Экономический национализм. Предпосылки возникновения и влияние на современный мир

Ковалев Андрей Андреевич кандидат политических наук доцент, Северо-Западный институт управления - филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации 199178, Россия, Санкт-Петербург область, г. Санкт-Петербург, ул. Средний Проспект, В.о., 57/43 Kovalev Andrei Andreevich PhD in Politics Associate Professor at the North-West Institute of Management, branch of RANEPA 199178, Russia, Sankt-Peterburg oblast', g. Saint Petersburg, ul. Srednii Prospekt, V.o., 57/43 senator23@yandex.ru Другие публикации этого автора

Введение

В течение последних пяти веков развивалась экономическая философия, нацеленная на оптимальное решение двух важнейших вопросов для государств: как распределять национальные экономические ресурсы и как удовлетворительно служить человечеству. Казалось, что эти две проблемы находятся в противоречии, но на самом деле они взаимосвязаны, и решение одной помогает решению другой. Например, государство с изобилием национальных ресурсов может торговать ими с другими странами, нуждающимися в данных ресурсах, тем самым способствуя развитию их экономики. В мировой истории так было с шелком, специями, железной рудой, нефтью, а в последние десятилетия ― с передачей знаний и человеческого капитала.

Классические экономисты, такие как, например, Адам Смит, отстаивали необходимость свободной торговли и поощряли создание богатства посредством активного участия в рыночных отношениях ^[8]. Однако этому мышлению противостоят националистические тенденции и сопутствующая философия экономического национализма. Дискуссия по вышеупомянутым подходам к развитию экономики длится уже давно и не закончится в обозримом будущем. Причины данного факта вполне понятны: оба подхода имеют право на существование и каждый из них в разные историко-политические периоды способствует развитию государственных экономик.

Исторические особенности становления экономического национализма

Экономический национализм ― тип политики, подчеркивающий важность внутреннего контроля государства над экономикой, трудом и формированием капитала, даже если это требует введения тарифов и других ограничений на движение товаров и капитала, изменений. Во многих случаях экономические националисты выступают против глобализации экономики или, по крайней мере, ставят под сомнение преимущества неограниченной свободной торговли. Экономический национализм может включать такие доктрины, как протекционизм, меркантилизм или импортозамещение.

Правительства традиционно были заинтересованы в сохранении своей экономической, а, следовательно, политической силы и поэтому стремились использовать имеющиеся в их распоряжении инструменты, например, налоговую структуру и дискреционные расходы для стимулирования экономического роста. Это было особенно актуально и правильно в ранний современный период, когда война была эндемичной: сильная экономика часто означала политическую независимость, а слабая ― завоевание иностранной державой.

Экономический национализм ― это испытанный веками и известный в истории метод обогащения. Есть много замечательных примеров, из разных времен и мест. Основные из них ― развитие национальных экономик Венеция, Великобритания и Китая ^[2].

Средневековая Венеция была первопроходцем торговой системы. Агрессивно насаждая национальные монополии в торговле пряностями и рабами и культивируя экономическую автаркию (независимость) через запреты на импорт, Венеция импортировала только сырье. Благодаря этой политике Венеция оставалась одним из богатейших городов Европы в течение почти 500 лет (1200–1700 гг.).

Многие экономисты ошибочно утверждают, что Британия была домом свободной торговли, и именно эта экономическая свобода породила промышленную революцию. В действительности Британия была самой ярой меркантилистской нацией Европы: она ввела 50 %-ю пошлину на импорт промышленных товаров от своих конкурентов, запретила иностранным компаниям работать в своей империи и сделала преступлением экспорт технологий и оборудования. Ранневикторианская Британия стала апофеозом идеи экономического национализма ― для экономики государства это окупилось с лихвой. Британия стала самой богатой страной, которую когда-либо видел мир, открыла новую эру в мировой истории и завоевала четверть планеты. Всему этому она обязана своей динамично развивающейся экономике.

Китай развивал свой торговый порядок, так называемую Кантонскую систему, в силу географического расположения, исторических и культурных традиций существовавшую изолированно от Европы. Иностранным купцам было разрешено торговать только в ограниченном количестве мест в Китае, они жили в местах торговли в полной изоляции, а Китай получал сверхприбыли от импортируемых товаров. Величайшее испытание ― это испытание временем: чем дольше оно длится, тем оно показательнее. И сейчас мы видим, что Кантонская выставка в Гуаньчжоу ― одна из всемирно известных, куда прибывают знакомиться с высокотехнологичной электроникой и прочими достижениями мировой науки и промышленности.

