Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Человек и культура
Правильная ссылка на статью:

Телевизионный прием исторической реконструкции и реалити-шоу в жанре документального телевизионного сериала как форма сохранения культурной памяти

Лысова Наталья Александровна

кандидат культурологии

доцент кафедры режиссуры кино и телевидения Челябинского государственного института культуры

454087, Россия, Челябинская область, г. Челябинск, ул. Орджоникидзе, 36 а

Lysova Natalia Aleksandrovna

PhD in Cultural Studies

Docent, the department of Film Making and Television, Chelyabinsk State Institute of Culture

454087, Russia, Chelyabinskaya oblast', g. Chelyabinsk, ul. Ordzhonikidze, 36 a

natali02.1977@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.25136/2409-8744.2019.6.31657

Дата направления статьи в редакцию:

09-12-2019


Дата публикации:

22-12-2019


Аннотация: Сегодня все явственнее осознаются проблемы сохранения культурной памяти, актуализации культурного опыта и сохранения культурного наследия. Как ответ на тенденции «забвения», актуализируются механизмы саморегуляции культуры, усиливая ценностную и смысловую сторону традиций. Автор оперирует понятием «культурная память», трактуемым, вслед за Я. Ассманом, как особая форма возрождения и трансляции смыслов и ценностей культуры прошлого в настоящее. Предметом рассмотрения в статье явился популярный на сегодняшний день художественный прием исторической реконструкции с элементами реалити в документальном телевизионном сериале как одна из основных форм сохранения культурной памяти. Основанием для работы над статьей явились аксиологический и культурно-функциональный подходы, позволившие раскрыть функциональную ценность подобных телевизионных проектов для социальных и культурных процессов жизни современного общества. Новизна заключается в самой цели работы: изучение популярных телевизионных проектов, выстроенных по канонам жанра документального телевизионного сериала с задействованием приема исторической реконструкции и элементов реалити, как формы сохранения культурной памяти. Действенность таких проектов обеспечивается специфическим синтезом, с одной стороны, присущего современной массовой визуальной культуре тяготения к необычным, ярким, зрелищным образам, с другой – использования этого свойства в формировании исторически достоверной ситуации реального действия участников проекта, искреннего проживания ими коллизий уклада и особенностей взаимодействия, присущих прошлым временам. Тем самым содержание культурной памяти получает воплощение в материале, обладающем зрелищной эффективностью и, вместе с тем, передающем аутентичные смыслы и значения исторических явлений, актуальные для сохранения культурной идентичности в современном мире.


Ключевые слова:

культурная память, коллективное забвение, культурная интерпретация, культурное наследие, коммуникативные репрезентативные практики, телеиндустрия, документальный телевизионный сериал, историческая реконструкция, художественный прием, реалити-шоу

Abstract: In this day and age, the problems of preservation of cultural memory and heritage alongside actualization of cultural experience become more and more relevant. As a response to the trends of “obliviousness”, culture’s self-regulation mechanisms become mainstream, enhancing the value and semantic aspect of the traditions. The author operates the concept of “cultural memory”, interpreted following J. Assmann, as a particular form of revival and translation of cultural meanings and values of the past onto the present. The subject of this research is the currently popular artistic method of historical reconstruction with the elements of reality in a documentary TV series as one of the key forms of preservation of cultural memory. The article is based on the use of axiological and cultural-functional approaches that allow revealing the functional value of such TV projects for social and cultural processes in the life of modern society. The novelty consists in examination of the popular TV projects, structured in accordance with the genre of documentary TV series, employing the method of historical reconstruction and elements of reality as a form of preservation of cultural memory. The effectiveness of such projects is ensured by the specific synthesis on the one hand, and the inherent to modern mass visual culture penchant for the unique and fascinating images; while on the other hand – the use of such quality in formation of the historically authentic situations of real actions of participants of the projects, sincere experiencing of the clash of life pattern and peculiarities of relationship characteristic to the past. Thus, the content of cultural memory attains embodiment in the materials that possess visual effectiveness, and at the same time, translate authentic meanings of historical events relevant for preservation of cultural identity in the modern world.


Keywords:

cultural memory, collective oblivion, cultural interpretation, cultural heritage, communicative representative practices, television industry, documentary television series, historical reconstruction, artistic reception, reality show

В современном мире все явственнее осознаются проблемы сохранения культурной памяти, актуализации культурного опыта и сохранения культурного наследия, в особенности феноменов духовной культуры, представляющих ценность с социально-культурной, исторической, археологической, эстетической и иных точек зрения [10]. Процесс унификации национальных и этнических культур приводит к утрате их самобытности и эволюционно сложившихся ценностных и смысловых установок, к «переменам в стереотипах сознания и поведения» [14, с. 412], к потере национальной (и этнической) самоидентификации. Участившиеся в последнее время акты вандализма, нацеленного на прямое уничтожение коммеморативных объектов, означают стремление к агрессивному устранению части исторического прошлого из культурного пространства. Эти процессы «забвения» или «беспамятования» распространяются как на общественные институты (в первую очередь, на институты семьи и религии), так и на культурные институции как эволюционно сложившиеся и функционирующие в том или ином этносе или государстве нормы (нравы, традиции, обычаи, художественные стили, философские течения и пр.). При этом не следует забывать, что названные общественные институты и культурные институции реализуют функции культурной регуляции и интеграции, обеспечивающие гармоничное и стабильное развитие общества.

