Санитарное состояние населенных пунктов районов строительства БАМа (1970–1980-е)

Байкалов Николай Сергеевич кандидат исторических наук доцент, кафедра истории Бурятии, ФГБОУ ВО "Бурятский государственный университет имени Д. Банзарова" 670000, Россия, республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а Baikalov Nikolai Sergeevich PhD in History Docent, the department of History of Buryatia, Buryat State University named after D. Banzarov 670000, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Smolina, 24a baikalchik@yandex.ru

Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ и Правительства РБ, проект №18-49-030010р_а и гранта Бурятского государственного университета им. Д. Банзарова №20-10-0502

История санитарно-гигиенического состояния городских поселений в СССР вызывает особый интерес в связи с возросшим вниманием государства и общества к различным аспектам благоустройства городской среды, развития инфраструктурных проектов, охраны здоровья населения. В отечественной историографии данная проблематика является слабоизученной, прежде всего, на региональном уровне. Возникшие в ходе социалистической модернизации Сибири и Дальнего Востока молодые города и поселки столкнулись в постсоветское время с кризисом градообразующих предприятий и проблемой поиска новой коллективной идентичности. Реализация современных программ реиндустриализации данных территорий нуждается в обращении к историческому опыту их социально-экономического освоения.

В рамках данной работы рассматриваются населенные пункты одного из крупнейших позднесоветских проектов — Байкало-Амурской железнодорожной магистрали (БАМа) в 1970–1980-е гг. Изучение всесоюзной ударной комсомольской стройки началось одновременно с осуществлением проекта. Работы советского периода фокусировались преимущественно на истории строительства железнодорожного пути, декларировав высокую эффективность партийного и советского руководства стройкой ^[1], достижения строительной отрасли СССР ^[2], трудовой энтузиазм советских граждан ^[3] и др. Социальные аспекты строительства, в том числе становление и развитие сети городских поселений, получили освещение в немногочисленных работах социологов и экономистов [4–7]. В 1990-е гг. группой сибирских экономистов была предпринята попытка разработать программу развития районов БАМа в постсоветское время в условиях низкой рентабельности железной дороги и депрессивного состояния зависимых от нее территорий ^[8]. Иркутский историк Г. П. Власов касался вопросов социально-демографического состава строителей и развития социальной инфраструктуры стройки ^[9]. Таким образом, населенные пункты, возникшие в зоне влияния магистрали, предметом специального изучения не становились.

Целью настоящего исследования является реконструкция санитарно-гигиенических условий строительства поселков и организации объектов социальной и производственной сфер, а также оценка влияния санитарного состояния новых поселений на здоровье и заболеваемость населения в районах всесоюзной стройки. Методологическая база исследования лежит в области пересечения социальной истории и “urban studies”, устной истории и истории повседневности. Эмпирическую основу работы составили фонды центральных, региональных и местных архивов, периодические издания, личные источники участников и современников всесоюзной стройки включая воспоминания и устные свидетельства, собранные автором в ходе полевых работ в районах западного участка БАМа.

Строительство БАМа, начатое в годы первых сталинских пятилеток, наиболее интенсивно осуществлялось с 1974 по 1989 годы. Новый транспортный коридор протяженностью в 4,3 тыс. км был призван связать районы западносибирских нефтяных месторождений с тихоокеанскими портами, разгрузить Транссиб и сократить расстояние транзитных перевозок, а также вовлечь в социально-экономическое развитие малоосвоенные северные территории Восточной Сибири и Дальнего Востока. Сооружение БАМа велось в нескольких направлениях на трех основных участках: западном, центральном и восточном. Западный участок стройки пересек Усть-Кутский и Казачинско-Ленский муниципальные районы Иркутской области, Северо-Байкальский и Баунтовский — Бурятской АССР, Каларский — в Читинской области, Нерюнгринский — Якутской АССР.

Реализация масштабного проекта потребовала организации в районах БАМа сети постоянных и временных населенных пунктов. Наряду со старыми центрами, возникшими еще до начала стройки, вдоль будущей трассы за первые пять лет было образовано около 60 поселков строителей. Часть из них должна была стать очагами индустриального освоения новых территорий, а также центрами обслуживания железной дороги. Другие поселки создавались на время решения определенных задач, например, возведение моста, тоннеля, прочих объектов, и после завершения строительных работ были расформированы.

