Институциализация статистической науки в университетах Российской империи (конец XVIII – первая треть XIX вв.)

Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ (Проект № 18-311-00098)

Институциональное оформление статистической науки в России происходило на протяжении конца XVIII – первой половины XIX вв. и имело свои особенности. В этот период наряду с организацией центральных органов государственного управления, ответственных за сбор и обработку статистических данных, стали возникать первые научные центры изучения статистики. Их основными функциями стала разработка статистической теории и методологии, а также повышение статистической грамотности управленческих кадров. Наряду с Санкт-Петербургской Академией наук, ставшей в XVIII в. первым центром статистико-географических исследований, особую роль в процессе институциализации статистики в России сыграли высшие учебные заведения, в штатах которых с начала XIX в. стали появились соответствующие кафедры, а в программах обучения – лекционные курсы.

Изучение процесса становления статистического образования в высших учебных заведениях ранее не становилось предметом специального исследования. В отечественной историографии отдельные аспекты этой темы нашли отражение в исследованиях по истории статистики ^[1-5], а также в обобщающих работах, посвященных истории университетского образования в России. ^[6-10] Ценный фактический материал содержат труды, выходившие к юбилеям отдельных университетов ^[11-15].

Процесс постепенного включения статистических знаний в лекционные курсы начался в последней трети XVIII в. в Московском университете. Первым лектором, присоединившим статистические сведения о современных ему «государственных достопримечательностях» к курсу всеобщей истории, стал Иоган-Готфрид Рейхель (1727–1778). Сохранились сведения о том что, будучи ординарным профессором, уже в 1764–1765 гг. он «предпринял курс статистического содержания», а в 1772–1773 гг. академическом году «первый читал в течение целого года статистику, уже под этим именем» на латинском языке ^{[16, с. 29-31]}. Лекционный курс Рейхеля был переведен на русский язык и издан в 1775 г. слушавшим его лекции учителем риторики в Московской духовной академии А. Д. Байбаковым, в монашестве иеромонахом Аполлосом ^[17]. Книга включает «Предуведомление» и восемь глав, содержащих описания ряда европейских стран с позиций государствоведения – раннего направления статистической науки. В начале работы автор определяет статистику как «знание о состоянии государств и республик» ^{[18, с. 12]}. Обзор «государственных достопримечательностей» у Рейхеля строился единому плану – здесь содержатся сведения «о положении натуральном или географическом», «о состоянии церковном», «о состоянии гражданском или политическом», «о состоянии экономическом», «о состоянии учебном». Излагая сведения о европейских государствах, Рейхель использовал сравнительный метод, его понимание предмета государствоведения несколько шире, чем у немецких классиков Конринга и Ахенваля, и предусматривало описание состояния государств в исторической ретроспективе ^{[1, с. 220]}.

Вслед за Рейхелем сведения из области описательной статистики в свой курс включил Х. А. Чеботарев (1746–1815), который в 1776 г. занял в Московском университете кафедру истории. Его авторству принадлежит первое в России учебное пособие по географии – «Географическое методическое описание Российской империи, с надлежащим введением к основательному познанию земного шара и Европы вообще, для наставления обучающегося при Императорском Московском университете» ^[19]. Широкое толкование предмета исследования способствовало тому, что в учебник вошли многие элементы государствоведения и политической арифметики. В частности, он приводит известные в середине XVIII в. расчеты количества родившихся и умерших, а также причины высокой смертности; дает оригинальную схему разделения России на экономические районы.

Интерес к изучению и преподаванию государствоведения проявил И. А. Гейм, который состоял в Московском университете ординарным профессором по кафедре всеобщей истории. Сохранились упоминания о том, что в 1786 г. Гейм начал читать историю и статистику на русском языке, однако содержание этих курсов неизвестно ^{[2, с. 289]}. О взглядах Гейма в области государствоведения можно судить по предисловию к его работе «Опыт полной географо-топографической энциклопедии Российского государства в алфавитном порядке», опубликованной в 1796 г. в Геттингене на немецком языке ^[20]. Труд открывается «Систематическим обзором России», в котором автор последовательно описывает российские наместничества, приводя сведения о территории и границах, количестве и плотности населения, религии, уровне развития производства, наук и искусств. Сама энциклопедия, помимо описания природных объектов, содержит подробные сведения о городах, слободах, крепостях, уездах и других административных единицах России.

