Перспективы интеграции критического дискурс-анализа в эмпирический инструментарий исследования политических явлений

1. Введение

Многие из числа интеллектуальной элиты являются приверженцами критический дискурс-анализ (КДА). Его становление приходится на середину 1980-х годов, когда дискурс-анализ, по мнению Т. ван Дейка, вступает в этап развития внутриотраслевой специализации ^[12]. Установки, лежащие в основе критического дискурс-анализа, а именно понимание дискурса как коммуникативного ресурса, способствующего конструированию, воспроизводству и неравному распределению власти между социальными группами, признание изменчивости реальности, социальных норм и действительных отношений, рассмотрение медиадискурса и дискурса элит как основных источников конституирования элитарных форм расизма позволяют говорить о критическом дискурс-анализе как о новом научно-теоретическом, междисциплинарном прикладном направлении. Несмотря на наличие у КДА большого числа сторонников в кругу научных социально-гуманитарных дисциплин, некоторые исследо­ватели подвергают эту методологию критике. Однако критика подхода не всегда является обвинением в его научной несостоятельности. Целесообразно помнить, что современные философские знания имеют сложную структуру, а дискурс-анализ не обязательно нацелен на единственно возможное прочтение и понимание текста. Наука лишь тогда приобретает достоверность, прикладную и теоретическую ценность, когда она находится в динамике непрестанного развития.

2. Результаты и обсуждения

Достоинства и недостатки критического дискурс-анализа (КДА) как методологического инструментария политических исследований всегда находятся в центре внимания исследователей. Говоря о недостатках, прежде всего, высказываются претензии в отношении процедуры подбора материала, учета контекста, эвристик когнитивной лингвистики, научной объективности и используемой модели анализа. Большинство критиков, однако, не ставит под сомнение факт существования КДА и его эпистемологическую значимость, но указывают на его слабые места: теоретическая база и методологические основы исследования часто представляются довольно запутанными, а используемые понятия и категории могут показаться достаточно противоречивыми, что ведет к отсутствию последовательности в изложении теоретического материала. Эклектицизм, отсутствие достаточных подтверждений, становятся источником противоречий. Британский лингвист П. Чилтон отмечает, что сторонники критического дискурс-анализа «пытаются бороться с несправедливостью различного рода, но едва ли возможно серьезное воздействие исследователей дискурса на продолжающийся геноцид, угнетение и эксплуатацию, свидетелями которого мы являемся» ^[10]. Еще один британский исследователь Г. Виддоусон хоть и не выступает против идей КДА, но ставит под сомнение методы анализа ^[25]. Он не может согласиться с тем, что КДА использует системную функциональную грамматику в качестве метода анализа, где язык рассматривается как система «потенциального значения» ^{[14, с. 39]}, или как совокупность инструментов, влияющих на процесс речевой деятельности в определенном социальном контексте. Г. Виддоусон обвиняет сторонников КДА в подмене анализа интерпретацией, в том, что аналитики КДА проводят исследование, заранее ориентируясь на конкретный результат ^{[24, с. 149]}. Ключевым компонентом теории М. Халлидея является ориентация на семантическое значение (сигнификации), т.е. на объяснение языковых форм с точки зрения выражаемых ими значений. Однако, по мнению Г. Виддоусон, это ошибочно, т.к. центральными единицами грамматики М. Халлидея являются отдельно взятые слова и предложения, а не фрагменты речи. При этом он отмечает, что в рамках данного подхода, понятие социального контекста столь же важное, сколь и неопределенное. Другими словами, Г. Виддоусон считает некоторые методы КДА примерами функциональных заблуждений в отношении того, что прагматическое (сигнификативное) значение может непосредственно вытекать из семантического значения. КДА является критическим в том смысле, что он совмещает в себе моральные установки, социально-политическое процессы и либерально-идеологические взгляды, а специалисты изучают способы речевого воздействия, позволяющие власти осуществлять свое господство в обществе. Вместе с тем Г. Виддоусон настоятельно призывает исследователей КДА критически относиться к целям, методам и приемам, четко излагать методологические процедуры и использовать систематизированную теоретическую базу.

