Эстоппель и неосуществление права

Сорокина Юлия Александровна аспирант, кафедра гражданского права, Российский государственный университет правосудия 117418, Россия, г. Москва, ул. Новочеремушкинская, 69а Sorokina Iuliia Postgraduate student, the department of Civil Law, Russian State University of Justice 117418, Russia, g. Moscow, ul. Novocheremushkinskaya, 69a 3389259@mail.ru

Изменения, внесенные в Гражданский кодекс РФ Федеральным законом от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ, конкретизировали ситуации «эстоппель», запрещая участникам гражданских правоотношений действовать противоречиво и непоследовательно в нарушение требования о добросовестности путем прекращения их прав на возражения (например, п. 2 ст. 431.1 ГК РФ, п. 5 ст. 450.1 ГК РФ, п. 3 ст. 432 ГК РФ).^[13] При этом нормы Гражданского кодекса об отдельных видах обязательств также содержат запрет непоследовательного и противоречивого поведения, а cуды при наличии непоследовательного и противоречивого поведения, прямо не перечисленного в законе, применяют правило «эстоппель» как общий запрет подобного поведения сторон.

Доктрина «эстоппель» (от англ. estop — лишать права возражения) сформировалась в англосаксонском праве. Изначально учение об эстоппеле получило такое название, так как предназначалось для того, чтобы помешать стороне правоотношения отказаться от приведения доказательств в противоречие с ее предыдущими заверениями. Иными словами, в самом общем виде, эстоппель представляет собой запрет противоречивого поведения стороны правоотношения. Поэтому в основе понятия «эстоппель» лежит известная еще римскому праву максима «allegans contraria non audiendus est» – признание противоречивых заявлений в качестве не услышанных, не имеющих правового значения.^{[21, c. 98]}

Для англосаксонского права эстоппель приобрел значение принципа права, ввиду широкого применения. В американской юридической литературе отмечается, что принцип «эстоппель» главным образом касается положения человека, полагающегося на эстоппель; знание человека, утратившего права, несущественно; не важно, что лицо, утратившее права, должно было действовать с намерением ввести в заблуждение.^[22]

Эстоппель также определяют как ситуацию, по итогам констатации которой сторона должна полностью возместить заявителю ущерб, причиненный ему в результате противоправного (непоследовательного и противоречивого) поведения.^[15] Для ситуации «эстоппель» характерно наличие следующих элементов:

- Поведение Стороны 1 привело к тому, что Сторона 2 сформировала убеждение относительно поведения Стороны 1 и руководствовалась этим убеждением,

- Сторона 2 изменила свое положение в зависимости от этого убеждения, так, что она потерпит ущерб, если истинность убеждения будет отвергнута;

- Сторона 1 будет отрицать прежнее поведение, то есть истинность убеждения.

В англосаксонском праве эстоппель как принцип права выступает общим решением, запрещающим противоречивое поведение стороны; соответственно, эстоппель есть нечто, что «с одной стороны, произведено из прошлых решений и, с другой стороны, предлагается применять к последующим решениям».^[20] Очевидно, что такой подход к пониманию принципов права существенно отличается от их определения в российском праве.

По мнению В. В. Ершова, принцип права с позиции интегративного правопонимания - самостоятельная основополагающая внешняя форма российского права, определяющая его сущность, обеспечивающая сбалансированное состояние (гомеостазис) российского права, его взаимосвязь, целостность и внутреннее единство, непротиворечивость, последовательность, ожидаемость и предсказуемость. Принципы российского права не должны зависеть от субъективного усмотрения законодателя.^{[14, с. 76]} Таким образом, по вышеизложенным причинам, применительно к российскому праву считаем невозможным отнести эстоппель к принципам права.

Как уже было отмечено, правило «эстоппель» основывается на требовании о добросовестном поведении. Рассмотрение требования о добросовестности как основания эстоппеля свойственно в целом континентальному праву. Так, в основании немецкого эстоппеля или rechts verwinkung (законодательное определение которого также отсутствует) лежит закрепленное в параграфе 242 ГГУ требования о добросовестном поведении ( Treu und Glauben).

