Библиотека
|
ваш профиль |
Международные отношения
Правильная ссылка на статью:
Чжао Ц., Джанаева А.Э.
Изучение и преподавание международных отношений в КНР
// Международные отношения.
2019. № 2.
С. 18-25.
DOI: 10.7256/2454-0641.2019.2.29243 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=29243
Изучение и преподавание международных отношений в КНР
DOI: 10.7256/2454-0641.2019.2.29243Дата направления статьи в редакцию: 15-03-2019Дата публикации: 05-04-2019Аннотация: Особое внимание в настоящее время уделяется возникновению и развитию такого явления, как «незападные» подходы и школы в анализе международных отношений. В связи с этим, данная статья посвящена вопросу исследования общего генезиса китайской школы теории международных отношений и изучению её современной специфики. Помимо этого, в статье также рассматривается становление дисциплины «Международные отношения» в рамках научно-исследовательского и академического сообщества КНР и её преподавание в высших учебных заведениях Китая. Статья была написана с привлечением самых актуальных китайских источников, некоторые из которых ещё недоступны русскоязычному читателю. Основной вывод данного исследования состоит в том, что китайская школа ТМО зародилась относительно недавно и пока не оформилась в привычные для Запада парадигмы, что не мешает ей бурно развиваться и переживать свой подъём. Новизна работы заключается в анализе новейших работ китайских политологов для выявления основных тенденций будущего развития китайской школы международных отношений. Ключевые слова: Китай, китайская школа МО, идеологический подход, мыслительный подход, Лу Пэн, теория международных отношений, незападные школы, азиатские школы ТМО, азиатские исследования MO, история ТМОБлагодарности: Статья подготовлена в рамках НИР РУДН "Незападные теории международных отношений. Азиатские, африканские и латиноамериканские концепции мироустройства". Abstract: Special attention is currently paid to the emergence and development of such phenomenon as “non-Western” approaches and schools in the analysis of international relations. This work is therefore devoted to the question of research of general genesis of China’s school of theory of international relations and study of its modern specificity. Additionally, this article also explores the establishment of the “International Relations” discipline within the framework of scientific research and academic community of China, as well as its teaching in the China’s universities. This article was written employing the most relevant Chinese sources, some of which are not yet accessible for Russian readers. The main conclusion of this reseach consists in the fact that Chinese school of theory of international relations emerged fairly recently and is yet to formalize into paradigms common to the West, which does not impede its rapid development and be on a rise. The scientific novelty of this research consists in the analysis of the newest works of Chinese political scientists for determination of key trends of development of China’s school of international relations. Keywords: China, the Chinese school of IR, ideological approach, mental approach, Lu Peng, theory of international relations, non-western schools, asian schools TIR, asian Studies of IR, history of TIRТрадиционно такая дисциплина как теория международных отношений считается рожденной на Западе, впрочем, как и большинство других политических наук, поскольку их зарождение и становление происходило именно в русле американских и европейских идей и парадигм. Однако за последнее время в научном сообществе можно заметить возрастающий интерес к так называемым «незападным» подходам к изучению международных отношений и мировой политики. Проблема кризиса в современной теории международных отношениях, как отмечают М. М. Лебедева и Т. А. Алексеева в своей статье «Что происходит с теорией международных отношений?», возникла как результат «шторма», порожденного крушением биполярного мира, назревшим крахом Вестфальской системы международных отношений, быстрым и резким рывком развития коммуникаций и информационных технологий, активизацией и упрочения на мировой арене негосударственных акторов [1]. Подобные отдельные проявления в совокупности дали повод задуматься о смене взгляда на самые глубинные идеи относительного мирового устройства и фокус научных исследований сместился на Восток, устремляясь к тем государствам, чей подъём за последние десятилетия стал неоспорим. Пальма первенства здесь несомненно принадлежит Китаю, который не только активно поднимает на новый уровень свою экономическую систему, но и развивается многосторонне, охватывая и подчиняя себе новые горизонты, в том числе создавая и возрождая собственную школу международных отношений. Нельзя сказать, что Китай только сейчас резко осознал острую необходимость в создании своей школы международных отношений, будет уместно заметить, что на протяжении всего существования Китая как государства велось накопление и передача знаний о политическом и социальном устройстве мира и других стран, однако оформление этих знаний произошло значительно позже, чем на Западе. Причиной этому могла стать гегемония и превосходство западной школы, чьи работы и достижения транслировались и переводились на многие языки, в том числе активно распространялись в