Этноязыковое поведение и этноязыковые ценности билингвальной части башкортостанской молодежи

Халиулина Айгуль Ильясовна кандидат исторических наук старший научный сотрудник отдела этнополитологии, Институт этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева - обособленное структурное подразделение Федерального государственного бюджетного научного учреждения Уфимского федерального исследовательского центра Российской академии наук. 450054, Россия, республика Башкортостан, г. Уфа, ул. Карла Маркса, 6 Khaliulina Aigul Ilyasovna PhD in History Senior Scientific Associate, R. G. Kuzeev Institute for Ethnological Studies, Subdivision of the Ufa Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences 450054, Russia, respublika Bashkortostan, g. Ufa, ul. Karla Marksa, 6 aygul_kamila@mail.ru Другие публикации этого автора

Салихова Эльвина Ахнафовна доктор филологических наук профессор, кафедра языковой коммуникации и психолингвистики, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования Уфимский государственный авиационный технический университет 450008, Россия, республика Башкортостан, г. Уфа, ул. Карла Маркса, 12 Salikhova El'vina Akhnafovna Doctor of Philology Professor, the department of Linguistic Communication and Psycholinguistic, Ufa State Aviation Technical University 450008, Russia, respublika Bashkortostan, g. Ufa, ul. Karla Marksa, 12 Salelah12@yandex.ru

1990-2010-е годы в этнокультурном развитии РБ отмечены значительными переменами. Так, провозглашение суверенитета республики (1993) ознаменовало проведение относительно самостоятельной языковой политики, которая была направлена на сохранение и развитие башкирского языка. В качестве государственных в регионе законодательно закреплены русский и башкирский языки ^[7]. Открывались башкирские национальные школы и гимназии, появились башкирско-турецкие лицеи, в которых, кроме башкирского и русского языков, преподавались арабский и турецкий языки. Башкирский язык стал обязательным для изучения во всех школах республики в равных с русским объёмах. Эти процессы происходили параллельно с общей для РФ 1990-2000-х гг. тенденцией возрождения языков локальных идентичностей ^{[1; 10; 13; 22; 23]}.

Этничность является наиболее устойчивым элементом человеческой субъективности и основывается на осознании общности происхождения, традиций, верований, ценностей, исторической и межпоколенной преемственности ^[5]. В такой интерпретации этничность становится синонимом этнического самосознания, одними из репрезентантов которого выступает культура. Поскольку из всех её компонентов с наиболее выраженными этническими функциями выступает язык, изучение особенностей языковой репрезентации этнических компонентов картины мира того и иного этноса выявляет ее когнитивные, ментальные и эмоциональные доминанты, а также указывает на те связи и отношения, обеспечивающие сосуществование этносов в едином смыслоречевом пространстве. Логично в рамках данного исследования под этноязыковым поведением понимать одну из разновидностей метаэтнического общения.

Как и любая другая, башкирская этническая группа не является гомогенным образованием, и «релевантность культурных маркеров варьируется внутри группы, как между разными поколениями, так и в зависимости от места жительства» ^{[6, с. 391; 9, с. 183]}. По данным ^[18], распределение идентичностей современной молодежи РБ отлично от молодежи РФ в целом. И для российских, и для башкортостанских представителей молодого поколения наиболее важные идентичности связаны с историческими и территориальными факторами (таблица 1): одни осознают себя гражданами России, другие – жителями своей республики, третьи – своего города или села (65,6% у русских, проживающих в республике ^[9]). Однако если для молодежи России важна государственно-гражданская идентичность «россияне» (70%), то для молодежи республики (в среднем) важнее региональная идентичность «земляки» (66%) и локальная идентичность «жители моего города / села» (63%). Гражданская идентичность в значительной мере варьируется между 30 и 60% молодежи республики. Менее важным, чем территориальный блок идентичностей, для молодежи РБ является комплекс этнической и религиозной идентичностей: 42% и 39% соответственно, то есть уровень гражданской идентичности молодежи республики выше, чем этнической ^{[18, с. 51]}.

