Бытовые реалии в английском языке и их передача на русский язык (на примере художественного произведения)

Федорова Наталья Владимировна кандидат исторических наук доцент, кафедра «Лингвистика и иностранные языки», Донской государственный технический университет 344000, Россия, Ростовская область, г. Ростов-На-Дону, площадь Гагарина, 1 Fedorova Natalia Vladimirovna PhD in History Associate Professor of the Department of Linguistics and Foreign Languages at Don State Technical University 344000, Russia, Rostovskaya oblast', g. Rostov-Na-Donu, ploshchad' Gagarina, 1 fnavl@mail.ru Другие публикации этого автора     Карпова Анастасия Васильевна кандидат экономических наук доцент, кафедра "Лингвистика и иностранные языки", Донской государственный технический университет 344000, Россия, Ростовская область, г. Ростов-На-Дону, площадь Гагарина, 1 Karpova Anastasiya Vasil'evna PhD in Economics Docent, the department of Linguistics and Foreign Languages, Don State Technical University 344000, Russia, Rostovskaya oblast', g. Rostov-Na-Donu, ploshchad' Gagarina, 1 baranova89@bk.ru Другие публикации этого автора

Стихарёва Юлия Алексеевна переводчик 344000, Россия, г. Ростов-На-Дону, площадь Гагарина, 1 Stikhareva Yuliya Alekseevna Interpreter 344000, Russia, g. Rostov-Na-Donu, ploshchad' Gagarina, 1 juliastihareva@mail.ru

Реалиями называют предметы и явления, характерные лишь для отдельно взятой страны, народа, языковой общности. Являясь национально-специфическими, безэквивалентными единицами, слова-реалии могут вызывать трудности при переводе. В этой связи практические аспекты эффективности отдельных переводческих приемов и их сочетаний при передаче реалий, уточнение факторов, влияющих на адекватность передачи реалий на другой язык, не теряют актуальности. Систематизация и анализ переводческих решений на материале различных текстов способствовуют углубленному пониманию и решению проблем теории и практики перевода безэквивалентной лексики. Цель данной работы — выявление закономерностей применения различных способов передачи бытовых реалий с английского языка на русский на основе анализа переводческих решений (на примере художественного произведения — романа Дафны Дю Морье «Ребекка»).

Теоретические основания, материалы и методы

Термин «реалия» был введен в научный оборот С. Влаховым и С. Флориным для обозначения культурных элементов 1^[1]. Данный термин используется исследователями для обозначения предметов, традиций, обычаев и других культурных и материальных объектов, которые влияют на формирование конкретного языка, характерны для определенной культуры и несвойственны другим ^{[2, с. 248]}. Будучи солидарными относительно сущности реалий, авторы в своих работах конкретизируют и «наполняют» данное понятие по-разному. Для наглядности приведем несколько вариантов конкретизации определения понятия «реалия», предложенных лингвистами (таблица 1).

Таблица 1. Определения понятия «реалия» в работах лингвистов

Языковеды по-разному не только определяют, но и классифицируют реалии. В данной работе реалии, отбираемые из исследуемого произведения, квалифицировались как бытовые и распределялись на подгруппы в соотвествтии с классификацией В. С. Виноградова, так как она представляется наиболее развернутой, конкретизированной и в то же время универсальной. В. С. Виноградов, основываясь на разработках С. Влахова и С. Флорина, предложил следующую классификацию:

1. бытовые реалии: а) жилище, имущество; б) одежда, уборы; в) пища, напитки; г) виды труда и занятия; д) денежные знаки и единицы меры; е) музыкальные инструменты, народные танцы и песни, исполнители; ж) народные праздники и игры; з) обращения;

2. этнографические и мифологические реалии: а) этнические и социальные общности, их представители; б) божества и сказочные существа, легендарные места;

3. реалии мира природы: а) животные; б) растения; в) ландшафт и пейзаж;

4. реалии государственно-административного устройства и общественной жизни (актуальные и исторические): а) административные единицы и государственные институты; б) общественные организации, партии и т. п., их функционеры и участники; в) промышленные и аграрные предприятия и торговые заведения; г) воинские и полицейские подразделения, чины; д) гражданские должности и профессии, титулы и звания;

5. ономастические реалии: а) антропонимы – общие имена и фамилии и индивидуальные имена и фамилии известных личностей; б) топонимы – обычные и мемориативные, не только указывающие на географический объект, но и обладающие дополнительным смыслом, важным при переводе (например, древний испанский город Нумансия как символ мужества); в) имена литературных героев; г) названия компаний, музеев, театров, дворцов, ресторанов, магазинов, аэропортов и т. п.;

6. ассоциативные реалии: а) анималистические / вегетативные символы; б) цветовая символика; в) фольклорные, исторические и литературно-книжные аллюзии; г) языковые аллюзии, содержащие намеки на пословицы, поговорки, фразеологизмы, крылатые выражения ^{[5, с. 104]}.

