Лесопромышленный комплекс СССР в переломную эпоху (1932-1934): несоответствие технико-экономического и производственного потенциалов

Введение

Период конца 1920-х – начала 1940-х гг. в истории Советского Союза по-прежнему актуален для исследователей, целью которых является осмысление процессов, результатов и последствий осуществившихся трансформаций. Особый интерес к этому переломному этапу сложился у ученых, работающих в русле экономической истории.

Одним из системообразующих компонентов советской экономики являлась лесная отрасль. Ее становление в качестве промышленной отрасли, по замыслу высших партийно-государственных органов, должно было стать важным результатом индустриальных преобразований. Освоение новых лесных массивов на севере и востоке страны, строительство предприятий по заготовке, механической обработке и глубокой переработке древесины, оснащение передовой техникой и технологиями, рост объемов производства стали приоритетными задачами. Они были направлены на удовлетворение потребностей экономики, особенно военно-промышленной и строительной отраслей, в лесных ресурсах и материалах, на их экспорт для получения валютных средств.

В изучении истории лесопромышленного комплекса СССР в конце 1920-х – начале 1940-х гг. советскими учеными явно доминировало позитивное рассмотрение развития отрасли, что обусловливалось идеологическими причинами и политической конъюнктурой. Часть проблем называлась, но их анализ не предпринимался. Среди работ советского периода можно отметить следующие: ^[10]; ^[14]; ^[15]; ^[21]; ^[22].

На современном этапе ученые, наряду с пересмотром ряда положений советских авторов о развитии лесопромышленного комплекса в период индустриальных преобразований, занялись разработкой совершенно новых проблем (например, «экономическая» и «социальная» история, роль «спецконтингента» в развитии отрасли, отношение работников к труду, его эффективность). Были изданы научные и научно-популярные труды по истории лесного комплекса ^[33], его отдельных отраслей ^[13], регионов ^[4]; ^[12]; ^[17]; ^[24]. В последние годы трансформации лесопромышленного комплекса СССР и его отдельных территорий в конце 1920-х – начале 1940-х гг. исследуют ученые Европейского Севера ^[16]; ^[29]; ^[34]; ^[35], Поволжья ^[1-3]; ^[18], Урала ^{[8; 9]}, Сибири ^[20]. Издан сборник документов по истории лесного комплекса регионов Европейского Севера страны с 1917 по 1941 гг. ^[25].

Общее представление об истории лесопромышленного комплекса Советского Союза и его регионов, в том числе в конце 1920-х – начале 1940-х гг., сформировано. Однако требуется научный анализ трансформаций отрасли, который позволит не только осмыслить их особенности и проблемы, но и выявить последствия индустриальных преобразований, вынести ценные уроки, которые актуальны на современном этапе, когда определяется вектор развития лесопромышленного комплекса с целью выхода его из кризиса.

В структуре трансформаций лесопромышленного комплекса в конце 1920-х – начале 1940-х гг. важный этап – завершение реализации первого пятилетнего плана и переход ко второй пятилетке, который сопровождался корректировкой государственной экономической политики. Этот период интересен не только с точки зрения выполнения или невыполнения отраслью установленных партийно-государственными органами заданий, но и с позиции анализа технико-экономического состояния комплекса, его соответствия реальному производственному потенциалу. Такая постановка проблемы вполне соответствует задачам экономической истории.

Отметим ряд значимых работ в рамках этого направления. Г. И. Ханин в монографии «Экономическая история России в новейшее время» (том 1) ^[31] затронул ключевые проблемы развития страны в 1930-х – начале 1940-х гг. Он уделил внимание обновлению управленческого корпуса в результате массовых репрессий 1937-1938 гг., попытках партийно-государственных органов повысить эффективность функционирования отраслей, улучшить качество продукции. В статьях Г. И. Ханина ^{[30, 32]} рассматриваются экономические вопросы переходного периода от «новой экономической политики» к «социалистической индустриализации». Большой вклад в анализ проблем экономического развития СССР в годы реализации первых пятилетних планов внесли зарубежные исследователи П. Грегори и Р. Дэвис. П. Грегори ^[5] изучил особенности взаимодействия политических и экономических структур в Советском Союзе в 1930-х гг. В статье Р. Дэвиса, написанной в соавторстве с О. В. Хлевнюком ^[7], исследуются причины изменений экономической политики государства в сторону «плановой умеренности». Р. Дэвис провел анализ темпов роста промышленного производства, в том числе в лесной отрасли, накануне «Большого террора» ^[6]. Работы П. Грегори, Р. Дэвиса, О. Хлевнюка позволяют понять логику экономической политики государства, формирование системы управления экономикой, особенности планирования, изучить эти процессы в лесопромышленном комплексе.

Одним из важных источников для анализа трансформаций лесопромышленного комплекса в 1932-1934 гг. является серия статистических сборников «Социалистическое строительство» ^[26-28], публиковавшихся в 1934-1939 гг. По сути, сборники можно рассматривать в качестве первоисточников, характеризующих состояние страны за определенный год, период. В дальнейшем эти сведения дублировались в более поздних статистических и документальных трудах. Сведения об итогах социально-экономического развития страны в период «новой экономической политики» и «социалистической индустриализации» активно используются учеными. Однако сами фактические показатели не отражают действительного состояния экономики и отраслей в переломный период. Необходим их исторический анализ, и на примере лесопромышленного комплекса он предпринят впервые.

Особенности статистического учета в лесопромышленном комплексе Советского Союза в начале 1930-х гг.