Н. С. Лашков также указывает, что российское право не имплементировало английский интитут эстоппеля, а последовало пути континентального права, закрепив в гражданском кодексе запрет на противоречивое поведение сторон сделки как частный случай общего запрета на недобросовестное поведение.^[18] В отсутствие правила «эстоппель» в ГК РФ суды лишали сторону субъективного гражданского права в случае его непоследовательного осуществления со ссылкой на общий запрет на злоупотребление правом, закрепленный в ст. 10 ГК РФ.^[2],[3] Таким образом, отождествление континентальных правил о запрете на противоречивое поведение с английской доктриной «эстоппель» представляется необоснованным. Соответственно, следуя позиции Н. С. Лашкова, запрет недобросовестного поведения и запрет непоследовательного (или противоречивого) поведения в Гражданском кодексе РФ соотносятся как род и вид. Наличие у эстоппеля родового понятия говорит о том, что он не является предельно широким понятием (категорией).

Часто правило «эстоппель» применяют при временном неосуществлении Стороной 1 права в ситуации, когда сопутствующее поведение Стороны 1 сформировало у Стороны 2 разумные ожидания о перманентном неосуществлении права. При этом явного отказа от права как недвусмысленного волеизъявления Стороны 1, направленного на прекращение данного права, не происходит; впоследствии Сторона 1 будет отрицать свое прежнее поведение и пытаться воспользоваться неосуществленным ранее правом. Например, в п. 2 ст. 166 ГК РФ закреплено правило, что сторона, из поведения которой очевидна воля сохранить сделку, не может оспаривать сделку по основанию, о котором ей было известно при проявлении данной воли. Иными словами, если Стороне 1 известно об основании для оспаривания сделки, но, при наличии права оспаривания данной сделки, она его не осуществляет и более того, поведение Стороны 1 формирует у Стороны 2 убеждение о том, что Сторона 1 не будет осуществлять данное право (напротив, Сторона 1 намерена сохранить сделку), то Сторона 1 утрачивает право оспаривать сделку по известному ей основанию. Аналогично, по п. 5 ст. 450.1 ГК РФ, если у Стороны 1 есть право на отказ от договора по определенному законодательством или договором основанию, при этом Сторона 1 не осуществляет данное право, а напротив, подтверждает действие договора, последующий отказ по тому же основанию не допускается (право Стороны 1 на отказ от договора прекращается). То есть, применение правила «эстоппель» приводит к прекращению у стороны принадлежащего ей права в связи с противоречивым поведением в ситуации, когда она формально от данного права не отказывалась. Как отмечает А. Г. Карапетов, по общему правилу, для применения правила «эстоппель» необходимо доказать, что осуществление права одним лицом не просто противоречит разумным ожиданиям другого лица, но и причинит последнему, выстроившему свое поведение, полагаясь на неосуществление указанного права, ущерб. ^[16] А. Г. Карапетов, Д. В. Федоров называют такое противоречивое поведение «типичной формой непоследовательности».^[17]

Однако эстоппель применяется не только в ситуации, когда временное неосуществление права и сопутствующее поведение одной стороны привело к разумным ожиданиям другой стороны о перманентном неосуществлении данного права.

Например, на основании п. 1 ст. 1044 ГК РФ при ведении общих дел каждый товарищ вправе действовать от имени всех товарищей, если иное не установлено договором простого товарищества. При осуществлении совместной деятельности для совершения каждой сделки требуется согласие всех товарищей. По нашему мнению, правило «эстоппель» применительно к договору простого товарищества закреплено следующим образом: в отношениях с третьими лицами при осуществлении совместной деятельности товарищи не могут ссылаться на ограничение прав товарища, совершившего сделку от имени всех товарищей, кроме случаев, если третье лицо знало или должно было знать о наличии данного ограничения (п. 3 ст. 1044 ГК РФ). При этом, товарищи, понесшие вследствие таких сделок убытки, вправе требовать их возмещения (п. 4 ст. 1044 ГК РФ).

