Развитие ондатроводческой отрасли охотничье-промыслового хозяйства в Читинской области: 1930–1950-е гг.

Беспалько Денис Николаевич кандидат исторических наук доцент, кафедра Отечественной истории, Забайкальский Государственный Университет 672039, Россия, Забайкальский край, г. Чита, ул. Александро-Заводская, 30 Bespal'ko Denis Nikolaevich PhD in History Docent, the department of Russian History, Transbaikal State University 672039, Russia, Zabaikal'skii krai, g. Chita, ul. Aleksandro-Zavodskaya, 30 bespalkodenis84@mail.ru Другие публикации этого автора

«Работа выполнена в рамках реализации научного гранта № 265-ГР Совета по научной и инновационной деятельности ФГБОУ ВО «Забайкальский государственный университет».

Охотничье-промысловое хозяйство в СССР являлось динамично развивающимся направлением экономики, пушная продукция которого в 1930–1940-е гг. по оценкам специалистов занимала второе или третье место в структуре советского экспорта, уступая пшенице, а в отдельные годы нефтепродуктам ^{[5, с. 3]}. Но прежде чем удалось достигнуть столь высоких результатов, нужно было осуществить плановую политику восстановления поголовья наиболее ценных пушно-промысловых видов (например, соболя), практически истребленных в большинстве регионов. По приблизительным данным, к середине 1940-х гг. благодаря интенсивному промыслу, приходящемуся, в основном, на 1920–1930-е гг. была изъята, сверх нормы, значительная часть фауны страны. Для ее восстановления требовалось время. «Историческая реакклиматизация», или возвращение на территорию промыслового ареала традиционных видов, дающих населению привычное пушно-меховое сырье, занимала в среднем, 7–10 лет. Поэтому, с конца 1920-х гг. в ряде регионов создавались опытно-экспериментальные площадки для акклиматизации новых видов пушных зверей. Способных на время будущей реакклиматизации заменить прежних и одновременно увеличить биологическое разнообразие фауны, повысить количественные показатели выхода пушно-мехового сырья на гектар промысловых угодий. В существующих условиях перед молодыми кадрами советских охотоведов ставилась трудноразрешимая задача – создать качественно новые индустриальные технологии по разведению промысловых зверей в естественной среде обитания. Промысел предполагалось перевести на «конвейерные рельсы», не зависящий от случайных явлений природно-климатического фактора.

Именно с этой целью в 1927 г. начинается эксперимент по хозяйственному разведению ондатры (Fiber zibethicus L.). Инициатором ее акклиматизации стала биолого-исследовательская группа профессионального охотоведа В. Я. Генерозова. Первые опыты проводились на севере, в акватории Белого моря – на Большом Соловецком и Карагинском островах ^[21]. Неприхотливость зверька к природно-климатическим условиям, быстрое размножение и красивый мех стали основой для его повсеместного разведения ^[23]. Возражения отдельных ученых и охотоведов, выступавших с научно обоснованными доводами против расселения ондатры даже на обширных и малопродуктивных в хозяйственном отношении просторах севера, не нашли поддержки у подавляющего большинства экономистов. Причиной несогласия первых, была непредсказуемость влияния нового вида на традиционно эксплуатируемые веками биоценозы ^[25]. Тем не менее, наличие многочисленных водоемов с богатыми кормовыми ресурсами на территории тундры, северной тайги и тростниковых болот на юге способствовали в 1940–1950-е гг. расцвету ондатровых промхозов. Ранее не востребованные просторы, стали экономически выгодно эксплуатироваться. За короткий срок ондатроводство выросло в самостоятельную отрасль народного хозяйства.

Хозяйственное значение ондатры для промысловой экономики оказалось велико. Примерно за два десятилетия, благодаря ее плодовитости, продукция промысла занимает по ценности четвертое место (после белки, лисицы и песца) в общей пушной продукции Советского Союза. Специалисты охотничьего хозяйства предполагали, что во 2-й пол. XX в., она вполне может занять второе. Прочный и красивый мех интенсивно экспортировался за границу посредством деятельности Ленинградского пушного аукциона и использовался в отечественной мехообрабатывающей промышленности для производства различных меховых изделий ^[4].

В Читинской области разведением ондатры стали заниматься спустя несколько лет после первых сообщений о положительном завершении эксперимента на севере страны. Проводившиеся вначале 1930-х гг. землеустроительные экспедиции, одновременно совмещавшие функции охотоведческих комиссий, выявили картину полной бесхозяйственности в делах охоты, слабо развитую организацию труда и господство дореволюционных, частновладельческих интересов и форм собственности в охотугодиях. Бесконтрольное истребление диких зверей, дающих пушную продукцию, привело к сокращению значительной части поголовий до предела (в первую очередь соболя, к реакклиматизации которого приступили только в кон. 1940-х – нач. 1950-х гг.). Главное управление охоты и звероводства Народного Комиссариата земледелия СССР стало искать ему временную замену. Тем самым, осуществлялся поиск дополнительного источника средств, направляемых на нужды областной индустриализации, повышения уровня материального благополучия колхозов и семей промысловиков, напрямую зависящих от результативности охотничьего сезона. Ондатровые шкурки, конечно, не могли полноценно заменить соболиную пушнину по качественным показателям, но в количественном отношении выигрывали. К этому также необходимо добавить повышение продуктивности охотничьих угодий, в ряде случаев, не дающих заготовительным организациям ни какой товарной продукции.

1930–1950-е гг., это важнейший этап становления ондатрового хозяйства в области. В данный период времени проводилось изучение пригодности территории региона для нового промыслового вида и его хозяйственного освоения. Создан первый ондатровый промхоз – Каларское ондатровое хозяйство (КОХ), что располагалось на севере в Каларском районе и, предпринята смелая попытка по его переводу на основы самостоятельного баланса. Принимаемые в этот период времени решения стали ключевыми для всего последующего развития отрасли, на которую возлагались достаточно большие надежды.