Данные о лесной отрасли представлены в сводных и специальных разделах за период с 1913 по 1937 гг. Статистический учет в лесопромышленном комплексе в начале 1930-х гг. был несовершенен и неполон по ряду причин. До 1932 гг. в расчеты не брались мелкие заводы и цеха, выполнявшие подсобные функции в рамках предприятий других отраслей промышленности. Этот фактор в совокупности с непредоставлением предприятиями в срок ряда сведений обусловил в перспективе искажения в сторону увеличения некоторых показателей лесопромышленной деятельности в изданиях ежегодника «Социалистическое строительство СССР» 1935, 1936 и 1939 гг. Получается, что именно поздние данные следует считать наиболее полными и достоверными. Пусть эти искажения, а возможно и приписки, имели место, на общие тенденции развития комплекса, включавшие как рост, так и провалы, они повлиять не могли. Только с 1932 г. произошло выделение мебельной, спичечной и лесозаготовительной (включая сплав) отраслей в качестве объектов статистического учета в связи с их активным развитием, а в случае со сферой заготовки лесных ресурсов – еще и из-за создания специализированных предприятий – леспромхозов – в составе основных лесозаготовителей, что и облегчило сбор информации. Сфера заготовки лесных ресурсов статистикой не включалась в перечень отраслей «крупной» промышленности, но, на наш взгляд, правомерно учитывать показатели этой отрасли в данной обобщающей категории, особенно с 1929 г., когда началась реформа лесного хозяйства и лесной промышленности.

Лесохимия относилась статистикой к химической отрасли (именно в хозяйственные организации этого профиля передавались предприятия после сдачи их в эксплуатацию, хотя многие из них возводились Наркомлесом), что явно противоречит ее сильной зависимости от древесного сырья. Бумажные предприятия учитывались в группе отраслей, производивших предметы потребления, и в то же время – в «крупной» промышленности, но на расчеты в ходе исследования это не повлияло. Данные о численности рабочих, занятых в лесопромышленном комплексе Советского Союза, разнятся в разных разделах сборников. Это связано с особенностями учета трудовых ресурсов (с учениками и без, со служащими и без) в рамках отдельных отраслей, «крупной» или всей лесной промышленности. Наиболее полными, на наш взгляд, являются данные сводных разделов.

Политика Советской власти в 1920-х – 1930-х гг. обусловила формирование новой модели управления лесами и лесоэксплуатации. Для нашего исследования важно выделение в структуре лесопромышленного комплекса (компонента лесного комплекса) сфер заготовки, механической обработки (лесопиление, производство фанеры, мебели, спичек, изделий из дерева, стандартных домов и другой продукции) и глубокой переработки (бумажная и лесохимическая отрасли) лесных ресурсов. Предприятия основных хозяйственных ведомств, занимавшихся лесопромышленной деятельностью (с 1932 г. – народные комиссариаты лесной промышленности, путей сообщения, тяжелой промышленности), следует относить к «крупной» промышленности. Большое количество мелких заводов, цехов, мастерских других ведомств, региональных и местных учреждений и организаций – к «мелкой» промышленности.

Важные замечания по проблемам экономического развития СССР в годы первых пятилеток сделал Г. И. Ханин. Он отмечал, что к концу 1920-х г. парк оборудования был сильно изношен, а потребность в новой технике оказалась выше, чем финансовые и материальные возможности государства. С другой стороны, даже при активном обновлении оборудования «трудно было ожидать в первую пятилетку роста фондоотдачи» ^{[30, с. 256, 257]}. К тому же производственные фонды оценивались значительно ниже их реальной стоимости. Г. И. Ханин отмечал, что ввиду особых реакций хозяйственных организаций на установленный производственный план стали высокими темпы скрытого роста цен. Разумеется, это обусловливало повышение размера заработной платы работников, себестоимости единицы продукции и оптовых цен ^{[32, с. 50]}.

Поэтому к вопросу анализа количественных показателей развития лесопромышленного комплекса следует подходить осторожно. Статистика не относила сферу заготовки древесины к «крупной» промышленности страны, поэтому при конкретных расчетах показателей приводятся пояснения, учтены заготовка и сплав лесных ресурсов или нет. Что касается производственных основных фондов отрасли, то на их стоимость влияли следующие важные факторы: во-первых, в лесной промышленности значимую роль играла импортная техника, переоценка стоимости которой если и производилась, то со значительными искажениями; во-вторых, показатель мог определяться без учета неизменных цен, инфляции; в-третьих, низким был процент амортизации оборудования. Стоимость валовой продукции лесопромышленного комплекса в конце 1920-х – начале 1940-х гг. также не отражает реальных затрат на производство товаров в отрасли. Это вызвано необоснованным установлением цен на продукцию (в основном в сторону снижения по отношению к затратам, в том числе и в экспортных операциях, поскольку не действовали рыночные механизмы ценообразования), значительным расширением ее номенклатуры в период модернизации. Мощность установленных на предприятиях двигателей не отражает того, какой их процент реально работал, поскольку часть оборудования простаивала, использовалась не в полную силу, была сломана. В конце концов, до 1932 г. статистика не учитывала подсобные деревообрабатывающие подразделения предприятий разных отраслей, при этом стоимость произведенной ими валовой продукции составила в 1931 г. около 140 млн. руб.