Китае. Поэтому, как отмечает известный китаевед Е. Н. Грачиков, посыл к созданию собственной теории международных отношений должен был произойти и произошёл от правящей партии КНР [2]. Несомненно важным фактором стал знаменитый призыв Дэн Сяопина к построению «социализма с китайской спецификой», что также частично подразумевало под собой осмысление наиболее фундаментальных идей Запада и их адаптацию на китайский лад. По мнению российского исследователя А. Г. Трушкина, политика «нового мышления в дипломатии» и предложенные в её рамках две стратегии - «идти вовне» и «развитие западной части страны» ознаменовали решимость китайского правительства находить пути внедрения в существующую международную систему, основанной на чуждых для Китая принципах [3]. Но роль сыграли не сколько громкие политические лозунги, сколько новая политика КПК, проводимая в жизнь впоследствии. До провозглашения курса на открытость вся научная жизнь находилась под плотным наблюдением со стороны правящей партии: была разрешена только марксисткая идеология, сравнивать, критиковать и осуждать которую было строжайше запрещено и безжалостно каралось правительством. После объявления политики реформ в 1978 году происходит становление дисциплины «Теория международных отношений» как учебной, так и исследовательской. С одной стороны, это выражается в увеличении переводов зарубежной литературы, теперь в учебники введены основные парадигмы и подходы для ознакомления с ними китайскими студентами. С другой стороны, именно тогда китайские исследователи начинают выезжать за рубеж для получения и усвоения знаний из первых рук. Одним из первых таких отцов-основателей китайской школы теории международных отношений стал Янь Сюэтун, защитивший в то время свою докторскую диссертацию в Калифорнийском университете в Беркли, в настоящее время он является почётным профессором университета Цинхуа и директором Института современных международных отношений. Он также известен тем, что является сторонником скептического взгляда на создание отдельной школы китайской ТМО, поскольку настаивает на том, что не бывает разрозненной науки, бывают только различные подходы, которые рано или поздно сливаются воедино, так называемый эпистемологический монизм. Однако подобному росту интереса китайских исследователей к ТМО способствовали также другие факторы, в том числе и экономический. Как отмечает российский исследователь А. И. Козинец, быстрые темпы роста китайской экономики не только позволили стране догнать развитые страны, но и накопить достаточно средств для финансирования собственных университетов и научных проектов [4]. Большая часть средств, выделяемых государством на поддержание уровня образования и развития науки, как и в то время, так и сейчас уходит в естественнонаучные и инженерные направления, тем не менее, данный фактор свидетельствует о значительной доле государственного участия в научной жизни, сравниться с которой может далеко не каждая страна. Если говорить о том, когда именно дисциплина под названием «Теория международных отношений» появляется в учебных планах, то надо отметить, что она успешно была совмещена с такими предметами, как «Преподавание марксисткой ТМО» и «Критикой западных парадигм ТМО», начиная с 1985 года. Но уже в 1996 году «ТМО» включена в список дисциплин по выбору для всех направлений бакалавриата и является обязательной для студентов, изучавших дипломатию [2]. На данный момент в Китае насчитывается до 60 университетов, которые предлагают специальность «Международные отношения» для всех желающих студентов, среди них многопрофильные университеты такие, как Пекинский университет, Университет Фудань, Китайский народный университет, Университет Цинхуа, Нанкинский университет. Помимо упомянутых учебных заведений также существуют специализированные учреждения, в которых дисциплина «ТМО» является обязательной для изучения. В этот список входит Дипломатическая академия, Институт международных отношений, а также Китайский институт современных международных отношений. Последний, как отмечает А. И. Козинец, напрямую поддерживается Министерством иностранных дел КНР и зачастую используется в дипломатии «второго трека» [5, с. 23]. Приток иностранных студентов, обучающихся в китайских вузах, заметно вырос за последние десятилетия с 1,2 тысячи человек в год до 397,6 тысяч, что позволило КНР вырваться в мировые лидеры международного образования. Всего на данный момент в Китае обучаются студенты из 200 стран, но среди них больше всего представителей азиатских государств, таких как Южная Корея и Таиланд, также увеличиваются притоки обучающихся из Пакистана и Индии. Россия, по оценкам на 2015 год, занимает 5-е место по количеству студентов, получающих высшее образование в китайских университетах, их число составило 16 197 человек, что составило 4.1% от общего числа иностранных студентов. Наиболее привлекательными для российских студентов являются университеты восточных провинций таких, как Хэйлунцзян и Ляонин, и вузы Пекина и Шанхая. Как правило, специальность «Международные отношения», как и большинство других гуманитарно-общественных профилей изучается в магистратуре. Общее количество российских студентов на 2014 год по гуманитарно-общественным специальностям составило 440 человек, из которых 62 обучались в бакалавре, 279 в магистратуре, 26 в докторантуре