Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Международные отношения
Правильная ссылка на статью:

Французская политика экспорта вооружений: ближневосточный акцент

Чихачев Алексей Юрьевич

аспирант, Санкт-Петербургский государственный университет

191060, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Смольного, 1/3

Chikhachev Aleksei Yurievich

Post-graduate students, the department of European Studies, St. Petersburg State University

191060, Russia, Saint Petersburg, Smolnogo Street 1/3

alexchikhachev@gmail.com
Другие публикации этого автора
 

 
Шатравка Артур Владимирович

аспирант, кафедра Мировой политики, Санкт-Петербургский Государственный Университет

191060, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Смольного, 1/3, 8 подъезд

Shatravka Artur Vladimirovich

post-graduate student, Global politics department, Saint Petersburg University

191060, Russia, g. Saint Petersburg, ul. Smol'nogo, 1/3, 8 pod''ezd

artek.94@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2454-0641.2019.3.28924

Дата направления статьи в редакцию:

09-02-2019


Дата публикации:

30-09-2019


Аннотация: На сегодняшний день Франция является одним из ведущих игроков на мировом рынке вооружений: ее ВПК способен производить разнообразные виды техники, а портфель заказов исчисляется миллиардными суммами. Значительную роль в этом деле играет правительство, относящееся к продажам вооружений как к самоценному политическому направлению. В настоящей статье раскрывается суть французского подхода к экспорту вооружений, исследуются его основные принципы и приоритеты. Затрагиваются такие характерные черты, как ежегодная совокупная стоимость подписанных контрактов, наиболее популярная техника, региональная структура продаж. С методологической точки зрения статья построена по типу «case-study» (с использованием элементов сравнительно-исторического метода). Сначала приводятся общие положения, на которые французское правительство сегодня опирается в своей политике экспорта вооружений. Затем проверяется их практическая реализация на примерах арабских стран Ближнего Востока (именно в этом регионе находится большинство основных клиентов французского ВПК). В результате исследования авторы обнаружили, что французская политика экспорта вооружений опирается по меньшей мере на два тезиса: 1) экспорт вооружений является дополнительным источником дохода для военной промышленности страны; 2) с помощью продаж техники можно наладить отношения с другими государствами. В ближневосточных реалиях обе идеи в целом выглядят работоспособными, что демонстрируют примеры Катара, Египта или ОАЭ, но не Саудовской Аравии, где в невыгодную для Франции сторону изменился внутриполитический расклад.


Ключевые слова:

Франция, экспорт вооружений, внешняя политика, стратегическая автономия, военно-техническое сотрудничество, военно-промышленный комплекс, Эммануэль Макрон, Саудовская Аравия, Катар, Египет

Abstract: France is currently one of the leading players in the global arms market. Its MIC is capable of producing various types of military technology, while its order portfolio amounts to billions. The government plays a major role in this trade and treats arms sales as a valuable political vector. This article expands on the essence of French approach towards arms exports and explores its key principles and priorities. The work touches on such characteristic traits as regional sales structure. The work is structured on case-study methods, with utilization of comparative historical analysis. It starts with general positions relied upon by the French government in its arms exports policy, then their practical implementation on the example of Near East Arab countries (the region with the most of its MIC clients). The authors determined that French policy regarding arms exports is based on at least two theses: 10 arms exports is an additional source of revenue for the military industry of the country; 20 sales of military technology can help establish relations with other countries.


Keywords:

France, arms trade, foreign policy, strategic autonomy, defence cooperation, defence industry, Emmanuel Macron, Saudi Arabia, Qatar, Egypt

Политика Франции в области экспорта вооружений динамично развивается уже не один десяток лет. Первоначальный импульс для ее становления был дан в 1960-е гг.: тогдашнее руководство страны в лице президента Ш. де Голля считало, что Пятая Республика нуждается в конкурентоспособном военно-промышленном комплексе (ВПК), без которого была бы невозможна стратегическая автономия страны. Продажи вооружений должны были поддержать национального производителя экономически, а также восстановить статус Франции как крупной военной державы, серьезно пошатнувшийся после Второй Мировой войны и распада колониальной империи в 1940-1950-е годы. Такого же подхода в общих чертах придерживались все президенты и после Ш. де Голля, вследствие чего активная политика экспорта вооружений стала одной из постоянных «визитных карточек» Парижа на международной арене. По состоянию на 2017 г. Франция являлась третьим в мире продавцом вооружений (6,7% рынка), уступая только США и России [1]. В абсолютных значениях французские продажи вооружений также обращают на себя внимание, поскольку сравнительно недавно (в 2015 г.) был установлен рекордный для Франции показатель общей стоимости подписанных контрактов за год – почти 17 млрд евро (вместо привычных 5-7 млрд) [2, p. 14].

