Комментарии к региональному художественному тексту как средство приобщения учащихся к истории, культурным традициям и духовным ценностям родного края (на материале сказок С. Г. Писахова)

Михеева Галина Владимировна кандидат педагогических наук доцент, кафедра педагогики, Северный (Арктический) федеральный университет имени М. В. Ломоносова 163002, Россия, г. Архангельск, ул. Набережная Array Северной, 17 Mikheeva Galina Vladimirovna PhD in Pedagogy Associate Professor of the Department of Teaching at Northern (Arctic) Federal University (NArFU) 163002, Russia, g. Arkhangel'sk, ul. Naberezhnaya Array Severnoi, 17 g.mikheeva@narfu.ru Другие публикации этого автора

Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований и Правительства Архангельской области «Русский Север: история, современность, перспективы» в рамках научного проекта № 17-16-29005 «Комментарий к художественному тексту как средство приобщения школьников к истории, культурным традициям и духовным ценностям Русского Севера (на материале сказок С. Г. Писахова)».

Традиционно в филологии под комментарием понимается жанр научного исследования, «толкование, разъяснение текста литературного памятника» ^{[10, с. 163]}. В отечественной филологической науке во второй половине двадцатого века проблема комментирования художественного текста в целях его полного, всестороннего понимания читателем активно разрабатывалась в трудах Д. С. Лихачева, Ю. М. Лотмана, С. А. Рейсера, Б. В. Томашевского и др. Исследователи подчеркивали, что сложности, возникающие при восприятии литературного текста, особенно ушедших эпох, связаны не только с языковыми фактами, но и с фактами экстралингвистическими. Для того времени традиционными считались следующие виды комментариев: текстологический, историко-литературный, биографический, реальный и лингвистический ^{[10, с. 163]}.

В последние десятилетия разработаны новые виды комментариев, применяемые при изучении, исследовании художественного текста: интегративный культурологический (Н. Ю. Русова), лингвоисторический (Л. А. Лисина), социокультурный (С. Г. Тер-Минасова). Появление новых видов комментариев свидетельствует об актуальности совершенствования методологии и методов комментирования художественных текстов. Необходимость разработки и научная ценность комментариев подкрепляется их прикладным значением: предназначенностью не только исследователям, но и читателям самого широко круга, в том числе иностранным, которые, освоив словарь произведения и осмыслив экстралингвистический контекст, смогут полноценно воспринять содержательную, идейную и художественную глубину произведения.

Комментирование литературного произведения является одним из методов изучения литературы в школе ^{[11, с. 134]}. Актуальность этого метода в современном литературном образовании отмечается многими исследователями ^{[3, 20, 21]}. О необходимости и значении комментирования в школьной практике очень точно написал С. В. Федоров: необходимость связана с преодолением «дистанции, отделяющей современного читателя-школьника от литературного произведения, рассматриваемого на уроке, и от исторически и эстетически обусловленного литературного процесса»; значение заключается в том, что «…комментирование текста способствует преобразованию “чужого” по отношению к художественному произведению читателя в “своего” и подключает его к “силовому полю” этого произведения» ^{[20, с. 93]}. В помощь учителю изданы подробные комментарии к ряду знаковых произведений русской классической литературы: Ю. М. Лотман «Роман А. С. Пушкина “Евгений Онегин”. Комментарий», В. А. Мануйлов «Роман М. Ю. Лермонтова “Герой нашего времени”. Комментарий», Е. С. Смирнова–Чикина «Поэма Н. В. Гоголя “Мертвые души”. Комментарий» и др.

В периодических изданиях имеется значительное количество научных статей, содержащих комментарии к художественным текстам разных жанров, изучаемым в школе, методические рекомендации по организации учебной работы с комментариями. Заслуживает внимания методика культурологического комментария художественных текстов, разработанная Н. Ю. Русовой. Культурологический комментарий рассматривается автором как эффективный способ формирования общекультурной компетентности учащихся, активизации их творческого потенциала ^[17]. Представляют интерес и рекомендации педагогу по отбору элементов текста, подлежащих комментированию, сформулированные Е. С. Богдановой ^[3]. По мнению исследователя, в рамках социокультурного комментария необходимо обращение к следующим составляющим: 1) фрагментам текста, имеющим незнакомый для учащихся социально-исторический или культурный контекст; 2) сложным синтаксическим конструкциям, связанным с устаревшими грамматическими нормами; 3) аллюзиям, намекам, иносказаниям, аллегорическим фразам, метафорам, окказионализмам; 4) диалектной и заимствованной лексике; 5) интертекстуальным элементам; 6) элементам, репрезентирующим эмоции и чувства героев, которые по каким-либо причинам непонятны школьникам ^{[3, с. 96]}.

