Психологические аспекты формирования антикоррупционной направленности личности

Плавинская Юлия Борисовна кандидат психологических наук доцент кафедры психологии и педагогики, Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего образования «Нижегородская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации» 603950, Россия, Нижегородская область, г. Нижний Новгород, ул. Анкудиновское Шоссе, 3 Plavinskaya Julia Borisovna PhD in Psychology Associate Professor of the Department of Psychology and Education at Nizhni Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation 603950, Russia, Nizhegorodskaya oblast', g. Nizhnii Novgorod, ul. Ankudinovskoe Shosse, 3 juliaplavinskaya@rambler.ru Другие публикации этого автора

Введение

Противодействие коррупции – значимая задача сегодняшнего дня, стоящая перед российским обществом и государством. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, действующей до 2020 года, коррупция описывается как одна из основных угроз национальной безопасности. Этой проблемой озабочены в нашей стране уже много лет. Ещё 15 ноября 1988 года приказом МВД СССР было организовано 6-е управление МВД СССР, которое в феврале 1991 года было преобразовано в Главное управление по борьбе с наиболее опасными преступлениями, организованной преступностью, коррупцией и наркобизнесом. На протяжении всего этого времени прилагались серьезные усилия по организации противодействия коррупции. В 2008 году был принят Федеральный закон РФ «О противодействии коррупции» и утвержден первый Национальный план противодействия коррупции (в настоящее время актуален Национальный план противодействия коррупции на 2018-2020 годы), при Президенте Российской Федерации работает Совет по противодействию коррупции. В то же время, отмечая масштабность проводимых антикоррупционных мероприятий, приходится с сожалением констатировать, что проблема коррупции в нашей стране ещё далеко не решена, хотя некоторая положительная динамика зафиксирована.

Поэтому вполне объясним стойкий интерес отечественных ученых к данной проблематике, демонстрируемый ими в течение двух последних десятилетий. Природа коррупции, ее причины и последствия, антикоррупционные меры являются предметом оживленной научной дискуссии. Наличие большого количества научных работ (А. А. Кашкаров (2015); Е. Е. Гаврина (2016); Е. М. Богодухова, В. Г. Гордиенко (2017); Д. А. Китова, А. Л. Журавлев, В. А. Соснин, А. В. Юревич (2017); О. В. Ванновская (2018); М. В. Кроз, Н. А. Ратинова (2018) и пр.) «позволяет говорить о формировании новой области психологического исследования – психологии коррупции» ^{[15, с. 8]}. Ученые предлагают целый ряд мер по профилактике коррупции. Многие исследователи (И. В. Девятовская, Э. Э. Сыманюк (2014); Д. А. Китова, А. Л. Журавлев, В. А. Соснин, А. В. Юревич (2017); Е. А. Шарапова (2017); Л. В. Абдрахманова (2018); О. В. Ванновская (2018) и др.) одним из приоритетных направлений такой профилактики называют целенаправленную деятельность социальных институтов по формированию у граждан Российской Федерации специфического качества личности – способности противостоять коррупции. Следует отметить, что в научной литературе предлагается множество разных терминов для описания практически одного и того же психологического образования. Обращает на себя внимание неясность и размытость границ предлагаемых понятий и определений, а также некоторая внутренняя противоречивость, с точки зрения психологии, предлагаемых концепций.

Перечислим наиболее часто встречающиеся в научных источниках термины. О. Н. Журавлева (2010) и С. В. Охапкин (2018) говорят об «антикоррупционном мировоззрении», имея в виду «систему антикоррупционных идей, взглядов, принципов, в которых отражается негативное отношение личности, социальных групп и всего общества к коррупционной деятельности» ^{[12, с. 5]}. Ю. С. Алексеева (2015) вводит понятие «антикоррупционная культура», подразумевая «интегральное качество личности, которое определяет готовность и направленность на развитие потребности в приобретении специальных научных правовых знаний, постоянного совершенствования умений, навыков реализации неприятия коррупции» ^{[2, с. 934]}. О. И. Лаптева (2010), А. Н. Пастушеня (2013), Л. В. Абдрахманова (2018), О. В. Ванновская (2018) называют это специфическое качество личности, которое обуславливает антикоррупционное поведение человека, «антикоррупционной устойчивостью», обозначая этим понятием «системное свойство личности, проявляющееся в способности противостоять коррупционному давлению и осуществлять выбор между криминальным и законопослушным поведением в пользу последнего» ^{[8, с. 21]}. Многие исследователи (Е. А. Шарапова (2016, 2017); Е. А. Белоцерковец (2017); А. Ю. Юдина, Н. А. Швец (2017)) говорят об «антикоррупционной направленности личности». По мнению Е. А. Шараповой (2017), рассматривающей эту проблему в педагогическом аспекте, это «интегративное качество личности, которое является подструктурой профессиональной направленности и обеспечивает неукоснительность соблюдения антикоррупционных норм в социально-профессиональной деятельности за счет деятельностно-мотивационной установки на воспроизводство нравственно-правовой устойчивости к проявлениям коррупции» ^{[25, с. 7-8]}.