Как ответ на тенденции «забвения», актуализируются механизмы саморегуляции культуры, усиливая «аксиологическую и ментальную сторону традиций, что побуждает обращаться к социально-историческому и культурному опыту, транслятором которого и выступает культурная память через механизмы коммеморативных практик» [4]. В этом смысле коллективный культурный опыт, закрепляемый культурной памятью, является фундаментом здорового общества.

Мы не затрагиваем проблемы дискурса представлений о коллективной, исторической, социальной и культурной памяти и вопросы этимологии понятий, определяющие эти в некоторых аспектах схожие феномены. Обратимся к содержанию, как мы считаем, более актуального в контексте данной статьи понятия «культурная память». Вслед за Я. Ассманом, под культурной памятью будем понимать форму передачи и актуализации культурных смыслов [3, с. 19] и уникальный комплекс знаний, которые управляют всей жизненной практикой и переживаниями людей в рамках общения и взаимодействия в социальных группах и в обществе в целом [3, с. 29]. Это некая выработанная форма существования и трансляции смыслов и ценностей культуры. Воспроизводя определенные явления прошлого, представляющие значимость в культурно-историческом, этнокультурном и прочих смыслах, само прошлое в культурной памяти неизбежно актуализирует те или иные аксиологические аспекты, которые создают определенную контекстную основу для понимания настоящего. «Культурная память, будучи социальной по своей природе и надындивидуальной по форме своего бытия, функционируя в качестве механизма негенетического отбора, сохранения и передачи социально значимого опыта, выступает одновременно и как способ сохранения прошлого в настоящем, и как условие преемственности исторического процесса» [11, с. 14]. Культурная память дает возможность обществу сохранять в процессе своего культурно-исторического развития собственную идентичность и обеспечивает преемственность. В культурной памяти посредством воспроизведения (в различных формах) собственного прошлого образуются и фиксируются ментальные связи между прошлым и будущим, проходящие через настоящее, сохраняется национальная (и этническая) идентичность.

В определенный период времени в научном дискурсе были популярны идеи обоснованного «беспамятства», объясняемого необходимостью выстраивания бесконфликтных межнациональных взаимоотношений в полиэтническом пространстве современного мира. Социальный антрополог и философ Эрнест Геллер связывает феномен культуры забвения с объективными условиями развития наций. Культурно-историческими причинами формирования наций явилось объединение в пределах единого государства с доминирующими культурными и политическими парадигмами различных этнических сообществ, уже обладавших самобытными историческими судьбами и уникальными культурными традициями и нормами. То есть сам способ организации внутри таких сообществ уже способствует включению дифференцирующих, деструктивных (а не интегрирующих) факторов коллективной памяти, провоцирующих внутринациональные и межэтнические столкновения [5, с. 192]. То есть, практика культурного забвения может выступать в качестве необходимого фактора национального развития [9, с. 45]. Однако в этом случае возникает проблема критериев отбора явлений, подлежащих «забвению», и «экспертов», осуществляющих такой отбор.

«Понятие прошлого возникает тогда, когда осознается разница между вчера и сегодня» [3, с. 56]. Я. Ассман, определяя культурную память как «особую форму актуализации ценностей» [4], наиболее значимым считает репрезентативный опыт воссоздания прошлого. Культурная память вычленяет, актуализирует (порой реактуализирует) некие культурно-исторические факты, при этом внося в них иные, соответствующие современным реалиям культурные смыслы, и трансформирует их в коммеморативные практики. Коммеморация, репрезентируя материальные и нематериальные объекты культурного наследия, становится одной из форм культурной памяти. Нам представляется возможным трактовать коммеморативную практику не только в общепринятом значении как «культурный памятник» («овеществленная память»), но и как процесс и результат реконструкции явлений и событий прошлого [8, с. 101].

По Я. Ассману, особенность культурной памяти в том, что она ориентирована на конкретные, определенные явления и процессы прошлого и опредмечивается в коммеморативных практиках. Я. Ассман поясняет: «прошлое скорее сворачивается здесь в символические фигуры, к которым прикрепляется воспоминание» [3, с. 51]. Стоит обратить внимание на вторую часть этой диады: воспоминание – это не просто обобщенная символическая конструкция или схематичное очертание события прошлого, оно хранит и воспроизводит его чувственно переживаемый, действенный образ.