В результате искажались показатели, отражавшие производительность заводов и труда рабочих, что, тем не менее, дает возможность выявить особенности, тенденции и темпы развития отрасли. Имевшие место искажения не могли скрыть отставание лесопромышленного комплекса, и порой существенное, как в сфере заготовки лесных ресурсов, от экономики страны по технико-экономическим параметрам, а также провалы в отдельные годы.

Лесная отрасль в 1932-1934 гг.: динамика показателей и проблемы развития

Капитальные вложения в лесную промышленность, подведомственную ВСНХ, затем Наркомлесу СССР, увеличились с 96 млн. руб. в 1929 г. до 444 млн. в 1932 г. и снизились до 365 млн. руб. в 1934 г. (в ценах соответствующих лет) ^{[27, с. 466]}. Наибольшая часть средств направлялась в сферу механической обработки древесины (53,8 % в 1931 г., 26,9 % в 1932 г., 26,1 % в 1933 г.), что было связано с активным возведением и реконструкцией предприятий. В 1931-1933 гг. произошло увеличение удельного веса и фактических показателей капитальных вложений в бумажную отрасль (12,4 % в 1931 г., 16,1 % в 1933 г.) ввиду строительства крупных производств в этой отрасли. Однако основной прирост инвестиций пришелся на сферу заготовки лесных ресурсов, где началось активное освоение лесных массивов и строительство предприятий. Сокращение инвестиций в лесопромышленный комплекс в 1933 г. происходило на фоне общего уменьшения капитальных вложений в экономику страны в начале реализации второго пятилетнего плана, что связывалось с необходимостью направления ресурсов на завершение текущего строительства. Скрытая инфляция, присущая советской экономики, постепенно обесценивала вложения. При этом на ряде крупных строек, например Камском целлюлозно-бумажном и Сосьвинском деревообрабатывающих комбинатах, сдача которых планировалась в первый год второй пятилетки, еще вовсю велись работы по возведению заводских цехов и инфраструктуры. В 1929-1932 гг. удельный вес капитальных вложений в лесную промышленность ВСНХ и Наркомлеса по отношению к народному хозяйству СССР увеличился с 1,6 до 2,2 %. Но в 1934 г., когда рост инвестиций в экономику страны возобновился, этот показатель упал до 1,6 %.

В конце 1932 г. в лесопромышленном комплексе страны (без учета лесозаготовительной отрасли) насчитывалось 2649 предприятий, относившихся к «крупной промышленности». 87,2 % из них функционировали в сфере механической обработки древесины. Небольшое число целлюлозно-бумажных предприятий (116) связано, с одной стороны, со слабым развитием этой отрасли до периода «социалистической индустриализации», с потерей части предприятий в западных районах страны после отторжения ряда территорий по итогам Первой мировой и Советско-польской войн, а с другой – с началом строительства средних и крупных производств, оснащавшихся современной на тот период техникой. Слабо была развита и фанерная промышленность, насчитывавшая 44 завода и требовавшая значительных вложений в капитальное строительство и оснащение оборудованием.

Стоимость производственных основных фондов комплекса по состоянию на 1 января 1933 г. составила 1095 млн. руб. (5 % от показателя по стране, с учетом лесозаготовительной отрасли). На первом месте по этому показателю находилась деревообрабатывающая отрасль (47,4 %) и, в частности, лесопильные предприятия (29,3 %). Мощность двигателей, установленных на лесохимических, деревообрабатывающих и бумажных производствах, равнялась 355 тыс. кВт (6,6 % от показателя по СССР), причем 47,4 % и 33,4 % оборудования приходились соответственно на лесопильную и бумажную отрасли. Стоимость валовой продукции (в ценах 1926/1927 г.) составила по лесопромышленному комплексу почти 3 млрд. руб. (7,5 % от показателя по стране, с учетом лесозаготовительной отрасли, без данных по лесосплаву). 45,1 % и 42,6 % стоимости давали соответственно сферы заготовки лесных ресурсов и механической обработки древесины ^{[26, с. 26, 28, 29]}.

Получается, что «крупная» лесная промышленность, обладая 5 % стоимости производственных основных фондов и 6,6 % мощностей двигателей по стране (с учетом лесозаготовительной отрасли), давала 7,5 % валовой продукции. Такое несоответствие роли лесопромышленного комплекса в советской экономике и его технико-экономическим состоянием, скорее всего, связано с второстепенным характером отрасли, где ставка делалась преимущественно на ручной труд (13,9 % рабочих «крупной» промышленности страны, с учетом лесозаготовительной отрасли), а инвестиции были недостаточными (только около 2-2,5 %). В то же время заготовка, механическая обработка и глубокая переработка лесных ресурсов приносили государству существенный доход.

Однако фактические данные по лесопромышленному комплексу не позволяют составить полную картину состояния отрасли, поэтому необходимо использование показателей из расчета в среднем на одно предприятие и на одного рабочего. В конце 1932 г. среднее число рабочих, приходившихся на одно лесохимическое (134) и одно деревообрабатывающее (133) предприятие, почти в два раза уступало данному показателю по «крупной» промышленности страны (260). Превышен он был только на фанерных (290) и бумажных (342) производствах. Разрыв в стоимости производственных основных фондов из расчета на одно предприятие (по состоянию на 1 января 1933 г.) между лесохимической, деревообрабатывающей отраслями и «крупной» промышленностью Советского Союза (925,5 тыс. руб.) составлял соответственно более 7 и 4 раз. В более лучшем положении находились фанерные предприятия, где этот показатель был ниже в 1,29 раза. Зато в бумажной промышленности стоимость производственных основных фондов, приходившихся на одно производство, в 3 раза превышала общесоюзную цифру. Удручающим было положение с оснащенностью двигателями (из расчета на одно предприятие) в лесохимической отрасли – 15-кратный разрыв по сравнению с «крупной» промышленностью страны. Напротив, бумажные предприятия демонстрировали превышение общесоюзного показателя (230,3 кВт) более чем в 6 раз. Разрывы в стоимости валовой продукции, приходившихся на одно производство, в лесопромышленном комплексе были меньше в сравнении с «крупной» промышленностью СССР (1636,2 тыс. руб.): ниже в 4,6 раза в лесохимии, ниже в 3 раза в деревообработке, в том числе ниже в 1,25 раза в фанерной отрасли, выше в 1,5 раза в бумажной промышленности.