и 42 проходили языковые курсы и программы [6]. Что из себя представляет китайская школа ТМО? Уже упоминавшийся в статье известный специалист по изучению китайских исследований в данной области Е. Н. Грачиков формулирует свой ответ так: «в настоящее время китайская школа представляет собой консенсус в отношении того, что в Китае должна разрабатываться теория МО и этот процесс должен быть независимым от государственной идеологии и связан с более широким стремлением к теории МО в глобальном контексте…» [7]. Другие русскоязычные специалисты, Чжан Жуйчжуан и А. Королев в своей статье «Теория международных отношений с китайской спецификой: современное состояние и тенденции развития» указывают на то, что «китайская школа», по большей части, это общее название для всех китайских исследований в области международных отношений [8]. А. И. Козинец отвечает так: «теория международных отношений с китайской спецификой — собирательный термин, обозначающий различные попытки «китаизации» теоретических исследований в области международных отношений в КНР, а также попытки создания собственной «китайской школы» международных отношений». Также исследователь указывает на важность роли идеи конфуцианского порядка в процессе становления китайской школы ТМО, согласно которой международные отношения строятся на основе иерархии и изначально существующем неравенстве, в отличии от западных подходов, где предполагается такие установки, как равенство, анархия или конкуренция [9]. Несмотря на относительную молодость дисциплины ТМО как на академическом, так и исследовательском уровне, можно выделить последовательные этапы её развития. Как пишет об этом китайский учёный Цинь Яцин, в истории изучения ТМО можно выделить, как минимум, три этапа: 1) дотеоретический, в течении которого происходило формирование предпосылок к необходимости исследования западных работ в области международных отношений для дальнейшего научного развития, он длился примерно с 1978 года, с самого начала курса реформ и открытости, и до 1990 года; 2) теоретический период с 1990 года по 2007, который характеризуется накоплением знаний и анализом идей и работ, пришедших с Запада; 3) инновационный, начавшийся в 2007 году и продолжающийся по настоящее время [10]. Существуют также другие периодизации истории китайских исследований ТМО, например, Ван Ивэй в своих работах выделяет четыре этапа: 1) марксистский период с 1960-х по 1980-е года, послужившего отправной точкой в развитии китайской школы МО; 2) период копирования в 1980-е года, когда китайские исследователи последовательно рецензировали работы своих западных коллег; 3) ответный период, охвативший собой 90-е годы XX века; 4) период конструирования в 2000-е годы, когда китайские учёные на основе аккумулированных знаний активно приступили к созданию собственной школы международно-политической теории [4]. Е. Н. Грачиков в своей работе «Китайская школа международных отношений: право на методологическое самосознание» также упоминает ещё одну периодизацию относительно истории китайской школы ТМО [11]. Она принадлежит исследователю Ван Ичжоу, который игнорирует дробление общего генезиса научных изысканий китайских ученых за XX век, и предлагает рассматривать весь процесс как непрерывное коллективное действие по изучению и построению национальной международно-политической школы. Он выделяет пять периодов на протяжении XX века: 1) период самостоятельных, одиночных исследований до 1949 года; 2) период с 1949 по 1963 года, 3) далее с 1963 по 1978 года, оба периода охарактеризовались государственным вмешательством в научную работу; 4) наконец, с 1978 по 1990 года, когда происходило активное знакомство с западными теориями и подходами; 5) период после холодной войны, начиная с 1990-х годов. Интересно также взглянуть на мнение специалиста из Австралийского национального университета, Лу Пэня, который в своей работе «Понимание двух путей построения теории международных отношений Китая» затрагивает не только вопрос генезиса, но и рассматривает два основных, по его мнению, подхода к формированию китайской ТМО [12]. Он отмечает, что за прошедшие тридцать с лишним лет китайская школа прошла на своём пути два крупных этапа – от изучения теорий МО с китайскими характеристиками до собственно самого построения китайской школы ТМО, то есть по сути перешла от теории к практике. Лу Пэн также говорит о двух путях создания китайской школы МО: идеологическом и мыслительном. Он упоминает, что в большинстве своём китайские учёные делятся именно по своему отношению к вышеупомянутым подходам, что сходится со сложившимся у отечественных коллег мнением о том, что в китайской ТМО существует три основных направления. Лу Пэн отмечает, что идеологический подход зародился раньше и до сих пор остаётся доминирующим, поскольку представляет собой симбиоз древнекитайских, марксистских и современных мыслей об устройстве мира. Данный подход стал популярен после Шанхайского семинара по ТМО в 1987 году и как было сказано пользуется успехом до сих пор. Представителями идеологического подхода, по мнению Лу Пэна, являются две крупные школы, а именно «путь Цинхуа», к которому принадлежит один из самых известных китайских исследователей-международников – Янь Сюэтун, и «Шанхайская школа». Первое направление отличилось своей теорией «морального реализма», которая