Витражная мастерская русско-финского художника Владимира Сверчкова в Германии в 1860-1870-е гг.

Княжицкая Татьяна Владимировна кандидат искусствоведения Член Санкт-Петербургского отделения ассоциации искусствоведов России (АИС) 197022, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Проф. Попова, 37 Knyazhitskaya Tatiana Vladimirovna PhD in Art History Art Critic, Member of Saint Petersburg Branch of the Russian Association of Art Critics 197022, Russia, g. Saint Petersburg, ul. Prof. Popova, 37 vitrobox@gmail.com Другие публикации этого автора

Витражное искусство в России по сравнению со странами Западной Европы имеет короткую историю. Только в начале XIX века в нашей стране появился интерес к европейскому средневековому зодчеству и витражам. Мода на «транспарантые картины», как называли тогда в России витражи, привела к появлению огромного окна с изображением Воскресения Христа в алтаре главного храма страны – Исаакиевского кафедрального собора в Санкт-Петербурге. Оно было создано в Мюнхене на придворном предприятии «Der Königlich Baurischen Hofglasmalerei» под руководством Максимилиана Айнмиллера (Maximilian Emanuel Ainmiller) и установлено в 1844 году. Именно это окно стало ключевым памятником в истории российского витражного искусства, так как «утвердило» витраж как стеклянную икону на православной «почве» ^[1]. Заказ этого витража в Германии стимулировал придворное предприятие – Императорский Стеклянный завод на поиски рецептов «картин на стекле». До 1890-х годов это было практически единственное предприятие в России, создававшее витражи ^[2]. Его изделия украшали императорские дворцы и храмы, но не могли удовлетворить весь спрос на разноцветные окна, импорт которых продолжался до конца XIX века в существенных объемах, и в меньших – в первое десятилетие ХХ столетия.

Среди ввозимой в страну художественной продукции особое место занимает группа работ немецкой мастерской русско-финского художника Владимира Дмитриевича Сверчкова (1821–1888). Имя этого неординарного человека, незаслуженно забытое, вышло из забвения только в начале ХХI века.

Портрет В. Д. Сверчкова. Фотография. А. Лёхерер. 1850-е гг. Мюнхен.

Владимир Сверчков считал, что у него четыре отечества: Финляндия, где он родился и получил первое образование, Россия, где учился в Императорской Академии Художеств, обрел друзей и покровителей, Германия, где находились его жена и сын, дом и мастерские, и Италия, где художник провел молодость, изучая искусство, и последние годы жизни. Наследие художника богато и разнообразно: это – живопись маслом (натюрморты, батальные, жанровые картины, портреты), гравюры, витражи.

Будущий художник родился в 1821 году ^{[3, с. 674; 4, с. 2139; 5, с. 217]} в городе Ловийса (Loviisa) на юге Финляндии недалеко от границы с Россией. Его отец – русский генерал Дмитрий Федорович Сверчков – происходил из тверского дворянского рода, мать – Катарина Ениш (Katarina Charlotta Jaenisch) – из знатной финской семьи.

Юный Владимир рано проявил интерес и способности к искусствам, брал частные уроки живописи и рисования в г. Турку (Финляндия), где жил вместе с семьей. По желанию отца в 1834 мальчик был вынужден поступить в Горный кадетский корпус в Петербурге ^{[6, с. 15]}, чтобы начать карьеру военного. Но продлилась она недолго. Неполных четыре года юноша провел в качестве служащего российской армии, так как его беспокойный и эксцентричный характер был несовместим с дисциплиной и строгостью армейских порядков. В 1843 году после неуместной шалости ^{[7, с. 53]} на параде он в качестве наказания был «посажен на гауптвахту», но сбежал из-под ареста ^{[8, с. 80]}. Инцидент был улажен, но к службе Владимир не вернулся. Он вышел в отставку и поступил учиться в императорскую Академию Художеств в Петербурге. Начинающий художник обрел покровительство российского императора Николая I и получил от него финансирование на пребывание в Италии, после чего отправился в Рим и провел там несколько лет, совершенствуясь в живописи. Благодаря своей общительности и активности Сверчков в короткое время обзавелся друзьями в среде русских, итальянских и немецких художников, архитекторов и покровителей искусства. Сверчков был успешен как живописец: его батальные и жанровые картины покупали российские императоры. В 1855 году он завершил свое обучение в Санкт-Петербургской Академии Художеств ^{[9, с. 258]}, но еще раньше в 1852 году ^{[10, с. 4]} женился на замечательной красавице из Мюнхена – Жозефине Крафт, и с этого момента Германия стала местом его притяжения.

