Противоречивые тенденции в российской банковской деятельности

Стрельников Владимир Викторович доцент, кафедра Мировая экономика и международные экономические отношения, Донской государственный технический университет 344002, Россия, Ростовская область, г. Ростов На Дону, пл. Гагарина, 1 Strel'nikov Vladimir Viktorovich Docent, the department of World Economics and International Economic Relations, Don State Technical University 344002, Russia, Rostovskaya oblast', g. Rostov Na Donu, pl. Gagarina, 1 bbc@ngs.ru

В настоящее время большинство вызовов, вставших перед национальной экономикой России, оказываются и дополнительными задачами банковского сектора, формирующими его основные тенденции. Эффективное функционирование в условиях внешнеэкономических санкций и кредитное обеспечение необходимого прорывного социально-экономического развития при условии поддержания финансовой стабильности – это, по сути, главные функциональные цели развития банковской системы на ближайшие годы. И от того, насколько банки системно с ними справятся, зависит эффективность всех намеченных в нашей стране реформ.

Развитие российской банковской деятельности характеризуется специалистами Банка России как возврат к тенденциям роста основных показателей с 2017 года ^[12]. В качестве главных достижений выделяется снижение стоимости заимствований, что позволило ускорить кредитование национальной экономики. Устойчивым стал рост вкладов населения, а прибыль банковского сектора достигла уровня в 800 млрд руб. на фоне эффективной санации, расширения электронного документооборота, внедрения международных рекомендаций с учетом состояния отечественного рынка и других мер реформирования. Ряд функциональных показателей развития банковского сектора представлены в таблице 1.

Таблица 1 - Макроэкономические показатели деятельности банковского сектора Российской Федерации (по состоянию на начало года)*

* таблица составлена по: Отчет о развитии банковского сектора и банковского надзора в 2017 году. Банк России.- М., 2018.- С. 101.

При рассмотрении итогов работы банковской системы за последние десять лет, отмечается, что в целом обеспечена тенденция ее развития и укрепления, невзирая на многие непредвиденные ранее трудности. Особенно подчеркивается действенность строгого консервативного управления в коммерческой политике банков и в отвечающей росту эффективности операционной деятельности. При этом удалось обеспечить принципиальный рост активов российского банковского сектора, которые по своим количественным параметрам приблизились к уровню валового внутреннего продукта (ВВП). По многим показателям банковский сектор вышел на уровень мировых требований, что можно проследить по данным таблицы 2, особенно на фоне ставшего характерным определенного замедления темпов роста банковских активов после глобального финансового кризиса ^[6].

Таблица 2 – Отдельные показатели банковской системы России и регионов мира*

* таблица составлена по: Итоги десятилетия 2008-2017 годов в российском банковском секторе: тенденции и факторы. Серия докладов об экономических исследованиях (№ 31/Июнь 2018). Банк России.- М., 2018.- С. 80.

Кроме того, следует также подчеркнуть, что приоритетной организационно-управленческой формой развития банковского сектора является универсальная бизнес-модель. В ее рамках обеспечиваются требуемые на нынешнем этапе устойчивость, развитие добросовестной межбанковской конкуренции и повышение качества услуг.

В то же время, среди специалистов и руководителей российского банковского сектора отмечается определенное расхождение на перспективы и, главное, на организационные формы уже ближайшего развития банковской деятельности.

В официальных подходах со стороны регулятора традиционно определяются риски банковского сектора. Кредитный - через качество портфеля, концентрацию рисков и их распределение между акционерами и инсайдерами и т.п. Рыночный – посредством оценки рынков и уязвимости банков в фондовых и валютных секторах. Ликвидности – в основном через действенность нормативов, структуру активов и пассивов, зависимость от межбанковского рынка. Операционный – особенно в сфере кибербезопасности и обеспечения доверия клиентов. Достаточности капитала – через структуру собственных средств и активов.

