Опыт гуманитарного исследования эзотерики

Розин Вадим Маркович доктор философских наук главный научный сотрудник, Институт философии, Российская академия наук 109240, Россия, Московская область, г. Москва, ул. Гончарная, 12 стр.1, каб. 310 Rozin Vadim Markovich Doctor of Philosophy Chief Scientific Associate, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences  109240, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Goncharnaya, 12 str.1, kab. 310 rozinvm@gmail.com Другие публикации этого автора

Если неискушенный в философии и науке читатель захочет понять, что такое эзотерика, и обратится для этого к Интернету, то он вряд ли сможет удовлетворить свой познавательный интерес, поскольку из-за обилия противоречивых определений не поймет природу этого явления. Что только не пишут об изотерике! Например, что эзотерика ‒ это мистика, хотя тут же возникает вопрос, а что такое мистика? Что это тайное знание, хотя уже давно эзотерики пишут на широкую аудиторию, скажем, известный индийский эзотерик Джидду Кришнамурти излагал свои взгляды как перед небольшими группами, так и поклонниками, насчитывающими сотни и тысячи слушателей. Что эзотерика ‒ способ переделки себя в желательном направлении, позволяющий достигнуть чудесных необычайных результатов, физических и духовных. И так далее и тому подобное.

Нельзя сказать, что нет серьезных определений эзотерики, но они тонут в море мало внятной беллетристики. Вот, например, одно из интересных, серьезных определений. Вульфинг фон Рор в книге «Эзотерика» пишет следующее.

«Я предполагаю следующее значение термина "эзотерика": это пути и методы развития личностного сознания, приобщения к всеобъемлющему мировому знанию и достижение здоровья человеческого тела, ума и души в совокупности с определенным способом изложения этой методики. Эзотерический подход существенно отличается от прочих подходов к тем же проблемам: он неортодоксален по отношению к господствующей мировоззренческой системе. Эзотерические постулаты выпадают из рамок общепринятой системы познания, они пока (еще) не являются (больше) привычной обыденностью жизни …

Определение истинной эзотерики дал мой уважаемый и любимый учитель, младший государственный секретарь индийского правительства, мастер медитации, исполненный внутреннего света и вдохновенный поэт Сайт Даршан Сингхджи, определивший ее как "позитивную мистику", при этом, уточнив, что "негативная мистика" рассматривает мир как нечто дурное или иллюзорное. В таком случае кажется оправданным или даже необходимым оградить себя от этого мира, отказаться от семейных и общественных обязательств и провести остаток жизни в стороне от повседневности, в ските отшельника, постигая тайны своего "я" и спасая свою душу или приближаясь к просветлению. Сант Даршан Сингхджи противопоставляет такой позиции принципы "позитивной мистики", согласно которым очень важно развитие физического и духовного потенциала человека с пользой для общества. Вместе с тем личность посвящает часть своего времени и отдает свою энергию выяснению духовных истин, пытаясь ответить на вопросы: "Откуда я пришел?", "Почему я здесь?" и "Куда мне идти?"…

Для некоторых людей все, что связано с эзотерикой, представляет собой красную тряпку, повод для раздражения. К сожалению, к их числу принадлежат и церковные деятели, и научно образованные, критически мыслящие реалисты. Церковь часто забывает или не желает замечать того обстоятельства, что большая часть вопросов сегодняшней эзотерики когда-то входила в круг их собственных интересов: поиски смысла жизни и мысли о собственном существовании актуальны всегда и занимают не только верующих» ^[3].

Я бы с удовольствием присоединился к этим характеристикам эзотеризма, в которых много верного, если бы не был методологом и культурологом и не посвятил много лет исследованиям эзотерических учений ^{[5; 9]}. Мой подход к изучению эзотеризма основывается не только на рефлексии эзотерического опыта, что чаще всего имеет место у других исследователей, а, с одной стороны, на герменевтическом отношении, то есть попытке понять эзотериков, уяснить их видение реальности (назовем эту позицию – «внутренней» «герменевтической»), и, с другой стороны, на объективном осмыслении и анализе эзотерического опыта (соответственно, позиция «внешняя», «объективная»). «Объективно» – не означает естественнонаучно, для меня объективно – значит в рамках гуманитарного подхода, о котором я много писал. И уже внутри этого подхода при изучении эзотеризма я использую представления культурологии, психологи, семиотики, опять же в том их истолковании, которое я предлагаю в своих работах ^{[10; 11; 12]}.

Здесь, возможно у некоторых читателей могут возникнуть сомнение: а можно ли в море столь разнообразных эзотерических текстов и взглядов, начиная от откровенно фантастических и мифологических, заканчивая серьезными историческими и теоретическими концепциями, нащупать что-то общее, какую-то объективную реальность? Не предложит ли автор всего лишь еще одно истолкование эзотерики, добавив свой голос к неописуемому хаосу представлений? Ну, во-первых, в гуманитарной науке любая концепция ‒ это действительно еще одна точка зрения, во-вторых, все же иногда, стоя на плечах своих предшественников, удается создать знание, проливающее свет на многие проблемы. Судить читателю.

В своих статьях и четырех книгах по эзотерике я охарактеризовал последнюю следующим образом.