В это время акцент в художественных занятиях Владимира Сверчкова уже сместился с живописи на прикладное искусство. По выражению его друга, искусствоведа Густава Флерке «он повесил картину в золотой раме на гвоздь и стал ремесленником» ^{[11, с. 1-2]}. Недалеко от Мюнхена, в небольшом городе Шляйсхайм (Schleissheim), Сверчков организовал предприятие по изготовлению элементов отделки и декора интерьеров. Идея создания такого производства возникла у него в 1840-е – начале 1850-х гг., когда в Петербурге строился дворец для одного из самых богатых людей страны – барона Александра Людвиговича Штиглица. По воле случая художник оказался среди близких друзей приемной дочери этого человека – Надежды Июневой. И именно Сверчкову были доверены заказы картин для интерьеров дворца. Обустройство особняка Штиглица показало разрыв, существовавший между спросом и предложением на элементы отделки и предметный мир, наполнявший интерьеры, которые по канонам эклектики, должны были соответствовать той или иной исторической эпохе. Сверчков искал для исполнения заказов художников, используя свои обширные связи в Германии, а впоследствии организовал собственное производство, откликнувшись на спрос, еще не покрытый предложением. Это предприятие называли «художественной фабрикой» ^{[12, с. 95-96]}, поставлявшей готовое внутреннее убранство от пола вплоть до потолка: среди ее работ были картины, изразцы, интерьерная скульптура, чеканка, резьба по дереву, мебель. История этого предприятия еще не изучена. Есть некоторое количество разрозненных фактов, которые пока не складываются в общую картину, а лишь задают направления дальнейших поисков по этой теме.

Сверчков вел дело с большим размахом, для чего требовались немалые финансовые вложения. В немецкоязычной литературе встречается указание на то, что художник в это время был не просто состоятельным человеком, а – невероятно богат. «Geld wie Heu…» («Денег, что сена») ^{[12, с. 95-96]}, – писали современники о состоянии его финансовых дел. В Шляйсхайме русский художник жил на широкую ногу «…как сатрап со своими женщинами, лошадями и собаками». Здесь были собственный дом-особняк, парк, производственные помещения, мастерская с печью для обжига расписных стекол и даже оранжерея, где среди прочего выращивались фиалки. Можно только предполагать, откуда взялось богатство у человека, который пешком ушел из Петербурга в Рим, много бедствовал и перебивался пособиями. Видимо, покровительство барона А. Л. Штиглица, заказы этой семьи дали толчок к финансовой самостоятельности художника, а женитьба могла приумножить его состояние. Практический ум Сверчкова и его деловая хватка превратили этот капитал в настоящее богатство. Его современники ставили ему в заслугу тот факт, что «миллионы за выполненную им отделку известного дворца Штиглица и многое другое» попали в Мюнхен. Густав Флерке (Gustav Flörke) писал: «И если он еще не стал великим, уникальным художником, он был во всех отношениях реформатором» ^{[11, с. 1-2]}.

Фактов о его жизни и деятельности в Шляйсхайме не так уж и много, подробности надо искать в мюнхенских библиотеках и архивах. Поиск затрудняется тем, что существует 12 вариантов транслитерации фамилии «Сверчков» ^{[13, с. 21]}. В Шляйсхайме сохранился жилой дом Владимира Сверчкова, который здесь известен как «дом русского художника».

Дом Сверчкова в Шлейсгейме, Германия. Фото Rückerl J.

Его современный адрес Oberschleissheim, Freisinger Strasse, 29. Второе здание, где находились производственные помещения, не сохранилось.