Как видим, существуют известные различия в толковании понятия и подборе адекватной терминологии, описывающей сущность одного психологического образования – способность личности противостоять всем формам коррупционного поведения. Большинство из вышеупомянутых авторов рассматривают его в рамках категориального аппарата философии и педагогики, а предлагаемые множественные дефиниции нуждаются в совершенствовании. Все это свидетельствует не только о теоретической, но и практической значимости углубленного исследования феномена антикоррупционной направленности личности, так как необходимость формирования данной мировоззренческой составляющей у граждан Российской Федерации не подлежит сомнению, а антикоррупционное просвещение и воспитание являются важным элементом системы противодействия коррупции в нашей стране.

Целью нашего исследования является попытка проанализировать сущность понятия «антикоррупционная направленность личности» как необходимую составляющую общей направленности личности, предложить собственную редакцию этого определения, а также выявить проблемные аспекты её формирования с психологических теоретико-методологических оснований.

Для достижения этой цели мы проанализировали отечественную и зарубежную литературу, посвященную исследованию данной проблематики, с помощью методов структурного и системного анализа имеющихся научных источников достигли, как нам представляется, основной цели исследования.

Результаты исследования

Как уже было сказано, проведенный сравнительный анализ научных работ отечественных авторов, занимающихся изучением феномена коррупции и различных направлений её предупреждения в обществе, показал, что ученые предлагают различные терминологические обозначения одного психологического образования – способности личности противостоять коррупции как её специфического качества. Нам представляется наиболее адекватным использовать термин «антикоррупционная направленность личности» для обозначения данного психологического явления, так как именно «направленность личности» является научной категорией, принятой в психологической научной литературе. Попробуем определить это понятие, базируясь на теоретических положениях общей психологии.

Прежде всего вспомним, что подразумевается под понятием «направленность личности». Направленность личности является сложным психическим образованием, детерминирующим её поведение, в том числе отношение к себе и окружающим. Корифеи отечественной психологии (А. Г. Ковалев, А. Н. Леонтьев, В. Н. Мясищев, К. К. Платонов) придерживались того мнения, что направленность, как система потребностей, интересов и идеалов личности, является её необходимым элементом. Л. С. Рубинштейн определял направленность личности как «динамические тенденции, которые в качестве мотивов определяют человеческую деятельность, сами в свою очередь определяясь её целями и задачами» ^{[24, с. 685]}. Чаще всего в современных научных источниках направленность личности определяется как «динамическая система, включающая в себя ценности, мотивы и установки» ^{[26, с. 38]}.

Таким образом, говоря о готовности личности в любой ситуации противостоять коррупционному давлению и проявлять нетерпимость по отношению ко всем формам коррупционных правонарушений, мы можем сказать, что антикоррупционной направленностью личности следует считать динамическую систему, включающую в себя совокупность потребностей, мотивов, установок и ценностей личности, являющуюся составной частью её мировоззрения и обуславливающую способность человека следовать нормам закона и нравственности в коррупционно-провоцирующих ситуациях.

В настоящее время многие ученые (Е. А. Шарапова (2017); А. Ю. Юдина, Н. А. Швец (2017); Э. В. Зауторова (2018) и пр.) говорят о формировании антикоррупционной направленности личности как одной из эффективных социальных мер по противодействию коррупции. Большинство отечественных исследователей рекомендуют осуществлять это формирование или путем «массовой пропагандистской компании по борьбе с коррупцией с широким вовлечением средств массовой информации (СМИ) и других средств воздействия на массовое сознание» ^{[11, с. 17]}, или в процессе «реализации антикоррупционного образования» ^{[25, с. 3]}. Как нам представляется, предлагаемые модели таят в себе некоторые внутренние противоречия и страдают недостаточной проработанностью в теоретико-психологическом плане.