В данном направлении в 2017 году Банк России достаточно эффективно осуществил комплексные меры по улучшению финансового состояния ряда крупных банков, которые стали возможными благодаря применению потенциала фонда консолидации. В итоге эти банки были докапитализированы и у них был обеспечен устойчивый функциональный режим. Этот новый механизм одновременно позволил решить проблему недооценки многих рисков в ряде банковских групп, которые формировались и накапливались годами. Качественная и системная оценка активов санируемых банков сопровождалась компанией по существенному доформированию резервов, оказавшая положительное влияние на общие финансовые результаты функционирования российской банковской системы.

На ближайшее десятилетие в качестве приоритетных вызовов банковской системе выделяются макроэкономические, технологические и государственного участия в банковском капитале.

Макроэкономические вызовы исходят от начавшейся трансформации структуры глобальной и национальной экономик. Эти процессы наиболее вероятно приведут к тому, что банкам придется функционировать и развиваться в условиях положительных реальных процентных ставок и эффективном таргетировании инфляционных процессов, которые в свою очередь создадут требования к адаптации к работе при низкой марже и жесткой оптимизации издержек. Кроме того, дополнительно будут воздействовать факторы ухудшения демографической ситуации с соответствующими изменениями структуры спроса на банковские услуги и изменения нефтяных цен с сопутствующими колебаниями валютных курсов.

Наиболее существенными технологическими вызовами определяются резкий рост эффективности финансового посредничества с сопутствующими рисками в части обеспечения конфиденциальности информации, операционной устойчивости к технологическим шокам и финансовой стабильности. Эти вызовы дополнительно усиливаются повышенной чувствительностью российской финансовой системы к глобальным шокам. Требование лидерства в сфере так называемого финтеха будет распространяться на все без исключения банки.

Проблема в части вызовов, связанных с участием государства в капитале банков, остается дискуссионной и пока не имеет общепризнанного решения. С одной стороны, без государственного участия невозможно эффективное оздоровление финансового положения банков и обеспечение системной стабильности при неблагоприятных внешнеэкономических процессах. С другой стороны, по этим причинам имеет место сдерживание развития рыночной конкуренции как важнейшего фактора развития банковской системы.

В совокупности это представлено как обобщенное видение угроз и вызовов со стороны руководства и специалистов всей российской банковской системы. Но в то же время, нельзя не учитывать представления и реальные действия отдельных наиболее продвинутых банков.

Так, например, в официальной стратегии Сбербанка ^[1] особо подчеркивается кардинальное изменение ситуации в банковской сфере в связи с грядущей естественной сменой поколений по причинам неизбежного падения спроса в физической сети - спрос со стороны населения на традиционные банковские услуги просуществует не более десяти лет. В связи с этим сами банки в их традиционном смысле будут прекращать свое функционирование и трансформироваться в высокотехнологические финансовые компании. Подчеркивается, что уже в ближайшие пять лет ни один банк не сможет реально быть участником современного финансового рынка без перехода на совершенно новые технологические платформы, полностью относящиеся к digital.

В этом смысле была проведена линия на формирование современной высокотехнологичной компании по типу Google, Apple, Amazon и Facebook. Вместе с тем, представители этих компаний, на вопросы о том, возможно ли их вхождение в сферу бэнкинга, отвечали отрицательно со ссылками на чрезмерную зарегулированность банковского бизнеса. Будучи представителями свободного бизнеса, они не могли представить эффективное развитие в условиях повседневного и повсеместного жесткого контроля и множества функциональных рамок. Однако в прошлом году отношение к проблеме изменилось и Facebook зарегистрировал свой банк в двух юрисдикциях. Реальными становятся появление в ближайшее время Amazon Finance и Google Finance. Поэтому группа Сбербанка считает должной готовность к таким изменениям.

Также особого внимания заслуживают такие сферы как медицина, образование, туризм, развлечения и т.п. Компании из этих секторов могут начать активное вхождение в банковский бизнес, потому что освоить бэнкинг гораздо легче, чем предопределить тренды изменения потребностей клиентов.