Неопределенное положение государствоведения в системе лекционных курсов определялось тем, что Московский университет до начала XIX в. управлялся в соответствии с временным «Проектом» 1755 г., который ограничивал численность преподавательского состава десятью кафедрами и не называл статистику в числе обязательных к изучению дисциплин ^{[21, с. 261]}. Тем не менее, статистические курсы начали читаться по личной инициативе отдельных профессоров. В своих лекциях, они, очевидно, ориентировались на опыт Геттингенского университета, который в середине XVIII в. стал центром немецкой школы государствоведения. В 1749 г. здесь вышло первое издание курса статистики Г. Ахенваля «Государственное устройство знатнейших современных европейских государств», который затем переиздавался 6 раз ^[22], а сам автор занял созданную им кафедру истории и статистики. В 1772 г. после смерти основателя геттингенской статистической школы его кафедра перешла к А. Л. Шлецеру.

В результате университетской реформы 1802–1804 гг. в России была создана новая система высшего образования, впитавшая многие принципы обновленных университетов Иены и Геттингена. Это касалось как принципов университетской автономии, так и форм организации учебного процесса, который помимо прочего предполагал преподавание камеральных наук ^[23]. В соответствии с нормами уставов 5 ноября 1804 г. структура Московского, Казанского и Харьковского университетов предусматривала 4 отделения. Статистические курсы были отнесены к отделению словесных наук и распределены между двумя кафедрами — всемирной истории, статистики и географии, а также истории, статистики и географии Российского государства. Таким образом, статистика впервые была введена в программу обучения высших учебных заведений России.

Помимо следования образцам передовых немецких университетов, важную роль в процессе становления статистического образования в России сыграли административные реформы начала Александровского царствования. Разработка проектов преобразований в сфере государственного управления создавала потребность в получении объективной информации о состоянии дел в губерниях. Нарастающие изменения в экономической жизни, оживление общественной мысли способствовали проведению статистических изысканий, появлению новой литературы по статистике, создавали предпосылки для распространения статистических знаний в обществе. С 1802 г. началась организация системы административной статистики, ключевую роль в которой играло Министерство внутренних дел, а с 1811 г. – Статистическое отделение Министерства полиции ^{[5, с. 9-30]}. Для эффективной работы государственных статистических органов требовалось подготовить теоретическую и методологическую основу, а также наладить систему подготовки кадров. Именно эти задачи решались введением курса статистики в программу университетского образования.

После введения в действия устава 1804 г. в Московский университет на должность ординарного профессора по кафедре всеобщей истории, статистики и географии был приглашен Г-М. Грелльман (1758–1804), ранее читавший лекции в Геттингене и получивший известность благодаря своими историко-статистическими трудам о европейских монархиях ^[24]. По воспоминаниям А. И. Тургенева, учившегося в это время в Геттингене, Грелльман «мечтал совершенно посвятить себя России, выучиться по-русски и написать жизнь Петра Великого», и поэтому без колебаний принял приглашение попечителя Московского учебного округа М. Н. Муравьева ^{[25, с. 133]}. Скоропостижная смерть ученого в 1804 г. помешала осуществлению его планов, тем не менее Грелльман успел прочитать на латыни лекцию «О свойстве и пользе статистики», которая затем была издана на русском языке ^[26].