Международные связи и взаимозависимость экономик разных стран сократили препятствия на пути экономической открытости. Но, с другой стороны, экономическая интеграция породила страх и тревогу среди определенных групп в различных уголках мира. У этих недовольных и обеспокоенных людей, чаще всего обычных граждан, есть веские причины для беспокойства, поскольку они испытывают реальные трудности из-за потери рабочих мест и растущей экономической неопределенности.

Например, города штата Мичигана в США, такие как Флинт, Сагино и Детройт, стали свидетелями экономической депрессии с середины 1980-х гг. Заводы закрылись, хорошо оплачиваемая работа исчезла, а многие люди потеряли работу. В результате качество услуг, оказываемых государством, ухудшились, и надежда на лучшую жизнь стала просто мечтой. Такая ситуация наблюдалась во многих других промышленных центрах, не только в США. В Европе экономические проблемы в таких странах, как Франция, Англия, Греция и др. привели к социальным и политическим потрясениям.

В течение нескольких десятилетий США выступали за свободную торговлю и способствовали установлению глобального экономического режима, при котором товары и капитал перемещаются свободно. Изменение отношения простых граждан к свободной торговле во время экономического отчаяния и нехватки рабочих мест неизбежно приводит к поддержке ими экономического национализма. Однако эту тенденцию необходимо рассматривать в контексте изменений технологий, производительности труда, внутренней политики и глобализации.

Нынешний президент США Дональд Трамп был назван республиканцами и либертарианцами протекционистом, экономическим националистом, даже меркантилистом. Еще в 1988 г., выступая на шоу Опры Уинфри, Трамп критиковал расхожее представление о международной свободной торговле и экономическом глобализме как драйвере экономического роста ^[21]. Его мнение мало изменились за прошедшие десятилетия, особенно в вопросе асимметричной торговли Америки с Китаем.

В 2017 г., сразу после своей инаугурации, Дональд Трамп быстро начал трансформировать направление работы американского правительства. Он подписал ряд указов, которые сделали определяющим экономический национализм в большей части политических решений. Так, в одном из этих указов было заявлено, что Соединенные Штаты формально отказываются от любого намерения участвовать в Транстихоокеанском партнерстве, которое преследует цель сокращения торговых барьеров между 12 странами, и уточняет требования, которые государства-члены должны выполнять в рамках соглашения.

Еще один указ предусматривал ускорение строительства трубопроводов Keystone и Dakota Access, которые должны обеспечить транспортировку сырой нефти из Северной Америки и Канады на нефтеперерабатывающие заводы ближе к побережью Мексиканского залива.

Следующий указ санкционировал строительство обещанной им «стены» вдоль американо-мексиканской границы. Был издан указ президента США о временном запрете въезда беженцев, прибывающих в Соединенные Штаты из семи стран, объявленных угрозой безопасности американских граждан. Этот последний указ вызвал особую бурю споров и возражений.

Все изданные указы объединяет следование идеологии экономического национализма. Уильям Раппард в работе 1937 г сказал: «национализм ― это доктрина, которая ставит нацию на вершину шкалы политических ценностей, то есть выше трех конкурирующих ценностей: личности, региональных единиц и международного сообщества… Экономический национализм ― это политика национальной самодостаточности…» ^[22]. Таким образом, видение Трампа ― это коллективистский идеал восстановленного «национального величия», в котором должны участвовать все американцы, если это необходимо, через фискальную и регулятивную руку правительства.

Экономический национализм в научном дискурсе

Любой дискурс об экономическом национализме должен раскрывать его основы. Осознание основ экономического национализма может пролить свет на экономические тенденции, которые привели к возникновению явлений, рассмотренных выше. Ряд исследователей приписывает экономическому национализму определенные негативные качества и отвергает его как примитивное мышление ^[14]. С другой стороны, есть те, кто его защищает, декларируя, что экономический национализм вносит свой полезный вклад в том числе в областях, не связанных с экономикой. Как утверждал Адам Смит: «Самодостаточность экономики не является новым явлением. Тенденция к национальной исключительности так же стара, как сама человеческая природа, и она ни в коем случае не должны быть осуждена. Действительно, в других сферах, кроме экономики, национализм и национальные движения внесли немалый вклад в общий прогресс и счастье человечества» ^[10].