По состоянию на 1 января 1933 г. стоимость производственных основных фондов из расчета на одного рабочего в лесной промышленности (без конных рабочих и рабочих сплава) составляла 1185 руб. Меньше она была на лесохимических предприятиях и в сфере заготовки древесины. Почти двукратное превышение этого показателя было достигнуто в лесопильно-фанерной промышленности. Однако стоимость производственных основных фондов из расчета на одного рабочего была существенно ниже, чем в «крупной» промышленности СССР, на лесозаготовках и лесосплаве (почти в 9 раз), в деревообрабатывающей (более чем в два раза) и лесохимической (почти в четыре раза) отраслях. В сфере заготовки лесных ресурсов, где было занято около 550 тыс. рабочих (без конных рабочих и рабочих сплава), был наиболее низкий показатель стоимости производственных основных фондов из расчета на одного рабочего – 409 руб. То есть в этой отрасли основным фактором развития оставались физический труд людей и гужевой транспорт. Вложение средств в строительство зданий и цехов, приобретение оборудования осуществлялось в недостаточных объемах, по сравнению с другими сферами лесопромышленного комплекса. Стоимость производственных основных фондов из расчета на одного рабочего в бумажной отрасли в 2,3 раза превосходила общесоюзный показатель. Мощность двигателей, приходившаяся на одного рабочего, в лесохимической и деревообрабатывающей промышленности уступала показателю по «крупной» промышленности страны (0,88 кВт) соответственно в 8 и 1,46 раза, но на целлюлозно-бумажных предприятиях превосходила эту цифру в 4,8 раза. Стоимость валовой продукции из расчета на одного рабочего в лесопромышленном комплексе (3224 руб.), за исключением бумажной отрасли (7232 руб.), была ниже, чем по «крупной» промышленности (6283 руб.).

Как видно, по всем технико-экономическим показателям в лесопромышленном комплексе лидировала бумажная промышленность, превосходя общесоюзные цифры. Ее предприятия были лучше оснащены современным на тот период оборудованием, двигателями, на них были выше показатели энерговооруженности и выработки в среднем на одного рабочего. Деревообрабатывающая отрасль демонстрировала отставание в среднем в 2-4 раза от показателей советской «крупной» промышленности, и то это достигалось в основном за счет лучшей оснащенности лесопильных и фанерных предприятий.

Сведения о лесопромышленном комплексе на конец 1933 г. не содержат информации о мощности двигателей. Число предприятий комплекса (без сферы заготовки древесины), отнесенных к категории «крупной» промышленности, увеличилось за год в 1,8 раза и достигло 4807. Основной прирост пришелся на сферу механической обработки лесных ресурсов. Здесь возникло или было отнесено к разряду «крупных» производство более 1800 объектов. На 340 заводов стало больше в лесопилении, на 280 – в мебельной отрасли. С 223 до 579 увеличилось число лесохимических предприятий. Статистика учла меньше, чем в конце 1932 г., количество производств в бумажной и фанерной промышленности. Стоимость производственных основных фондов лесопромышленного комплекса увеличилась за год в 1,55 раза и составила, по данным на 1 января 1934 г., 1697 млн. руб., в том время как в «крупной» промышленности СССР она возросла в 1,33 раза. Повысился удельный вес по этому показателю в лесохимии (фактическая стоимость фондов увеличилась в 4 раза, до 117,8 млн. руб.). Стабильной была доля производственных основных фондов в сфере механической обработки древесины. С 29,5 до 21,1 % в структуре этого показателя сократился удельный вес бумажной отрасли. Незначительно, учитывая слабую оснащенность отрасли, вырос процент стоимости фондов в сфере заготовки древесины, хотя фактическое увеличение составило 1,9 раза, до 423 млн. руб. Очевидны более высокие темпы роста стоимости производственных основных фондов в лесопромышленном комплексе, чем в «крупной» промышленности страны, что связано с возрастанием потребностей внутри государства в продукции отрасли, активной реконструкцией и строительством новых предприятий.

Стоимость валовой продукции «крупной» лесной промышленности за период с 1 января 1933 г. по 1 января 1934 г. возросла в 1,24 раза, до 3709 млн. руб. (в ценах 1926/1927 г.), опережая темпы по «крупной» промышленности Советского Союза. В структуре комплекса лидерами по этому показателю были сферы заготовки и механической обработки древесины (вместе взятые они дали 87,7 % стоимости продукции за 1932 г. и 88 % за 1933 г.). Более быстрыми темпами стоимость валовой продукции росла в лесохимии (за год – в 1,83 раза, до 144 млн. руб.), а среди компонентов деревообрабатывающей отрасли – в мебельной промышленности (за год – в 1,65 раза, до 239 млн. руб.) ^{[27, с. 5, 9, 10, 13]}.

