Дореволюционная историография о Н.К. Шильдере

Матвеев Алексей Валерьевич соискатель, кафедра Кафедра источниковедения, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова 143401, Россия, Московская область, г. Красногорск, ул. Пионерская, 9, кв. 25 Matveev Aleksei External Doctoral Candidate, the department of Source Studies, M. V. Lomonosov Moscow State University; Senior Scientific Associate, State Central Museum of Contemporary History of Russia 143401, Russia, Moskovskaya oblast', g. Krasnogorsk, ul. Pionerskaya, 9, kv. 25 matveev1983@yandex.ru

Матвеев А.В.

Дореволюционная историография о Н.К. Шильдере.

Историк Николай Карлович Шильдер (1842-1902) работал во 2-й пол. XIX в., когда введение в оборот новых источников, а также усиливающееся влияние в России новых идей привело к необходимости создания версии истории, которая отражала бы взгляды государственной власти, а также теоретической разработки истории монархии и идеи монархизма в истории России. В этом контексте Н. К. Шильдера можно назвать одним из ведущих историков «официального» направления рубежа XIX–нач. XX вв. В данной работе предпринята попытка рассмотреть, как работы Н. К. Шильдера отразились в дореволюционной историографии.

До настоящего момента опубликовано две статьи, где рассматривается историография, посвященная Н. К. Шильдеру ^{[19, 19]}. Вывод этих статей – «дореволюционная историография характеризовала Шильдера как “придворного” историографа трех царствований российских императоров и высокопрофессионального археографа» ^{[20, с. 129]}. Однако хронологические рамки статей очень широки – от опубликования основных работ Н. К. Шильдера вплоть до настоящего времени, в данной же работе будет рассматриваться относительно короткий временной промежуток в 20 лет, от выхода основных работ историка до его смерти.

Несмотря на то, что от выхода первой крупной работы до революции прошло не так много времени, сочинения историка активно комментировались. До революции не успело выйти крупных исследований, поэтому основные положения сочинений Шильдера до революции анализировались в трех видах работ: отзывах на книги, научной критики сочинений и некрологах на его смерть.

То, как книги принимались читающей публикой, можно понять из отзывов на книги, выходивших в русских журналах. Эти отзывы писались практически сразу после опубликования книг, поэтому они очень интересны как примеры того, как воспринимались книги Шильдера именно теми людьми, для которых они и были написаны, и именно в то время. Понятно, что в таких малых литературных формах было невозможно охватить всю палитру смыслов сочинений Н. К. Шильдера. В отзывах на работы больше внимание уделялось художественным достоинствам и внешнему оформлению книг, чем их научному разбору.

Целью статьи, опубликованной в двух номерах «Русской старины» ^[16] (автор статьи «П.» – это, скорее всего, Плавинский К. М. (1863-1927) – историк, сотрудник журнала «Русская Старина»; см. ^{[8, Т. 2, с. 309]}), было, «пользуясь данными труда Н. К. Шильдера, постараться очертить характер Александра I таким, каким он вырисовывается на основании исторических фактов». Статья по своей структуре очень специфична и выделяется на фоне других рассматриваемых работ, целью статьи является рассказать читателю об Александре, пользуясь книгой Шильдера – фактически это сокращенный пересказ основных положений книги. Статья является довольно большой по объёму, однако оценок непосредственно работы Н. К. Шильдера там очень мало, ее основное значение – она показывает востребованность работы Шильдера. В целом о труде говорится, что он «представляет собой богатый, разнообразный, подчас, совершенно новый материл для характеристики остававшейся до ныне загадочной личности императора Александра» ^{[16, с. 561]}.