С эпохи Нового времени и по сегодняшний день на роль доминирующей формы сохранения и репрезентации культурной памяти претендует историческая наука [9, с. 43], представленная такими культурными институтами, как музеи, библиотеки, археологические комплексы и пр. Однако в современном мире существуют и иные взаимодополняющие друг друга формы хранения и репрезентации культурной памяти, весьма популярные в публичном пространстве. Одной из этих форм можно считать историческую реконструкцию.

Обратимся к определению понятия «историческая реконструкция» и попытаемся обобщить весьма объемные дефиниции, встречающиеся в открытых источниках. Историческая реконструкция представляет собой процесс и/или результат максимально точного воссоздания образцов материальной и духовной культуры, локализованных во времени и пространстве. Значение этого явления трудно переоценить, поскольку «реконструкция <...> образов прошлого отвечает векторным потребностям общности, более того – служит основанием обретения, закрепления и репрезентации культурной идентичности, <...> при этом сами исторические артефакты понимаются и переживаются общностью как основополагающее, самодовлеющее начало» [13, с. 33]. Объектами реконструкции становятся какие-либо исторические события, общественные и исторические процессы, быт и технологии производства материальных артефактов прошлого, повседневные и праздничные традиции и обычаи конкретного региона в конкретный исторический период. Материалом для предварительного изучения служат различные наглядные источники (археологические, письменные, изобразительные и пр.).

Одной из основных задач, стоящих перед реконструкторами, является наиболее точное воспроизведение реконструируемого объекта, насколько это возможно в силу иных культурно-исторических условий, нетождественных первоначальным. Сказанное в большей степени будет справедливым для материальных артефактов, в то время как нематериальный их комплекс, включающий артефакты праздников, обрядов, ритуалов и иных высоконормативных форм поведения [14, с. 194], скорее всего, будет иметь определенную степень условности из-за временнóй трансформации культурных смыслов и символов. Реконструкция материальных и нематериальных культурных артефактов является выражением воплощением памяти о каких-либо явлениях прошлого с их комплексом аксиологических и семантических установок, воспоминание о которых обретает значимость в современном мире.

К исторической реконструкции также относится весьма популярное направление творческой деятельности по воссозданию исторических событий, носящей любительский характер. В настоящее время это направление творчества переросло в целое движение любителей истории, которые в достижении своих целей прибегают к методу эксперимента и/или методу ролевой игры. По подходу к изучению материала историческая реконструкция сближается с публичной историей – специфической областью гуманитарной науки, занимающейся вопросами «бытования истории в публичной сфере» [1]. Историческая реконструкция представлена в тех сферах массовой культуры, к которым относятся музейное дело, искусство и творчество, литература, индустрия интеллектуального и эстетического досуга, индустрия развлечений и туризма, СМИ, сеть Интернет, а также кино- и медиаиндустрия.

Телеиндустрия в условиях сегодняшнего развития медиарынка оказалась перегружена разножанровым и многовидовым контентом. В связи с чем любому из вновь создаваемых телевизионных проектов, чтобы стабильно существовать, необходимо определить собственную «нишу». Отсюда «главное и всегда актуальное требование – наличие хорошей истории или интересного мира» [12].

В контексте данных объективных условий развития теле- и медиаиндустрии особую популярность приобрел такой формат телевизионного проекта, как реалити-шоу. На волне его популярности теле- и медиаиндустрия предлагают довольно любопытный синтез приемов реалити-шоу и исторической реконструкции в документальном телевизионном сериале, в котором реконструкция выступает в своей непосредственной форме как воспроизведение материальной и духовной жизни конкретного культурно-исторического периода. В данном случае прием «реалити» демонстрирует зрителю не героев-актеров и их прописанные сценаристами взаимодействия в стилизованных декорациях, а воссоздает стиль жизни, образ быта, повседневную действительность, манеру поведения людей в определенных предлагаемых обстоятельствах [7], максимально приближенных к аутентичным.

Авторы телепроектов предлагают массовому зрителю стать наблюдателем уникальных в своем роде экспериментов, погружающих героев на длительное время (от нескольких недель до года) в максимально аутентичные, насколько это возможно в современной действительности, условия быта выбранного для исследования культурно-исторического периода. Героями-участниками таких экспериментов, как правило, являются представители науки – историки, культурологи, археологи, этнографы, реже реконструкторы-любители и их семьи. Следует уточнить, что рассматриваемые телепроекты не могут всецело соотноситься с собственно приемом реалити-шоу. Поскольку они не предполагают трансляции в реальном времени, технология их создания и подготовки к эфиру аналогична работе над созданием документального фильма. В воздействии на зрителя приоритет отводится не столько развлекательной функции, сколько культурно-просветительской. Вместе с тем подача материала отвечает правилам жанра и учитывает степень интеллектуальной подготовленности своей зрительской аудитории.