География французского военного экспорта традиционно весьма обширна. Так, в перечне стран, с которыми Париж в последние десятилетия развивал какое-либо военно-техническое сотрудничество (ВТС), можно найти как соседнюю Германию, так и весьма далекие от Франции Сингапур или Чили [3]. Однако наиболее стабильным всегда оставался спрос со стороны арабских стран Ближнего Востока. В 1961-1990 гг. их доля в структуре продаж французских вооружений составляла 31%; к 2002 г. она даже подросла до 34%, а к 2017 г. – уже до 40% [4, pp. 16, 21; 2, p. 15]. За долгие годы Париж сформировал целую сеть экспортных связей с арабскими государствами, подкрепляя ее контактами политического характера с местными элитами. В свою очередь, сами страны Ближнего Востока демонстрировали и продолжают демонстрировать интерес практически ко всему спектру продукции французского ВПК (авиации, бронетехнике, кораблям, электронике и т.д.), что обеспечивает Франции второе место в регионе по пакету заказов после США (на 2015 г.) [5, с. 3].

Исходя из сказанного выше, уместно поставить цель настоящей статьи следующим образом – выявить основные черты французского подхода к продажам вооружений, используя в качестве примера его реализации ближневосточное направление. Как представляется очевидным, для достижения подобной цели лучше всего подойдет метод «case-study», дающий возможность проверить на материале конкретных сделок, какая техника пользуется наибольшим спросом, с какими возможностями или затруднениями практического характера Франции приходится иметь дело. Уместным также является сравнительно-исторический метод, позволяющий сопоставить позиции французского ВПК в разных странах Ближнего Востока на разных временных отрезках.

Необходимо подчеркнуть, что выбранная тематика уже получила некоторую степень научной разработанности. В частности, Л. Беро-Сюдро в своей работе для Французского института международных отношений изучила историю и современное состояние военного экспорта Пятой Республики [4]. Примерно в том же ключе этой темой ранее занимались и авторы настоящей статьи [6]. Время от времени французский военный экспорт разбирается на страницах российского журнала «Экспорт вооружений», издаваемого Центром анализа стратегий и технологий (№№ 3 и 5 за 2016 г.; № 6 за 2017 г.). Соответствующий тематический раздел имеется также в одной из коллективных монографий от того же Центра [7, с. 32-39]. Что касается ближневосточных рынков вооружений, то весьма подробный анализ, в том числе и французских позиций, обычно проводится коллективом Института Ближнего Востока, а также экспертами Стокгольмского института исследования проблем мира [8, 9]. Тем не менее, на этом фоне настоящее исследование все равно отличается научной новизной, поскольку в нем выгодно объединяются два жанра: авторы не только ищут некие общие характеристики французской политики экспорта вооружений, но сразу же проверяют их на страновых примерах.

Настоящая статья состоит из трех частей. В первую очередь анализируется общий подход французского руководства к продажам вооружений: на каких принципах оно выстраивает свою политику военного экспорта. На втором этапе изучается, как этот подход работает в условиях Ближнего Востока, конкретно – в Саудовской Аравии, Катаре и Египте. В третьей части (заключении) подводятся основные итоги исследования.

Основы французской политики военного экспорта

Базовые принципы, на которые сегодня опирается политика Франции в области продаж вооружений, следует искать в первую очередь в стратегических документах по внешней и военной политике страны. На сегодняшний день подобных текстов имеется три: Белая книга 2013 г., Стратегический обзор по обороне и национальной безопасности 2017 г., Закон о военном планировании на 2019-2025 годы. Кроме того, не стоит забывать о документах вспомогательного характера – ежегодных экспортных отчетах Министерства обороны перед парламентом.