• Эзотеризм обязан появлению, начиная с античности личности, то естьнового типа человека, который, не выходя из общества, тем не менее, противопоставлен ему, стремится действовать самостоятельно, и поэтому вынужден выстраивать под себя мир и себя в этом мире ^[13]. На личностный и креативный планы человека, например, обращал внимание Рудольф Штейнер задолго до того, как он стал эзотериком.

«Повышение ценности бытия человеческой личности, ‒ пишет он в 1891 г. в докторской диссертации по философии (“Очерк Тайноведения” появится почти 20 лет спустя), ‒ это есть цель всей науки…Результатом этих исследований является, что истина не представляет, как это обыкновенно принимают, идеального отражения чего-то реального, но есть свободное порождение человеческого духа, порождение, которого вообще не существовало бы нигде, если бы мы его сами не производили. Задачей познания не является повторение в форме понятий чего-то уже имеющегося в другом месте, но создание совершенно новой области, дающей лишь совместно с чувственным миром полную действительность…Познание покоится, таким образом, на том, что содержание мира дано нам первоначально в такой форме, которая несовершенна, не всецело его содержит, но которая кроме того, что она предлагает непосредственно, имеет еще вторую существенную сторону. Эта вторая, первоначально не данная сторона содержания мира открывается через познание. Таким образом, то, что является нам в мышлении обособленным, это не пустые формы, но сумма определений (категорий), которые, однако, являются формами для остального содержания мира. Только добытый через познание образ содержания мира, в котором соединены обе его стороны, может быть назван действительностью» ^{[24, c. 7, 8, 37]}.

• Эзотерическая личность ‒ личность особая. Это человек, неудовлетворенный существующим миром, по сути, отрицающий его, почувствовавший, что существует другой, подлинный мир, отвечающий его чаяньям, мечтам и желаниям, ощущающий этот мир как более реальный, чем мир обычный.

«Наш мир, которым для слишком многих исчерпывается реальность, ‒ писал Бердяев, ‒ мне представляется производным. Он далек от Бога. Бог в центре. Все далекое от Бога провинциально. Жизнь делается плоской, маленькой, если нет Бога и высшего мира. В таком мире, лишенном измерения глубины, нет и настоящей трагедии, и это, вероятно, пленяет многих <…> В этом мире необходимости, разобщенности и порабощенности, в этом падшем мире, не освободившемся от власти рока, царствует не Бог, а князь мира сего" ^{[2, c. 156, 293]}.

•Эзотерик не считает возможным жить в обычном мире и всеми силами стремится попасть в мир подлинный.

• Для этого он готов кардинально переделать себя, рассчитывая достичь состояния, о котором мечтал, пусть оно даже будет сверхчеловеческим.

«Если мы признаем, ‒ пишет Шри Ауробиндо в книге “Жизнь Божественная”, ‒ что скромный смысл нашего рождения в Материи заключается в нашем духовном развитии на земле, если это в основе есть эволюция сознания, происходящая в природе, то нужно признать, что человек, какой он есть сейчас, не может быть пределом этой эволюции ‒ он еще слишком несовершенное выражение Духа, его ум слишком ограничен в своих функциях и является только переходным выражением сознания, а сам человек ‒ только переходным существом... В сущности, перемена сознания всегда была главным фактором, и эволюция всегда имела духовную природу, тогда как физическая перемена была только ее средством... Теперь мутация сознания сама произведет нужную мутацию тела» ^{[14, c. 251-267; 23]}.

Человека, достигшего подлинной реальности, Шри Ауробиндо называет «гностическим существом». Такое существо, пишет Шри Ауробиндо, преобразуется в универсальную, космическую личность, которая будет ощущать всю вселенную, как самого себя, оно сольется с Богом и превратится в инструмент Духа, освободится от физических мучений, преобразуя вибрации боли в вибрации блаженства, любовь Бога и восторг будут расти в нем, пока не охватят все существующее.

В своих работах суть классического эзотерического мироощущения я формулировал с помощью трех положений:

«1. Наш обычный мир, культура, разум – неподлинны (неистинны, иллюзорны);

2. Существует другой подлинный мир (другая реальность), где человек может найти свое спасение, обрести подлинное существование;

3. Человек может войти в этот подлинный мир, но для этого он должен изменить свою жизнь, решительно переделать себя. Собственно, жизненный путь эзотерика сводится к подобной переделке, включающей духовную работу и психотехнику» ^{[15; 16; 6]}.

Помимо характеристики сущности эзотерики, я предложил конкретные реконструкции некоторых, на мой взгляд, характерных, эзотерических доктрин: Платона и Будды, относящиеся скорее к «протоэзотеризму», Шри Ауробиндо, Рудольфа Штейнера, суффийской эзотерической концепции, каббалистической, учений Даниила Андреева, Феофана Затворника, Эммануэля Сведенборга, Кришнамурти, Карлоса Кастанеды ^{[14; 9; 6; 17; 18; 19]}.

В настоящее время я вынужден пересмотреть характеристику сущности эзотеризма. Что показали проведенные мною реконструкции эзотерических доктрин и учений? В целом первые три характеристики сущности эзотеризма верные, но нуждаются в уточнении.