Особое внимание Владимир Сверчков уделял изготовлению витражей. Его витражная мастерская быстро стала успешной и известной. Профессор Мюнхенской академии изобразительных искусств Рудольф фон Зайтц так о ней отзывался: «… она по своим достижениям задавала тон для всех других в Германии» ^{[11, с. 1-2]}. Известно, что в здании стояли стеклоплавильные печи и весь цикл создания витража в материале: от варки стекла до сборки и росписи, – происходил в одном месте. Создание эскизов и картонов будущих витражей Сверчков часто поручал другим художникам ^{[4, с. 2139-2141]}, иногда сами архитекторы предоставляли рисунки для дальнейшей работы. Так для церкви в селе Высоком Смоленской губернии в России (1867–1871 гг., арх. Н. Л. Бенуа), рисунки витражей были подготовлены частью зодчим, частью – самим В. Д. Сверчковым ^{[14, с. 40]}.

Для некоторых витражей эскизы и картоны создавал сам художник, например, для окон библиотеки и «музея» Аничкова дворца в Петербурге. Однако при потоке заказов и необходимости руководить всем производством, при постоянных разъездах сам Сверчков физически не мог выполнить картоны для всех витражей. Для этой части работы он привлекал немецких художников. Известно, что с его мастерской сотрудничали Ханс фон Марэ (Hans von Marées), Вильгельм фон Дитц (Wilhelm von Diez), Вильгельм фон Штайнхаузен (Wilhelm August Theodor von Steinhausen), Людвиг Бургер (Ludwig Burger), Эрнст Эвальд (Ernst Ewald), Юлиус Хофман (Julius Hofmann), Рудольф фон Зайтц (Rudolf von Seitz). В первой половине 1860-х на со Сверчковым работал Юлиус Хофман ^{[15, XVI—XVII]} (Julius Hofmann ^{[15, XVI—XVII]} (1840–1896), который позже, в 1870-е был художественным и техническим руководителем знаменитой витражной мастерской Ф. К. Цеттлера (F. X. Zettler) в Мюнхене, и сам выполнил немало превосходных витражей.

Мюнхен в первой половине XIX века был признанной столицей мирового витражного искусства. Здесь в тот период находилось одно из самых крупных и известных предприятий Европы, изготавливавшее картины на стекле – «Der Königlich Baurischen Hofglasmalerei». Именно оно выполнило в 1841–1844 гг. заказ на алтарный образ в Исаакиевском соборе в С.-Петербурге. Эта и другие мюнхенские мастерские создавали условия крайне жесткой конкуренции новому ателье, организованному иностранцем.

Сверчков учился витражному делу в Германии, в мастерской М. Айнмиллера в 1850-е годы. Как свидетельствуют исторические источники, основательно изучив приемы живописи на стекле и «внеся в нее некоторые технические улучшения собственного изобретения» ^{[16, с. 148]} в 1867 году (а возможно и ранее ^{[17, с. 91]}) Владимир Сверчков организовал собственную мастерскую ^{[4, с. 2139-2141]}. О ней дает представление гравюра, опубликованная в российском периодическом издании «Всемирная иллюстрация» в 1874 году ^[18]. В склоненной фигуре человека у стола угадываются черты владельца мастерской Владимира Сверчкова.

Интерьер мастерской В. Д. Сверчкова в Шляйсхайме. Гравюра из издания: «Всемирная иллюстрация», 1874 г., № 264, С. 56.

Ателье быстро стало успешным, витражи Сверчкова охотно покупали в Лондоне, Берлине, в Петербурге и Москве. Впервые произведения мастерской демонстрировались в Петербурге в 1868 году на ежегодной выставке в Императорской Академии Художеств. Это были три витража: «Христос во Славе», «Большой императорский герб» и «Гербовое окно» ^{[19, с. 217]}. Все их приобрел император Александр II ^{[20, с. 1-3]}. Возможно, именно эти витражи были установлены в 1869 году в Оружейной палате Московского Кремля ^{[21, с. 28]} (Не сохранились).