Оговоримся сразу, что из всего многообразия схожих между собой проектов мы выбрали те, которые отличаются наибольшим эмоциональным воздействием на зрительское восприятие, наиболее информативны и фактологичны по содержанию. Это, к примеру, «Один в прошлом» и «Семеро в прошлом» (творческое объединение «Два сапога», 2014 и 2019 гг.). Целями проектов являются экспериментальная проверка возникающих в культурологических и исторических науках гипотетических представлений о народных мировоззренческих установках и бытовых традициях раннего русского средневековья и эмпирическое подтверждение ряда исторических и археологических гипотез [2]. По условиям проектов перед участниками (историками-реконструкторами) стояла задача провести около полугода (на первом проекте) и около девяти месяцев (на втором проекте) в специально возведенном для этих целей хуторе, идентичном русской деревне X-XI веков (при этом в условия проектов входит максимально возможная изоляция от внешнего современного мира). Также, на наш взгляд, следует отметить проекты ВВС, транслируемые каналом Viasat History. Это: «Сказки из Зеленой долины. Ферма в Уэльсе 1620-х годов», режиссер П. Соммер, и «Ферма» (времен Тюдоров, Викторианская, Эдварианская, Второй мировой войны), 2009-2012 гг., режиссер С. Эллиотт. В жанре документального телевизионного сериала с приемами реалити и исторической реконструкции созданы фильмы 2012-13 гг. режиссеров А. Хопкинса и Б. Рида «Повернув время вспять. Семья», которые реконструируют повседневный мир нескольких поколений жителей Великобритании от эпохи правления Эдуарда VII до последней трети ХХ века. Визуализация историко-культурных оснований бытования семьи как социокультурной группы актуализирует в сознании массового зрителя традиционные аксиологический, социальный и ментальный аспекты самого явления «семья». Участниками этого проекта выступают не представители науки, а обычные семьи добровольцев.

Все перечисленные нами проекты преследуют две основные цели. Первая, коммерческая, заключается в привлечении возможно большего числа зрителей (а, следовательно, и инвесторов), что вообще является самоцелью и способом существования теле- и медиаиндустрии. Вторая же цель – исследовательская, суть которой в эмпирическом изучении тех или иных культурно-исторических факторов повседневной стороны жизни прошлых эпох.

Осуществляя подобные проекты, авторы предлагают иной, новый и непривычный для массовой аудитории взгляд на историю посредством «зрелищного» исследования. Помимо привлечения зрительской аудитории, преследуется также задача культурологического, исторического, этнографического и археологического исследования методом «глубокого погружения» [2]. Такой подход к исследуемому материалу предполагает изменение привычного уклада жизни участников на период съемок путем их «погружения» в среду, максимально приближенную к аутентичной. По требованиям проекта, доля условности и вариаций по возможности минимизируется.

По мнению самих участников, такие проекты представляют собой практическую ценность для науки в силу специфических методов исследования, принципиально отличных от ретроспективного анализа и выстраивания теоретических моделей. Объект исследования предстает в формах практической деятельности и наглядно воспроизводится на протяжении всего съемочного периода. Также в подобных телевизионных проектах используется один из основных методов такой отрасли археологической науки, как экспериментальная археология. Суть этого метода заключается в воспроизведении материальных объектов, представляющих собой артефакты конкретных культурно-исторических периодов, с использованием технологий и материалов, бывших в обиходе исследуемого времени [6].

На первый взгляд может показаться, что исследуемые телевизионные проекты являются наглядным воплощением постмодернистского взгляда на историческое прошлое, выраженном в следующем тезисе: «Поскольку прошлая социальная реальность актуально не существует, постольку, изучая прошлое, мы имеем дело уже не с самим прошлым, а лишь с его образом (или с образами), то есть с тем, что создаём мы сами, с тем, что мы конструируем. Следовательно, наше знание о прошлом тождественно конструированию прошлого. Именно эта посылка лежит в основании общего вывода о том, что настоящее не только определяет то, что́ нужно помнить и что́ подлежит забвению, но и само конструирует прошлое» [11, с. 19]. Однако такое прочтение идейного посыла проектов не является верным. Реконструкторы лишь визуально (через материальные объекты) воспроизводят «образ» прошлого, в то время как участники проектов, принимая условия «игры» и вживаясь в повседневные реалии прошлых эпох, лишены возможности интерпретировать прошлое с позиции своих субъективных (нынешних, актуальных в сегодняшнем дне) убеждений и взглядов. То есть, участники по ходу проекта вживаются в ситуации, построенные на объективных, исторически достоверных материалах, обживают пространство, создаваемое в соответствии с верифицированным историческим знанием. Это не театрализованная «игра в историю». Смыслом здесь выступает стремление к возможно полному перевоплощению, переживанию подлинных чувств и отношений, определяемых достоверным историческим контекстом. Данные проекты являются своего рода противопоставлением постмодернистскому взгляду на историческое и культурное прошлое; они исключают идеи «множества прошлого» [11, с. 19], произвольное прочтение прошлого и субъективную его интерпретацию.