Российская идентичность, по данным нашего анкетирования, в наибольшей степени выражена у проживающих в РБ татар и русских (52,8 и 65,6% соответственно), меньше у башкир (30,6%). Нужно отметить, что такой высокий уровень российской идентичности у башкирских татар и представителей иных национальностей наблюдается только среди молодежи (до 20-25 лет), а в средней и старших возрастных группах этот уровень ниже (56% по данным ^[18]). Возможно, такое повышение уровня гражданской идентичности в группах молодых респондентов происходит за счет снижения значимости этнической идентичности: этот показатель у молодежи составил чуть менее 50%, в старших группах – более 60%. Достаточно высокий уровень российской идентичности башкортостанской молодежи (сюда относятся и башкиры, и татары, и русские) и ее совместимость с региональной идентичностью подтверждается тем, что более 60% из них ощущают себя в равной мере и россиянами, и жителями своей республики ^{[18, с. 52]}.

Таблица 1

Что для Вас является Родиной (в %) ^{[18, с. 51]}?

По мнению Э.В. Хилхановой, регионально-локальный фактор, вмещающий дифференциацию «город – село», имеет решающее значение для выбора языка и его значимости в структуре этнической идентичности ^[24]. Возрастная дифференциация выглядит таким образом: старшее поколение тяготеет к этнически специфическим формам культуры, включая башкирский язык, причем преимущественно в символическом аспекте, т.е. с позиций духовной близости представителей этнической группы. Молодое поколение отличается не столько прагматическим отношением к языку, сколько для него больше характерна эмоциональная связь между языком и этнической идентичностью ^{[1, с. 168]}. В жизни старшего и отчасти среднего поколения башкир-горожан можно отметить все возрастающие тенденции соблюдения традиций и обрядов, приобщения к религиозной сфере, т.е. повышения этнического самосознания ^[9]. Именно старшее поколение, по данным опросов, настаивает на том, чтобы родной язык присутствовал в школьных и вузовских программах обучения молодого поколения. Рассмотрим для примера языковую ситуацию в сфере среднего образования (по данным ^{[8, с. 222-223; 9, с. 184-185]}). Она в указанной области представлена двуязычием на уровне государственных языков и многоязычием на уровне четырнадцати официальных языков компактно проживающих в республике народов ^[11]. Лингвистический цикл преподается в школах с русским языком как государственным, родным и как языком межнационального общения в русской, русскоязычной, национальной школах как предмет изучения, в т.ч. углубленного, и как языка обучения. Языковые дисциплины также включены в программы в школах с башкирским языком как родным, государственным в башкирских, русскоязычных школах в качестве предмета изучения и частично языка обучения, а также в средних общеобразовательных учреждениях с родными языками в татарской, чувашской и др. национальных и частично в русскоязычных школах, с иностранными языками. Такая пёстро представленная в образовательной сфере языковая картина требует разработки целостной концепции билингвального лингвистического образования ^{[16, с. 54-55]}.

На вопрос социолингвистического анкетирования: «На каком языке целесообразно обучать детей башкир в школе?» (таблица 2) 41,7% опрошенных горожан старшего поколения ответили: «на русском с углубленным изучением башкирского языка», 24,6% – на русском, 19,5% на башкирском, а 14,2% высказались за обучение в начальных классах на башкирском, а в старших классах – на русском языке ^{[8, с. 222-223]}.

Таблица 2

На каком языке целесообразно обучать детей башкир в школе?

По данным общероссийского исследования «Двадцать лет реформ глазами россиян», Института социологии Российской академии наук в РБ (2011) из 246 опрошенных человек 47%, т.е. около половины респондентов отметили, что их дети обучаются (обучались) только на русском языке. Более десятой части опрошенных указали на обучение детей на русском и башкирских языках – 14,4%. Только на башкирском языке учатся дети у незначительной доли респондентов – 2,7%.

Таблица 3

«На каком языке обучаются (обучались) Ваши дети?»,%

Отношение анкетируемых к обучению в общеобразовательных школах республики только на башкирском языке выразилось в следующих показателях (таблица 3 по данным ^{[8, с. 223-224]}): каждый пятый высказался за обязательное обучение на башкирском языке (22,8%), каждый десятый опрошенный – за обязательное обучение, но при условии сокращения времени на его преподавание (11,6%). Самую многочисленную категорию составили те, кто высказался за изучение башкирского языка как факультатива для желающих (43,4%) ^{[18, с. 64]}. Разброс мнений по этому поводу показывает, что в период после суверенизации республики огосударствление башкирского языка изменило картину так называемого индекса «языка обучения» в пользу башкирского языка в связи с расширением его социально-коммуникативной базы ^[14]. Представители башкирской национальности, жители села больше ориентированы на обучение детей на башкирском языке, чем жители городов – респонденты русской и татарской национальности ^[21].

