Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Человек и культура
Правильная ссылка на статью:

Синтез светского и церковного влияния на процесс создания Свято-Троицкого собора Александро-Невской Лавры

Одинцов Алексей Михайлович

аспирант кафедры русского искусства, Санкт-Петербургский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина при Российской академии художеств

191167, Россия, г. Санкт-Петербург, наб. Реки Монастырки, 1

Odintsov Aleksei Mikhailovich

Postgraduate student, the department of Russian Art, I. E. Repin Saint Petersburg State Academic Institute of Painting, Sculpture and Architecture under the Russian Academy of Arts

191167, Russia, g. Saint Petersburg, nab. Reki Monastyrki, 1

aodincov.01@mail.ru

DOI:

10.25136/2409-8744.2019.6.28582

Дата направления статьи в редакцию:

05-01-2019


Дата публикации:

06-01-2020


Аннотация: В статье рассматриваются светское и сакральное влияния на облик православного храма, которые формировали и дополняли его во время строительства. Предметом исследования является влияние культурно-исторического контекста XVIII-XXI вв. на главный собор православного мужского монастыря – Свято-Троицкого собора Александро-Невской Лавры. Объектом исследования является главный храм обители – Свято-Троицкий собор Александро-Невской Лавры как памятник истории и культуры. Особое внимание уделяется выявлению истоков художественного своеобразия и трансформации убранства на протяжении периода бытования памятника как основе реставрационных практик (на примере конкретного храма). Опыт такого анализа может лечь в основу методических рекомендаций по реставрации объектов культурного наследия религиозного назначения. Автор использует в качестве основных методов настоящего исследования историко-системный подход и искусствоведческий анализ памятника. Основным выводом проведенного исследования является то, что классицистический собор обрёл свой облик благодаря деятельности Императрицы Екатерины II и архиепископа Гавриила (Петрова),сообщая сторонникам разных мировоззрений – светского и сакрального – дух симфонии и взаимного примирения. Изучение художественного своеобразия собора и его популяризация сегодня обеспечивает понимание внебогослужебной (общекультурной) значимости Свято-Троицкого Собора Александро-Невской Лавры и способствует проведению комплексной научной реставрации.


Ключевые слова:

Александро-Невская Лавра, архитектура, культовая архитектура, культурное наследие России, Русская Православная Церковь, православное духовенство, реставрация, история искусств, монашество, охрана памятников

Abstract: This article examines the secular and ecclesiastical influence on the image of the Orthodox temple, which formed and complemented it during the time of its construction. The subject of this research is the impact of cultural-historical context of the XVIII-XXI centuries upon the capital cathedral of the Orthodox men’s monastery – the Holy Trinity Cathedral of the Alexander Nevsky Lavra. The object of this research is the main temple of the Holy Trinity Cathedral of the Alexander Nevsky Lavra as a historical and cultural site. Special attention is given to determination of the sources of artistic distinctness and transformation of adornments throughout the period of existence of the site as the basis of restorative practices (on the example of a particular temple). Such analysis may become the foundation for methodological recommendations on restoration of the objects of cultural heritage of religious designation. The author concludes that the claccisistic cathedral obtained its image due to the activity of the Empress Catherine II and Archbishop Gavriil (Petrov), conveying the supporters of different worldviews – secular and sacral – the spirit of symphony and mutual reconciliation. Examination of the artistic distinctness of the cathedral and its present popularization allows understanding the non-liturgical (universal cultural) significance of the Holy Trinity Cathedral of the Alexander Nevsky Lavra, and contributes to carrying out comprehensive scientific restoration.


Keywords:

Alexandr Nevsky Lavra, architecture, church architecture, cultural heritage of Russia, Russian Orthodox church, Orthodox clergy, restoration, art history, monasticism, conservation of monuments

В центре внимания данного исследования находится период с 1774 по 1795 гг., вошедший в историю русской культуры как эпоха Просвещения, а в историю русского искусства как эпоха классицизма. Отсчет времени в обоих случаях начинается с воцарения Екатерины II, образ которой чрезвычайно важен для истории Свято-Троицкого собора Александро-Невской Лавры как образ «заказчика», воздействующего на особенности стиля архитектурного произведения. Вторым «заказчиком» строительства храма являлся монастырь в лице его наместника, архиепископа Гавриила (Петрова), под «смотрением» которого осуществлялось строительство Второго Троицкого собора. Вопрос строительства храма преломляется в ключе рассмотрения роли религии и церковного искусства и их взаимодействия в культуре эпохи Просвещения.