совместила в себе современное осмысление философского наследия великого китайского мыслителя и военачальника Сунь-цзы и основные положения теории реализма. В рамках данной теории Китай не воспринимается как уникальное государство с особым значением и весом в мировой политике, однако предполагается, что он достаточно рационален, как и другие страны, поэтому стремится к достижению собственных интересов и на первом месте для него стоят вопросы выживания и безопасности. Но «моральный реализм» делает акцент на том, что борьба за власть может не обязательно проходить в формате конфликта, конфронтации или войны, она может быть урегулирована посредством конкуренции за политическое лидерство. Вторая школа оперирует понятием «симбиотическая международная система». Исследователи, принадлежащие к «Шанхайской школе», рассматривают Китай как особенного участника международных отношений, поскольку ему, по их общему мнению, отведена уникальная роль в формировании «симбиотической международной системе», под последней подразумевается объективное сосуществование всех государств и народов последовательно, согласно трём этапам: мирное сосуществование, мирный симбиоз и гармоничный симбиоз. «Шанхайская школа» разделяется на два направления: 1) представителями первого являются Цзинь Инчжун и Ху Шоцзюнь, проанализировавшие произведения Карла Маркса и Фридриха Энгельса с целью выявления понятия «симбиоз» и его соотношения с понятием «гармония» из традиционных китайских трактатов; 2) второе направление представляют такие исследователи, как Рен Сяо и Су Чанхэ, изучивших дипломатическую практику с древних времен, как на Западе, так и в Китае, и таким образом пришедших к пониманию и необходимости создания такой международной системы, которая смогла бы преодолеть доминирование Запада. Ярким же примером китайского учёного, придерживающегося мыслительного подхода, по Лу Пэню, является исследователь Цинь Яцин со своей «теорией отношений». В 2010-ом году произошла крупная полемика между ним и Барри Бузаном, англоязычным специалистом-международником, который в своей работе определил Китай как ревизионистскую страну, что, по его мнению, не позволит КНР продолжать свою стратегию «мирного развития» [13]. В ответ на это, Цинь Яцин раскритиковал западный подход к международной политике и отметил, что благодаря китайскому пониманию общества как открытых и гармоничных отношений между правилами и акторами, Китай сможет достичь поставленной цели построения «гармоничного мира» [14]. Дальнейшее развитие китайской школы ТМО, как отмечает Лу Пэнь, полностью зависит от активного использования как идеологического, так и мыслительного подхода. Другое мнение имеет декан Института международных отношений и публичных дел, Го Шуюн, который говорит о том, что развитие китайской школы должно идти в таких направлениях, как интеграция (объединение уже существующих основных теоретических положений с недавно возникшими перспективными гипотезами), упор на теорию (использование научного потенциала и инструментов для изучения теории и абстрактных понятий, тем самым усиливая фундаментальность и универсальность учения), интернационализация (осуществление перевода основных трудов китайской ТМО на иностранные языки) и инновационность (прилагать коллективные усилия к созданию новых теорий) [15]. Отдельно следует выделить позицию ректора Дипломатической академии Цинь Яцина, считающего, что китайская школа должна стать неким символом, товарным знаком, которая должна предлагать иную точку зрения на происходящие международные процессы, отличную от западной, при этом она должна быть аргументированной и понятной. Данный исследователь также придерживается мнения, что должна существовать не одна школа и не один подход, а много направлений, выражающих различные позиции и создающих новые концепции в области ТМО. Цинь Яцин заявляет о необходимости существования трёх основополагающих принципов, в соответствии с которыми должна развиваться китайская школа, а именно: 1) обучение и инновации; 2) конкуренция без гегемонии единой точки зрения; 3) толерантность. Ключевым принципом должна стать идеологическая конкуренция как внутри китайского научно-исследовательского сообщества, так и между китайскими и иностранными исследователями. Как отмечает Цинь Яцин, «важными факторами развития любой науки являются здоровая конкуренция и обилие научных течений» [16]. Подводя итоги, на вопрос о том, что из себя представляет китайская школа ТМО, необходимо ответить, что на данном этапе она является неоднородным смешением из разных подходов, среди которых можно выделить, как минимум, три главных, каждое из которых продолжает активно развиваться на базе изучения и впитывания идей и концепций, пришедших или зародившихся на Западе, в совокупности с привнесением аутентично китайской философской специфики. ТМО как академическая дисциплина в Китае только начинает отвоёвывать своё место и трудно предположить какими именно путями она будет развиваться, однако в виду назревшего за последние десятилетия кризиса в западных парадигмах можно сказать, что популярность и количество «незападных» исследований в данной области будет только увеличиваться. Благодарности: Статья подготовлена в рамках НИР РУДН "Незападные теории международных отношений. Азиатские, африканские и латиноамериканские концепции мироустройства".
