
17. Lotman Yu. M. Semiosfera. SPb.: Iskusstvo-SPB, 2000. 704 s.
18. Mel'chuk G. A. Smysl dlya zhizni: kak gorodu ponyat' to, dlya kogo i kuda on razvivaetsya.[Elektronnyi resurs] URL: https://opinion.platfor.ma/gorod-so-smvslom/ (data obrashcheniya: 20.06.2020)
19. Stepin V. S. Mirovozzrencheskie universalii kak osnovanie kul'tury // Universalii vostochnykh kul'tur. M.: Izd-vo «Vostochnaya literatura» RAN, 2001. S. 14-42.
20. Khabermas Yu. Pervym pochuyat' vazhnoe. Chto otlichaet intellektuala // Neprikosnovennyi zapas. 2006. № 3 (47). [Elektronnyi resurs] URL: http://magazines.russ.ru/nz/2006/47/ ha2.html. (data obrashcheniya: 20.06.2020)
21. Shmid V. Narratologiya. M.: Yazyki slavyanskoi kul'tury, 2003. 312 s.
22. Habermas J. Edmund Husserl über Lebenswelt, Philosophie und Wissenschaft // Ders. Texteund Kontexte. Frankfurt; M.: 1991. P.34–48.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Проблема исследования расписана достаточно широко и подробно (возможно, отчасти излишне широко и подробно).
Представление о ней дают следующие фрагменты:
«Обращение к диагностическому поиску при исследовании города не предполагает существенных трудностей при условии, что последний трактуется как функционально-структурированное образование, наполненное типовыми закономерностями. » Понятно и умозрительно убеждает — но звучит именно как абстрактное предположение, которое очень неплохо было бы проиллюстрировать.
Но дело, как тут же выясняется, вовсе не в этом:
… «Рассматриваемый в философско-культурологическом дискурсе, прежде всего, как многослойный смысловой феномен, не сводимый к той или иной функциональной структуре или составу элементов, город уже не укладывается в рамки традиционных диагностических процедур. Более того, сами диагностические процедуры в этом случае утрачивают свои познавательные возможности. Означает ли это, что диагностические методы в отношении так понимаемого города не применимы. Более того, есть ли вообще необходимость в их использовании. » Странное отсутствие знаков вопроса в последних фразах.
«Как отмечает Е. А. Кротков и Т. В. Носова, «преимущественно прикладной характер этих исследований, не встроенных в систему принципов и категорий эпистемологического анализа, не позволяет аккумулировать полученные в них позитивные результаты, транслировать их mutatis mutandis на другие отраслевые диагностики» [10, c. 36]. Следовательно, традиционные представления в отношении диагностической деятельности, сложившиеся в привычных для нее сферах, требуют перефокусировки понимания ее сущности, предмета, задач и содержания в отношении новых сфер и объектов ее применения. »
В общем эта несколько растянутая пропедевтика имела бы смысл, будь она несколько более прочно связана с далее развиваемыми практическими подходами к «диагностике города».
Поскольку этого не происходит, она остается неким «авансом», предназначенным будущим проработкам автора, и пока не нашедшим места в текущих ориентировках.
Предмет исследования дается предельно расплывчато и как-бы вытекает из постановки проблемы; к его уточняющей характеристике можно отнести следующие строки:
«В данной статье не ставиться объемная задача обоснования специфики диагностического подхода и особенностей его использования в пространстве философско-культурологического исследования. Тем более, что попытки подобного рода (и попытки весьма удачные) представлены в научной литературе [11, 12]. Для нас наиболее существенным является показать саму возможность его применения (не совсем понятно, о применении чего в конечном счете идет речь) к исследованию города как феномену культуры.  »
Звучит, тем не менее, неплохо — но, увы, эта заповедь реализуется в тексте не полностью.
Методология исследования
Рассмотрев существующие диагностические процедуры и методы и, в общем, отметив их разработанность и эффективность, автор приходит к следующему малоутешительному выводу:
«Диагностический поиск уже не может опираться на систему «готовых знаний», на заранее известные идентификационные признаки, нормативные параметры и предлагаемые методы устранения отклонений. Он нацелен на поиск основных элементов объекта диагноза, позволяющих установить его фактическое положение (чье?); определить характер его изменений, а также раскрыть возможные направления, варианты, тенденции развития. »
Продолжение линии «общей характеристики диагностических подходов», увы, не нашедшей в собственной методике автора отчетливого применения.
Далее автор приступает к уточнению этого тезиса:
«Первым и определяющим этапом разворачивания диагностического поиска в этом случае выступает построение определенной диагностической модели изучаемого объекта (чем диагностическая модель объекта отличается от просто модели?). Модель представляет собой конструкт, который отражает в обобщенной форме наиболее существенные свойства явлений и процессов, которые составляют предмет познания (у подобных «конструктов» десятки форм и наименований, например, категория, понятие и пр.). При этом она носит познавательный характер, имея своим качеством предпосылку к росту знания (???). Для нас это уточнение является важным в свете понимания диагностики именно как методологии познания города, так как указывает на то, что получение нового знания в данном случае становиться не побочным продуктом диагностической деятельности, а одним из ее приоритетов. Как отмечал Ю. М. Лотман, «познать объект – значит смоделировать его» [16, с. 285]. »
Все это по своему неплохо, но несколько отдаленно от заявленных задач статьи и ею в конечном счете демонстрируемых подходов.
Актуальность и научная новизна исследования автором прописаны.