Благодаря обширным и дружеским связям Сверчкова в кругу русских художников и архитекторов, со многими из которых он учился в Академии Художеств в Петербурге, а затем в Италии в 1840-е, о нем знали не только заказчики, но и непосредственно зодчие Петербурга, и художники, создававшие отделку интерьеров. Среди них М. Е. Месмахер, А. И. Кракау, А. И. Резанов, Н. Л. Бенуа, братья Карл и Александр Брюлловы, и многие-многие другие. Эти люди – цвет русской художественной интеллигенции и их содействие было существенным при получении заказов из России.

Сверчков рассчитывал на российский рынок сбыта продукции своего предприятия и активно его осваивал. В 1871 году в Санкт-Петербургском Обществе Архитекторов он выставил коллекцию рисунков и фотографий с живописи на стекле. Там же можно было узнать примерные расценки на эти изделия, а в журнале «Зодчий» в 1872 году несколько раз появлялись его рекламные объявления. Художник постоянно участвовал со своими витражами в российских и международных выставках: международной 1871 года в Лондоне ^{[22, с. 15]}, Политехнической 1872 года в Москве, Всемирной 1873 года в Вене ^{[23, с. 130]}, – неизменно получая высокие награды.

Известна иконография нескольких десятков витражей мастерской. Их тематика, с одной стороны, разнообразна, с другой – традиционна для европейского витражного искусства второй половины XIX века. Это – сказочные герои, мифологические чудовища, библейские сюжеты, императорские и дворянские гербы, исторические картины. Некоторые из них сохранились в музеях и зданиях Санкт-Петербурга. Витражи у Сверчкова охотно заказывали члены императорской семьи Романовых для своих дворцов, они были в частных особняках, храмах, больницах и общественных сооружениях в Санкт-Петербурге, Москве и других городах России.

В 1871 году витражи Сверчкова были установлены в Аничковом дворце ^[24] в Петербурге на Невском проспекте, дом 39. Это здание в то время принадлежало великому князю Александру Александровичу – будущему императору России Александру III. Два парных витражах в окнах помещения «музея», где великий князь хранил коллекции произведений искусства и редкостей, были хорошо известны в XIX – начале XX века любителям искусств: они ценились за художественные достоинства и качество исполнения, их фотографии неоднократно воспроизводились в иллюстрированных изданиях ^[25]. На витражах были изображены гербы Дома Романовых и Датского королевского Дома, к которому принадлежала жена великого князя Александра Александровича – принцесса Дагмара, будущая русская императрица Мария Федоровна.

Мастерская В. Д. Сверчкова. Геральдические витражи «музея» Аничкова дворца. 1871 г. Не сохранились. Фото из: «Художественные сокровища России. СПб., 1903 г. Вып. 3., ч. 2. № 2-3, табл. 49-50.

Видимо, в это же время в окне библиотеки дворца был установлен геральдический витраж. Он также был создан в мастерской Сверчкова и не сохранился до наших дней. Его изображение можно увидеть на картине А. А. Боброва «Библиотека великого князя Александра Александровича в Аничковом дворце» 1869 года (Государственный Русский музей). Несколько акварелей с изображением мастерской хранятся в Художественном музее Синебрюхова в Хельсинки (Финляндия).

Великий князь Владимир Александрович, занимавший с 1876 года должность президента Императорской Академии Художеств, заказал несколько витражей в мастерской Сверчкова для своего дворца на Дворцовой набережной, дом 26. Великий князь был образованнейшим человеком своего времени, ценителем искусств. Он видел работы Сверчкова в Национальном музее в Мюнхене во время своего путешествия в Европу в 1870 году: «Проходя через залу произведений новейшего времени, Великий князь заметил имя русского художника Сверчкова, уже несколько лет поселившегося в Мюнхене и, по словам директора музея, не только пользующегося здесь большою известностью, но получившего от правительства золотую медаль. Им выставлены были прекрасные рисунки мебели и замечательные цветные с изображениями стекла» ^{[26, с. 15]}.

Во дворце великого князя Владимира Александровича в Санкт-Петербурге витражи украсили три помещения. Это был целый комплекс, от которого сохранилось только одно окно с изображением великокняжеского герба.