• Эзотеризм ‒ это один из эволюционных вариантов развития личности. Личности уникальной, т.е. такой, которая в отличие от массовой личности не следует в жизни проторенной дорогой, выстраивает себя полностью самостоятельно, избегая социально заданных траекторий развития. Эта личность, увидевшая мир иначе, чем остальные люди. Объективный анализ показывается, что мир, который открывает эзотерик, соответствует его мечтам и высшим устремлениям, т.е. можно предположить, что эзотерик, не осознавая искусственный характер своего видения, этот мир создает.

•Эзотерик верит в существование мира, который ему открылся. Как правило, открытый им подлинный мир не совпадает ни с Богом и его творениями, ни с Природой с ее законами. Тем не менее, он может включать в себя и то и другое, но не как главное начало.

•Эзотерик стремится жить в подлинном мире, событиями его реальности. Для этого он сознательно строит свою жизнь.

Зато остальные характкристики сущности эзотеризма, касающиеся противоположных свойств обычного и эзотерического миров, подчинения своей жизни задаче попасть в подлинный мир и поэтому кардинальной переделки личности, справедливы только относительно некоторых эзотерических учений, например, Платона, Рудольфа Штейнера, Шри Ауробиндо, частично Карлоса Кастанеды. Скажем, учение Эммануэля Сведенборга, как я стараюсь показать, можно уверенно подвести под рубрику эзотерических (это христианский вариант эзотерики) ^{[17, c. 4-12, 106, 149-152]}. Но Сведенборг хотя и разводил обычный и духовный миры, не наделял их противоположными свойствами, как например, это делал Платон. Более того, он их связывает отношением соответствия.

«Скажем наперед, что такое соответствие: весь природный мир соответствует духовному не только в общности, но даже и в каждой частности; поэтому все, что есть в природном существует вследствие духовного мира, называется соответствием…Ангелы изумляются, когда узнают, что есть люди, которые все приписывают природе и ничего не относят к Божественному началу…Между тем им стоило бы только вознестись умом, чтоб увидать, что эти чудеса происходят от Божественного (начала), а не от природы; что природа создана только для того, чтоб облекать духовное и соответственно изображать его в последней степени порядка» ^{[21, c. 48, 52-53]}.

Не ставил Сведенборг для себя сверхзадачи ‒ попасть в духовный мир и для этого кардинально себя переделать. Он оказался в духовном мире, оставаясь при этом и в обычном мире, не в результате психотехнического преобразования своей личности, а естественной напряженной духовной жизни и творчества. Мои исследования показывают, что и большинство других эзотериков, хотя и стремятся оказаться в подлинной реальности, не противопоставляют жестко обычный и эзотерический миры, не наделяют их противоположными свойствами, и не склонны кардинально переделывать свою личность. При этом, как правило, они живут творчеством и духовными проблемами.

Таким образом, можно говорить о двух полярных типах эзотеризма. Первый, назовем его условно «ментальным», не предполагает переделку личности эзотерики, а второй (соответственно, будем называть его, тоже условно, «трансцендентальным») предполагает такую перестройку. Только к трансцендентальному эзотеризму относится введенное автором понятие «гений эзотеризма». Гений эзотеризма, например, Шри Ауробиндо или Рудольф Штейнер, ‒ это эзотерики, прошедшие весь путь переделки своей личности и оказавшиеся в подлинной реальности.

Два фактора определяют мироощущение гениев эзотеризма. Во-первых, под влиянием религиозных представлений они понимают подлинную реальность как противоположно устроенную (в обычном мире люди смертны, а в эзотерическом по аналогии с Олимпом ‒ бессмертны, обычно они не летают, но в мире мага Дон Хуана ‒ еще как). В духовном мире Штейнера духовного ученика, подвизающегося в эзотеризме, встречает сам Христос, что указывает на христианские реминисценции Штейнера.

«Этот “великий страж порога” становится для человека прообразом и целью его устремления. Возникновение этого ощущения в духовном ученике показывает, что он поднялся до той важной ступени, на которой он в состоянии познать, кто собственно стоит перед ним как “великий страж порога”. С этого момента страж превращается в восприятии духовного ученика в образ Христа... И таким образом духовный ученик посвящается через свою интуицию в ту великую тайну, которая связана с именем Христа. Христос предстает ему, как “великий земной прообраз человека”. Когда человек познал таким путем через интуицию в духовном мире Христа, ему становится понятным и то, что совершилось на Земле» ^[25].

Во-вторых, Будда, Шри Ауробиндо, Рудольф Штейнер, как известно, находились под сильным влиянием йоги, позволяющей за счет психотехники так воздействовать на сознание, что возникала полная уверенность, что у человека открываются новые духовные органы чувств, и в целом складывалось ощущение рождения нового существа.

«В ходе духовного обучения важны два душевных переживания. Одно из них ‒ то, на основании которого человек может сказать себе: отныне, когда я оставляю в стороне все впечатления, которые мне может дать физический внешний мир, и взираю в мою внутреннюю глубину, я вовсе не вижу перед собой существо, у которого погасла всякая деятельность; напротив, я взираю на существо, самосознающее себя в таком мире, о котором я ничего не знаю, пока на меня действуют одни только чувственные и обычные рассудочные впечатления. В это мгновение душа ощущает, что она родила вышеописанным образом в самой себе новое существо, как сущностное ядро своей души. И это существо наделено совсем другими свойствами, чем те, которые были в душе раньше.