Материалом данного исследования послужил текст англоязычного романа Дафны Дю Морье «Ребекка», впервые изданного в конце 30-х гг. XX в., и его перевод на русский язык (переводчик – Галина Островская). Выбор материала для исследования обусловлен тем, что он предоставляет широкие возможности для изучения способов и особенностей перевода бытовых реалий в художественном произведении, так как в тексте романа изображены характерные черты повседневной жизни обитателей английской усадьбы 1930-х гг.

В ходе исследования применялись такие методы, как аналитический метод для анализа теоретической литературы по теме исследования, описательный метод для изложения особенностей различных способов передачи реалий, а также методы сравнения и сопоставления, количественного подсчета. Отбор языкового материала для исследования был произведен методом сплошной выборки.

Обсуждение и результаты

В тексте рассматриваемого художественного произведения присутствует значительное число реалий, относящихся к бытовой лексике. Приведем примеры обнаруженных в тексте оригинала англоязычных бытовых реалий и их перевод на русский язык Г. Островской.

1. Жилище и имущество, предметы обихода: pillar-box — стоячий почтовый ящик на углу; urn — самовар; porringer — миска; pigeon-holes — отделение для бумаг; quilted coverlet — пикейное покрывало; eiderdown — пуховое одеяло; cosy — стеганый чехол для чайника; lunch-basket — корзина с провизией; bungalow — дача; morning-room — кабинет; fairy lights — китайские фонарики; pantry — буфетная; semi-detached villa — небольшая дачка на две семьи; hold-all — портплед.

2. Элементы одежды и головные уборы: flannels — брюки из легкой шерстяной фланели; boudoir cap — чепец; sou'wester — зюйдвестка; worsted hose — шерстяные чулки грубой ручной вязки; shovel hat — широкополая шляпа; Norfolk jacket — курточка с поясом; gauntlet gloves — перчатки с крагами; English tweeds — костюм из твида; striped football jersey — тельняшка.

3. Национальные блюда, напитки: Angel cake — торт с кремом из кокосовых орехов; brandy — бренди; crumpet — сдобная булочка; floury scone — пшеничная лепешка; cider — сидр; whisky — виски; roll — длинная тонкая булочка; port — портвейн; gingerbread — имбирная коврижка; Yorkshire pudding — йоркширский пудинг; piping scone — овсяная лепешка.

4. Лекарственные средства: Taxol — английская соль; Eno's — крушина.

5. Единицы мер и денег: foot — фут; twopence — два пенса; yard — ярд; pound — фунт; mile — миля; pennies — деньги; shilling — шиллинг; fiver — пять фунтов.

6. Народные танцы: jig — джига.

7. Игры, развлечения: Hares and Hounds — «зайцы и собаки»; leap-frog — чехарда; Snap and Happy Families — «подкидной дурак»; ducks and drakes — «блинчики»; jig-saw — головоломка; pageant — маскарад.

При передаче труднопереводимой лексики на другой язык переводчиком различными способами достигается окказиональное соответствие. В. Н. Комиссаров выделяет следующие способы передачи реалий, которые широко используются в переводческой практике:

1) заимствования, по форме совпадающие с иноязычной лексической единицей;

2) кальки, повторяющие по морфемному составу слово либо составную часть устойчивого словосочетания исходного языка;

3) аналоги как ближайшие по значению лексические единицы языка перевода, подобранные для безэквивалентной единицы исходного языка;

4) лексические замены, которые создаются при передаче значения труднопереводимого слова в контексте при помощи различных переводческих трансформаций. Переводческие трансформации являются средством разрешения противоречия между двумя требованиями к переводу — равноценности регулятивного воздействия исходного текста и текста перевода и их семантико-структурного подобия ^{[8, с. 28]};

5) описание, представляющее собой словосочетание, выражение, раскрывающее значение безэквивалентной единицы и используемое в случаях, когда создание соответствий вышеперечисленными способами не представляется возможным ^{[9, с. 148]}.

Последний тип окказионального соответствия обладает несомненным преимуществом, поскольку способствует более глубокому пониманию значения слова-реалии реципиентом, чем в случае ее транслитерации либо калькирования, однако его существенным недостатком является то, что такой перевод реалии представляет собой не равноценную по структуре единицу языка перевода, а пространное описание ^{[10, с. 133]}.