Точкой зрения, характерной для многих работ, исследующих феномен коррупционного поведения в последние годы, является позиция, заявляемая М. М. Решетниковым. Например, в аннотации к своей монографии «Психология коррупции. Утопия и антиутопия» (2018) он пишет: «Автор намеренно акцентирует внимание на внеэкономических факторах и обосновывает концепцию «психологической коррупции»» ^{[23, с. 2]}. Идея о том, что «коррупция – сугубо психологическое явление», была выдвинута М. М. Решетниковым ещё в 2008 году. По нашему мнению, было бы несколько опрометчиво рассматривать процесс формирования такого свойства человеческой личности, как «готовность и предрасположенность к коррупционному поведению», изолированно от всей совокупности социально-экономических факторов, воздействующих на современного человека. Если вспомнить слова Б. Г. Ананьева, научный авторитет которого не нуждается в каких-либо подтверждениях, «формирование и развитие личности определено совокупностью условий социального существования в данную историческую эпоху. Личность – объект многих экономических, политических, правовых, моральных и других воздействий на человека общества в данный момент его исторического развития» ^{[3, с. 246]}. К сожалению, современная Россия – страна с далеко не самым высоким уровнем жизни, и проблема материального благополучия не теряет своей актуальности и злободневности для подавляющего большинства наших сограждан.

Баумик Сушанта Кумар, доктор философии, сотрудник Джадавпурского университета (Индия) и Цукубского уни­верситета (Япония), пишет: «В настоящее время наиболее актуальными пробле­мами с точки зрения развития человечества являются неравенство, бедность и неграмотность. С доисторических времен неравные возможности являлись первопричиной коррупции» ^{[5, с. 117-118]}.

Профессор Роберт Клитгаард, один из ведущих мировых специалистов по борьбе с коррупцией, ещё в 1988 году предложил классическую формулу коррупции: «Коррупция = Монополия + Свобода действий – Ответственность», которая означает, что люди, облеченные властью и не сдерживаемые высоким уровнем ответственности за свои деяния, склонны злоупотреблять этой властью и совершать коррупционные правонарушения ^{[29, p. 5]}. По нашему мнению, многочисленные исследования, проводимые с целью составить психологический портрет коррупционера и выделить отдельную черту, делающую этого человека «преступной личностью» в духе Ч. Ломброзо, пока не принесли ощутимых практических результатов. Как правило, итоговый портрет содержит качества, присущие абсолютно нормальному в психологическом плане индивидууму: «Люди, склонные к коррупции, в большинстве своем активны, коммуникабельны, стрессоустойчивы, имеют высшее образование и состоят в браке. Чаще всего это мужчины старше 40 лет, которые не злоупотребляют алкоголем и не склонны к нарушению общественного порядка», – например, к такому выводу пришли авторы исследования социального портрета коррупционера, проведенного в Генпрокуратуре РФ в 2018 году ^[22].

Попытка посмотреть на проблему коррупции с другой стороны, выдвигая постулат о том, что для того, чтобы победить коррупцию, достаточно приучить население России никогда не давать взяток, также представляется нам несколько утопичной. Западные ученые (K. Dupuy, S. Neset (2018)) отмечают, что «бессильные неспособны противостоять коррупции и остановить коррупционное поведение людей, облеченных властью» ^{[29, p. 7]}. Кажется вполне объяснимым тот факт, что когда перед обычным гражданином РФ встает альтернатива: дать взятку и получить желаемое благо, или не давать взятку и блага не получить, скорее всего гражданин РФ эту взятку даст. Человек не может жить вне эпохи. Возможно, именно поэтому, несмотря на многолетнюю практику проведения антикоррупционных мероприятий, по данным проведенных опросов в 2015 году «на вопрос “Можно ли победить коррупцию в Российской Федерации?” все респонденты дали отрицательный ответ» ^{[20, с. 39]}.

