Процессуальный алгоритм обеспечения права на защиту несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого в досудебном производстве по уголовному делу

Процессуальный алгоритм обеспечения права на защиту несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого в досудебном производстве по уголовному делу

Указом Президента Российской Федерации период с 2018 по 2027 гг. объявлен десятилетием детства ^[1]. Данное решение основывается на результатах реализации принятой несколькими годами ранее Национальной стратегии действий в интересах детей ^{[2; 3]}. Именно в ней впервые четко обозначена необходимость скорейшего и последовательного перехода к дружественному для ребенка правосудию и отмечено наличие таких проблем, как недостаточная эффективность имеющихся в РФ механизмов защиты прав и интересов несовершеннолетних, неисполнение международных стандартов в области прав ребенка, низкая эффективность профилактической работы.

В каком бы качестве ни вступал в производство по уголовному делу несовершеннолетний, в отношении него должны действовать предусмотренные международными актами, Конституцией РФ и действующим уголовно-процессуальным законодательством процессуальные гарантии, необходимые для обеспечения полноценной защиты его прав и законных интересов. Наиболее значимой из них является обеспечение и безусловная возможность реализации им своего права на защиту.

Однако внесённые в УПК РФ за последние годы изменения и дополнения практически никак не затрагивали процессуальное регулирование этого права в отношении несовершеннолетних. При этом именно этот сегмент процессуальной деятельности нуждается в повышенном внимании со стороны российского законодателя, основанном на чётком понимании фактического действия норм уголовно-процессуального закона в отношении лиц, которые в силу возраста не в состоянии самостоятельно и эффективно осуществлять свою защиту от уголовного преследования. Процессуальная регламентация права на защиту несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого в сочетании с подкрепляющими его нормативными гарантиями должна быть направлена на создание единого и внутренне не противоречивого процессуального алгоритма его обеспечения. Однако этому пока препятствуют некоторые обстоятельства, нередко приводящие к ущемлению данного права. Так, недостаточно чётко определены процессуальные положения, с момента наступления которых подлежит обеспечению право на защиту несовершеннолетних. Нормативное регулирование обеспечения участия защитника и законного представителя не учитывает социальных реалий, объективно усложняющих выполнение требований закона о своевременном их привлечении. В сфере обеспечения и реализации права на защиту отсутствуют единые координирующего значения законодательные, основанные на них иные положения, которые бы учитывали в полной мере специфику несовершеннолетнего возраста.

С учетом изложенного изучения требует вопрос обеспечения права на защиту несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого в соотношении с такими аспектами как досудебный механизм его реализации, соответствие и соблюдение при этом специфических особенностей несовершеннолетнего возраста, дифференцированных правил производства по уголовному делу, качество и содержание защиты, полнота уголовно-процессуальной деятельности в части обеспечения прав и законных интересов несовершеннолетних и их законных представителей.

Комплексных исследований, посвященных проблемам обеспечения несовершеннолетнему подозреваемому и обвиняемому права на защиту российскими процессуалистами давно не проводилось, хотя отдельные публикации по данной тематике в юридической литературе периодически появлялись ^{[4 - 7]}.

Согласно ч. 2 ст. 16 УПК РФ к категории субъектов обеспечения права на защиту отнесены: суд, прокурор, следователь и дознаватель. Процессуальные обстоятельства, с возникновением которых должно быть обеспечено право на защиту, должны совпадать с началом процессуальных моментов, дающих основания для признания несовершеннолетнего подозреваемым (ч. 1 ст.46 УПК РФ) или обвиняемым (ч. 1 ст. 47 УПК РФ). В указанном перечне следует также предусмотреть обстоятельства, возникающие при осуществлении иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном ст.144 УПК РФ. Соответственно, прежде чем приступить к процессуальному контакту с лицом несовершеннолетнего возраста на начальном этапе уголовного преследования, следователем и дознавателем должен соблюдаться определенный алгоритм осуществления процессуальных действий.

Первое составляющее действие такого алгоритма предполагает обязательное установление и фиксацию факта нахождения подвергнутого уголовному преследованию лица в несовершеннолетнем возрасте в соответствии со ст.ст.19, 20 УК РФ, п.1 ч.1 ст.421, ст.73 УПК РФ. Возраст входит в число обстоятельств, подлежащих доказыванию, является одним из составных условий наступления уголовной ответственности и квалификации преступления.