Обзор на книгу Шильдера о Павле I поместил журнал «Вестник Европы» ^[6] (автор статьи «К.В.» – это, скорее всего, Военский К. А. (р.1860), археолог, сотрудник журнала «Русская старина»; см. ^{[8, Т.2, с. 12]}). Целью автора было не столько оценка книги, сколько краткий ее пересказ для будущих читателей. В статье говорится, что в книге «наш историограф Александровской эпохи [т.е. Шильдер] постепенно раскрывает перед читателем ряд событий, роковым образом отражавшихся на духовном облике монарха» ^{[6, с. 599]}. О самой книге, ее особенностях и ее авторе в статье практически не написано, хотя дана положительная оценка. В статье говорится, что Шильдер «мастерски нарисовал яркую картину четырехлетнего царствования, что при чтении книги «невольно погружаешься в поток странных противоречий, случайностей, полных глубокого трагизма, положений трогательных и неожиданностей, леденящих сердце от ужаса» ^{[6, с. 607]}, что «как бы возмездие за 1762-й год – по мнению автора – являлось основным мотивом нового царствования» ^{[6, с. 606]}. Статья, как уже упоминалось, написана в виде краткого пересказа содержания книги, и более никаких оценок и выводов практически не содержит.

В 1901 г. в журнале «Мир Божий» была напечатана рецензия на книгу Шильдера «Император Павел Первый. Историко-биографический очерк» ^[1] за авторством археографа, публициста и педагога В. Сторожева. Автор говорит, что «книга г. Шильдера занимает совершенно особенное место в нашей историографии и представляет по взглядам автора и по способу трактования темы выдающийся интерес для большой публики; она имеет в виду внимательного и вдумчивого читателя, который привык делать сопоставления отдельных страниц читаемой работы, понимать автора с полунамёка и приходить к определённым выводам на основании представленного материала» ^{[1, с. 85]}. «Павел I» оценивается немного хуже, чем книга Шильдера об Александре I, так как автор считает источниковую базу работы недостаточной. То, что «на первом плане лица, а не явления, отдельные факты, а не их последовательность и взаимная связь» ^{[1, с. 86]}, также рассматривается как один из недостатков книги. Автор указывает, что Шильдер оставляет вне поля рассмотрения такие важные, по мнению В. Сторожева, стороны жизни Павла I, как круг его чтения и увлечение мистицизмом. Эти пропущенные темы «представляют большую цену для историка-психолога» ^{[1, с. 87]}, к которому В. Сторожев относит Шильдера. Несколько слов автор посвящает концепции исторического процесса, представленной в книге. По этому поводу говорится, что «автор делает попытку провести единый цельный взгляд на внешнюю политику второй половины XVIII и первой половины XIX века и на историю русского двора за то же время; при этом автор исходит в своём суждении из оценки ноябрьских событий 1741 года» ^{[1, с. 89]}. В целом говорится, что «книга г. Шильдера богата разнообразными материалами, отдельными критическими замечаниями, соображениями историографического характера, некоторыми совершенно новыми известиями, но в ней читатель не найдёт ни стройного исследования, ни цельного портрета» ^{[1, с. 89-90]}.

Рецензии на книгу «Николай I, его жизнь и царствование», которая вышла уже после смерти историка, появились позже всего. В журнале «Научное слово» появилось две рецензии на каждый из вышедших томов ^{[2, 3]}, под авторством сотрудника кафедры русской истории Московского университета, будущего академика Ю. В. Готье. Автор говорит о сложности работы, которую проделал Шильдер, так как «чем ближе к нам явление, исследованию которых посвящен исторический труд, тем затруднительнее их полная и правильная оценка. Независимо от возможного недостатка беспристрастия в авторе или неправильно понятой исторической перспективы, дело затрудняется часто недоступностью исторического материала, а иногда и невозможностью воспользоваться существующими источниками в полной мере и исключительно в целях исторической правды» ^{[2, с. 143]}. Потому и значение рецензируемой работы Готье видит в том, что историк пошел по новому пути, сделал первый шаг. Однако работа не лишена и недостатков: «в изложении как самого мятежа, так и последовавшего за ним процесса есть противоречие, сходное с наблюдавшемся выше в воззрениях автора на личность Николая I: с одной стороны, автор старается отстоять рыцарское и безупречное поведение в этом деле государя; но с другой – его симпатии привлекают его к декабристам, в которых он видит героев “самопожертвования”» ^{[2, с. 144]}. В рецензии на второй том Готье отмечает практически те же моменты, отмечая лишь, что во втором томе внутренняя политика – «только канва, на которой вырисовываются и исследуются важнейшие вопросы внешней политики 1825-31 гг.», но это не умаляет достоинств книги. Обзор внешнеполитических событий «очень немаловажен и для характеристики императора Николая, везде и всегда остающегося тем центром, от которого исходит и вокруг которого вращается автор» ^{[3, с. 176]}.