На первых порах забрасываемые в тайгу вертолетами десанты строителей размещались в палатках и жилых вагонах. В двадцатиместных армейских палатках могло проживать до сорока человек. Прибывший в Северобайкальск учитель музыки так вспоминал первую зиму в палатке: «Я вот занимался моржеванием и купался в проруби. И тем не менее подходишь к кровати своей, одеяло отбрасываешь и думаешь: как же ты теперь в нее ляжешь, она же промерзшая насквозь. И вот ляжешь в эту простыню как будто в холодную воду, полежишь, вроде согрелся. Повернуться страшно, потому что опять коснешься какой-то промерзшей части простыни» (муж., 60 лет, учитель, г. Северобайкальск, 2004).

По мере обустройства и прокладки автодорог стали формироваться временные поселки рабочих, состоявшие из сборно-щитовых зданий. Из-за отсутствия мест строителей часто селили в нежилые помещения. Например, в поселке Звездном Иркутской области 60 работников СМП-266 были размещены в здании пекарни, 11 строителей перезимовали 1974 год в школе ^[10]. В 1976 г. в поселениях бурятского участка БАМа 400 человек продолжало проживать в палатках и более тысячи – в вагончиках. Жилая площадь на одного человека составляла около 2 кв. м. Для ночлега грузоперевозчиков использовались утепленные палатки на 40 мест, в которых обычно размещалось на ночлег до 100 чел. ^[11].

Нехватка жилья была вызвана еще и тем, что при небольших фондах на возведение объектов соцкультбыта сборные дома использовали под школы, детсады, амбулатории и пр. Проблему дефицита жилья властям не удалось решить вплоть до конца 1980-х гг. Ко времени пуска магистрали в постоянную эксплуатацию при средней норме в 18,2 кв. м на одного жителя бамовских поселков приходилось 10 кв. м жилья во временном исполнении, 7,9 кв. м — в постоянном ^[12]. Статистика жалоб он населения, поступавших в постройкомы, показывает, что наибольшее количество претензий вызывали неблагоприятные жилищные условия ^[13].

Отопление временного жилья осуществлялось с помощью буржуек и самодельных электронагревательных приборов (при наличии в поселке электрогенератора). Температура в таких жилищах опускалась в зимний период до десяти градусов, что было связано с поставками бракованных стройматериалов, допущенными при монтаже конструкций нарушениями, общими техническими характеристиками сооружений. Например, сборно-щитовые дома серий ИП-420/11 и ОЩ-60А имели температурный уплотнитель, рассчитанный на морозы не ниже 30 градусов, в то время как в районах стройки температура могла доходить до минус 50. При этом теплыми вещами и спецодеждой строительные участки обеспечивались неравномерно. В официальных документах и личных источниках нередко встречаются жалобы на нехватку полушубков, валенок, рукавиц и пр.

Питание было организовано в столовых и котлопунктах, располагавшихся в тех же помещениях, где проживали рабочие. Большинство поселков получали привозную воду из открытых водоемов. Перебои в подвозе воды вынуждали жителей хранить ее в бочках и цистернах в течение 7–14 дней. Бактериологические обследования воды из индивидуальных бочек показывали высокую бактериальную загрязненность (до 99% проб) включая дизентерийную палочку ^[14]. Санитарные пробы смывов общепита выявляли несоответствие нормам 15–20% питьевой воды. Кроме того, на ряде участков нарушались нормы в поставках воды: в поселках бурятского участка БАМа на одного человека приходилось 10 вместо положенных 40–60 литров ^[15].

Много нареканий со стороны местных властей вызывало банно-прачечное обслуживание. В рабочих общежитиях могли отсутствовать кухни, умывальники, сушильные и бытовые комнаты. В вахтовых поселках и на стройучастках банно-прачечное обслуживание часто не предусматривалось вообще, в результате чего нарушались сроки замены постельного белья и одежды. В отдельных случаях медицинские сводки фиксировали случаи коллективного заражения педикулезом ^[15].