Так, в Белой книге по обороне и национальной безопасности 2013 г. (принята при президенте Ф. Олланде, но при Э. Макроне официально не потеряла силу) военно-экономическим вопросам был отведен отдельный подраздел – «Индустрия обороны и безопасности» [10, pp. 124-131]. В нем особо отмечалось, что национальный ВПК вносит существенный вклад в экономику Франции: в оборонном секторе так или иначе задействовано 4 тыс. предприятий с оборотом в 15 млрд евро (включая немалую долю средних и малых фирм), предоставляющих 150 тыс. рабочих мест (в том числе 20 тыс. – с требованием особо высокой квалификации) [10, p. 124]. От 25 до 40% своей продукции военные предприятия поставляют за рубеж, что, по логике авторов, положительно сказывается на торговом балансе страны, а также помогает сохранить производственные компетенции в те периоды, когда сама французская армия может и не испытывать насущной необходимости в новых технических разработках. Кроме того, как упомянуто в документе, контракты на поставку вооружений помогают развивать отношения с союзными и дружественными Франции странами, поскольку одним фактом своего подписания придают любому партнерству подлинно стратегический масштаб [10, p. 126]. В целом же государство, следует из Книги, готово полностью поддерживать зарубежную деятельность французских военных предприятий, предлагая тем свои возможности по политико-дипломатическому сопровождению сделок.

Тема продаж вооружений не осталась без внимания и в Стратегическом обзоре по обороне и национальной безопасности 2017 г., подготовленном по поручению президента Э. Макрона для адаптации Белой книги под текущие международные обстоятельства. Новое руководство страны фактически подтвердило тот выбор, который делали все его предшественники: экспорт вооружений находится в тесной взаимосвязи с обеспечением стратегической автономии и поддержкой отечественного ВПК в целом [11, pp. 66-67]. Как убеждены авторы Обзора, Франция сегодня пользуется статусом одной из ведущих технологических держав, что позволяет ей удерживаться в числе крупнейших мировых экспортеров вооружений. Подобная ситуация, объясняется в документе, – это «результат постоянных инвестиций и такого политического курса, который обеспечивает постоянный баланс между экспортом, взаимодействием гражданского и военного секторов и удовлетворением собственных нужд» [11, p. 66]. Как подчеркивается в тексте, продажи вооружений обеспечивают ВПК новыми заказами (а значит, приносят дополнительную выгоду) и подталкивают к инновациям, необходимым для поддержания конкурентоспособности французской техники на мировом рынке. Вместе с тем, признается, что действия некоторых игроков наносят интересам Франции в данной сфере серьезный ущерб. Речь идет, в частности, о США, применяющих особое контролирующее законодательство (InternationalTrafficinArmsRegulations, ITAR), согласно которому без согласия Вашингтона невозможна передача третьей стороне вооружения, хотя бы частично произведенного американскими компаниями (такое у Франции есть – см. ниже об отношениях с Египтом). Также в качестве нового конкурента упоминается КНР, «прилагающая значительные усилия для продаж вооружений, в том числе прямо в зоны конфликтов» [11, p. 43]. По мнению авторов Обзора, все это требует сохранить внимание французского правительства к экспорту военной продукции и оказать еще большую поддержку тем фирмам, которые могут понести крупнейшие финансовые потери.

В свою очередь, Закон о военном планировании на 2019-2025 гг. (ЗВП) особенно интересен тем, что к нему приложена подробная программа перевооружения французской армии [12]. Эта программа имеет существенное экспортное значение, так как позволяет установить, какая именно техника будет эксплуатироваться Пятой Республикой в ближайшем будущем и получит в этой связи должную рекламу. Например, к 2025 г. сухопутные войска должны располагать более 900 новых бронеавтомобилей «Griffon» и порядка 150 «Jaguar». Однако, как нетрудно догадаться, компания-производитель этих машин («Nexter») наверняка будет параллельно готовить их разнообразные варианты на экспорт, чтобы извлечь из новинок максимальную прибыль. Практика это уже подтверждает: в 2018 г. между Францией и Бельгией было подписано межправительственное соглашение как раз по «Griffon» и «Jaguar» стоимостью в 1,6 млрд евро [13]. На такой же подход – собственная эксплуатация и одновременно продажи за рубеж – будут ориентированы также фрегаты FTI и новая версия истребителя «Rafale» (F4). Между тем, назвать ЗВП исчерпывающим «прейскурантом» тоже нельзя, поскольку в отдельных случаях техника может почти не использоваться самой французской армией (и потому не включаться в программу перевооружения), предназначаясь исключительно на экспорт (как корветы «Gowind» или подлодки «Scorpène»).