В качестве одной из мер профилактики коррупции многие исследователи предлагают «осуществление массовой пропагандистской компании с помощью средств массовой информации в рамках, например, социальной рекламы» ^{[14, с. 71]}. Не вдаваясь в подробный анализ основных положений психологии пропаганды и психологии рекламы, будет уместно вспомнить, что в настоящее время некоторые ученые отмечают, что «при наличии многочисленных приемов психологического воздействия результативность пропаганды и рекламы не является однозначной и заранее предсказуемой» ^{[16, с. 268]}. Как указывает немецкий ученый и политик Петер Глоц (P. Glotz (2001)), «идея о том, что с помощью пропагандистского воздействия возможно запрограммировать людей на любое желаемое поведение, является авторитарной, и, прежде всего, иллюзорной» ^{[27, S. 210.]}.

Также прогнозируется формирование антикоррупционной направленности личности в итоге активной работы по «реализации антикоррупционного образования» ^{[25, с. 3]}. Уже на протяжении нескольких лет в России утверждаются специальные программы по антикоррупционному просвещению, предусматривающие мероприятия, направленные на воспитание нетерпимости к коррупционным правонарушениям. Однако, как показывает практика, эти программы отличаются известной декларативностью и требуют научно обоснованного психологического сопровождения. По нашему мнению, одним из недостатков данных программ является то, что они в некоторой степени игнорируют реалии повседневной жизни и конкретную социокультурную ситуацию, сложившуюся в современной России, поэтому при реализации на практике они могут столкнуться с рядом объективно обусловленных трудностей.

Так, например, Л. В. Абдрахманова (2018) заявляет о том, что «антикоррупционная этика должна основываться на добровольном, осознанном выборе личностью стратегии своего поведения, где коррупционное поведение должно, в конечном итоге, стать “неприличным” на ценностно-ориентационном уровне» ^{[1, с. 290]}. Однако ещё в 2005 году Джон М. Дарли, известный представитель социальной психологии США, профессор Принстонского университета, писал: «Люди, инициирующие коррупцию, не анализируют эти действия с этической точки зрения. Как ни странно, они не считают их неэтичными» ^{[28, pp. 1179]}.

Отечественные ученые, изучающие феномены коррупции и антикоррупционного сознания личности, придерживаются общего мнения о том, что «безусловно, среда, в которой происходит социализация индивида, передача и усвоение необходимых норм и правил для успешного функционирования личности в обществе, оказывает первостепенное влияние на формирование системы ценностей личности, в том числе и её антикоррупционного сознания и поведения» ^{[1, с. 289]}. Поэтому попробуем подробно проанализировать, какие ценности и идеалы приняты в современном российском обществе. К сожалению, сегодня для нашей страны характерны широко пропагандируемые ценности так называемого «общества потребления». Смысл жизни в этом обществе заключается в массовом потреблении материальных благ, а счастье для потребителя эквивалентно максимуму данных благ. Индивид стремится адаптироваться к обществу, окружающему его, стать его успешным членом. Стремление к успеху – доминирующая мотивация личности наших соотечественников. Что же является единицей измерения жизненного успеха в современной России? Обратимся к материалам проведенных исследований.

Когда нашему современнику задают вопрос: «Что такое успешный человек в представлении молодых людей?», он отвечает: «Когда все есть: деньги, квартира, машина» ^{[9, с. 74]}. Таким образом, сегодня успех в жизни измеряется в первую очередь уровнем материального благосостояния и количеством имеющихся в распоряжении денежных средств. Более половины опрошенных считают, что «барьером при достижении ими “социального успеха” является отсутствие необходимых финансовых ресурсов» ^[18].

Мотивация человека, его стремление к определенному стилю жизни во многом формируется конкретными социокультурными обстоятельствами его бытия. Как уже было сказано, целью активности людей в «обществе потребления» является накопление материальных благ. В погоне за ними человек забывает о нравственной стороне своей деятельности. Как отмечает А. Н. Лебедев-Любимов (2002), «сегодня российскому бизнесу крайне необходим новый тип потребителя с большим количеством быстро меняющихся, разнообразных утилитарных потребностей. В этом случае личность, ориентированная на самоограничения, “человек-аскет”, смысл жизни которого состоит в том, чтобы жертвовать удобствами ради каких-либо “высших ценностей”, представляет для бизнеса серьезную опасность» ^{[16, с. 330]}. Как видим, «обществу потребления» свойственен низкий уровень нравственной культуры его членов, приоритет материальных, а не духовных ценностей. Но именно такой дисбаланс нравственной сферы характерен, по мнению отечественных исследователей, для так называемой «коррупциогенной личности», «ведущей смыслообразующей составляющей поведения» которой «является приобретение богатства как значимого дискриптора осмысленности жизни» ^{[7, с. 326]}. Продолжим логическую цепочку – подавляющее большинство населения России можно отнести к категории «коррупциогенных личностей»? Или такая позиция – адекватная реакция человека на сложные жизненные обстоятельства?