По мере развертывания строительных подразделений многие проблемы, возникшие на начальном этапе стройки, удалось решить. Однако санитарное состояние поселков оставалось неудовлетворительным вплоть до конца рассматриваемого периода. Большинство населенных пунктов формировались стихийно в результате слабо контролируемых потоков трудовых мигрантов. Проектные институты регулярно переносили сроки представления генеральных планов. Житель поселка Таксимо, занимавший во время стройки руководящий пост, вспоминал: «И вот тогда с листа, с проектного листа, строили же как тогда: проектанты здесь практически жили новосибирские и томские, и с листа выдавали проектные задания... Генплана нет, а мощности разворачивать надо. Вот их и садили микрорайонами: вот тебе мехколонна участок, строй мехколонна, геологии участок, СМП, мостотряду…» (муж., 65 лет, работник администрации, п. Таксимо, 2002).

Формировалась очаговая структура застройки, при которой каждое строительное предприятие «городило свой огород», возводя временные жилье, инженерные сети, прочие объекты социальной инфраструктуры ^{[16, с. 166]}. Жилищные комиссии регулярно выявляли такие нарушения, как отсутствие в поселках выгребных ям и туалетов, переполненность санузлов, захламленность строительным и бытовым мусором, который часто выбрасывался жильцами прямо из окон квартир, слив сточных вод от столовых, бань и прачечных на жилую территорию и т.д. ^[17]

Серьезную проблему представляла борьба с беспризорными собаками. В 1984 г. после 32 зарегистрированных укусов первый секретарь Каларского райкома партии Тестов Ф. А. с негодованием отмечал в докладе: «Такой вопрос как армия собак во всех поселках стал предметом обсуждения на всех уровнях, на различных собраниях, а воз и ныне там» ^[18].

Одним из главных препятствий благоустройству являлись самовольно возведенные жилища («самострой», «нахаловки»), формировавшие «трущобный» тип поселений с характерной для него скученностью построек, затрудненным доступом к местам складирования мусора и септикам ^{[19, с. 1006–1007]}. Типичной являлась картина, описанная в отчетах поссовета поселка Куанды Читинской области: «Лес вырубается, захламляется мусором и нечистотами, свалки организуются буквально повсюду. Попустительство лесхоза привело к незаконным вырубкам под карьеры и поселения типа “Шанхай”» ^[20].

Всего за 1974–1980 гг. по ГлавБАМстрою было построено 907,5 тыс. кв. м жилья, детсадов на 10335 мест, школ на 17124 места, 286 магазинов, 106 столовых, 14 больниц на 1105 коек, 38 поликлиник и т. д. ^[21]. Санитарная обстановка на возводимых социальных объектах также не отличалась благополучием.

На бурятском участке трассы все средние школы были сданы с нарушением норм вентиляции, электро- и водоснабжения ^[22]. Из-за многочисленных недоделок в наспех собранных помещениях не соблюдался температурный режим. В некоторых школах температура в учебных классах не превышала 10–15 градусов зимой, что заставляло учащихся заниматься в верхней одежде ^[23]. Учитель химии из Нового Уояна (Бурятская АССР) вспоминает: «Мы перешли в новое двухэтажное здание, оно у нас во временном поселке. Там было холодно. Дети сидели в варежках и дули в руки. Приехала комиссия и попала к нам в такой мороз, что проверяющая говорила: “Как вы здесь занимаетесь!”» (жен., 50 лет, учитель химии, п. Новый Уоян, 2004).

Недостаток учебных мест образовательные учреждения компенсировали за счет переуплотнения классов, введения третьей смены, использования для урочных занятий столовых, спортзалов, подсобных комнат, отказа от работы кружков и групп продленного дня. В итоге проведенное на иркутском участке стройки медобследование показало, что из-за нарушения санитарных норм у детей наблюдались патологии опорно-двигательной системы, ухудшение зрения, рост хронических заболеваний дыхательных органов, желудочно-кишечного тракта, мочевыделительной системы и пр. ^[24]

Похожие проблемы наблюдались в системе предприятий торговли, общепита и бытового обслуживания, располагавшихся во временном ветхом или аварийном фонде. В поселке Ния Усть-Кутского района Иркутской области в аварийном состоянии находились здание пекарни, хлебный и продуктовый магазины. Описание последнего представляет неприглядную картину: «Пять лет не было ремонта, двери плотно не закрываются, нет тамбура, зимой очень холодно, продавцы работают в полушубках и валенках. Стены облупились, подтеки. Холодильные витрины неисправны, поэтому большими партиями продукты брать не можем» ^[25]. В соседнем Казачинско-Ленском районе все здания рабочего снабжения не отвечали санитарным требованиям, овощехранилище постоянно заливалось грунтовыми водами, а на складах не выдерживался температурный режим. В 1986 г. сотрудниками линейной СЭС были выявлены многочисленные нарушения в поселке Магистральном Иркутской области: помещения не были оборудованы системой канализации, централизованным водоснабжением, не работали холодильные витрины, не соблюдалось товарное соседство продуктов, правила продажи сырой и готовой продукции и т.д. ^[26]