Одной из особенностей христианского искусства является работа по образцу [1], что связано с важным святоотеческим представлением о человеке как образе Божием. В основе такой работы лежит и представление о божественном замысле вещи, предшествующем ее воплощению. Вопрос об исторических предшественниках второго Троицкого собора касается не только закономерностей стилевого процесса в архитектуре или процесса изменения конструкции и декора, он несомненно затрагивает более глубокие богословские идеи эпохи Просвещения.

Троицкий собор Свято-Троицкого Александро-Невского монастыря воплощает величественный замысел о создании главного собора Российской империи, преемницы Византии и Рима. Представляется возможным предположить, что идейным прообразом Троицкого собора явилась церковь Двенадцати Апостолов, воздвигнутая первым христианским императором Константином Великим в Константинополе. План Троицкого собора как крестово-купольного храма с увеличенной входной частью соответствует плану церкви Двенадцати Апостолов, что заметно при сопоставлении плана собора с реконструкцией плана церкви Двенадцати Апостолов А. Высоцкого и Ф. Шелова-Коведяева.

Центральным ядром первого крестово-купольного храма была ротонда, окруженная перестильным двором, а «к его сторонам через портики присоединяются базилики <…>, все вместе образующие четыре ветви креста и создающие крестообразный план» [2]. Императором Константином Великим и его матерью Еленой был установлен чин поклонения Кресту по образцу императорского чина проскинезы [3], поклонения императору в протоколе императорского двора, который позже станет и чином поклонения иконам. Крест становится символом вселенского владычества христианства и христианской империи. Павлин Ноланский в своем описании церкви Двенадцати Апостолов ясно указывает на ее значение в сопоставлении Константинополя и Рима: «Потому что Константин еще основал город своего Имени и первый из римского народа царство христианское. (christicolam) явил…он...стенам города Рима равные стены построил…, так что он свои стены укрепил радостный апостольскими телами… он тогда Андрея привез от ахейцев и Тимофея из Азии. Таким образом парными башнями выступает Константинополя великая глава, ровная Рима» [4]. Это значение применимо и для символики Троицкого собора. Трактовка башен Павлином Ноланским заключается в исключительно духовном градозащитном смысле присутствия мощей святых апостолов. И.Е. Старов же «материализует» в двуколоколенном храме это иносказание, тем самым усиливая тему преемственности Четвертого Рима Первому и Второму. Этот момент является кульминационным для трактовки особенностей русского классицизма. Если первый Троицкий собор был расположен на оси, спускающейся к Неве, то собор И.Е. Старова оказывается на средокрестии аллеи, ведущей к Неве и оси, ставшей началом Невского проспекта, таким образом, собор стал сакральным центром столицы империи, Четвертого Рима.

Историк архитектуры С.В. Заграевский справедливо утверждает: «С советских времен в истории архитектуры закрепилась традиция интерпретации форм и элементов церковного зодчества в соответствии с конструктивными и технологическими особенностями, стилевым генезисом, художественным вкусом, экономикой, политикой и множеством прочих факторов, кроме одного: прямого и непосредственного влияния самой церкви в лице ее руководителей» [5].Согласно указу Екатерины II от 15 ноября 1774 г., архиепископ Гавриил поручил архитектору И.Е. Старову «сочинение проекта о соборной церкви» [6]. Ответ на представление проекта императрице был таков: «Возвращая с апробациею нашею план <…> и возлагаем мы полную надежду на любовь вашу к благолепию храма Господня, что тщание о прочном сооружении онаго и весь хозяйский присмотр в рассуждении употребления определеннаго на то иждевения наилучшим образом соблюдены будут» [7]. В эпоху Просвещения деятели Церкви активно вовлекались императрицей как опытным политиком в преобразовательную деятельность. Сподвижниками императрицы были архиепископ Санкт-Петербургский и Новгородский Гавриил (Петров) и архиепископ Словенский и Херсонский Евгений (Булгар), образованнейшие людьми своего времени. Именно при них осуществлялось возведение Троицкого собора и определялся характер его убранства. Архиепископ Гавриил славен тем, что в условиях все усиливающейся секуляризации культуры он являлся хранителем традиции мистико-аскетического опыта Восточной церкви. Именно он благословил издание «Добротолюбия», переведенного с греческого языка Паисием Величковским, предварившее возрождение традиций старчества и священнобезмолвия. Евгений Булгар, которому Екатерина II вверила перевод своего «Наказа», после переезда в Россию четыре года был личным библиотекарем императрицы, его перу принадлежит трактат «О наилучшем воспитании великих князей Александра и Константина Павловичей».