После смерти Грелльмана преподавание статистики перешло к И. А. Гейму, ранее уже читавшему этот курс в университете. Выпускник Геттингена, Гейм занимал кафедру с 1805 по 1821 г. По словам современника, профессор, «не подражая прочим иностранцам, переселившимся в Россию, изучил русский язык так, что писал и говорил по-русски, как природный русский. Статистика наша отечественная была его страстью. Для собрания точных сведений о разных ветвях русской промышленности он старался поддерживать беспрерывные сношения с многими знатнейшими промышленниками и торговыми людьми русскими, не щадя ни трудов ни издержек» ^{[2, с. 289]}. Наиболее значительный статистический труд Гейма «Опыт начертания статистики главнейших государств…» ^[27]. вышел в свет в 1821 г. Работа открывалась предисловием, в котором автор кратко характеризовал предмет статистики: «Статистика есть основательное познание действительных достопримечательностей какого-нибудь государства. <…> Государственной достопримечательностью называется все то, что споспешествует благосостоянию государства, также и то, что причиняет ему вред» ^{[27, с. 1-2]}. Описывая европейские государства, Гейм обращает внимание на их форму правления и территориальное устройство, состояние хозяйства, религиозный, национальный и сословный состав населения. По его мнению, «каждый член государства, любящий свое отечество, преданный своему государю и желающий им непрерывного счастья, должен стараться о приобретении таковых познаний» ^{[27, с. 13]}. Статистические сведения также содержатся в некоторых трудов Гейма по географии ^[28]. Эти работы активно использовались в преподавании статистики приемниками Гейма по кафедре. Среди них – Ю. П. Ульрихс (1773–1836), И. А. Щедритский (1792–1869), М. Т. Каченовский (1775–1782) ^{[13, с. 69-97]}.

В 1820-е гг. начались первые попытки унификации содержания лекционных курсов, которые затронули и преподавание статистики в университетах. Так, согласно циркуляру министра народного просвещения А.С. Шишкова от 11 июня 1825 г. профессора были обязаны предоставить для рассмотрения в Главное правление училищ «подробные конспекты полных курсов преподаваемых ими наук». Другим циркуляром в 1828 г. Шишков потребовал ежегодно пересматривать и дополнять эти конспекты в соответствии с новыми научными открытиями, «так, чтобы со временем из кратких конспектов могли составиться по всем частям для напечатания за счет хозяйственных сумм университета руководительные книги, в коих все учебные заведения России терпят большой недостаток» ^{[29, с. 185-186]}. Исполняя распоряжение министра, в 1827 г. Отделение словесных наук Московского университета подготовило к изданию краткое содержание лекционных курсов своих профессоров. В сборник вошли «конспекты» Каченовского по статистике России и Ульрихса по теории статистики. Эти работы, написанные в духе государствоведения, представляют собой подробные программы курсов, с указанием их разделов и подразделов ^{[30, с. 45-97]}.

В отличие от Московского университета, в котором Устав 1804 г. регламентировал учебный процесс и способствовал дальнейшему развитию уже сложившейся системы преподавания статистики, в Харьковском и Казанском округах университеты создавались заново при практически полном отсутствии средних учебных заведений и местных преподавательских кадров. В этих условиях возрастала роль попечителей, от энтузиазма которых зависело решение текущих организационных вопросов и подбор профессорско-преподавательского состава ^{[7, с. 274]}.