С 7 по 23 ноября 2018 года аналитиками сервиса «SuperJob» были опрошены по 1000 респондентов из Москвы и Санкт-Петербурга, а также по 500 человек из других городов. В рамках исследования респондентам (возраст – старше 18 лет) задали вопрос: «Сколько денег в месяц вам достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым человеком?». Оказалось, что среднестатистическому жителю Владивостока для счастья требуется 208 тысяч рублей в месяц – это самый высокий из озвученных материальных запросов, минимальные пожелания принадлежат жителям Набережных Челнов и Оренбурга – они будут счастливы, имея на руках по 116 тысяч рублей ежемесячно ^[13]. Учитывая то, что средняя зарплата в первом квартале 2018 года составила, например, в Москве 50 тысяч рублей, а в Нижнем Новгороде 33 тысячи рублей ^[21], можно с уверенностью говорить о том, что потребность в улучшении своего материального положения является сегодня доминирующей для большого числа наших сограждан.

Таким образом, следует констатировать, что в систему ценностей современного гражданина Российской Федерации одним из основных компонентов входит достижение высокого уровня материального благополучия. В то же время необходимо отметить, что реальных легальных путей достижения этого благополучия практически нет – средняя зарплата москвича (столица занимает первое место в рейтинге городов России по уровню заработной платы) более чем в 2 раза меньше, чем желанная сумма в 116 тысяч рублей ежемесячно, запрашиваемая самыми скромными респондентами из Оренбурга. Поэтому вполне закономерными и предсказуемыми представляются нам результаты, полученные в ходе изучения деформации профессионального правосознания молодежи: «По результатам проведенного среди студентов высших учебных заведений исследования лишь 10% испытуемых считают, что закон нарушать нельзя», «лишь 36% из 50 принявших участие в исследовании считают, что материальное вознаграждение должностного лица (взятка) недопустимо в любом случае. 64% респондентов придерживаются противоположного мнения» ^{[14, с. 69]}. По нашему мнению, социальную среду, существующую на сегодняшний момент в России, скорее следует рассматривать как психологический фактор, который препятствует формированию антикоррупционной направленности личности наших соотечественников.

Если мы определили понятие «антикоррупционная направленность личности» как динамическую систему, включающую в себя совокупность потребностей, мотивов, установок и ценностей личности, являющуюся составной частью её мировоззрения и обуславливающую способность человека следовать нормам закона и нравственности в коррупционно-провоцирующих ситуациях, то вполне закономерно будет рассматривать процесс её формирования как часть процесса формирования личности человека.

В настоящее время в психологии существует множество теорий, объясняющих структуру и процесс формирования человеческой личности. Личность человека формируется и развивается в результате воздействия многочисленных факторов, объективных и субъективных, внутренних и внешних, социальных и психологических. О том, как и под влиянием каких доминирующих факторов формируется человеческая личность, каждое направление в психологии отвечает по-своему. В то же время практически все исследователи признают, что определяющее влияние на формирование личности человека оказывает влияние социума, окружающего его. Б. Г. Ананьев в свое время писал: «Личность всегда конкретно-исторична, она – продукт своей эпохи и жизни страны» ^{[3, с. 247]}. Личность человека формируется в процессе его социализации. Именно в социальной среде человек усваивает социальный опыт, ценности, нормы, установки, активно привлекается к системе социальных связей, самостоятельно находит пути эффективного самоопределения в обществе. Поэтому без учета влияния социальных факторов практически невозможно правильно определить процесс становления человеческой личности. Как указывал С. Л. Рубинштейн, «образ жизни человека, включающий в неразрывном единстве определённые исторические условия, материальные основы его существования и деятельность, направленную на их изменение, обусловливает психический облик личности» ^{[24, с. 684]}. У. Бронфенбреннер считал, что cоциализация – это «совокупность всех социальных процессов, благодаря которым индивид усваивает определенную систему норм и ценностей, позволяющих ему функционировать в качестве члена общества» [цит. по 4, с. 240.]. В рамках усвоения социальных и культурных норм происходит формирование нравственных ценностей и моральной сферы человека. Формирование личности – это прежде всего формирование сложной системы мотивов, ценностей, и в конечном итоге – направленности его личности. Базисом для формирования направленности личности, в том числе и антикоррупционной направленности как её составной части, служат его потребности. Поэтому успешное протекание процесса формирования антикоррупционной направленности личности невозможно обеспечить без учета потребностной сферы реального жителя России.

