Основные вехи российско-китайского научно-технического сотрудничества: политико-правовой аспект

Беликова Ксения Михайловна ORCID: 0000-0001-8068-1616 доктор юридических наук профессор кафедры предпринимательского и корпоративного права, ФГБОУ ВО «Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)», профессор 125993, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, 9 Belikova Ksenia Michailovna Doctor of Law Professor of the Department of Entrepreneurial and Corporate Law, Kutafin Moscow State Law University, Professor 125993, Russia, Moscow, Sadovaya-Kudrinskaya str., 9 BelikovaKsenia@yandex.ru Другие публикации этого автора

Статья подготовлена в ходе работы по гранту РФФИ 2018 г. на тему «Научная информация в орбите содержания, форм и проблем охраны прав на результаты интеллектуальной деятельности (сравнение на примере стран БРИКС)» (проект 18-29-15030 мк, грантополучатель и научн. рук. – д.ю.н., проф. Беликова К.М.).

Научно-техническое сотрудничество (НТС) всегда являлось одним из наиболее важных компонентом двусторонних отношений России и Китая. В настоящее время для дальнейшего развития науки необходим всеобъемлющий и глобальный подход к решению новых задач, который невозможно осуществить без сотрудничества государств. Рассматривая отношения Китая и России в сфере НТС, можно утверждать, что РФ, в отличие от западных партнеров давала и дает КНР возможность овладевать новыми технологиями, прежде всего, военными, по сравнительно низким ценам [1. Р. 60]. Этот факт является совсем немаловажным, потому что рано или поздно перед любой страной возникает необходимость решения дилеммы: продолжать зависеть от импорта технологий или ускорить развитие собственной науки [2. С. 170-191].

Сотрудничество России и Китая в области науки и технологий, закрепленное межправительственным Соглашением о научно-техническом сотрудничестве (1992 г.) (URL: http://www.conventions.ru/view_base.php?id=18018 (дата обращения: 01.02.2019)), реализуется с помощью двусторонней Подкомиссии по научно-техническому сотрудничеству в направлениях проведения фундаментальных и прикладных исследований, включая создание новых технологий при надлежащем соблюдении национальных правовых норм (ст. 3 и 4).

В последние годы такое сотрудничество расширяется, приобретая характер многоплановости. При заинтересованности китайской стороны получить доступ к результатам фундаментальных и прикладных исследований, проведенных и проводимых в России, действия последней направлены не только на достойное присутствие на китайском рынке наукоемкой продукции, но и на организацию проведения научных-исследовательских работ полных циклов (с нуля до создания новейших производств) взамен подобных работ, решающих задачи отдельных циклов.

В настоящее время военно-техническое сотрудничество (ВТС) России и Китая базируется на положениях межправительственных Соглашения о ВТС (1992 г). и Меморандума о понимании ВТС (1992 г.) ^[3], а также Соглашения о сотрудничестве министерств обороны двух стран ^[4]. В качестве целей приведенные выше документы заявляют как получение результатов научных разработок, так и борьбу с вызовами и угрозами в виде терроризма, сепаратизма, бандитизма, экстремизма и наркоторговли, возникающими на евразийской территории. Существенную роль в активизации ВТС между нашими странами в последнее время сыграли недавние контракты на поставку КНР многоцелевых истребителей Су-35С и комплексов ПВО С-400 ^[5].

Согласно положениям ст. 9 межправительственного соглашения об НТС от 1992 г. любую научно-техническую информацию, полученную в итоге сотрудничества, не являющуюся промышленной собственностью и не подлежащую разглашению, любая из сторон соглашения может передать третьим странам при официальном согласии другой стороны или на основании правил участвующих в сотрудничестве организаций РФ и КНР.

В 1999 г. для упорядочения инновационного и технологического сотрудничества в развитие положений указанной ст. 9 соглашения о НТС (1992 г.) было подписано его приложение - межправительственный Протокол об охране и распределении прав на интеллектуальную собственность, создаваемую или передаваемую в процессе осуществления НТС РФ и КНР [6. С. 126].