Библиография
1. Алексеева Т.А., Лебедева М.М. Что происходит с теорией международных отношений // Полис. Политические исследования. 2016. № 1. C. 29-43.
2. Грачиков Е. Н. Китайская теория международных отношений: формирование национальной школы // Международные процессы. 2016, Том 14. №3. C. 68-80. 3. Трушкин А.Г. Китай и формирование нового порядка // Вестник НГУ. Серия: История. Филология. 2017. Т.16. №4: Востоковедение. С.110-114. 4. Козинец А.И. Факторы развития современных китайских подходов в теории международных отношений // Вестник Забайкальского государственного университета. 2016. Т. 22, № 1. C. 66-73. 5. Россия в АТР: роль, интересы и приоритеты обеспечения региональной безопасности и ускоренного экономического развития: монография / науч. ред. С.В. Севастьянов; под общ. ред. А.Б. Волынчука. – Владивосток: Дальневост. федерал. ун-т, 2016. – 240 с. 6. Арефьев А.Л., Любская К.А. Российские студенты в Китае // Демоскоп Weekly. 2017. №7015‑716. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2017/0715/demoscope715.pdf (дата обращения: 27.03.2019). 7. Грачиков Е.Н. Международные отношения в современном Китае. Институализация дисциплины // Международные процессы. 2014. № 4. C. 49-65. 8. Жуйчжуан Чжан, Королев А. Теория международных отношений с китайской спецификой: современное состояние и тенденции развития // Проблемы Дальнего Востока. 2010. № 3. C. 96-110. 9. Козинец А.И. Конфуцианский порядок в Восточной Азии: значение для теории международных отношений // Ойкумена. Регионоведческие исследования. 2016. № 2. С. 106-122. 10. Qin Yaqing. Development of International Relations Theory in China // International Studies, 2009. Volume 46. Issue 1-2. 11. Грачиков Е.Н. Китайская школа международных отношений: право на методологическое самосознание // Мировая политика, 2017, №1. C. 47-65. 12. Китайское название 2018 (3). Рр. 41-43 (Лу Пэн. Понимание двух путей построения теории международных отношений Китая) // Шэхуй кэсюэ вэньчжай. 2018, №3. C. 41-43) 13. Barry Buzan. China in International Society: Is ‘Peaceful Rise’ Possible? // The Chinese Journal of International Politics, 2010. Volume 3. Issue 1. P. 5–36. 14. Qin Yaqing. International Society as a Process: Institutions, Identities, and China’s Peaceful Rise // The Chinese Journal of International Politics, 2010. Volume 3. Issue 2. P. 129-153. 15. Китайское название 2017 (5). Рр. 42-44 (Го Шуюн. Рост китайского сознания в построении теории международных отношений Китая и перспектива китайской школы // Шэхуй кэсюэ вэньчжай, 2017, №5. C. 42-44) 16. Китайское название 2016 (14) (Цинь Яцин. Обучение и инновации, плюрализм и отсутствие гегемонии, толерантность и не исключительность. Структура китайской школы теории международных отношений) // Жэньминь жибао, 2016, издание 14) References
1. Alekseeva T.A., Lebedeva M.M. Chto proiskhodit s teoriei mezhdunarodnykh otnoshenii // Polis. Politicheskie issledovaniya. 2016. № 1. C. 29-43.
