Проблема обоснования миссиологии как исследовательская задача

Митько Август Евгеньевич кандидат философских наук докторант кафедры Богословия и библеистики Общецерковной аспирантуры и докторантуры им. свв. Кирилла и Мефодия. Заместитель председателя Синодального миссионерского отдела РПЦ МП. 103031, Россия, г. Москва, пер. Малый Кисельный, 6с1, оф. 1 Mit'ko Avgust Evgen'evich PhD in Philosophy Doctoral Candidate, the department of Theology and Bible Studies, Saints Cyril and Methodius Theological Institute of Postgraduate Studies; Deputy Head of Synod Missionary Department of the Russian Orthodox Church, Moscow Patriarchate 103031, Russia, g. Moscow, per. Malyi Kisel'nyi, 6s1, of. 1 missiapress@gmail.com Другие публикации этого автора

В условиях возрождения основополагающим мотивом миссиональной теологической рефлексии становится осмысление трагического опыта угасания миссии в период господства атеистической идеологии и осознание ответственности за упущенные возможности миссионерского служения. Поэтому возрождение православной миссиологии в этот период имело преимущественно реставрационный характер. В результате данного процесса произошло ограниченное восстановление православной миссиологии на «докризисном» уровне.

На фоне осознания широких возможностей православной миссии, ее возрождение было сопряжено с преодолением определенных инерционных тенденций. С одной стороны, активный инославный прозелитизм в России привел к формированию определенному недоверию к миссионерству. С другой стороны, массовое обращение и возвращение в Церковь 90-х гг. ХХ века, породило представление об определенной избыточности профессионального миссионерства на фоне несомненных успехов стихийной миссии. Эти и ряд других менее заметных тенденций сформировали определенный внутрицерковный инерционный тренд по отношению к миссии.

Интенсивность проявления данного тренда была различной. Особое неинерционное отношение к миссионерству развивается в Белгородской епархии Русской Православной Церкви, где происходит возрождение православной миссиологии, которое имело не только реставрационный но и легитимационный характер. Именно необходимость церковной легитимации миссии порождает потребность в проблематизации исследовательского поля миссиологии и ставит проблему обоснования места и теоретико-методологического статуса миссиологии в системе теологического знания.

Церковь по слову Христа всегда осознавала необходимость миссионерского служения как безусловное долженствование и выражение собственной апостольской природы: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел Вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь». (Мф. 28:19-20). Необходимость миссионерского служения выражается в Откровении профетически и выражает полноту бытия Церкви в ее эсхатологической перспективе: «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам, и тогда придет конец». (Мф. 24:14) Именно эсхатологическая перспектива миссии отражает связь апостольского и вселенского в историческом бытии Церкви. Поэтому православное богословие исходило из необходимости миссионерского служения и провозглашала ее в качестве безусловного апостольского императива. Миссиональное призвание Церкви настолько ясно отражено в новозаветных текстах, что необходимость в дополнительной проблематизации данной императивности оказывается избыточной.

Вместе с тем, в своей исторической практике реализация миссионерского служения объективно преодолевало определенные трудности, порождающие потребность в проблематизации, которая затруднилась неравномерностью процесса систематизации православного богословия. В этих условиях, миссиональная тематика оказалась распределенной между ранее сформированными разделами богословия, в рамках которых полноценное исследование миссиональной проблематики оказалось затруднительным. Это определило потребность в конституировании миссиологии как самостоятельного раздела православного систематического богословия.

Сама возможность миссиональной проблематизации православного богословия предполагает наличие особого универсума исследований, которым системе теологического знания становиться миссиология. В силу ряда причин в России миссиональная проблематика последовательно элиминировалась из публичных форм теологического дискурса, поэтому реконструкция миссиологии и ее внутренняя легитимация становится первой проблемой в процессе ее конституированния.

В новейшее время возрождение миссиологии происходило в направлениях реконструкции и легитимации. Первое направление осуществлялось в области исследований истории миссий ^[1]. Их теоретическая значимость этих определялась прежде всего процессом рецепции исторического опыта православных миссионеров, а затем, формированием круга нормативно значимых исторических прецедентов. Второе исследовательское направление заключалось в экспликации библейско-богословских оснований миссии, поискам структуры и понятийного аппарата миссиологии. Данное направление реализуется в создании учебных курсов ^[5],[6] и пособий по миссиологии ^[2],[3],[4] и разработке общецерковных нормативных документов, регулирующих миссионерское служение в Русской Православной Церкви ^{[6, С. 361-464]}. В результате данного процесса происходит предварительная реконструкция православной миссиологии и ее относительная внутренняя легитимация.