Однако, в этом Протоколе, по-прежнему, не решен один из самых важных вопросов – вопрос защиты прав интеллектуальной собственности, поскольку в нем ответственность нарушителей этих прав не установлена. Положения об ответственности отсутствуют и в последующих соглашениях (Меморандумах о взаимопонимании по сотрудничеству в области инновационной деятельности от 03.11.2000 г. и от 06.11.2007 г.) [6. С. 126], что подчеркивает нацеленность обеих сторон на такие формы научного взаимодействия, которые способны обеспечить оперативное внедрение полученных в ходе проведения НИОКР инноваций в производство и получить при этом их достойную коммерциализацию. Внедрялись отечественные технологии в Китае Международной компанией рисковых инвестиций и российско-китайским консорциумом «Центр науки и высоких технологий» (учрежден в 1995 г.). Итог их деятельности – проекты по производству современных стеновых покрытий, гранулированных полимеров и пр.

Правовой основой реализации российско-китайских отношений на последующие двадцать лет стал подписанный руководителями РФ и КНР Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве (2001 г.) (Российская газета. № 134 от 17 июля 2001 г. URL: http://docs.cntd.ru/document/901792686) во всех основных сферах и направлениях. Этот договор, сменив советско-китайский Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи (1950 г.), закрепил обязательство его сторон развивать равноправное партнерство и стратегическое взаимодействие на долгосрочной основе, в том числе, в сфере военного и военно-технического сотрудничества (напр., ст. 7, 12, 16 и др.), и других (перечисленных и иных) сферах, представляющих взаимный интерес сторон, содействующих развитию их приграничного и межрегионального взаимодействия и созданию для этого необходимых благоприятных условий, а также в различных областях, включая информацию, право и обеспечение защиты интеллектуальной собственности в соответствии с национальным законодательством и международными договорами, участниками которых являются РФ и КНР (ст. 16 Договора 2001 г.).

В КНР решения по научно-технологической политике основаны на речи Дэн Сяопина на Национальной научной конференции 1978 г., изложившей его теорию технического прогресса (ТТГ), идеологической основой которой явились тезисы, определившие вектор становления инновационной политики в Китае, суть которых состоит в том, что система управления наукой и технологиями должна приводить к высвобождению производительных сил, важнейшие производительные силы – это наука и технологии, а научно-технические специалисты и ученые в этой системе – это представители рабочего класса, труд которых нуждается в вознаграждении ^[7]. Эти идеи затем последовательно стали развиваться в документах ЦК КПК и Госсовета КНР (напр., «Средне- и долгосрочном стратегическом плане развития науки и технологий и усиления национального инновационного потенциала» (2006 г.) и др. ^{[8; 9. С. 40-44]}.

На практике стороны приступили к созданию инновационных структур еще в 2000 г., учредив Российско-Китайскую демонстрационную базу по результатам освоения новых и высоких технологий промышленностью (г. Яньтай, провинция Шаньдун), основной задачей которой является продвижение на рынки Китая и третьих стран, в основном, высокотехнологичных разработок РФ. Для этих целей Россия предложила сто тридцать перспективных технологий, по пятидесяти из которых получила запрос со стороны Китая. К настоящему времени на территории базы планируется создание четырех совместных предприятий, а к опыту ее деятельности растет интерес других промышленных центров КНР.

В 2001 г. РФ и КНР учредили Парк НТС (г. Цзюйчжоу, провинция Чжэцзян), предназначенный для внедрения разработок в промышленной химии. С целью развития с Россией НТС с китайской стороны (Миннауки и Госплан КНР) было утверждено объединение двух Харбинских зон (освоения новых и высоких технологий и технико-экономического развития) и было предложено учредить в РФпредставительство объединенной зоны и создать в Новосибирске российско-китайский технопарк (совместный бизнес-инкубатор) с привлечением инвестиций и финансового участия китайской стороны в высокотехнологичных проектах РФ.