Исходя из необратимого изменения совокупности и структуры предпочтений потребителей в результате развития цифровых технологий предусматривается необходимость формирования собственной экосистемы. При этом учитывается как американские и китайские компании Apple, Google, Alibaba, Amazon, Tencent, Facebook и другие посредством создания экосистем закладывают основы принципиальной трансформации мирового экономического ландшафта, в котором происходит сдвиг цепочек создания стоимости от производства к дистрибуции. Лидирующие позиции последовательно переходят к создателям и владельцам технологических платформ, интегрирующих производителей товаров и услуг с последующим формированием лучших пакетных предложений для клиентов.

В такой обстановке Сбербанк ставит задачу завершения технологической трансформации имеющегося финансового бизнеса в процессе создания новой платформы, с переводом на нее как всего бизнеса, так и с параллельным построением дополнительной экосистемы в нефинансовых отраслях. Посредством этой экосистемы группа получит возможность обеспечивать удовлетворение конечных потребностей клиентов.

Разработка и предложение новых дополнительных, синергично сопряженных с финансовыми продуктами сервисных предложений в таких сферах как закупки, здравоохранение, отдых, дом и т.п., создаст новый потенциал Сбербанка, позволяющий существенно повысить качество отношений с клиентами. Это станет главным фактором сохранения долгосрочной конкурентоспособности. Приоритет предусматривается отдать электронной коммерции и логистике, выступающих наиболее значимыми с позиций обеспечения инвестиций и прибыли.

Сохранение потенциала бизнеса и роста прибыли видится, таким образом, в долгосрочной конкурентной стратегии вне границ финансового сектора. Поэтому главным ориентиром становится создание посредством масштабной диверсификации такого бизнеса, который сможет предоставлять полный спектр финансовых услуг для клиента в одном месте, в облаке.

По-нашему мнению, при определении вызовов, стоящих перед банковским развитием следует учитывать такие тенденции, как финансиализация экономики и дезинтермедиация на финансовых рынках. В настоящее время российские коммерческие банки в основном сосредоточены на таком виде деятельности как финансовое посредничество, т.е., привлечении свободных денежных средств одних клиентов и предоставление их другим. Это хорошо просматривается по структуре доходов российских банков, в которой около двух третей приходится на чистый процентный доход ^[11]. Но эта ситуация характерна и для мирового рынка.

В то же время, эксперты ООН по торговле и развитию в своем докладе выделяют отчетливый тренд опережающих темпов роста объемов финансовых потоков относительно темпов развития реального сектора национальных экономик. Эта разница в отмеченных темпах роста усиливается и в нашей стране. Например, доля инвестиций в нефинансовые активы с начала столетия сократилась с 46,2 до 7,7 процентов. Соответственно параметры финансовых вложений возросли с 53,8 до 92,3 процентов ^[17].

Все это специалистами обобщается в определении финансиализации национальных экономик как развитых, так и развивающихся стран ^{[3, 8]}. Данный процесс квалифицируется по критериям опережающего роста совокупного объема финансовых операций относительно темпов рост валового внутреннего продукта и инвестиций в основной капитал ^[10].

Последствиями отмеченных процессов является утрата коммерческими банками интереса к инвестированию в реальный сектор экономики, финансированию фондов накопления средства производства, особенно ориентированных на инновационные основы. Российские банки сейчас сводят к минимуму свое кредитование воспроизводства, ограничиваются кредитованием пополнения оборотных средств, а кредитование граждан сводят к обеспечению потребительских покупок и ипотеке. При этом, как уже отмечалось, в целом российские коммерческие банки отличаются избыточной ликвидностью.