Незавершенный характер реконструкции миссиологии отразился в ее функционировании в качестве учебной дисциплины. Впрочем, учебная ориентированность современной миссиологии лишь отражает сложный и в целом характерный для отечественной богословской традиции процесс постепенной трансформации образовательных курсов в научно-исследовательские программы. Преподавание миссиологии в духовных школах не сводится к одним образовательным задачам, начальным этапом формирования исследовательских программ. Процесс преподавания миссиологии включает в себя элементы эмпирического исследования, формирование релевантных гипотез, верификации и фальсификации полученных результатов, вторичной проблематизации и инициации новых исследовательских процедур. Поэтому, функционирование миссиологии в образовательном пространстве является необходимым этапом ее формирования в качестве научно-исследовательской программы. Однако, сам процесс реконструкции нельзя считать завершенным, в пользу чего свидетельствует почти десятилетний период прошедший после выхода последнего церковного учебника по миссиологии ^[2] для семинарий и отсутствие такового для светских образовательных программ по теологии.

Процесс внутренней легитимации православной миссиологии также не является завершенным. Причиной тому является иллюстративный характер наиболее распространенных процедур легитимации, что проявляется в самом способе обоснования, который сводится к подбору библейских и святоотеческих цитат понятийно или событийно связанных в темой миссии. Данный подбор, как правило, не сопровождается серьезным анализом и проблематизацией. В процессе интерпретации сакральных текстов часто высказываются креативные и продуктивные идеи, однако их обоснование и развитие остаются за пределами исследовательского горизонта.

Миссиологические исследования несмотря на достигнутые результаты не носят системного характера и не имеют признаков проективной научной работы, при этом они объективно требуют перехода на новый уровень проблематизации, превышающий наличный исследовательский потенциал.

Незавершенность процесса реконструкции православной миссиологии требует периода на качественно иной теоретико-методологического уровнь подхода к определению ее структуры и формированию устойчивых исследовательских конвенций в отношении базовой терминологии. Необходимо развитие собственной методологии или просто проблематизация данной области. Дальнейшее развитие миссиологии трудно представить без применения системных подходов к планированию и проектированию научно-исследовательских программ.

Легитимация миссиологии также имеет незавершенный характер, что проявляется в ряде противоречий восходящих к определенным, исторически сложившимся, способам интерпретации Откровения. Вследствие этого, потребность в легитимациии требует переосмысления исторически сложившегося понимания миссионального содержания, статуса и контекста Откровения.

Первой проблемой, которая возникает в процессе легитимации миссиологии в качестве самостоятельной научной дисциплины в системе теологического знания является спорность самих ее притязаний на таковой статус. Это связано с тем, что миссиология является сравнительно новой дисциплиной, а степень ее разработанности несопоставима с такими областями теологического знания как триадалогия или христология. Поэтому, в своем современном состоянии миссиология не может рассматриваться в одном ряду с этими разделами православного систематического богословия. В данном отношении миссиология также не сопоставима с библейскими и историческими дисциплинами, обладающими собственными методологиями и научными традициями. На первый взгляд, содержательная сторона миссиологии как в теоретической, так и в исторической может быть полностью редуцированна до частных исследовательских программ в рамках данных научных разделов богословия. Однако, практические аспекты миссиологии остается за пределами предметной области данных дисциплин православного систематического богословия. Именно в пространстве такой нередуцируемой предметности формируется исследовательское поле практической теологии, а изучающие его научные дисциплины оказываются легитимными как с методологической точки зрения, так и с позиции церковного сознания. Примером тому являются литургика, каноническое право, пастырское богословие, иконология и церковная археологию. Данные дисциплины достаточно давно обрели свое место в православном систематическом богословии в качестве его практических разделов. Однако конституирование миссиологии в этом статусе сталкивается с рядом трудностей.

Важнейшее отличие миссиологии от других дисциплин практической теологии состоит в неопределенности ее объекта исследования. Корпус литургических или церковно-канонических текстов и практик имеет завершенный характер, обладающий определенностью в силу своей текстуальной и исторической ограниченности. Научные открытия в данных областях лишь расширяют ограниченное пространство предметности, динамика которого соотносится по-преимуществу с историческим прошлым.

Объект миссиологии является неопределенным по самой своей природе. Данная неопределенность обусловленна присущей как адресату, так и актору миссии внутренней динамикой. Поскольку миссионерское служение в своем конечном целеполагании является осуществлением долженствования, эта динамика связана с диалектикой должного и сущего, а императивность, лежащая в основе миссии придает объекту миссиологии внутреннюю динамику, формирующую его неопределенность.

Миссиология является областью теологического знания, в основе которого положена императивность императивности. Нравственное богословие и аскетика также строятся на этом принципе, однако, при этом заметно отличаются от миссиологии. С одной стороны данные дисциплины объединены общим целеполаганием, которое раскрывается в осуществлении долженствования. С другой стороны, нравственное и аскетика оперируют более высоким уровнем нормативности, построенной на принципах теономного абсолютизма. поэтому, в диалектике должного и сущего, последнее выступает всегда как недолжное. С точки зрения миссиологии, даже первые шаги на пути к вере, являются благими и становятся предметом миссиологическогно исследования без ущерба для его доктринальной идентичности.