Недопустимо, чтобы применение мер процессуального принуждения опережало действие по установлению возраста, в котором пребывал несовершеннолетний в момент совершения преступления. В последствии может выясниться, что фактически он оказался меньше предусмотренного законом четырнадцатилетнего либо шестнадцатилетнего возраста для привлечения к уголовной ответственности. В связи с нарушениями, допущенными при установлении несовершеннолетнего возраста также могут быть нарушены требования о привлечении для участия в следственных действиях педагога (психолога) в соответствии с ч.3 ст.425 УПК РФ.

В следственной практике возраст, как правило, фиксируется в объяснении либо протоколе первого допроса заподозренного лица. Для точной констатации несовершеннолетнего возраста было бы правильным составление специального процессуального документа с указанием подтверждающих его сведений: о принятых следователем или дознавателем мерах по точному определению возраста, и, конкретных, использованных для этого средств и способов (например, со слов несовершеннолетнего или его законных представителей, представленных ими документов, удостоверяющих личность, по результатам судебно-психиатрической экспертизы, иных источников) с последующим приложением соответствующих документов.

Вторым составляющим действием рассматриваемого алгоритма является выполнение требований ст. 16 УПК РФ об обязанности по разъяснению несовершеннолетним подозреваемому и обвиняемому права на защиту. Изучение практики показало, что в большинстве случаев, следователи и дознаватели разъясняют несовершеннолетним право на защиту путем ознакомления их с текстом составленного протокола о разъяснении права на защиту (72%), в котором, как правило, дословно воспроизводится содержание ст.ст.16 и 50 УПК РФ.

На наш взгляд, помимо данных статей, в содержание разъясняемых положений для несовершеннолетнего должны быть включены правила: об обязательном участии адвоката-защитника (с разъяснением отличий между «защитой приглашенной» и «защитой назначенной»), законного представителя и порядка их вступления в производство по уголовному делу, а также отстранения либо замены. Для подтверждения своевременного разъяснения права на защиту по дате и времени своего составления, данный протокол должен опережать все последующие процессуальные процедуры с участием несовершеннолетнего. В любом случае, разъяснение права на защиту должно проходить как можно более в полном объеме, подробно и содержательно. Знание своих прав и эффективность их осуществления для личности зависит не только от профессиональной юридической помощи либо его собственных интеллектуальных способностей, но и содействия в этом следователя или дознавателя, в производстве которого находится уголовное дело.

Так, в отличие от общих прав, указанных в ст.ст.46 и 47 УПК РФ несовершеннолетние подозреваемые, обвиняемые вправе пользоваться и специальными. Например, помощью более широкого круга лиц (законного представителя, педагога, психолога), рассчитывать на особые процессуальные гарантии и их обеспечение (при участии в следственных действиях, в судебном разбирательстве, при применении мер процессуального принуждения), ходатайствовать о дополнительных основаниях прекращения уголовного дела и т. д.

Для того чтобы знать свои права и связанные с ними процессуальные гарантии, пользоваться ими в целях своей защиты, несовершеннолетнему подозреваемому, обвиняемому, необходимо с ними основательно ознакомиться. В этой связи, согласно ч.1 ст.11 и ч.2 ст.16 УПК РФ обязанность их разъяснения возложена на следователя, дознавателя. По справедливому мнению В. С. Шадрина «… если лицу не сообщено о принадлежащих ему правах, и они не разъяснены, то вряд ли можно говорить об их обеспечении. Без знания содержания своих прав, их субъект не в состоянии ими распорядиться» ^{[8, с. 43-44]}. Недопустимо, чтобы несовершеннолетний долгое время находился в неведении об особенностях своего правового и процессуального положения.

Как показало наше исследование, данное требование не всегда соблюдается должным образом. Изучение уголовных дел позволяет приводить в пример случаи адвокатского реагирования, получившие процессуальную фиксацию в протоколах следственного действия после наблюдения за процессом разъяснения прав несовершеннолетним. Например, в виде замечания о том, что процедура разъяснения прав выливается «в монотонное зачитывание (оглашение) содержания соответствующей статьи УПК РФ с последующей постановкой вопроса о том, понятны ли субъекту его права», либо «права разъяснены не в полном объеме» ^{[9, 10]}.