То есть, непоследовательное и противоречивое поведение заключается в действиях по оспариванию одним или несколькими товарищами сделки, совершенной другим товарищем от имени всех товарищей, когда третье лицо не знало и не должно было знать об ограничении прав совершившего сделку товарища (соответственно, разумно полагалось на ее действительность). Данный механизм направлен на защиту интересов третьих лиц, полагающихся на добросовестное поведение другой стороны договора, которой выступают все товарищи. Разумеется, для третьего лица, совершившего такую сделку, действия товарищей по оспариванию совершенной от их имени сделки будут представлять собой противоречивое и непоследовательное поведение.

Однако, зачастую товарищи, несмотря на формальный запрет ссылаться на ограничения прав товарища, совершившего сделку от имени всех товарищей в рамках осуществления совместной деятельности, оспаривают данную сделку. При этом, правоприменители защищают как права третьих, которые не могут, как предполагается, знать все особенности внутренних взаимоотношений товарищей, ^[4],[12] подтверждая действительность совершенной сделки; так и товарищей, которые могут требовать от заключившего договор товарища возмещения убытков (п. 4 ст. 1044 ГК РФ), а также, если участники договора простого товарищества докажут, что товарищ, совершивший сделку по ведению совместных дел, действовал со злоупотреблением правом, сделка будет признана недействительной. Примером злоупотребления товарищем своим правом является совершение им сделки от имени всех товарищей, которая приведет к прекращению деятельности товарищества.^[1]

Еще одной проблемой для применения правила «эстоппель», содержащегося в п.3 ст. 1044 ГК РФ, на практике является недостаточная определенность по поводу того, кто именно в конкретном случае выступает стороной договора с третьим лицом – только товарищ, совершивший сделку, или все товарищи. Ведь в п. 3-4 ст. 1044 ГК РФ речь идет о формальном ограничении или вовсе отсутствии у товарища права совершать сделку с третьим лицом. Соответственно, зачастую товарищи или третьи лица ссылаются также на то, что стороной договора является только товарищ, совершивший сделку. В судебной практике существует позиция, в соответствии с которой сделка, совершенная товарищем с третьим лицом, будет считаться совершенной от имени всех товарищей если: товарищ в договоре с третьим лицом прямо ссылался на договор простого товарищества ^[8],[9], или на доверенность, выданную ему другими товарищами ^[5], сделка была совершена в рамках совместной деятельности в интересах всех товарищей, а имущество, переданное по такой сделке используется для ведения общих дел, а не для личного использования совершившего сделку товарища ^[6]; в противном случае, суд может посчитать недоказанным факт того, что отношения одного из товарищей с третьим лицом возникли в связи с заключением договора о совместной деятельности и товарищ действовал от имени всех товарищей, а наличие заключенного договора простого товарищества само по себе таким доказательством не является. ^[7]

С одной стороны, правило «эстоппель», содержащееся в п.3 ст. 1044 ГК РФ, ведет к прекращению права товарищей ссылаться на ограничение прав товарища по совершению сделки с третьим лицом в рамках осуществления совместной деятельности, поскольку такое поведение товарищей является противоречивым и непоследовательным для третьего лица, которому не было известно о соответствующих ограничениях. С другой стороны, п. 4 ст. 1044 ГК РФ обязывает товарища, действующего непоследовательно по отношению к другим товарищам, возместить им убытки. Примечательно, что сторона (третье лицо, с которым товарищ заключил договор от имени всех товарищей) разумно исходит из наличия у товарища соответствующего права в его реальное отсутствие. Кроме того, если товарищи изначально не знали о совершении сделки от имени всех товарищей, их действия по оспариванию данной сделки, совершенной другим товарищем в отсутствие у него соответствующего права, не являются недобросовестными. Однако, «в глазах» третьего лица, которое не знало и не должно было знать об ограничениях на совершение сделки и полагалось на ее действительность, рассмотренные действия товарищей являются непоследовательными и противоречивыми; соответственно, разумные ожидания третьего лица будут подорваны. Отметим также, что схожее правило «эстоппель» содержится в абз. 4 ст. 72 ГК РФ для совершения сделок товарищем от имени юридического лица – хозяйственного товарищества.