Масштабное строительство и реконструкция предприятий привели к существенному росту числа объектов «крупной» промышленности в 1933 г. Отсюда снижение показателя среднего количества рабочих на одно предприятие по большинству отраслей лесопромышленного комплекса, несмотря на рост численности трудовых ресурсов. Исключение составили бумажная и фанерная отрасли, где на фоне сохранения числа рабочих произошло уменьшение числа предприятий, скорее всего, по причине их реконструкции и консервации. В то же время рост стоимости производственных основных фондов в лесопромышленном комплексе обеспечил увеличение этого показателя из расчета на одно предприятие, тогда как по «крупной» промышленности страны наблюдалось его снижение. Наиболее высокий прирост стоимости фондов за 1933 г., приходившихся на один объект, имел место в лесохимической (с 130,5 тыс. до 203,5 тыс. руб.), фанерной (с 715,9 тыс. до 1214,3 тыс. руб.), бумажной (с 2781 тыс. до 3525,5 тыс. руб.) отраслях. По этому параметру фанерные и бумажные заводы опережали общесоюзный показатель соответственно в 1,56 и 4,54 раза. Стоимость валовой продукции на одно предприятие в сферах механической обработки и глубокой переработки древесины за 1933 г. уменьшилась ввиду увеличения числа объектов, построенных либо отнесенных к «крупной» промышленности. Рост показателя произошел только в фанерной (с 1311,4 тыс. руб. на 1 января 1933 г. до 1714,3 тыс. на 1 января 1934 г.) и бумажной (с 2470,7 тыс. руб. до 2970,6 тыс.) отраслях, представленных крупными и хорошо оснащенными предприятиями.

За 1933 г. благодаря более высоким темпам роста стоимости производственных основных фондов (в 1,46 раза), валовой продукции (в 1,3 раза) в сферах механической обработки и глубокой переработки лесных ресурсов по сравнению с динамикой числа рабочих (в 1,2 раза) произошло увеличение показателей стоимости фондов и продукции на одного рабочего. Значительно возросла стоимость производственных основных фондов из расчета на одного рабочего в лесохимической, фанерной, мебельной и бумажной отраслях, где численность трудовых ресурсов мало изменилась. Несмотря на рост стоимости фондов и валовой продукции из расчета на одного рабочего, общесоюзные показатели (соответственно 4108 и 6003 руб.) были превышены только в бумажной отрасли (соответственно 8990 и 7575 руб.). Напротив, в сфере заготовки лесных ресурсов, где стали учитываться конные рабочие и рабочие сплава, показатель стоимости продукции, приходившийся на одного трудившегося, снизился до 1797 руб. Не помогло и повышение на лесозаготовительных и сплавных работах стоимости производственных основных фондов. Данный показатель из расчета на одного рабочего был слишком мал (486 руб. на 1 января 1934 г.), а фондоотдача – незначительна.

За один год, с конца 1932 по конец 1933 г., удельный вес лесопромышленного комплекса в «крупной» промышленности СССР (с учетом лесозаготовительной отрасли) увеличился по стоимости производственных основных фондов до 5,8 %, по стоимости валовой продукции – до 8,5 %, по численности рабочих – до 16,8 %. На комплекс приходилось 8,4 % годового прироста стоимости производственных основных фондов в «крупной» промышленности страны (без учета лесозаготовительной и рыбной отраслей), 43,7 % – трудовых ресурсов, 19 % – стоимости валовой продукции.

Сведения о лесопромышленном комплексе на конец 1933 г. включают полный круг предприятий (за исключением сферы заготовки древесины и данных о стоимости производственных основных фондов и мощности двигателей). Это даст возможность определить роль «мелкой» промышленности в развитии комплекса, выявить реальный удельный вес отрасли в экономике страны. В лесной отрасли страны «крупная» промышленность играла ведущую роль по числу рабочих и стоимости валовой продукции. Большое количество небольших лесохимических и деревообрабатывающих заводов и цехов обусловливалось значительными потребностями населения и хозяйственных организаций в товарах из древесного сырья. Средние и крупные предприятия не могли удовлетворить эти нужды ввиду однородного ассортимента продукции у них и слабого развития производств по выпуску изделий из дерева и химической переработке лесных ресурсов.

В 1933 г. «мелкая» лесная промышленность была представлена 25267 деревообрабатывающими (8,9 % от показателя по «мелкой» промышленности страны), 3266 лесохимическими и небольшим числом предприятий по заготовке и сплаву леса. На них трудились 124,9 тыс. рабочих (14,5 % от показателя по «мелкой» промышленности Советского Союза), которые производили валовой продукции на сумму 169,2 млн. руб. (4,6 %) ^{[27, с. 5, 9, 10, 13]}, то есть эффективность их труда была невысокой. В структуре «мелкой» лесной промышленности по среднегодовому числу рабочих и стоимости продукции лидировали деревообрабатывающая (соответственно 88 и 79,3 %) и лесохимическая (11,1 и 19,8 %) отрасли. В составе сферы механической обработки древесины по этим двум показателям первенство принадлежало производству прочих изделий из дерева (соответственно 86,5 и 58,5 %) и мебельной отрасли (6,7 и 24,8 %).