Несмотря на то, что П. Чилтон является автором многих статей о дискурсе, которые имеют социально-критическую направленность, в статье «Missing Links in Mainstream CDA: Modules, Blends and the Critical Instinct» он выступает критиком КДА, утверждая, что КДА недостаточно использует разработки в области когнитивной теории языка, которая обладает большей научной значимостью и которая могла бы показать, каким образом дискурс влияет на социальное познание и наоборот ^[11]. Фреймовая модель представления знаний, основанная на теории фреймов, теория концептуальной метафоры и теория блендинга (концептуальной интеграции) позволяет лучше, чем традиционные подходы КДА и системная функциональная грамматика, объяснить причины возникновения таких явлений как расизм и этнические предубеждения. Кроме того, П. Чилтон дает понять, что сторонники критического дискурс-анализа не имеют четкой методологии, т.е. общих принципов, стратегий и методов исследования, непротиворечивых и достаточных для обоснования и проведения исследования.

Исследователь психологического направления в критическом дискурс-анализе М. Биллиг отмечает непременную критичность анализа: критическому описанию и объяснению подвергается не только порядок дискурсивного воспроизводства социальных отношений, но и те подходы, которые не критикуют отношения доминирования современного общественного порядка ^[7]. В работе «Methods of Critical Discourse Analysis» одни из ключевых представителей направления Р. Водак и М. Мейер заявляют: «Критический дискурс-анализ – это предвзятый метод, и мы гордимся этим» ^{[26, с. 96]}. Исследователи этого направления «не могут занимать отстраненную и тем более индифферентную позицию» ^{[13, с. 253]}. «Критический дискурс-анализ не позиционируется как политически нейтральное направление (то есть как объективистская социальная наука). Напротив, он представлен как критический подход, который политически причастен к социальным изменениям» ^{[1, с. 114]}. Подобный подход дискредитирует КДА как научный метод и лишает его возможности претендовать на объективность рассматриваемых им комплексных социальных процессов ^{[6, с. 291–292]}. По мнению ученого, должны существовать тексты, которые не вызывают критики, а заслуживают одобрения, и дополнят, таким образом, критический анализ «позитивным анализом». М. Биллиг разделяет мнение сторонников КДА о том, что среди современных теоретико-методологических исследований политического дискурса превалируют некритические подходы, в которых в отличие от критического дискурс-анализа, направленного на анализ социального неравенства, выраженного в дискурсе, основное внимание уделяется описанию и объяснению феноменов, избегая идеологических оценок, связанных с политическими убеждениями субъекта исследования. Признавая КДА междисциплинарным подходом, ученый считает, что в случае отказа от «критики» и рассмотрения дискурса как институциональной формы общения критический подход может стать доминирующим и, следовательно, будет обладать теми же недостатками, что и подходы, которые он критикует.

На недостатки КДА указывают и Дж. Мартин и Я. Бломмарт. Дж. Мартин, работающий в области системно-функциональной лингвистики, основанной на разработанном М. Халлидеем функциональном подходе к языку, критикует КДА за его социальную направленность ^[20]. Научное исследование, проводимое с целью анализа дискурса как формы социального взаимодействия, где власть, осуществляя свое господство в обществе, формирует отрицательные образы «чужих» как представителей иных рас, этносов и культур, в каком-то смысле противоречит основным положениям классического идеала научности. По мнению Дж. Мартина, следует заменить КДА позитивным дискурс-анализом ^[21]. Он считает, что для предупреждения социальных конфликтов и разработки методов построения справедливых социальных отношений исследователям следует анализировать не только те тексты, которые требуют критического разоблачения ввиду закодированных в дискурсивных практиках отношений социального доминирования и дискриминации, но и мотивирующие тексты, достойные восхищения. Что касается Я. Бломмарт, то он указывает на отсутствие самокритики в КДА ^[8]. К одному из основных недостатков КДА Я. Бломмарт относит и отсутствие внимания со стороны исследователей к неевропейским странам. Он также критикует КДА за разграничение сфер своего применения. По мнению ученого, критическим можно считать любое исследование дискурса, даже если оно ом не придерживается основных положений и методов КДА.

Вызывает критику основное положение КДА о дискурсе как форме социальной практики, где интеллектуальная и информационная элиты, образуя символическую элиту в лице политиков, журналистов, писателей и чиновников, осуществляют контроль над дискурсом, задают форматирующие правила дискурса и определяют его содержание, что ограничивает возможность для эмпирического лингвистического анализа. Подчеркивается политическая ангажированность метода, проявление идеологически обусловленной идентичности в текстах, предзаданный поиск предмета. Приверженцы КДА критикуются за преобразование политического, идеологического аспекта в абсолютною эпистемическую детерминацию.