Второе переживание состоит в том, что свое прежнее существо мы имеем теперь наряду с собой, как некое второе существо. То, в чем мы сознавали себя до сих пор заключенными, становится чем-то таким, чему мы оказываемся в известном отношении противопоставленными. Временами мы чувствуем себя вне того, что обычно мы называли своей собственной сущно­стью, своим "Я". Это ощущается так, как будто мы живем теперь в двух "Я". Одно из них — то, которое мы знали раньше. Второе же стоит над ним, как новорожденное существо. И мы чувствуем, как первое приобретает извест­ную самостоятельность по отношению ко второму, вроде того, как тело чело­века имеет известную самостоятельность по отношению к первому "Я". Это переживание имеет большое значение. Ибо через него человек узнает, что значит жить в том мире, которого он стремится достигнуть путем обучения.

Второе ‒ новорожденное ‒ "Я" можно привести теперь к восприя­тию в духовном мире. В нем может развиться то, что для этого духовного мира имеет такое же значение, как органы чувств для мира чувственно-фи­зического. Когда это развитие достигнет надлежащей ступени, человек не только будет ощущать себя, как новорожденное "Я", но и будет отныне вос­принимать вокруг себя духовные факты и духовных существ, подобно тому, как с помощью физических чувств он воспринимает физический мир» ^[25].

Попытаемся схематично, в общих чертах набросать портрет «гения эзотеризма». Как правило, гений эзотеризма начинал как личность, охваченная, по выражению одного исследователя, «историческим нетерпением», то есть личность, не желающая ждать, когда сбудутся ее страстные идеалы и мечты, или в результате долгой работы над собой или как-то еще. Именно в результате исторического нетерпения у такой личности складывается ощущение (так сказать, «вера до веры») подлинного мира, но пока еще неясного и достаточно неопределенного. Сразу стоит обратить внимание, что с точки зрения автора, выражение «складывается ощущение нового мира» ‒ это то, как новое свое состояние воспринимает сам гений эзотеризма. В реконструкции же автора, он создает (изобретает) новую схему и затем объективирует ее, порождая новую реальность, которая и воспринимается гением эзотеризма как подлинный мир.

В книге «Введение в схемологию» я показываю, что схемы имеют несколько функций: создаются человеком (т.е. это артефакты), позволяют разрешить определенную проблемную ситуацию (ответить на актуальные вызовы времени), они задают новую реальность, которая, в том числе, может быть объективирована (понята как новый объект); в свою очередь эта реальность позволяет понимать, что происходит, и по-новому действовать ^{[20, c. 57-70]}.

Возьмем для примера схему московского метрополитена. Для чего она вводилась проектировщиками? Прежде всего, чтобы пассажиры метро могли ориентироваться и действовать в нем: куда входить и выходить (соответствующие станции обозначены кружочками и названиями), как выбирать маршруты (цветными линиями и цифрами), где и когда делать пересадки (круглыми стрелками) и пр. Попав первый раз в метро, пассажир не понимает ни, где он находится, ни что ему делать. У него нет объекта и видения, позволяющего действовать осмысленно. Схема метрополитена, с одной стороны, позволяет разрешить для него эту «проблемную ситуацию», а с другой ‒ впервые задает объект, представленный графически, который позволяет, овладев чтением схемы, понимать и действовать. Перечисленные функции ‒ разрешать проблемную ситуацию, задавать новую реальность и объект, обеспечивать понимание и возможность действия ‒ и являются функциями схем ^{[20, с. 21]}.

Подчеркну, схема впервые задает объект, позволяющий понимать и действовать. Этот объект, конечно, надо отличать от эмпирического объекта, к которому схема обычно относится. Так современный горожанин понимает, что метро как гигантское техническое сооружение (эмпирический объект) отличается от «схематического, условного метро», представленного в схеме метрополитена, и что это схематическое метро служит только для его ориентировки в метрополитене. В отличие от схемы модель, во-первых, предполагает существование «моделируемого объекта», например, модель крыла самолета в аэродинамической трубе предполагает наличие или создание реального крыла, во-вторых, возможность, действуя с моделью, переносить полученные знания на моделируемый объект (так знания, полученные при испытаниях в аэродинамической трубе, можно относить к определенным характеристикам-параметрам крыла самолета) ^{[7; 26]}.

Вернемся к нашим баранам, как можно охарактеризовать проблемную ситуацию, напрягавшую не только гениев эзотеризма, но и эзотериков второго, ментального направления? Она так сказать, двояка: с одной стороны, интерсубъективна, представляя собой объективный вызов времени, с другой стороны, субъективна, поскольку для гениев эзотеризма и обычных эзотериков этот вызов времени становится личной проблемой, которую они стремятся разрешить. Какая, например, проблема не давала покоя Эммануэлю Сведенборгу? Дело в том, что он был и глубоко верующим христианином и известным ученым, мыслящим рационально, причем эти две ипостаси его сознания, на мой взгляд, входили в противоречие друг с другом.