Поскольку «мелкая» лесная промышленность была представлена преимущественно небольшими цехами и мастерскими, среднее число рабочих на один объект составляло 4,3 человека (в лесохимии и деревообработке). Соответственно небольшой была стоимость валовой продукции из расчета на одно предприятие – 10,3 тыс. руб. в лесохимии и 5,3 тыс. в деревообработке, что было в десятки раз ниже показателей «крупной» промышленности. Общесоюзная цифра (13,1 тыс. руб. на объект по «мелкой» промышленности) была превышена на лесопильных (14 тыс.), мебельных (27,3 тыс.) предприятиях, в производстве стандартных домов и строительных деталей (32,2 тыс.). Стоимость валовой продукции на одного рабочего в «мелкой» лесной промышленности в два-три раза уступала показателям крупных предприятий лесопромышленного комплекса (2798 руб.) и по «мелкой» промышленности СССР (4293 руб.). Более значительные цифры отмечались в производстве стандартных домов и строительных деталей (4222 руб. на рабочего) и в мебельной отрасли (4500 руб.), где была выше стоимость конечной продукции.

Итак, в 1933 г. в лесопромышленном комплексе Советского Союза (по полному кругу предприятий) насчитывалось более 33 тыс. предприятий по механической обработке и глубокой переработке древесины (около 10,4 % от общего числа заводов страны, без учета лесозаготовительной отрасли). В нем были заняты 1450 тыс. рабочих (16,5 % от общесоюзного показателя, с учетом сферы заготовки лесных ресурсов), которые вырабатывали продукции на сумму 3878 млн. руб. (8,2 %, с учетом лесозаготовительной отрасли). 47,2 % стоимости валовой продукции лесопромышленного комплекса давала деревообработка, 40,4 % – сфера заготовки лесных ресурсов. Среди отраслей по механической обработке древесины 46,1 % (845 млн. руб.) стоимости продукции приходилось на лесопиление, 23,3 % (426 млн.) – на производство прочих изделий из дерева, 14,9 % (272 млн.) – на производство мебели. Отмеченная тенденция о несоответствии уровня оснащения лесопромышленного комплекса, численности трудившихся его реальному вкладу в экономику страны подтвердилась и с учетом данных по малым предприятиям.

В 1932-1934 гг. в лесопромышленном комплексе (по всем сферам) наблюдались относительно высокие темпы роста стоимости фондов (с 1340 млн. до 2031 млн. руб. или в 1,52 раза) и мощности двигателей (с 389 до 561 тыс. кВт или в 1,44 раза). Темпы динамики численности рабочих (с 1289 тыс. до 1421 тыс. или в 1,1 раза) и стоимости валовой продукции (с 3466 млн. до 4112 млн. руб. или в 1,19 раза) были ниже ^{[28, с. 5, 6, 12]}. Поэтому если стоимость фондов из расчета на одного рабочего увеличилась с 1040 до 1429 руб., энерговооруженность – с 0,3 до 0,39 кВт, то стоимость продукции – с 2690 до 2893 руб. Это свидетельствовало о стабилизации производительности труда в лесопромышленном комплексе и низкой отдаче производственных фондов, которыми отрасль активно насыщалась в годы индустриализации.

В конце 1934 г. в деревообрабатывающей промышленности стоимость производственных основных фондов увеличилась до 894 млн. руб. (за 1932-1934 гг. – на 468 млн.); мощность двигателей – до 303 тыс. кВт (за 1932-1934 гг. – на 150,2 тыс.), стоимость продукции – до 1935 млн. руб. ^{[28, с. 5, 6, 12]}. За 1933-1934 гг. стоимость фондов на одного рабочего увеличилась с 1728 до 2432 руб., энерговооруженность из расчета на одного рабочего – с 0,57 до 0,82 кВт. Стоимость валовой продукции на одного рабочего увеличилась к концу 1934 г. до 5267 руб. Это означает, что капитальные вложения в деревообрабатывающей промышленности стали давать реальный эффект только в начале второго пятилетнего плана, когда стабилизировалась численность трудовых ресурсов.

Предприятия по выпуску стандартных домов и строительных деталей, несмотря на внимание партийно-государственных органов к их развитию, отмечало постепенное снижение их удельного веса в разных показателях. По стоимости производственных основных фондов, мощности двигателей и валовой продукции на одного рабочего эта отрасль опережала деревообработку (в 1934 г. соответственно в 1,32, 1,55 и 1,66 раза), в основном за счет уменьшения числа рабочих и более высокой стоимости конечной продукции. Мебельные фабрики, напротив, в 1932-1934 гг. постепенно повышали свою долю в деревообработке в разных параметрах. Несмотря на более низкие показатели стоимости фондов и мощности двигателей на одного рабочего (по сравнению со сферой механической обработки древесины), стабильная численность трудовых ресурсов и более высокая стоимость конечной продукции обеспечили относительно высокие темпы роста производительности труда.

Развитие бумажной промышленности во многом зависело от ввода в строй средних и крупных предприятий. Но поскольку это требовало значительных инвестиций ввиду дороговизны оборудования и технологий, темпы роста технико-экономических показателей были ниже, чем в деревообработке. В 1934 г. стоимость производственных основных фондов составляла 391,2 млн. руб., мощность двигателей – 209,6 тыс. кВт, стоимость валовой продукции – 335 млн. руб. ^{[28, с. 5, 6, 12]}. Сложность технологических процессов в бумажной отрасли обусловила существенно более высокие технико-экономические показатели из расчета на одного рабочего (по сравнению с деревообработкой и лесопромышленным комплексом): в 1934 г. стоимость фондов увеличилась до 8636 руб., продукции – 7395 руб. Снижение темпов экономического роста в отрасли в начале 1930-х гг. было обусловлено затягиванием сроков окончания строительства крупных предприятий, которые могли способствовать увеличению показателей.