В данной статье рассмотрены вопросы разработки комментариев к региональному художественному тексту и приемы работы с комментариями в рамках литературного образования подрастающего поколения. Названные вопросы разработаны на примере сказок С. Г. Писахова. Выбор произведений, специфика их комментирования определяется следующими факторами. Во-первых, сказки С. Г. Писахова являются ярким явлением региональной литературы, под которой понимаются произведения «писателей, концентрирующих свое внимание на изображении определенной местности (обычно сельской) и людей, ее населяющих» ^{[9, с. 864]}. Во-вторых, «жанровой самородностью» ^{[6, с. 7]} произведений писателя, своеобразием его художественного метода, в котором сочетаются формы народной смеховой культуры, поэтика фольклора, реалистическое бытоописание и романтические тенденции. В-третьих, оригинальностью языка писателя, которую отмечали все исследователи творчества писателя: «что ни слово, то открытие, ни одной затертой безликой фразы» ^[12]. Следует отметить, что комментарии рассматриваются нами как педагогическое средство, направленное на приобщение учащихся (как проживающих в регионе, так и за его пределами) к истории, культурным традициям и духовным ценностям Русского Севера как историко-культурной области России, поэтому особое внимание уделяется элементам текста, репрезентирующим историко-культурную и ценностную информацию. Также, мы полагаем, что комментарии помогут тем, кто, ориентируясь на сказки как развлекательных жанр, не сразу способен обнаружить художественную и идейную глубину произведений С. Г. Писахова.

Разработка комментария в образовательных целях — процесс трудоемкий, но очень интересный. Вначале проводится анализ с целью определения элементов текста, подлежащих комментированию. Затем определяется объем, детали, степень подробности содержания комментария. На этом этапе важно правильно оценить эрудицию, подготовленность читателей, для которых будут предназначены комментарии. Актуальным в этом отношении остается замечание С. А. Рейсера: «…Несоответствие типа комментария читательскому уровню вызывает у читателя законное раздражение. В одном случае он будет почти оскорблен неуместным и примитивным для него толкованием (“за кого меня считают!”), в другом отвернется от трудного для него разъяснения (“очень уж мудрено написано”). В итоге одна часть недовольна чертами упрощения, а другая — академизма» ^{[16, с. 161]}. Следовательно, к одному и тому же элементу текста могут быть даны различные комментарии: в одном случае это будет популярное изложение, в другом — научно обоснованное рассуждение. Специфика комментария будет определяться и его местом в учебном процессе: на уроке — до или после восприятия художественного произведения; во внеурочной самостоятельной деятельности — в рамках группового или индивидуального исследовательского задания, в ходе подготовки доклада и т. п.

В школьной практике, по нашему мнению, целесообразно использовать социокультурный комментарий, который позволяет приблизить современное поколение учащихся к пониманию особенностей культуры и мировосприятия поколений предшествующих. Социокультурный комментарий предполагает, что толкование устаревших и диалектных слов проводится с учетом экстралингвистического и лингвокультурологического аспектов; разъяснение аллюзий, реалий, исторических фактов осуществляется с позиции социокультурного подхода. В рамках этого подхода также расматриваются особенности языка и художественного метода писателя. В качестве примеров представим комментарии к элементам текстов, которые, полагаем, необходимы для полноценного понимания содержания и художественных особенностей сказок С. Г. Писахова. Рассмотрим эти элементы последовательно, сначала комментарии к отдельным словам, затем к фрагментам текста.

1. Диалектные и устаревшие слова, обозначающие процессы жизнедеятельности человека, служащие названиями обыденных предметов и явлений. Комментарий таких единиц сводится к толкованию значения слов на основе сведений, представленных в областных словарях, в словарях народных говоров и подобного рода изданиях.

«Я хошь ухом не воймую, да глазом вижу!» («Морожены песни»). ^[14].

Во́ймовать, во́ймую (диал.) — 1. Понимать, соображать, думать, догадываться. 2. Чувствовать, ощущать ^{[1, Вып. 5, с. 30]}.

«Посулила еще на спутье забежать поругать» («Морожены песни»).

Посули́ть (устар.) – обещать.

На спу́тье (диал.) – (зайти к кому-л.) по пути, мимоходом ^{[18, Вып. 40, с. 294]}.

