Президент США Д. Трамп достаточно сильно отличается от предыдущих американских президентов, а позиция Трампа по Сирии еще во время предвыборной гонки разительно контрастировала со взглядами его прямых конкурентов. Во-первых, он уверенно заявлял, что борьба с "Исламским государством", а не с сирийским президентом Б. Асадом, должна быть приоритетом США в Сирии, и ради разгрома ИГ США следовало бы объединить силы с Россией: "Если Путин хочет пойти и выбить ИГИЛ из Сирии, я за, на все 100%. Я не понимаю, как кто-то может выступать против этого" ^[1]. Во-вторых, Трамп на протяжении нескольких лет критиковал сирийскую оппозицию и отказывался называть ее "умеренной", как это делали западные лидеры и западная пресса. Например, он говорил, что "читал о повстанцах, никто даже не знает, кто они…мы понятия не имеем, кто эти люди, и кем они будут, и что они будут представлять. Они могут быть намного хуже, чем Асад" ^[2].

Ожидалось, что победа Трампа приведет к значительным переменам подхода Вашингтона к борьбе с ИГ в Сирии, и по прошествии 2 лет президентства Трампа у исследователей есть возможность оценить, какой стратегии придерживалась нынешняя администрации и к каким результатам она привела.

Когда в Белом доме сменился хозяин, международная антиигиловская коалиция во главе с США вела кампанию против ИГ почти 2 с половиной года. Но, несмотря на столь продолжительный период бомбардировок, группировка оставалась самой смертоносной террористической организацией в мире, имела в своих рядах примерно 40,000 боевиков, контролировала огромные территории в Сирии и Ираке – по данным британской аналитической компании IHS Markit, порядка 60,000 кв. км ^[3] - и продолжала наращивать число филиалов за пределами этих двух стран.

Карта, показывающая распределение территорий между ведущими игроками в сирийском конфликте на начало 2017 г.

Источник: IHS Conflict Monitor. // BBC. Русская служба. URL: https://www.bbc.com/russian/news-38673575

Международной коалиции, нанесшей с 2014 г. по январь 2017 г. порядка 17,000 ударов по позициям игиловцев и уничтожившей 180 высокопоставленных членов группировки, все еще предстояло освободить от ИГ крупные населенные пункты, включая Ракку. Освобождение этого города стало одним из первоочередных приоритетов Вашингтона, потому что, во-первых, Ракка имела крайне важное символическое и пропагандистское значение, так как являлась самопровозглашенной столицей "халифат", во-вторых, служила центром планирования террористических атак в западных странах. Битва за город, названная основным наземным парнтером США в Сирии "Демократическими силами Сирии" "великой", официально была начата 6 июня 2017 г.

Для ускорения разгрома группировки администрацией Трампа были проведены некоторые тактические корректировки. На тот момент министр обороны США Дж. Мэттис рассказал о двух нововведениях в борьбе с ИГ: делегирование полномочий для принятия решений об ударах на более низкий уровень командиров; переход от тактики вытеснения боевиков из их укрытий в рамках борьбы на истощение к окружению вражеских сил в опорных пунктах для их уничтожения. Если обратить внимание на первый пункт, то становится ясно, что Трамп в целом продолжил действовать по траектории, определенной Б. Обамой, который расширил возможности командиров на местах и после кровавых терактов в Париже 13 ноября 2015 г. отменил необходимость согласования каждого удара с воздуха с американским командованием в Багдаде ^[4].

В результате практического применения нововведений в первые месяцы 2017 г. произошла интенсификация авиаударов и последующий за ней рост числа погибших мирных жителей. Для справедливости отметим, что жертвы среди мирных жителей стали итогом не только новых правил нанесения ударов по целям террористов, но и перемещения боевых действий в густонаселенные и жилые районы Ракки и других населенных пунктов, например, иракского Мосула.

В июле Центральное командование ВС США официально признало гибель 603 мирных жителей с 2014 г., при этом 40% официально признанных жертв пришлись на первые 4 месяца президентства Д. Трампа. По данным независимых организаций реальное число погибших было в разы выше. Например, британская НКО Airwars, отслеживающая ход воздушной кампании против ИГ и других групп в Сирии, Ираке и Ливии, приводила данные о гибели более 2,200 гражданских лиц с момента инаугурации Трампа. Для сравнения, по подсчетам организации за все годы ведения кампании администрацией Б. Обамы погибли 2,300 человек ^[5].