Вопрос о характеристиках, «портретируемых» в апостольском цикле персонажей в Свято-Троицком соборе, побуждал исследователей высказывать предположение о влиянии митрополита Гавриила на скульптора, но «Толкования на все соборные послания», создаваемые одновременно с произведениями Шубина, во взаимосвязи не рассматривались. Следует отметить, что митрополит, по свидетельствам современников, «высказывал заметное влечение к изящным искусствам» и являлся почетным членом Академии художеств. В связи с государственной деятельностью, к которой его привлекла императрица Екатерина II, в рукописном наследии митрополита остался ряд официальных посланий, являющихся образчиком бюрократического велеречия в переходную эпоху от барокко к раннему классицизму. Язык же его духовных сочинений глубок и прост, и уже этим обнаруживает сходство со стилем шубинских портретов.

Классицистический образ собора отразил и государственную идеологию эпохи Просвещения, и монашеский дух подвижников благочестия. Точкой пересечения их явились «греческий проект» и утопическое «Уложение»: идеальный памятник юридической мысли, не нашедший практического применения в условиях российской жизни. Наиболее ярким воплощением идеалов эпохи и ее мировоззрения стало искусство. Ансамбль Свято-Троицкого Александро-Невского монастыря –памятник, создававшийся на протяжении всего имперского периода истории России. Главный собор монастыря тем и притягателен, что создавался в период становления национальной школы, ориентирующейся на общеевропейские стили, однако в церковном искусстве европейская традиция неизбежно встречается и взаимодействует с духовным опытом культуры и искусства православия.

Смысловые акценты ярко проявляются в литургическом пространстве храма. Посвящение главного престола собора и всего храма Святой Живоначальной Троице указывает на преемственность Петербурга как столицы Российской империи по отношению к святыням Московской Руси и лавры преподобного Сергия Радонежского. Посвящение престола южного нефа Покрову указывает на преемственность по отношению к Владимирской Руси, так как именно там при Андрее Юрьевиче Боголюбском было положено начало почитанию Покрова Божией Матери. Из Владимира были перенесены и мощи святого благоверного князя Александра Невского. Его святой образ объединил вехи святой истории Новгорода как древнейшей «некоронованной столицы Руси» и Владимира. Именно на Новгородских землях крестителем Руси апостолом Андреем Первозванным был установлен крест. Мощи святого апостола Андрея помещены под закладными камнями Петропавловского и Троицкого соборов.

Внутреннее пространство Троицкого собора взаимосвязано с внешним, на него проецируется сакральная топография всего монастыря. Культу Богородицы, выраженному самым обширным составом икон Покровского предела, соответствует пространственная соотнесенность Троицкого собора с надвратной церковью Богоматери «Всех Скорбящих Радости», Благовещенской церковью, Рожественским пределом Николо-Феодоровской церкви. Имперская идея вселенского владычества определяет универсальный, космополитический, характер убранства храма как подношений Востока и Запада, Севера и Юга, утверждая тем самым основной принцип синтеза искусств в образцовом соборе империи. В собор принесены дары колыванского серебра и мраморов Урала, Приладожья, Италии, живопись западноевропейских мастеров и произведения императорских ювелиров.