Исследование показало изменения в общественном сознании башкирской этнической общности на уровне ценностных установок. Под последними в исследовании имеются в виду устойчивая система убеждений и представлений человека как представителя этноса, основанная на предыдущем опыте, направленная на осуществление социальной деятельности и обусловленная наличием потребности и объективной ситуации, в которой эту потребность можно удовлетворить, отражающая систему ценностей индивида, регулирующая мотивацию и этносоциальное поведение. Ценности, к числу которых относится и этнический язык, рассматриваются как регуляторы групповой принадлежности и группового конформизма. Ценности функционируют как нормы и регуляторы социального поведения и одновременно являются субъективными концепциями индивида или этнической группы. Незнание титульного (автохтонного) языка многими людьми рассматривается как противоречие норме, язык воспринимается как имманентный элемент этнической культуры ^{[17, с. 10]}. 31,8% положительных ответов русских респондентов, отраженных в таблице 4, иллюстрируют выдвинутое положение. Вместе с тем, отношение к башкирскому языку членами молодежной этнической общности заключается в общей позитивной оценке, сопряженной, скорее, с ностальгией по той утерянной цельной этнической идентичности предков, когда в ней присутствовали все компоненты, в том числе и языковой. Ностальгия тесно связана с идеализацией языка своего народа и влечет за собой определенные реальные меры по его овладению (см. далее таблицу 5). Русские и представители иных (не-башкирских) национальностей в РБ обладают несколько размытым этническим самосознанием, их самоидентификация и отношения с башкирами, татарами несут отпечаток длительного исторического сосуществования в полиэтническом окружении ^{[23, с. 49-50]}. Обычно в ситуации интенсивного межкультурного взаимодействия, а также с учетом значительной доли межнациональных браков (см. о роли данного фактора в формировании этноязыковой идентичности в ^[18]), этноязыковая идентичность не-башкирской – прежде всего, русской – части населения республики оказывается смещённой в сторону общей, условно выражаясь, надэтнической «российскости».

Таблица 4

Согласны ли Вы с тем, чтобы башкирский язык преподавался во всех школах Башкортостана, в том числе в русских, в качестве обязательного предмета (в %)?

Языковое сознание личности включает и отношение личности с её языком и к её языку. Согласно ВПН- 2010, башкирский язык родным считают 1 133 339 башкир (71,7% от общего числа указавших родные языки башкир). Татарский назван родным 230 846 башкирами (14,6%). Русский язык как родной выбрали 216 066 башкир (13%) ^[18]. Очевидна обращенность языкового сознания билингвов к русскому языку: русскоговорящие башкиры стремятся идентифицировать его как родной / неродной или нужный / ненужный. Русский язык башкирами часто квалифицируется как неродной. Это не совсем точно отображает языковые реалии: определения русского языка как второго родного при социологических опросах составляют преобладающую часть в городах и русскоязычных ареалах республики; незначительную – в юго- и северо-восточном, а также западном и северо-западном Башкортостане ^{[19, с. 15-17]}. Серия опросов русскоязычных индивидов в 1979-2017 гг. по определению отношения к двум их языкам, показала, что русский язык существует для билингвов в иных «координатах», не привычных для монолингвального сознания. Это объясняется тем, что, в языковом сознании билингвов каждая из форм существования русского языка – «неродной», «иностранный», «второй родной» – обладает своей системой признаков, не позволяющих, первому и второму из перечисленных отождествляться, а «второму родному» превращаться в комплиментарное иносказание ^[12]. Такое речевое поведение имеет несколько мотиваций, ведущими из которых являются прагматическая и стереотип речевого поведения. К числу факторов, влияющих на выбор одного из языков для общения, относят коммуникативную ситуацию (речевой / дискурсивный контекст), социальную сферу общения, (взаимо)отношения между участниками речевого взаимодействия, ситуационное эмоциональное состояние коммуникантов, а также отсутствие эквивалентности между языковыми единицами ^{[13, с. 179; 15, с. 177]}. Следует отметить, что в Башкортостане проявляет себя обратно-пропорциональная зависимость увеличения употребляемости русского языка в зависимости от возраста: чем моложе человек, тем активнее в повседневной жизни используется русский язык.

