Соотношение заверения об обстоятельствах и способов обеспечения исполнения обязательств

Емельянова Олеся Алексеевна аспирант кафедры гражданского права, Уральский Государственный Юридический Университет 620137, Россия, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21, оф. 620137 Emelianova Olesia Postgraduate student, the department of Civil Law, Ural State Law University 620137, Russia, Sverdlovskaya oblast', g. Ekaterinburg, ul. Komsomol'skaya, 21, of. 620137 lessy_5@mail.ru Другие публикации этого автора

В связи с появлением в гражданском праве России института заверения об обстоятельствах актуализируется необходимость определения его правовой природы. Один из вопросов, который связан с поиском места заверения об обстоятельствах в системе российского гражданского права: заверение об обстоятельствах является не поименованным в главе 23 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) способом обеспечения исполнения обязательства или же представляет собой иное основание возникновения самостоятельного обязательства – некий самостоятельный институт?

Не вызывает сомнения, что само существование норм права и возможность привлечения к юридической ответственности вследствие их нарушения стимулирует обязанное лицо к соблюдению этих норм. Сказанное справедливо и в отношении гражданско-правового договора со всем мыслимым многообразием его условий, к числу которых можно отнести и заверение об обстоятельствах, имеющих значение для соответствующих договорных обязательств (о размере активов юридического лица на последнюю отчётную дату, предшествующую совершению сделки, о наличии определённых сертификатов и лицензий у контрагента, об особенностях предмета сделки и т.д.).

С точки зрения т.н. «широкого» подхода к пониманию обеспечения исполнения обязательства («Под обеспечением обязательства и принято понимать такие принимаемые к его исполнению меры, которые носят не всеобщий, а специальный, дополнительный ха­рактер и применяются не ко всем, а лишь к тем обяза­тельствам, для которых они особо установлены законом или соглашением сторон. Эти специальные обеспечительные меры именуются способами обеспечения обязательств» ^[9]), изложенного в работах О. С. Йоффе, С. В. Пахмана ^[11], И. А. Покровского ^[12] и других авторов, безусловно, можно отметить некоторую стимулирующую функцию заверения об обстоятельствах наряду с прочими дополнительными мерами, повышающими «прочность» обязательства, но выводы о принадлежности данного правового средства к способам обеспечения исполнения обязательств представляются поспешными.

«Обеспечение находит выражение в том, что обязательство должника в случае его неисправности расширяется, становится более тягостным, нежели по самому договору (неустойка), обязательство в случае неисправности должника распространяется на других лиц (поручительство), с правом верителя на удовлетворение соединяется на случай неисправности должника право требовать продажи определенной вещи, принадлежащей должнику (залог), и т.д.» ^[10]. В связи со сказанным имеет смысл сопоставить заверение об обстоятельствах с наиболее близкими с точки зрения правовой конструкции поименованными способами обеспечения исполнения обязательств. В первую очередь, здесь имеются в виду поручительство и независимая гарантия. При первом приближении может сложиться впечатление, что эти способы обеспечения близки функционально: направлены не столько на повышение заинтересованности должника исполнить обязательство (по общему правилу, не делают исполнение более выгодным для должника, чем нарушение обязательства), сколько на защиту интересов кредитора на случай нарушения обязательства путём создания таких условий, в которых кредитор не лишается того, на что рассчитывал при вступлении в обязательственные отношения.

Заверение об обстоятельствах в ряде случаев может иметь сходство с поручительством и независимой гарантией по субъектному составу: «Заверение может также быть предоставлено третьим лицом, обладающим правомерным интересом в том, чтобы между сторонами был заключен, исполнен или прекращен договор, с которым связано заверение. Пока не доказано иное, наличие у предоставившего заверение об обстоятельствах третьего лица правомерного интереса в заключении, изменении или прекращении сторонами договора предполагается. В случае недостоверности такого заверения, вне зависимости от того, связано ли оно непосредственно с предметом договора, третье лицо отвечает перед стороной договора, которой предоставлено заверение, в соответствии со статьей 431.2 ГК РФ и положениями об ответственности за нарушение обязательств (глава 25 ГК РФ)» ^[3].Здесь обязательственная связь дополнительно возникает между стороной некоего договора и не участвующим в договоре лицом.