Наконец, еще несколько важных соображений высказано в наиболее свежем на настоящий момент парламентском отчете Минобороны по экспорту за 2017 г. (опубликован летом следующего года). Что наиболее оригинально, экспорт вооружений открыто позиционируется в документе как инструмент внешней политики Франции. С одной стороны, уверены авторы Отчета, с помощью продаж вооружений можно выстроить союзнические отношения с покупателями французских вооружений в сугубо военном плане (в теории даже проводить совместные боевые операции, используя одинаковую технику) [2, p. 8]. С другой стороны, экспорт продукции ВПК улучшает общий уровень отношений, создает атмосферу доверия, необходимую для заключения других политических и торгово-экономических договоренностей со страной-импортером на длительную перспективу [2, pp. 8-9]. То есть, продажи вооружений в любом случае выполняют некую более широкую задачу, не сводясь к одному только военно-техническому содержанию. Кроме того, в документе приводится уже знакомая мысль о том, что военный экспорт помогает поддержать национальный ВПК, сохранить рабочие места и производственные навыки. Однако далее делается принципиальная для нынешнего руководства Франции оговорка: военная промышленность Пятой Республики не существует сама по себе, а является частью общеевропейского ВПК [2, pp. 11-12]. Поэтому активная экспортная политика, позволяющая развивать совместные оборонные проекты, в конечном итоге должна оборачиваться во благо не только для Парижа, но и для всего Евросоюза. Помимо того, «особенно жесткой» называется французская система контроля над военным экспортом:

А) каждая сделка должна подлежать тщательной экспертизе в Минобороны и других ведомствах;

Б) конечное решение о поставках техники конкретной стране исходит от премьер-министра;

В) каждый контракт должен заключаться на условиях открытости и не нарушать нормы международного права в сфере контроля за военным экспортом. В частности, Договор о торговле оружием, вступивший в силу в 2014 г., подписанный и ратифицированный Францией, запрещает такие поставки вооружений, которые ведут к нарушению прав человека, подрывают мир и безопасность, противоречат уже наложенным ограничениям [2, pp. 26-37].

Таким образом, тематика экспорта вооружений в той или иной степени отражена во всех актуальных стратегических документах внешней и военной политики Франции. Сформулирован единообразный подход: продажи вооружений были, есть и будут выгодными как с экономической, так и с политической точки зрения, поэтому нуждаются в максимальной поддержке со стороны государства. ВТС официально рассматривается в качестве еще одного инструмента во французском дипломатическом арсенале, позволяющего укрепить позиции страны на международной арене.

В завершение разговора о французской политике экспорта вооружений как таковой следует напомнить несколько общих цифр и фактов:

I. За последние десять лет совокупная стоимость всех подписанных Францией военно-технических соглашений показывала следующую динамику [2, p. 14]:

Год

Сумма, в млрд евро

2008

6

2009

8

2010

5

2011

7

2012

5

2013

7

2014

8

2015

17

2016

14

2017

7

II. Основными покупателями французских вооружений за период 2008-2017 гг. были, в порядке убывания [2, p. 14]:

№ п/п

Страна

1

Индия

2

Саудовская Аравия

3

Катар

4

Египет

5

Бразилия

6

ОАЭ

7

США

8

Сингапур

9

Великобритания

10

Марокко

III. В структуре военного экспорта за последние годы существенно выросла доля крупных контрактов (по французской градации, к таковым относятся все соглашения стоимостью свыше 200 млн евро) [2, p. 15].

IV. Важнейшими и наиболее известными предприятиями ВПК Франции, поставляющими технику и оборудование за рубеж, сегодня являются: «Airbus» и «Dassault» (авиация), «Naval Group» (кораблестроение), «Nexter» (бронетехника; с недавних пор в альянсе с немецкой «KMW»), «MBDA» (ракетная техника), «Safran» (двигатели, оборудование), «Thales» (электроника).

Что характерно, все четыре аспекта замыкаются на интересующий нас регион – Ближний Восток. Так, достичь экстраординарных показателей продаж в 2015-2016 гг. (I) Франции во многом позволили договоренности с двумя арабскими странами – Египтом и Катаром. Половину рейтинга ведущих покупателей (II), как нетрудно заметить, тоже составляют страны Ближнего Востока (с учетом Марокко). Тенденция на увеличение удельного веса «больших сделок» (III) хорошо заметна, прежде всего, в ближневосточном портфеле. В свою очередь, все лидеры французского ВПК (IV) давно и плотно работают на арабских рынках. То есть, Ближний Восток имеет для экспортной политики Франции системообразующее значение: именно в этом регионе задается ее ритм, проявляются ключевые тенденции и получаются основные прибыли.