Во главе Харьковского учебного округа стоял С. О. Потоцкий, который активно содействовал привлечению в университет крупных европейских и российских ученых. Заполняя вакантные кафедры, он ориентировался на опыт Муравьева в Москве и старался привлечь профессоров из немецких университетов. Для преподавания на кафедре всеобщей истории, статистики и географии в 1804 г. был приглашен Б. О. Рейт (1770–1824) – историк и юрист, слушавший курсы в Йенском, Лейпцигском, Геттингенском и Кенигсбергском университетах. Первоначально Рейт читал лекции по географии и статистике европейских государств, но не дождавшись назначения ординарным профессором по кафедре истории, в 1812 г. перешел на отделение нравственных и политических наук. Преподавание статистики взял на себя профессор А. А. Дегуров (1765–1849). После отъезда Дегурова в Петербург в 1816 г. Рейт выказал желание вернуться к преподаванию истории и статистики и на Совете университета выставил «свои притязания на эту кафедру, помимо им занимаемой» ^{[14, с. 335]}. Профессор указывал, что с открытия университета читал «всеобщую статистику и теорию ее, заимствованную из политико-экономических начал и совершенно не похожую на Шлецерову. Хотя эта наука возникла в Германии, но она представляла там простой агрегат многих наук <…> Рейт же первый дал ей надлежащие пределы и определил ее почти так же, как определяют ныне в Германии и Франции» ^{[14, с. 335-336]}. Притязания Рейта на вторую кафедру не были удовлетворены, и чтение курсов было разделено между тремя молодыми преподавателями. Лекции по статистике были поручены Р. Т. Гонорскому (1790–1819), а после его смерти в 1819 г. – адьюнкту П. А. Куницкому (1788–1831). Куницкий преподавал, руководствуясь трудами К. Ф. Германа и И. А. Гейма. В 1828 г. его сменил Е. М. Филомафитский (1790–1831), а в 1830 г. кафедра перешла к П. П. Гулаку-Артемовскому (1790–1865).

Преподавание статистики Российского государства на соответствующей кафедре началось лишь в 1807 г., когда чтение лекций было поручено Г. П. Успенскому (1765–1820) – выпускнику Петербургской учительской семинарии, который прежде преподавал в Главном народном училище Воронежа. В Харькове Успенский сделал успешную карьеру – сперва он преподавал в качестве лектора, в 1808 г. был избран адъюнктом, а в 1813 г. – ординарным профессором. Наиболее значительным статистическим трудом Успенского стало «Наставление учителям для составления исторических, топографических и статистических записок» ^[31] — инструкция для сбора сведений, необходимых учителям при подготовке описаний губерний. После смерти Успенского в 1821 г. преподавание российской статистики было поручено Гулак-Артемовскому. В воспоминаниях современника сохранились некоторые подробности организации преподавания статистики в этот период: «Петр Петрович Артемовский-Гулак обыкновенно распределял свои четыре лекции так, что один год преподавал русскую историю, а другой – статистику. Студентам приходилось слушать каждый из этих предметов то в первом, то во втором курсе, смотря по времени их вступления в университет. <…> Статистику России профессор читал по руководству Арсеньева, лучшему из тогдашних изданий, пополняя его из года в год новыми данными. Много интереса статистике придавало то, что в изложении ее профессор вместе с историческими сведениями по каждому отделу касался решения многих политико-экономических вопросов, применяя их к современному быту и положению России» ^{[14, с. 597]}. Как ранее отмечалось, с 1830 г. Гулак-Артемовский отвечал также за преподавание зарубежной статистики, и читал эти курсы до введения в действие университетского устава 1835 г.

Особенности организации преподавания статистики в Казанском университете определялись условиями формирования этого высшего учебного заведения. По замыслу попечителя Казанского учебного округа С. Я. Румовского, университет создавался на основе гимназии, существовавшей в Казани с небольшим перерывом с 1758 г. По замечанию исследователей, «в первые годы после основания Казанского университета ни одно из основных положений университетской реформы начала XIX в. проведено в жизнь не было. Университет существовал без разделения на факультеты. Преподавание носило хаотический характер» ^{[7, с. 380]}. Ученики старших классов гимназии практически без испытаний были зачислены в студенты, а многие из учителей гимназии получили должности профессоров и адъюнктов, учебный процесс во многом копировал гимназические порядки. Вместо избрания ректора, как это предполагалось по уставу 1804 г., Румовский своим распоряжением передал управление университетом «профессору-директору», и назначил на этот пост директора гимназии И. Ф. Яковкина (1764–1836), который одновременно занял кафедру истории, статистики и географии Российского государства. С 1805 г. Яковкин читал курсы российской статистики и географии, а также вел курс российской истории «с пространными географическими и статистическими объяснениями» ^{[11, с. 125-127]}. После смерти Румовского и назначения попечителем М. А. Салтыкова в 1812 г. административные позиции Яковкина пошатнулись – он покинул пост директора, однако сохранил за собой кафедру и продолжал читать статистический курс до 1819 г., когда был отстранен от преподавания М. Л. Магницким.