В результате четырехмесячных ожесточенных боевых действий при воздушной поддержке коалиции Ракка была освобождена, но цена этого освобождения была очень высокой, так как, согласно многочисленным докладам правозащитных и мониторинговых организаций, город фактически был уничтожен и лежал в руинах, а в числе погибших числились тысячи мирных жителей. По данным, озвученным заместителем генсека ООН по гуманитарным вопросам М. Лоукока, 80% зданий в Ракке были разрушены или повреждены ^[6]. Согласно анализу Airwars, за время операции в Ракке с 6 июня по 17 октября 2017 г. погибли более 1,800 человек из ориентировочно 200,000 находившихся в городе на начало боевых действий ^[7]. Группа гражданских активистов из Ракки под названием "Ракку тихо убивают" приводила аналогичные данные по погибшим.

Инфографика группы "Ракку тихо убивают" по итогам битвы за Ракку.

Источник: Raqqa is Being Slaughtered Silently // URL: https://twitter.com/Raqqa_SL/status/919913784516505600

Коалиция и "Демократические силы Сирии", включающие, главным образом, курдский компонент, не несут единоличную ответственность за гибель населения. Боевики ИГ, давно продемонстрировавшие свою жестокость и варварство, смешивались с мирным населением, прятали вооружения и военную технику в жилых кварталах и использовали людей в качестве живых щитов, чтобы обезопасить себя. Тем не менее, разрушения в результате авиаударов, на наш взгляд, являются ответственностью возглавляемой США коалиции, которую она не хочет брать в полной мере, свидетельством чего являются следующие факты. Во-первых, на начало 2019 г. Ракка – как и иракский Мосул, в освобождении которого коалиция также принимала активное участие - остается разрушена, а восстановление города идет медленными темпами и во многом за счет усилий самих мирных жителей. Во-вторых, в Ракке сохраняются серьезные проблемы, требующие безотлагательного решения: тела многих погибших остаются под завалами; наблюдается нехватка продовольствия и медикаментов; инфраструктура разрушена; неразорвавшиеся боеприпасы, мины и самодельные взрывные устройства уносят жизни людей в уже свободном от террора городе. В-третьих, международная коалиция не представила результатов расследования по всем фактам и сообщениям о погибших и не выплатила компенсаций семьям погибших в то время, как авторитетные правозащитные организации выражают убежденность, что Вашингтон не предпринял всех необходимых мер для защиты гражданского населения в ходе операции ^[8]. В-четвертых, несмотря на ответственность за разрушение Ракки в результате массированных ударов с воздуха США продолжают проявлять нежелание финансировать сирийскую реконструкцию, используя это как основной остающийся у Вашингтона рычаг давления на Дамаск и Москву, которые не в состоянии покрыть расходы на восстановление страны в размере примерно $400 млрд. В итоге, отвечать за восстановление города вынужден гражданский совет Ракки, созданный "Демократическими силами Сирии", не имеющий на то возможностей и ресурсов. К тому же, управление городом со стороны курдов встречает сопротивление со стороны арабского населения.

По нашему мнению, отказа США от реконструкции и использование этого вопроса как рычага давления и влияния недальновидно. Пока Ракка разрушена, мирные жители даже при желании не могут вернуться в дома, которых нет, а находящиеся в городе гражданские лица испытывают растущее недовольство, которое может быть вновь использовано спящими ячейками ИГ для вербовки и пропаганды. Эта точка зрения разделяется и рядом американских экспертов. Старший научный сотрудник аналитического центра Soufan К. Кларк убежден, что отсутствие репараций за случаи со смертельным исходом, вызванные авиаударами, и отказ от реконструкции Ракки обеспечит превращение города в магнит для экстремизма и радикализации в последующие 10 лет ^[9].

В целом, российские и американские эксперты сходятся в оценке масштабов разрушений от действий американской авиации, так как несмотря на громкое название "международная коалиция" из 69 стран, основную роль в воздушной кампании против ИГ играли США, Франция, Великобритания и Германия. Вице-президент Российского совета по международным делам Е.Бужинский назвает методы борьбы США с ИГ "варварскими" и оценивает роль коалиции негативно, в том числе, из-за последствия освобождения Ракки ^[10], а эксперты Института Брукингса Б. Ривз и Т.К. Уиттс критикуют нежелание Вашингтона участвовать в восстановлении города, подчеркивая, что процесс реконструкции не менее важен, чем освобождение города от игиловского гнета ^[11].