Позиции Франции на рынках вооружений Ближнего Востока

В качестве примеров реализации французской политики экспорта вооружений ниже рассмотрены отношения с тремя главными партнерами Парижа в арабском мире – Саудовской Аравией, Катаром и Египтом.

По итогам последнего десятилетия Саудовская Аравия остается крупнейшим импортером французских вооружений на Ближнем Востоке. Правда, здесь следовало бы сказать «все еще», так как в период «холодной войны» ВТС с королевством развивалось гораздо активнее, чем сейчас. Например, особенно удачными выдались 1970-1980-е гг., когда были подписаны контракты на поставку САУ AMX AuF1, БМП AMX-10 P, танков AMX-30, ЗРС «Crotale», фрегатов «Al Madinah»; в 1990-е гг. к ним добавилась сделка по фрегатам «Al Ryiadh» (между прочим, ставшая предметом коррупционного скандала) [3]. В последние же годы во франко-саудовском партнерстве четко оформился, наоборот, нисходящий тренд. Последние крупные сделки датируются 2013 и 2014 гг.: соглашение о модернизации королевского флота (1 млрд евро) и контракт «Donas» по бронеавтомобилям, вертолетам, артиллерии и корветам, первоначально предназначавшимся Ливану (2,5 млрд) [14]. В остальном французской стороне пока так и не удается добиться от Эр-Рияда новых крупных договоренностей, хотя Париж постоянно предлагает истребители «Rafale», фрегаты FREMM, корветы «Gowind», танки «Leclerc» и т.д.

Главной причиной подобной метаморфозы следует считать крайне не выгодное для Франции возвышение М. бен Салмана, с 2015 г. министра обороны, а с 2017 г. – наследного принца Саудовской Аравии. Как отмечает президент Института Ближнего Востока Е. Я. Сатановский, «наследный принц активно меняет систему международных посредников в Европе и «бизнес-якорей» внутри королевства, устанавливая контроль над денежными потоками, ослабляя конкурентов из противоборствующих кланов и ломая выстроенную французами схему посредничества» [8]. Соответственно, сократилось влияние тех лиц, которые раньше лоббировали интересы французских компаний при саудовском дворе, – в частности, А. Альмисехаля (работавшего с ODAS, государственно-частным агентством, через которое Франция обычно проводит внешние военные сделки) или М. Дахука («Airbus»). В результате Париж стал фактически терять рынок Саудовской Аравии в пользу США, и без того обеспечивающих 60% военного импорта королевства [9], а также европейских партнеров (к примеру, корветы для саудовских ВМС должна строить уже Испания, а не Франция).

Понимая складывающуюся ситуацию, французское руководство пробовало подойти к Эр-Рияду с разных сторон, чтобы все-таки расположить к себе М. бен Салмана. Во-первых, для переубеждения принца организовывались многочисленные встречи в верхах – и при президенте Ф. Олланде, и при его преемнике Э. Макроне. Во-вторых, когда европейские государства решили приостановить ВТС с Саудовской Аравией на фоне убийства журналиста Д. Хашогги (осень 2018 г.), Франция намеренно пошла против течения, заявив, что не считает эти вопросы связанными между собой [14]. В-третьих, официальный Париж не стал резко реагировать на сообщения правозащитных организаций о том, что продукция ВПК Франции может использоваться Саудовской Аравией и ее союзниками в йеменском конфликте в нарушение международного права [15]. Правда, к каким-либо прорывам все эти шаги навстречу Эр-Рияду пока не привели. Парадоксальный выход может быть найден в программе принца «Ви́дение-2030», по которой ставится задача сократить долю импортной техники в армии королевства до 50% [16, p. 48]. Ведь теоретически Франция могла бы на какое-то время потеснить конкурентов, предложив Эр-Рияду трансфер технологий для производства вооружений в самой Саудовской Аравии, – но только если посчитает, что это не ударит по ее собственному ВПК.