На смежную кафедру всеобщей истории, статистики и географии в 1804 г. Румовский пригласил выпускника Геттингена П. А. Цеплина (1772–1832), который, однако не продержался в университете и трех лет – разгоревшийся конфликт с Яковкиным привел к увольнению немецкого профессора. После отставки Цеплина в 1807 г. преподавание на кафедре временно было поручено одному из учеников Яковкина — П. С. Кондыреву (1789–после 1823). Будучи в числе первых выпускников университета, Кондырев к этому времени уже проявил себя, составив рукопись «Статистики Российского государства». Работа получила высокую оценку директора, который назвал ее «самой полной, сколько здешние обстоятельства и пособия позволяют». Румовский, однако, с настороженностью отнесся к рекомендациям Яковкина и отказал в выделении средств на издание рукописи Кондырева, отметив, что «молодым людям надо не стремиться только к ученой степени, а работать и прежде всего — хорошенько овладеть латинским языком». Тем не менее, по ходатайству Яковкина, в 1809 г. Кондырев был возведен в степень магистра и сделал успешную карьеру в университете, став к 1820 г. ординарным профессором. В 1813 г., когда Румовского на посту попечителя сменил Салтыков, и влияние Яковкина ослабло, Цеплин вернулся к преподаванию в университете, впоследствии был назначен деканом отделения нравственно-политических наук.

В 1810 г. кафедру всеобщей истории статистики и географии занял И. Г. Томас (1770–1823). Выпускник университетов в Йене и Кобурге, он с 1802 г. работал домашним учителем в Казани в семье Мусиных-Пушкиных. Вероятно, по рекомендации Н.М. Мусина-Пушкина, Томас получил назначение ординарным профессором и до 1819 г. читал лекции по всеобщей статистике, руководствуясь учебником И. Г. Мейзеля, и не оставил собственных печатных трудов.

Ревизия Казанского университета, предпринятая в 1819 г. М. Л. Магницким и последовавшие за ней преобразования в системе управления и преподавания, привели к обновлению кадрового состава преподавателей статистики. Примечательно, что к уволенным Цеплину, Яковкину и Томасу новый попечитель предъявил претензии не идеологического, а скорее профессионального и нравственного характера: «Цеплин – есть человек самый пустой и читает лекции политики, самой тщетной и почти несуществующей науки. Способности имеет весьма посредственные <…> Профессор всеобщей истории и географии Томас произведен в профессоры по покровительству некоторых значительных людей в Казани <…> Профессор Яковкин – человек пронырливый и умевший приобрести благоволение бывших начальств» ^{[12, с. 296-301]}. Кроме того, Магницкий указывал на плохое знание немецкими профессорами русского языка, что при низком уровне подготовки студентов делало их лекции недоступными для восприятия ^{[32, с. 108]}. Объясняя увольнение профессоров необходимостью повысить качество преподавания, Магницкий, однако, не сумел усилить университет новыми авторитетными учеными и передал чтение лекций по статистике молодым специалистам. Курс российской статистики было поручено вести В. Я. Баженову (1787–1831) – выпускнику Главного педагогического института в Петербурге, который прежде преподавал историю, статистику и географию в Вятской гимназии. В 1820 г. Баженов был переведен в Казань на должность адъюнкта, и уже в 1823 г. избран ординарным профессором. На кафедре всеобщей истории географии и статистики оказался выпускник Казанского университета В. Я. Булыгин (1789–1838), который пользовался расположением Магницкого за «благонамеренный дух преподавания» ^{[2, с. 153]}. В 1831 г. после смерти Баженова, Булыгину было поручено читать и российскую статистику, эти курсы он вел до преобразования университета по уставу 1835 г.