Согласно выводам В. С. Виноградова, наиболее широкое распространение в переводческой среде получили такие способы передачи реалий на другой язык, как:

1. транскрипция, транслитерация (причем поясняется, что это способы, требующие обоснованности и ограниченности применения);

2. гипо-гиперонимический способ перевода, иногда применяющийся к понятию после его первоначального введения с помощью транскрибирования с сопутствующим комментарием и представляющий собой замену обобщенного родового понятия более узким видовым, и наоборот;

3. уподобление, которое, в отличие от предыдущего способа перевода, заключается не во взаимозамене подчиненного и подчиняющего понятий, а в замене понятий, соподчиненных по отношению к общему родовому, иными словами, на неполный эквивалент;

4. перифрастический (описательный, дескриптивный) перевод, или экспликация (нередко такое описание бывает совмещено с транскрибированием);

5. калькирование, заключающееся не столько в передаче точных значений слов-реалий, сколько в создании на языке перевода столь же емких слов / словосочетаний, что и в оригинальном тексте ^{[5, с. 117]}.

А. В. Федоров выделяет следующие основные способы передачи реалий с одного языка на другой:

1. транскрипция, транслитерация, суть которой сводится к написанию слова, обозначающего реалию в исходном языке (целиком либо только его корня) с помощью буквенных символов языка перевода или в сочетании с суффиксами языка перевода;

2. описательный (перифрастический) перевод, который выражается в создании нового слова либо словосочетания для обозначения соответствующего предмета или явления (используются реально существующие в языке элементы и морфологические связи);

3. уподобление, при котором выбранный вариант перевода уточняется в рамках контекста (слово, обозначающее иноязычную реалию, при этом представляет собой нечто близкое, но не тождественное ей по своей функции);

4. гипонимический (обобщенно-приблизительный) перевод, при котором лексическая единица исходного языка, обозначающая видовое понятие, передается на язык перевода словом, которое называет соответствующее родовое понятие ^{[11, c. 207]}.

С. Влахов и С. Флорин в своей классификации способов перевода безэквивалентных единиц сводят способы перевода безэквивалентной лексики к двум: транскрибированию и собственно переводу в его широком смысле. Говоря о переводе, ученые описывают разнообразные приемы. Во-первых, введение неологизма, отличающееся высокой степенью точности передачи содержания и культурного колорита переводимой реалии за счет создания в языке перевода нового слова либо словосочетания. Новые слова могут принимать следующий вид:

а) кальки, позволяющие переносить реалию в язык перевода без существенной потери ее семантического содержания, но в большинстве случаев с утратой ее национального колорита;

б) полукальки, которые, в отличие от калек, состоящих целиком из материала языка оригинала, частично состоят также из материала собственного языка, а частично из материала иноязычного слова;

в) варианты перевода, полученные путем освоения — адаптации иноязычной реалии к форме родного языка (при этом со сменой формы реалия частично утрачивает и семантическое содержание);

г) семантические неологизмы, представляющие собой условно новые слова или словосочетания, введенные переводчиком, которые позволяют передать смысловое содержание данной реалии (в отличие от кальки, у таких неологизмов отсутствует этимологическая связь с исходным словом) ^{[3, с. 88]}.

Во-вторых, приблизительный перевод, наиболее часто употребляемый из всех приводимых в классификации переводческих приемов, однако известный практически неизбежной потерей колорита:

а) родовидовая замена, при которой с помощью генерализации производится замена видовых понятий родовыми, то есть более обобщенными (например, сакля и коттедж заменяются общим словом дом; такие понятия, как синагога и пагода можно обозначить словом храм);

б) функциональный аналог, позволяющий одну неизвестную реципиенту реалию заменить на другую, знакомую ему; единственным требованием здесь является действительное представление функциональной замены переводимой реалии. Такой способ, в частности, удобен при передаче реалий-мер, употребляемых для создания некоторого качественного эффекта (пара фунтов — немного);

в) описание, объяснение, толкование, используемые в случаях, когда отсутствует контекст и, следовательно, нет возможности транскрибировать слово-реалию.

Преимуществом приблизительного перевода является передача предметного содержания реалии, пусть и не слишком точная.

Также С. Влахов и С. Флорин выделяют контекстуальный перевод, при котором перевод реалии как таковой отсутствует (нулевой перевод), а ее значение передается с помощью в должной степени трансформированного контекста ^{[3, с. 90]}.