Историография изучения проблем развития ондатроводства в охотничье-промысловом хозяйстве Читинской области очень скудна. Нет ни одного монографического исследования посвященного истории становления, развития отрасли, специфике районных условий разведения и товарного выхода шкурок, их качества, процентного соотношения с другой пушниной в разные промысловые сезоны. Мало что известно о профессиональном составе штатных охотников-ондатроловов, их техническом обеспечении, социалистических сезонных соревнованиях по качеству и количеству сданного в районные заготовительные конторы (РЗК) пушного сырья и т.д. Как правило, изучались лишь отдельные аспекты его хозяйственного значения в районной периодической печати. В последние годы ведется научно-практическое исследование проблем производственной деятельности КОХ в 1940-е гг., особенностей организации труда и вопросов штатного обеспечения промхоза ^{[1; 2; 3]}.

Источниковой базой статьи послужил, прежде всего, комплекс документальных материалов, представленных в фондах ГАЗК (Государственный Архив Забайкальского Края). Это ведомственные отчеты о планировании и результатах охотустроительных работ; экспедиционные исследования потенциально пригодных для охотхозяйственного освоения участков; данные экспедиционных комиссий, изучающих в полевых условиях достигнутые показатели производственной деятельности КОХ и приписанных к колхозам промысловых участков с водоемами; статистические сведения от председателей правления коллективных хозяйств, РЗК, райпотребсоюза и центральных управленческих структур – Облпотребсоюза, Управления охотничьего хозяйства администрации Читинской области.

Методологической базой исследования послужил историко-генетический метод, позволяющий наиболее плотно изучить свойства, функции и изменения изучаемых региональных проблем ондатроводства в процессе их исторического движения. С его помощью раскрываются основополагающие эпизоды развития ондатрового сектора охотничье-промыслового хозяйства в ключевых районах области и причинно-следственные связи достигнутых результатов.

В Читинскую область первая партия ондатры завозится в 1932 г. на территорию Витимо-Олекминского национального округа (крайний север) и выпускается в пойменных озерах рек Койры и Куанды, правобережных притоков р. Витим. Север области отличался суровыми природно-климатическими условиями, но при этом располагал огромным количеством водоемов, озер и рек, слабо востребованных в хозяйственном отношении, но очень важных для успешной реализации экспериментально-промысловой программы. Племенной материал завезли из Московского зоопарка, в количестве 120 зверьков. Это поголовье и послужило базовой основой для ее дальнейшего расселения по региону ^{[1, с. 71]}. После этого, достаточно долгое время в округе не проводилось необходимых научно-технических мероприятий по обследованию новых мест выпуска, как собственно и самих выпусков. С местным охотничье-промысловым контингентом коллективных хозяйств, вплоть до конца 1930-х гг., не велось разъяснительной работы о хозяйственной пользе ондатры и способах ее добычи. Отношение к зверьку было скорее пренебрежительным, а иногда, откровенно враждебным, как к потенциальному вредителю, способному сократить богатейшие рыбные запасы северных рек и озер. Отсюда возникла необходимость в местных условиях проводить изучение биологии ондатры, готовить научные кадры зоотехников, охотоведов и, что немаловажно, создавать егерские пункты.

В условиях крайнего севера, по устоявшейся традиции, борьба с браконьерами и нарушителями правил сезонной охоты до прихода Советской власти, не велась. Но, в 1930-е гг. активная реконструкция и преобразование фауны, настоятельно требовали охраны имеющихся промысловых ресурсов и новых, только расселяемых видов. Создаваемые должности штатных сотрудников охотничьего хозяйства, егеря и охотоведы, были обязаны следить за правильной эксплуатацией угодий в сезон охоты и вести наблюдения за экспериментальным поголовьем ондатры ^[26]. Правда, распоряжения центрального ведомства оказалось не так-то просто реализовать. В центре национального округа, с. Усть-Калакан, как и столице области – г. Чите, не имелось достаточного числа подготовленных сотрудников. Немногие специалисты, чаще всего, приезжали из Иркутска или Москвы, на кратковременную стажировку по изучению лосей, изюбрей или соболя. Поэтому, практические рекомендации по проведению первичных биотехнических мероприятий с самого начала, вынужденно игнорировались. Это привело к тому, что хозяйственно освоенная Муйская долина округа, в 1938–1939 гг. оказалась перенаселена ондатрой, а местные охотники были не готовы к ее профессиональной эксплуатации. В результате, тысячи зверьков погибли от голода или перекочевали в отдаленные и труднодоступные места ^{[11, л. 47]}. Экономический ущерб составил десятки тысяч рублей и множество зараженных водоемов.

Решение быстро назревающих проблем осложнялось так же по причине отсутствия у местного национального населения опыта по разведению полуводных сельскохозяйственных животных. Подавляющее большинство жителей округа составляли эвенки и якуты, ведущие кочевое хозяйство, известное своим натурально-потребительским характером и слабой степенью разделения общественного труда. Надеяться с их стороны на благожелательное отношение к новому виду и сознательное включение его в состав пушных заготовок, можно было лишь с небольшой долей вероятности. После завершения коллективизации и процесса формирования таежных колхозов на основе промыслово-оленеводческой деятельности, а также создания КОХ, часть эвенков-колхозников была вынуждена заниматься добычей ондатры, но лишь для того, чтобы обеспечить выполнение плановых показателей по сдаче в РЗК пушно-мехового сырья. Переосмысление же традиционных представлений об охоте как источнике пропитания, материалов для хозяйственных изделий и выплате ясака, в сторону признания новых реалий, шло очень долго.

Из этого можно сделать вывод, что поиск подходящих условий для хозяйственного освоения малопродуктивных охотничьих угодий в первое десятилетие осуществлялся скорее интуитивно, чем научно обоснованно. Рекомендуемые к исполнению инструкции В. Я. Генерозова, в которых четко обозначались условия правильного разведения ондатры в естественных для нее местах обитания, в дальнейшем соблюдались лишь отчасти там, где предполагалось создание государственных ондатровых хозяйств (ГОХ). Причем, это стало осуществляться не ранее 1940-х гг. Главное условие заключалось в том, что ондатроводство может развиваться и приносить народному хозяйству ощутимую пользу, преимущественно на базе рационального использования водоемов с богатой кормовой растительностью и подготовленным штатом опытных промысловиков ^[21].