Рецензия историка литературы и общественных движений П. Е. Щеголева на книгу «Император Николай I, его жизнь и царствование» ^[21], появившееся в печати уже после смерти Шильдера, отличается подробным изложением основных мотивов сочинения. В своей рецензии Щеголев пишет о достоинствах книги: «легкость и блеск изложения, искусный психологический анализ, обилие исторических данных, извлеченных из источников, до сих пор мало или вовсе недоступных» ^{[21, с. 94-95]}. В особую заслугу историку автор рецензии ставит то, что «если прежние труды касались эпох, затронутым хотя бы в деталях ученым исследованием, то история Императора Николая вводит в научный обиход период, можно сказать, девственный, пролагает путь к научному изучению эпохи, о которой были только мнения и не было истории». Однако, по мнению автора, не лишен труд и недостатков. Это касается образа императора Николая I, который «только намечен штрихами; штрихи должны были быть развиты в последующих томах. Н. К. Шильдер старается подыскать один эпитет, могущий охарактеризовать всю личность императора, и находит его в выражении императрицы Екатерины, которое она употребила в письме к Гримму, говоря о только что родившемся внуке – “рыцарь Николай”» ^{[21, с. 95]}.

Одним из показателей востребованности автора является научная критика, то есть рассмотрение его работ другими учеными-историками. До революции Шильдер часто цитировался другими авторами. Множество дореволюционных книг, посвященных периоду царствования Павла I, Александра I, Николая I, если они содержит ссылочный аппарат, ссылаются на источники, опубликованные Шильдером: Фирсов Н. Н. «Император Александр I и его душевная драма». Спб-Москва, 1910; Кизеветтер А. А. «Исторические очерки». М., 1912; Валишевский К. «Сын Великой Екатерины. Император Павел I. Его жизнь, царствование и смерть». Спб., 1914; Клочков М. В. «Очерки правительственной деятельности времени Павла I». Пг., 1916 и т. д. Однако следует помнить, что Шильдер для писателей был ценен, прежде всего, использованием множества источников, к которым он имел доступ, поэтому, когда автор цитирует книгу Шильдера, то, чаще всего, цитируются источники, опубликованные в книге, а не слова самого историка. Несмотря на все сказанное, а также то, что сочинения Шильдера до революции в сферу рассмотрения сообщества историков попасть практически не успели, все-таки можно назвать несколько работ, где данные сочинения подвергаются критическому разбору.

Прежде всего, стоит отметить упоминание Шильдера в сочинениях профессора В. С. Иконникова, которые в своем обзоре развития русской исторической науки отметил Шильдера как коллекционера публикатора исторических материалов. Он дал высокую оценку хранящегося у Шильдера собранию фамильных бумаг, относящихся к царствованию Александра I ^{[4, с. 36; 5, Приложение, с. 92, 285, 287, 290, 291, 368, 1315]}. Книга написана до опубликования основных работ Шильдера, поэтому здесь он выступает прежде всего как археограф.