За левым клиросом Троицкого собора в 1792 г. был установлен мраморный горельеф «Портрет митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Гавриила (Петрова)» работы Ф.И. Шубина, в настоящее время хранящийся в Государственном Русском музее. Надпись на рельефе гласит, что храм заложен, создан и освящен трудами и попечением преосвященного митрополита Гавриила. Толкования митрополита Гавриила определяющим образом повлияли не только на состав сюжетов и иконографию Троицкого собора, не только стали проповедью, повторенной в камне, но привнесли в русскую версию классицизма, как общеевропейского стиля, красоту духовной глубины, которая издревле была свойственна личным образам иконного письма.

Стоит сделать акцент на том, что не только Ф.Шубин прошел через горнило требований духовной высоты произведений, но Боровиковский, Левицкий, Угрюмов, Акимов, Воинов, – целое поколение первых академиков. Ими был усвоен творческий дух академии Шувалова, а не Бецкого, поскольку они либо были ее выпускниками, как Старов, либо соприкасались с Шуваловым во время пенсионерской поездки. В Троицком соборе мастера отечественной школы, переживающей первый расцвет, применяют свой опыт и навыки для создания литургического пространства храма главного собора империи. Думается, что это событие встречи академизма с требованиями канонического искусства не было оценено искусствоведами в полной мере как та лаборатория, в которой определялись черты именно русского классицизма с его темами из Священной истории, из истории Отечества, расцветом портретного искусства. В контексте истории создания Троицкого собора синодальное искусство раскрывается с неожиданной стороны: в нем произошло тонкое осмысление опыта европейской школы и в него привнесены лучшие черты многовековой традиции русского искусства и его святых идеалов. «Космополитизм» европейского искусства приобрел новую трактовку: подношений Востока и Запада храму Господню в столице империи, не лишенной амбиций вселенского владычества, усвоенных из Рима и Константинополя. Эти идеи оказались важны в период русско-турецких войн и «греческого проекта» Екатерины II.

Рассмотрев синтез светского и церковного влияния на процесс создания и программу украшения храма, можно сделать вывод, что идеологическую программу, примиряющую дух ортодоксии и секулярные реформы, нужно искать в столице христианского мира Константинополе и в самом его сердце – Церкви Двенадцати Апостолов. Имперский культ Двенадцати Апостолов, унаследованный русскими правителями от династии Палеологов, мог примирить идею Сионской горницы, как первой церкви с посланием апостолов на проповедь как метафорой Просвещения.

Таким образом, исследование приобретает актуальность в необходимости совмещения богослужебной и художественной значимости эстетически и концептуально. Для этого необходим искусствоведческий анализ как способ доказательства значимости памятника и его популяризация как форма сохранения.

В настоящее время Свято-Троицкая Александро-Невская Лавра и Русская Православная Церковь готовятся к 800-летию святого благоверного князя Александра Невского, которое отмечается в 2021 году. Мероприятиям в рамках празднования присвоен федеральный статус (согласно благословению Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла и Президента России Владимира Путина). Празднования охватывают города и обители, связанные с жизнью и деятельностью святого. Лавра, хранительница мощей святого, и её кафоликон – Свято-Троицкий собор – по праву являются первенствующим местом празднования юбилея. Подготовка к мероприятиям такого уровня всегда связана с ремонтными, реставрационными и восстановительными работами. Недостаток рефлексии по отношению к произведениям искусства культового назначения эпохи Просвещения может отрицательно сказаться на качестве реставрационного процесса. Фактической проблемой, которая вызвала к жизни настоящую работу, является не всегда достаточное внимание заказчика работ к Свято-Троицкому собору, для которого предметы небогослужебного назначения вторичны и по определению менее ценны, чем не обладающие художественной или исторической ценностью, но литургически освящённые.

Из вышесказанного можно сделать вывод, что исследование художественного своеобразия собора обеспечит понимание внебогослужебной значимости Свято-Троицкого Собора Александро-Невской Лавры и поможет провести его комплексную научную реставрацию. Примеры решения подобных вопросов есть в истории отечественной реставрационной школы. Например, воссоздание дворцово-парковых ансамблей, чуждых идеологически, было осуществлено в послевоенный период с обоснованием их безусловной историко-художественной ценности. Предшествием этого была деятельность плеяды блестящих искусствоведов советского периода, ставших впоследствии классиками.