Подобные проекты отечественного и зарубежного производства, выстроенные по канонам жанра документального телевизионного сериала с задействованием приемов исторической реконструкции и реалити, по сути, осуществляют анализ ключевых для развития этноса и нации ценностно-нормативных, морально-этических установок, являющихся ментальным стержнем культуры. В таком подходе к исследованию материала изначально заложен принцип историзма - изучение феноменов культуры в их становлении и развитии в неразрывной связи с определенными социокультурными условиями, породившими их. Проекты несут в себе идею не консервации традиций и ментальностей (как комплекса мировоззренческих установок коллективного и индивидуального сознания), а изучение их для большего понимания причин и следствий трансформаций этих установок под влиянием тех или иных социокультурных условий. Посредством длительного эмпирического изучения повседневного мира прошлого в его смыслообразующих доминантах (семья, традиция, праздничная и трудовая культура и пр.) в контексте воссоздаваемой реальности и трансляции этого опыта в доступной образной форме массовому зрителю культурная память становится не только осознаваемой, но и чувственно переживаемой.

Отметим, что названные проекты не претендуют на сугубо научное изложение материала, так как в основном их целевая аудитория – массовый зритель. Однако через адаптацию материала под формат научно-популярного фильма с приемами реалити в сознании зрительской аудитории включаются процессы опосредованной актуализации воспринятой информации через так называемую «экранность», которая обеспечивает непосредственно-чувственное восприятие воссоздаваемых образов, их реалистичность. Так культурная память воплощается в специфическую, адаптированную (достоверную и легкую) для восприятия и освоения широкой аудиторией форму коммеморативной репрезентативной практики. Культурная память, фиксируясь на определенном культурно-историческом периоде (в терминологии Я. Ассмана – «модусе времени»), «опредмечивает» этот период (или «момент прошлого» [3]) в коммеморативной практике.

Культурная память реализует ряд функций, необходимых для стабильного и гармоничного развития культуры (по классификации, предложенной М. Л. Шуб): «накопительная функция сводится к хранению значимой для группы информации в виде символов, мифов, архетипических представлений; идентификационная заключается в обеспечении самоопределения членов группы во времени и пространстве; стабилизационная – в поддержании устойчивого существования группы, в том числе в периоды кризисов и потрясений; объяснительная функция проявляется в интерпретации наиболее значимых для группы смыслов и выработке соответствующих моделей поведения; легитимизирующая – в обосновании справедливости существования политического, нормативного и иного порядка группы» [15, с. 71].

Некоторые из этих функций соответствуют тем общекультурным задачам, которые решают рассматриваемые нами телевизионные проекты.

Так, проекты-эксперименты посредством применения приемов исторической реконструкции и реалити реализуют одну из важнейших задач – самоотождествление членов общества (в лице массовой аудитории телепроектов) с прошлым своей культуры в различных ее аспектах: ценностном, ментальном, материальном и пр. В решении этой задачи реализуется идентификационная функция культурной памяти.

Телепроекты, демонстрируя исторические и социокультурные условия бытования и трансформации тех или иных традиций, мировоззренческих позиций, ценностных ориентиров прошлого и в образной, чувственно-воспринимаемой форме «приобщая» зрителей к этим условиям, как бы «стирают» временные разрывы между настоящим и прошлым. «Временная непрерывность, хронологический синкретизм, свойственный еще древним сообществам, в масштабах культуры обеспечивается и поддерживается памятью, основанной на традиции, смягчающей кризисы переходных периодов, смен поколений, укладов и режимов и в целом снимающей дискомфорт существования человека во времени» [15, с. 73]. В качестве такого механизма можно рассматривать популярное в сегодняшней массовой культуре явление исторической реконструкции в целом, и в рассматриваемых нами телевизионных проектов, в частности. В этом случае реализуется стабилизационная функция культурной памяти.

«Объяснительную» функцию исторических реконструкций в представленных проектах можно видеть в воспроизводстве смысловых аспектов различных форм реального поведения, присущих прошлым эпохам, что дает понимание специфичности смыслового содержания культурной деятельности тех времен и возможность его сопоставления с современными ситуациями. Причем особую убедительность таким смысловым интерпретациям придает то, что они производятся не путем аналитических процедур, а возникают в ходе переживаний реальных жизненных коллизий. Как отмечает С. С. Соковиков, «При всей формализации культурной памяти, она создается, используется, переживается, реинтерпретируется и корректируется через живые (аналогично коммуникативному типу) человеческие практики» [13, с. 33].