Задачи, которые ставят перед собой исследователи, способствуют появлению новых направлений развития КДА. Одним из таких направлений стал анализ мультимодальных свойств текстов. Среди новых направлений следует отметить исследования, направленные на выявление связи КДА и когнитивной лингвистики, гендерной маркированности дискурса и включение в КДА квантитативных методов, в частности корпусной лингвистики. В последние десятилетия основное внимание уделялось только лишь вербальной стороне коммуникации. Однако в последние десятилетия социальная семиотика выходит за рамки традиционных лингвистических проблем, увеличивая значимость звуковых и визуальных образов: исследователи изучают процесс взаимодействия целого ряда знаковых систем – словесных, визуальных, слуховых ^{[2, 4, 3]}. Невербальные средства играют большую роль в коммуникации и могут полностью менять содержание вербального компонента. Немаловажную роль в понимании значения и смысла отдельных слов и целых высказываний играет музыка и изображения; размер, цвет и фрейм новостного сообщения способствуют процессу понимания текста адресатом; порядок подачи изображений и временные рамки новостей чрезвычайно важны для телевидения и прессы; телодвижения, жесты и использование пространства помогают конструировать текст и речь ^{[17, с. 18]}.

С учетом общей тенденции аналитиков КДА не выходить за рамки вербальных средств убеждения и уровня предложения, весьма сложно объяснить, что происходит в уме адресанта в момент речевосприятия. П. Чилтон подчеркивает необходимость исследования способов конструирования в сознании человека знаний (понятий, концептов, фреймов), необходимых для осуществления дискурсивного взаимодействия людей ^[11]. Отсюда вытекает повышенное внимание исследователя к роли фрейма как инструмента осмысления происходящего взаимодействия и к когнитивным стратегиям, используемым для лучшего понимания намерений говорящего. По мнению П. Чилтон, большей научной значимостью для достижения постулируемых последователями критического дискурс-анализа целей обладают разработки в области когнитивной науки, а не идеологические позиции субъекта исследования [там же]. О’Халлоран пришел к выводу о том, что пропозициональные модели, основным свойством которых является релевантность интериоризованной в сознании действительности, следует рассматривать как важную составляющую фреймовой коннекционной модели пропозиционально-ассоциативного типа, коррелирующей с образами на основе ощущений и с различными функциями человеческого сознания ^[15]. О’Халлоран, используя разработанную им когнитивную модель для объяснения понимания и восприятия текста, рассуждает на тему о том, в какой степени обычные читатели уделяют внимание пропускам в новостных текстах (особенно в отношении причинно-следственных связей), а также размышляет о том, как избежать мистификации на этапе интерпретации ^[16]. Исследовательский интерес к феномену мультимодальности инициировал появление мультимодальных исследований – междисциплинарного исследовательского направления, которое занимается изучением мультимодальных практик и их продуктов, выражающихся в форме репрезентаций. В рамках данного исследования исследователи предпринимают попытку объединить дискурсивный подход к анализу мультимодальных текстов с социологическим подходом к изучению репрезентативной культуры, как она понимается в работах Ф. Тенбрука и Л. Ионина. В основе такого подхода лежит идея о том, что все элементы репрезентативной культуры становятся доступными для исследования в виде материальных репрезентаций, которые формируют мультимодальные тексты, в которых отражены действия социально и культурно обусловленных дискурсивных механизмов.

Целью критического дискурс-анализа феминистских текстов является анализ взаимосвязи гендера и языка, что в основном предполагает изучение нормативных правовых актов, принятых мужчинами и женщинами на государственном уровне ^[18]. Ключевыми вопросами при этом являются сексизм, виктимизация, эмансипация и формирование идентичности. Феминистские научные исследования – это наиболее многочисленная и теоретически более разработанная форма критического дискурс-анализа, в которой текст и речь, межличностное взаимодействие и коммуникация исследуются для выяснения становления и воспроизводства в современном обществе мужского господства и женского сопротивления. Принципиально важен постепенный переход от концепций дефицит (deficit), разность (difference) и доминирование (dominance) к дискурсу ^[19]. В современных исследованиях основное внимание направлено не на то, говорят ли мужчины и женщины по-разному, и не на то, является ли язык женщин отклонением от мужской нормы (традиционно, это является оправданием мужского превосходства на некоторых уровнях), а на понимание гендера как социальной динамической конструкции ^{[9, 23]}. В 2003 году в работе «Язык и сексуальность» Д. Камерон и Д. Кулик предприняли попытку дать системное описание квир-подхода в лингвистике и построение его теоретико-философского основания ^{[9, с. 71–105]}. В работе исследователей анализируются этапы становления исследовательской парадигмы этого направления, дается их детальное описание, уделяется особое внимание проблеме реконструкции нетипичной идентичности и теоретическому осмыслению работ в этой области. В качестве «понятийных» категорий, необходимых для построения языковой идентичности, они предлагают ввести понятия «сексуальность» и «желание». В результате проведенного обзора работ по этой проблематике исследователи пришли к выводу, что изучение взаимоотношений между языком и сексуальностью возможно вне понятия «идентичность». Основным представляется отсутствие необходимости подмены понятия «сексуальность» понятием «гендер» и принятие во внимания того факта, что сексуальность – это больше, чем то, что люди сознательно говорят или сознательно избегают говорить о своей сексуальной ориентации. Лингвистические исследования способов воссоздания «умалчивания» в языке, роли этого «умалчивания» в нашем общении и функций особых языковых конвенций для создания и передачи нашего «желания», лежат в основе нового междисциплинарного направления [там же, с. 277].