Таким образом, можно констатировать, что становление статистической науки в Казанском университете протекало в неблагоприятных условиях. Прежде всего, это выражалось в комплектовании кадров, профессиональный уровень которых порой не соответствовал требованиям высшей школы. Большинство первых преподавателей, читавших статистические курсы, не имело ученой степени, что не мешало им занимать профессорские кафедры. Методика преподавания сводилось к чтению лекций по одному из учебных пособий (чаще всего — Мейзеля или Заблоцкого) и не предусматривала самостоятельных научных исследований. Декларативные заявления Магницкого о необходимости повышения качества преподавания не повлекли за собой реальных улучшений – на смену уволенным профессорам пришли их молодые коллеги, которые также не оставили после себя значимых трудов по статистике.

Как известно, создание университета в Петербурге происходило в несколько этапов и растянулось на 15 лет. В период университетской реформы 1804 г. в столице был создан Педагогический институт, который рассматривался как одно из отделений будущего университета. Правила для Педагогического института, утвержденные 16 апреля 1804 г., предписывали преподавать здесь «положенные в губернских гимназиях науки с возможной обширностью» ^{[33, §2]}. Среди дисциплин, обязательных для изучения, статистика прямо не называлась, однако были перечислены некоторые смежные курсы – всеобщая и российская история, география, политическая экономия и коммерческие науки. Статистические сведения предполагалось излагать в рамках курса географии — § 71 предписывал преподавателю этого предмета «привнести в большую известность новые названия мест <…> Статистические и топографические описания, особливо Российского государства, суть важнейшие предметы, на которые должен он обращать внимание учащийся» ^{[33, §71]}.

В 1816 г. Педагогический институт был преобразован Главный педагогический институт, задача которого состояла в «образовании учителей, магистров, адъюнктов, профессоров для всех училищ в империи, подведомственных Министерству просвещения и независящих от оного»^[34]. Обучение в институте разделялось на три курса – предварительный, окончательный и педагогический. Окончательный курс, на котором преподавались «высшие науки», состоял из трех отделений. В § 41 среди наук, обязательных для изучения на третьем Отделении исторических и словесных наук, была названа статистика, которая впервые отделялась от смежных дисциплин. Для преподавания статистики, согласно § 53 Правил, создавалась самостоятельная кафедра. В институте, помимо «собственных курсов», которые слушали студенты, также читались «публичные», продолжительностью на два года. Они были нацелены на «чиновников, гражданской службой обязанных». В числе «публичных курсов» также были обозначены российская и всеобщая статистика ^{[34, §59]}.

8 февраля 1819 г. император Александр I утвердил проект, согласно которому на базе Главного педагогического института создавался Петербургский университет. Вплоть до разработки специального устава, университет должен был функционировать по Временному положению ^[35], которое существенно отличалось от уставов университетов, созданных в 1804 г. Новое высшее учебное заведение унаследовало принятое в Главном педагогическом институте деление на три факультета — философско-юридический, физико-математический и историко-филологический. В составе третьего отделения сохранилась отдельная кафедра статистики, которую занял К. Ф. Герман (1767–1838).

Уроженец Данцига и выпускник Геттингена, Герман в 1795 г. переехал в Россию и с 1806 г. преподавал в Педагогическом институте политическую экономию, а после создания Главного педагогического института занял первую в России самостоятельную кафедру статистики. Одновременно с преподавательской деятельностью ученый состоял адъюнктом, а с 1810 г. — экстраординарным академиком Санкт-Петербургской Академии наук, и с 1811 г. возглавлял созданное при Министерстве полиции Статистическое отделение. Многообразие занятий и должностей не помешало Герману сыграть ключевую роль в оформлении статистики как самостоятельного научного направления. Еще в 1808–1809 гг. он опубликовал два учебных пособия по общей теории статистики ^[36-37], а в 1817 г. вышла его книга по истории изучения статистики Российской империи ^[38].