Концентрация свободных денежных ресурсов преимущественно на финансовых рынках повысило интерес к более широкому представительству на них нефинансовых организаций. Поэтому в последние десятилетия активное развитие стала получать практика прямого финансирования – дезинтермедиация, которая связана с увеличением количества новых финансовых посредников, а также отказом от банковского посредничества ^[9]. Характерными особенностями этого процесса стали отказ от посредничества банков на рынке заемных ресурсов; более широкое распространение прямой эмиссии ценных бумаг; снятие средств с банковских депозитов в целях вложения в инвестиционные инструменты; вывод части кредитных ресурсов из банковской системы и некоторые другие ^[7].

Указанные процессы отразились не только на динамике банковского сектора, но и затронули многие системно важные направления развития финансовых отношений. Это касается, например, основного содержания финансов, которые предполагается исследовать посредством выделения новых функций - государственного строительства, предпринимательской и социальной ^[5]. По части инвестирования инноваций предлагается интегрировать создаваемые экосистемы банковского и финансового секторов путем создания федеральной цифровой платформы инновационного финансирования ^[2]. Новые перспективы открываются и для ранее выделенных финансовых проблем социально-экономического развития регионов, где, хотя и медленно, но складываются новые экономические отношения, связанные с обеспечением устойчивости и сбалансированности в пространственных структурах и в концентрации доходов и расходов населения ^[16].

Учитывая вышеизложенные вызовы-тенденции, вставшие в настоящее время перед российской банковской системой и возможные эффективные формы ее адаптации, целесообразно и принципиально определить приоритетную направленность этих вызовов. По-нашему мнению, речь идет о вызовах банковской деятельности, которая все более активно осваивается организациями не входящими в банковскую систему. Особенно в новых финансовых платформах и соответствующих экосистемах, ориентированных на приоритеты электронной коммерции и логистики, что потребует разработки и новых форм организации, управления, надзорного и регулятивного контроля. Все это становится необходимым условием сохранения и развития потенциала банковской деятельности через реализацию долгосрочной конкурентной стратегии, далеко выходящей за рамки финансового сектора.

В основе такой стратегии сейчас приоритет однозначно принадлежит технологии блокчейна, представляющей собой многочисленные блочные цепи распределенных реестров. Например, в докладе Банка России отмечается прорывной инновационный потенциал рассматриваемой технологии в сферах платежей, расчетов, клиринга и ряда других операций. По сути дела, открывается перспектива радикального изменения банковской системы обслуживания клиентов, более того, финансовая сфера в целом уже ориентируется на приоритеты закрытых и гибридных сетей в силу возможности создания эффективного механизма управления ими и достаточно строгого контроля за действиями участников рынка ^[14].

Для развития технологий распределенных реестров в конце 2016 года Банк России совместно с рядом крупнейших участников финансового рынка (ПАО "Сбербанк", ПАО "ВТБ", АО "Альфа-Банк", АО "Газпромбанк", ПАО Банк "ФК Открытие", АО "КИВИ Банк", АО "НСПК") учредил Ассоциацию развития финансовых технологий (ФинТех), главной задачей которой стала разработка платформы Мастерчейн. Эта платформа представляет собой единую систему обмена и хранения финансовой информации, посредством которой участники российского финансового рынка получат возможность создавать и выводить на рынок инновационные сервисы, осуществлять депозитарный учет электронных закладных, развивать децентрализованный реестр цифровых банковских гарантий, проводить сделки по цифровым аккредитивам и напрямую обмениваться финансовыми сообщениями. Сейчас большинство компонентов Мастерчейна уже функционируют в тестовом режиме.

Банк России выступил также главным инициатором и организатором разработки системы маркетплейс, представляющей собой уникальную площадку по оказанию финансовых услуг и предоставлению продуктов физическим лицам по принципу "одного окна" с использованием сервисов множества финансовых организаций и учреждений. Одновременно были разработаны соответствующие законопроекты по регулированию прохождения и регистрации сделок на электронной платформе маркетплейса.