Кроме того, российские суды обоснованно рассматривают правило «эстоппель» как лишение стороны права ссылаться на какие-либо факты, оспаривать или отрицать их ввиду ранее сделанного ею заявления во взаимосвязи с правилом venire contra factum proprium (никто не может противоречить собственному предыдущему поведению), ^[10],[11] применяя эстоппель к более широкому кругу правоотношений и не ограничиваясь перечисленными выше нормами. Cоответственно, если противоречивое поведение лица образует ситуацию «эстоппель», элементы которой были рассмотрены ранее, но соответствующие конкретные непоследовательные действия прямо не запрещены нормами ГК РФ, суды могут заблокировать право лица ссылаться на факты в разрез с прежним поведением со ссылкой на п. 3 ст. 1, п.1 ст. 10 ГК РФ как на нарушение требования о добросовестном поведении.

На более широком применении правила «эстоппель» настаивают многие цивилисты. Ж. И. Седова, анализируя положения статьи 32.1 Закона об АО, указывает на позитивное закрепление в данной статье правила «эстоппель», поскольку здесь обозначена санкция за непоследовательное и противоречивое поведение участников акционерного соглашения, под которым подразумевается поведение, нарушающее условия акционерного соглашения; санкциями выступают пеня, неустойка, штраф, выплата компенсации, которые могут быть предусмотрены корпоративным соглашением. ^[19] На наш взгляд, проблема столь широкого подхода в том, что он позволяет ссылаться на эстоппель при любом нарушении условий обязательства, что представляется избыточным в сегодняшних реалиях российского частного права.

Итак, все обозначенные в ГК РФ случаи непоследовательного поведения, действительно, являются видовыми по отношению к недобросовестному поведению. В рамках гражданского законодательства понятия являются подчиненными. Однако по своему буквальному значению, «недобросовестное поведение» и «непоследовательное поведение» являются перекрещивающимися понятиями. Как отмечают А.Г. Карапетов, Д.В. Федоров, само по себе непоследовательное поведение не является неправомерным.^[18] Для применения правила «эстоппель» к случаям, прямо в ГК РФ не обозначенным, необходимо, чтобы такое поведение нарушало разумные ожидания другой стороны и привело бы к возникновению ущерба у этой стороны (то есть, создавало ситуацию «эстоппель»). Иными словами, если законодательство прямо не запрещает конкретные непоследовательные и противоречивые действия стороны правоотношения, суду для применения правила «эстоппель» необходимо установить наличие элементов соответствующей описанной выше ситуации.

Рассмотренные законодательные положения, заключающие в себе правила «эстоппель», свидетельствуют о его закреплении как в общей части, так и в особенной частях ГК РФ. Тем не менее, прямо закрепленные в ГК РФ ситуации «эстоппель» относятся исключительно к сделкам. Возможность более широкого применения правила «эстоппель» в гражданском праве обусловлена его определением через запрет неправомерного непоследовательного и противоречивого поведения как частного случая запрета на недобросовестное поведение. При этом наиболее типичной для применения эстоппеля является ситуация, когда сторона не осуществляет свое право и другая сторона разумно полагается на перманентное неосуществление данного права. Кроме того, рассмотренные в статье примеры иллюстрируют возможность применения правила «эстоппель» в ситуации, когда сторона действует в отсутствие у нее такого права, однако другая сторона разумно полагается на наличие у первой такого права (например, п.3 ст. 1044 ГК РФ).