По нашему убеждению обязанность следователя, дознавателя разъяснить права не предполагает просто «зачитать» их из текста УПК РФ. Основная задача разъяснения состоит в стремлении помочь понять их смысл, раскрыть содержание и правовые последствия, которые могут наступить в случае их реализации, и, наконец, обеспечить условия для того, чтобы он мог воспользоваться своими правами.

Пассивность со стороны следователей и дознавателей вызвана, по мнению некоторых ученых, формальным подходом к выполнению возложенной на них обязанности по разъяснению прав ^{[11, с. 46; 12, с. 15]}. В литературе встречаются также предложения о том, чтобы в полномочиях следователя, дознавателя особо выделить и детально расписать обязанности по обеспечению прав и интересов участников процесса, что указанное дополнение может способствовать укреплению их ответственности за соблюдением процессуальных гарантий ^{[13, с. 246; 14]}. Между тем содержание ч.1 ст.11 и ч.2 ст.16 УПК РФ все же предусматривают, хотя и без описания соответствующего механизма, обязанность должностных лиц разъяснять участникам уголовного судопроизводства их права. Ситуацию усложняет также и то, что сам процесс разъяснения прав подозреваемому и обвиняемому фактически бесконтролен (активность адвокатов при этом минимальна).

Важным является также и то, что несовершеннолетнему, в силу возрастных и иных особенностей сложно сразу и до конца понять и освоить суть своих прав (в силу того, что они выражены непростыми для его понимания юридическими терминами) и возможных вариантов их использования в ходе защиты. Можно привести пример из решения Европейского Суда по правам человека по делу о соблюдении государствами ст.6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (в ней предусмотрено право на справедливое правосудие), в котором отмечено, что «нельзя требовать, чтобы несовершеннолетний понимал абсолютно все, что происходит в правовых ситуациях, поскольку даже взрослый человек (без специального юридического образования) часто не может до конца понимать происходящее. Вместе с тем, несовершеннолетний обвиняемый должен иметь возможность понимать происходящее в общем смысле: в т. ч. природу самого процесса и возможные его последствия, а также то, что говорится судом, прокурором и свидетелями» ^[15].

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ содержится руководящее разъяснение относительно того, что «предусмотренные УПК РФ права должны быть разъяснены в объеме, определяемом процессуальным статусом лица, в отношении которого ведется производство по делу с учетом стадий и особенностей различных форм судопроизводства» ^[16]. Если обратиться к содержанию ст.ст. 46 и 47 УПК РФ, в которых перечислены права подозреваемого и обвиняемого, не сложно убедиться, что в них отсутствуют те, которые принадлежат находящимся в этом статусе несовершеннолетним. Для прояснения ситуации можно обратить внимание на главу 50 УПК РФ, в которой регламентированы особенности производства по уголовным делам данной категории. Однако и в ней сосредоточены не все нормы о принадлежащих несовершеннолетним правах. Некоторые из них бессистемно рассредоточены по всему УПК РФ (например, в ст.ст.27, 48, 51, 96, 98, 105, 108, 113, 132, 154, 188, 191, 280, 397 и др.).

В целом, предусмотренные в УПК РФ права несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого можно классифицировать на две группы: общие, установленные ст.ст.46 и 47 УПК РФ и специальные, вытекающие из особенностей досудебного и судебного производства по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних. Соответственно этому, в определенных законом случаях, разъяснению должны подлежать все права несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, т. е. как общие, так и специальные. Иначе говоря, помимо общих прав, указанных в ст.ст.46 и 47 УПК РФ, подлежат также разъяснению их специальные права, связанные:

с обязательным участием профессионального защитника – адвоката (п.2 ч.1 ст.51 УПК РФ);

с обязательным участием и допуском законного представителя (ст.ст.16, 48, 426, 428 УПК РФ);

с применением мер процессуального принуждения по особым правилам (ст.423 УПК РФ);

с назначением процессуальных издержек (ч.8 ст.132 УПК РФ);

с вызовом к следователю, дознавателю, суд (ст.424 УПК РФ);

с участием педагога, психолога (ст.425 УПК РФ);

с выделением уголовного дела в отдельное производство (ст.422 УПК РФ);

с производством следственных действий по особым правилам (ст.425 УПК РФ);

с кругом обстоятельств, подлежащих доказыванию (ч.1 и 2 ст.421 УПК РФ);