В книге профессора русской истории в Харьковском университете М. В. Клочкова ^[7] дается обзор современной на то время историографии о Павле I. Сам Клочков, относящийся к Павлу I скорее положительно, критикует Шильдера, говоря, что «отрицательное отношение к Павловскому царствованию нашло себе едва ли не самое яркое выражение в книге Н. К. Шильдера “Император Павел Первый”». Клочков указывает на «мистический» характер мировоззрений Шильдера, говорит, что «по мнению Шильдера, “основным мотивом нового царствования” было “возмездие за 1762 год”. Ничего не было забыто, и с каждым днем тяжелые воспоминания давно забытых темных дел умышленно выводились на свет Божий, причем сын являлся как бы судьей отношений, существовавших между его отцом и матерью» ^{[7, с. 56]}. Автор указывает, как и многие другие писатели, что Шильдер «цитирует свыше 40 мемуаров», однако, по мнению Клочкова, это и является главным недостатком книг Шильдера, так как «никакой критики мемуарных сообщений в книге нет, автор просто выписывает одну фразу, а иногда целую страницу мемуаров за другой <…> Он довольно аккуратно и с большой ловкостью выписывает из мемуаров только то, что рисует Павла с отрицательной стороны и указывает на странности, безрассудства и жестокость его действий». Клочков резко отрицательно относится к Шильдеру как историку. Он пишет, что в книге Шильдера «нельзя найти ни достаточно полной, фактической и объективной биографии Павла, ни правильной оценки Павла, как императора, а еще менее характеристики правительственной деятельности того времени» ^{[7, с. 60]}. Автор обвиняет Шильдера в необъективности и чрезвычайной пристрастности, невысоко оценивая его научную значимость именно из-за этих присущих Шильдеру, по мнению Клочкова, качеств.

Книга Шильдера «Император Александр I» подверглась тщательному разбору в книге историка и археографа Великого князя Николая Михайловича «Император Александр I. Опыт исторического исследования» ^[10]. О своем отношении к книге историка Николай Михайлович говорит в предисловии. Он подчеркивает, что «до сих пор имеется в России [о царствовании Александра I] только сочинение Николая Карловича Шильдера. Эти интересная книга написана с вдохновением, увлекательно и талантливо, но, строго говоря, труд Шильдера нельзя назвать серьезной исторической работой». В целом мнение Николая Михайловича сводится к тому, что в качестве развлекательной литературы книга Шильдера выше всяких похвал, но для научной работы она слишком легковесна. Вот как сам автор пишет об этом: книга Шильдера «читается легко и, как исторический роман, каждому, занимающемуся этой эпохой, необходима, но в ней чувствуется какая-то незаконченность, много весьма досадных пробелов, недомолвок и неточностей» ^{[10, Предисловие, с. VI]}.

Практически на протяжении всей книги Николай Михайлович иногда ссылается на документы, опубликованные Шильдером, но чаще полемизирует с ним по какому-либо частному вопросу. В качестве иллюстрации того, как Николай Михайлович спорит с Шильдером, можно привести историю с письмом наследника престола Александра, посланного Екатерине II. В этом письме Александр благодарит императрицу, так как до этого узнал, что она планирует оставить престол ему, а не Павлу. Шильдер старается доказать, что это письмо было послано с ведома Павла, более того, что перед написанием письма Александр дал Павлу некую клятву, свидетелем чего был А. А. Аракчеев. Николай Михайлович считает, что имеется слишком мало фактов, чтобы говорить об этом наверняка. Он пишет: Шильдер «до того увлекается, что допускает в области исторической науки право “отгадывать и возстановлять – в особенности отгадывать”. Не можем допустить такой теории, потому что такого рода догадки только уклоняются от истины» ^{[10, с. 3]}. Всего имя Шильдера упоминается 39 раз. Подробные разбирательства воззрений Шильдера в книге редки, чаще автор, цитируя какую либо из его фраз, ограничивается простым «вряд ли прав Шильдер» ^{[10, с. 27]} либо «покойный Шильдер был вполне прав» ^{[10, с. 30]}. Нередко Николай Михайлович просто обходит стороной некоторые исторические события, если он уже описаны в сочинении Шильдера. О пребывании Александра I в Москве в начале войны с Наполеоном автор практически ничего не говорит, ограничившись фразой: «все это подробно и живо рассказано у Шильдера» ^{[10, с. 113]}.

В статье о Шильдере в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона», написанной П. Щ[еголевым] ^[17] (о псевдониме автора статьи – см. ^{[8, Т.4, с. 330]}. П. Е. Щеголев указан как автор статей в том же томе ЭСБЕ на с. II), дается краткая биография и названы основные работы историка, отдельные публикации его документов. О работах говорится, что они «имеют большое научное значение» и «основывались на новых материалах или сообщали документы, до тех пор неизвестные или мало кому доступные». Говорится о «легких и увлекательных» трудах Шильдера, в качестве их главных достоинств названы «искусный психологический анализ, тщательная и точная критика пособий и источников, обилие новых материалов». Автор утверждает, что творчество Шильдера является важной вехой русской историографии, его исследования императоров «отказываются от односторонности панегирика, открывают доступ новым взглядам» ^{[17, с. 573]}.