Проблема исследования приемов перевода реалий остается актуальной и в наши дни, поскольку современные переводоведы имеют противоположные точки зрения по данному вопросу, а на его решение оказывает воздействие множество различных факторов. К последним можно отнести необходимость передачи в переводе оригинального колорита, ориентированность на конкретную категорию читателей или слушателей, а также стремление придерживаться текста оригинала ^{[12, с. 169]}.

Далее перейдем непосредственно к анализу способов передачи слов-реалий, обнаруженных в тексте романа. В ходе исследования были определены способы перевода англоязычных бытовых реалий романа Дафны Дю Морье «Ребекка» на русский язык с использованием терминологии В. С. Виноградова: калькирование, транскрипция и (или) транслитерация, перифрастический перевод, уподобление, а также гипо-гиперонимический перевод.

Способ перевода реалии, выбранный автором, может оцениваться как более / менее удачный или неудачный в зависимости от того, насколько он позволяет передать смысловую нагрузку, которую несет реалия, ее колорит и денотативную функцию, вложенную в нее автором текста оригинала.

Приведем в качестве примера следующее предложение:

There would be a photograph somewhere, in an old album — all the family sitting very straight and rigid round a tablecloth set upon the beach, the servants in the background beside a huge lunch-basket ^{[13, с. 262]}.

Где-нибудь, в каком-нибудь старом альбоме должна быть фотография — вся семья сидит, словно аршин проглотив, вокруг расстеленной на берегу скатерти, а на заднем плане — слуги возле огромной корзины с провизией ^{[14, с. 254]}.

Здесь переводчик использовала калькирование и передала значение сложного слова lunch-basket не нейтральным словом «еда», а синонимичным «провизия», которое имеет историческую окраску.

Рассмотрим еще несколько примеров:

Sandwiches of unknown nature, mysteriously flavoured and quite delectable, and that very special gingerbread ^{[13, с. 14]}.

Сандвичи неизвестной мне природы, с таинственным запахом и такие восхитительные на вкус, и совершенно особенную имбирную коврижку ^{[14, с. 12]}.

Colonel Julyan waded through the whole set lunch, starting with soup and fish, and going on to roast beef and Yorkshire pudding ^{[13, с. 498]}.

Полковник Джулиан осилил все дежурные блюда ленча, начиная с супа и рыбы и кончая ростбифом с йоркширским пудингом ^{[14, с. 484]}.

В данном случае названия традиционных английских блюд также переданы путем калькирования.

В тексте перевода романа «Ребекка» не раз встречается гастрономическая реалия «джем». Однако, сравнив тексты оригинала и перевода, мы выяснили, что она является переводом двух разных лексических единиц: marmalade и jam. В англоязычной языковой среде между ними присутствуют семантические различия, заключающиеся в том, что marmalade традиционно изготавливается только из цитрусовых фруктов, а jam, как правило, готовят из любых фруктов. Переводчик не отражает при передаче данных реалий эти различия.

Принадлежность создателя текста и переводчика, а также реципиентов к различным культурам и / или к разным культурным эпохам влечет за собой осознание культурных различий и необходимости овладения определенным контекстом, фоновыми знаниями ^{[15, с. 86–87]}. Поэтому во многих ситуациях для описания реалий национального быта применяется перифрастический, или описательный перевод, который используется переводчиком с целью более точной передачи сущности иноязычного понятия. Так, например, описание слова pillar-box, в оригинале обозначающего стоячий ящик для писем в форме тумбы, органично встроено в структуру предложения:

«Your best way then is to turn sharp left by that pillar-box, and then right by the church» ^{[13, с. 508]}.

— Тогда самое удобное будет свернуть налево у стоячего почтового ящика на углу, а затем у церкви — направо ^{[14, с. 494]}.

В следующем примере переводчик также применяет экспликацию, включая описание в структуру предложения на языке перевода:

Angel cake, that melted in the mouth, and his rather stodgier companion, bursting with peel and raisins ^{[13, с. 14]}.

Торт с кремом из кокосовых орехов, тающий во рту, и его более солидного соседа — кекс с изюмом и цукатами ^{[14, с. 12]}.

В оригинале Angel cake (или Angel food cake) – легкий торт, рецепт которого впервые появился в англоязычных изданиях в 1880-х гг.

Здесь ввиду отсутствия аналога и неуместности калькирования переводчик передает безэквивалентный элемент предложения лаконичным описанием существенных характеристик соответствующего кондитерского изделия.