с медицинским освидетельствованием (ч.4 ст.421 УПК РФ);

с исследованием состояния здоровья (ч.3 ст.421 УПК РФ);

с прекращением уголовного дела по альтернативным осуждению и наказанию основаниям (ст.427 УПК РФ, ст.ст.90 – 92 УК РФ);

со смягчением вины и наказания (ст.ст.60-61 УК РФ);

с отказом в ознакомлении несовершеннолетнего с теми материалами уголовного дела, которые могут оказать на него отрицательное воздействие (ч.3 ст.426 УПК РФ);

с иными процессуальными обстоятельствами (например, связанными с ограничением применения некоторых дифференцированных видов уголовного судопроизводства, предусмотренных гл.32.1., 40, 42 УПК РФ).

По результатам проведенного нами анкетного опроса более половины следователей и дознавателей (56,5%) отметили, что в своей практической деятельности разъясняют несовершеннолетним только их общие права, предусмотренные ст.ст.46 или 47 УПК РФ. Некоторые из опрошенных отметили, что дополнительные права несовершеннолетних разъяснению не подлежат, поскольку закон этого не требует. Полагаем, что данные обстоятельства могут негативно сказываться на эффективности правоприменительной деятельности, поскольку «… игнорирование специфики производства по делам несовершеннолетних, с очевидностью приводит к неполноте их производства» ^{[17, с. 5]}. Другими словами, возникает существенное упущение в деятельности по разъяснению прав, предоставленных федеральным законом именно несовершеннолетним, что явно не способствует всесторонности и полноте обеспечения права на защиту. Следует иметь в виду, что под «правом на защиту» понимается не только обеспечение непосредственного участия защитника (адвоката или иного лица) в уголовном процессе в соответствии с требованиями ст.ст.50 - 51 УПК РФ, но и конкретные права подозреваемого, обвиняемого, подсудимого по реализации своего права на защиту. И суть, характер, содержание этих прав у несовершеннолетнего намного шире и специфичнее, чем у совершеннолетних участников дела с аналогичным статусом.

Используемые в производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних процессуальные документы, также должны в своем содержании учитывать эту специфику (в т.ч. протокол задержания; постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого; протокол разъяснения подозреваемому или обвиняемому права на защиту; протокол явки с повинной и др.). Поскольку в силу значительного объёма воспроизводить их по памяти способны далеко не все следователи и дознаватели. Следовательно, разъяснение при производстве следственных и иных процессуальных действий специальных прав несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, как составной части обеспечения и реализации права на защиту может не состояться.

Следующим составляющим звеном обеспечения права на защиту является создание условий для вступления адвоката-защитника в производство по делу, содержание которых зависит от того, по приглашению (соглашению) либо по назначению он будет участвовать.

В некоторых региональных адвокатских палатах широко внедряются и активно используются современные технологии привлечения адвокатов к участию в уголовных делах в качестве назначенного защитника. Случаи, когда адвокат получает дела напрямую от следователя или дознавателя, отслеживаются и если нарушение подтверждается, то выносится предупреждение, а само виновное лицо исключается из списка адвокатов, работающих по назначению ^[18]. Приведенный пример заслуживает положительного внимания и внедрения по всей территории РФ. В дополнение считаем нужным упомянуть инициативу Минюста России, заявленную в целях упорядочения назначения адвокатов с использованием автоматизированной информационной системы (АИС). Если приглашенный защитник не пришел на процесс, адвоката определят с использованием АИС. Необходимые поправки ведомство предлагает внести в ст.50 УПК РФ. По мнению инициаторов, нововведение позволит исключить влияние заинтересованных лиц на распределение поручений между адвокатами. Иными словами, никто не сможет влиять на то, какого защитника назначат фигуранту дела. При этом министерство предлагает считать недопустимым доказательством показания подозреваемого, обвиняемого, которые он дал в ходе досудебного производства по делу с участием защитника, назначенного с нарушением требований ^[19]. Таким образом, очевидно, что регулирование порядка назначения адвоката продолжает развиваться и находится в настоящий период на стадии совершенствования.