Стиль, структура, содержание
«Город актуализируется (?) в определённой пространственно-временной сетке координат. Именно в ней он возникает, живет и развивается. Пространство и время выступают базовыми характеристиками его существования, имманентно включенными в его бытие. Значимость пространственно-временных параметров позволяет целому ряду исследователей определять город через категории пространства и времени [7, 8]. »
Это — опять таки некие общие подходы, по сути, продолжающие вступление.
«...именно в хронотопе фиксируется не просто пространственно-временная связка, но ее смысловая наполненность. М. М. Бахтин, благодаря которому данное понятие вошло в поле гуманитарных дисциплин, отмечал, что «всякое вступление в сферу смыслов совершается только через ворота хронотопов» [2, c. 406]. »
Мысли и суждение Бахтина достаточно известны; их использование, разумеется, отнюдь не предосудительно — когда и если имеет прямое отношение к делу и используется или, того паче, развивается автором.
В данном случае и эти построения оставляют впечатление неких «закладок», размечающих поле будущего продвижения.
Переход от теоретических деклараций к относительно-прикладным (от понятия хронотопа к методам диагностики городской ткани) идет неспешно :
«Именно со-бытие города и человека выступает условием обретения культурного смысла (чего? Кем?). Как отмечал М. М. Бахтин, только соотносясь с человеком, пространственные и временные отношения обретают ценностный смысл [3, c. 130]. Следовательно, именно человек выступая базовой ценностью, оправдывающей существование города, является той ценностной составляющей точки зрения, относительно которой выстраивается система оценок бытия города. Как отмечает Г. Мельничук «ключевой вопрос, актуальный в нынешнюю эпоху глобальных трансформаций, – в поиске смысла существования города. Ведь нельзя чего-то достичь, если мы не понимаем, чего хотим в итоге» [18].  »
Это верно в том числе в отношении продвижений теоретических разметок автора.
И вот, очевидно, центральный пункт теоретических утверждений:
«Возвращаясь к диагностической модели города, мы предлагаем рассмотреть город как систему хронотопов, в которых находит отражение присущая ему множественность конфигураций пространства-времени, каждая их которых обладает своим собственным смысловым содержанием. В тоже время, будучи встроенным в единую систему, данные хронотопы образуют определенное смысловое единство пространственно-временных координат города, позволяя анализировать и оценивать его с точки зрения однородности и одновременно – многомерности. »
Сказать, что подобная концентрация лишена смысла, было бы неверно — однако она все же несколько абстрактна, что сама возможность ее «приложения» к реалиям городской жизни вызывает серьезные сомнения.
Чрезвычайно лаконично приведя существующие взгляды на природу времени и «доказав», что прошлое, настоящее и будущее относительны и в конечном счете стянуты к настоящему, автор переходит к следующему выводу:
«Таким образом, не смотря на то, что в качестве исходного момента диагностики города берется его настоящее, оно будет рассмотрено в качестве точки концентрации, встречи всех трех модусов времени: прошлого, настоящего и будущего. Именно на этом будет базироваться выделение вариантов хронотопа города. »
Далее авторские рассуждения вводят «варианты хронотопа», коих, применительно к городскому пространству, (и вполне ожидаемо) три (историко-культурный, со-бытийный, инновационный).
Библиография включает 22 источника.
Выводы, интерес читательской аудитории
Из завершающих текст строк:
«Следует отметить, что выделенные хронотопические варианты города не находятся в оппозиции друг другу. В предлагаемой диагностической модели они согласуются по принципу дополнительности, позволяя приблизиться к пониманию единого целого города. Как отмечает Е. Я. Бурлина, «принимая осмысленность и многообразие модусов пространства-времени в городе, мы хотели бы также подчеркнуть одновременное, полифоническое звучание, то есть функционирование, участие осмысленных "голосов города"» [5, c. 11]. В то же само время в реальной ситуации городского бытия их выраженность, заявленность может быть различной. Гармоничное сочетание в городском пространстве указанных вариантов хронотопа является условием установления эффективного во всех планах городского общежития. …
(заметим, что это «гармоничное сочетание» выступает ключом к (гипотетической) «диагностике» автора).
Представляется, что предлагаемая диагностическая модель предоставляет (представляется-представляет?) широкие возможности для понимания реального состояния города, определения проблемных полей и установления перспектив его дальнейшего развития. »
Все это — задачи завтрашнего дня и (возможно, не слишком отдаленного) будущего.

Заключение: представленный текст обладает рядом очевидных достоинств.
Перечислим их вкратце:
он ставит подлинно актуальную проблему «диагностики городской жизни» и подводит под ее решения абсолютно-нетривиальные основания (концепция хронотопа);
теоретический базис, развиваемый в исследовании, не лишен определенного изящества;
текст подчинен прозрачной и убедительной логике (продвижения от общего к частному).
Как это бывает, упомянутые «плюсы» сочетаются с «минусами»:
в общем и целом текст вводит читателя в заблуждение, начиная с наименования; при всем уважении к автору, речь вряд ли может идти о «диагностической модели города»; это скорее первое приближение к предельно-абстрактной модели «города вообще», «как такового»; до реальной диагностики современных городов во всем их типологическом разнообразии — «дистанция огромного размера»;
то же в отношении более частных проявлений; авторские рассуждения останавливаются на границе городского пространства (метафорически), не смея проникнуть за эту черту и хотя бы коснуться неких «реалий», касающихся «систем управления», «функционирования городского хозяйства» и пр. подобного;
все это — не преступление, однако не следует выдавать желаемое за действительное; данный текст представляет достаточно интересное введение в теорию моделирования городской ткани;
И если автор выбросит из текста лишние притязания и сосредоточится на подлинном своем предмете (кстати, дав ему формулировку) — исследование вследствие только выиграет. Статья рекомендуется к публикации.