2. Grachikov E. N. Kitaiskaya teoriya mezhdunarodnykh otnoshenii: formirovanie natsional'noi shkoly // Mezhdunarodnye protsessy. 2016, Tom 14. №3. C. 68-80. 3. Trushkin A.G. Kitai i formirovanie novogo poryadka // Vestnik NGU. Seriya: Istoriya. Filologiya. 2017. T.16. №4: Vostokovedenie. S.110-114. 4. Kozinets A.I. Faktory razvitiya sovremennykh kitaiskikh podkhodov v teorii mezhdunarodnykh otnoshenii // Vestnik Zabaikal'skogo gosudarstvennogo universiteta. 2016. T. 22, № 1. C. 66-73. 5. Rossiya v ATR: rol', interesy i prioritety obespecheniya regional'noi bezopasnosti i uskorennogo ekonomicheskogo razvitiya: monografiya / nauch. red. S.V. Sevast'yanov; pod obshch. red. A.B. Volynchuka. – Vladivostok: Dal'nevost. federal. un-t, 2016. – 240 s. 6. Aref'ev A.L., Lyubskaya K.A. Rossiiskie studenty v Kitae // Demoskop Weekly. 2017. №7015‑716. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2017/0715/demoscope715.pdf (data obrashcheniya: 27.03.2019). 7. Grachikov E.N. Mezhdunarodnye otnosheniya v sovremennom Kitae. Institualizatsiya distsipliny // Mezhdunarodnye protsessy. 2014. № 4. C. 49-65. 8. Zhuichzhuan Chzhan, Korolev A. Teoriya mezhdunarodnykh otnoshenii s kitaiskoi spetsifikoi: sovremennoe sostoyanie i tendentsii razvitiya // Problemy Dal'nego Vostoka. 2010. № 3. C. 96-110. 9. Kozinets A.I. Konfutsianskii poryadok v Vostochnoi Azii: znachenie dlya teorii mezhdunarodnykh otnoshenii // Oikumena. Regionovedcheskie issledovaniya. 2016. № 2. S. 106-122. 10. Qin Yaqing. Development of International Relations Theory in China // International Studies, 2009. Volume 46. Issue 1-2. 11. Grachikov E.N. Kitaiskaya shkola mezhdunarodnykh otnoshenii: pravo na metodologicheskoe samosoznanie // Mirovaya politika, 2017, №1. C. 47-65. 12. Kitaiskoe nazvanie 2018 (3). Rr. 41-43 (Lu Pen. Ponimanie dvukh putei postroeniya teorii mezhdunarodnykh otnoshenii Kitaya) // Shekhui kesyue ven'chzhai. 2018, №3. C. 41-43) 13. Barry Buzan. China in International Society: Is ‘Peaceful Rise’ Possible? // The Chinese Journal of International Politics, 2010. Volume 3. Issue 1. P. 5–36. 14. Qin Yaqing. International Society as a Process: Institutions, Identities, and China’s Peaceful Rise // The Chinese Journal of International Politics, 2010. Volume 3. Issue 2. P. 129-153. 15. Kitaiskoe nazvanie 2017 (5). Rr. 42-44 (Go Shuyun. Rost kitaiskogo soznaniya v postroenii teorii mezhdunarodnykh otnoshenii Kitaya i perspektiva kitaiskoi shkoly // Shekhui kesyue ven'chzhai, 2017, №5. C. 42-44) 16. Kitaiskoe nazvanie 2016 (14) (Tsin' Yatsin. Obuchenie i innovatsii, plyuralizm i otsutstvie gegemonii, tolerantnost' i ne isklyuchitel'nost'. Struktura kitaiskoi shkoly teorii mezhdunarodnykh otnoshenii) // Zhen'min' zhibao, 2016, izdanie 14)
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Указанные обстоятельства определяют актуальность представленной на рецензирование статьи, предметом которой является изучение и преподавание международных отношений в КНР. Автор ставит своей задачей рассмотреть предпосылки к формированию современной теории международных отношений (ТМО) в Китае, выявить основные этапы ее развития, проанализировать ведущие китайские школы по изучению ТМО, а также показать становление учебной дисциплины по теории международных отношений. Работа основана на принципах анализа и синтеза, историзма, достоверности, объективности, методологической базой исследования выступает системный подход, в основе которого лежит рассмотрение объекта как целостного комплекса взаимосвязанных элементов. Научная новизна исследования заключается в самой постановке темы: на основе различных источников автор стремится охарактеризовать мало известные в нашей стране аспекты становления учебной дисциплины и академической теории международных отношений в Китае, являющейся одной из самых влиятельных стран в современном мире. Рассматривая библиографический список статьи, как позитивный момент следует отметить его разносторонность (всего список литературы включает в себя 12 различных источников и исследований). Специфика тематики исследования обусловила значительное привлечение зарубежных материалов, в том числе на английском и китайском языках. Из привлекаемых автором трудов укажем на статьи А.И. Козинца, Е.И. Грачикова, А.Н. Королева, а также китайских исследователей, в центре внимания которых различные аспекты формирования китайской школы международных отношений. Не все работы оказались представлены в библиографии: так, отсутствуют интересные работы А.И. Козинца («Конфуцианский порядок в Восточной Азии: значение для теории международных отношений», Ойкумена. Регионоведческие исследования, 2016, № 2, «Незападные» теории международных отношений: углубление фрагментации или выход из кризиса теории», Россия в АТР: роль, интересы и приоритеты обеспечения региональной безопасности и ускоренного экономического развития монография. Владивосток, 2016), А.