Далее рассмотрим еще один пример перифрастического перевода:

The pigeon-holes were docketed, «letters unanswered», «letters-to-keep», «household», «estate», «menus», «miscellaneous», «addresses»; each ticket written in that same scrawling pointed hand that I knew already ^{[13, с. 118]}.

На отделениях для бумаг были наклеены ярлыки: «неотвеченные письма», «письма для хранения», «дом», «поместье», «меню», «разное», «адреса», — каждый ярлык написан стремительным острым почерком, который был мне уже знаком ^{[14, с. 114]}.

С помощью перифрастического перевода передаются и такие элементы бытовой безэквивалентной лексики, как, например, Norfolk jacket, что в оригинале означало появившуюся в Англии в XIX в. мужскую охотничью куртку с широкими карманами, названную так в честь своего создателя — лорда Норфолка. Так как в русскоязычной действительности данный предмет одежды отсутствует, перевод сделан путем описания его внешних характеристик, а поскольку в рамках контекста такая куртка надета на ребенка, переводчик использует уменьшительную форму «курточка». Но колорит реалии в данном случае все же передать не удается.

He would wear a stiff Norfolk jacket and a round white collar ^{[13, с. 262]}.

На нем накрахмаленная курточка с поясом и широкий белый воротник ^{[14, с. 254]}.

Еще несколько примеров перифрастического перевода реалий, обозначающих предметы одежды:

He wore flannels, and a dark blue blazer ^{[13, с. 502]}.

На нем были брюки из легкой шерстяной фланели и темно-синяя спортивная куртка ^{[14, с. 488]}.

He belonged to a walled city of the fifteenth century, a city of narrow, cobbled streets, and thin spires, where the inhabitants wore pointed shoes and worsted hose ^{[13, с. 23]}.

Его место было в окруженном стеной городке пятнадцатого века, городке с узкими, вымощенными булыжником улочками и готическими шпилями, жители которого носят остроносые башмаки и шерстяные чулки грубой ручной вязки ^{[14, с. 20]}.

В данных примерах переводчик органично включила описание передаваемого на язык перевода понятия в грамматическую структуру предложения.

При переводе бытовых реалий Г. Островская также применяет гипо-гиперонимический способ перевода, с помощью генерализации заменяя частное понятие общим:

After all, it was only a cottage, with nobody living in it ^{[13, с. 213]}.

В конце концов, это просто дом, нежилой дом, и все ^{[14, с. 206]}.

В данном примере слово cottage, обозначающее видовое понятие, заменяется более общим родовым понятием «дом», т. е. гиперонимом.

Приведем еще несколько примеров генерализации. Так, в следующем предложении сочетание слов boudoir cap, означающее вид дамской шляпы, популярный в англоязычной среде начала XX в., переводится обобщенным понятием «чепец» (в данном случае пояснение в формате сноски или затекстового комментария было бы полезным для более глубокого погружения читателя в атмосферу эпохи):

I left her quite happy after the arrival of the nurse, propped up on pillows with a falling temperature, her best bed-jacket round her shoulders and be-ribboned boudoir cap upon her head ^{[13, с. 31]}.

Когда после прихода сиделки я оставила миссис Ван-Хоппер полулежащей на подушках в лучшей ночной блузе на плечах и отделанном лентами чепце… с падающей температурой… она была абсолютно счастлива ^{[14, с. 29]}.

Представляет интерес и такая реалия, как shovel hat, обозначающая используемый в прошлом духовенством Англиканской церкви головной убор, представляющий собой широкополую черную фетровую шляпу с загнутыми краями ^[16]:

I wondered if he went round and round the cathedral, in his shovel hat and his gaiters, with her on his arm ^{[13, с. 175]}.

Я представила, как он кружит по собору в широкополой шляпе и гетрах, держа ее под руку ^{[14, с. 168]}.

Суть понятия передана в достаточной мере, но его специфичность (в частности, отношение к церковному облачению представителей определенной конфессии), как и в предыдущем примере, показать не удалось. Представляется, что в подобных случаях необходим комментарий за рамками текста произведения, который бы дал читателю недостающую информацию о внешнем виде и назначении предмета, краткие исторические сведения.

Генерализацию можно наблюдать и на примере замены слова-реалии pennies гиперонимом «деньги», которое, тем не менее, в достаточной мере передает смысл высказывания:

It was true of course, though sprinkled with the little inaccuracies that added to the story, making it strong meat for the hundreds of readers who wanted value for their pennies ^{[13, с. 418]}.

