Проблема кадрового обеспечения медицинской службы речного транспорта Волжского бассейна в годы Гражданской войны в России

Кежутин Андрей Николаевич ORCID: 0000-0003-0793-7181 доктор исторических наук доцент кафедры социально-гуманитарных наук Приволжского исследовательского медицинского университета Министерства здравоохранения Российской Федерации 603000, Россия, Нижегородская область, г. Нижний Новгород, пл. Минина и Пожарского, 10/1 Kezhutin Andrei Nikolaevich Doctor of History Doctor of Science in History, Associate Professor of Social Science and Humanities Department, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Privolzhsky Research Medical University» of the Ministry of Health of the Russian Federation 603000, Russia, Nizhegorodskaya oblast', g. Nizhnii Novgorod, pl. Minina i Pozharskogo, 10/1 kezhutin@rambler.ru Другие публикации этого автора

Проблема кадрового обеспечения медицинским персоналом учреждений и ведомств России в период кризисных трансформаций общественного и государственного устройства является одной из наименее исследованных в современной историографии. Зачастую в ракурсе состояния здравоохранения России в годы Гражданской войны и связанных с ней эпидемий и вспышек социальных болезней на первый план выдвигается деятельность отдельных медиков и их региональных сообществ ^{[1, 2]} или относительно крупных общественных организаций ^{[3, 4]}. При этом совершенно не исследованной остается проблема обеспечения врачебным и средним медицинским персоналом ведомственной транспортной медицины.

Основу источниковой базы данного исследования составляют документы, отложившиеся в фондах Центрального архива Нижегородской области. Среди них наиболее информативными являются делопроизводственные материалы Врачебно-санитарного отдела Областного управления Водного транспорта Волжского бассейна, включающие отчетно-информационные и аналитические документы: сводки, отчеты, обзоры, регистрационные карты, переписку с другими ведомствами и общественными организациями. Важную роль в подготовке работы сыграли источники личного происхождения (автобиографии, записки, письма) врачей, среднего и младшего медицинского персонала, позволяющие, наряду с официальными документами, не только реконструировать коллективный портрет медиков, но и интерпретировать их поведенческие практики в условиях кризисной ситуации. Материалы судебной практики в отношении медицинских работников носят вспомогательный характер в силу своей фрагментарности. Часто такие документы полны субъективных и противоречивых оценок со стороны обвинителей, свидетелей и в некоторых случаях даже эксперов.

Именно водный, в меньшей степени железнодорожный, транспорт в трудные годы общественных кризисов являлся одним из потенциальных источников массового распространения эпидемических и социальных болезней. Впервые центральные регионы страны столкнулись с данной проблемой после окончания Крымской войны, когда после расформирования Нижегородского ополчения в 1856 г. его ратники были отправлены по домам на пароходах вниз по Волге. На судах не были соблюдены элементарные санитарно-гигиенические условия, что, в совокупности с голодом, при большой скученности пассажиров привело к быстрому распространению сыпного тифа и, по мере высадки больных на протяжении всего водного пути, распространению эпидемии [См.: 5].

Как известно, ситуация, когда массовое распространение эпидемических и социальных болезней приобретало угрожающий характер, повторилась в годы Гражданской войны. Проблемным регионом вновь стал Волжский бассейн. Революционные потрясения и последовавшие за ними боевые действия крайне отрицательно отразились на состоянии местного здравоохранения. Лечебные учреждения пребывали в запущенном состоянии, инвентарь и инструментарий не обновлялись, медицинская статистика перестала вестись регулярно, финансовые и хозяйственные отчеты оформлялись в самом общем виде и не отражали многих процессов, ощущались перебои со снабжением питанием; хотя количество коек формально сохранялось, но реальная мощность лечебных учреждений не превышала 10 % от довоенного уровня ^{[6, л. 1–1 об.]}.

Одним из важнейших факторов усугубления проблемы было отсутствие единого координирующего и управляющего органа в медицине Поволжья. До 1922 г. лечебные учреждения находились в ведении губернских отделов здравоохранения местных Советов (губздравотделов), а руководством транспортной медициной занимался врачебно-санитарный отдел Областного управления водного транспорта Волжского бассейна. В обеих сферах ощущалась проблема нехватки квалифицированных медицинских и управленческих кадров.

До революционных потрясений значительную роль в управлении медицинской частью в различных отраслях ведомственной медицины, особенно в вооруженных силах и военизированных организациях, играли чиновники гражданской службы и офицеры. С установлением советской власти доступ этим категориям служащих к соответствующим должностям был закрыт. Так, 15 августа 1918 г. в канцелярию Административного отдела Народного комиссариата внутренних дел из Областного управления водного транспорта Волжского бассейна поступило сообщение, в котором старший санитарный врач Н. Орлов в ответ на соответствующий запрос информировал об отсутствии на работе в его отделе бывших офицеров ^{[7, л. 1]}. В результате, в штате руководящих органов транспортной медицины специалистами с высшим медицинским образованием были укомплектованы лишь должности начальников подразделений, а в общем числе служащих преобладали неквалифицированные сотрудники.

