Погребение Владимировка (XVII в.): новый памятник с обрядом вторичного захоронения в Центральной Якутии

Введение. Погребальные памятники являются основным источником изучения прошлого бесписьменных народов. При анализе отдельных элементов древних захоронений перед исследователями открывается возможность реконструировать не только внешний облик и материальную культуру (предметы быта, одежда), но и систему мировоззренческих ценностей изучаемой группы людей в определенную эпоху. В частности, в изучении этногенеза и архаичной культуры ­­­якутов, наряду с поселенческими памятниками, важную роль играет целенаправленный поиск и научное исследование наиболее древних грунтовых погребений. Не так часто, но все же регулярно, среди них встречаются погребения с нарушенным анатомическим порядком. Данная тема детально отображена на современном этапе изучения погребальной обрядности, выделены основные типы ритуально потревоженных захоронений: вторичное погребение, бальзамирование, постингумационное проникновение ^{[1, с. 86-96]}. К одному из типов ритуально потревоженных захоронений, возможно, относится погребение Владимировка.

Результаты исследования. Памятник расположен на вершине сопки (коренной берег р. Лена) в 500 м. к юго-западу от с. Владимировка. С места захоронения открывается вид на южную оконечность долины Туймаада. В ходе осмотра поверхности сопки была обнаружена продолговатая западина, характерная для якутских погребений, не имеющих надмогильную конструкцию. Контур могильной ямы неправильной формы, длиной около 230 см и шириной 80-90 см. В пределах контура прослеживался прокал почвы, а также левая часть нижней челюсти лошади и железное кольцо, располагавшиеся на глубине 7 см от дневной поверхности. На глубине 60 см проступила крышка гроба очень плохой сохранности, покрытая берестяным полотном в один слой, сшитым из множества лоскутов. На берестяной покрышке найдена округлая железная подпружная пряжка. Крышка, вероятно, была сложена из двух горбылей или досок (особенности выявить не представляется возможным в силу плохой сохранности). Общая длина крышки и гроба составляла 190 см, ширина – 50-55 см. Гроб очень плохой сохранности, умещен по линии юго-запад – северо-восток. Можно предположить, что стенки были сложены из досок или горбылей толщиной 5-7 см. Торцы выполнены из обточенных с обоих концов досок толщиной 6-8 см. Острыми концами торцы упирались в пазы, вырубленные на внутренней поверхности стенок гроба.

После снятия крышки гроба внутри обнаружены скелетированные останки мужчины, лежавшего на спине и головой ориентированного на юго-запад. Лицо было повернуто к северо-западу, то есть влево по отношению к собственной оси, нижняя челюсть была раскрыта. Левая рука покоилась вдоль туловища, правая была слегка согнута и расположена на паху. В верхней части костяка анатомический порядок оказался нарушен (позвонки и реберные кости лежали разрозненно). Часть ребер фиксировалась в районе ног и бедренных костей покойного и имела очень плохую сохранность. Коленная чашечка левой ноги сместилась и располагалась у левой голени. Хаотично расположены были также фаланги пальцев рук. Ноги располагались прямо. Длина костяка – 158 см.

Сопроводительный инвентарь погребения представлен фрагментами железного наборного пояса, состоявшего из бляшек округлой формы с округлой петлей для подвеса и бляшек прямоугольной формы в виде двух соединенных четырехлистников. На прямоугольных бляшках видны остатки тканевой основы. На некоторых из них имеется по две железные заклепки. Кроме того, рядом с фрагментами пояса обнаружен железный колчанный крюк и костяной концевой вкладыш лука. У правой голени покойного были обнаружены железные лепесткообразные фрагменты крепления саадачного набора с кольцами. В области таза зафиксировано три кольца из цветного металла (элементы крепления одежды), между бедренными костями – половинка аналогичного кольца и целое железное кольцо. Между голеней расчищено три плоских железных черешковых вильчатых наконечника стрел и три костяных черешковых четырехгранных наконечника, выполненных из кости с берестяной обмоткой у основания. В районе голеней фиксировались реберные кости жеребенка, положенные в качестве тризны. Калиброванная дата владимировского погребения по радиуглеродному методу датирования, проведенному методом ускорительной масс-спектрометрии в Институте акселераторных анализов в Японии – 1630 – 1670-е гг.

Обсуждение. Для якутских позднесредневековых захоронений характерна ориентация головой на запад. В данном случае сильное отклонение головы покойного к северо-западу обусловлено тем, что памятник приурочен к ручью, протекающему по распадку, расположенному в 350 м к югу от места погребения. Здесь следует отметить, что неподалеку, а именно в 240 м к югу от места погребения Владимировка, расположен памятник «шаман-гора», представляющий собой удлиненно-конусообразную возвышенность. Здесь, кроме стоянок раннего и среднего неолита, на вершине горы имеются погребения, датируемые XVIII-XIX вв. ^{[5, с. 47]}. Подобные географические условия в совокупности с наличием погребальных памятников подпадают под понятие «аартык», что в переводе с якутского означает горное ущелье, горный проход, горная падь, по которой идет дорога ^{[10, стлб. 152]}. Данные обстоятельства позволяют предполагать, что в рассматриваемой местности в древности функционировала одна из множества дорог вглубь центрального левобережья Якутии.