Все это было так, хотя и сдобрено небольшими неточностями, которые приукрашивали всю историю, давая пищу для всевозможных домыслов сотням читателей, желавшим получить за свои деньги хороший товар ^{[14, с. 405]}.

Также переводчик использует гипо-гиперонимический перевод при передаче реалий, обозначающих предметы кухонной утвари:

There was a little clutch of boiled eggs as well, in their own special heater, and porridge, in a silver porringer ^{[13, с. 110]}.

Были там и вареные яйца в своем особом горячем гнездышке, и овсянка в серебряной миске ^{[14, с. 107]}.

В данном предложении слово, означающее посуду, предназначенную специально для подачи каши, заменено гиперонимом «миска», так как в данном контексте эта замена не искажает общего смысла высказывания.

В более сложных случаях, когда переводчик сталкивается с бытовыми понятиями, специфика которых не позволяет воспользоваться при переводе ни одним из существующих лексических соответствий, Г. Островская использует контекстуальную замену, как, например, в следующем предложении:

The only difference is that I don't take Taxol, I prefer Eno's, and you must never let me run out of my particular brand of toothpaste ^{[13, с. 76]}.

Разница лишь в том, что я употребляю не английскую соль, а крушину, и тебе придется следить, чтобы у меня всегда был хороший запас моей любимой зубной пасты ^{[14, с. 73]}.

В данной ситуации в оригинале упоминаются названия лекарственных средств. При их переводе на русский язык, стремясь передать смысловое содержание данных лексических единиц, переводчик прибегает к уподоблению, контекстуальной замене. В частности, для перевода реалии Eno's, согласно поисковой системе Reverso Context означающей средство от боли в желудке ^[17], Г. Островская вместо фирменного названия, популярного в английской фармацевтике, однако совершенно неизвестного русскоязычной аудитории, употребила слово крушина (так как согласно народной медицине отвар коры этого дерева также благоприятно влияет на работу желудка), тем самым в достаточной мере передала суть реалии.

Следующим примером уподобления является слово pageant, которое электронный словарь Cambridge Dictionary определяет как действо, обычно проводившееся на свежем воздухе людьми в исторических костюмах, разыгрывающих сцены из событий прошлого ^[18]. Переводчик же, передав смысл реалии словом «маскарад», предпочла непривычному определению более близкое русскоязычному читателю слово:

I remember a pageant here, some years ago ^{[13, с. 249]}.

Помню, какой тут был маскарад несколько лет назад ^{[14, с. 240]}.

Необычный перевод англоязычного слова-реалии мы встречаем в следующем предложении:

There was tea, in a great silver urn, and coffee too, and on the heater, piping hot, dishes of scrambled eggs, of bacon, and another of fish ^{[13, с. 110]}.

Там стоял большой серебряный электрический самовар и кофейник, блюда с яичницей, ветчиной и рыбой на электрической плите ^{[14, с. 107]}.

Словарная дефиниция реалии urn — большой металлический контейнер с крышкой цилиндрической формы, который используется для хранения и поддержания температуры большого объема чая или кофе ^[14], то есть большой чайник или кофейник с подогревом. В переводе же Г. Островская, прибегая к уподоблению, заменяет urn на «самовар», тем самым подобрав для перевода понятие с несоответствующим оригиналу, русским национальным колоритом.

При передаче на русский язык названий игр и развлечений, которые в буквальном переводе ничего не говорят русскоязычному читателю, как правило, используется уподобление, как, например, в этом случае:

You would enjoy it, wouldn't you, seeing my son lying in his pram under the chestnut tree, playing leap-frog on the lawn, catching butterflies in the Happy Valley? ^{[13, с. 387]}

Ты бы радовался, не так ли, видя как мой сын лежит в коляске под каштаном, играет в чехарду на лужайке, ловит бабочек в Счастливой Долине? ^{[14, с. 376]}

Таким же способом переводится название развлекательного занятия ducks and drakes, суть которого сводится к метанию мелких плоских камешков в водоем со спокойным течением таким образом, чтобы они несколько раз отскочили от водной поверхности, прежде чем пойти на дно. Г. Островская передает данную реалию названием подобной русской игры — «блинчики»:

We threw more stones, went to the water's edge, flung ducks and drakes, and fished for driftwood ^{[13, с. 153]}.

Мы кидали камушки Джесперу, подойдя к кромке воды, бросали «блинчики», а затем стали вылавливать плавник ^{[14, с. 148]}.

В примере с упоминанием карточной игры, принятой в англоязычной среде, мы также наблюдаем подбор аналога, который несет иной национальный колорит. Сравним названия Snap and Happy Families и «подкидной дурак»:

Bridge does not come easily to a mind brought up on Snap and Happy Families; besides, it bored her friends to play with me ^{[13, с. 29]}.

