Народная одежда в жизни общества

Шигурова Татьяна Алексеевна доктор культурологии, кандидат исторических наук профессор, кафедра культурологии и библиотечно-информационных ресурсов, Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева 430010, Россия, Мордовия область, г. Саранск, ул. Серова, 3 Shigurova Tat'yana Alekseevna Professor of the Department of Cultural Research and Library Information Resrouces at N. P. Ogarev's Mordovia State University 430010, Russia, Mordovia region, Saransk, Serova str., 3 shigurova_tatyana@mail.ru Другие публикации этого автора

Введение

Традиционный костюм мордвы мокши и эрзи – сложная многоуровневая система, обладающая оригинальным собственным языком, способным создавать тексты культуры. Семантика глубинных смысловых оснований элементов костюма вновь переосмысливается предназначением вещи конкретному носителю и выполняемой функцией в повседневной культуре этноса. Отсутствие письменности способствовало регулярному воспроизведению духовной культуры этноса в разнообразии кратковременных устных форм, выражавших специфику представлений народа об окружающем мире (см.:^[20]). Изучение традиционной одежды мордвы че­рез призму ее социального бытования концентрирует внимание на человеке – создателе и носителе костюма, позволяет рассмотреть его отношение к одежде и отдельным элементам, использованию в повседневности. Важным является понимание фактора влияния костюма на взаимоотношения между людьми.

Сведения о женском костюме мордвы-мокши и мордвы-эрзи накапливались с середины ХVIII века благодаря экспедициям ученых-путешественников И. Г. Георги, П. С. Палласа (см.: ^[11]). Интерес к нему возрастает в конце ХIХ и в первой половине ХХ веков, что представлено в работах В. Н. Майнова, И. Н. Смирнова, А. О. Гейкеля, Н. И. Спрыгиной, М. Т. Маркелова, Т. А. Крюковой, Н. И. Гаген-Торн, В. Н. Белицер (см.: ^{[14, 24, 8, 15, 23, 7, 5, 4]}). Исследование традиционного мордовского костюма в общественной жизни свидетельствует о его способности транслировать информацию о культуре, рождающей тексты, о народе и конкретном человеке ^{[20, 21]}. Выбор каждого отдельного элемента в костюме был не случаен, а тесно связан с традициями, ценностями культуры, что определяло его использование в обрядовой сфере (см.: ^{[19, 22]})

Функционирование традиционного костюма в повседневной и обрядовой культуре этноса, способствовало неоднократному повторению ступеней восприятия, оценивания, осмысления (см.: ^{[6, с. 287–290]}). Начиная с процесса производства деталей одежды, сочетающего в себе выбор и изготовление материала, орнамента, колорита, особенностей кроя и последующей манеры ношения, происходило проникновение предмета в духовный мир человека, укреплялась связь с духовной деятельностью создателя, носителя, его мировоззрением, ценностно-значимыми явлениями в жизни и обществе (см. ^{[16, 17, 20]}).

Основная часть

Мордовские крестьяне считали, что одежда была дана человеку богом; мокшане представляли богиню воды Ведень-азыраву сидящей на берегу реки, где она плела нити, осмысливаемые в том числе, как нити человеческой судьбы (см.:^{[8, с. 20]}). Водная стихия считалась основой мирозданья, в которой всевышним богом была создана земля и все живое вокруг ^{[9, с. 116]}. Созидательная деятельность Ведень-азыравы (Ведь-авы), определяемая как прядение, отражалась в качестве результата, т. е. в качестве нити, которая могла быть, например, короткой, некрепкой, или длинной и прочной. Именно к Ведь-аве обращались мордовские женщины при бесплодии, а также для ослабления родовой боли и защиты новорожденного. Именно она «дарила» родителям сыновей и «бросала» дочерей, способствовала умножению домашних животных и птицы, одновременно покровительствуя пряхам.