Существует мнение о том, что использование в КДА методов корпусной лингвистики поможет избежать или снизить субъективизм исследователя. Применение квантитативных методов в ходе критического дискурс-анализа позволит собрать и обработать большее число данных для изучения качественного состава словаря и получении объективной информации о частотности языковых единиц, моделей семантических предпочтений и семантической просодии. То, что кажется очевидным и само собой разумеющимся при сопоставлении с полученными данными приводит к весьма неожиданным результатам ^[22]. Так, например, анализ корпуса электронных версий англоязычных текстов ведущих английских и американских периодических изданий corpus.but.edu с помощью поисковых запросов: immigr, emigr, refugees, asylum, illegalalien, illegalentry, leavetoremain позволил выявить, во-первых, наиболее употребимые слова, используемые для людей, выехавших из своих стран и въехавших в страны Евросоюза за период с 1999–2016 гг. К ним относятся: «immigrant(s)» и «migrant(s)». Во-вторых, обнаружить уменьшение числа статей, в которых упоминается термин «refugee(s)»: лишь в 2011 г. зафиксирован небольшой рост статей с упоминанием данного термина. В-третьих, заметить, что в англоязычной прессе практически отсутствуют статьи с упоминанием термина «asylum seeker(s)». Лишь с 2012–2016 гг. зафиксирован рост более чем в три раза количества статей, в которых упоминались «asylum seeker(s)». С помощью метода корпусной лингвистики было также установлено, что понятия «immigrantion» и «migrantion» определяются следующими прилагательными и наречиями: mass, net, illegal, European, uncontrolled, large-scale, high, unlimited, inward, economic, причем прилагательное massявляется наиболее распространенным способом их описания.

Исследование дискурса с использованием квантитативных методов позволяет осуществлять надежный, контролируемый, ориентированный на результат обобщенный анализ групп языковых явлений. Построение матриц, отражающих встречаемость стандартной и нестандартной лексики и структур ^[5], облегчают поиск мотивационной базы тех позиций, установок, целей и интересов правящей социальной группы, которые определяют дискурс как властный ресурс. Тем не менее, методы корпусной лингвистики не находят широкой популярности среди сторонников КДА, т.к. глубинный семантический анализ и собственно прагматический уровень высказываний – цель, стратегии формулирования, причины использования и неиспользования тех или иных средств подлежат аналитическим методам и не раскрываются в полной мере корпусным статистическим инструментарием. При корпусном подходе к КДА может создаться впечатление, что он представляет собой механистический или позитивистский подход.

3. Выводы

В качестве вывода отметим, что критический дискурс-анализ постоянно развивается и совершенствуется в соответствии с новыми задачами, которые ставят перед собой исследователи. Очевидные достоинства критического дискурс-анализа позволяют говорить о целесообразности и эмпирической ценности его интеграции в комплекс методов современной политической науки. Критический подход ведет к появлению целого ряда новых направлений, которые акцентируют внимание на те или иные аспекты политической коммуникации. Все это демонстрирует динамический потенциал критического дискурс-анализа, но, с другой стороны, являет собой основу его критики, в соответствии с которой выделяют отсутствие прочной и единой методологической базы, научной объективности, непоследовательность. Вполне очевидно, что будущее развитие и дальнейшее становление КДА зависит от того, каким образом он подойдет к решению данных проблем.