2. Диалектные и устаревшие слова, обозначающие предметы, явления, связанные с историей, бытом, традициями народа, проживающего в регионе. Такие наименования требуют краткого или развернутого комментария с привлечением исторических, культурологических, этнографических сведений.

«На конек затейно слово с прискоком скажут» («Морожены песни»).

Комментарий. С. Г. Писахов создает необычный образ: слово, сказанное на крепком северном морозе, замерзает, его не слышно, но видно. Слова-льдинки в зависимости от вложенного в них смысла, эмоций имеют различный внешний вид. "Затейно, с прискоком" слово — красивая, затейливая ледяная фигурка, способная украсить самую высокую часть избы — конёк. Конёк — в русском деревянном зодчестве скульптурное завершение охлупня в виде коня. О́хлупень — бревно с желобом по всей длине, венчающее крышу. Желоб прижимал верхние стыки двух скатов крыши. Образ коня имел магическое значение в строительной обрядности Русского Севера. Крыша дома уподоблялась небосклону, не случайно на фронтонах укреплялось резное «солнце». Солнце — пожелание богатого урожая, благополучия хозяевам; конь – символ движения солнца. Дом, украшенный головой коня, становился своего рода оберегом, который хранил семью от бед и несчастий, от злых духов. Традиционно охлупень с коньком для дома делал лично глава семьи. Конек никогда не украшал крыши бань, считавшихся нечистым местом ^[13].

3. Топонимы. Эти единицы требуют комментирования, поскольку географические объекты отдельных регионов, как правило, не известны широкому кругу читателей. В первую очередь из имеющихся в текстах топонимов следует комментировать те, которые связны с историей края, историей страны.

«…В Соломбале в гавани корабли стояли длинными рядами…» («Соломбальска бывальщина»).

Комментарий. Соломбала — исторический район Архангельска. В 1963 году Петр Первый учредил Архангельское адмиралтейство и постановил заложить в Соломбале верфь, ставшую колыбелью российского торгового и военного флота. Осенью этого же года на Соломбальской верфи Петром Первым лично заложен фрегат «Святой апостол Павел», который в 1964 году спущен на воду в присутствии царя. На протяжении почти двух веков верфь являлась одним из крупнейших центров парусного судостроения. В Соломбале имелся рейд для стоянки судов, которые приходили в Архангельск из Норвегии, Англии, Голландии и других стран.

Поскольку сочетание реального и фантастического — жанровая особенность литературных сказок, возникает необходимость дополнительных пояснений в случае придания автором фантастических характеристик реальным географическим объектам.

«…Река наша Двина в узком месте тридцать пять верст, а в широком — шире моря» («Не любо — не слушай»).

Комментарий. Речь идет о Северной Двине — крупнейшей судоходной реке на севере Европейской части России. Свое начало Северная Двина берет в месте слияния рек Сухона и Юг у города Великий Устюг, течет на север и впадает в Белое море. Ширина устья реки вблизи Архангельска в среднем составляет 600–800 метров, а возле поселка Уемское (ранее село Уйма) ширина Северной Двины достигает двух с половиной километров. Верста — русская старинная мера длины, равная 1,0668 километра. По словам рассказчика, ширина Северной Двины «в узком месте» — более тридцати семи километров. Используя гиперболу, рассказчик с самого начала повествования дает понять, что речь пойдет о выдающихся, неординарных явлениях и событиях. Этот прием создает зримый, величественный образ реки и свидетельствует о чувстве гордости рассказчика за свою родину.

4. Окказионализмы. Как отмечалось выше, язык сказок С. Г. Писахова отличается оригинальностью, свежестью наименований; слова писателя живые, одухотворенные, «у всякого слова свой вид, свой цвет, свой свет» ^{[14, с. 28]}. Многочисленны тонкие характеристики «слова»: «кисло слово», «затейно слово», «выворотны слова», «светлым словом», «с улыбчатыми словами», «загогулина словесна», «слова громоотводные» и др. О себе С. Г. Писахов писал: «С детства я был среди богатого северного словотворчества. В работе над сказками память восстанавливает отдельные фразы, поговорки, слова» ^{[14, с. 23]}. Писатель продолжает традиции поморских сказителей и «творит» слова. Авторские неологизмы в сказках присутствуют в большом количестве, например: «деревянность», «скрозьземном», «поклонненьки» (от «класть поклоны»), «вполпросыпа», «истуканствовал», «выотдыхался», «расстревенились», «далекострельно» и др.