В 2002 г. российско-китайская Программа НТС ^[10] включала семьдесят девять проектов прикладных и фундаментальных совместных исследований по таким направлениям как: био- и ресурсосберегающие технологии; химия и нефтехимия; атомная физика и физика высоких энергий и др. В ходе этих работ были получены конкретные результаты большого научного и хозяйственного значения.

В развитие положений межправительственного соглашения об НТС (1992 г.) о готовности сторон способствовать разработке проектов НИОКР, создавать на их базе совместные предприятия, и в этих целях поощрять прямые связи между исследовательскими центрами, (предприятиями, организациями) для реализации внедрения и совместного освоения полученных результатов (ст. 5) к 2009 г. различные научные организации Китая и многие институты Российской Академии наук (РАН) осуществляли НТС на основе прямых договоров. Так, например:

- Китайской академией инженерной физики была учреждена совместная промышленная компания «Сычуань Мяньян ЛИЭР» с Институтом проблем химической физики РАН с целью применения в производственных условиях выполненных совместно РФ и КНР наукоемких технологических работ по созданию химспособов защиты растений, изделий из полимерных материалов, органических промежуточных продуктов,

- корпорацией «Великая китайская стена» и Институтом высоких температур РАН создано СП «Тигол» по производству оборудования для нанесения покрытий из перспективных материалов (нитрид титана и другие);

- Институтом химической металлургии АН Китая и Институтом металлургии УРО РАН учреждено СП для производства антикоррозионных покрытий с использованием порошковой технологии;

- Институтом физики атмосферы АН Китая и Институтом физики атмосферы РАН проводятся совместные исследования преодоления проблем загрязнения атмосферы крупных промышленных центров РФ и КНР и т.д. ^[11].

В последнее время учреждение совместных предприятий китайских участников с участниками из других стран осуществляется во всех сферах жизнедеятельности, где прикладываются хоть какие-нибудь усилия - от развития науки до финансирования проектов, требующих прямых инвестиций и т.д., и эти многочисленные СП фактически превратились в, своего рода, «визитную карточку» Китая [12. С. 17-30]. В виде совместных предприятий открыт ряд российско-китайских исследовательских центров, например: Объединенный центр по космической погоде, нацеленный на проведение двусторонних исследований космоса и базирующийся на Межправительственном соглашении о сотрудничестве в области исследования и использования космического пространства в мирных целях (1992 г.) ^[13]; Центр по изучению природных ресурсов, экологии и охране окружающей среды ^[14] и т.д.

В положениях соглашения об НТС (1992 г.) перечислены (ст. 5) всевозможные формы взаимодействия – от обмена научно-технической информацией и специалистами в области науки и техники до передачи научно-технических знаний, опыта и проведения исследований; от организации научных и научно-технических мероприятий (семинаров, симпозиумов, конференций, выставок) до совместных научно-исследовательских центров, лабораторий, научных групп и пр. В качестве немаловажной грани НТС заявлены положения, определяющиеся, так называемым, «человеческим фактором», который заключается не только в традиционных (вышеуказанных) способах взаимодействия, но и в необходимости повышать квалификацию кадров для занятия НТС на разных уровнях - от способности понимать сущность задач (научных и практических), которые им предстоит совместно решать на основе имеющихся знаний у специалистов обеих сторон, до хорошего владения ими иностранным языком в целях установления и обеспечения требуемых для достижения успеха коммуникаций.

В этой связи интересен пример реализации НТС и ВТС путем передачи Китаю российской стороной лицензии на производство истребителя СУ-27. Изначально китайская авиационная промышленность возражала против импорта иностранных истребителей, но после принятия решения о возможности установки двигателя российского Су-27 на китайском истребителе J-10, возражения были сняты. Для России было более желательно продавать Китаю готовые самолеты, а не лицензию на их производство. В ходе произведенных переговоров сторон, когда Китай ограничил объем закупки истребителей 48 штуками без передачи лицензии, Россия подписала контракт о передаче Китаю технологий, комплектующих и оказании необходимой технической поддержки стоимостью 150 млн долл. в 1993 г., фактически передала лицензию в 1996 г. По условиям контракта Российская сторона обязалась оказать помощь китайской стороне (Shenyang Aviation Company - SAC) создать производственную линию и помогать при выпуске двухсот Су-27 в течение 15 лет, поставляя российские двигатели, РЛС, БРЭО и системы вооружения. Су-27 китайской сборки получил индекс «проект 11» и наименование J-11.