На многих его вполне светских научных, инженерных и философских рукописях внизу многих страниц идет следующее наставление себе:

«1. Часто читать Слово Божье и размышлять о нем.

2. Покорять себя во всем воле Божьего промысла.

3. Соблюдать во всех поступках истинное приличие и хранить всегда безукоризненную совесть.

4. Исполнять честно и правдиво обязанности своего звания и долг службы, и стараться сделать себя во всех отношениях полезным членом общества» ^{[21, c. 4]}.

Но такая же проблема ‒ каким образом совместить Веру и науку, непротиворечиво помыслить Бога и природу ‒ волновала и св. Августина, и Павла Флоренского, и нашего современника каббалиста Михаила Лайтмана.

“Это была, ‒ писал Павел Флоренский, ‒ характерная болезнь всей новой мысли, всего Возрождения; теперь, задним числом, я могу определить ее как разобщенность человечности и научности. Бесчеловечная научная мысль – с одной стороны, бессмысленная человечность – с другой…Во мне эти две стихии столкнулись с особой силою, потому что возрожденческая научность была не внешним придатком и не оперением, а второю натурою, и ее истинный смысл я понимал не потому, что научился от кого-то, а знал непосредственно, как свои собственные желания. Но этому пониманию противостоял не менее сильный опыт, возрожденческие замыслы в корне их отрицающий” (курсив мой. – В.Р.) ^{[22, c. 217-218]}.

Другими словами, проблема была общая, но понимает и решает ее Сведенборг по-своему. Он двояко истолковывает природу (всем природным закономерностям, ставя в соответствие духовные) и двояко трактует духовный мир (например, сближает по внешнему виду Бога и ангелов с людьми, рассматривает столкновение неба и ада как борьбу демонов с ангелами, причем Господь не дает победить ни одной из сторон).

Проблемы, волнующие эзотериков, конечно, не сводятся только к рассмотренной. Есть и другие, например, преодоление страха перед смертью и достижение бессмертия, обретение сверхспособностей, приобщение к Богу и другим трансцендентальным реалиям, преодоление страданий и другие.

В отличие от верующих людей, принимающих Веру со слов других, что не отрицает параллельного или отсроченного принятия Бога и самим верующим, эзотерики принимают подлинную реальность не под влиянием других, пусть даже очень авторитетных лиц, а под воздействием своей уникальной личности. Эта реальность является для них как очевидная и неотвратимая, ее нельзя не принять, поскольку она совпадает с личностью эзотерика, с его Я. Например, читатель вы же уверены, что в настоящий момент не спите, а читает статью автора, чтобы убедиться в этом вам не нужны никакие аргументы.

Не нужны были логические аргументы и моему учителю, Георгию Петровичу Щедровицкому, когда он пишет о подлинной реальности; Щедровицкий считал, что это мышление.

«Со всех сторон я слышу: человек! <…> личность! <…> Вранье все это: я – сосуд с живущим, саморазвивающимся мышлением, я есть мыслящее мышление, его гипостаза и материализация, организм мысли. И ничего больше <…> Я все время подразумеваю одно: я есть кнехт, слуга своего мышления, а дальше есть действия мышления, моего и других, которые, в частности, общаются. В какой-то момент – мне было тогда лет двадцать – я ощутил удивительное превращение, случившееся со мной: понял, что на меня село мышление и что это есть моя ценность и моя, как человека суть <…> Все наше поведение – это лишь отражение и пропечатка мощи нами используемых социокультурных форм, но никак не творение индивидуального ума. И в этом смысле я говорю: игра – играет, а мышление – мыслит» ^{[27, c. 9]}.

Уверен, что и Мераб Мамардашвили был эзотериком. Это видно из его лекций о Прусте.

«В привилегированные моменты нашего прикосновения к когитальной материи, из которой состоит универсальная душа, мы, замечает Пруст, чувствуем, во-первых, что несомненным образом (это говорил еще Спиноза) бессмертны. Это и есть бессмертие души. Но не моей эмпирической, психологической души. Когда мистики говорили о бессмертии, они, пожалуй, единственные (в отличие от остальных религиозных людей) говорили точно, потому что говорили на эзотерическом языке... В моменты, когда мы прикоснулись к этой жизни, мы не только, по словам Пруста, знаем, что бессмертны как части универсальной души (как бессмертная половая клетка), но и, во-вторых, ощущаем себя абсолютными существами <…> мы начинаем понимать, что это мистическое ощущение есть, конечно, попытка человека вернуться и возобновить некое элементарное чувство жизни как чего-то, по определению, несделанного и незавершившегося... Так, мы считаем, что Христа распяли, и его агония случилась. А мистическое ощущение ‒ это ощущение себя присутствующим во всем мире, во всех событиях мира; они случаются тогда, когда я присутствую. И поэтому распятие Христа принадлежит человеческой истории в той мере, в какой оно есть длящееся или неслучившееся событие, внутри которого мы не должны спать. Это событие длится вечно» ^{[28, c. 302, 308-309]}.

При этом и Щедровицкий и его друг Мамардашвили были рационалистами, философами и хотя конечно менялись, тем не менее, не прибегали к психотехнике, чтобы сознательно переделывать себя. В этом отношении их можно отнести к категории ментальных эзотериков.