Вопросы областного охотхозяйственного районирования решались на принципах экспериментального выделения наиболее перспективных районов, с достаточным количеством пригодных объектов водного хозяйства. Специальные охотоведческие экспедиции осуществляли изучение большинства районов области на предмет возможного развития ондатроводства, прогнозировали различные варианты сосуществования с другими охотхозяйственными направлениями и т.д. При этом практическая ценность новой отрасли, т.е. развитие экономической эффективности воспроизводства и выхода качественного ондатрового сырья, в изучаемый период времени страдала от неэффективности общего уровня руководства. Система планирования, осуществления конкретных мероприятий и конечный заготовительный результат, противоречили друг другу, а порой приводили к возникновению административных конфликтов. Организованная в 1920–1930-е гг. сеть заготовительных контор худо-бедно справлялась с задачами плановых заготовок пушнины и последующей ее отправки на Иркутскую пушную базу. Потребность в конкурирующих структурах, таким образом, практически отсутствовала. Однако, создание ондатровых промхозов предполагало как раз такую, конкурентную форму сосуществования. Узкая специализация ондатроводческого сектора охотничьего хозяйства в условиях резко-континентального климата горно-таежной зоны Читинской области не способствовала относительно быстрому развитию промхозов и в качестве дополнительного стимула к расширению производственной деятельности последних, предлагалось задействовать все ресурсы занимаемых ими охотничье-промысловых угодий. Заготовка ондатровой продукции, без сомнения, оставалась приоритетной, но в сферу интересов промыслового хозяйства дополнительно включались добыча любой пушнины, живсырья, эксплуатация кедровых насаждений и ягодных участков. Как показывал опыт западных регионов Советского Союза, несовпадающие по времени заготовки во многом способствовали развитию хозяйственной и финансовой самостоятельности ГОХ. Но, такая политика напрямую вела к ущемлению интересов РЗК, поскольку нарушала установленный порядок эксплуатации угодий одной заготовительной конторой и снижала средний показатель выхода с гектара сырьевой и товарной продукции.

Охотхозяйственное изучение области с целью выявления подходящих условий для развития ондатроводства, началось с обследования северных районов. Каларский район, на предмет выпуска ондатры, изучался несколько раз. Сначала в 1931–1932 гг., затем в 1946 г., при переселении племматериала из Муйской долины в Чарскую ^[2]. Огромные и малонаселенные просторы, многочисленные озера, реки и болота с хорошей кормовой базой стали естественным базисом для создания 7 февраля 1946 г. крупнейшего в области ондатрового промхоза КОХ. Его директор, Б. А. Киршфельд – выпускник Московского пушно-мехового института, отделение охотоведения, в 1948 г. предполагал, что после введения в эксплуатацию всех 3-х производственных участков, расположенных на общей площади в 1600 км²., с хозяйства можно будет получать не менее 20 тыс. шкурок в год.

В 1948 г. госинспектор по Читинской области Д. П. Ровенский обследует охотугодия озер, расположенные по среднему течению р. Нерчи в Тунгокоченском районе. Обследование водоемов происходило от р. Нерчуган вниз по левобережью р. Нерчи до устья пади Сигмида ^{[16, л. 67]}. Кормовая база озер характеризовалась наличием разнообразных водорослей и прибрежной растительности. Поэтому последовали обнадеживающие выводы и предложения по расселению ондатры в районе, что через 5–6 лет при правильной эксплуатации, угодья могут давать свыше 10 тыс. шкурок ежегодно, и будет подготовлена база для организации ГОХ ^{[16, лл. 73–74]}.

В Тунгиро-Олекминском районе ощущался недостаток в пригодных водоемах. Специальная охотоведческая комиссия в серьез взялась за дело лишь в 1949 г. Хозяйственная территория была определена по течению р. Олекмы, где озера тянутся на 250–300 км., но не сплошь. Говорить о целесообразности организации ондатрового хозяйства в таких условиях не приходилось. Мелкие озера позволяли выращивать небольшое поголовье, полностью вылавливаемое в осенний промысловый сезон IV квартала. Зимовальные водоемы имелись в очень ограниченном количестве. Большой численности ондатра, таким образом, не могла достигнуть. Соответственно, правлению колхозов и РЗК не имело смысла надеяться на серьезное включение нового промыслового вида в заготовки. Произвести же выпуск ондатры с целью обогащения фауны района, посчитали полезным. Тем более, что ежегодная транспортировка племматериала из находящегося рядом Каларского района не требовала больших затрат ^{[14, л. 30]}.

Пятилетний план, рассчитанный на 1951–1955 гг. учитывая удачный опыт акклиматизации ондатры на территории Муйской и Чарской долин, позволял сделать предположение, что путем широкого расселения этого зверька во всех северных районах можно будет добиться значительно большей устойчивости сырьевой базы для охотпромысла населения. Это выдвигало вопрос о расселении ондатры на севере, как первоочередную задачу местных хозяйственных организаций. В пятилетке намечалось плотно заселить ондатрой все пригодные водоемы Тунгокоченского и Тунгиро-Олекминского районов ^{[20, л. 22]}. Не смотря на то, что к 1952 г., ондатра в последнем районе все равно считалась экзотическим видом ^{[7, л. 132]}.

К исследованию восточных районов, заготконторы приступили после окончания ВОв. В 1947 г. Д. П. Ровенский обследовал озера Чернышевского района, сделав, на наш взгляд, поспешный и неубедительный вывод. Инспектор полагал, что имеющихся водных ресурсов будет достаточно, чтобы в краткосрочной перспективе подготовить хозяйственную базу для создания ГОХ. Правильная организация охраны ондатры, биотехнические наблюдения и проведение регулярных мероприятий по ее расселению не гарантировали успеха. Сложные природно-климатические условия, засуха или наводнение, перечеркивали подавляющее число положительных факторов ^[22]. В отчете отмечалось, что за 3–4 года, ондатрой можно заселить крупные и мелкие озера на территории 150–200 км²., а через 5–6 лет организовать полноценный промхоз с ежегодно высоким показателем выхода пушно-мехового сырья. Средние цифры выхода предполагалось довести до 10 тыс. шкурок. Как в дальнейшем показал хозяйственный опыт, восточные районы области не годились для ондатрового производства. Тем более, что правления колхозов и РайПО идею внедрения в заготовки нового промыслового вида в большинстве своем, не поддержали ^{[13, л. 2–2 об.]}.