Трудности в материально-техническом обеспечении коснулись и системы здравоохранения. Медицинское обслуживание строителей осуществлялось территориальной системой Минздрава РСФСР и Врачебно-Санитарной службой БАМ при МПС. Обеспеченность больничными койками в притрассовых районах постоянно отставала от потребностей стройки и была в два–три раза ниже республиканских и общесоюзных показателей. Всего на трассе было занято около 2 тыс. медработников, в том числе 590 врачей (30 чел. на 10 тыс. населения) ^[21]. Несмотря на это, медикам приходилось отказываться от госпитализации 30–40% больных.

Подводя итоги программы гражданского строительства в районах БАМа, председатель Дорожного профсоюзного комитета (Дорпрофсожа) восточносибирских транспортных строителей А. П. Хорошев говорил: «…что осталось памятного и вечного нашим потомкам кроме железной дороги? К сожалению, мы должны сказать, что нами в эти годы для себя не построено в капитальном исполнении ни одного дворца или дома культуры, спортивного сооружения, профилактория или пионерского лагеря, магазина или столовой. И сегодня, проезжая по БАМу, мы видим, что строители оставили после себя и для себя в сборно-щитовом исполнении тысячи квартир и в таком же исполнении соцкультбыт» ^[27].

Отдельного внимания заслуживает характеристика санитарно-гигиенических условий в производственной сфере поселков БАМа. Большинство размещенных в рассматриваемом регионе предприятий относились к строительной отрасли. К началу 1980-х гг. в составе ГлавБАМстроя было 17 трестов и 135 строительных подразделений, а также 17 шефских организаций союзных и автономных республик, краев и областей. Общая численность работающих составила более 100 тыс. чел.

Архивные документы сообщают о многочисленных нарушениях в организации рабочих мест: стройплощадки регулярно замусоривались, строительные леса сооружались некачественно, в цехах отсутствовали вентиляция и достаточное освещение. Например, в арматурном цехе завода железобетонных конструкций треста «Ангарстрой» рабочее место дежурного электрослесаря было оборудовано в вентиляционной камере. Поскольку шум вентиляторов мешал работе слесаря, он отключил вентиляционную систему цеха ^[28].

В 1977 г. на иркутском участке стройки из-за аварийного состояния инспекция труда приостановила работу 41 объекта, опечатала по причине неисправности 129 машин, выдала 207 предписаний руководителям предприятий ^[29]. В 1978 г. была приостановлена деятельность уже 105 объектов, 353 машин, 209 руководителей было оштрафовано и 25 уволено ^[30]. В ходе проверки 1979 г. на предприятиях ГлавБАМстроя только по одному тресту «Нижнеангарсктрансстрой» было обнаружено, что на 5872 работника приходилось 22 душевые сетки, 164 умывальника, 149 помещений отдыха ^[31].

В 1986 г. вышло распоряжение Минтрансстроя СССР об обеспечении всех транспортных строителей санитарно-бытовыми помещениями до конца 1987 г. На Тайшетском комбинате стройиндустрии был принят цех керамзита с соответствующими требованиям гардеробными и душевыми. Однако уже через полгода все санитарное оборудование было выведено из строя: «В умывальниках сняты краны, в душевых разукомплектованы смесители горячей и холодной воды, душевые сетки и двери поломаны» ^[27]. Судя по документам подобная санитарная обстановка наблюдалась и в других цехах комбината, а также на других предприятиях. В трестах «ЗапБАМстроймеханизация» обеспеченность гардеробными составляла 60%, а в «Ангарстрой» бытовки были расположены в требующих ремонта полуразвалившихся вагончиках ^[32].