Инвентарный набор мужского погребения Владимировка четко коррелируется с радиоуглеродной датировкой. На фрагментах железного наборного пояса найдены следы холщовой ткани, на которую, возможно, были нашиты бляшки. Так как ткань, находимая в якутских погребениях, считается русским импортом, можно говорить о погребении во времена первых контактов с русским населением, что подтверждается радиоуглеродной датой (1630-1670). Два аналогичных железных пояса из этнографических сборов В. Иохельсона хранятся в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке и датируются XVII- началом XVIII вв. ^{[8, с. 179-180]}. Наличие лишь одного концевого вкладыша, выполненного из кости, говорит о помещении во внутреннее пространство гроба только одной половины лука, которая в условиях залегания в агрессивной среде полностью истлела. Возможно, лук был сломан уже при первичном воздушном захоронении исходя из соображений безопасности, или в силу ритуала намеренного «убийства предметов», бытовавшего у якутов в рассматриваемый период. Наконечники стрел группировались скученно у ног, что говорит о наличии колчана, который истлел, как и вся одежда покойного. Стрелы в количестве 6 штук ранее встречались в якутских погребениях, но здесь надо заметить, что классический комплект состоит из 7 стрел ^{[2, с. 124]}. Обнаруженные железные наконечники являются вильчатыми срезнями и схожи со вторым и третьим типами наконечников IV группы по наиболее полной типологии, созданной Ф. Ф. Васильевым ^{[3, с. 74]}. В своем труде «Военное дело якутов» он отмечает, что вильчатыми срезнями в якутских легендах срезали голову перелетной или боровой птицы [Васильев, с. 83]. В то же время, автор не исключает возможность боевого использования данного типа наконечников. Костяные наконечники из погребения Владимировка условно можно отнести к третьему типу якутских костяных черешковых наконечников XVII-XVIII вв., по типологии А.И. Гоголева ^{[4, с. 197]}.

Делать выводы о социальной принадлежности покойного представляется сложным, так как ранние погребения XV-XVII вв. отличает относительная скудность сопроводительного инвентаря по сравнению с погребениями XVIII века ^{[9, с. 96]}. Однако, отсутствие предметов, не имеющих утилитарного значения и сугубо военных атрибутов, а также наличие классического набора лучника и элемента конского снаряжения в виде пряжки позволяет отнести данное погребение к числу рядовых ^{[2, с. 139­ – 141]}.

Особый интерес представляет нарушение анатомического порядка костяка во внутримогильном пространстве. Учитывая целостность внутримогильной конструкции, можно исключить намеренное нарушение анатомического порядка с целью обезвреживания покойного или любых постингумационных манипуляций с трупом в магических и других целях. Исключается также бальзамирование покойного, как в погребении Тымпы, раскопанном Саха-Французской экспедицией в Нюрбинском районе РС(Я), где межреберные мышцы были удалены, а органы грудной клетки извлечены через брюшную полость, которая впоследствии была набита соломой и сосновой корой ^{[9, с.182]}. Вышеперечисленные факторы могут свидетельствовать о вторичном характере погребения. В случае с памятником Владимировка нарушение целостности скелета в районе груди и брюшной полости, неправильное распределение пальцев рук, смещение коленной чашечки относительно левого колена говорят о различной степени сохранности отдельных частей тела покойного во время перезахоронения. Связки и сухожилия конечностей трупа на момент погребения еще сохраняли свои функции, что подтверждается целостностью костей рук, ног и тазобедренного сустава. Известно, что кости таза непогребенных трупов освобождаются от мягких тканей значительно дольше, чем в области грудной клетки и брюшной полости, когда реберно-позвоночные соединения распадаются на отдельные элементы, а кости рук в определенных условиях могут мумифицироваться ^{[6, с. 11]}. Мумификация в условиях позднего средневековья Якутии возможна, если после смерти тело первично было захоронено воздушным или наземным способом. В ходе изучения традиционной якутской погребальной практики не раз встречались грунтовые захоронения с нарушенным анатомическим порядком, которые трактовались исследователями как перезахоронения с арангаса ^{[1, с.87]}. Косвенно указывает на вторичное погребение фрагментарность сопроводительного инвентаря. Воздушные захоронения у якутов считаются традиционным наряду с грунтовым способом и кремацией. Есть сведения, что в дорусскую эпоху (до XVII века) арангасный способ захоронения преобладал над остальными и именно со времени прихода русского населения широко распространяется ингумация покойных. Кроме того, с полным установлением в крае русской административной власти выходили указы, запрещающие арангасный способ погребения и предписывающие придать трупы вторичному захоронению в земле ^{[7, с. 23]}. Впоследствии «арангасирование» сохраняется как отдельный метод только по отношению к шаманам и исключительным людям. Погребение Владимировка может как раз отражать в себе начало процессов крайне незначительного изменения, происходивших в погребальном обряде якутов под давлением русской администрации. Не случайно и расположение погребения в непосредственной близости от административного центра – г. Якутска, где эти процессы должны были начаться раньше всего.

Заключение. Подводя итог, можно заключить, что обнаруженное и исследованное нами погребение Владимировка на основе радиоуглеродного датирования и анализа сопроводительного инвентаря хронологически относится к XVII веку. Характер сохранности костяка и расположение его во внутреннем пространстве гроба указывают на позднее вторичное погребение в частично экскранированном виде. Таким образом, данное погребение является примером незначительных трансформаций, произошедших в погребальной обрядности якутов под воздействием внешних факторов.

Рис. 1. План погребения Владимировка

Рис. 2. Сопроводительный инвентарь погребения Владимировка