Экономический национализм представляет собой необходимую и рациональную политику для изменения в свою пользу симметрии во взаимозависимых экономических отношениях. Фридрих Лист в своей работе «Национальная система политической экономии» изданной в 1841 г., описал теорию развития экономического национализма в противовес концепции экономического либерализма ^[5].

Фридрих Лист очень критично относился к Адаму Смиту и считал, что А. Смит и его последователи пренебрегают тем, как мир работает в их понимании экономики. Пренебрежение приводит к выводам, которые были бы безответственными для лидеров страны. А. Смит и его последователи предлагают принимать «состояние вещей, которое еще не появилось». Они предполагают «существование Всеобщего союза и состояние вечного мира и выводят из этого огромные выгоды свободной торговли» ^[5].

Фридрих Лист согласен с тем, что свободная торговля выгодна некоторым странам в некоторых обстоятельствах. Он также считает, что это полезно для мира в целом. Однако он не считает, что это всегда выгодно всем народам во всем времена, что кажется разумной позицией, но ставит в противоречие со А. Смитом и его последователями.

Ф. Лист также полагает, что А. Смит ошибается, сосредотачиваясь на богатстве, а не на способности производить богатство: «поэтому сила производства богатства бесконечно важнее самого богатства; она обеспечивает не только обладание и увеличение того, что было получено, но и замену того, что было потеряно. Это в большей степени относится к целым нациям (которые не могут жить только за счет арендной платы), чем к частным лицам» ^[5].

Наконец, Ф. Лист считает, что лидеры стран должны сосредоточиться на долгосрочном благосостоянии нации. Подход А. Смита слишком сосредоточен на краткосрочных выгодах в ущерб долгосрочному процветанию.

Ф. Лист считает, что развитие требует определенного периода протекционизма и излагает свой взгляд на то, как развиваются нации: «На первом этапе они должны принять свободную торговлю с более развитыми нациями как средство выхода из состояния варварства и достижения прогресса в сельском хозяйстве. На втором этапе они должны прибегнуть к коммерческим ограничениям для стимулирования роста производства, рыболовства, судоходства и внешней торговли. На последней стадии, достигнув наивысшей степени богатства и власти, они должны постепенно вернуться к принципу свободной торговли и неограниченной конкуренции как на внутреннем, так и на внешнем рынках, чтобы их земледельцы, фабриканты и торговцы могли быть защищены от лени и стимулированы к сохранению приобретенного ими господства…. На первом этапе мы видим Испанию, Португалию и Неаполитанское королевство; на втором этапе ― Германию и Соединенные Штаты Америки; Франция, по-видимому, стоит близко к границе последней стадии, но только Великобритания в настоящее время достигла ее» ^[5].

Ф. Лист был одним из первых исследователей важности социальных институтов, а также состава населения для экономического роста: «Повсюду во все времена благосостояние нации было в равной мере пропорционально интеллекту, морали и трудолюбию ее граждан; в соответствии с ними богатство возрастало или уменьшалось; но промышленность и бережливость, изобретательность и предприимчивость со стороны отдельных лиц никогда еще не достигали ничего важного там, где они не поддерживались бы муниципальной свободой, соответствующими государственными учреждениями и законами, государственным управлением и внешней политикой, но прежде всего единством и властью нации» ^[5].

Таким образом, экономический национализм ― это скорее набор политик, которые изменялись с течением времени, которые кристаллизовались методом проб и ошибок. Правильно организованный торговый режим должен привести к тому, что страна будет экспортировать передовые продукты и импортировать сырье. Это искусственно расширяет национальное производство, приводит к полной занятости и нехватке рабочей силы, что создает мощный стимул для инвестиций в лучшие технологии и способствует долгосрочному экономическому росту.

На протяжении нескольких веков экономический национализм был привлекателен для некоторых групп людей. Апелляция к экономическому национализму, однако, различается в зависимости от насущных проблем того времени и ориентации тех, кто ее поддерживает. В последние годы эта концепция стала объединяющей для людей, на которых оказала влияние глобализация бизнеса. Экономический национализм пропагандируется как эффективный подход к обеспечению национальных интересов, созданию рабочих мест для граждан и сохранению независимости нации. Безусловно, обоснованность таких утверждений является спорной, но факт остается фактом: большинство людей обеспокоены воздействием глобализации бизнеса непосредственно на их жизнь, особенно на экономическое благополучие.