Витраж над парадной дверью во дворце великого князя Владимира Александровича. 1872 г. (Санкт-Петербург). Фото Евгения Иванова.

Оно находится над дверью тамбура парадного входа. Витражи в домовой церкви дворца на третьем этаже здания не сохранились и их изображение не обнаружено. Три витража в Готической столовой находились в окнах до начала ХХ века, когда были заменены обычными оконными стеклами. Их судьба не известна. Сохранилась архивная черно-белая фотография этого интерьера, на которой видны эти окна ^[27].

Витражи в Малой столовой дворца великого князя Владимира Александровича в Петербурге. 1872 г. (Дворцовая наб., 26). Не сохранились. Фото: Центральный Государственный Архив Кинофотофоно документов (Санкт-Петербург), 1910-е гг.

Один из самых больших ансамблей витражей мастерская Сверчкова создала для Николаевской церкви в Петербурге на Черной речке (1871 г., арх. А. И. Кракау). Круглое окно над входом и двенадцать окон в зале нижней церкви, каждое размером 3,5х1 м. были с витражами «из цветных стекол с изображением святых и разными орнаментациями». Церковь была снесена в 1930 году. Вместе с храмом, скорее всего, погибли прекрасные витражи. Остается надеяться, что они могли быть спасены верующими или сознательными горожанами, и еще отыщутся в фондах одного из российских музеев, как это было с витражами из других храмов Петербурга и Москвы ^[28]. Некоторые проекты витражей мастерской Сверчкова, хранящиеся в библиотеке Государственного Эрмитажа, предположительно, имеют отношение к этому храму.

В 1873 году – огромные стеклянные картины появились в здании Императорской Академии художеств в Петербурге ^{[29; 30]}.

Три витража с аллегорическими изображениями «Скульптуры», «Архитектуры» и «Живописи» из конференц-зала Академии Художеств в Петербурге. Гравюра из: «Нива», 1881 г. № 26. С. 560-561.

Шесть аллегорических витражей: три больших внизу и три малых наверху, – находились в двухсветном конференц-зале, где проходили все значимые события в Академии Художеств, где собирался Академический Совет и студентов награждали медалями за успехи. Эти витражи сохранились до наших дней с большим количеством утрат. Три больших витража с аллегорическими фигурами «Живопись», «Скульптура» и «Архитектура» хранятся в фондах научно-исследовательского музея Академии Художеств и нуждаются в реставрации.

Фрагмент витража из конференц-зала Академии Художеств (Санкт-Петербург). 1873 г. Фото Вадима Лебедева.

Фрагмент витража из конференц-зала Академии Художеств (Санкт-Петербург). 1873 г. Фото Вадима Лебедева.

Один из «малых» витражей верхнего яруса окон находится в частной коллекции.

«Малый» витраж из конференц-зала Академии Художеств (Санкт-Петербург). 1873 г. Частное собрание.

В 1869–1870 гг. в Петербурге на Лиговском проспекте архитектор К. К. Рахау построил особняк для фабриканта Ф. К. Сан-Галли. К 1877 году витражи мастерской Сверчкова, созданные ранее, были установлены в окнах здания. Три великолепных витража сохранились до сих пор. Каждый из них иллюстрирует сюжет одной из сказок братьев Гримм, названия которых на немецком языке написаны на самих витражах: «Sieben Raben» («Семь воронов»), «Dоrnenröschen» («Шипы роз», по сюжету соответствует сказке «Спящая красавица») и «Schneewittchen» («Белоснежка») ^[31].

Витраж «Семь воронов» из особняка Ф. К. Сан-Галли (Санкт-Петербург). Фото Евгения Иванова.

Витраж «Спящая красавица» из особняка Ф. К. Сан-Галли (Санкт-Петербург). Фото Евгения Иванова.

Витраж «Белоснежка» из особняка Ф. К. Сан-Галли (Санкт-Петербург). Фото Евгения Иванова.

Известно, что в этом особняке были и другие расписные окна. Тому подтверждением является фотография с картона витража «Gestiefelte Kater» («Кот в сапогах») ^[32].