Кроме того, следует выделить создание Банком России так называемой системы быстрых платежей также при участии Ассоциации ФинТех с разработкой всех сопутствующих нормативных актов. Данный проект находится в стадии начала функционирования и система быстрых платежей обеспечивает осуществление платежей и переводов в режиме реального времени на принципах 24/7/365 между физическими лицами с ближайшей перспективой подключения юридических лиц в проведение платежей за товары и услуги в пределах установленных лимитов. В системе используются достаточно простые и надежные идентификаторы получателя платежа, например номер мобильного телефона физического лица или индивидуальный номер налогоплательщика для юридических лиц. Основными целями введения системы быстрых платежей является повышение степени доступности финансовых услуг для населения страны, развитие конкуренции на финансовых рынках, снижение издержек для участников.

Сейчас в систему быстрых платежей входят четырнадцать банковских организаций, в том числе такие крупные как ВТБ, Альфа-банк, Промсвязьбанк и др. В то же время, Сбербанк, будучи крупнейшим банком, воздерживается от участия в системе быстрых платежей по причинам несогласия из-за уровня тарифов. Но это нисколько не умаляет технологический прогресс в виде самой системы быстрых платежей.

Кроме того, в банковской системе России функционирует недавно созданная Единая система идентификации и аутентификации (ЕСИА), позволяющая в конечном итоге осуществлять дистанционное кредитование клиентов. С середины прошлого года запущен механизм биометрической удаленной идентификации, одобрены дорожные карты мероприятий на текущий год, включая "Сотрудничество в области развития финансовых технологий", "Система быстрых платежей", "Сотрудничество в области передачи финансовых сообщений и расчетов", "Цифровые аккредитивы, банковские гарантии и закладные", "Национальные системы платежных карт", "Внедрение стандарта ISO 20022", "Обеспечение кибербезопасности".

Приведенные примеры достаточно наглядно свидетельствуют о тенденции активной цифровизации российской банковской деятельности. Это, безусловно, положительная и адекватная глобальным вызовам тенденция развития. Особенно на фоне достаточно уверенного роста ряда показателей развития банковского сектора после мирового финансового кризиса (таблица 3).

Таблица 3 – Показатели динамики капитала и финансовых результатов российского банковского сектора в 2010-2019 гг. (по состоянию на 1 января) *

* таблица составлена по данным годовых отчетов Банка России за 2010-2019 гг. – URL: https://www.cbr.ru/publ/god/ (дата обращения 03.06.2019)

Таким образом, наиболее последовательной динамикой отличались показатели капитала и совокупных активов. Более разнонаправленная по отдельным годам, но в целом характеризующаяся положительным ростом за рассматриваемый период оказалась динамика прибыли российских банков. А вот динамика показателей рентабельности капитала и активов российских банков в целом оказалась отрицательной, что существенно противоречит ранее отмеченным положительным тенденциям. В целом получается, что рост ресурсного потенциала банковского сектора сопровождается определенным снижением эффективности их использования. Это противоречие, безусловно, является одной из важных характеристик специфики современного состояния банковского дела в России.

Вместе с тем, на наш взгляд, параллельно в российской практике формируется острая противоречащая тенденция огосударствления банковской деятельности. Это происходит как прямо через владение долями в капитале, так и посредством косвенного влияния на принимаемые решения по использованию кредитных ресурсов.

Государственными банками формально считаются те, у которых соответствующая доля составляет от половины и более уставного капитала. Но это крайне формальное определение, поскольку банки – это в основном многоуровневые интегрированные структуры с достаточно жесткой иерархией, где практикуется параллельное или перекрестное участие в капитале и в органах управления. Поэтому и при небольшой доле участия государство фактически в состоянии существенно влиять на решения кредитных организаций ^[15].

В пореформенный период вплоть до кризиса 1998 государственное участие в банковской деятельности последовательно сокращалась. А после кризиса начался обратный процесс – государственные банки расширялись и активно поглощали частные ^[4]. Таким образом, процесс огосударствления российских банков продолжается уже более двадцати лет.