Гений эзотеризма Рудольф Штейнер, объясняя слушателям, почему он не сомневается в эзотерическом мире, тоже апеллирует к очевидности своего сознания.

«Только у того, кому незнакомо подобное переживание, может возникнуть возражение, как можно знать, что в то время, когда мы думаем, что получаем духовное восприятие, мы имеем дело с реальностями, а не с простыми воображениями (видениями, галлюцинациями и т.д.)?..

Дело обстоит так, что кто путем правильного обучения достиг описанной ступени, тот может различить свое собственное представление и духовную действительность, подобно тому, как человек со здоровым рассудком может отличить представление о куске раскаленного железа от действительного присутствия куска железа, который он трогает рукой. Различение дается именно здоровым переживанием и ничем иным. Так и в духовном мире пробным камнем служит сама жизнь. Как мы знаем, что в чувственном мире воображаемый кусок железа, каким бы раскаленным его себе ни представлять, не обжигает пальцев, так и прошедший школу духовный ученик знает, переживает ли он духовный факт только в своем воображении, или же на его пробужденные органы духовного восприятия воздействуют действительные факты или существа» ^[25].

Все же такое объяснение может вызывать сомнение: а что если, действительно, такой мир не существует. Например, И.Кант был уверен, что духовный мир Сведенборга ‒ не больше, чем его фантазии.

«Поэтому, ‒ пишет Кант, ‒ я нисколько не осужу читателя, если он, вместо того, чтобы считать духовидцев наполовину принадлежащими иному миру, тотчас же запишет их в кандидаты на лечение в больнице и таким образом избавит себя от всякого дальнейшего исследования…в творчестве Сведенборга я нахожу ту самую причудливую игру воображения, какую многие другие любители находили в игре природы, когда в очертаниях пятнистого мрамора им рисовалась святая семья или в сталактитовых образованиях – монахи, купели и церковные органы…Я устал приводить дикие бредни самого дурного из всех фантастов или продолжать их вплоть до описания им состояния после смерти…было бы напрасно пытаться скрыть бесплодность всего этого труда – она бросается в глаза каждому» ^{[4, c. 327, 340, 347]}.

Реагируя на подобные нападки, Карлос Кастанеда, автор известной эзотерической эпопеи «Дон Хуан», придумал красивый ход. Отвечая на вопрос своего ученика Карлоса Кастанеды, летал ли тот как птица, или это ему только казалось в необычном состоянии, вызванном приемом «травы дьявола», маг дон Хуан сказал, что, конечно же, летал. Карлос Кастанеда, считая, что полет представляет собой физическую реальность, задает следующий вопрос.

«Давай я скажу это по-другому, дон Хуан. Если я привяжу себя к скале тяжелой цепью, то стану летать точно так же, потому что мое тело не участвует в моем полете?

Дон Хуан взглянул на меня недоверчиво.

- Если ты привяжешь себя к скале, - сказал он, - то я боюсь, что тебе придется летать, держа скалу с ее тяжелой цепью» [ ]^[4].

Получается, что для многих эзотериков субъективные представления, совпадают с объективной реальностью. Тогда понятно, почему эзотерики обоих направлений утверждают, что познание и открытие подлинного мира неотделимо от познания и преобразования себя.

«У многих вызывает сомнение, ‒ пишет М. Лайтман, ‒ является ли наука каббала действительно наукой. Считать ли науку каббала естественной, о природе окружающего мира, как физика, химия и прочие, или гуманитарной, как философия, психология. Или это особая наука, поскольку требует от своего исследователя не просто знаний, а обладания особым свойством, которое не дано от рождения человеку…

Каббалисты утверждают, что, занимаясь по методике каббалы, приобретается новый, шестой орган чувств, называемый ими экран или душа, которым мы исследуем ощущаемые в нем возбуждения, аналогично пяти органам чувств. Эти ощущения мы записываем, анализируем, суммируем, сводим в одно целое. Причем, эти наблюдения, также как и наблюдения в естественных науках, проводились веками и подтверждались тысячами исследователей-каббалистов. Все отличие исследователей-каббалистов от исследователей-некаббалистов только в том, что они исследуют окружающее в дополнительном органе ощущений, который, в принципе, может обрести любой желающий…

Постижения ученого-каббалиста также реальны, повторимы, воспроизводимы им самим и другими. Все каббалистические книги, по сути, представляют собой методику настройки этого дополнительного органа ощущения и описание восприятия в нем. Это аналогично описанию опытов ученого физика, химика и т.п. Любой может воспроизвести опыт и получить те же результаты, которые описывает исследователь-каббалист.

Отсюда видно, что наука каббала не менее, а даже более реальная наука, чем остальные, потому что изначально принимает во внимание тот факт, что постижение человека полностью обуславливается его органами восприятия» ^{[9, c. 229-230]}.

Здесь может возникнуть естественный вопрос, зачем ряд современных эзотериков трактуют свои учения как науку. Один ответ, что они хотят подпереть свои взгляды авторитетом науки. Более сильный ответ, тот о котором мы говорили выше. Анализ учений Сведенборга, Флоренского и Лайтмана показывает, что эзотерическую науку заставляет создавать, если говорить словами М. Хайдеггера, «нужда», ведь некоторые гении эзотеризма являются не только эзотериками, но и учеными (или находятся под сильным влиянием науки). Предоставлю еще слово оппоненту от естествознания.