Обследование западных и южных районов области выявило противоречивую, но местами обнадеживающую картину. Наиболее перспективным выглядел Хилокский район, где складывались подходящие условия для организации крепкого ондатрового сектора промыслов. В 1930–1940-е гг. производился систематический выпуск здоровых семей, осуществлялись биотехнические мероприятия и это принесло свои плоды. Так, в 1951–1955 гг. племенной материал в северные Тунгокоченский и Тунгиро-Олекминский районы предлагалось завозить уже не из ближайшего к ним Каларского или Бурят-Монгольской АССР (БМАССР), как планировалось ранее, а из удаленного, Хилокского. Решение управление охотхозяйства исходило из следующих соображений: 1) в Хилокском районе популяция ондатры находилась в стадии бурного роста, в то время как в БМАССР, Иркутской области и Каларском районе отмечалось сокращение количества ондатры. Причины, вызывающие уменьшение поголовья были слабо изучены; 2) посчитали, что гораздо безопаснее для дальнейшего расселения ондатры брать племматериал в наиболее благополучном очаге; 3) организация отлова в Хилокском районе хотя и требовала несколько больших затрат, но в процессе этой работы осуществлялся процесс подготовки новых кадров ондатроводов из местных охотников ^{[20, л. 23]}.

На юге, Красночикойский район впервые обследовали в 1936–1937 гг. Благоприятных условий для акклиматизации тогда не выявили. Небольшие озера располагались в 120–150 км. от населенных пунктов, зимой промерзали до дна и были с голыми каменистыми берегами. Всех этих данных посчитали достаточными, чтобы определенно сделать вывод о невозможности разведения ондатры в таких условиях ^{[8, л. 28]}. Тем не менее, в порядке эксперимента, в 1939 г. в местные водоемы выпустили 98 зверьков ^{[12, л. 10]}.

Повторная попытка изучения южного варианта преобразования промысловой фауны, привела к аналогичным результатам. Отчет экспедиции Читинского управления охотничьего хозяйства по обследованию охотничьих ресурсов в Агинском национальном округе, Акшинском и Кыринском районах за 1949 г., красноречиво свидетельствовал о невозможности создания даже захудалого ондатрового промхоза. Юг области, соседствуя с Монголией, отличался изрядной сухостью и отсутствием приемлемых водоемов ^{[15, л. 34]}.

В конечном итоге, наиболее благополучными признали северные и западные районы, в то время как южные и восточные, отличающиеся неблагоприятными природно-климатическими условиями, оставили для иных типов промысловых хозяйств. К этому решению так же подтолкнуло тесное сотрудничество читинского охотуправления с Иркутским Противочумным институтом, сотрудники которого вовремя выявили ряд негативных последствий от хозяйственного разведения ондатры в естественных для нее условиях обитания. 15 марта 1941 г. в Чите состоялось научно-техническое совещание при охотбиостанции, по итогам проведения которого принимается судьбоносное решение для ондатрового сектора промыслов в области. На повестке дня стоял вопрос об акклиматизации пушных зверей в Восточно-Забайкальском регионе. В заслушанных сообщениях по ондатроводству, выделялось несколько важных положений: 1) читинские охотоведы высказали свое мнение о целесообразности расселения нового вида в северных районах и воздержания от освоения остальных; 2) предложили активно размножающееся поголовье ограничить специальными барьерами естественного происхождения, а частично переселившихся зверьков на р. Аргунь, уничтожить ^{[10, л. 26]}. Причинами подобного решения послужило следующее: 1) ондатра явилась переносчиком туляремии, заболевания, которым к 1941 г. успел заразиться целый ряд охотников. На севере болезнь прогрессировала медленно, или вовсе быстро сходила на нет. В то время как более мягкий южный климат способствовал стремительному разрастанию инфекционного очага; 2) затраты на южную акклиматизацию не оправдывали себя. Расширение сырьевой базы предполагало использование исключительно экстенсивного пути развития, с ежегодным завозом большого количества племматериала ^{[10, л. 27]}. В итоге, было решено: 1) акклиматизацию промысловых животных проводить лишь в тех местах, которые предварительно будут обследованы и признаны пригодными для жизни. Спонтанные выпуски запретили; 2) развивать ондатровое производство преимущественно на севере ^{[10, лл. 27–28]}. Немного забегая вперед, отметим, что данные положения признали верными и в 1950-е гг. Отчасти годным и безопасным для этих целей дополнительно признали лишь западный, Хилокский район. Правда, полноценного ондатрового промхоза построить, там не удалось.

Всего же, до 1953 г. в области было осуществлено 26 выпусков ондатрового племматериала.

Кадровые проблемы отрасли в 1930-е гг. решались с переменным успехом, поскольку ответ на главный вопрос – как повлияет новый вид на пушные заготовки отдельных районов и в целом по области, по понятным причинам еще отсутствовал. На заготовки приходилось выделять прежних охотников из местных колхозов. В 1941–1945 гг. отрасли вообще не уделяли внимания, лучшие стрелки отправлялись на фронт, а оставшиеся в тылу занимались добычей преимущественно крупных парнокопытных – лосей, изюбрей и кабанов, снабжая, таким образом, армию и местное население мясными продуктами питания. Осуществлять учет, контроль и промысел выпущенного племматериала было просто некому. В послевоенные годы кадровый голод постепенно исчезает, на смену сезонным охотникам приходят штатные сотрудники, осуществляющие профессиональную деятельность в созданных охотхозяйствах на постоянной основе. Подготовка в области такой специальности, как ондатровод, началась в конце 1940-х гг.