Современники оставили несколько ярких характеристик преподавательской деятельности Германа. Один из них – преемник по кафедре К. И. Арсеньев, вспоминал о лекциях своего учителя следующее: «Профессор Герман был неровен в своих лекциях, иногда говорил как бы в дремоте, иногда читал по своим немецким тетрадям, переводя их самым дурным русским языком. Иногда же, впрочем, редко, как будто пробуждался от сна и, воспламенившись, говорил превосходно, умно, и назидательно» ^{[39, с. 5]}. В приведенном отрывке Арсеньев указывает на наличие конспектов лекций на немецком языке, которыми пользовался Герман. Сам ученый во время следствия по делу профессоров Санкт-Петербургского университета в ноябре 1821 г. утверждал, что никогда своих лекций не писал, а читал их «изустно» ^{[2, с. 167]}. Вероятно, записи лекций Герман все же имел – один из таких конспектов, датированный концом 1810-х гг., сохранился в ОПИ ГИМ ^[40]. Характерно, что Герман, будучи первым профессором, занимавшим отдельную кафедру статистики, уделял особое внимание взаимоотношению этой науки со смежными дисциплинами – историей и географией: «Первая достопримечательная наука всякого народа есть описание событий, или его история. Вторая наука, которая следует после истории, есть описание местопребывания этого народа, или география. Третья наука есть статистика, или описание состояния той земли» ^{[7, с. 443]}.

Учеником и продолжателем идей Германа стал К. И. Арсеньев (1789–1865). После успешного окончания Педагогического института в 1810 г. он был оставлен преподавать латынь и географию. К этому времени относится их знакомство с Германом, который предложил Арсеньеву работу в Статистическом отделении Министерства полиции. В 1819 г. Арсеньев занял место адъюнкта по кафедре статистики в Петербургском университете. Тогда же вышло главное статистическое сочинение Арсеньева – двухтомное «Начертание статистики Российского государства» ^[41], на которое он опирался при чтении лекций. В своем курсе лекций Арсеньев уделял большое внимание экономическому развитию страны, росту городов, состоянию путей сообщения. Он наглядно демонстрировал преимущества свободного труда над крепостным и подчеркивал, что для улучшения производства «нет лучшего, надежнейшего средства, как совершеннейшая, не ограниченная ничем гражданская свобода» ^{[7, с. 445]}.

Как известно, оба преподавателя статистики оказались под ударом в ходе «дела профессоров». События, которые развернулись в Петербургском университете в 1821 г., подробно изучены в отечественной историографии ^[42], поэтому здесь мы ограничимся изложением обвинений, которые были предъявлены Герману и Арсеньеву. Д. П. Рунич, сменивший Уварова на посту попечителя Петербургского учебного округа, на основании выписок из студенческих конспектов лекций обвинил Германа в критике российской системы государственного управления. В вину ученому было поставлено то, что он предупреждал против «злоупотреблений верховной власти», указывая, что «когда сия болезнь достигает высшей степени, <…> народ возбуждается, делает революцию и переменяется образ правления, ибо народ умеет опрокидывать существующие учреждения». В своих лекциях Герман ставил под сомнение пользу самодержавной монархии, при которой эффективность управления напрямую зависела от личных качеств императора: «народ <…> управляемый государями, подобными Марку Аврелию, Антонину и другим, удивительные делает успехи во всех отношениях и заменяет целые столетия годами. Но эта же самая быстрота в управлении неограниченной монархии заключает в себе самое великое зло, когда Тиберий, Клавдий и Нерон занимают престолы» ^{[43, с. 277]}. В своих лекциях Герман открыто выступал против крепостного права, особых сословных преимуществ «привилегированных классов»: «Французская революция разрушила их совершенно, и хотя они опять были восстановлены, но общее мнение во многих государствах, даже между просвещенными, существует против них» ^{[43, с. 281-283]}.