Следователю или дознавателю при подготовке требования в адвокатское образование необходимо как можно более полно информировать его представителей сведениями о личности несовершеннолетнего, с указанием: пола, языка, возраста, краткой информации о преступлении и иных данных. Такой подход оптимален в целях обеспечения гендерной и языковой совместимости защитника и несовершеннолетнего. Их наличие, в свою очередь, может способствовать предупреждению требований о замене адвоката-защитника, отказа в даче согласия на вступление назначенного защитника (ч.4.1. ст.49 УПК РФ) и соблюдению разумных сроков судопроизводства, обеспечению стабильной и максимально эффективной защиты в ходе досудебного производства.

После обеспечения участия адвоката в производстве по уголовному делу уполномоченное лицо приступает к обеспечению законного представителя. УПК РФ не устанавливает порядка определения (отбора) и назначения законного представителя. Поэтому на этом этапе важно выяснить мнение несовершеннолетнего о том, кого именно из своих родителей, усыновителей, опекунов или попечителей он хотел бы видеть в качестве законного представителя. Например, нормы ст.57 Семейного кодекса РФ предусматривают право ребенка с десятилетнего возраста выражать свое мнение при решении любого вопроса, затрагивающего его интересы. Навязывание кандидатуры законного представителя вопреки воле несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, будет противоречить предписаниям ч.ч.1 и 2 ст.16 УПК РФ. В изученных нами материалах уголовных дел иногда встречались ситуации, когда подросток просил приглашать, например, не отца (ввиду неприязненных с ним отношений), а мать ^[20].

Согласно п.12 ст.5 УПК РФ перечень установленных в нем законных представителей несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства является исчерпывающей. В него включены: родители, усыновители, опекуны или попечители, представители учреждений или организаций, на попечении которых находится несовершеннолетний, органы опеки и попечительства.

На основании ст.426 УПК РФ следователю, дознавателю необходимо вынести постановление о допуске к участию законного представителя, содержание и порядок принятия которого закон не разъясняет. Следователь вправе допросить законного представителя в качестве свидетеля, собрать на него характеризующий материал (документ, удостоверяющий личность и подтверждающий степень родства с несовершеннолетним, справку из ИЦ МВД России по субъекту о наличии или отсутствии судимостей, характеристики с места работы и жительства и др.). Таким образом, следователю, дознавателю достаточно проверить статус законного представителя на предмет соотношения его с перечнем п.12 ст.5 УПК РФ и отсутствия обстоятельств, указанных в ч.4 ст.426 УПК РФ. Во избежание вероятности признания права на защиту нарушенным, недопустимо проводить с несовершеннолетним следственные и иные процессуальные действия, пока не будет обеспечено участие законного представителя. В отличие от судебного производства, когда неявка своевременно извещенного законного представителя несовершеннолетнего подсудимого не приостанавливает рассмотрения уголовного дела (ч.3 ст.428 УПК РФ), в досудебном процессе бремя обеспечения обязательного его участия законом установлено в императивном порядке. Одобряя такую процедуру, законодатель не учел, что ввиду внешних и субъективных факторов гарантировать своевременное, без задержек беспрепятственное участие законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого из перечня п.12 ст.5 УПК РФ для следователя (дознавателя) является задачей не из легких.

Изучив сведения из судебно-следственной практики, мы пришли к выводу о том, что к препятствиям внешнего характера можно отнести сложные географические, климатические условия, дальние расстояния между населенными пунктами, неразвитая коммуникация, низкая платёжеспособность населения. Например, в одном из уголовных дел ввиду неприбытия (из-за плохих погодных условий) законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого из кочевой общины, следователь вынужденно пригласил вместо него социального педагога из сельской школы, поскольку процессуальный срок истекал, а более подходящей кандидатуры для этого ему в отдаленной местности найти не удалось ^[21]. К препятствиям субъективного характера можно отнести проявления недобросовестного родительства, т.е. сознательное уклонение законного представителя от воспитания несовершеннолетних детей. Примечательно, что для уголовного судопроизводства участие законного представителя императивно, даже в тех случаях, когда родители несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого многократно судимы, злоупотребляют спиртным или ведут иной антиобщественный образ жизни, однако при этом официально не лишены родительских прав ^[22]. Такой подход создает значительные проблемы в следственной практике. Например, суд усмотрел нарушение права на защиту в том, что следственные действия с несовершеннолетним были проведены не с участием матери обвиняемого, а с сотрудником органов опеки и попечительства (ведущего специалиста отдела опеки и попечительства местной администрации), назначенного постановлением следователя. Суд пришёл к выводу, что следователь не принял надлежащих мер для обеспечения допуска в качестве законного представителя матери либо отца. Из показаний следователя Ч. в ходе предварительного слушания следует, что он неоднократно принимал все возможные меры к вызову матери и отца несовершеннолетнего, направлял повестки, уведомлял по телефону, в итоге неоднократно составлялись справки об их неявке. Позже по электронной почте получено заявление от матери, в котором она отказалась представлять интересы своего несовершеннолетнего сына в качестве законного представителя, и не возражала, чтобы её интересы представлял сотрудник соцзащиты ^[23].