Ракка на тот период не была единственным территориальным оплотом ИГ. В 2018 г. курды при поддержке международной коалиции вели бои с боевиками ИГ в провинции Дейр-эз-Зор. В марте 2019 г. после нескольких месяцев сражений, чередовавшихся с паузами для эвакуации джихадистов и мирных жителей, "Демократическим силам Сирии" удалось освободить населенный пункт Багуз и объявить о разгроме игиловского "халифата". Однако, угроза ИГ сохраняется, а идеология и спящие ячейки группировки продолжают существовать и выжидать удобного момента для нанесения удара. Также, ИГ продолжает пользоваться поддержкой мирных жителей, в том числе тысяч людей, эвакуированных из Багуза. Облаченные в черные абайи женщины из разных стран мира, держащие на руках близких к гибели от недоедания младенцев, вспоминают о "счастливой жизни" при ИГ и выражают веру, что группировка, пройдя испытание военным поражением, вернется и приумножит свое могущество ^[12].

В борьбе с ИГ Д. Трамп также как и Б. Обама делал ставку на "Демократические силы Сирии", оппозиционный альянс, включающий курдские, арабские, ассирийские и туркоманские элементы при ведущей роли курдских "Отрядов народной самообороны", военизированного крыла курдской партии "Демократический союз". Несмотря на высокую эффективность альянса в борьбе с ИГ, его поддержка со стороны Вашингтона уже давно создает значительные трудности в отношениях между США и Турцией, которая в сирийском конфликте полагалась на суннитскую оппозицию, главным образом, «Свободную сирийскую армию» и призывала США последовать ее примеру.

Курдские успехи - на данный момент курды контролируют примерно 1/3 страны - и потенциальное создание курдами автономного региона, который фактически уже существует сейчас под названием "рожава" (от курдского слова "запад"), или их отделение (что ранее попытался сделать Иракский Курдистан) несли риск воспламенить курдский сепаратизм в самой Турции, где курдская проблема не решается последние несколько десятилетий. На данный момент Анкара активно готовится к операции против курдов на северо-востоке Сирии с целью "вернуть территории их законным владельцам".

Карта, показывающая изменение территориального контроля со стороны ведущих сил в Сирии с 2015 по 2018 г. (курдские территории отмечены сиреневым цветом, правительственные - зеленым, оппозиционные – фиолетовым, ИГ - красным).

Источник: IHS Conflict Monitor. // URL: https://www.bbc.com/news/world-middle-east-42687958 (дата обращения: 19.02.2019)

США оказываются в затруднительном положении, будучи вынужденными балансировать между двумя союзниками. Академик РАН А.Васильев так описывает "головоломку" в четырехугольнике США-Турция-курды-джихадисты, сложившемся еще в 2014 г.: турки воевали против курдов во главе с "Рабочей партией Курдистана" и против ИГ (тогда под названием ИГИЛ); американцы, также как и турки относящие "Рабочую партию Курдистана" к террористической организации, помогали ее сирийскому филиалу и бомбили ИГ; боевики ИГ воевали с курдами, турками, американцами и другими силами ^[13]. Урегулирование в треугольнике США-Турция-курды на данный момент отсутствует, так как практически невозможно одновременно защитить курдских партнеров и удовлетворить требования Анкары о проведении операции против курдских сил. Пытаясь снизить напряженность как с Турцией, так и между Турцией и сирийскими курдами, США 4 июня 2018 г. согласовали с турецкой стороной "дорожную карту" в г. Манбидж на западе от Евфрата, в рамках которой в течение полугода США должны были обеспечить отвод "Отрядов народной самообороны" на восток от Евфрата. Однако, турецко-американский план по-прежнему находится в подвешенном состоянии, а турецкие официальные лица продолжают обвинять американцев в затягивании и нежелании выполнять обязательства в рамках договоренностей и игнорировании угроз турецкой безопасности.

Неопределенность Вашингтона в отношении американской стратегии в Сирии, отрадающаяся то в намерении вывести весь контингент в кратчайшие сроки, то оставить в Сирии 400 военнослужащих, вызывает беспокойство не только у Турции, но и, безусловно, у курдов, которые делали ставку на поддержку США и были уверены, что Вашингтон отплатит им за героическую роль в борьбе с ИГ политической поддержкой за столом переговоров и позволит, как минимум, закрепить свой автономный статус. Именно поэтому решение о выводе ВС, о котором Трамп сообщил 19 декабря 2018 г. в твиттере, стало полной неожиданностью практически для всех и для курдов не в последнюю очередь, так как перспективы получения автономии выглядят теперь еще более неопределенными, учитывая сохраняющееся нежелание Дамаска соглашаться на это. Курды открыто говорили о нанесении им "удара ножом в спину", а российские и американские эксперты разделяли точку зрения о предательстве США своих курдских партнеров.