Большинство профессиональных охотоведов приезжало из других регионов. Руководители экспедиционных комиссий, изучающих производственную деятельность областных промхозов, были выпускниками центральных университетов. Собственные кадры, долгое время не готовились по причине отсутствия специализированного учебного заведения. Обмен опытом работы между районными ондатроловами осуществлялся нерегулярно. Для исправления ситуации, руководство КОХ совместно с Управлением охотхозяйства начинает с 1948 г. реализацию программы подготовки молодых специалистов. Проводились научно-хозяйственные совещания заведующих производственными участками и техническая учеба ондатроводов из разных районов. На технической учебе, каждый заведующий, на примерах передовых ондатровых хозяйств страны изучал формы и методы правильной организации разведения и эксплуатации ондатровых угодий, биологических наблюдений за воспроизводством зверька и делал заключение о возможных путях дальнейшего развития ондатроводства в области. На совместных заседаниях заслушивались отчеты об итогах отлова ондатры по районам, о выполнении плана заготовок ондатрового сырья, производился обмен опытом по организации максимального воспроизводства поголовья, предпромысловой разведке и глубокого изучения биологии зверька ^[28].

Как таковые, штатные ондатроловы, постоянно задействованные на промысловых участках охотники, имелись в КОХ и Хилокском многоотраслевом промысловом хозяйстве. Их численность в каждом промхозе редко превышала 40–50 человек. Этого количества сотрудников вполне хватало для осуществления плановых биотехнических мероприятий и промысловой эксплуатации закрепленных за хозяйством угодий, поскольку производительность труда штатных охотников была во много раз выше чем у охотников-сезонников. Сезонные промысловики, набирались из числа охотников местных колхозов и приезжих горожан, около 30–100 человек. Социалистические соревнования, если это можно так назвать, осуществлялись только в пределах района заготовок. Общеобластных в 1940–1950-е гг. не проводилось.

Ежегодные расходы на акклиматизационные мероприятия, перевозку племматериала и подсадку ондатры в водоемы, брали на себя заготовительные конторы. Райпотребсоюз и Потребкооператив ОПС осуществляли работу преимущественно на севере области, Союззаготпушнина и Заготживсырье (ЗЖС) в остальных районах ^{[9, л. 22]}. В 1933–1937 гг. общие финансовые затраты составили 128 тыс. руб., в 1938–1942 гг. 239,5 тыс. руб. ^{[9, л. 25]}. Затем, до 1946 г. последовал перерыв. В 1946 г. только на переселение 100 зверьков в пределах Каларского района, из Муйской долины в Чарскую, ушло более 22 тыс. руб. ^{[2, с. 144]}. Как правило, средства расходовались на следующие мероприятия: 1) обследование мест выпуска; 2) командировку специалистов; 3) наем рабочей силы; 4) различные транспортные расходы; 5) приобретение племенного материала и его завоз; 6) продукты питания для рабочих и др. ^{[9, л. 4]}.

Средняя сумма расходов на обследование мест выпуска в одном районе, варьировалась в пределах 16–20 тыс. руб. ^{[9, л. 7]}. Затраты в целом, на одного зверька в 1932–1946 гг. постоянно менялись. В 1932 г., по приблизительным подсчетам, т.к. не сохранилось подробных финансовых отчетов, сумма составила более 1 тыс. руб., а все мероприятие обошлось в 120–130 тыс. руб. Сначала завоз осуществлялся с Соловецких островов в Московский зоопарк, затем железной дорогой в Читу, из города на грузовой машине по грунтовой дороге и далее на оленьих упряжках по пересеченной местности. С 1933 по 1942 гг. невозможно выяснить даже ориентировочные расходы на 1 особь, поскольку неизвестно точного количества выпущенных в водоемы зверьков. В 1945 г. – 360 руб. В 1946 г., в среднем 221 руб. ^{[11, л. 49]}. Сокращение затрат связано с тем, что племматериал со временем стали завозить из Иркутской области и БМАССР, частично разбавляя северное поголовье семьями из западных районов Читинской области. Например, при расселении ондатры в Тунгокоченском районе, взятой из Хилокских водоемов, затраты уже не превышали 62 руб. В районах рек Нерчи, Тунгир, Каренга и Олекма в 1951–1955 гг. выпущено 1500 зверьков, на общую сумму 93 тыс. руб. ^{[20, л. 23]}.

В 1946 г. на очередном совещании охотуправления, была высказана интересная мысль по улучшению кормовой базы ондатровых угодий, чтобы снизить риск сокращения поголовья в результате недостаточной обеспеченности кормовыми ресурсами озер и рек в зимний период времени. Для этой цели предлагалось в районах с большой плотностью ондатровых стад производить посев и посадку кормовых растений в непромерзающих местах водоемов. В 1949 г. 2 сорта дикорастущего риса – канадского и дальневосточного, были посажены в водоемах области пушнозаготовительной конторой Заготживсырье. Однако опыт оказался не так удачен, как в западных и южных областях СССР. Его основой являлось использование озерных, речных и прудовых мелководий, глубиной примерно до 1 м. В суровых природно-климатических условиях области, когда толщина льда достигает как минимум 1,5 м., положительных результатов достичь удалось лишь отчасти ^{[18, лл. 1–6]}.

Изначальные расходы, как мы видим, были существенны. Риск полного провала акклиматизационного эксперимента высок. Но, конечные результаты себя во многом оправдали. Ондатра представляла очень выгодную отрасль пушного хозяйства, и ее разведение создавало большую экономическую базу для охотников. По цене шкурка ондатры в 1940–1950 гг. была в 2 раза дороже белки якутского кряжа, т.е. 10–11 рублей за 1 сорт ^[27]. Ее ценный мех уступал по прочности только меху бобра и норки. Мясными тушками зверька можно было разнообразить пищевой рацион серебристо-черных лисиц, фермы, по разведению которых создавались, чуть ли не в каждом колхозе. Кроме этого, основной сезон промысла ондатры должен был проходить после охоты на белку и других пушных зверей, т.е. с 20 марта по 25 мая (до 1948 г.), что давало возможность охотникам продлить промысловый сезон вместо 6-ти до 8-ми месяцев в году.