Так или иначе, получается, что в случае с Саудовской Аравией французский подход к экспорту вооружений – использовать продажи как внешнеполитическое средство для налаживания отношений – совершенно не срабатывает. Наоборот, сначала по внутрисаудовским причинам возникло недопонимание в отношениях, а теперь Пятой Республике приходится использовать дипломатические маневры, чтобы спасти хотя бы остатки ВТС с королевством. Разумеется, если диалог Парижа и Эр-Рияда будет развиваться в таком же ключе еще несколько лет без видимых успехов, Саудовская Аравия перестанет фигурировать в числе крупнейших клиентов французского ВПК (она и так там остается только за счет прежних контрактов).

Гораздо легче развивается ВТС Франции с соседом и соперником Саудовской Аравии в Персидском заливе – Катаром. Французский ВПК раньше производил для Дохи во многом ту же самую технику, что и для Эр-Рияда: AMX-10 P, AMX-10 RC, AMX-30 [3]. Однако со временем здесь обозначился особый, наиболее прибыльный сегмент – авиация. Если саудовские ВВС уже долгое время комплектуются техникой в основном американского производства, то руководство Катара, наоборот, привыкло искать какие-то дополнительные варианты поставщиков. Франция же со своей продвинутой авиационной промышленностью оказалась в этом смысле очень кстати, чем надолго заполучила расположение правящей династии Аль Тани. Париж не преминул как можно плотнее обосноваться в столь многообещающей нише, поставив Катару истребители «Mirage F1» (15 единиц) и «Mirage-2000» (12) еще в 1980-1990-е годы. Притом внешнеполитическая отдача, которую ждет Франция от своего военного экспорта, была уже тогда. В 1994 г. Пятая Республика и Катар придали своим отношениям де-факто союзнический характер, обязавшись по специальному соглашению прийти друг другу на помощь в случае конфликта с третьей стороной [17]. Этот договор не был расторгнут даже после дворцового переворота в Катаре 1995 г., и интересы французского ВПК оказались надежно защищены (для сравнения: совсем не как сейчас в Саудовской Аравии). А ведь потом пошли еще и масштабные катарские инвестиции во французскую экономику (недвижимость, энергетику, спорт и т.д.).

Успешный авиационный опыт с Катаром французский ВПК воспроизводит и на современном этапе. Ко второй половине 2010-х гг. ВВС эмирата стали нуждаться в модернизации, и Париж вовремя выступил с предложением большой сделки по новым истребителям «Rafale». Соответствующий контракт стоимостью 6,3 млрд евро был подписан в мае 2015 г. и предусматривал не только поставку самих самолетов (24 машины) и их ракетного вооружения, но и обучение катарских пилотов и механиков во Франции [18]. Кроме того, в тексте содержался специальный опцион, по которому катарская сторона оставляла за собой возможность закупить еще 12 истребителей.

Активация данного пункта была согласована в декабре 2017 г. в ходе визита Э. Макрона в Доху, что оказалось явно не случайно по времени. Катар к тому моменту находился в дипломатической блокаде со стороны других государств Аравийского полуострова, поэтому Франция могла придать продаже новой партии самолетов, опять-таки, внешнеполитический подтекст (поддержать ценного партнера в регионе в непростой для того период). Судя по всему, катарское руководство оценило этот жест по достоинству, поскольку в ходе упомянутого визита оно выразило готовность еще больше расширить сотрудничество с Пятой Республикой и в оборонной, и в гражданской сферах. Так, достигнута предварительная договоренность об опционе на еще 36 истребителей «Rafale»; подписано соглашение о намерениях по закупке 490 БМП VBCI (1,5 млрд евро; это будет их первая продажа за рубеж); заключены договоры о покупке лайнеров A321 (5,5 млрд) и об участии французских фирм в расширении сети метро и трамвайных путей в Катаре [19]. То есть, всего одна сделка (даже отдельный пункт в соглашении) сыграла роль мультипликатора политических и экономических связей Парижа и Дохи, подтолкнув стороны к поиску все новых и новых тем для взаимодействия. Значит, в катарском случае французский подход к экспорту вооружений доказывает свою работоспособность, что важно на фоне активизирующихся конкурентов (американский F-15QA и германо-британский «Eurofighter Typhoon» в 2017 г. тоже начали продаваться в Катар).