За более чем четверть века осуществления образовательных реформ в РБ, в молодёжной среде башкирский язык уже не используется, как ранее, в качестве «тайного языка» (термин А.А. Бурыкина ^[4]). Правда, некоторые из русских интервьюируемых отмечают, что им порой непонятен смысл разговора, и они просили объяснить, о чём идёт речь ^{[20; 22]}. Иными словами, коммуникация билингвов в отдельных случаях предстает как определенный ритуал, в котором проявляются различные социокультурные черты, имеющие не лингвистическую, а культурную мотивацию, обладающие способностью превращаться в те или иные стереотипы общения ^[15].

Показатели таблицы 5 иллюстрируют следующее: более половины представителей не-башкирской национальности усматривают необходимость в изучении как башкирского языка, так и культуры и истории башкирского народа, что свидетельствует о проявлении терпимости к народу-соседу и уважении к этнокультурной специфике региона.

Таблица 5

Необходимо ли в школах республики преподавать язык,

культуру и историю башкирского народа (в %)?

Этноязыковому поведению нерусских этнических групп присущи дву- и трехъязычие, основанные на использовании русского языка и языка своего народа. Если для представителей русского этноса характерно языковое поведение, основанное преимущественно на одном языке (статистика таблицы 4 показывает, что более 50% несогласных с введением башкирского языка как обязательного во всех школах, в т.ч. русских), то башкиры и татары проявляют бóльшую «гибкость» в языковом общении – они активно используют наряду со «своими» языками и языки других этносов ^[23]. Говоря о русских, для которых башкирский язык не является их этническим языком, но «дан» им как второй язык, необходимо думать о его носителях, т.к. говорящих по-русски билингвов значительно больше, чем исконных носителей нерусского языка, для которых он является родным, этническим и единственным их языком. Изучение этноязыковой самоидентификации личности заключается в том, чтобы понять механизмы того, как русскоговорящие билингвы (прежде всего, башкиры и татары) идентифицируют не только свой русский язык, но и себя с ним ^{[14, с. 346]}.

Необходимость общения с окружающими вынуждает представителей различных национальностей в РБ овладеть языком, который был бы понятен абсолютному большинству. Многие родители предпочитают обучать своих детей межнациональному – русскому – языку, чтобы облегчить процесс их социализации. Эти причины и являются следствием того, что более 70% респондентов разговаривают дома на русском языке, также предпочитая на нем думать, читать и писать. Тем не менее, молодое поколение (от 15 до 35 лет) владеет в определенном объёме и родным (национальным) языком: марийским языком владеет 37% информантов, татарским – 34%, башкирским – 13%; родными языками владеет почти половина опрошенных представителей среднего и старшего поколения (50-80 лет) (на примере ответов информантов гг. Уфа, Нефтекамск) ^[9].

Таблица 6

Испытываете ли Вы какие-либо проблемы (споры) в школе, в вузе

в связи с введением башкирского языка в качестве обязательного предмета

в школах республики (в %)?

Подобная статистическая картина показывает, что более 30% русских и представителей иных национальностей, 60% башкир и 44% татар не испытывают каких-либо проблем в учебных заведениях в связи с введением башкирского языка как обязательного предмета изучения. Трудности возникают у 10-15% перечисленных представителей этносов, что, безусловно, требует тщательного внимания и разработки профилактических мер по преодолению возникающих споров и конфликтов по шкале «свой-чужой» в этноязыковом поле.

Модели языковой идентификации билингвов, исходящие из стереотипной биномы «свой-чужой», хотя и определяют причины языкового выбора, но субъективируются, например, при русскоязычной самоидентификации: По национальности я башкирка. Но считаю, что и русский язык родной для меня ...Я на нем часто общаюсь с друзьями, дома и думаю на нем. Отметим, что русский как второй родной предстает в описанном случае не по национальной принадлежности интервьюируемой, а на основе образных представлений о языке как сознательной жизни. Происходит нейтрализация обязательных признаков родного языка (порядка усвоения, «первичности», степени владения, объема использования и др.). Иными словами, языковая идентичность в бóльшей степени не покрывает группы башкирского населения, и конструирование нации в рамках лишь носителей языка (на чем и построена на данный момент базовая этническая идентичность) является недостаточным. При этом нельзя отрицать важную роль языка в жизни любой народности и его постоянную государственную поддержку, особенно с учетом прогрессирующей урбанизации. Башкирский язык в сознании самой этнической общности имеет статус языка внутриэтнического и не так часто используется при контактах между башкирами и не-башкирами. С одной стороны, можно говорить об усилении его функция как средства этнической солидарности. С другой, как указывал известный башкирский и российский этнолог Р. Кузеев, это несоответствие между языком и национальностью негативно отразилось и по настоящее время отрицательно отражается на его численности. В результате, как пишет ученый, «была искусственно создана проблема конфигурации башкирской нации, которая сегодня по международным стандартам двуязычна. Непризнание этого факта приведет к дальнейшему уменьшению удельного веса башкир в РБ» (цит. по: ^[3]).