Сфера заготовки лесных ресурсов являлась наиболее противоречивой в технико-экономическом отношении. Несмотря на рост стоимости производственных основных фондов (в 1932-1934 гг. с 328 млн. до 603 млн. руб. или в 1,84 раза), числа рабочих (с 860 тыс. до 975 тыс. или в 1,13 раза), что обусловило повышение удельного веса отрасли в лесопромышленном комплексе, стоимость валовой продукции увеличилась незначительно – с 1510 млн. до 1658 млн. руб. или в 1,1 раза ^{[28, с. 5, 6, 12]}. Благодаря строительству предприятий и насыщению их техникой стоимость фондов на одного рабочего в отрасли возросла, хотя и оставалась низкой (618 руб. в 1934 г.). Энерговооруженность рабочих была минимальной (0,04 кВт в 1934 г. на человека). Значит, ведущим оставался ручной труд. За 1932-1934 гг. стоимость валовой продукции из расчета на одного рабочего (с учетом конных рабочих и рабочих сплава) уменьшилась с 1757 до 1701 руб., что свидетельствует о снижении производительности труда.

Еще одним показателем, который характеризует производительность труда, является комплексная выработка на одного рабочего, хотя здесь также возможны статистические манипуляции. По данным за 1940 г., годовая производительность труда на заготовке леса составила 231,8 м3 на одного рабочего (при 1061,7 тыс. трудившихся) ^{[19, с. 6]}. За годы реализации первых пятилетних планов, включавших строительство предприятий, механизацию, насыщение техникой, изменение подходов к лесопользованию, улучшение организации труда, соревнование, комплексная выработка должна была повыситься. В реальности отмечался незначительный рост показателя. В 1932 г. производительность труда на лесозаготовках составила 191,6 м3 на одного рабочего в год (при 859,6 тыс. трудившихся), в 1933 г. – 198,3 м3 (при 874,1 тыс.), в 1934 г. – 186 м3 (при 974,5 тыс.) ^{[26, с. 124, 132]}; ^{[27, с. 5, 9, 10, 13, 222, 229, 231]}; ^{[28, с. 5, 6, 12, 72-76, 187]}. То есть в 1932-1934 гг. рост объемов заготовки древесины достигался в основном за счет увеличения численности трудовых ресурсов.

Производственная деятельность: достижения и спад

Соответствовало ли технико-экономическое состояние лесопромышленного комплекса его реальному производственному потенциалу, способности выполнить задания, установленные годовыми планами и первой пятилеткой?

Согласно оптимальному варианту первого пятилетнего плана, за 1927/1928-1932/1933 гг. производство пиломатериалов должно было увеличиться с 11,55 млн. до 45,5 млн. м3, бумаги и картона – с 316 тыс. до 900 тыс. т, валовая продукция лесопромышленного комплекса – с 631 млн. до 2390 млн. руб. ^{[11, с. 334, 337-338]}. В реальности к 1932 г. отрасль переживала спад. За 1929-1931 гг. заготовка лесных ресурсов возросла с 139,8 млн. до 199,5 млн. м3. В последний год первой пятилетки заготовка уменьшилась до 176,1 млн. м3, в 1933 г. изменилась несущественно – 178,7 млн. Ни о каком выполнении пятилетних планов (более 250 млн. м3 древесины) уже не было речи, требовалось хотя бы поддержать достигнутый уровень заготовки лесных ресурсов. Только с 1934 г. начался постепенный рост объемов заготовки, прерванный спадом 1937 г.

За годы первой пятилетки (1928-1932) производство пиломатериалов увеличилось с 12842,8 тыс. до 24427 тыс. м3, фанеры – с 137,4 тыс. до 423 тыс. м3. Наиболее высокие темпы роста пришлись на 1928-1930 гг., когда развернулось активное строительство и реконструкция лесопильных, деревообрабатывающих и фанерных предприятий, были сданы в эксплуатацию новые производства. В 1931-1932 гг. динамика показателей снизилась, план не выполнялся, что было вызвано освоением мощностей и затягиванием срока сдачи ряда важных объектов. Свою роль сыграла и общая стагнация в экономике и сфере труда после нескольких лет напряженной работы. В годы второй пятилетки, несмотря значительный рост стоимости производственных основных фондов, динамика фактических показателей выпуска пиломатериалов и фанеры оказалась противоречивой. За 1932-1937 гг. производство пиломатериалов увеличилось до 33800 тыс. м3. Однако в 1935 г. наблюдался спад (снижение выпуска более чем на 2 млн. м3), выход из которого произошел на следующий год. В фанерной отрасли спад, имевший место в 1933 г., сменился стабильным ростом объемов производства.