Согласно проведённому исследованию, классицистический образ собора сумел стать близким и исповедующим идеологию Просвещения, и, через толкование митрополита Гавриила, монашеский подвижнический подвиг. Аллегорические произведения архиепископа Гавриила и Императрицы, воплощенные в смысловую многоплановость убранства Троицкого собора, сообщали сторонникам обоих мировоззрений дух симфонии и взаимного примирения. Этой же симфонии мы можем достигнуть и сейчас. Желание видеть проблему с точки зрения оппонента позволит с уважением относиться к моментам расхождений.

Библиография
1. Вагнер Г.К. Канон и стиль в древнерусском искусстве. – М.: Искусство,- 1987.
2. Высоцкий А.М., Осминская Н.А., Шелов-Коведяев Ф.В.К вопросу об истории и реконструкции первой церкви Двенадцати Апостолов в Константинополе. // Византийский временник. Т.59. с.198-221.
3. Евсеева Л.М. Афонская книга образцов XV в. [Текст] : о методе работы и моделях средневекового художника : [монография] / Л. М. Евсеева. - М. : ИНДРИК, 1998. 381 с.
4. Цит. по: Высоцкий А.М., Осминская Н.А., Шелов-Коведяев Ф.В.К вопросу об истории и реконструкции первой церкви Двенадцати Апостолов в Константинополе. // Византийский временник. Т.59. С.218
5. Заграевский С.В. Типологическое формирование и базовая классификация древнерусского церковного зодчества. Saarbrücken, 2015. С.32
6. Рункевич С.Г. Александро-Невская лавра.1793-1913. СПб, 1913. С. 712.
7. Рункевич С.Г. Александро-Невская лавра.1793-1913. СПб, 1913. С. 713.
References
1. Vagner G.K. Kanon i stil' v drevnerusskom iskusstve. – M.: Iskusstvo,- 1987.
2. Vysotskii A.M., Osminskaya N.A., Shelov-Kovedyaev F.V.K voprosu ob istorii i rekonstruktsii pervoi tserkvi Dvenadtsati Apostolov v Konstantinopole. // Vizantiiskii vremennik. T.59. s.198-221.
3. Evseeva L.M. Afonskaya kniga obraztsov XV v. [Tekst] : o metode raboty i modelyakh srednevekovogo khudozhnika : [monografiya] / L. M. Evseeva. - M. : INDRIK, 1998. 381 s.
4. Tsit. po: Vysotskii A.M., Osminskaya N.A., Shelov-Kovedyaev F.V.K voprosu ob istorii i rekonstruktsii pervoi tserkvi Dvenadtsati Apostolov v Konstantinopole. // Vizantiiskii vremennik. T.59. S.218
5. Zagraevskii S.V. Tipologicheskoe formirovanie i bazovaya klassifikatsiya drevnerusskogo tserkovnogo zodchestva. Saarbrücken, 2015. S.32
6. Runkevich S.G. Aleksandro-Nevskaya lavra.1793-1913. SPb, 1913. S. 712.
7. Runkevich S.G. Aleksandro-Nevskaya lavra.1793-1913. SPb, 1913. S. 713.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Замечания:
«С церковью связан культ архангела Михаила как императорский культ династии Палеологов, а также, что немаловажно в данном случае, культы апостола Андрея Первозванного и двенадцати апостолов, культ равноапостольного Константина, по слову Николая Масарита: «тринадцатого вестника православной веры и строителя этого царствующего города». Высказывание Николая Масарита ясно указывает на корень взаимосвязи культа апостолов как императорского культа и «культа равноапостольных правителей». »