На современном этапе развития постиндустриального типа культуры, характеризующегося агрессивно-тотальной глобализацией и массовизацией культуры, жизненно важным становится сохранение культурного наследия прошлого и трансляция культурной памяти. В свою очередь, успешность сохранения культурного наследия и культурной памяти непосредственно связана с формами репрезентации прошлого в настоящем. Прием исторической реконструкции, применяемый в телевизионных проектах-экспериментах, как «процесс и результат особой формы деятельности фиксирует, транслирует, актуализирует и реактуализирует ценностный, а потому социально-значимый для современности аспект культурного опыта прошлого» [8, с. 101].

Таким образом, можно сделать следующие выводы: подобного рода телевизионные проекты дают возможность массовому зрителю лучше понять онтологические, семантические, аксиологические основания мировоззренческих установок общества в прошлом и настоящем, понять предпосылки тех или иных феноменов культуры, актуализируя их бытийную и ценностную значимость. Действенность таких проектов обеспечивается специфическим синтезом, с одной стороны, присущего современной массовой визуальной культуре тяготения к необычным, ярким, зрелищным образам, с другой – использования этого свойства в формировании исторически достоверной ситуации реального действия участников проекта, искреннего проживания ими коллизий уклада и особенностей взаимодействия, присущих прошлым временам. Тем самым содержание культурной памяти получает воплощение в материале, обладающем зрелищной эффективностью и, вместе с тем, передающем аутентичные смыслы и значения исторических явлений, актуальные для сохранения культурной идентичности в современном мире.