Г. Трушкина («Китай и формирование мирового порядка», Вестник Новосибирского государственного университета, Серия: История, филология, 2017, Т. 16. № 4) и т.д. Не хватает и материалов по состоянию учебной дисциплины «международные отношения» в Китае. А ведь библиография статьи обладает важностью, как с научной, так и с просветительской точки зрения: после прочтения текста читатель может обратиться к другим материалам по ее теме. Таким образом, на наш взгляд, библиография статьи нуждается в дополнении. Стиль написания статьи можно отнести к научному, в то же время доступному для понимания не только специалистов, но и широкого круга читателей, всех, кто интересуется как современными международными отношениями, так и их изучением в других странах, в частности в Китае. В то же время в ряде случаев автор излагает материал в реферативном стиле. Апелляция к оппонентам представлена в выявлении проблемы на уровне имеющейся информации, собранной автором в результате исследования. Структура работы отличается определенной логичностью и последовательностью, в ней выделяются введение и заключение. В начале автор определяет актуальность темы, показывает, что сегодня КНР «не только активно поднимает на новый уровень свою экономическую систему, но и развивается многосторонне, охватывая и подчиняя себе новые горизонты, в том числе создавая и возрождая собственную школу международных отношений». Автор отмечает, что хотя накопление знаний о геополитике происходило в Китае с древних времен, становление дисциплины «теория международных отношений» происходит только с 1978 г., в рамках политики преобразований Д. Сяопина. С этого же времени происходит усиление контактов китайских ученых с зарубежными, а также увеличение переводов зарубежной литературы. Представляет интерес приводимое в статье высказывание китайского автора о необходимости «идеологической конкуренции как внутри китайского научно-исследовательского сообщества, так и между китайскими и иностранными исследователями». Главным выводом статьи является то, что в КНР за последние десятилетия произошел переход «от изучения теорий МО с китайскими характеристиками до собственно самого построения китайской школы ТМО». Представленная на рецензирование статья посвящена актуальной теме, вызовет определенный читательский интерес, а ее материалы и выводы могут быть использованы в курсах лекций по политологии и международным отношениям, а также в спецкурсах. В то же время к статье есть следующие замечания, а сама она имеет обзорный характер: 1. Следует расширить библиографию статьи, а также скорректировать ее в соответствие с требованиями ГОСТ. 2. В тексте статьи ссылки следует привести в соответствие с требованиями журнала, а не в квадратных скобках. 3. Необходимо вычитать текст с точки зрения русского литературного языка. Так, у автора значится: «Не отстают от китайских международников и учёные из других стран, например, Индия, которая выстраивает собственную систему теории международных отношений, пользуясь богатым историческим и философским наследием предков», «Разные авторы, как зарубежные, так и отечественные отвечают на этот вопрос по-своему», «Смотря на историю международно-политических исследований в Китае, то можно заметить следующее», «Внутренне «Шанхайская школа» подразделяется ещё на два направления: на исследователей-марксистов таких, как Цзинь Инчжун и Ху Шоцзюнь, которые проанализировали классические произведения Карла Маркса и Фридриха Энгельса с целью выявления понятия «симбиоз» и его соотношения с понятием «гармония» из традиционных китайских трактатов, и учёных таких, как Рен Сяо и Су Чанхэ, изучавших дипломатическую практику с древних времен, как на Западе, так и в Китае, и таким образом пришедших к пониманию и необходимости создания такой международной системы, которая смогла бы преодолеть доминирование Запада» и т.д. При чтении статьи складывается ощущение, что ее автор иностранец, не владеющий должным образом русским языком. Общепринято также в тексте указывать инициалы перед фамилиями персоналии, у автора значится «Грачиков Е.Н.», «Лебедева М. М. и Алексеева Т. А.» и т.д. 4. Автор крайне скупо говорит об обучении по направлению «международные отношения» в КНР. Желательно также показать, обучаются ли в КНР по данному направлению студенты из России. 5. Автор пишет, что ученые из Индии создают собственную систему теории международных отношений, но не делает сравнительный анализ между школами КНР и Индии, что вызвало бы читательский интерес. 6. Автор пишет: «На данный момент в Китае насчитывается около 59 университетов, которые предлагают специальность «Международные отношения» для всех желающих студентов». В данном случае, следует или округлить до 60 (и тогда правомерно оставить слово «около» или убрать само приближение, указав просто «59 университетов»). Только при условии исправления указанных замечаний статьи может быть рекомендована для публикации в журнале «Международные отношения».