Допустим, третье лицо, имея собственный интерес, представило заверение относительно имущественного положения акционерного общества, чьи акции отчуждаются потенциальному покупателю, который, руководствуясь заверением, совершил сделку. В случае, если такое заверение окажется ложным, ответственность за сообщение недостоверной информации понесёт третье лицо, предоставившее заверение (возмещение убытков, уплата неустойки, если таковая была предусмотрена по условиям договора о заверении об обстоятельствах). Стоит подчеркнуть, что односторонний отказ от договора купли-продажи (п.2 ст. 431.2 ГК РФ) ^[1], хотя такая мера защиты прямо указана в законе, в данном случае будет не доступен потерпевшей стороне ввиду п.3 ст.308 ГК РФ: обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц) ^[1]. И хотя такой нюанс, а именно денежный характер исполнения, приближает отношения из заверения об обстоятельствах к отношениям из поручительства и независимой гарантии, поставить между ними знак тождества категорически невозможно.

Во-первых, в приведенной иллюстрации лицо, предоставившее заверение, несёт ответственность, в то время как поручитель и гарант производят надлежащее исполнение собственного обязательства перед кредитором в случае «дефекта должника» по основному обязательству (отлагательное условие по смыслу ст. 157 ГК РФ) ^[1]. В. В. Витрянский, например, объясняет тот факт, что законодатель называет исполнение обязательства поручителем ответственностью следующим образом: Название статьи - дань традиции. На самом деле речь идет о содержании обязательства, возникшего из договора поручительства, и порядке его исполнения» ^[7]. При наступлении ответственности третьего лица, предоставившего ложное заверение об обстоятельствах, поведение контрагента получателя заверения может быть и безупречным. Наступления ответственности в связи с недостоверностью заверения не ставится в зависимость от наличия или отсутствия нарушений по договору, в связи с которым дано заверение.Во-вторых, поручитель и гарант имеют права требования к должнику, за которого они произвели исполнение кредитору по обеспеченному обязательству (ст. ст.365, 379 ГК РФ) ^[1], что не характерно для лица, предоставившего заверения об обстоятельствах, и участника договора, по поводу которого предоставлено заверение, поскольку их действия, как отмечалась выше, не взаимообусловлены.Также следует отметить, что заверение об обстоятельствах не акцессорно, не зависит от действительности договорного обязательства, по поводу которого оно предоставлено, хотя и связано с ним: позволяет взыскать убытки и применить последствия нарушения даже в случае расторжения, изменения договора, признания его недействительным (п.1 ст. 431.2 ГК РФ) ^[1]. По данному критерию независимая гарантия, пожалуй, наиболее близка к правовой конструкции заверения, предоставляемого лицом, не состоящим в обязательстве. Если поручительство является основанием возникновения акцессорного (дополнительного) обязательства, то независимая гарантия «переживает» основное обязательство и может быть релевантным средством защиты на случай недействительности основного обязательства. При сравнении независимой гарантии, поручительства и заверения не были рассмотрены заверения об обстоятельствах, которые представляются самим должником кредитору, из-за очевидных отсутствий «точек соприкосновения» данных правовых конструкций, однако излагаемое далее будет справедливо и для таких заверений об обстоятельствах.Заверение об обстоятельствах, независимая гарантия и поручительство имеют сходный предмет до наступления отлагательных условий по независимой гарантии и поручительству – обстоятельств, с наличием которых связывается выплата денежной суммы (ст. 362, п.4 ст.368 ГК РФ) ^[1]. Его невозможно свести к «буквальному», «осязаемому» действию: передать вещь, оказать услугу, выполнить работу и т.д. В ст. 307 ГК РФ прямо не названо действие или бездействие, образующее предмет таких обязательств, но открытая формулировка статьи позволяет сделать вывод о возможности их существования, на что уже обращалось внимание в цивилистической науке: «Обязательства, перечисленные в ст. 307 ГК РФ: передать имущество, выполнить работы, оказать услуги, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги — есть не что иное, как обязательства типа dare (дать) и facere (сделать). Но здесь не фигурирует обязательство типа praestare (гарантировать)» ^[13]. Данная идея не чужда и судебной практике, см. например п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 54 ^[2].