Все процессы, связанные с изготовлением одежды, включая плетение и ткачество, являлись у мордвы исключительно женской обязанностью. Наблюдая необходимость запаса одежды для каждого члена семьи, женщина планировала свою деятельность в соответствие с традицией, соблюдая нормы, правила, запреты этнокультуры (см.: ^[21]). Механизмы традиции способствовали сохранению чрезвычайно важных для существования человека на территории Восточной Европы процессов создания вещи, которые были разработаны в далеком прошлом и поэтому имеют общие черты, характерные для многих народов Среднего Поволжья. Навыки, мастерство распространялись на результаты плетения, прядения, ткачества, крашения, шитья, на элементы костюма и регулярно анализировались оценивались обществом. У мордвы-мокши, например, сохранились следующие приметы: «Если на гребне оставишь недопряденную кудель – обметает губы»; «Если в пятницу будешь прясть – ослепнешь»; «Если женщина начнет ткать и в дом первой войдет светлая женщина – полотно будет белое, если черная – темное» ^{[11, c. 67, 78]}.

Новое изделие, холст, по мнению крестьян, обладали продуцирующими качествами, их использовали в обычаях и обрядах. Бытовала примета: «Если в дом придет новый жилец, надо к ножкам стола привязать лоскутки новой ткани, чтобы Юрхтава умножила богатство хозяев» [Там же, с. 53]. Роль базовых процессов трудовой деятельности для коллектива зафиксирована в пословицах: «Без клиньев одежду не сошьешь»; «Как сошьешь, так и наденешь»; «Не будет ни утка, ни сновалки — не будет ни рубашки, ни заплатки»; «Что сошьешь, то и носишь» (см.: ^{[10, с. 64]}) и др.

Реалии повседневности мордовских крестьян были наполнены тяжелым физическим трудом: «вся жизнь их проходит в неутомленных трудах, и источник богатства и изобилия есть не что иное, как только земля, руками их обработанная» ^{[13, с. 110–111]}. Будничная одежда, в первую очередь, выполняла утилитарные функции, защищая человека от неблагоприятных воздействий внешней среды, обеспечивала свободу движений во время движения или работы.

Повседневная одежда мордовского крестьянина состояла из белой холщовой рубахи панар, украшенной по вороту и подолу вышивкой из шерстяных нитей, подпоясываемой плетеным поясом, холщовых портов и лаптей. Праздничной обувью служили сапоги. Головные уборы мужчин в зависимости от сезона изготавливали из кожи и меха, домашнего холста или сукна. В основном в Среднем Поволжье была распространена катанная из шерсти коричневая шляпа с небольшими полями – «гречневик», с середины XIX века стали носить барашковые или овчинные шапки – малахаи, а летом – картузы и фуражки. В письменных источниках упоминаются весенне-летние головные уборы в виде высокого колпака: летом – из холста, зимой – из сукна, войлока, мерлушки или овчины. В осенне-зимний сезоны в качестве верхней одежды использовались армяки из домашнего сукна, полушубки, в сильные морозы сверху надевали тулупы.

В архиве Русского географического общества есть описание повседневной одежды мокшанской женщины села Адашево Инсарского уезда Пензенской губернии Я. И. Боголюбовым, упоминавшим посконную белую рубаху с вышивкой разноцветной шерстью на плечах, рукавах, спине и подоле, перевязку из белого полотна с красными полосами на концах, головной убор сороку ^{[1, л. 9–10]}. Необходимо отметить, что фиксированию повседневной одежды и ее анализу краеведы, первые исследователи не уделяли внимания, поэтому сегодня сложно представить визуальные источники всех локальных вариантов костюма.

Многолетнее исследование музейных коллекций традиционного мордовского костюма позволяет предполагать, что главным назначением его являлась рациональная адаптация человека к образу жизни, соответствие условиям труда и важнейшим физиологическим потребностям, поддержание стабильной жизнедеятельности. Повседневная одежда демонстрировала ослабление возрастной функции: «...в будни и бабы, и девки, и старухи ходят в одних испачканных панарах, голову повязывают только холстовыми платками, в холод – в старых зипунишках» ^{[2, л. 5]}. Крестьяне считали важнейшей функцией защиту организма от холода или жары: «В теплой одежде кости не ломит» ^{[10, с. 64]}.