Сам Владимир Сверчков к этому времени уже жил во Флоренции и отошел от изготовления витражей. Видимо, заказ на них был получен ранее, исключительно порядочный Сверчков не мог не выполнить поручения, и заказал его сборку на стороннем предприятии в Германии. В 1876 году витраж «Семь воронов» был показан на Финляндской промышленной выставке ^{[33, с. 2]}, и награжден серебряной медалью ^{[4, с. 2139]}.

Персонажи на этих витражах заняты своими, определенными им сюжетом, своими сказочными чувствами и переживаниями. Их взоры направлены друг на друга, контакта со зрителем нет. Волшебный мир обособлен, замкнут, самодостаточен. Немногочисленные драгоценные детали: золотой кубок и серебряный ларец в руках гномов, чудесные розы вокруг Спящей Красавицы, удачно переданная фактура драгоценных предметов и тканей формируют минимальный, но необходимый предметный мир. Красота молодости, ожидание неизбежно счастливой развязки создают радостное настроение ожидания чуда.

Автор картонов для этих витражей – Рудольф фон Зайтц (Rudolf von Seitz) (1842–1910) – талантливый немецкий художник, пробовавший себя в исторической живописи, прикладном и монументальном искусстве, друг Сверчкова. Однако нельзя не заметить, что в витражах особняка Сан-Галли прослеживаются черты, присущие творчеству другого мастера – Морица фон Швинда (Moritz Ludwig von Schwind) (1804–1871) – австрийского и немецкого живописца, известного своими иллюстрациями к сказкам, легендам и сагам. Несомненно, что Рудольф фон Зайц, создавая картоны для этих витражей, намеренно использовал композиционное и стилистическое решение некоторых картин и иллюстраций М. ф. Швинда. Витражи в петербургском особняке Ф. К. Сан-Галли стали данью памяти, уважения и восхищения, отданной известному мастеру немецкого романтизма В. Д. Сверчковым и Р. ф. Зайтцем.

В начале 1870-х распались дружеские связи Сверчкова со многими мюнхенскими художниками. Одного за другим он потерял своих друзей: в 1863 году умер Генрих Мария фон Гесс (Heinrich Maria von Hess), в 1871 – Моритц фон Швинд и Петер Хесс (Peter von Hess). Владимира Сверчкова донимали болезни, особенно тяжелый «катар легких, который он приобрел на холодном воздухе Баварии, стоя часами у сильно раскаленных печей для обжига стекла».

В 1873 году уехал во Флоренцию, где его уже ждал дом по адресу Via Lungo il Mugnone, 5, ныне Viale Giovanne Milton, 49.

Дом В. Д. Сверчкова во Флоренции по адресу: Viale Giovanne Milton, 49. Известен как Palazzo dei Pittori.

В финляндской прессе есть упоминание о том, что последний витраж Сверчкова украсил его собственный дом во Флоренции ^{[34, с. 2]}. Этот особняк на улице Viale Giovanne Milton, 49 называют в литературе «дом-ателье», так как его помещения русский художник сдавал под мастерские другим живописцам. Здесь на первом этаже с конца 1874 по апрель 1885 года имел собственную мастерскую знаменитых швейцарский живописец и график Арнольд Бёклин (Arnold Böcklin). В 1875 году, когда Бёклин испытывал финансовые трудности, Сверчков дружески и весьма тактично помог ему, сделав «срочный заказ» — эскиз для витража «Флора, рассыпающая цветы» («Flora, Blümen streuend") ^{[35, с. 388-389]}. Вероятно, он никогда не был исполнен в материале.

Арнольд Беклин. Эскиз витража «Флора», созданный в 1875 г. по заказу В. Д. Сверчкова. Не осуществлен. Опубликован в журнале «Dekorative Kunst». I. S. 165.

Русского и немецкого живописцев связывали дружеские отношения и общая беда: проблемы с детьми, о чем мы знаем из воспоминаний Якова Аренберга: «Самым горьким среди несчастий, связывавших этих двух художников, было то, что их сыновья принадлежали к золотой молодежи Флоренции, молодежи, которая не любила работать. Бездельники на ярмарке тщеславия, они позорили благородные имена своих отцов и даже заканчивали тюрьмой» ^{[8, с. 79]}.