Согласно гуманистической теории личности А. Маслоу, жизнь человека нельзя понять, если не заниматься анализом его потребностей. Причем, как отмечал ученый, «совершенно очевидно, что для этого необходима реальная жизненная ситуация, необходимо исследование человека в его взаимодействии с социумом» ^{[19, с. 6]}. Попробуем рассмотреть знаменитую «пирамиду Маслоу», включающую в себя 5 основных потребностей человека, и, проанализировав степень удовлетворения этих потребностей у среднестатистического россиянина, спрогнозировать возможный вариант его поведения в коррупционно- провоцирующих ситуациях. Сохранит ли гражданин РФ в сложившейся обстановке способность следовать нормам закона и нравственности?

Первую ступень в иерархической модели потребностей человека, разработанной А. Маслоу, занимают физиологические потребности. Это потребности в пище, питье, кислороде, сне, защите от экстремальных температур и т.д. Очевидно, что для удовлетворения этих базовых потребностей современному россиянину нужны немалые денежные средства. Как писал А. Н. Леонтьев, «удовлетворение витальных потребностей остается для человека “первым” делом и неустранимым условием его жизни» ^{[17, с. 95]}.

Вторая ступень пирамиды – потребности в безопасности и защите (в комфорте, в стабильности условий жизни, в свободе от таких угрожающих сил, как болезнь, страх, хаос). Для того, чтобы эти потребности были удовлетворены в условиях современного социума, также необходимы материальные средства: например, качественная медицинская услуга, как правило, осуществляется платно; страх потерять работу приводит к постоянному стремлению обеспечить себя материально «на черный день». В этих условиях житель России может или начать поиски работы со стабильным и высоким заработком – но таких должностей не так уж много в нашей стране, или задумается об «альтернативных» источниках дохода, возможно, и незаконных.

На следующей ступени иерархии находятся социальные потребности, из них особенно значимой для любого человека является потребность иметь отношения дружбы и любви. Однако всем известно, что семья строится также на прочном финансовом основании. Отсутствует достаточное количество денег – в семье начинаются проблемы и очень часто она распадается. Друзья также предпочитают дружить с «успешными» членами общества, а таковые в настоящее время определяются в первую очередь по имущественному статусу – наличие машины, предпочтительно дорогой, квартиры или дома, отдых за границей и т. д.

Четвертой позицией в «пирамиде» А. Маслоу являются потребности самоуважения. Ученый делил их на два основных типа: самоуважение и уважение другими людьми. Человеку необходимо чувствовать себя успешным и достойным уважения человеком. Уважение другими опять же включает в себя такие компоненты, как социальный статус (подразумевающий и высокий уровень заработка), престиж, признание, оценка и приятие. На сегодняшний день эти критерии также напрямую связаны с уровнем материального благосостояния – взрослого человека уважают обычно за то, что у него есть хорошо оплачиваемая работа, семья, дети, дом, машина и т.д. Главным символом индивидуального успеха стал уровень обеспеченности материальными благами.

Последняя ступень – это духовные потребности (познание, самоактуализация, самовыражение, самоидентификация). Сам автор «теории потребностей» признавал, что самоактуализация, воплощение в жизнь высших возможностей человека осуществимы только при «хороших условиях». Следовательно, и здесь необходим высокий уровень материального благосостояния, чтобы человек мог наиболее полно раскрыть потенциальные возможности своей личности.

Таким образом, можно прийти к выводу, что полноценное формирование антикоррупционной направленности личности будет сильно затруднено по вполне объективным причинам в условиях современного социума.