Некрологи на смерть Шильдера были опубликованы в ряде крупных дореволюционных журналов. В данных некрологах основное внимание уделяется биографии историка, переданной, по понятным причинам, в комплементарных тонах. Также в некрологах упоминаются его книги по истории России XIX века, даётся их краткий обзор.

На смерть историка статьёй отозвался журнал «Русская старина» ^[15], с которым он сотрудничал. В некрологе отмечались его человеческие качества, он описывался как «человек мягкий, вежливый, доступный и отзывчивый на всё доброе» ^{[15, с. 542-543]}. Также особо указывалось, что он не «солил впрок» найденный исторический источник, а шёл навстречу пожеланиям своих коллег: «стоило кому-нибудь обратиться к нему с вопросом, не знает ли он, где можно найти такие-то или другие сведения, и Николай Карлович, если имел какие-либо документы, сам предлагал их для пользования» ^{[15, с. 543]}.

В том же номере журнала был перепечатан некролог из немецкой газеты «Allgemeine Zeitung» ^[22] за авторством доцента восточноевропейской истории берлинского Университета Фридриха Вильгельма Федора (Теодора) Шиманна, друга и коллеги Шильдера. В этом сочинении Шильдер характеризуется как «величайший собиратель исторического материала к истории России XIX века и одни из лучших знатоков этой эпохи», «плодовитый и талантливый историк». Говорится о его личных качествах, что он был «добрым человеком, без малейшей тени зависти и без малейшей чиновничьей жилки», но больше внимания уделяется характеристике содержания его работ, особо подчеркивается их психологичность. Историка, пишет Шиманн, занимал «психологический момент», кроме того, «к этому присоединялась его твёрдая вера в существующие в истории возмездие (Немезиду) и склонность придавать веру чудесному» ^{[22, с. 544]}. Поиск причин в характерах главных действующих персонажах исторической сцены являлся главным побудительным мотивом Шильдера при написании сочинений. Автор говорит, что Шильдеру были присущи «полёт воображения и мистическое направление его религиозных взглядов» ^{[22, с. 546]}.

Некролог напечатал и журнал «Исторический вестник» ^[12], с которым Шильдер также сотрудничал. Журнал писал, что «наука потеряла в нём талантливого, неутомимого, страстно преданного делу работника, обогатившего нашу историю несколькими ценными трудами» ^{[12, с. 659]}. Автор некролога говорит о литературной деятельности Шильдера, огромном количестве его работ. О сочинении «Император Александр Первый, его жизнь и царствование» говорится, что «в нём в полной силе выказалось его литературное дарование, ясность взгляда, обширная начитанность, всестороннее образование, способность правильно оценивать события и людей» ^{[12, с. 662]}. Этот труд описывается как «живой, увлекательный рассказ», в котором Шильдер «воссоздал сложную, противоречившую себе на каждом шагу, но всегда остающуюся верной своей двойственности, личность внука Екатерины и сына Павла, воспитанника Лагарпа и гатчинских бурбонов, друга Чарторижского и Аракчеева, союзника и врага Наполеона, восстановителя польской конституции и слепого орудия Меттерниховской реакции». В труде «Павел I» историк, по словам автора, «дал выпуклую его [царствования Павла I] характеристику и изобразил жизнь Павла, со всеми её ненормальными проявлениями, со всеми её трагическими «Гамлетовскими» чертами, подобных которым не встречается в жизни ни одного из венценосцев не только русской, но и всемирной истории» ^{[12, с. 663]}.