По одному из изученных нами уголовных дел в качестве законного представителя была допущена бабушка, одна воспитывавшая несовершеннолетнего обвиняемого с малолетства. При этом мать подростка проживала в другом районе и воспитанием сына никогда не занималась ^[24]. В другом случае, в качестве законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, был допущен двоюродный брат, т.к. родители несовершеннолетнего злоупотребляли алкоголем, семья состояла на учете как неблагополучная ^[25].

В научной литературе заслуженно уделяется особое внимание тому, что асоциально настроенные родители и неблагополучная семейная среда являются основным фактором (базовой причиной) противоправного поведения несовершеннолетних ^{[26; 27]}. Добавим, что такие законные представители также ущемляют права и законные интересы своих детей на защиту.

В отличие от следователей и дознавателей такие ситуации практически никогда не находят понимания у судов, поскольку случаи привлечения для участия иного лица в качестве законного представителя, не указанного в п. 12 ст. 5 УПК РФ, признаются существенными нарушениями норм уголовно-процессуального закона ^{[28; 29]}.

Следует также отметить проблему недостаточного в количестве штатного комплектования органов опеки и попечительства, что приводит к проблеме привлечения законных представителей из их числа ^{[30, с. 52]}.

Учитывая приведенные социальные реалии, в интересах упрощения (деформализации) порядка обеспечения участия законного представителя, а также обеспечения несовершеннолетнего защитой, считаем, что назрела необходимость рассмотреть в действующем уголовно-процессуальном законодательстве возможность привлечения в качестве законного представителя и других лиц вне перечня, установленного п.12 ст.5 УПК РФ.

Изучая процессуальную литературу, мы встречали предложения о расширении этого круга за счет любых родственников ^{[31, с. 203; 32, с. 68]}, приемных (патронатных) родителей ^{[33, с. 25]}, инспекторов по делам несовершеннолетних ^{[34, с. 45]} и органов управления образованием ^{[35, с.55]}. Полагаем, что позиционирование в этом качестве инспекторов по делам несовершеннолетних не является оптимальным решением, поскольку их функции носят, прежде всего, правоохранительный характер (в рамках деятельности ОВД, полиции). Например, к материалам некоторых изученных нами уголовных дел были приобщены их рапорты об обнаружении признаков преступления, совершенного с участием несовершеннолетних, характеризующие сведения из учёта, на котором подросток состоял как трудный. Более того, как справедливо отмечают процессуалисты, незнакомые подростку, а фактически - чужие люди, назначенные из органов опеки либо представителей соответствующих учреждений и организаций вряд ли могут вызывать доверие и положительно влиять, заинтересованно и активно оказывать реальную помощь в защите его прав и законных интересов ^{[36, с. 8; 37, с. 72; 6, с. 63]}. Что же касается иных лиц, например, из числа родственников несовершеннолетнего, то такая точка зрения заслуживает одобрения.

Близкие родственники указаны в п.4 ст.5 УПК РФ в следующем перечне: супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки. Соответственно, родственниками в п.37 этой же статье названы все иные лица, состоящие в родстве, за исключением близких родственников. Такие лица, основываясь на родственных либо нравственных началах должны быть способны брать на себя ответственность за процессуальное поведение несовершеннолетнего.