Вина Германа, по мнению Рунича, усугублялась тем, что он пытался распространять вредные идеи, передавая их своим ученикам. Арсеньев, если судить по выдержкам из конспектов студентов университетского пансиона, в целом повторял идеи Германа недостатках самодержавной формы правления: «Положим, государь добр, старается о безопасности подданных; но он смертен; после него бывает новый, который злодействует, приводит подданных в ужаснейшее состояние». Исходя из мысли о том, что «народ важнее правительства», в качестве идеала общественного устройства Арсеньев приводил Англию, которая «избрала лучшее, и имеет совершеннейшее правление» ^{[43, с. 299]}.

Герман и Арсеньев были обвинены Руничем в том, что превратили статистику «из науки весьма простой и имеющей определенные границы» в «умствования о религии и праве естественном». По итогам чрезвычайных заседаний Общего собрания университета они были признали виновными в распространении антихристианских и антиправительственных идей. Герману было предписано покинуть университет, ему было запрещено преподавать во всех училищах, подведомственных Министерству народного просвещения. Арсеньев также был уволен из университета, но ему разрешалось перейти на службу в другое ведомство. Книги Германа «Краткое руководство по всеобщей статистике», «Всеобщая теория статистики» и «Историческое обозрение статистики, в особенности Российского государства», а также работа Арсеньева «Начертание статистики Российского государства» были запрещены.

После изгнания из университета Германа и Арсеньева кафедра статистики отошла Е. Ф. Зябловскому (1764–1846), который прежде занимал должность ординарного профессора географии, однако имел труды по Российской и всеобщей статистике ^[44-46]. В отличие от своих предшественников, Зябловский в процессе преподавания уделял внимание исключительно фактическим данным, мало и неохотно обращался к трактовке теоретических положений статистики. Ученик Зябловского, будущий академик и ректор университета П. А. Плетнев так охарактеризовал вклад ученого в преподавание статистики: «Профессор Зябловский <…> был охранителем истин, принятых им в молодости. Ему не привились высшие взгляды на значение фактов и вообще данных. Зато не пренебрегал он порядком, полнотой и точностью в изображении явлений» ^{[2, с. 284]}. Зябловский читал российскую статистику по собственным пособиям, а всеобщую — по пособию своего московского коллеги Гейма. В 1833 г. Зябловского сменил А. Л. Крылов (1798–1853). Выпускник Главного педагогического института, он был оставлен при университете «для исправления должности магистра», преподавал географию и историю и к 1833 г. получил должность ординарного профессора. В преподавательской деятельности он ориентировался на пособия Зяблоцкого, которые после запрещения трудов Германа и Арсеньева, практически не имели альтернативы. Крылов продержался на кафедре до введения в действие нового университетского устава.

Таким образом, на протяжении первой трети XIX в. в российских университетах шел процесс постепенного формирования системы статистического образования. Благодаря университетским уставам 1804 г. статистика вошла в число обязательных для преподавания дисциплин, однако статистические курсы оказались распределены между двумя кафедрами — всемирной истории, статистики и географии, а также истории, статистики и географии Российского государства. В Московском университете, имевшем традицию преподавания статистики, искусственное разделение решалась явочном порядком – статистические курсы по российской и всеобщей статистике долгое время читал И. А. Гейм, в то время как преподавание российской и всемирной истории было поручено Н. Е. Черепанову и М. Т. Каченовскому. Объединение всеобщей и российской статистики и отделение их от географии и истории впервые было закреплено в 1819 г. при создании Петербургского университета, где была появилась самостоятельная кафедра. Возможность использовать кадровый потенциал Академии наук помогла обеспечить высокий уровень преподавания статистики в первые годы существования университета. Однако репрессии против Германа и Арсеньева помешали сформироваться оригинальной научно-педагогической школе в Петербургском университете. Высшие учебные заведения лишились возможности использовать передовые учебные пособия по статистике, а методика ее преподавания вернулась к устаревшим формам изложения фактических данных. Новый этап в развитии статистического образования начался с принятием Университетского устава 1835 г., согласно которому статистика была отделена от истории и географии и объединена на одной кафедре с преподаванием политэкономии.