Большой по объёму некролог за авторством академика Петербургской Академии наук, литературоведа и этнографа А. Н. Пыпина посвятил Шильдеру, «замечательному писателю и доброму человеку» ^{[18, с. 446]}, «Вестник Европы». В превосходных тонах описывалась работы историка, особенно подчёркивалось новаторство его работ в выборе исторического периода. О его сочинении об Александре I говорится: «это был труд, ещё невиданный в нашей литературе в этой области; поражало богатство материала, частию старательно собранного из большой литературы русской и иностранной, а главным образом впервые извлечённого из архивов, между прочим, не всем доступных; поражало и самое исполнение». Выделялась особенности метода работ Шильдера: «Автор не только собирал факты, но изображал характеры, изученные им, во-первых, с большою психологическою наблюдательностью, во-вторых, с полным знанием нравов, обычаев и настроений эпохи» ^{[18, с. 447]}. Подчёркивался объём произведённой им работы. История царствования императора Александра I описывалась как «настоящий подвиг по массе переработанного материала литературного и архивного, к которому он относился вообще с величайшим вниманием и точной критикой» ^{[18, с. 449]}. Автор некролога подчёркивал особенность его работ и новаторство методологии. Вот как он описывает биографический метод Шильдера: «Биография есть только часть истории, но понятно, что биография могущественных руководителей государства очень близка и его настоящей истории: Н. К. Шильдер всегда это чувствовал. <…> В историческом взгляде писателя постоянно витала и другая идея или чувство – представление о высшем нравственном законе, который должен стать мерилом для самой исторической оценки» ^{[18, с. 447-448]}.

В некрологе, опубликованном в «Журнале Министерства Народного Просвещения» ^[8] (автор некролога Н.Ч. – это, скорее всего, Н. Чечулин; см. ^{[9, Т.2, с. 236]}) после необходимого описания жизни Шильдера основное внимание уделяется особенностям биографического метода. Автор некролога говорит, что Шильдера «привлекала по преимуществу психология исторических лиц, он интересовался более всего историей человеческой души. Этим объясняются и слабые и сильные стороны работ Шильдера. Избрав своим предметом биографии, он всегда и придерживался рамок биографии, иногда быть может, слишком строго», поэтому «внимания автора сосредоточено почти исключительно на личной истории Александра». Говорится и о широкой источниковой базе работ Шильдера, о том, что им впервые опубликованы «множество весьма важных документов» ^{[9, с. 3]}. Н. К. Шильдер «превосходно знал все источники для истории той эпохи, о которой писал; едва ли было хоть одна книга, относящаяся к ней, которую бы он не прочёл; помимо печатных материалов он знал огромное количество рукописных». Автор некролога также уделяет внимание биографическому методу историка. Хотя Шильдер был, прежде всего, биографом, но он, говорится в некрологе, «всегда имел в виду существенно важное для его истории; анекдотическая сторона никогда его не увлекает; его сочинения являются всегда чуждыми всякого дилетантизма – это превосходно изложенные результаты большой и строго научной работы». Отдельно говорится о языке автора, «живом, образным и вместе правильным и серьёзным» ^{[9, с. 4]}.

В некрологе в «Русском вестнике» ^[13] основное внимание уделяется биографическим сведениям. О личных качествах историка сообщается, что «это была личность крупная, сильная, оригинальная, и притом удивительно уравновешенная». Говорится, что основой его работ была значительная источниковая база. Это было связано с доступом Шильдера к архивам: «он знал эту историю не по печатным материалам, а по мемуарам и рукописям, которые кроме него мало кто видел» ^{[13, с. 352]}.

Некоторые некрологи представляют собой краткую биографическую заметку. Таков, например, очерк в «Русском богатстве» ^[14]. О Шильдере так сказано исключительно кратко, он описывается как историк, «в течение многих лет занимавшийся специальным изучением русской истории XVIII-XIX вв. и давший в этой области ряд ценных изысканий» ^{[14, с. 170]}. Подобный же некролог в форме краткого биографического очерка опубликован в «Известиях Императорской Академии наук» ^[11].