Возможно, автору данное указание представляется исчерпывающим, однако читателю совсем не лишним было бы получить более развернутое пояснение.
«Первая императорская церковь Византии, только что принявшей христианство, явилась прототипом для зодчества в России, вступающей в имперский период своей истории.  »
И вновь внезапная отсылка к «церкви..., только что принявшей христианство», в контексте не совсем понятна.
«Если в эпоху Петра I на церковное искусство последовательно оказывали свое влияние архиепископ Феодосий (Яновский), ориентированный на католичество, и архиепископ Феофан (Прокопович), отдававший предпочтение реформе Церкви по протестантскому образцу, то архиепископы Гавриил и Евгений могут быть названы хранителями чистоты православия, и для развития культового искусства этот аспект имеет принципиальное значение. Церковь, вступившая в Синодальный период и претерпевающая секулярные реформы, инициированные правительством, именно в это время сохраняет и укрепляет дух ортодоксии. »
Взятый практически наугад фрагмент более пространного отрывка, раскрывающего различные аспекты взаимодействия различных ветвей власти — в чрезвычайно косвенном отношении к теме (напомним название статьи: Светское и сакральное в облике Свято-Троицкого собора Александро-Невской Лавры).
Следует заметить, что если (пройдена по меньшей мере половина текста) речь относительно «облика собора» заходила, то относительно «светского и сакрального» в нем пока не сказано не слова.
В целом следовать за мыслью автора достаточно тяжело; его эрудиция не вызывает вопросов, но в подчиненности дисциплине темы регулярно возникают сомнения.
«Внутренние задачи церковной жизни отчасти совпадают с тем, как позиционирует себя правительство, но не во внутренней жизни страны, а во внешней политике, осуществляемой на Кавказе, в Закавказье и в ходе русско-турецких войн. Симфония как теория взаимодействия государства и Церкви в Синодальный период производит впечатление союза со всё усиливающейся поляризацией двух институтов. »
Не менее тяжелый эклог. Как вообще «задачи» могут «совпадать с тем, как позиционирует себя правительство»? И не абы где, но «во внешней политике»? Что это значит?
По второй фразе вопросов — того более.
В целом словосочетание, вынесенное в заголовок (светское и сакральное в облике...), по меньшей мере требует комментария.
Очевидно, автор трактует его чрезвычайно своеобразно (перенося в сферу отношения ветвей власти по поводу строительства собора).
Но, извините, по такому поводу «предупреждать надобно».
В конечном счете автор «раскрывается» в одном из заключительный уложений:
«Рассмотрев синтез светского и церковного влияния на процесс создания и программу украшения храма, можно сделать вывод, что идеологическую программу, примиряющую дух ортодоксии и секулярные реформы, нужно искать в столице христианского мира Константинополе и в самом его сердце – Церкви Двенадцати Апостолов. »
«Синтез светского и церковного влияния на процесс (создания и программу украшения) (строительства?) храма» — очевидно, именно это и должно быть перенесено с теми или иными корректировками в заглавие.