Предположим, что учение Сведенборга ‒ настоящая наука, как говорит Лайтман ‒ «наука как физика, только о высшем духовном мире». Сведенборг показал, что духовные явления подчиняются природным закономерностям – притяжение, отталкивание, свет, взаимодействие, силы гравитации (ангелы как воздушные шары всплывают на небеса, демоны под действием тяжести опускаются в ад) и прочее. Не означает ли это, что духовные явления можно рассчитывать, прогнозировать, использовать в инженерных целях. Где же сведенборгская духовная инженерия?

Вот как бы я ответил оппоненту. Стоит различать социальный и «витальный», Юнг сказал бы, заданный архетипами, планы бытия. Сведенборг описывает не социальную, а витальную реальность. Эта реальность складывается только у тех индивидов, кто принимает учение Сведенбога. «Сведенборгианцев», как известно, было немало, целые общины и в Европе и в Америке (в начале 20 в. в мире насчитывалось более двухсот общин его последователей, из них 116 в США и 65 в Великобритании). Поскольку сведенборгиане приняли учение Сведенборга и живут в соответствие с этим учением, сведенборгианская наука описывает вполне реальный, хотя и не всеобщий мир.

Думаю, что в рамках сведенборгианского образа жизни вполне возможны своеобразные расчеты, прогнозы и даже духовная инженерия. Например, некто, член сведенборгианской общины должен решить для себя: разводиться с женой или нет. Нетрудно вычислить его решение: в конце концов, он сохранит свой брак, поскольку с точки зрения учения Сведенборга, муж и жена – это одно духовное существо, «брак» которых продолжится и на небесах.

Что же касается существования реальности, в которую каждый из нас верит, то этот вопрос сложный и решается сегодня не так, как еще несколько десятков лет назад. Главное не само содержание мира, о котором некто говорит или пишет, а то, как мы понимаем эти построения, как их используем, как реально живем. Можно хорошо жить и делать добрые дела, веря в ангелов и духовный мир, и жить ужасно, исповедуя самую правильную и современную картину мира.

Но вернемся к рассмотрению становления жизни эзотериков. Открыв для себя подлинную реальность, они начинают, образно говоря, ее обустраивать: продумывают, исследуют, конкретизируют. Гении эзотеризма при этом стараются в эту реальность пройти, и эта работа, как я показываю, представляет собой перестройку их психики в направлении уподобления психических реальностей событиям подлинной реальности. В конце такой работы, на которую иногда уходят десятки лет, гений эзотеризма ощущает, что попал в подлинную реальность, поскольку он теперь живет событиями этой реальности.

Для обычных эзотериков творчество ‒ основной путь обустройства подлинной реальности. Но творчество направленное, позволяющее лучше понять эту реальность, уподобиться ей. Не случайно Щедровицкий говорил, что мыслит не он, а через него мышление; а Марина Цветаева ‒ что сочиняет стихи не она, а поэзия.

«Робость художника перед вещью. Он забывает, что пишет не он. Слово мне Вячеслава Иванова – “Только начните! Уже с третьей страницы вы убедитесь, что никакой свободы нет”, – то есть: окажусь во власти вещей, то есть во власти демона, то есть только покорным слугой<…> А доля воли во всем этом? О, огромная. Хотя бы не отчаяться, когда ждешь у моря погоды<…> Моя воля и есть слух, не устать слушать, пока не услышишь, и не заносить ничего, чего не услышал» ^[29].

Чтобы лучше понять сущность эзотерического подхода, приведу еще три соображения. Первое касается границ эзотерики. Эзотеризм противопоставляется, с одной стороны, религии, где тоже существует деление на мир обычный и мир подлинный, отождествляемый с Богом, и целью жизни объявляется стремление к Богу, с другой стороны ‒ рациональному способу мышления, частным случаем которого выступает наука. Когда я вместе с руководителем одной из самых влиятельных школ каббалы Михаилом Лайтманом писал книгу «Каббала в контексте истории и современности» (вышла в 2005 г.), то получил от своего соавтора такое письмо:

Уважаемый господин Розин!

Каббала – не эзотеризм (так утверждал я в этой книге. ‒ В.Р.), а наука, как физика, только о высшем мире и пока мы этого не покажем, мы не достигнем цели, для которой пишется книга. Каббала – это не древние и абстрактные мифы книги Зоар, не религиозно-трепетное восприятие мира и Бога, не нечто сродни эзотерике и мистике, а реалистический, рационалистический и даже прагматический подход к исследованию мира, раскрытию человеком новых законов, причин и следствий всех действий-событий, происходящих с ним, зная которые он сможет правильно относиться к окружающей природе и жить здраво, как подобает человеку… Каббала изучается в 1600 университетах и колледжах Америки, Европы и других странах, в религиозных христианских (католических) ВУЗах. Это знание исследуется и не ново для многих тысяч современных ученых. Мы обязаны принять во внимание этот факт.