Для того, кто привык к «подкидному дураку», не так-то просто выучиться бриджу. К тому же друзьям миссис Ван-Хоппер было скучно играть со мной ^{[14, с. 27]}.

В данном случае суть «чужого» понятия передана в достаточной мере и не искажает общего смысла высказывания, а, например, перевод калькой был бы непонятен читателю.

Название английской интеллектуальной игры jig-saw, предполагающей составление цельного изображения из разрозненных кусочков картинки, также передано аналогом («головоломка»). На наш взгляд, он не в полной мере раскрывает суть данной реалии. Учитывая наличие определенного контекста, ее русскоязычным аналогом с более конкретизированной семантикой стало бы слово «мозаика».

В той ситуации, когда переводчик не смогла найти близкое по сути развлекательное занятие в языке перевода, она воспользовалась приемом калькирования, что можно увидеть в следующем примере:

One put on an old skirt and a pair of sand-shoes and played Hares and Hounds on the common with the children who lived next door ^{[13, с. 210]}.

Надевай старую юбку и парусиновые туфли и играй на выгоне с соседскими ребятами в «зайцев и собак» ^{[14, с. 203]}.

В случае со встретившейся в тексте романа гастрономической реалией crumpets переводчик отдает предпочтение приему уподобления, переводя ее как «булочки». Однако согласно онлайн-словарю Cambridge Dictionary crumpet является небольшой плоской пористой лепешкой, традиционно подаваемой со сливочным маслом в горячем виде ^[18]. Поэтому представляется, что в этом случае переводчиком все же не в полной мере была передана семантическая специфика безэквивалентной единицы.

Некоторые бытовые реалии могут передаваться и путем транскрибирования и (или) транслитерации, хотя такой способ перевода данной категории безэквивалентной лексики менее распространен. Ниже приведены примеры единиц мер и денег, которые переданы на язык перевода с помощью этого способа:

You wouldn't let me drive you five yards when I offered to ^{[13, с. 446]}.

Со мной вы не захотели проехать и пяти ярдов ^{[14, с. 431]}.

Maxim gave him two shillings ^{[13, с. 509]}.

Максим дал ему два шиллинга ^{[14, с. 495]}.

Однако не во всех случаях передача в романе реалий, обозначающих денежные единицы, происходит столь однозначным способом. Например, в одном из случаев переводчик переводит словосочетание a pound note как «долларовая бумажка». Такой перевод представляется нам не вполне обоснованным, так как, хотя доллар является характерной для англоязычной культуры денежной единицей, это все же американская национальная валюта, а действие романа происходит в Англии.

С помощью транскрибирования также переводятся названия напитков, как в следующих предложениях:

«Don't think me very odd, Frith, but I rather think I'd like a small glass of brandy» ^{[13, с. 348]}.

— Не удивляйтесь, Фрис, но не могли бы вы принести мне капельку бренди? ^{[14, с. 337]}

He would stand in a crowd with other people from the estate, and then drink cider at the long table arranged for them in one corner of the terrace ^{[13, с. 306]}.

Он будет стоять вместе с другими работниками поместья, а потом пить сидр за длинным столом, по ставленным в одном из углов террасы ^{[14, с. 297]}.

Здесь сидром называется фруктовый напиток, право Англии считаться его страной-изобретателем и в наши дни все еще оспаривается Францией и Италией.

Путем транскрибирования в тексте романа передано также название народного танца, а именно:

The butterflies would dance their merry jig across the lawns, and spiders spin foggy webs, and small startled rabbits who had no business to come trespassing poke their faces through the crowded shrubs ^{[13, с. 493]}.

Бабочки отплясывали джигу на лужайках, ткали прозрачные паутины пауки, а маленькие пугливые кролики, которым вовсе нечего было здесь делать, просовывали мордочки в кишащий местным народцем кустарник ^{[14, с. 479]}.

Проанализировав перевод выявленных бытовых реалий и подсчитав число случаев применения того или иного способа передачи бытовой лексики с английского языка на русский, определим процентное соотношение способов перевода безэквивалентных лексических единиц и представим результаты в виде таблицы (таблица 2):

Таблица 2. Использование различных способов передачи бытовых реалий (на примере перевода романа Дафны Дю Морье «Ребекка», выполненного Г. Островской)

Итак, частотность встречающихся в данном произведении способов передачи бытовых реалий в процентном соотношении выглядит следующим образом: уподоблением переданы 26 % реалий, в 23 % случаев имеет место перифрастический перевод, калькирование применено к 23 % единиц безэквивалентной лексики, 19 % лексических единиц переведено путем их транскрибирования (транслитерации), а гипо-гиперонимический перевод прослеживается в 9 % случаев.