Последствия в части ограничений банковского кредитования реального сектора экономики и монополизации финансового рынка крупными банками с государственным участием, способствовавшие росту недоверия к финансовому сектору, отмечаются в научной литературе ^[13].

Однако главное в данной тенденции связано с современной российской спецификой, когда государственное воздействие усиливается по мере концентрации капитала в условиях активной цифровизации банковской деятельности. В определенной мере этому способствовала практика использования крупными государственными банками основной части средств, выделяемых государством для поддержки банковской сферы после глобального финансового кризиса. Например, тогда 725 млрд. руб. из 904 млрд. руб. всего объема поддержки было направлено только трем банкам – Сбербанку, ВТБ и Россельхозбанку ^[18].

Последующее повышение роли государства в функционировании российского банковского сектора отражается данными о динамике его структуры (таблица 4).

Таблица 4 – Динамика отдельных показателей структуры банковского сектора Российской Федерации в 2008-2017 гг. *

* таблица составлена по: Статистические данные к докладу "Итоги десятилетия 2008-2017 годов в российском банковском секторе: тенденции и факторы".- Центральный банк Российской Федерации, 06.07.2018.- URL: http://www.cbr.ru/search/?text=charts (дата обращения 20.05.2019)

По данным таблицы видно, что при достаточно небольшом колебании отношения капитала банковского сектора к валовому внутреннему продукту существенно сократилась доля капитала крупных и средних частных банков при значительном росте доли капитала госбанков.

Данная тенденция продолжает активно развиваться. Так, в текущем году государственный контроль уже распространялся более чем на 60 процентов активов десяти крупнейших банков, а у пяти ведущих составлял более чем 65 процентов (таблица 5).

Таблица 5.- Участие государства в активах ведущих банков России в 2019 г.*

* Таблица составлена по: Рейтинг банков по активам на апрель 2019 года финансового сервиса "Банкирос" (URL: http://bankiros.ru/bank/rating/assets (дата обращения 25.05.2019)) и информации с официальных сайтов указанных в таблице банков

Тенденцию огосударствления банковской деятельности необходимо рассматривать в контексте технологических вызовов банковскому сектору. С одной стороны, современные отечественные технологические платформы (Мастерчейн, маркетплейс, системы быстрых платежей и др.) создаются преимущественно на государственной основе. С другой стороны, растет вероятность огосударствления создаваемых крупными банками экосистем. Этот процесс исходит из сферы основного бизнеса, представленного в ведущих банках страны преимущественно государством, и в форме соответствующего влияния государства переходит в сферу принятия решений на следующий уровень – банковские экосистемы. Последние интегрируют сферы бюджетного планирования и контроля, консолидации счетов, программы лояльности, управление налогами, бухгалтерский учет, финансовое образования и т.п. В дальнейшем огосударствление перейдет и в сферу небанковских экосистем, где будут сосредоточены управление активами, здравоохранение, образование, управление недвижимостью, интернет вещей, сервисы передвижения, умных домов и мн. др.

Таким образом, существенный прогресс отечественной банковской системы, отражаемой в тенденциях эффективного освоения цифровых технологий, роста совокупных активов и прибыли в условиях финансиализации и дезинтермедиации, оказывается перед фактом серьезного противоречия, вызываемого тенденцией огосударствления банковской деятельности. В данном случае имеет место так называемое системное противоречие, непосредственно распространяемое на формирующиеся новые финансовые отношения. Общеэкономические негативные последствия чрезмерного огосударствления экономики хорошо известны из относительно недавней истории нашей страны.

Поэтому, особенно с учетом системного характера воздействия государства на развитие и функционирование банковского сектора, следует сконцентрировать внимание на усиливающейся интеграции финансового пространства на основе создания разнообразных новых технологических платформ и экосистем. В целях исключения чрезмерного огосударствления последних и преодоления, тем самым, основного современного противоречия развития банковской деятельности, необходимо опережающее создание новых инструментов, исключающих трансформацию огосударствления банковской деятельности в банковские и небанковские экосистемы.