Заверение об обстоятельствах отличает и от поручительства, и от независимой гарантии то, что оно может предоставляться (и главным образом, представляется на практике) не только на случай неисполнения должником по основному обязательству (Определение «основной» здесь использовано в переносном смысле: под основным понимается обязательство, в связи с существованием, возникновением или исполнение которого предоставляется заверение об обстоятельствах; такое «основное» обязательство, и обязательство из заверения об обстоятельствах являются самостоятельными, их действительность не взаимообусловлена), но и на случай наступления либо ненаступления определённых действий и событий, не укладывающихся в конструкцию основного обязательства, но имеющих значение для контрагента, вступающего в такое обязательство. Например, о наличии необходимых прав и разрешений у контрагента на передачу исключительных прав на программное обеспечение по лицензионному договору ^[4], о финансовом положении и платежеспособности юридического лица, чьи акции отчуждаются, вне зависимости от того, является ли такое лицо участником сделки по отчуждению акций ^[5], о совершении тех или иных действий стороной после заключения договора, имеющих значение для его исполнения ^[6], о некоторых внешних обстоятельствах, ни прямо, ни косвенно не зависящих ни от одной из сторон (колебание курсов валют, события из области внешней политики государств и прочее.), и т.д.

В этом, следует полагать, кроется основное отличие заверения об обстоятельствах от способов обеспечения исполнения обязательства: оно не обеспечивает исполнение самого обязательства – передать вещь, оказать услугу и т.п. (хотя гипотетически может повышать и его надёжность – правовая конструкция, описанная в ст. 431.2 ГК РФ, даёт возможности и для этого), а «гарантирует» экономический эффект от некоторых других обстоятельств, связанных с исполнением, заключением или прекращением договора. Например, должник, соглашаясь на условия кредитного договора в иностранной валюте, не сомневается в исполнении со стороны кредитора, но сомневается в степени изменения курса валют в ближайшие несколько лет, о чём сам кредитор или третье лицо, являющееся профессионалом в данной области, могут предоставить соответствующее заверение. Если непредвиденные изменения всё-таки происходят, экономические риски в связи с этим переходят на лицо, предоставившее недостоверное заверения, в виде взыскания убытков и/или неустойки.

Таким образом, основные цели заверения об обстоятельствах – побуждение контрагента к заключению сделки и перераспределение экономических рисков в связи с её заключением, а не стимулирование должника к исполнению (характерно для неустойки, задатка и удержания) и не создание дополнительных возможностей получить причитающееся в силу обязательства (как при залоге, поручительстве и независимой гарантии).

Безусловно, здесь можно указать и на прочие отличия отношений из заверений об обстоятельствах от отношений из независимой гарантии, например, по субъектному составу, существенным условиям и тому подобное, но, думается, такие отличия в разрезе избранной тематики не имеют основополагающего значения, поскольку не помогают лучше уяснить природу исследуемого правового средства – заверения об обстоятельствах.

Существует более узкий подход к пониманию способов обеспечения исполнения обязательств, конкретизирующие указные выше взгляды О. С. Йоффе, С. В. Пахмана и И. А. Покровского. «Использование способа обеспечения обязательства: а) приводит к появлению акцессорного обязательства; б) предполагает возможность наступления имущественных последствий; в) имущественные последствия могут наступить только в случае нарушения должником основного обязательства; г) до нарушения способ обеспечения обязательства проявляет себя либо стимулированием должника к исполнению, либо приданием кредитору уверенности в том, что нарушение обязательства не приведет к умалению его имущественной сферы» ^[8]. Как было изложено выше, заверение об обстоятельствах порождает неакцессорное обязательство; имущественные последствия, по общему правилу, не ставятся в зависимость от исполнения договорного обязательства, в связи с которым предоставлено заверение об обстоятельствах; заверение об обстоятельствах имеет функциональную и целевую направленность, отличную от указанной в пункте «г» приведённого довода. Таким образом, установив различия по трём из четырёх признаков, по которым предлагается провести разграничительную черту между способами обеспечения исполнения обязательства и инструментами, не являющимися таковыми, можно сделать «финальный аккорд» в исследовании обозначенного в данной статье вопроса.

Заверение об обстоятельствах, с очевидностью, не принадлежит к системе способов обеспечения исполнения обязательств, является средством побуждения на заключение сделки (договора) и перераспределения экономических рисков, хотя в ряде случаев и может обладать неким «обеспечительным эффектом», например, когда предоставляется третьим лицом в отношении того, что сторона по договору произведёт надлежащее исполнение.