В будни практичное мордовское население довольствовалось минимум одежды, поэтому бытовала поговорка: «Он обут-одет, он и наряжен» [Там же, с. 64]. Не стеснялись использовать элементы старой поношенной одежды, считая: «С хорошей одеждой и плохая нужна [Там же, с. 64]. Например, в селе Скафтым Кузнецкого уезда Саратовской губернии по материалам Архива РГО бытовало весьма скромно представленное мужское одеяние: «Худая шуба и плохой халат самообработанного сукна составляет его всегдашнюю одежду. Простая ветхая шапка на здешнем мордвине доказывает, что она ему служит больше 6 лет; он с охотой носит и такую» ^{[3, л. 9]}.

Уникальность и особая ценность традиционного мордовского костюма для человека определялись рукотворностью его элементов и тесной взаимосвязью с личностью изготовителя. По мнению народа, предмет одежды, созданный близким человеком с любовью, способен помочь в сложной ситуации и обладает магической силой. В мордовском языке существует словосочетание оймень лембе (душевное тепло) для выражения эмоционального отношения к вещи, изготовленной любящим человеком (см.: ^[18]).

Можно говорить о том, что происходит параллельное прикосновение детали одежды к телу и к душе носителя, постепенно она приобретает дополнительное значение, обогащается ее собственная история, увеличиваются функции, выполняемые в культуре. Таким образом, элементы традиционного костюма получают смысловое наполнение уже в процессе создания. Творческая активность мастерицы преобразуется в предмете благодаря внимательному наблюдению и оценке общества в конкретный результат ее деятельности. Сложные социокультурные процессы отражены в ментальности народа, сохраняющей представления о наиболее ценных качествах человека: «Тупыми пальцами иголку не возьмешь»; «Не наряд красит человека, а умелые руки»; «Без знания и лапоть не сплетешь» ^{[10, с. 66–68]}.

Следующий этап существования костюма заключается в его использовании носителем, имеющим собственные особенности: пол, возраст, социальный статус, субэтническая принадлежность, определяющие многообразие смыслового содержания. Важное значение имеет соответствие вещи собственным целям человека, а также правилам, распространенным в культуре. Народные пословицы фиксируют негативное восприятие окружающими случаев нарушения норм и запретов в использовании одежды: «Наизнанку одежду оденешь – весь день пойдет шиворот-навыворот»; «Одежду наизнанку оденешь – побьют» ^{[10, с. 217]}; «Мыши погрызут платье – не к добру»; «На стол шапку не кладут – к болезни»; «В день выгона скота не шьют – скот зачервивеет»; «Если на посев проса сеятель придет в старых портках, будут сорняки» ^{[11, с. 60, 67, 71]}.

Наиболее сложные процессы преобразования, обогащения содержания текста костюма связаны с восприятием костюма социумом. Внешний вид человека свидетельствовал окружающим не только его сиюминутное состояние или настроение, но служил определением внутренних качеств. Бытовало выражение: «Какая у него натура, такая и шкура» ^{[10, с. 64]}. Односельчане оценивали видимый образ, обращая внимание на комплексное сочетание знаковых средств (крой, материал, манера ношения, цветовые сочетания, украшения, звук). Их использование в будничном варианте минимально, поскольку эстетическая функция была слабо выражена. Главное украшение мордовской одежды – вышивка располагалась узкой полосой по вороту, рукавам и подолу рубахи, среди съемных украшений присутствовали застежка «сюлгама» и одна нитка бус. Более значимыми для крестьян были нравственные качества человека: «Красота не в парче, красота в добром сердце»; «Красота не в глазах, а в благородном сердце» [Там же, с. 39].

Заключение

Анализ использования традиционного мордовского костюма в повседневности убеждает в приспособленности его к наиболее заметным изменениям природы, к сложным ситуациям крестьянского труда и быта; выполнении им, прежде всего, защитной и практической функции. Вместе с тем, функционирование костюма в обществе обнаруживает тесную взаимосвязь материальной и духовной культуры. Уже в процессе создания деталей одежды, когда происходило осмысление выбора и обработки материала, особенностей кроя, определение цвета и орнамента вышивки, начиналось проникновение предмета в духовный мир человека, укреплялась связь с духовной деятельностью создателя и носителя, с его мировоззрением, ценностно-значимыми явлениями в жизни и обществе. Содержание текста костюма определяется основной социальной функцией костюма в конкретный период времени. Нюансы интерпретации вносили изменения в семантику традиционного костюма.