Сроки охоты на ондатру, неоднократно менялись, в пользу сокращения промыслового сезона. До 1948 г. шкурки зверька заготовлялись практически бесконтрольно, с начала сентября и до конца мая. Постановление охотуправления о ведении рациональной добычи, мало кем соблюдалось. Охотничьи угодья, находящиеся в зоне промысловой ответственности того или иного колхоза, эксплуатировались в соответствии с решением постановления каждого правления коллективного хозяйства. Охотников могли отпустить на промысел 1–15 сентября, или задержать до середины октября. Отпускаемое время было ограничено, прежде всего, хозяйственными нуждами колхозов. Охотника обратно могли вернуть и перенаправить, например, на зимние грузоперевозки, в любое время. Соответственным образом мог быть прерван и весенний сезон промыслов на ондатру, т.к. начинались подготовительные работы к посевной компании. Отсюда следовало недоопромысление отдаленных ондатровых угодий. Несоблюдение правил сезонной добычи происходило так же по причине попустительства РЗК, выполняющих спускаемый сверху план пушных заготовок. В случае провала заготовительной компании, следовали общественное порицание, штрафы и смена руководящего состава заготовительной организации. Чтобы избежать неприятных последствий, РЗК закрывали глаза на откровенное браконьерство и осуществляли прием пушно-мехового сырья в любом виде, не задавая лишних вопросов и не спрашивая охотничьих билетов, разрешающих право на охоту. По копеечным ценам принимали даже летние шкурки, сдаваемые, как правило, подростками и стариками.

С 1948 г. сроки охоты на ондатру устанавливаются в более приемлемом диапазоне времени, как для промысловиков, так и для поголовья зверька: с 15 сентября по 15 марта. Но, еще как минимум 10 лет, на севере области, РайПО разрешали продлять добычу на пару месяцев. Это происходило по следующей причине. Качество заготовляемой пушнины находилось в прямой зависимости от сезона промысла. Осенние шкурки ондатры отличались низким зачетом на головку (методика определения оценочной стоимости, до 100 % в идеале), в среднем 50–65 %. Мех находился в стадии созревания. Совершенно другие результаты давали зимне-весенние заготовки, 90–95 %. Первосортным мех ондатры становился в апреле, а в мае уже перезревал. Почти все шкурки были максимально крупного размера. Наибольшую цену пушные базы платили как раз за весенние шкурки. В таблице № 1 указано процентное соотношение качества и количества добываемой пушнины.

Таблица № 1. Заготовки на 1951 г. с разделением по качеству.

В 1950 г. состоялась Каларская экспедиция В. И. Вигского, которая выявила массовые случаи нарушения правил охоты и несоблюдения сезонности добычи определенных видов зверья, в частности ондатры, на территории КОХ. Предупреждение о том, что это ведет лишь к хозяйственному застою, не подействовало ни на управление РайПО, ни на охотников района. Директор Б. А. Киршфельд в меру сил боролся с правонарушениями, но реальных рычагов административного давления на РЗК и РайПО он не имел. В ряде случаев, Облпотребсоюз и вовсе вставал на защиту нарушителей охотничьего законодательства ^{[1, с. 75; 19, лл. 71–89]}.

Промыслового значения, ондатра на севере области, в КОХ, достигла в 1940 г. Через 8 лет после расселения она дала в заготовках 17334 шт. шкурок (преимущественно с одного Витимского производственного участка, остальные 2 – Кокоревский и Чарский еще не были задействованы) ^{[1, с. 71]}. Но, в последующие годы случился резкий спад добычи. Зейский (в 1948 г. перешел в состав Амурской области), Красночикойский и Хилокский районы открыли на нее промысловый сезон в 1946 г. Остальные районы только после 1951 г. (см. таблицу № 2).

Таблица № 2. Добыча ондатры в 1946 г. по районам с наибольшей

плотностью ондатрового поголовья, без разбивки по качеству

(средняя заготовительная цена 1 шкурки 8 руб.).

Как видно из таблицы, показатели заготовки ондатры по районам сильно разнились. До 1950-х гг. средние нормы северных заготовок на одного охотника составляли 150–180 шт. шкурок ондатры. Тем не менее, ондатроловы-колхозники, используя охотничью сноровку и откровенно говоря, незначительное материально-техническое оснащение сдавали на Каларские заготпункты по 200 и более шкурок, перевыполняя, таким образом, свои контрактационные договора. Штатные ондатроловы Каларского промхоза могли добывать более 500 штук. Например, в прессе сообщалось, что И. И. Шишигин на Витимском участке за промысловый сезон заготовил 575 шкурок ондатры (с солидной премией, в 350 руб.), Г. Ф. Спицын 427 шкурок (премия 200 руб.) и т.д. ^[26]. Средняя заготовительная цена 1 шкурки по области, как правило, не превышала 8 рублей, и охотник за 100 шкур мог заработать 800 руб. Для сравнения, заработная плата директора КОХ с пайковой надбавкой составляла в среднем 600–700 руб. в месяц, у заведующего производственным участком 500–600 руб. соответственно ^{[1, с. 74]}. С 1951 г. нормы выработки и расценки в трудоднях за заготовку и добычу по колхозам в наиболее «урожайных» угодиях рассчитывались исходя из обновленных составляющих. На каждого охотника возлагалась обязанность пробыть на промысле ондатры не менее 60 суток, заготовить и сдать в колхоз 400 шт. шкурок на сумму 4 000 руб. Дневная норма заготовок шкур 1 сорта без малейшего изъяна – 7 шт., что предполагало в денежном эквиваленте сумму в 75 руб. или 3 трудодня. За перевыполнение сезонного задания сверх 4 000 руб. трудодни начислялись в полуторном размере за каждую сверхплановую дневную норму. Материальное обеспечение промысловой деятельности распределялось между охотником и колхозом. Свечи и другие материалы для освещения выдавались за счет охотника. Транспортные средства передвижения, палатки, печи, трубы, капканы и хозяйственная посуда выделялись за счет колхоза ^{[6, л. 40]}.