Экономический национализм следует отличать от других терминов, в какой-то степени близких по значению, таких как государственный капитализм, социализм и изоляционизм. При государственном капитализме государство приобретает или контролирует определенные отрасли промышленности, оно защищает некоторые частные предприятия от иностранных конкурентов и пытается расширить благосостояние людей. Кроме того, государство не может выступать за свободную торговлю. В этом случае государство выступает в роли защитника своих простых граждан и их благополучия. Идея экономического национализма совсем противоположная: правительство вмешивается в рынок, проводя протекционистскую политику, оправдывающую определенные элитные классы. Целью экономического национализма является укрепление национальных корпораций, влияние на внешнюю политику других стран и доминирование на мировом рынке, что может ограничивать деятельность иностранных компаний. Таким образом, экономический национализм является движущей силой достижения цели максимизации национального богатства за счет других стран.

В чисто социалистической системе большая часть средств производства находится в руках правительства, и государство может не стремиться к активному участию в мировом рынке. Социализм, по определению, подразумевает, что благосостояние и благополучие людей должно быть приоритетом. Однако, как и при экономическом национализме, это может не быть реальностью, поскольку политическая элита становится высшим арбитром того, что хорошо для народа. Более того, при экономическом национализме элитарная база гораздо шире, чем при социализме. Это дает людям вне правящей политической партии, как это имеет место в социализме, больше шансов воспользоваться экономическими возможностями. Однако в сегодняшней версии социализма, в частности, в Швеции, Финляндии и некоторых других европейских странах, государство несет ответственность за предоставление первоклассных государственных услуг своему народу и обеспечение приемлемого уровня жизни для своих граждан. В этих странах поощряется свободная торговля, но и от корпораций ожидают соблюдения высоких стандартов по отношению к их ответственности перед обществом. Это не относится к экономическому национализму, где свободная торговля ограничена, а национальным корпорациям предоставлена свобода действий для получения максимальных выгод.

Сторонники изоляционизма утверждают, что построение экономики только своей нации и воздержание от вмешательства в дела других стран является гарантией национального богатства и мира ^[3]. В условиях изоляционизма нация сосредотачивает свои ресурсы не на военной экспансии, а на создании надежных экономических институтов. Экономический национализм же, подчеркивает важность эксплуатации других стран, проецирования военной мощи и военных действий для расширения торговли за рубежом. Изоляционисты считают, что торговля не должна служить политике. В то время как изоляционисты пропагандируют патриотизм, экономические националисты активно поощряют грубый национализм и все, что с ним связано, от антииммиграции и предрассудков до игнорирования экономических проблем других стран ^[23].

Привлекательность экономического национализма сильна, когда страна переживает экономические трудности, и когда большими группами населения руководят националистические настроения, а не рациональное мышление. Однако в глобализированном мире идея экономического национализма может столкнуться с трудными препятствиями, или его практическое применение может иметь непредвиденные последствия, которые могут привести к нанесению ущерба глобальной позиции страны. Это та самая причина, по которой государственным деятелям в Британии много веков назад приходилось прислушиваться к рациональным экономическим аргументам и поддерживать либеральный торговый режим. Возрождение экономического национализма в индустриальных странах бросает вызов общепринятому мнению, касающемуся сущности свободной торговли.

Кроме философских взглядов, определяющих сущность экономического национализма, существуют также культурные, экономические и социальные основы его появления, о которых будет рассказано ниже. Но сначала рассмотрим еще раз и уточним философские основы экономического национализма.

Философские основы

Основное, чем привлекает экономический национализм, в чем состоит его притягательная сила, ― это ведущая роль государства в торговле и в ограничении или укреплении национальной экономики на глобальном рынке. Это развивалось с первых дней становления национального государства как автономного образования. Когда-то многие европейские государства находились в процессе создания своих государственных институтов и минимизации угроз для них со стороны других соседних государств. Экономические вопросы всегда имели жизненно важное значение для поддержания благосостояния граждан. Считалось, что протекционизм в узком смысле слова играет важную роль в обеспечении защиты растущей отечественной промышленности и повышении благосостояния растущего среднего класса. Это часто приводило к негативным взглядам на международную торговлю и способствовало появлению меркантилизма ^[1].