Можно утверждать, что моральный и миссиональный тип императивности по разному квалифицирует факты из области сущего по отношению к должному. Состояние греха является всегда ненормативным с моральной точки зрения и, следовательно, нормативно определенным по факту несоответствия. Различные состояния обращенности, напротив в контексте императивно заданного миссионального целеполагания не подлежат обязательной нормативной оценке и потому являются неопределенными.

В отличие от нравственного богословия и аскетики, обращенных к личности, миссиологические исследования в большей степени включают в себя социальную проблематику, как выражение универсальности миссионерского призвания Церкви. Евангельская проповедь обращена как к каждому конкретному человеку, так и ко всему человечеству во всем его социальном разнообразии. Моральная нормативность по определению имеет универсальный характер, однако в истории имеется много примеров коллективных обращений в христианство, но крайне мало случаев дновременного достижения нравственного совершенства целыми социальными группами .

Следовательно, различение объектов исследования большинства дисциплин практической теологии и миссиологии происходит в соответствии с принципом определенности/неопределенности. Неопределенность мисиологического объекта исследования, связанная с высокой степенью его внутренней динамики не означает методологической невозможности его фиксации и демаркации по отношению к исследовательским полям других практических дисциплин теологии. Более того, динамическая неопределенность исследовательского поля миссиологии содержит в себе уникальную возможность его спецификации. Исследовательский универсум миссиологии охватывает сферу реализации миссиональных императивов Откровения в историческом бытии Церкви, ограниченном эсхатологической перспективой. Реализация миссиональных императивов включает не только их практическое осуществление но и предваряющую их рецепцию, интерпретациюти систематизацию. Поэтому, неопределенность объекта миссиологических исследований отражают не ее методологическую дефициентность а высокую степень специализации.

Это также дает высокую степень вариативности внутри исследовательских пространств дисциплин практической теологии, состав которых по определению не может быть завершенным. Таким образом церковная институализация различных церковных служений открывает возможность для создания новых дисциплин практической теологии. Изучение этих возможностей является важным фактором планирования научной деятельности в сфере миссиологии и проектирования специализированных исследовательских программ. Однако, в контексте данного исследования более значимым представляется сама постановка проблеме о потенциале специализации теологического знания в миссиологическом направлении. Иначе говоря, необходимо определить возможность экспликации отдельных научных дисциплин из единого универсума православной систематической теологии. Эта возможность должна определяться не только внешними факторами актуальности и практической целесообразности, а внутренним потенциалом имплицитного присутствия основоположенийтаких дисциплин в содержании Откровения. Это пророждает необходимость теоретико-методологического обоснования процедуры самой экспликации библейско-богословских оснований специализированных ночных дисциплин, а также ее осуществления.

На первом этапе необходимо решение проблемы теоретико-методологического обоснования самой возможности экспликации теологических оснований миссиологии, имплицитно присутствующих в Откровении. Здесь уместно также рассмотреть данную возможность в сравнении с потенциалом генерирования других научных дисциплин практической теологии, ориентированных на другие формы церковных служений (катехетика и социальная диакония).

Православное богословие является системой, открытой для генерирования новых специализаций в соответствии с практическими потребностями и внутренней логикой научного исследования. Поэтому, сама по себе возможность экспликации библейско-богословских оснований миссиологии интуитивно воспринимается как очевидная. Однако перспективы дальнейшего развития православной миссиологии требует научной постановки проблемы и ее теоретического разрешения. Потенциал экспликации различен в отношении к разным специализированным дисциплинам православного систематического богословия, которые, в силу этого, могут обладать разным теоретико-методологическим статусом и занимать различное место в теологической систематике. Это подтверждается несопоставимостью по статусу и месту триадологии или христологии с большинством дисциплин практической теологии. Также и миссиология может обладать более высоким статусом и занимать более значимое место в сравнении с научными дисциплинами, чье генерирование связано с более узкими сферами церковного служения.

Интуитивная очевидность теологической обоснованности миссиологии как исследовательской программы нисколько не снижает теоретическую значимость проблемы возможности экспликации ее библейски-богословских оснований. В процессе исследования проблема возможности миссиологии трансформируется в проблему ее необходимости. Необходимо понять, является ли миссиология одной из возможных научных дисциплин в рамках православного систематического богословия или ее существование является логически, методологически и теологически необходимым для функционирования системы в целом. Также важно сопоставить теоретико-методологический статус миссиологии и сопоставить его с аналогичным статусом других дисциплин практической теологии. Возможно миссиология занимает особое место в системе теологического знания и обладает более высоким интегративным потенциалом.