До 1951 г. вся ондатровая пушнина, за очень редким исключением, поступала в местные РЗК. После 1951 г. возникает мало контролируемая районными властями проблема сдачи шкурок в соседние регионы, т.к. по области вводится 15 % отчисление охотниками от промысла ондатры в пользу колхозов. В результате, охотники понесли часть добытой пушнины в БМАССР, для ее сдачи в заготпункты без уплаты специального налога. Процент утечки пушнины выяснить достаточно сложно, ввиду отсутствия сводных статистических данных от всех РЗК принимающих ондатру, неполной сохранности отчетной документации об итогах охотничье-промысловых сезонов и общего уровня ежегодного колебания численности промысловых стад зверька. При этом нужно иметь в виду, что проблема могла существовать только на приграничных территориях. Отсутствие надежной сети дорог в северных районах, где располагались основные ондатровые угодия, делало транспортировку пушнины на длительные расстояния невозможной или экономически не выгодной. Из сказанного можно сделать вывод, что средне заготовительные цифры 1950-х гг. будут несоответствовать реальным объемам добычи (см. таблицу № 3).

Таблица № 3. Показатели заготовки ондатры за 4-х летний период:

1950–1953 гг.

Организация труда по эксплуатации ондатровых угодий в области совершенствовалась на протяжении десятилетий. Однако нельзя утверждать, что передовые формы и методы вовремя внедрялись в промысловую практику. Охотоведческие экспедиции неоднократно фиксировали даже регресс, возвращение к более ранним и несовершенным методам. Чему в немалой степени способствовала безынициативность районных властей. Важнейшая часть охоты – предпромысловая разведка, начинает качественно функционировать не ранее конца 1950-х гг. До этого времени, только штатные ондатроловы КОХ с переменным успехом занимались сезонными наблюдениями за промысловым поголовьем и знали, на каких водоемах будет богатый «урожай» ондатровой пушнины, а где лучше воздержаться от добычи ^{[19, л. 84]}. Без выполнения данного мероприятия было невозможно организовать рациональной эксплуатации ближних и отдаленных угодий. Сезонные охотники часто допускали одну и ту же ошибку – на ближайших к населенным пунктам водоемах не оставляли для следующего воспроизводства нужное количество зверьков, которое могло обеспечить оптимальные запасы ондатры в целом. В то время как на отдаленных, легко допускали губительное перенаселение. Цикличность промыслов наблюдалась практически везде и вела, как следствие, к нарушению стабильной системы получения охотничьего дохода. В погоне за максимальными показателями, ряду охотников приходилось нарушать правила рациональной эксплуатации промысловых угодий. Это случалось по причине местечковых соцсоревнований. Передовики брали на себя обязательство – выполнение 3-х годовых норм в один сезон. И такие показатели должны были стать массовыми. На охотничьих слетах и кустовых совещаниях постоянно звучали призывы, что к выполнению и перевыполнению норм должен стремиться каждый ондатролов. К таким же показателям стремились колхозники-охотники в районах, где не удалось организовать ГОХ.

На основе личного опыта, проводилось районирование форм промысла. В соответствии с местными условиями определялись нормы применения одним охотником орудий лова и размеры ежедневной добычи на каждое орудие. Интенсивный промысел осуществлялся, как правило, до тех пор, пока добыча не снижалась на одного охотника до 3–4 зверьков в день на севере и западе области. В остальных районах, имеющих небольшие запасы ондатры, промысел велся вплоть до окончания промыслового сезона. Управление охотхозяйства ежегодно, на кустовых совещаниях охотников, через специальных уполномоченных в районах доводило до общего сведения информацию, что на воспроизводство поголовья лучше всего оставлять целые семьи, не менее 30–40 % от общего числа. Все остальные полагалось вылавливать полностью.

Лучшей формой организации промысла ондатры в 1940-е гг. определили закрепление за штатными охотниками промхозов производственно-промысловых участков, и за сезонными ондатроловами-колхозниками отдельных водоемов. Все без исключения промысловики были обязаны заключать с райпотребсоюзами договоры на сдачу пушнины. Условия оплаты штатных охотников заключались на основе прямой сдельщины. Заготовленная пушнина сдавалась на заготпунктах за полную ее стоимость. За выполнение других работ, связанных с проведением биотехнических мероприятий и мелиорации угодий, штатный охотник получал заработную плату по нормативным выработкам, в зависимости от достигнутых качественно-количественных показателей. Сезонные охотники привлекались по договорам лишь на сезон промысла и не имели прав постоянных рабочих. Охота разрешалась только на территории с закрепленными угодьями ^{[24, с. 69–70]}.

На промысловых участках, тем не менее, часто наблюдалась обезличка и отсутствие равномерной расстановки рабочей силы во время сезона охоты. Руководство промхозов стремилось к тому, чтобы закрепить угодья за отдельными ондатроловами или бригадами. Но, РайПО, наоборот, по возможности этому препятствовали. Причиной такой нерациональной политики, была обыкновенная конкуренция между заготовительными конторами. Закрепленные за промхозом угодья (который сам по себе становился заготконторой) выходили из промысловой сферы заготовок РайПО, и от того, последние имели плановый недобор пушнины. Так, в 1949–1950 гг. Каларское управление РайПО саботировав центральные областные распоряжения по переводу КОХ на самостоятельный баланс с правом заготовки на его территории всех видов пушных зверей, фактически уничтожило наиболее продуктивную промысловую основу на севере. Вернуло прежнюю форму свободного промысла с большим скоплением охотников на относительно небольшом пространстве близлежащих водоемов ^{[19, лл. 72–77]}. Назревающие преобразования по расширению охотничье-промысловых возможностей промхозов, изначально ориентированных на ондатроводство, были продиктованы самими условиями развития организации охотничьего дела. От организации эксплуатации водоемов, заселенных ондатрой, было необходимо перейти к организации хозяйств, включающих в себя все охотничьи угодья конкретного административного района. Но, Роспотребсоюз, а вслед за ним и Читинский Облпотребсоюз, в ведении, которого находился КОХ, заняли позицию невмешательства и позволили Каларскому РайПО осуществить собственную политику по частичной реорганизации промхоза и ослаблению плановых мероприятий по развивающейся эксплуатации отдаленных промысловых участков. В результате, показатели заготовок резко упали на 30 %.