Второе соображение: характерный для эзотеризма личностный способ жизни и путь ставятся в оппозицию соборному религиозному пути спасения. Подлинная реальность эзотерика и верующего человека различны: в первом случае ‒ это мир соответствующий индивидуальным устремлениям, мечтам и ценностям самого эзотерика (хотя последний считает этот мир объективным), во втором ‒ коллективному (соборному) мироощущению, позволяющему преодолеть страх перед смертью и надеяться на лучшую жизнь Там, за гробом.

Кроме того, можно говорить об эзотерической традиции. Это ассимилированные и, как правило, переосмысленные идеи предшествующих эзотериков. К ним, например, относятся: критика существующего мироустройства, схема многих тел человека (физическое, эфирное, астральное), представление о «тонкой материи» и ряд других. Сложный случай для объяснения ‒ эзотеризм на почве религии. Например, св. Августин, если принять мою реконструкцию, был не только христианином, верующим в Бога, но и эзотериком. Его подлинная реальность ‒ христианский Бог, которому он присваивал не столько общезначимые характеристики, предписанные Священным писанием, сколько отвечающие чаяньям самого Августина. Бог у Августина ‒ это «путь, истина и творение», это его возлюбленный, это реальность, в которой Августин переживает высшие экстатические переживания. Последние два момента выражены у Августина в рассказе о «внутреннем человеке».

«Внутренний человек, ‒ замечает Неретина, ‒ начинается с любви к Богу, эта любовь порождается “неким светом и неким голосом, неким ароматом и некой пищей, и некими объятиями”» ^{[8, c. 133]}. «Этот свет, голос, аромат, пища, объятия внутреннего моего человека, ‒ читаем мы в “Исповеди”, ‒ там, где душе моей сияет свет, который не ограничен пространством, где звучит голос, который время не заставит умолкнуть, где разлит аромат, который не развеет ветром, где пища не теряет вкуса при сытости, где объятия не размыкаются от пресыщения. Вот что люблю я, любя Бога моего» ^{[1, c. 132]}.

Другими словами, нужно различать понимание Бога верующими и эзотериками; кроме того, учитывать, что эзотерик может причислять себя только к религиозной традиции, хотя он так сказать «слуга двух господ» ‒ Религии и Эзотеризма.

Наконец, сущность эзотеризма помимо уже названных характеристик задает представление о «концептуализации», т.е. форм осознания мира, в котором человек живет, и его жизненного пути. Сравним для лучшего понимания этой рамки учения и личности Эммануэля Сведенборга и Рудольфа Штейнера. Оба являются яркими личностями и, реализуя себя именно как личности, создают уникальные реальности, отличающиеся от традиционных. Но если Сведенборг считает себя верующим и христианином, то Штейнер, хотя и помещает в духовный мир Христа, тем не менее, понимает свой путь и творчество как индивидуальное дело, а не соборное. Сведенборг говорит, что всего лишь исполняет волю Христа и рассказывает, как объективно устроен духовный мир, который он увидел, а Штейнер считает духовный мир, хотя и объективным, но конституированным именно им, Штейнером. Отдельный вопрос ‒ как объективность сочетается с индивидуальным творением? Но вряд ли можно найти эзотерика без противоречий.

В этом смысле нужно различать три вещи: 1) характер (форму) осознания действительности (по отношению к интересующей нас теме), характерную для того субъекта, которого мы изучаем (скажем, Сведенборга или Штейнера, у первого это религиозный дискурс, у второго ‒ собственно эзотерический), 2) характер осознания действительности, характерную для исследователя (в данном случае автора, он мыслит рационально) и 3) предъявляемую исследователем объективную картину (на самом деле это его реконструкция). Так вот, следуя этим различениям протоэзотеризм можно охарактеризовать как построения уникальной личности, реализующей свои мечты и высшие устремления, но осознающей свое творчество и его продукты неадекватно (например, как Сведенборг в рамках религиозного дискурса и мироощущения; поэтому его лучше называть «протоэзотериком», чем собственно эзотериком). Но учение Штейнера вполне эзотерическое. Понятно, что многое в оценке ‒ протоэзотерик, эзотерик и, так сказать, «неэзотерик» зависит от объективной реконструкции исследователя. Адекватное осознание эзотеризма такое, которое отвечает указанным выше трем характеристикам сущности эзотеризма (естественно, не в авторской форме, а в форме доступной эзотерикам).

Последнее соображение касается оценки смысла эзотерической культуры. Можно ли, например, причислять эзотериков просто к мечтателям или хуже того, к сдвинутым по фазе умалишенным (см. выше суждение Канта)? Ведь эзотеризм, как я показываю, ‒ это одна из линий эволюции личности, именно такая, которая позволяет ей реализовать свои высшие устремления. Другое дело, насколько эта линия входит в противоречие с социальным развитием человечества или того или другого локального сообщества. Иногда входит, но чаще всего нет. Дело в том, что известные эзотерические учения, как правило, решают не только проблемы личности ее творцов, но и социальные проблемы времени. Например, Платон решал и свои проблемы и проблемы своего времени, тоже самое и св. Августин, и Сведенборг, и Рудольф Штейнер и большинство других эзотериков. Эзотеризм ‒ это точка роста цивилизации, а ее издержки, без которых эволюция не обходится, ‒ это плата за личность и эволюцию.