К тому времени Сверчков состоялся как крупный предприниматель в области искусства. Во Флоренции он организовал несколько мастерских по изготовлению художественных предметов для интерьеров, в том числе «фабрику картин» ^{[12, с. 95–96]}, видимо, предприятие по массовому производству живописных полотен. Пока недостаточно материалов по этому периоду жизни мастера. В конце жизни, в 1880-х годах, Сверчков вновь вернулся к живописи, создав множество прекрасных натюрмортов, изображавших дичь, цветы, фрукты. Они хранятся в Государственном Русском Музее, в Государственной Третьяковской Галерее, в Саратовском государственном художественном музее им. А. Н. Радищева, в Государственной картинной галерее Армении, в Художественном музее Турку и в музее «Атенеум» в Хельсинки (Финляндия).

В это же время Владимир Сверчков активно участвовал в делах своей первой родины – Финляндии. Он за свой счет создал витражи для собора в г. Турку и занимался его обустройством и художественной отделкой, с 1869 года являясь членом частного комитета по реставрации Туркусского собора. Все дела и помыслы художника в 1879–1880-е были связаны с этой святыней его первой родины.

В своих воззрениях на теорию реставрации Сверчков опирался на труды Э. Виолле ле Дюка (Eugène Emmanuel Viollet-le-Duc). «Он восхищался этим великим деятелем искусств настолько, что отправился в Лозанну (где Виолле ле Дюк провел последние годы своей жизни) специально чтобы пожать ему руку» ^{[8, с. 77-78]}. Из воспоминаний Аренберга мы знаем, что Владимир Сверчков беседовал с Виолле ле Дюком о своих витражах, и французский архитектор обратил его внимание на три подлинных и неповрежденных окна XIII столетия, которые находились в соборе Нотр Дам де Пари в верхних трифориях. «Сверчков отправился ради этих окон в Париж, взобрался наверх внутри собора и увидел здесь пурпурный цвет, который по насыщенности и блеску не уступал рубину, и синий, темный как сапфир. Эти цвета он попытался воспроизвести на своем витраже с изображением Катарины Монсдоттер для Або» ^{[8, с. 78]}.

Эта большая стеклянная картина была первой среди даров Сверчкова для Туркусского собора. Окно экспонировалось на лондонской выставке 1870 года ^{[36, 1; 37, 2]} и осенью того же года было установлено в капелле Канкайста («Kankaisten kapellin» – фин.) где находится гробница королевы Катарины Монсдоттер (швед. Каtаrinа Månsdotter, фин. Kaarina Maununtytär) – единственного члена королевского шведского рода, похороненного в Финляндии. На витраже изображена шведская королева, спускающаяся вниз по лестнице власти. Она отдает королевскую корону ^{[38, с. 1]} в руки мальчика, одежда которого имеет цвета герба Швеции и опирается на другого мальчика, несущего герб Финляндии ^{[39, с. 69-71]}. Этот ребенок облачен в красно-белые одежды. В то время еще не было финского флага с синим крестом. В правом нижнем углу витража изображен герб города Турку. Картон для этого окна выполнил Рудольф фон Зайтц ^[32].

Витраж «Каарин Монсдоттер с сыновьями» в Туркусском соборе. 1873 г. Турку, Финляндия.

В той же капелле в августе 1871 появились витражи Сверчкова с геральдическими композициями – гербами знатных родов Горн и Курк.