Еще более подходящим примером того, как Франция использует военный экспорт для налаживания отношений в целом, является ее нынешнее сотрудничество с Египтом. Следует напомнить, что в годы «холодной войны» диалог Парижа и Каира развивался скорее отдельными рывками, нежели чем на системной основе. Объяснялось это тем, что, во-первых, стороны тяжело преодолевали «родовую травму» 1956 г., когда Франция выступила в коалиции против Египта во время Суэцкого кризиса; во-вторых, Страна пирамид всегда была крайне интересна сверхдержавам, и потеснить здесь их интересы, в том числе военно-промышленные, Франции было проблематично. Были случаи, когда египетская сторона приобретала французскую технику через третьи руки (истребители «Mirage V» у Ливии, Заира и др.). Некоторое оживление наблюдалось в 1980-е гг. при президенте Х. Мубараке (контракты на 20 машин «Mirage-2000» и строительство двух линий каирского метро) [3]. Однако в целом никогда нельзя было сказать, что Франция обосновалась в Египте настолько же прочно, как в Катаре или некогда в Саудовской Аравии.

Ситуация начала качественно меняться в 2013-2014 гг., когда с приходом к власти А.-Ф. Ас-Сиси в стране произошла определенная стабилизация после «арабской весны». Заполняя «чистый лист» отношений с новым руководством в Каире, французская дипломатия решила сделать ставку на экспорт вооружений. И не прогадала, поскольку египетский лидер как раз намеревался диверсифицировать импорт, уйдя от чрезмерной ставки на американский ВПК. Последовала небывалая для франко-египетского ВТС серия соглашений: по корветам «Gowind» (4 единицы), фрегату FREMM (1), кораблям «Mistral» (2), истребителям «Rafale» (24 машины; это самый дорогой контракт в данном пакете – 5 млрд евро) [20]. На основе этих договоренностей стороны стали позиционировать свои отношения в качестве стратегических, а общий ежегодный товарооборот, с небольшим запозданием достигший минимума в 2016 г. (2 млрд евро), опять начал расти (2,5 млрд в 2017 г.) [21]. Париж и Каир «разглядели» такие общие сферы интересов, как борьба с международным терроризмом, нормализация региональной обстановки (в Сирии и Ливии), торговые обмены, продолжение строительства метро в Каире, образовательные и культурные проекты [22]. Как отмечает французский МИД, с 2014 г. имело место порядка 30 встреч и взаимных визитов как на уровне первых лиц, так и по линии отдельных ведомств [21], что красноречиво свидетельствует о расположенности Франции и Египта друг к другу. Таким образом, экспорт вооружений, как и задумывалось французской дипломатией, сыграл роль локомотива, вытягивающего за собой весь комплекс двусторонних отношений. С помощью военных поставок Франция смогла «открыть» для себя важного регионального игрока, с которым отныне имеет почву для взаимодействия по всем ближневосточным и североафриканским досье.

Справедливости ради, нельзя не напомнить о минимум двух трудностях, делающих ВТС Франции и Египта не настолько идеальным, каким оно может показаться. Первая из них имеет «внешний» характер и проявилась в тот момент, когда Каир выразил намерение приобрести еще 12 истребителей «Rafale» в продолжение контракта 2015 года. Как упоминалось выше, по законодательству США (нормам ITAR), передача зарубежному государству любой военной техники, полностью или частично произведенной американским ВПК, должна быть согласована с Соединенными Штатами. Но в авиационных ракетах SCALP, идущих в комплекте с дополнительными самолетами, используются американские комплектующие, что дало Вашингтону повод заблокировать сделку (для недопущения чрезмерного усиления Египта против Израиля). Только в ходе государственного визита Э. Макрона в США в апреле 2018 г. американскую сторону удалось переубедить, и переговоры с Египтом о 12 истребителях были продолжены [20].

Вторая трудность связана с заявлениями разнообразных правозащитных организаций, согласно которым поставленная Каиру техника используется по нецелевому назначению – для разгона массовых демонстраций и борьбы с политическими противниками внутри страны. Например, «Amnesty International» особенно критикует продажи грузовиков MIDS и «Sherpa» [23]. По логике этой организации, стратегическое партнерство Франции и Египта де-факто сводится к поддержке Парижем «репрессивного» режима А.-Ф. Ас-Сиси, попирающего демократические права и свободы человека, ввиду чего всякое ВТС с ним необходимо прекратить. В ходе своего визита в Страну пирамид в январе 2019 г. президент Э. Макрон учел эти замечания, передав коллеге «список вопросов» о положении политзаключенных в Египте [24]. Однако резких решений, как и в случае с критикой по йеменскому конфликту, Париж принимать пока не стал: слишком уж долго налаживалось сотрудничество с Египтом и слишком большие выгоды оно обещает.