За период с 1927/1928 по 1935 гг. производство древесной массы увеличилось с 84 тыс. до 320 тыс. т, целлюлозы – с 86 тыс. до 271 тыс. т. Внешне это существенный рост, однако ни темпы, ни фактические показатели выпуска этой продукции не удовлетворяли потребности развивавшейся целлюлозно-бумажной промышленности. На данном этапе зависимость страны от импорта древесной массы и целлюлозы не была преодолена. За 1927/1928-1932 гг. выпуск бумаги увеличился с 268 тыс. до 471,2 тыс. т. Это являлось относительно хорошим достижением, однако основной прирост пришелся на 1928/1929-1930 гг. (с 281,1 тыс. до 489,6 тыс. т), когда были сданы в эксплуатацию крупные Балахнинский, Кондопожский и Сясьский целлюлозно-бумажные комбинаты. За 1931 г. выпуск бумаги увеличился только на 7,9 тыс. т, а в 1932 г. снизился до 471,2 тыс. т. То есть спад в сфере заготовки лесных ресурсов в последний год первой пятилетки повлек за собой падение объемов производства в лесопильно-деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной отраслях, чьи потребности в сырье не были обеспечены в полной мере. Сказывались также старение фондов, снижение эффективности стимулирующих труд работников мер. В 1933 г. целлюлозно-бумажные предприятия страны восстановили объемы выпуска бумаги до уровня 1931 г. Далее начался активный рост производства этого товара, вызванный как вводом в строй крупных комбинатов (Камского, Соломбальского), так и лучшим использованием заводских мощностей, внедрением мер по стимулированию труда работников. За 1927/1928-1932 гг. выпуск картона вырос с 44,5 тыс. до 73 тыс. т. Здесь тоже имел место спад (в 1931 г.), но годовые плановые показатели в этот период были превышены (скорее всего, из-за неверного определения нужд народного хозяйства в картоне). По предварительным данным, в 1935 г. выпуск картона должен был достичь 106 тыс. т, но затем вновь произошел спад ^{[26, с. 126, 132]}; ^{[27, с. 226-229, 234]}; ^{[28, с. 22, 187, 192]}.

Архивные источники и региональные исследования ^[9]; ^[16]; ^[24]; ^[33]; ^[34] свидетельствуют также о серьезных трудностях в выполнении плановых заданий в 1932-1934 гг. основным хозяйственным ведомством – Народным комиссариатом лесной промышленности СССР. Наибольший процент выполнения показателей плана достигался в конце февраля – марте. Так, на 20 февраля 1933 г. выполнение программы ведомством по вывозке лесных ресурсов составляло только 35,9 %. А за оставшиеся 40 дней квартала этот показатель вырос до 84,4 ^{[23, л. 59]} (в 1932 г. по народному комиссариату план по лесозаготовкам был выполнен на 69 %, по вывозке – на 73 % ^{[25, с. 221-222]}). Очевидно улучшение ситуации с выполнением производственных заданий по заготовке, вывозке и сплаву леса в 1932-1933 гг. Однако достижение этих показателей осуществлялось в последние декады лесозаготовительного сезона, в том числе с применением мобилизационных, стимулирующих и мотивационных мероприятий. Да и подобные результаты закреплялись на непродолжительный период, так как за лесозаготовительной кампанией, проведенной с перенапряжением всех сил и ресурсов, следовал спад. Невыполненным Народным комиссариатом лесной промышленности СССР оказался и план 1934 г., причем по всем показателям в сфере лесоэксплуатации: по заготовке – на 95 %, вывозке – на 85 %, сплаву – на 93 %. СНК СССР и ЦК ВКП(б) в качестве основных причин невыполнения производственной программы называли «совершенно неудовлетворительную организацию ведомством и его органами привлечения и закрепления на производстве рабочей силы, формальное отношение к заключению договоров с колхозами и единоличниками на вывозку леса, плохую организацию работы возчиков и отсутствие постоянного оперативного контроля за работой низших производственных звеньев» ^{[25, с. 256, 257]}, проблемы технико-экономического состояния отрасли, эффективности труда рабочих не поднимались.

Заключение

Рассмотрев технико-экономические показатели лесопромышленного комплекса в 1932-1934 гг., можно сделать вывод о неравномерном развитии его сфер. В числе лидеров находились такие технически развитые отрасли, как фанерная и бумажная. Производство фанеры, целлюлозы и бумаги в промышленных масштабах требовало применения самого современного на тот период оборудования, относительно высокой квалификации работников. Наиболее неудовлетворительным состоянием отличалась сфера заготовки лесных ресурсов, где упор делался на преимущественно ручной труд. Незначительные объемы капитальных вложений и темпы насыщения техникой не позволили этой отрасли увеличить производительность труда рабочих и реально улучшить технико-экономическое состояние. По сути, низкие показатели в сфере заготовки лесных ресурсов резко увеличивали отставание лесопромышленного комплекса от «крупной» промышленности страны.

Тренд несоответствия роли лесопромышленного комплекса в экономике государства и его технико-экономического состояния сохранялся. «Крупная» лесная промышленность, располагая в конце 1934 г. 5,7 % стоимости производственных основных фондов и 6,7 % мощностей двигателей, давала 8,2 % валовой продукции четырех союзных республик (Российской, Белорусской, Украинской и Закавказской). Если показатели первого пятилетнего плана по выпуску продукции оказались не выполнены, то стоимость валовой продукции – превышена (хотя здесь немаловажную роль сыграла скрытая инфляция). Достижение показателей компенсировалось в первую очередь ростом числа рабочих, и этот тренд все более укоренялся. На фоне более высоких (по сравнению с «крупной» промышленностью страны) темпов увеличения стоимости производственных основных фондов за 1932-1934 гг., продолжения насыщения предприятий двигателями и в то же время сокращения объемов лесопромышленной деятельности в 1932 г. и их последующего постепенного роста совершенно нецелесообразным и малоэффективным кажется использование огромной армии рабочих (почти пятой части по промышленности СССР). Особенно это проявлялось в сфере заготовки лесных ресурсов, что не могло не сказаться на производительности труда.