После поставки российской стороной китайской SAC полного комплекта производственных чертежей (1997 г.), SAC, приступив к производству первых истребителей в 1998 г., уже в следующем году передал ВВС РФ два самолета для проведения испытаний, которые успешно завершились в 2000 г. В результате сотрудничества базовый вариант J-11 практически не имел отличий от Су-27 СК. Но, если первые серии J-11 отдельно оснащались монитором системы GPS, который устанавливали на лобовом стекле справа от индикатора (ИЛС), то самолеты последующих выпусков уже были оснащены этими мониторами путем их интеграции в многофункциональный дисплей.

Очевидный успех в сборке J-11 мотивировал китайскую сторону создать улучшенную версию последних выпусков с применением только национальных комплектующих с наименованием J-11В, а также ее двухместный вариант - J-11BS ^[15].

В период 2010-2016 гг. НТС реализовывалось научным сообществом путем организации и проведения выставок ЭКСПО-2010 [16. С. 19-26], Первого-Третьего Российско-Китайского ЭКСПО, в рамках которых проходили Российско-китайские круглые столы по проблемам НТС и трансфера технологий ^[17] и т.д.

Новым импульсом НТС России и Китая явилось подписание председателями РАН и АНК (в присутствии глав государств) нового Соглашения о сотрудничестве (2018 г.), которое является инициативой Китая, нацеленной на усиление научного сотрудничества не только Китая и России, но и стран Центральной Азии, под девизом «Один пояс – один путь», для чего были выбраны и сформулированы три направления:

1) развитие транспортных систем и коридоров, подобных проекту высокоскоростной магистрали (ВМС) «Харбин – Владивосток», который вновь получил свое продолжение;

2) исследование глубоководных минеральных и биологических ресурсов тихоокеанского региона (конкретных проектов пока нет), для чего требуется современная техника нового поколения от исследовательских судов и спускаемых аппаратов, до новых диагностических методов и приборов;

3) реализация совместного строительства и эксплуатации крупных исследовательских комплексов класса «MegaScience», аналогичных (по типу) строящемуся с участием КНР комплексу «Nica» (Дубна, РФ). Для этого проекта в качестве перспективного было выбрано направление лазерных технологий (в Шанхае начато строительство лазера с рекордной мощностью излучения, подобный проект есть и в России).

Обе стороны выступают за осуществление активного научного обмена на уроне Академий и подчеркивают необходимость наличия постоянных контактов между академическими институтами ^[18].

Стоит отметить в этой связи, что такое сотрудничество имело и имеет место. Так, автор статьи, например, в 2015 г. по приглашению проф. Фан Йонгмин (Fan Yongming), директора Центра исследований БРИКС Института развития Фуданьского университета (Шанхай, Китая) (Center for BRICS Studies of Development Institute, Fudan University) приняла участие в научно-практическом круглом столе на тему «Трудовые отношения и частное право в странах БРИКС» (“Labour relations and private law within the BRICS countries”), состоявшемся в Центре 27 октября 2015 (BRICS Information Sharing & Exchanging Platform. URL: http://www.brics-info.org/labour-relations-and-private-law-within-the-brics-countries/ (дата обращения: 02.02.2019)).

Таким образом, представляется, что НТС России и Китая имеет прочную правовую основу и существенный задел прошлых лет, располагает разветвленной организационной структурой и активными связями на различных уровнях, создает базу для прогресса в сфере ВТС. По этим причинам развитие НТС России и Китая в перспективе видится весьма успешным.