Член президиума Академии геополитических проблем А. Степанян говорил, что курды поняли, что их "бросили на произвол судьбы", и единственным выходом для них станет отдать Манбидж под защиту сирийской армии ^[14]. В свою очередь, эксперт Центра В. Вильсона Э. О. Холмс выражала мнение, что США уходом из Сирии не только предают "Демократические силы Сирии", но и придают больше решимости своим противникам в лице Тегерана, Москвы и Дамаска ^[15]. Примечательно, что на самом деле такое развитие событий не было неожиданностью. Хотя сирийским курдам, конечно, хотелось надеяться, что после стольких жертв их не оставят без помощи, опыт их иракских братьев был достаточно поучительным, когда США не предоставили Иракскому Курдистану поддержку во время референдума о независимости региона. Бывший сотрудник Госдепартамента США Дж. Карден еще ранее в 2016 г. выражал убежденность, что США оставят курдов, приурочивая это по времени не к разгрому ИГ, а к достижению договоренностей в рамках мирных переговоров в Женеве ^[16].

Положение курдов отягчается не только из-за вывода американских ВС, но и нежеланием США и американских союзников в Европе разбираться с вопросом тысяч иностранных джихадистов, находящихся в курдских тюрьмах. Репатриировать их и таким образом создавать потенциальную угрозу для своей безопасности страны Запада не хотят, но сохранение боевиков в тюрьмах в юридическом вакууме на курдских территориях не является жизнеспособным и долгосрочным решением. Резумируя, можно сделать вывод, что на данный момент ситуация для курдов не в первый раз в их истории выглядит так, словно у них «нет друзей кроме гор».

Подводя итог, подчеркнем, что физическое уничтожение "халифата", которого Д. Трампу - не только американскими усилиями - удалось достичь, и освобождение из-под гнета группировки мирных жителей, безусловно, является крайне важным событием, но не равносильным ликвидации ИГ. Во-первых, большое количество боевиков смешалось с мирным населением и возвращается к своим истокам в виде партизанской борьбы. Следовательно, любая дестабилизация, например, вследствие вывода американских ВС или возможной турецкой операции против курдских сил, может быть использована игиловцами. Ситуация в Ираке является в этом плане очень показательной: в декабре 2017 года иракские власти объявили о победе над ИГ, однако по сей день боевики продолжают регулярно совершать нападения, похищения и убийства. Во-вторых, в разных странах продолжают действовать филиалы ИГ и лояльные группировке террористические организации. В-третьих, идеология радикального ислама, приглянувшаяся даже многим жителям стран Запада, которые никогда не были в восточных странах, продолжает жить. В-четвертых, главарю ИГ А. Б. аль-Багдади, которого видели на публике единожды в 2014 г. в Мосуле, когда он призвал всех мусульман объединиться для ведения джихада под руководством группировки и его лично, все эти годы удается скрываться от ведущих разведслужб мира. Аль-Багдади служит своего рода символом ИГ, сравнимым с А. Гитлером как символом Третьего Рейха, и многие боевики, в том числе совершавшие теракты и нападения на Западе, присягали на верность лично лидеру "Исламского государства". Захват или подтвержденная ликвидация аль-Багдади нанесли бы еще один удар по ИГ, в том числе в пропагандистском плане.

Стремление США выпутаться из сирийского кризиса, отраженное в решении Трампа о выводе ВС США из Сирии, и не участвовать в восстановлении страны до политического урегулирования, которое пока, к сожалению, не видится вероятным в краткосрочной перспективе, несет риск того, что угрозе со стороны ИГ не будут противостоять в должной мере в военном, политическом и экономическом плане, и может повториться ситуация, произошедшая в Ираке, когда вывод войск Б. Обамой без решения насущных иракских проблем, привел к разрастанию ИГ. На наш взгляд, в вопросе борьбы с исламистским терроризмом и радикальной идеологией, в том числе в Сирии, важно многостороннее сотрудничество, включающее как военный, так и политический, и дипломатический компонент, и США совместно с Россией следовало бы продолжить пути поиска политического урегулирования сирийской проблемы, чтобы ИГ лишилось почвы для произрастания вновь. Как считает авторитетный специалист по России и СССР С.Коэн, "Террористические организации, а не путинская Россия, являются экзистенциальной угрозой №1, а Россия – лучший союзник, какого США только могут найти, для борьбы с ними" ^[17]. К сожалению, на деле формирование этого сотрудничества затруднительно, учитывая антироссийские настроения в американском Конгрессе и недоверие к США российских властей. Тем не менее, успешное, пусть и сугубо тактическое, взаимодействие России и США в Сирии в рамках линии деконфликтизации дают основания надеяться на возможности двусторонего сотрудничества и работать в этом направлении в целях достижения стабильности в неспокойном регионе Ближнего Востока.

* запрещенная в России террористическая организация