Известные классические экономисты, такие как Давид Рикардо и Адам Смит, опровергали меркантилизм и выступали за свободную торговлю ^[7],[8]. Наряду с другими сторонниками свободной торговли они внедряли в умы политиков и широкой общественности мысли о важности свободной торговли между странами. Это, однако, не означало, что политики рассматривали свободную торговлю независимо от националистических мотивов. Тот факт, что была поддержка свободной торговли, свидетельствует о том, что международная торговля была признана выгодной для участников мирового рынка. Кроме того, считалось, что свободная торговля позволяет людям разных стран ценить друг друга и строить прочные отношения.

Сторонники экономического национализма происходят из разных слоев общества, что затрудняет выявление философских основ экономического национализма ^[16]. И, соответственно, затрудняет формулирование окончательного определения экономического национализма. Например, могут существовать либералы, которые имеют общие с некоторыми консервативными группами идеологические взгляды на элементы экономического национализма, особенно на защиту рабочих мест.

Аналогичным образом, экономисты, имеющие различную теоретическую подготовку, могут в определенное время согласиться со своими коллегами в необходимости установления тарифов и открытия иностранных рынков для национальных корпораций.

Политические основы

Политические основы экономического национализма разделяются широким кругом теоретиков и политиков ^[9]. Его основная политическая предпосылка состоит в том, чтобы продвигать величие нации и защищать ее экономику от иностранной конкуренции. Во многих развивающихся странах политики считают, что защита стартапов, малых и средних компаний и сельскохозяйственного сектора способствует экономической самостоятельности и прогрессу ^[11]. Другие рассматривают экономический национализм, как инструмент для сплочения общества вокруг себя, тем самым поддерживают свое политическое влияние, а правящие партии ― свою власть ^[13].

В обоих случаях развивающиеся страны сталкиваются с фундаментальными проблемами: как сохранить власть и улучшить благосостояние людей. Однако в отсутствии надежных политических, правовых и экономических институтов ни одна из этих целей не достижима.

В экономически развитых странах как гегемонистские тенденции, так и грубый национализм вдохновляют элиту поддерживать экономический национализм. Это особенно характерно для стран, которые сталкиваются с медленным экономическим ростом или его спадом. В конце концов, те, кто продвигает экономический национализм, оказываются способствовавшими войне и игнорирующими национальные чаяния других народов. На всем протяжении истории человечества колониальные государства использовали насилие и военную интервенцию для контроля над богатствами бедных стран, которые затем становились либо протекторатами, либо колониями гегемонистской державы ^[19].

Экономический национализм рассматривается как инструмент войны и нестабильности. Как заявил экономист и социальный философ, Людвиг фон Мизес: «Экономический национализм несовместим с прочным миром. Протекционизм незаменим там, где нет внутренней свободной торговли. И все же экономический национализм неизбежен там, где правительство вмешивается в дела: свободная торговля даже в краткосрочной перспективе может сорвать цели, преследуемые различными интервенционистскими силами» ^[6].

В последние годы колонизация приняла различные формы. Продолжает использоваться и старая форма ― военная интервенция. Идеологи и лидеры военных конфликтов оправдывают свои действия тем, что такая форма отношений между государствами защищает права человека, восстанавливает законное правительство и избавляется от диктаторов. Эта форма вмешательства привела к невообразимому кровопролитию, росту терроризма и катастрофическому разрушению экономики целевых стран (например, Афганистан, Ирак, Сирия, Сомали, Йемен и т.д.).

Политики, интенсивно пропагандирующие экономический национализм, также призывают свои собственные правительства проводить решительную антиэмиграционную политику. В эпоху нехватки высококвалифицированной рабочей силы и необходимости активизации экономического роста такие призывы могут быть фатальными. Тем не менее идеологи, поддерживающие экономический национализм, с подозрением относятся к иммигрантам и не доверяют культурной открытости.

Культурные основы

Сторонники экономического национализма, прежде всего в могущественных странах, поддерживают противоречивые убеждения: с одной стороны ― защита национальной культуры от внешних сил для сохранения национальной самобытности и сплоченности, с другой ― распространение своей национальной культуры в иных странах ^[18].