Заключение: работа свидетельствует о достаточной компетенции автора в рассматриваемом вопросе.
К сожалению, в представленном виде чрезвычайно трудно воспринимается.
Рекомендуется к публикации после серьезной коррекции, направленной на увеличение логической и стилистической прозрачности текста.

Результаты процедуры повторного рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

РЕЦЕНЗИЯ на статью
Синтез светского и церковного влияния на процесс создания Свято-Троицкого собора Александро-Невской Лавры

Название отчасти соответствует содержанию материалов статьи.
В названии статьи условно просматривается научная проблема, на решение которой направлено исследование автора.
Рецензируемая статья представляет относительный научный интерес. Автор не разъяснил выбор темы исследования и не обосновал её актуальность.
В статье не сформулирована цель исследования, не указаны объект и предмет исследования, методы, использованные автором. На взгляд рецензента, основные элементы «программы» исследования автором вполне продуманы.
Автор не представил результатов анализа историографии проблемы и не сформулировал новизну предпринятого исследования, что является существенным недостатком статьи.
Автор избирательно опирался на источники и актуальные научные труды по теме исследования. В статье наблюдается дефицит ссылок на источники и научную литературу.
Автор разъяснил и не обосновал выбор хронологических рамок исследования.
На взгляд рецензента, автор сумел грамотно использовать источники, стремился выдержать научный стиль изложения, грамотно использовать методы научного познания, сумел соблюсти принципы логичности, систематичности и последовательности изложения материала.
Вместо вступления автор сообщил о том, что «период с 1774 по 1795 гг. вошёл в историю русской культуры как эпоха Просвещения, а в историю русского искусства как эпоха классицизма» и что «отсчет времени в обоих случаях начинается с воцарения Екатерины II», правившей с 1762 г., а также что «заказчиками» строительства собора св. Троицы выступили Екатерина II и Свято-Троицкий Александро-Невский монастырь.
В основной части статьи автор, прежде всего, приступил к обоснованию мысли о том, что «идейным прообразом Троицкого собора явилась церковь Двенадцати Апостолов… в Константинополе» и что «собор стал сакральным центром столицы империи, Четвертого Рима».
Далее автор кратко охарактеризовал личности архиепископа Санкт-Петербургского и Новгородского Гавриила (Петрова) и архиепископа Словенского и Херсонского Евгения (Булгара) как духовных сподвижников Екатерины II и участников строительства собора св. Троицы. Затем автор сообщил, что «классицистический образ собора отразил и государственную идеологию эпохи Просвещения, и монашеский дух подвижников благочестия», однако что автор понимает под термином «государственная идеология эпохи Просвещения» осталось неясно. Затем автор заметил, что «точкой пересечения их явились «греческий проект» и утопическое «Уложение»: идеальный памятник юридической мысли, не нашедший практического применения в условиях российской жизни». Какое «Уложение» имел ввиду автор, осталось неясно. Среди вероятных памятников юридической мысли – Наказ Уложенной комиссии. Однако многие положения Наказа нашли практическое применение.
Далее автор сосредоточился на избирательном описании «смысловых акцентов», которые «ярко проявляются в литургическом пространстве храма». Затем автор перешёл к описанию мраморного горельефа «Портрет митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Гавриила (Петрова)» и умозрительно заключил, что «толкования митрополита Гавриила… повлияли не только на состав сюжетов и иконографию Троицкого собора… но привнесли в русскую версию классицизма… красоту духовной глубины», а также что «не только Ф. Шубин прошел через горнило требований духовной высоты произведений, но Боровиковский, Левицкий, Угрюмов, Акимов, Воинов, – целое поколение первых академиков». Автор вновь умозрительно заключил, что «событие встречи академизма с требованиями канонического искусства не было оценено искусствоведами в полной мере».
Далее автор неожиданно перешёл к подведению итогов, повторив мысль о том, что «идеологическую программу, примиряющую дух ортодоксии и секулярные реформы, нужно искать в столице христианского мира Константинополе и в самом его сердце – Церкви Двенадцати Апостолов». В завершение основной части статьи автор обратил внимание читателя на то, что «в настоящее время Свято-Троицкая Александро-Невская Лавра и Русская Православная Церковь готовятся к 800-летию святого благоверного князя Александра Невского» и что «недостаток рефлексии по отношению к произведениям искусства культового назначения эпохи Просвещения может отрицательно сказаться на качестве реставрационного процесса».
В статье встречаются неудачные и некорректные выражения, как-то: «исследование приобретает актуальность в необходимости совмещения богослужебной и художественной значимости эстетически и концептуально».
Выводы позволяют оценить научные достижения автора в рамках проведенного им исследования. Выводы не отражают результатов исследования, проведённого автором, в полном объёме.
В заключительных абзацах статьи автор сообщил, что «исследование художественного своеобразия собора обеспечит понимание внебогослужебной значимости Свято-Троицкого Собора Александро-Невской Лавры и поможет провести его комплексную научную реставрацию» и т.д., что «аллегорические произведения архиепископа Гавриила и Императрицы, воплощенные в смысловую многоплановость убранства Троицкого собора, сообщали сторонникам обоих мировоззрений дух симфонии и взаимного примирения».
Выводы, на взгляд рецензента, отчасти проясняют потенциальную цель исследования. На взгляд рецензента, потенциальная цель исследования достигнута автором отчасти.
Публикация может вызвать интерес у аудитории журнала. Статья рекомендуется к публикации после незначительной доработки.