Таким образом, можно сделать следующие выводы. Результаты наших исследований показывают, что язык не причисляем ни к базовым этноидентификаторам, ни к релевантным маркерам этнической идентичности башкир ^{[14; 20]}, поскольку для большинства респондентов потеря языка не влечет за собой утраты этнической идентичности. Однако, говоря об этом, следует разграничивать утилитарный (практический) и символический аспекты этой связи. Если в первом случае связь языка и этнической идентичности у башкир носит скорее ситуационный характер, т.е. конструируется представителями этноса в своих интересах на основе имевших место традиций и ценностей, то в символическом аспекте она трактуется с позиций исконного чувства духовной близости людей – представителей этнической группы.

Полученные в ходе опросов и анкетирования данные подтверждают наше предположение о том, что культурный компонент молодежной башкирской этноязыковой идентичности является гораздо более стабильным, чем языковой. В настоящее время историками, этнологами и социологами отмечается активизация процессов в башкирском обществе, которые связаны с распадом аграрного традиционализма; с диффузностью границ национальной (башкирской) и высокой культуры, что закономерно влечет за собой ослабление позиций титульного языка (языка автохтонов). По этой причине связанная с периодом суверенитета идентичность постепенно смещается на периферию общественной жизни. Что касается этноязыковой идентичности башкир, то мы можем наблюдать формирование её новых контуров – на основе городских ценностей, ценностных установок и моделей поведения молодого поколения ^[9], которому свойственны наряду с низкой политизированностью и умеренным индивидуализмом высокий образовательный уровень, высокая социальная мобильность, опыт обучения и работы за пределами РБ. Им присущи этническое и патриотическое самосознание, стремление сохранить национальные традиции и культуру своего народа. Для дальнейшего развития языка и в целом национальной – башкирской – культуры, важно приложить усилия и личностные, и на законодательном уровне для того чтобы функционирование башкирского языка прошло «под знаком консолидации социальных групп и субкультур» ^[3]. Относительно последнего можно напомнить о том, что ответственность за реализацию государственной программы по сохранению и развитию государственных языков и народов Республики Башкортостан с октября 2019 г. переходит на Министерство образования региона. Соответствующе постановление правительства РБ было опубликовано на портале правовой информации. Ранее эти функции были возложены на министерство культуры, в настоящее время назначенное «соисполнителем госпрограммы». На 2019-2024 гг. на реализацию программы в бюджете республики предусмотрено около 4 млрд. рублей: на подпрограмму «башкирский язык» планируется использовать 172,5 млн. рублей, на подпрограмму «русский язык» – 32 млн. рублей. Более двух трети средств будет потрачено на комплекс мер в рамках подпрограммы «родные языки» (выпуск книг, в т.ч. издание этнолингвистических словарей, переквалификации кадров, расходы на преподавание национальных языков в школах и вузах, выпуск периодики, организация социальных исследований по этноязыковой ситуации в РБ, грантовой поддержки, научных и научно-методических мероприятий и этноформумов, а также создание ресурсного центра по национальному образованию и портала «Библиотека нематериального культурного наследия РБ»).

Наличествующие языковой, культурный, гражданский, религиозный, региональный, локальный и пр. компоненты этнической идентичности, характерные для молодых жителей Башкортостана, не являются устойчивыми и сложившимися конструкциями. Мы полагаем, что в такой динамичной модели этноязыкового поведения проявляется и постепенно формирующийся повседневный опыт межкультурного взаимодействия и взаимовлияния, переходящий из поколения в поколение. Модель закономерно отображает многовековое наследие сосуществования народов на уровне исторических вариантов единого государства в диахронии: Российской империи, СССР, Российской Федерации. На этноязыковую самоидентификацию современной молодежи республики оказывают влияние и изменения в отношениях между РБ с федеральным центром, и рост этнического самосознания. По нашему убеждению, для каждой из трех крупных этнических групп в республике – русских, башкир и татар – характерно свое сложное сочетание и неоднозначное переплетение этнической, общероссийской и региональной идентичности, находящейся в процессе формирования.