Наиболее серьезный ущерб здоровью наносился в тоннелестроении. Гигиенические условия труда при осуществлении подземных работ включали такие неблагоприятные производственные факторы, как воздействие оксидов азота и углерода при взрыве породы, пылевое загрязнение воздуха, высокие уровни шума, отсутствие естественного освещения, ослабленное геомагнитное поле, вибрационный фон, повышенные влажность и радиация. По данным Дорпрофсожа забайкальских транспортных строителей, в забоях строящихся тоннелей содержание вредных веществ в воздухе превышало допустимые нормы в 15–46,4 раз, освещенность рабочих мест была ниже установленной в 10–30 раз. Рабочие были недостаточно обеспечены средствами индивидуальной защиты и спецодеждой ^[31]. Судя по кадровым отчетам управления «БАМтоннельстроя» к середине 1980-х гг. только 40% подземных рабочих трудились в условиях, приведенных в соответствие с нормами по загазованности воздуха, освещенности и некоторым другим показателям ^[33].

Наличие радиации в горных выработках строящихся тоннелей тщательно скрывалось от рабочих руководством стройки и стало предметом общественной дискуссии только в постсоветский период. Серия открытых исследований в Северо-Муйском и Байкальском тоннелях была проведена в 2005–2011 гг. Было установлено, что источником радиации являются испарения насыщенных радоном подземных вод, которые не выводятся существующими системами вентиляции ^{[34, с. 17]}. Специалисты отмечают, что без мероприятий по снижению концентрации радона в тоннелях, у работников повышается риск заболеваемости злокачественными новообразованиями ^{[35, с. 17]}. Гигиеническая оценка условий труда на рабочих местах в Северо-Муйском и Байкальском тоннелях позволила отнести их к вредному классу 4 степени (3.4), а в Мысовых тоннелях — вредному классу 3 степени (3.3) ^{[36, с. 37–38]}.

В совокупности экстремальные природно-климатические условия, низкий уровень благоустройства рабочих поселков и социально-бытового обслуживания, неудовлетворительная организация рабочих мест оказывали комплексное воздействие на организм строителей. В первое время повышение заболеваемости было связано с адаптацией организма к незнакомой обстановке. Большая часть строителей, прибывших преимущественно из западных и центральных районов СССР, оказалась неготовой к местным климатическим условиям, к которым кроме низких температур относились все условия внешней среды, воспринимаемые индивидом как «аномальные».Как показали специальные исследования, акклиматизация была относительно высокой в возрасте до 30 и заметно снижалась у людей старше 40 лет. Среди мужчин, по данным опросов, доля «полностью удовлетворенных климатом» составила 74,9%, среди женщин — лишь 66,0%. Ниже среднего данный показатель фиксировался у представителей народов Молдавии (66,1%), Кавказа и Закавказья (47,8%) ^{[5, с. 38]}. Согласно медицинским обследованиям, необходимого уровня физиологической производительности труда переселенцы из южных районов страны достигали лишь через полтора–два года после приезда на БАМ в то время как прибывшие из мест со сходным климатом — через три–четыре месяца ^{[7, с. 53–54]}.

Доминирующее положение в структуре заболеваемости занимали болезни органов дыхания. Среди пневмотропных факторов ученые выделяют «длительное воздействие низких температур при тяжелой физической нагрузке, скученность производственных и бытовых помещений, подверженность чередующимся воздействиям низких и высоких температур, сквозняков, оксидов азота и углерода, запыленности воздуха» ^{[37, с. 93]}. На втором месте по распространенности в начальный период строительства находились кишечные инфекции, заболеваемость которыми в районах строительства возросла в два раза по сравнению с добамовским периодом. Высокий уровень по данной группе сохранялся до начала 1980-х гг., что было связано с невыполнением основных санитарных и противоэпидемических норм строительными организациями, низким качеством питьевой водой, перегрузкой водопроводных и канализационных сетей, прочими неудовлетворительными жилищно-бытовыми условиями.

В первой половине 1980-х гг. структура заболеваемости несколько изменилась: простудные заболевания составляли 20–25%, производственный травматизм — 12–17%, инфекционные болезни — 8–10%. По мере обустройства поселков и развертывания сети медучреждений общий уровень заболеваемости острыми инфекциями снизился. Однако наблюдались вспышки заразных болезней по отдельным участкам. Например, в 1984 г. в Усть-Кутском районе была допущена вспышка брюшного тифа ^[38].