Библиография
1. Аккерман Ф. Прикладная история или публичное измерение прошлого. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nz/2012/3a19.html#_ftnl
2. Антонова Е. Войну с мышами я проиграл // Газета.Ru. Режим доступа: http://www.gazeta.ru
3. Ассман Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М.: Языки славянской культуры, 2004.
4. Васильева Е. О. Коммеморация в практиках современной живописи: диссертация кандидата филос. наук. Саранск, 2011. Режим доступа: http://www.lib/ua-ru.net/diss/cont/489118.html
5. Геллнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса // Нации и национализм. М: Праксис, 2002. С. 146-200.
6. Година Т. Экспериментальная археология. Режим доступа: https://zen.yandex.ru/media/id/5bb25910d8b58c00aa8904c9/eksperimentalnaia-arheologiia-5d3b6af7c31e4900add65757
7. История жанра реалити-шоу // Кинопортал «Ovideo». Режим доступа: http://www.ovideo.ru
8. Лысова Н. А. PR-деятельность в сфере реализации государственной культурной политики (на примере продвижения исторической реконструкции как направления коммеморативных репрезентаций) // Вестник Челябинского гос. университета. 2016. № 7 (389). С. 97-103.
9. Малыгина И. В. Идентификационный ресурс культурной памяти: от «помнящей культуры» к «культуре забвения» // Культура и образование: научно-информационный журнал вузов культуры и искусств. 2003. № 1 (10). С. 40-46.
10. О культуре. Модель: закон РФ от 04.12.2004 № 24-6 // Электронный фонд правовой и нормативно-технической документации. Режим доступа: http://kremlin.ru/events/administration/21027
11. Рагозиина Т. Э. Культурная память versus историческая память // Наука. Искусство. Культура. 2017. № 3 (15). С. 12-20.
12. Семь главных тенденций современного телевидения // Cinemotion. Здесь начинается кино. Режим доступа: http://www.cinemotionlab.com/
13. Соковиков С. С. Проблемы исторической памяти и актуальные социокультурные контексты археологического памятника (начало) // Вестник Челябинской гос. академии культуры и искусств. 2014. № 1(37). С. 32-38.
14. Флиер А. Я. Культурология для культурологов: Учебное пособие для магистрантов и аспирантов, докторов и соискателей. М.: Согласие, 2010. С. 258.
15. Шуб М. Л. Функции культурной памяти // Вестник культуры и искусств. 2016. № 4 (48). С. 71-75.
References
1. Akkerman F. Prikladnaya istoriya ili publichnoe izmerenie proshlogo. Rezhim dostupa: http://magazines.russ.ru/nz/2012/3a19.html#_ftnl
2. Antonova E. Voinu s myshami ya proigral // Gazeta.Ru. Rezhim dostupa: http://www.gazeta.ru
3. Assman Ya. Kul'turnaya pamyat': Pis'mo, pamyat' o proshlom i politicheskaya identichnost' v vysokikh kul'turakh drevnosti. M.: Yazyki slavyanskoi kul'tury, 2004.
4. Vasil'eva E. O. Kommemoratsiya v praktikakh sovremennoi zhivopisi: dissertatsiya kandidata filos. nauk. Saransk, 2011. Rezhim dostupa: http://www.lib/ua-ru.net/diss/cont/489118.html
5. Gellner E. Prishestvie natsionalizma. Mify natsii i klassa // Natsii i natsionalizm. M: Praksis, 2002. S. 146-200.
6. Godina T. Eksperimental'naya arkheologiya. Rezhim dostupa: https://zen.yandex.ru/media/id/5bb25910d8b58c00aa8904c9/eksperimentalnaia-arheologiia-5d3b6af7c31e4900add65757
7. Istoriya zhanra realiti-shou // Kinoportal «Ovideo». Rezhim dostupa: http://www.ovideo.ru
8. Lysova N. A. PR-deyatel'nost' v sfere realizatsii gosudarstvennoi kul'turnoi politiki (na primere prodvizheniya istoricheskoi rekonstruktsii kak napravleniya kommemorativnykh reprezentatsii) // Vestnik Chelyabinskogo gos. universiteta. 2016. № 7 (389). S. 97-103.
9. Malygina I. V. Identifikatsionnyi resurs kul'turnoi pamyati: ot «pomnyashchei kul'tury» k «kul'ture zabveniya» // Kul'tura i obrazovanie: nauchno-informatsionnyi zhurnal vuzov kul'tury i iskusstv. 2003. № 1 (10). S. 40-46.
10. O kul'ture. Model': zakon RF ot 04.12.2004 № 24-6 // Elektronnyi fond pravovoi i normativno-tekhnicheskoi dokumentatsii. Rezhim dostupa: http://kremlin.ru/events/administration/21027
11. Ragoziina T. E. Kul'turnaya pamyat' versus istoricheskaya pamyat' // Nauka. Iskusstvo. Kul'tura. 2017. № 3 (15). S. 12-20.
12. Sem' glavnykh tendentsii sovremennogo televideniya // Cinemotion. Zdes' nachinaetsya kino. Rezhim dostupa: http://www.cinemotionlab.com/
13. Sokovikov S. S. Problemy istoricheskoi pamyati i aktual'nye sotsiokul'turnye konteksty arkheologicheskogo pamyatnika (nachalo) // Vestnik Chelyabinskoi gos. akademii kul'tury i iskusstv. 2014. № 1(37). S. 32-38.
14. Flier A. Ya. Kul'turologiya dlya kul'turologov: Uchebnoe posobie dlya magistrantov i aspirantov, doktorov i soiskatelei. M.: Soglasie, 2010. S. 258.
15. Shub M. L. Funktsii kul'turnoi pamyati // Vestnik kul'tury i iskusstv. 2016. № 4 (48). S. 71-75.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Замечания:
«Телевидение (как трансляционное, так и Интернет-телевидение) определяет социокультурную реальность и является наиболее массовым средством распространения информации, благодаря важнейшим своим функциям, заключающимся в фиксации, концентрации и отражении изменений, вызванных самыми различными социокультурными факторами любого уровня: и общемирового, и внутригосударственного [10]. Транслируемая информация носит, в том числе, и научно-познавательный характер, что позволяет в популярной форме доносить до широкой публики комплекс знаний, относящихся к различным областям науки. »
Неожиданная апелляция к «комплексу знаний» (без упоминания прочего) в контексте звучит не подготовлено и непонятно.
«Согласимся с рядом исследователей, занимающихся проблемами телевидения как феномена современных реалий (?), в том, что при наличии довольно высокого профессионально-технического уровня производства программ и передач, их эмоциональности, возможном эпатаже в подаче информации все же такие аспекты, как художественных (?), интеллектуальный и культурно-просветительный, значительно снижены (? в сравнении с чем?) [10; 11; 14].  » Синтаксис.
И далее:
«Но (!?) следует учитывать (к чему это противопоставление?), что телевидение не только удовлетворяет запросам зрительской аудитории, но и в большей степени формирует эти запросы.  »
Общая логика пока неясна.
И далее:
«Мы вправе утверждать (многозначительно, но чрезвычайно абстрактно), что оно, помимо основной – информационной – функции (кто сказал, что это — основная функция?), реализует не менее значимую культурно-просветительскую функцию (может, следовало бы предварить эти размышления общим обзором такого рода «функций»?). Соответственно, аксиологический аспект влияния телевизионного контента на массовую аудиторию должен быть одним из определяющих (не убеждает). Телевидение как специфическая сфера деятельности (при чем здесь эта «сфера деятельности», к чему упомянута?) «встроено» в систему норм и ценностей современной культуры (да ведь далеко не только она), в которой особо остро ощущается потребность в сохранении культурного наследия и культурной памяти. » ??? Привет!
Если это — искомый вывод, то «подводка» к нему предельно бледна.
Ну, и далее «цепляет» каждая фраза:
«Проблема сохранения культурной памяти (в том числе актуализации и реактуализации культурного опыта) и культурного наследия (в частности феноменов духовной культуры, представляющих ценность с эстетической, социально-культурной, исторической, археологической, архитектурной и иных точек зрения… (что это за загадочное многоточие? Совершенно непонятно) [12]), сегодня звучит наиболее (?) остро. Поскольку (?) национальные и этнические культуры переживают стадию унификации как неизбежного результата глобализации, запустившей процессы культурного кризиса [15, с. 412]. » Странно. Последняя фраза так и должна выглядеть?
В целом по прежнему невнятно.
«Подтверждением тому может быть одна из характерных особенностей постиндустриального общества (подтверждением — особенность?) – «вытеснение национальных, религиозных, сословных и иных традиций (с их выраженной аксиологической и нормативно-регулятивной функциями – Н. Л. ) в сферу приватной жизни индивида» [15, с. 258]. Неизбежно это приводит к «переменам в стереотипах сознания и поведения» [15, с. 412] людей, к потере национальной (и этнической) самоидентификации. Также в значительной степени усугубляют этот процесс (?) участившиеся в последние годы акты экстремизма (!?) и вандализма, нацеленные на прямое уничтожение объектов культурного наследия, коммеморативных объектов, что, в определенной степени, может косвенно влиять на ускорение процессов коллективного забвения и утрату «привычных социокультурных ориентиров» [15, с. 261]. » !???
И вновь — смешались в кучу, кони, люди...
Заглянем в завершение.
«Итак, в основе коллективной памяти лежат актуальные запросы социокультурных реалий (некорректная формулировка). На современном этапе развития цивилизации европейского типа, характеризующимся агрессивно-тотальной глобализацией и массовизацией культуры, таким запросом становится сохранение культурного наследия прошлого и трансляция культурной памяти. В свою очередь, успешность сохранения культурного наследия и культурной памяти непосредственно связано с формами репрезентации в настоящем (что это значит?). Прием исторической реконструкции, применяемый в телевизионных проектах-экспериментах, как «процесс и результат особой формы деятельности (?) фиксирует, транслирует, актуализирует и реактуализирует ценностный, а потому социально-значимый для современности аспект культурного опыта прошлого» [8, с. 101]. (Это — вывод исследования?)
Подобного рода эксперименты создают условия в определенной степени приблизиться (некорректная формулировка) к онтологической, семантической, аксиологической природе мировоззренческих установок своих предков (?), на повседневном уровне постичь (? синтаксис) генезис тех или иных феноменов собственной культуры, актуализируя тем самым их бытийную и ценностную значимость. На наш взгляд, участники подобных проектов представляют собой ядро группы коммеморантов, хранящих память по поводу тех или иных феноменов культуры прошлого. Вместе с тем медиасреда (имеем в виду, как трансляционное телевидение, так и Интернет-телевидение) посредством специфического влияния на зрительскую аудиторию, образно и достоверно обеспечивая зрителю эффект присутствия как сопричастности и соучастия, способна в значительной степени расширить сообщество коммеморантов.»
Помимо тривиальности, выводы характеризует грамматическая слабость формулировок.