В сентябре 1872 был готов исторический витраж для другой капеллы собора – капеллы Таваста (Tavastin): «Густав II Адольф у смертного одра Эверта Горна» ^{[40, с. 2]}. Этот сюжет рассказывает об эпизоде из русско-шведской войны 1610–1617 гг. Во время осады шведами Пскова друг короля и талантливый полководец Эверт Горн получил смертельное ранение в 1615 году. На витраже Густав II Адольф возлагает лавровый венок на лоб лежащего на смертном ложе Эверта Горна. В нижней части окна сохранилась надпись: «Entw. Von A. Kreling. Ausgeführt W.v.Swertschkoff in Schleissheim bei München. Carton v. W. Dietz». Композиционное решение витража было исполнено немецким живописцем и скульптором Августом фон Крелингом (1819–1876) (August von Kreling). В деталях картон для витража рисовал немецкий художник Вильгельм фон Дитц (1839–1907) (Wilhelm von Diez). А в материале окно было выполнено в мастерской Сверчкова в Шляйсхайме. Также известна интересная подробность: фигура Густава Адольфа и другие портреты на этом витраже были нарисованы по этюдам и эскизам шведского художника К. Ю. Боклунда (Johan Christoffer Boklund) (1817–1880) – друга юности Владимира Сверчкова ^{[8, с. 104]}.

Витраж «Густав Адольф на смертном одре» в Туркусском соборе. 1873 г. Турку, Финляндия.

Еще один большой витраж «Распятие» был установлен в капелле Таваста в мае 1876 года. Это окно Сверчков планировал показать на Всемирной выставке в Вене 1873 года, но из-за отсутствия подходящего места на выставке это не произошло ^{[41, с. 2]}.

Витраж «Распятие» в Туркусском соборе. 1873 г. Турку, Финляндия.

В 1877 году Сверчков прекратил сотрудничество с комитетом по реставрации собора в результате ссоры, отголоски которой проникли даже на страницы газет. Однако, несмотря на это летом 1878 году в Турку получили очередной его подарок – последний витраж, который в сентябре того же года был размещен в южном окне собора ^{[42, с. 2; 43, с. 2; 44, с. 2; 45, с. 2]}. На витраже была изображена пальмовая ветвь и белая лента с надписью: «С надеждой сюда входят, с миром выходят» (утрачен в годы Второй Мировой войны).

Тесно сотрудничая с Комитетом по реставрации собора в Турку в 1869–1877 гг. Владимир Сверчков фактически являлся художественным руководителем работ. «За более поздней работой по реставрации собора он следил с живым интересом, помогая словом и делом» ^{[38, с. 2]}. Именно Сверчков привлек к работе над оформлением собора в Турку известных немецких художников, итальянских мастеров и ремесленников. Благодаря его организаторской деятельности собор наполнился первоклассными произведениями искусства, созданными лучшими европейскими мастерами.

Активная деятельность Владимира Сверчкова прекратилась в 1888 году. К концу жизни он чувствовал себя одиноким, покинутым друзьями. 14 июля художник ушел из жизни. Он похоронен во Флоренции, на кладбище Аллори. На его могиле лежит простая каменная плита с надписью:

Wladimir Swertschkoff

Geboren in Finnland

1820

Gestorben in Florenz

1888

Надгробие на могиле В. Д. Сверчкова. Кладбище Аллори, Флоренция. Фото Михаила Талалая.

Ни в одной стране, где пребывал Владимир Сверчков, нет памятника художнику. Ни на одном из домов, где он жил: в России, Финляндии, Италии, Германии, – нет памятной доски с его именем. Картины в фондах музеев и витражи в зданиях Петербурга и Турку – все, что осталось потомкам от деятельности этого замечательного человека. Владимир Сверчков вписал яркую страницу в историю европейского витражного искусства. Его работы дали значительный толчок развитию искусства витража в России и в Финляндии в 1890-е–1900-е годы.

Появившиеся в 1870–1880-е гг. в России художественно-промышленные музеи приобретали произведения этой мастерской для коллекции витражей различных эпох. Были они в собраниях музеев Императорского Общества Поощрения Художеств (Санкт-Петербург), в музее училища технического рисования барона А. А. Штиглица (Санкт-Петербург), в Радищевском музее в Саратове. Программа художественного образования крупнейших художественно-промышленных училищ основывалась на изучении лучших образцов европейского прикладного искусства и архитектуры. И витражи Сверчкова вошли в их число, являясь не столько экспонатами, сколько наглядными пособиями. На витражах Сверчкова воспитывались многие художники-декоративисты, перенимая не столько секреты этого мастера, сколько опыт немецкой школы витражного искусства.