В большинстве стран существует твердая вера в то, что национальная идентичность должна быть всегда защищена, для чего государство должно постоянно находиться в состоянии готовности к возможному вторжению иностранной культуры. Эта позиция, совсем не новая, имеет корни, уходящие в колониальную эпоху. В то время культурные или другие изменения были политикой выбора гегемонистских сил. Франция и Великобритания, наиболее значительные колониальные державы, заставляли подданных своих оккупированных земель в первую очередь говорить на языке оккупантов. В Африке французское правительство вырастило элитный класс, который отождествлялся с французской культурой. Франция сделала обязательным, чтобы вся государственная переписка была на французском языке, и чтобы школы могли преподавать только на французском языке.

Ирония заключается в том, что, хотя националисты гегемонистских держав яростно призывают защищать свою собственную культуру от «иностранцев», они одновременно стремятся глубоко изменить другие культуры и добились успеха в нескольких странах (например, в Ираке, Сирии, Ливии, Конго и т.д.) в выведении из строя их социальных институтов. Это явление в современном мире представляет собой подлинное препятствие не только для международной торговли, но и для прав человека и национального суверенитета. Националисты считают, что изменение культурных институтов стран-мишеней способствует сохранению зависимости этих стран от гегемонистских держав ^[20].

Хотя изменение культур в странах-мишенях было целью колонистов и современных националистов, существует другой тип изменений, который является следствием западной модернизации. Негативное влияние западной культуры может иметь разрушительные последствия, если ее влияние направлено на изменение ценностей, идентичности людей и их социальной структуры. Стивен Марглин кратко описал это явление, заявив: «Наряду с технологиями производства, здравоохранения и образования, культура современного Запада распространилась по всему миру, и в результате подорваны другие способы видения, понимания и существования. За пределами современного Запада культура поддерживается сообществом, набором связей, которые связывают людей друг с другом экономически, социально, политически и духовно. Традиционные сообщества ― это не просто общие пространства, но их совместное участие в производстве, обмене товарами и услугами, в управлении, развлечениях и траурных традициях, а также в физической, моральной и духовной жизни сообщества. Культура современного Запада, которая ценит рынок как основной организационный принцип жизни, подрывает эти традиционные сообщества также, как подрывает сообщество на самом Западе за последние 400 лет» ^[15].

Экономические основы

Колонизация большей части мира европейскими странами часто обсуждается с точки зрения экономической эксплуатации ^[4]. Фактически в дискурсе доминирует то, что западные корпорации имели полный контроль не только на торговых путях, но и диктовали, как управлять колониями, как устанавливать и поддерживать в них порядок. Эти компании сыграли значительную роль в расширении колонизации и в использовании оккупированных земель. В то время, помимо политической повестки дня, эти компании могли поставлять дешевое сырье на свои внутренние рынки, одновременно способствуя экспорту более дорогих товаров в колонии. Теоретическое обоснование заключалось в том, что национальный экспорт должен быть увеличен, а импорт должен быть ограничен для сохранения богатства страны, и что должны использоваться все средства, включая военные, для открытия новых рынков. Кроме того, очевидно, что компании и национальные интересы переплетены. Этот факт является важным и в сегодняшних глобальных условиях, и, несмотря на разговоры о глобализации бизнеса, по-прежнему привлекает политиков независимо от их партийной принадлежности или декларируемых убеждений ^[12].

В последние годы экономическое вторжение имело место благодаря мощным западным и китайским транснациональным корпорациям (ТНК), ориентированным на развивающиеся рынки. Их деятельность привела к краху промышленных, сельскохозяйственных, образовательных и медицинских систем. Эта экономическая гегемония имеет далеко идущие последствия, и ее будет невозможно искоренить через несколько десятилетий. Во второй половине ХХ века развивающиеся страны могли получать тяжелую технику и выгодные предложения от западного мира для улучшения благосостояния своих людей, что больше невозможно по крайней мере по трем причинам.