ВТС пусть и меньших масштабов, но все равно достойное упоминания, связывает Францию с еще несколькими государствами Ближнего Востока, помимо рассмотренной «большой тройки». Так, хорошо налажено взаимодействие с ОАЭ: контракты по истребителям «Mirage V» и «Mirage-2000», танкам AMX-30 и «Leclerc» [3] в свое время стали удачным фоном для подписания соглашения о комплексном оборонном сотрудничестве в 1995 г. и открытия военной базы Франции в Эмиратах в 2009 году. Теперь Париж пробует договориться по самолетам «Rafale», но руководство ОАЭ пока согласилось только на модернизацию более ранних машин. В случае с Марокко традиционно дружественные отношения подкрепляли продажи самолетов «Mirage F1», бронетранспортеров VAB, фрегатов «Mohammed V», а в последние годы – фрегата «Mohammed VI» (нового FREMM) [3]. Перспективное направление образовалось в лице Кувейта, в 2015 г. проявившего заинтересованность в вертолетах «Caracal». Все это – примеры «точек входа» в регион Ближнего Востока, которые Франция создает для укрепления собственного международного влияния.

Заключение

Современная французская политика экспорта вооружений опирается на два принципиальных тезиса:

1) Продажи военной техники за рубеж являются источником дополнительной поддержки для национального ВПК. Заказы от других государств помогают сохранить рабочие места и компетенции, стимулируют к инновациям. В конечном счете это должно благотворно сказываться на экономике Франции.

2) С помощью военного экспорта можно наладить отношения с важными для французской дипломатии государствами. Военно-техническое сотрудничество – это своего рода отправная точка, от которой удобно перейти к более широким политическим и экономическим связям. Соответственно, активные продажи вооружений за границу повышают шанс появления у Франции новых союзников или как минимум проверенных партнеров.

Пример Ближнего Востока показывает, что этот подход в целом приносит свои плоды. С одной стороны, сотрудничество с арабскими странами приносит весьма щедрые финансовые бонусы французскому ВПК, особенно авиационной промышленности (миллиардные контракты по «Rafale» говорят сами за себя). С другой стороны, путем продаж вооружений у Франции действительно получается или придавать отношениям с отдельными странами новое качество (Египет), или удерживать взаимопонимание на стабильно высоком уровне (Катар). Правда, успех здесь никогда не гарантирован раз и навсегда. Случай с Саудовской Аравией демонстрирует, что по не зависящим от Франции причинам многолетние усилия по выстраиванию ВТС могут быть очень быстро перечеркнуты. Поэтому французской дипломатии, вполне возможно, стоит дополнительно продумать какую-то систему «подстраховки»: как и за счет чего могут быть компенсированы интересы в отдельно взятой стране, если старые контакты в одночасье перестанут работать.

Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
References
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Представленная для рецензирования статья «Французская политика экспорта вооружений: ближневосточный акцент» является описанием частного феномена с элементами проблемно-теоретического исследования. Название статьи соответствует ее содержанию. Работа правильно структурирована, что значительно облегчает ее восприятие. Структура работы также соответствует содержанию.
Предмет исследования в статье четко не определен, вместо этого используется обоснование цели исследования. Используемая методология вполне соответствует направлению статьи. Однако актуальность работы в самой статье не определена. Автор (авторы) подменил обоснование актуальности исследования описанием актуальности самого явления. С обоснованием научной новизны исследования можно согласиться. В определении научной новизны исследования, которая заключается не только в существенных дополнениях известных фактов, но и позволяет дать им новую содержательную интерпретацию.
Содержание статьи также соответствует заявленным целям. Статья написана в основном хорошим, грамотным, научным языком. Замечаний по стилистике изложения почти нет. Необходимо указать, разве что, на два просторечных оборота: на с. 9 «на еще 36» вместо «еще на 36» и на с. 11 «с еще несколькими» вместо «еще с несколькими».
Автор достаточно полно изучил мнения своих оппонентов. Делает самостоятельные выводы, основанные на анализе соответствующего материала. Библиография оформлена правильно. Цитируются актуальные источники, их количество и качество вполне удовлетворительны.
В общем и целом представленная статья соответствует научному уровню журнала, представляет несомненный читательский интерес. Недостатки могут быть устранены редакторской или авторской правкой. Рекомендуется к опубликованию.

11.02.2019 10 час. 12 мин.