В снаряжение каждого ондатролова входил простой набор вещей и самоловных орудий: топор, нож, пешня и капканы № 0 и 1 «хорь». Вплоть до конца 1940-х гг. в области ощущался дефицит самоловов. Северные районы страдали до начала 1950 г. В лучшие годы на одного ондатролова при КОХ приходилось 40–50 капканов. Передовики промысла и мастера кустарного производства железно-проволочных изделий, могли позволить себе в среднем 70–80 штук. Практически все вещи ондатроловы собирали в «понягу». Это изобретение витимских промысловиков, изготовленное из хорошо просушенной доски и обшитой поверх каркаса берестой. С одной стороны к ней крепились плечевые лямки, с другой кожаные ремни для закрепления охотничьего снаряжения. На водоемах использовали «оморочки» – маленькие одноместные лодки с одним веслом. Управление таким плавсредством требовало немалой сноровки и годы тренировок. Новички чаще использовали плоты. В 1950-е гг. промхозы стали оборудовать лодками с небольшими подвесными моторчиками ЗИФ-1 мощностью 1,5 л.с. В зимний период времени, с установлением санного пути, можно было пользоваться оленьими упряжками для ведения промысла на отдаленных угодьях. Но, чаще всего, охотники предпочитали добывать более доступную и многочисленную белку, оставляя замерзшие водоемы без внимания. Охотничье-промысловые собаки, ввиду их общей малочисленности, при добыче ондатры не использовались.

Меховое производство в регионе не отличалось большим разнообразием. Ондатровые шкурки преимущественно использовались при пошиве головных уборов, воротников и других элементов верхней одежды. В области, по отрывочным данным, на переработку оставалось не более 20 % заготовленных шкурок, остальные отправляли в Иркутск, на пушную базу.

Ондатроводство в Читинской области имело благоприятные предпосылки для развития, и со временем данная отрасль должна была стать существенным подспорьем в охотничьем промысле, особенно в неурожайные годы по белке, как основному промысловому виду. Промхозы на высоком уровне обеспечивали правильную, технически обоснованную эксплуатацию, ежегодное воспроизводство государственного охотничьего фонда и рациональную организацию труда. В 1940–1950-е гг. осуществлялись плановые мероприятия по борьбе с хозяйственной недооценкой ондатроводства. Охотоведы прилагали усилия, чтобы добиться правильной постановки этого дела в колхозах, на территории которых были удобные водоемы для разведения зверька. Всерьез задумывались над решением проблемы влияния природно-климатического фактора и перевода ондатры на клеточное содержание с искусственным вскармливанием. Отрасль являлась перспективной и должна была существовать как самостоятельное производство, без зависимости от РайПО или РЗК.

Тем не менее, развитие ондатроводческого сектора охотничье-промыслового хозяйства Читинской области в 1930–1950-е гг. показало противоречивые результаты. С одной стороны, громадные мертвые пространства болот и озер, которые раньше висели мертвым грузом, стали с успехом использоваться для ондатроводства. Развитие этой отрасли шло по пути увеличения продуктивности ондатровых угодий, подготовки организации новых ГОХ и многоотраслевых промхозов. С другой, ондатровый сектор промысла стал активно сочетаться с заготовкой всех видов живсырья. В районах, где не было предпосылок для создания промхозов, данная практика стала хорошим подспорьем для увеличения выхода с 1 гектара угодий пушно-мехового сырья. Но, в главном промысловом хозяйстве на севере – КОХ, совмещение заготовок ондатрового сырья с другими видами, дало отрицательный результат. Заготовка живсырья поглощала все внимание руководящих работников, и охотничье хозяйство превращалось в скверный заготпункт ^[17]. Одновременно, это же привело к столкновению экономических интересов между промхозом и Каларской РЗК РайПО. Последняя приложила максимальные усилия для решения возникшей проблемы в свою пользу при помощи средств административного давления, и победила. Причиной тому послужила непродуманная политика планово-комбинированных заготовок, когда на ондатровое хозяйство возлагались дополнительные обязательства по заготовке и сдаче других видов цветной пушнины, кедрового ореха, лекарственно-технического сырья: пантов, кабарговой струи, медвежьей желчи и другой продукции без учета той же самой деятельности существующей местной заготовительной конторы.

Воспроизводственно-биотехническими и организационно-хозяйственными мероприятиями в небольших и рассеянных по области ондатровых угодиях, колхозы и заготовительные организации толком не занимались, учет зверьков проводили не регулярно. Сам промысел, в лучшем случае, был организован на среднем уровне. Большинство охотников слабо знали биологические особенности и образ жизни ондатры, не умели ее правильно ловить и проводить начальную обработку шкурки. В результате, запасы ондатры на основных промысловых участках, часто отдаленных от населенных пунктов, не осваивались в полном объеме, а на второстепенных наоборот, стада выбивались полностью.

На севере в КОХ из года в год повторялась ситуация с наводнениями. Наиболее сильные отмечались в периоды 1947–1948 гг. и в конце 1950-х гг. Объемы заготовок ондатры тогда резко падали. Специально подготовленная в 1959 г. экспедиция под руководством читинского охотоведа Е. Б. Самойлова для изучения причин и возможности их предотвращения выявила страшную картину. Уровень р. Витим поднялся на 11 метров и затопил на многие километры все низины и поймы. Это явилось причиной гибели значительного числа промысловой популяции. Как то противостоять стихии не представлялось возможным. Хилокское ГОХ так и не было создано. Условия для клеточного содержания зверька не выдерживали критики, по причине дороговизны предприятия, а разведению больших промысловых стад в естественных условиях препятствовал природно-климатический фактор – малочисленность пригодных водоемов и рек.

В конце концов, ондатроводство Читинской области в изучаемое время, так и не стало самостоятельной, высокодоходной отраслью. Единственным ондатровым промхозом, сохранившим свой непосредственный хозяйственный статус, был КОХ на севере. В остальных районах, отрасль развивалось в контексте прочего охотничье-промыслового хозяйства: смешанного типа промхозов и, затем, коопзверопромхозов.

На наш взгляд, замедленное развитие отрасли являлось следствием: 1) отсутствия в промхозах необходимых условий для ее самостоятельного развития; 2) слабой организация труда на промысле и общей обезлички промысловых участков; 3) недостаточного освоения отдаленных ондатровых угодий; 4) сложных природно-климатических условий, приводящих к необратимым последствиям.