Все авторы, писавшие о Шильдере, были профессиональными историками. Их интерес к его книгам был связан с тем, что они занимались приблизительно схожим историческим периодом (XVIII-нач. XIX вв.). География отзывов на работы достаточно широка – это Москва (Ю. В. Готье, В. Сторожев), Санкт-Петербург (Н. Д. Чечулин), Харьков (М. В. Клочков), Киев (В. С. Иконников) – что связано во многом с популярностью книг Шильдера. К. М. Плавинский и К. А. Военский были сотрудниками журнала «Русская Старина», с которым плотно сотрудничал Шильдер, недолгое время являясь даже его главным редактором. Интересно отметить, что многие писавшие о Шильдере занимались археографией (Чечулин, вел.кн. Николай Михайлович) либо историографией (Готье и Иконников известны в том числе как историографы) – по всей видимости, их интерес был связан с публикацией редких документов, которыми славились книги Шильдера. Цитирование его работ (вернее, документов, опубликованных в его книгах) началось сразу после их опубликования, в научный оборот (в работах вел. кн. Николая Михайловича, Клочкова) его концепции начали вводиться в 1910-х гг., но процесс был прерван Октябрьской революцией.

Общее отношение к сочинениям Шильдера было неоднозначно. Все авторы отмечали достоинства его работ. Так, упоминалось востребованность его работ среди читающей публики – Шильдер посвящал работы тому периоду истории Российской Империи, который одновременно был мало разработан в исторической науке и в то же время вызывал интерес широких слоев общества, то есть его работы были своего рода ответом на запрос общества. Все признавали, что его творчество – заметная веха в российской историографии, причем книга о Николае I – первая крупная работа. Отличительной чертой называли стиль написания работ, который определяли как изящный, легкий, обращенный к массовому читателю, но в то же время работы Шильдера отличали подробность, энциклопедичность написанных им биографий. Также говорилось о множестве исторических источников, впервые опубликованных в сочинениях Шильдера – он имел к доступ к закрытым архивам и ввел в оборот огромную массу документов, каждое издание снабжено обширным приложением, содержащим ряд редких архивных документов. Важным достоинством работ многие авторы называли психологизм работ, особое внимание Шильдера к личности монарха. Также именно в дореволюционное время некоторыми авторами было высказано мнение, приписывающее Шильдеру склонность к мистическому объяснению рассматриваемых явлений, которое сохранилась вплоть до наших дней.

Когда работы Шильдера стали предметом профессионального интереса ученых- историков, то наряду с описанными выше достоинствами стали отмечаться и недостатки. Признавая положительные черты сочинений – хороший стиль, обилие источников и др. – историки стали отмечать такие черты, как отсутствие критики источников, чрезмерная перегруженность цитатами его книг, преобладание повествовательности над аналитичностью.

Следует указать, что отчасти указание на положительные черты его работ было продиктовано контекстом, в котором упоминались его работы. Адресатом некрологов и отзывов была широкая публика – и в некрологах писалось о положительных чертах характера Шильдера, а отзывы на книги в том числе рассказывали будущим покупателям о достоинствах книг. Однако по мере накопления знания о работах Шильдера и историческом периоде, которому посвящены эти работы, выработался более профессиональный, но и более критический взгляд на сочинения.

Следует особо отметить проницательную мысль В. Сторожева о том, что Шильдер проводит «единый цельный взгляд на внешнюю политику» и на «историю русского двора» за определенный период. Можно полностью согласиться со Сторожевым и отметить, что понимание основных черт творчества Шильдера началось еще при его жизни. Возвращаясь к статьям Слепцовой, то она права в том, что Шильдера характеризовали как «высокопрофессионального археографа», однако ничто не указывает на то, что он был широко известен как «“придворный” историограф» – никто из рассматриваемых авторов этого не упоминает.

Шильдер считался крупным историком последних дореволюционных десятилетий, на его смерть отозвались одни из наиболее крупных журналов Российской Империи. Также он – один из немногих исследователей того времени, посвятивших свою работу преимущественно XIX в. К сожалению, комплекс дореволюционных материалов, посвященный его творчеству, откровенно мал, но можно констатировать, что к концу рассматриваемого периода сложилось общепринятое мнение о Шильдере, которое включала признание его важного места в исторической науке и указание на особенности его работ.