Заключение: работа частично отвечает требованиям, предъявляемым к научному изложению, но как в стилистическом, так и в структурно-логическом отношении требует доводки, и может быть рекомендована к публикации лишь после капитальной доработки.

Результаты процедуры повторного рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Предмет исследования представленной статьи – историческая реконструкция в медиапроектах как форма сохранения культурной памяти. Новизна работы связана с рассмотрением теории «памяти культуры» на материале современных медиапроектов. Актуальность исследования связана с осознанием важности феномена «памяти культуры» в современном обществе. Автор опирается на методы культурологического анализа (в частности, на теорию «культурной памяти» Я. Ассмана).
В соответствии с предметом исследования автор разбирает понятие «культурная память» и «коммеморативная практика». Автор выделяет формы хранения и репрезентации культурной памяти, в том числе – историческую реконструкцию (подробно характеризуя это явление). Отмечая различные формы существования исторической реконструкции в современной культуре, автор статьи сосредоточивает внимание синтезе приемов реалити-шоу и исторической реконструкции в документальном телевизионном сериале. Автор разбирает примеры подобных медиапроектов, сочетающих коммерческие, исследовательские и просветительские задачи. Автор выводит характерные черты таких проектов с позиции их соответствия процессу исторической реконструкции и сохранения культурной памяти.
В качестве выводов автор статьи выявляет культурные задачи, которые решаются при реализации медиапроектов исторической реконструкции: самоотождествление общества с прошлым своей культуры, просвещение (объяснение онтологических, семантических, аксиологических оснований мировоззренческих установок общества), зрелищность и др.
Выводы автор представляются обоснованными. Библиография соответствует содержанию статьи. В библиографии представлена опечатка в №11: «Рагозиина Т. Э. [Рагозина]».
Работа представляет интерес для читательской аудитории.
Статья рекомендуется к публикации.