Замещение законного представителя иным лицом нам представляется возможным только на досудебном этапе уголовного преследования. Например, в связи с наступлением обстоятельств, когда необходимо: - допросить несовершеннолетнего в качестве подозреваемого на основании ч.2 ст.46 УПК РФ не позднее 24 часов с момента фактического задержания; - выполнить требования ч.3 ст.423 УПК РФ (незамедлительное уведомление о задержании); - разрешить ходатайство о мере пресечения согласно ч.4 ст.108 УПК РФ) и т.д. Актуальными могут быть также обстоятельства, когда несовершеннолетний в ходе доследственной проверки участвует для выяснения причастности к совершенному преступлению, в случаях явки его с повинной. Временная замена надлежащего законного представителя иным лицом только на досудебных стадиях представляется нам оптимальной также и потому, что на этом этапе от законного представителя не требуется выполнения существенных действий, связанных с принятием на себя обязательств в силу закона (например, выплаты процессуальных издержек по ч.8 ст.132 УПК РФ, судебного штрафа и т.д.). А такие действия, как выбор меры пресечения в виде присмотра за несовершеннолетним (ст.102 УПК РФ) могут быть реализованы другими, заслуживающими доверия лицами (ст.105 УПК РФ). В последующем, такие (временные) законные представители могут быть допущены в судебное производство уже в качестве защитника наряду с адвокатом и продолжить защиту несовершеннолетнего (ч.2 ст.49 УПК РФ) при условии разъяснения им такой возможности.

В каждом случае следует исходить из того, что близкие родственники и родственники всегда должны рассматриваться в качестве наиболее вероятных кандидатов для пребывания в этом процессуальном статусе. Примеры ответственности лиц за несовершеннолетнего, основанной на родственных отношениях и не являющихся законными представителями, мы можем увидеть в статьях 103, 105, 106 УПК РФ. Более того, родственные отношения являются основанием для отказа от дачи показаний, регламентированного ст.51 Конституции РФ. В производстве по уголовным делам о применении принудительных мер медицинского характера, близкий родственник приравнен к законному представителю (ч.1 ст.437 УПК РФ).

Результаты проведенного нами исследования приводят к следующим выводам.

Право на защиту в производстве по делам о преступлениях несовершеннолетних представляет собой обеспечиваемое в обязательном порядке уполномоченными органами правовое средство в целях защиты от уголовного преследования и осуждения, реализуемое несовершеннолетним подозреваемым, обвиняемым, а также лицом, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении при участии защитника и законного представителя с учетом особого порядка, установленного в УПК РФ.

Неотделимость права на защиту от гарантий его осуществления предусматривает обязанность разъяснения следователем и дознавателем несовершеннолетнему подозреваемому, обвиняемому их прав и одновременно служит основой их соблюдения. В этой связи в УПК РФ должны быть предусмотрены нормативные предписания, обязывающие соответствующих участников уголовного судопроизводства при наступлении случаев, связанных с возникновением подозрения, обвинения, разъяснять не только общие, но и специальные права. Предлагаем внести в ст.420 УПК РФ новую часть, изложив ее в следующей редакции: «Суд, следователь и дознаватель разъясняют несовершеннолетнему подозреваемому, обвиняемому права, предусмотренные статьями 46, 47, 48, 50, пунктом 2 части первой статьи 51 настоящего Кодекса с учетом особенностей производства по уголовным делам, предусмотренных настоящей главой».

С учетом специфики, а также в целях оптимизации средств и способов, основных направлений деятельности адвоката в процессе защиты несовершеннолетнего Федеральной Палате адвокатов предлагается разработать Стандарт осуществления адвокатом ювенальной защиты в уголовном судопроизводстве и вести специальные реестры адвокатов в регионах из числа наиболее опытных в ювенальной защите и представительстве.

В связи тем, что назначение надлежащих лиц из перечня п.12 ст.5 УПК РФ затруднительно, предлагаем внести в статью 426 УПК РФ новую часть 1.1.: «В случаях, не терпящих отлагательства, при невозможности обеспечить участие законного представителя в соответствии с перечнем п. 12 ст. 5 настоящего Кодекса, в том числе, если не удается установить его местонахождение либо участие установленного не представляется возможным на первом допросе несовершеннолетнего в качестве подозреваемого или обвиняемого, то, по постановлению следователя, дознавателя в качестве законного представителя могут быть допущены с их согласия один из близких родственников либо родственников несовершеннолетнего, о допуске которого ходатайствует подозреваемый, обвиняемый.

Участие указанных лиц допускается только в досудебном производстве по уголовному делу до устранения обстоятельств, препятствующих привлечению законных представителей, перечень которых определен п.12 ст.5 настоящего Кодекса».