Коррупция – это разновидность корыстного поведения человека, итогом его становится приобретение определенного количества материальных благ. Поэтому социальная ситуация, когда материальные потребности человека хронически не удовлетворяются или удовлетворяются частично, будет постоянно провоцировать человека на возможное совершение тех или иных правонарушений, и коррупционных в частности. В этой связи примечателен тот факт, что, более трети осужденных российских коррупционеров выражают уверенность «в целесообразности совершения преступления при сохранении за ними прав на имущество, добытое коррупционным путем. Даже несмотря на наказание в виде лишения свободы» ^[22].

Следовательно, декларативная пропаганда антикоррупционных ценностей, никак не подкрепленная государственными мерами по повышению уровня жизни населения, заранее обречена на неудачу в современном обществе с его ярко выраженной «культурой потребления».

Россия – не единственная страна в мире, страдающая от коррупции. Немецкий психолог и криминолог Г. Кури (H. Kury (2011)) пишет, что коррупция «не является национальным явлением, только степень ее проявления в отдельных странах существенно различается» ^{[30, с. 236]}. В настоящее время научное мировое сообщество серьезно озабочено проблемой коррупции, так как она «считается угрозой общественному порядку, поскольку нарушает идеи равенства и справедливости» ^{[31, S. 154]}. В этой связи большое значение имеет изучение опыта тех стран, в которых масштабы коррупции удалось минимизировать до уровня, не беспокоящего общественность.

Например, Сингапур сегодня – страна, в которой коррупционные правонарушения практически полностью ликвидированы. Если проанализировать систему мер государственной политики правительства Сингапура, осуществление которой привело к такому результату, то в числе других факторов мы выясним, что заработная плата местных «коррупционно устойчивых» государственных служащих эквивалентна среднему уровню дохода успешных банкиров или адвокатов ^{[10, с. 126]}. Посмотрим на другие страны – в последние годы в Грузии отмечаются положительные результаты в сфере противодействия коррупции. Если в 2003 году коррупцией были пронизаны практически все сферы жизни Грузии, а полиция считалась самой коррумпированной государственной структурой, то в настоящее время в ежегодном рейтинге «Transparency International» Грузия поднялась с 83-го на 35-е место. В числе мер, предпринятых правительством Грузии в отношении сотрудников правоохранительных органов, в первую очередь следует отметить 10-кратное увеличение зарплаты её новых сотрудников ^{[6, с. 16]}.

Таким образом, очевидно, что задача формирования антикоррупционной направленности личности не может быть успешно решена без грамотного психологического обоснования и комплексного воздействия государства на все сферы общественной жизни.

Выводы

Коррупция представляет собой социальное явление, включающее в себя экономический, юридический, социальный, управленческий, этический и политический компоненты. Причины, порождающие коррупцию, также сложны и многообразны. Поскольку не секрет, что коррупция в России приобрела системный характер, то и меры по успешному противодействию коррупции должны также иметь комплексный характер и базироваться на строгой научной основе. Соглашаясь с позицией отечественных авторов, считаем, что формирование антикоррупционных нравственных ценностей подрастающих поколений должно быть одним из приоритетных направлений противодействия коррупции.

С учетом проведенного нами анализа отечественных и зарубежных научных источников считаем возможным предложить следующее определение понятия «антикоррупционная направленность личности» – это динамическая система, включающая в себя совокупность потребностей, мотивов, установок и ценностей личности, являющаяся составной частью её мировоззрения и обуславливающая способность человека следовать нормам закона и нравственности в коррупционно-провоцирующих ситуациях. Разумеется, предложенное нами определение не является идеальным, вполне возможны и другие толкования.

Полагаем, что исследование путей и способов формирования антикоррупционной направленности личности не должно быть односторонним, упускающим из виду объективные социокультурные и экономические закономерности сегодняшнего дня. К сожалению, социальная среда, существующая на сегодняшний момент в России, является психологическим фактором, который скорее препятствует формированию антикоррупционной направленности личности наших сограждан, так как мы живем в «обществе потребления», характеризующемся превалированием материальных, а не нравственных ценностей.

Результаты проведенного исследования подтверждают необходимость интенсивной и многоплановой работы как в области повышения уровня нравственной и правовой культуры нашего общества, так и в сфере совершенствования законодательства и государственной социальной политики, направленной на повышение уровня жизни населения. Надеемся, что в недалеком будущем будет создана психологическая теория формирования антикоррупционной направленности личности, которая будет способствовать созданию в нашей стране высокоэффективной и разноплановой системы противодействия коррупции во всех сферах общественной жизни.