Во-первых, правительства многих развивающихся стран ранее имели дело непосредственно со своими западными коллегами или с ТНК. В современном мире мощные ТНК сами могут навязывать свои условия либо слабым правительствам, либо местным компаниям. Для сельского хозяйства, например, крупные ТНК успешно продают свои генетически модифицированные семена фермерам по всему миру, тем самым углубляя зависимость от этих корпораций. Во-вторых, у развивающихся стран во второй половине ХХ века были другие альтернативы: Советский Союз и другие социалистические европейские страны. С распадом Советского Союза закончились десятилетия экономической помощи со стороны социалистических стран развивающимся. В-третьих, западные корпорации и их правительства все чаще предпочитают вести переговоры с коррумпированными политиками или манипулировать местными руководителями. Эти политики и руководители редко влияют на благосостояние своих людей при ведении бизнеса.

Социальные основы

При рассмотрении социальных основ экономического национализма надо понимать, что общества различаются изначально, но кроме того на разных этапах своего развития внешние факторы меняют идентичность наций и их социальную направленность. Во время экономических кризисов большие слои населения могут испытывать разочарование, поскольку их экономическое положение ухудшается. Экономическая тревога и неуверенность в будущем сильно усложняют жизнь многих людей, потерявших надежду и источник достойного дохода, уровня жизни, медицинского обслуживания и др. Когда эта ситуация сопровождается убеждением, что их нация является исключительной и имеет божественную миссию, возникает радикализм, и глубокие перемены почти неизбежны. Поскольку некоторые люди начинают понимать, что нация ослаблена конкуренцией на рынке и иммиграцией, гнев и обвинение «других» приводят к непредвиденным последствиям.

Действительно, различные факторы, включая историю нации, ее экономику, географию, культуру и социальный контекст, формируют не только личность людей, но также идентичность общества и движущую силу, позволяющую ему развиваться. В США, например, смена жесткого индивидуализма, грубого национализма, экономических спадов и разочарований в сложившемся среднем классе позволила в последнее время подняться национализму. Это, в свою очередь, создало общественную культуру, которая не доверяет «незнакомцам», боится будущего и ненавидит свои авторитетные политические элиты.

Те, кто испытывает тревогу, видят, что единственная надежда ― это закрыть границы, ограничить иммиграцию, ограничить свободную торговлю, инвестировать в своем государстве и полагаться на военную мощь, чтобы вернуть величие нации.

Эти предписания, однако, не были одобрены отцами-основателями рыночной свободной торговли. В течение примерно 200 лет США были лидером в продвижении свободной торговли, культурной открытости и экономических возможностей. Точно так же в Британии экономический национализм уступил место международной свободной торговле и экономическому либерализму. Таким образом, силы, которые формируют общественную культуру, могут измениться, и могут возникнуть новое мышление и приоритеты.

Основы экономического национализма принимают различные формы по мере того, как общество проходит различные стадии своего экономического и политического развития в мире. Скорость и активность каждого варьируются. Конечно, экономический национализм в эпоху глобализации, если он поддерживается глобальной державой, может иметь катастрофические последствия и привести к драматическим последствиям на мировой арене. Это может потребовать разумного переосмысления глобальных ролей, свободных от манипуляций по внутренним причинам. Экономические приоритеты в глобализированном мире должны быть в рамках парадигмы свободной торговли, а не целенаправленно наносить ущерб другим странам. Иначе говоря, экономические соображения и торговля не должны быть на службе у политики.

Выводы

Экономический национализм прошел значительный путь развития в течение последних четырех–пяти веков. В первые годы существования национальных государств экономический национализм был в первую очередь направлен на защиту государственных экономик. Появление колониализма и гегемонистских государств в Европе добавило новый смысл экономическому национализму, сделав его идеологией, оправдывающей вторжение в другие страны и использование их ресурсов. Сегодняшний экономический национализм привлекает сторонников из всех слоев общества. Многие, однако, имеют лишь смутное представление о том, как сделать нацию «снова великой».

В статье были рассмотрены основы возникновения экономического национализма, было уделено внимание четырем составляющим: политическим, культурным, экономическим и социальным. Данные составляющие не существуют сами по себе, а дополняют друг друга.

Экономический национализм в эпоху глобализации и милитаризации является опасным явлением, которое лишает других права на свое богатство, стремится максимизировать богатство нации за счет других наций и поощряет использование силы для достижения национального цели. Это может привести к конфронтации не только между гегемонистской державой и странами-мишенями, между гегемонистской державой и просвещенными демократическими странами, но и внутри самой нации, то есть между космополитами, просвещенной и энергичной молодежью и грубыми националистами.