Серьезной проблемой в районах западного участка БАМа являлось увеличение числа больных туберкулезом. В 1978 г. по одному только Усть-Кутскому району насчитывалось 43,9 случаев на 10 тыс. чел., в 1980 г. —63,4 ^[39], в 1982 г. — 70,2 ^[40]. Основной контингент выявленных составляла возрастная группа от 30 до 50 лет. Передвижной характер работ транспортных строителей, кадровая текучесть на предприятиях и высокая миграционная активность населения создавали трудности в организации диспансерного наблюдения, своевременном выявлении и учете больных. Охват профосмотрами по разным подразделениям строителей колебался от 65 до 80% в то время как флюороосмотрами было охвачено только 25–36% населения. Местные власти постоянно ставили вопрос о выделении медучреждениями штатных единиц производственных врачей, что в условиях общего дефицита врачебных кадров было невозможным.

Значительные медицинские, организационные и административные ресурсы ВСС БАМ были затрачены на профилактику распространения острозаразных половых болезней ^{[41, с. 58–59]}. Судя по отчетам медицинских учреждений, в районах западного участка БАМа фиксировалось незначительное количество венерических больных среди строителей. Вспышки половых инфекций замалчивались официальной статистикой, по мнению ряда историков, в том числе и из идеологических соображений, чтобы не опорочить насаждаемый советской пропагандой образ молодого строителя БАМа ^{[42, p. 132–133]}.

Во второй половине 1980-х гг. общая заболеваемость рабочих продолжала оставаться высокой. Например, по иркутскому участку она составляла 760 заболевших на 1000 чел. ^[43] Стали сказываться такие факторы, как старение населения, появление хронических и профессиональных заболеваний. В 1989 г. было проведено исследование заболеваемости строителей с временной утратой трудоспособности на основе анализа больничных листов микрорайона СМП-580 треста «ЛенаБАМстрой». В результате было установлено, что заболеваемость с временной утратой трудоспособности увеличивалась в 2,3 раза по болевшим лицам. В структуре заболеваемости работников преобладали болезни органов дыхания, периферической нервной системы, травмы и заболевания кожи, превышавшие отраслевые и общесоюзные показатели ^{[37, с. 92–93]}.

По результатам проведенных исследований были разработаны практические рекомендации для Врачебно-санитарной службы БАМ, ГлавБАМстроя и строительных трестов. Был заключен договор с АМН СССР на XIII пятилетку по разработке гигиенического паспорта района строительства с отражением всех факторов, влияющих на здоровье населения. Однако нарастание кризисных явлений в советском обществе, свертывание плановых научно-медицинских исследований и прекращение широкомасштабного освоения региона строительства в конце 1980-х гг. не позволили оценить эффективность предложенных мероприятий ^{[37, с. 93]}.

Таким образом, на санитарное состояние поселков строителей БАМа оказал влияние комплекс факторов, характерных для районов нового экономического освоения включая природно-климатическую обстановку в регионе, социально-демографический состав населения, управление строительством, производственные, социально-бытовые и культурные особенности стройки. «Остаточный» принцип финансирования непроизводственного строительства, межведомственная разобщенность и секторальный подход к организации поселений, ошибки проектировщиков, неучтенные объемы миграции и прочие факторы не позволили реализовать первоначальные планы по созданию современных населенных пунктов со стандартным уровнем благоустройства и развитым набором услуг. Нарушения планировки, скученность построек, временные инженерные сети, «самострой», захламление территорий стали постоянными спутниками новых поселений. Санитарно-гигиенические нормы не соблюдались при возведении и эксплуатации объектов социально-бытового и культурного назначения, а также при организации рабочих мест на предприятиях строительства, промышленности и транспорта. Совокупность данных факторов вместе с низкими доступностью и качеством медицинского обслуживания определяли состояние здоровья населения региона. В структуре заболеваемости преобладали простудные и инфекционные болезни, а также производственный травматизм. Партийные и советские органы власти, отраслевое и ведомственное руководство и общественные организации стремились установить контроль над благоустройством территорий и соблюдением санитарных норм, задействовав для этого различные механизмы. Санкции и поощрительные меры позволили добиться высоких результатов в отдельных населенных пунктах, которые выступали образцами для остальных. Однако в большинстве случаев санитарно-гигиеническая обстановка городов и поселков БАМа оставалась неблагополучной на протяжении всего рассматриваемого периода.