Результаты процедуры повторного рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Объектом исследования выбрана теория международных отношений, как учебная дисциплина. Предметом исследования в данной статье является китайская специфика преподавания и изучения теории международных отношений. Методология проведенного исследования основана на, в первую очередь, историческом методе исследования. Кроме того, автор применял сравнительный метод. Анализ содержания представленной на рецензию статьи показывает, что автор достаточно глубоко владеет материалом. Проводя исследование, автор изучил материал известных отечественных и китайских специалистов в описываемой сфере: Алексеевой Т.А., Лебедевой М.М., Козинец А.И., Грачикова Е. Н., Трушкина А.Г., Жуйчжуан Чжан, Королева А. и др. Несомненно, важным фактором стало обращение к трудам китайских политиков, так в частности, приведение в качестве доказательства знаменитого призыва Дэн Сяопина к построению «социализма с китайской спецификой», что также частично подразумевало под собой осмысление наиболее фундаментальных идей Запада и их адаптацию на китайский лад существенно повышает доказательность исследования. Достаточно неплохо показана роль китайских ученых, которые в интересах модернизации теории международных отношений стали выезжать за рубеж для получения и усвоения знаний из первых рук. Приведение в качестве примера Янь Сюэтун, а также раскрытие его взглядов на содержание теории международных отношений внесло определенную лепту в научность исследования. В то же время обращение к анализу места учебной дисциплины в учебных планах раскрыто недостаточно ясно и предметно. Из содержания статьи непонятно само содержание учебной дисциплины – дидактика, бюджет времени, отводимый на ее освоение, формы промежуточного контроля. А ведь именно эти характеристики учебной дисциплины позволяют понять особенности изучения той или иной учебной дисциплины. Приведение только в качестве перечня вузов, где данная дисциплина преподается, совершенно не раскрывает предмет научной статьи. Кроме того, неясно, зачем автор сделал экскурс в численность иностранных студентов в вузах КНР, да и еще обратился по этому вопросу к России. Данный абзац не несет какой-либо информации для предмета и объекта научной статьи. Неплохо смотрится в статье проведенный сравнительный анализ китайской школы ТМО, составленный на основе изучения трудов Е. Н. Грачикова, Чжан Жуйчжуан и А. Королева, А. И. Козинец. Однако автору не хватило сил завершить данный анализ результатами и найти общее и частное в представленных научных трудах. Приведение в статье различных подходов (Цинь Яцин, Ван Ивэй, Ван Ичжоу) к периодизации теории международных отношений также не подвергнуто анализу, а выполняет только информативную роль. Определенную научную новизну представляет рассмотрение научных подходов к теории международных отношений: «путь Цинхуа» и «Шанхайская школа» и др. Раскрытие их сущности и проведенное сравнение показало, что автор неплохо разобрался в исследуемой проблеме. Стиль изложения материала достаточно хороший и аргументированный. Статья написана ясным языком, не перегружена узкоспециальной терминологией. Структура статьи содержит, как было отмечено ранее некоторые логические отступления, которые резко снижают ее научность и переводят в публицистический жанр. В содержании статьи присутствуют и имеются смысловые разграничения, а также апелляция к оппонентам. Автор демонстрирует хорошее знание обсуждаемого вопроса, работ ученых, исследовавших его прежде. Используемая автором библиография достаточно объемна и современна, отражает как отечественные, так и зарубежные научные подходы к изучаемой проблеме. Выводы, интерес читательской аудитории: Статья представляет определенный интерес для читательской аудитории. Основным выводом данного исследования является тот факт, что на вопрос о том, что из себя представляет китайская школа ТМО, необходимо ответить, что на данном этапе она является неоднородным смешением из разных подходов, среди которых можно выделить, как минимум, три главных, каждое из которых продолжает активно развиваться на базе изучения и впитывания идей и концепций, пришедших или зародившихся на Западе, в совокупности с привнесением аутентично китайской философской специфики. Однако данный вывод не полностью коррелируется с предметом исследования. Автору следует провести определенную доработку материала, направленную на соответствие содержания и названия статьи. При условии незначительной доработки статья определенно может быть опубликована. |