Подбор новых руководящих сотрудников лечебных учреждений на местах также представлял значительные трудности ввиду отсутствия у многих врачей-лечебников опыта административной и хозяйственной работы. Судебные дела врачей Н.А. Сухотеплова ^[8], А.Ф. Жукова ^[9], административное разбирательство в отношении санитарного врача Саратовского участка Похваленского ^[10] и иных медиков показывают, что на практике они столкнулись еще и с проблемой отсутствия авторитета среди своих подчиненных. Последние воспринимали врачей-руководителей как представителей бывших правящих классов, якобы, снова «угнетавших» представителей трудового народа. В опросах среднего и младшего медицинского персонала по этим делам нередки заявления как о неэффективном расходовании финансовых средств и рабочего времени администраторами лечебных учреждений, так и о высокомерном отношении врачей к фельдшерам, лекарским помощникам, сестрам и братьям милосердия, санитарам и всем неквалифицированным сотрудникам. Последние будто бы использовались врачами в качестве личной прислуги. Наиболее емкие из подобных отзывов встречаются в деле Н.А. Сухотеплова [См.: 8, л. 1–3]. Заканчивались такие дела, как правило, прекращением уголовного и административного преследования в отношении врачей-администраторов, а также отстранением подследственных медиков от руководящих должностей и перемещением на лечебную работу по своему профилю.

Сходные проблемы встречались и при комплектовании медицинским персоналом волжских пассажирских пароходов. Нижегородское отделение пароходного общества «Кавказ и Меркурий» 13 апреля 1918 г. информировало Областное управление водного транспорта о том, что из около 400 докладных с просьбами о назначении медиками на пароходы более 40 обращений поступило от врачей или зауряд-врачей, вернувшихся с фронта и считавших справедливым назначение на эти должности именно их, как ввиду безработицы, так и в качестве «заслуженного отдыха» ^{[11, л. 2 об.]}. Многие бывшие военные врачи с большим практическим опытом оставались без работы ввиду сильной конкуренции как среди врачей в целом, так и среди представителей среднего медицинского персонала, также претендовавших на места судовых медиков. Трудоустройство врачей входило в конфликт с интересами профсоюзных организаций. Так, в Нижнем Новгороде Союз школьных фельдшеров и фельдшериц просил Областное управление водного транспорта обращаться в Бюро труда их союза по вопросам предоставления соответствующей работы и не принимать на работу сотрудников без ведома и санкций союза [Там же, л. 2]. Аналогичная ситуация сложилась в Саратове, где Союз судоходных медиков просил отдать предпочтение служившим на пароходах в предыдущем году сотрудникам, а местный Союз студентов-медиков уже успел распределить к началу навигации 1919 г. все места на 11 зимовавших в Саратове пароходах [Там же].

Первое время кадровое обеспечение пароходов медицинским персоналом затруднялось отсутствием твердо установленных штатов и окладов для медиков. Только к концу мая 1918 г. был установлен единый штат, включавший одного медика (предпочтительно врача) и одного санитара на пассажирский пароход [Там же, л. 20]. На практике должность медика часто предоставлялась фельдшерам, лекарским помощникам или студентам старших курсов медицинских факультетов университетов и предусматривала оклад в 125 руб. в месяц с готовым питанием, а обязанности санитара могли распределяться поровну между двумя матросами с соответствующими надбавками к заработной плате по 15 руб. в месяц [Там же, л. 26]. В последующие годы заработная плата увеличивалась, однако существенную прибавку в размере 50 % от оклада могли получить только медики, работавшие в «заразных бараках» лечебных учреждений, т.е. боровшиеся с эпидемиями ^{[12, л. 22]}. Между тем, значительное количество таких больных выявлялось именно на пароходах. Так, за период навигации 1920 г. на 88 волжских пассажирских пароходах было выявлено 763 случая заболевания малярией и 159 – сыпным, брюшным, возвратным тифом и подозрений на него ^{[13, л. 1–3]}.

Несмотря на эту опасность и организационные трудности в 1918 г. все вакансии судовых медиков заблаговременно замещались ^{[11, л. 80, 92, 99]}. Однако мобилизация медицинских работников на фронты Гражданской войны несколько снизила конкуренцию, а неравномерность распределения медицинских кадров по территории Поволжья обусловила их некомплект на некоторых судах в последующий период ^{[12, л. 4]}.

Интерес представляет коллективный портрет пароходных медиков периода Гражданской войны. Более половины из них к концу 1922 г. составляли специалисты с высшим медицинским образованием (врачи) или студенты 3–5 курсов медицинских факультетов университетов Поволжья (Самарского, Саратовского, Ярославского), работавшие до навигации в должностях фельдшеров и лекарских помощников. Из специалистов с высшим медицинским образованием примерно половина была представлена выпускниками Военно-медицинской академии предвоенных лет. Остальные ранее учились в Казанском и Саратовском университетах, а до поступления в учреждения водного транспорта и на пароходы около трети из них работали заведующими амбулаториями, преподавателями медицинских факультетов университетов, т.е. занимались административной и преподавательской работой. Другую половину волжских медиков составляли фельдшеры и лекарские помощники с образованием в виде военных фельдшерских школ или краткосрочных курсов. Некоторые из них имели военный опыт. Женщины-врачи и сестры милосердия были достаточно редким явлением на волжских пароходах. Несмотря на целый ряд поданных ими заявлений о приеме на работу, их назначения единичны [См.: 14].

Таким образом, основными проблемами кадрового обеспечения медицинской службы Волжского бассейна в годы Гражданской войны в России были недостаток квалифицированного административно-управленческого персонала в центральном аппарате и лечебных заведениях, квалифицированных врачебных кадров на пассажирских пароходах. Первая проблема решалась за счет назначения на соответствующие должности врачей-специалистов, что не всегда приводило к хорошим результатам как в силу объективных, так и субъективных причин. Но со временем такой подход подтвердил свою правильность. Второй вопрос заключал в себе коренное противоречие проблемы профессиональной компетенции и нового идеологического подхода. В результате было найдено компромиссное решение, опыт применения которого позволил избежать остроты социального конфликта в данной сфере.