На основании результатов анализа можно заключить следующее: при переводе бытовых реалий с английского языка на русский наиболее востребованными оказались уподобление и калькирование. Наименее продуктивным способом передачи бытовых реалий является гипо-гиперонимический перевод.

Выводы

Перед переводчиком Г. Островской стояла трудная задача. Во-первых, художественный перевод сложен сам по себе, требуя от переводчика мастерского владения словом, внимательного изучения авторского стиля и глубокого постижения авторского замысла. Во-вторых, роман «Ребекка» наполнен реалиями, отражающими быт предшествующих эпох и создающими атмосферу произведения. В данном случае важна передача не только смысла, но и национального, а также временного колорита реалий. Переводчик выполнила задачу, что позволяет на примере данного перевода делать выводы о закономерностях применения и продуктивности различных способов передачи реалий с английского языка на русский.

1. В ходе анализа перевода реалий, представляющих элементы английского быта 30-х гг. XX в., было выявлено, что в данном романе большинство реалий такого рода передаются переводчиком Г. Островской с использованием уподобления, перифрастического перевода и калькирования. Далее следуют транскрибирование и транслитерация. Гипо-гиперонимический находит применение значительно реже. Можно заключить, что Г. Островская отдавала предпочтение тем способам передачи англоязычных реалий, которые способны сделать безэквивалентную единицу более понятной для представителей русскоязычной аудитории. Однако не все переводческие решения видятся оправданными в полной мере, и в некоторых случаях наблюдалась частичная утрата смысловой нагрузки переводимого слова, его национального или временного колорита. Отсюда вывод: при передаче реалии необходимо определить, насколько она в данном случае влияет на атмосферность текста оригинала, несет ли она дополнительную смысловую нагрузку, и, если да, то насколько она важна для передачи атмосферы и культурно-исторического контекста произведения. Это основания, отталкиваясь от которых, переводчик может делать выбор: «приближать» перевод к реципиенту, не обладающему соответствующими фоновыми знаниями, или максимально сохранять и передавать национальный и временной колорит реалии, при необходимости снабжая реципиента недостающими фоновыми знаниями.

2. Среди бытовой безэквивалентной лексики наибольшую сложность для перевода представляют названия предметов одежды, вышедших из употребления, а также слова-реалии, обозначающие блюда английской кухни, кухонные принадлежности и прочие понятия, относящиеся к области кулинарии, в связи с их огромным разнообразием и высокой специфичностью. Это не позволяет в полной мере передать их национальный и временной колорит при помощи аналогов, имеющихся в переводящем языке. В случае с этими реалиями наблюдается потеря колорита, невозможность передать значение реалии во всей полноте.

3. Перифрастический (описательный) перевод обычно не является способом выбора при передаче безэквивалентной лексики по причине его многословности и громоздкости, осложняющих восприятие текста. Но анализ показал, что в случае с бытовыми реалиями, экспликация во многих случаях уместна, а замена реалии аналогом из языка перевода или гипо-гиперонимический перевод могут приводить к потере колорита, «смазыванию» читательского впечатления, потере значимой части смысловой нагрузки. Также в случаях, когда реалии значительно влияют на атмосферность художественного текста, передают не только местный, но и временной колорит, являясь устаревшими, и являются значимыми элементами стратегии реализации авторского художественного замысла, представляется желательным давать дополнительно расширенные объяснения, толкования реалий в сносках или в комментариях, помещаемых после основного текста, что будет способствовать углублению фоновых знаний и расширению культурно-исторического кругозора читателя текста перевода.

4. При переводе художественного текста сопоставляются не только языки оригинала и перевода, но и разные культуры. Как правило, такой перевод отличается своей небуквальностью. Перевод художественного теста, содержащего описание быта определенного исторического периода, требует особого подхода, так как необходимо не только как можно точнее передать значение безэквивалентных лексических единиц, но и сохранить исторический (временной) колорит реалии. Адекватности и точности перевода более способствует ориентация на использование различных способов перевода с учетом многих факторов на основе изучения культуры и истории страны исходного языка, с тем чтобы атмосфера, колорит и культурная ценность художественного произведения были в полной мере восприняты иноязычным читателем, нежели на стандартные, теоретически обоснованные решения.