Работа с окказионализмами, как правило, проводится при анализе языка произведений. Но отдельные из авторских неологизмов, по нашему мнению, требуют комментариев, например: «инстервенты», «истуканствовал», «выфрунтился», «мусленым» (карндашом) и др.

«Как наши бабы стирано белье развесят для просыху, вышиты рубахи, юбки с вышитым оподольем, тою же минутой инстервенты сопрут — и перечить не моги» («Инстервенты»).

Комментарий. Этимологически неологизм «инстервенты» связан с понятием интервенции — вмешательством одного или нескольких государств в дела другого государства с целью устранения негодного политического режима или поддержки одной из сторон в гражданской войне ^[4]. В августе — сентябре 1918 года в порту Архангельска высадились английские, французские, американские военные. Формальная цель экспедиции — защита городских складов с военным снаряжением, поставленным Антантой в годы Первой мировой войны. Присутствие иностранных военных в Архангельске продлилось всего год. Оценка причин, событий, результатов этого периода до сих пор является дискуссионной как со стороны отечественных, так и зарубежных исследователей. Период интервенции совпал с активными действиями противоборствующих сторон, участвующих в гражданской войне: теми, кто поддержал революцию 1917 года и теми, кто стал противником революционных преобразований. Массовые аресты, расстрелы, грабежи, преследования и произвол с обеих сторон, жестокость соотечественников друг к другу, вмешательство иностранных союзников — все это создавало удручающую атмосферу того времени. Тех, кто принимал непосредственное участие в насилии и разбое, С. Г. Писахов и назвал «инстервентами», контаминируя в семантике окказионализма значение слов «интервент» — участник интервенции и «стервенеть» — приходить в состояние крайней ярости, неистовства, ожесточения.

5. Выразительные средства, связанные с особенностями природы, региона, деятельностью его жителей, — метафоры, гиперболы, сравнения и др. Поэтические образы, созданные С. Г. Писаховым, проникнуты любовью к родному Северу, уважением к землякам–труженикам и бесподобны по своему языковому воплощению.

«У нас летом солнце-то не закатыватся: ему на одном месте стоять скучно, ну, оно и крутит по небу. В сутки раз пятьдесят обернется, а коли погода хороша да поветерь, то и семьдесят…» («Не любо — не слушай»).

Комментарий. Яркой особенностью сказочного творчества С. Г. Писахова является гиперболизация. Многочисленное кружение незакатного солнца по небу — динамический образ белых ночей. Белые ночи — светлые ночи в северных широтах в июне, когда вечерняя заря сразу сменяется утренней и не возникает ночной темноты.

По́ветерь и пове́терь (диал.) – попутный ветер ^{[18, Вып. 27, с. 233]}.

Мокреть – сырая, ненастная погода.

6. Аллюзии. Аллюзия — стилистический прием, указание или намёк на известный исторический, культурный или политический факт.

«…Архангельскому народу нельзя запретить — из веков своевольны» («Царь в поход собрался»).

Комментарий. В данном контексте значение слова «своевольны» отличается от общепринятого, негативного. Здесь «своевольны» — значит «обладающие своей, собственной волей, не подчиняющие чужому указу». Как отмечал В. Н. Булатов, ученый–историк, знаток Русского Севера, в Поморье издавна витал дух вольности и товарищества, коренные жители никогда не знали крепостного права в его классической форме ^{[5, с. 7]}. Путешественники, этнографы также часто отмечали привлекательные качества жителей Русского Севера: чувство собственного достоинства, артельность, щедрость, уважение друг к другу, отзывчивость.

В сказках С. Г. Писахова по закону жанра присутствуют аллюзии, связанные с мифическими, фольклорными и фантастическими образами, которые не всегда или не сразу понятны современному читателю, поэтому к ним тоже необходим комментарий.

«Я под Уймой в разных местах дыр навертел, а в дыры ветров натолкал. Уйму ветрами вызняло высоко над землей. С высоты широко видать» («На Уйме кругом света»).

Комментарий. Деревня превращается в летучий корабль. Образ летучего корабля присутствует в общеславянском фольклоре, в русском он известен по одноименной сказке. Этот образ символизирует стремление человека к движению, к развитию, в первую очередь духовному, что и происходи с героями в конце путешествия. Также этот образ трактуется как символ надежды, мечты, устремленности в будущее.

7. Интертекстуальные элементы. Нами разделяется позиция Н. В. Иванова, согласно которой интертекст является универсальным механизмом культурной памяти, поскольку в нем не только констатируется прошлый опыт, но и осуществляется его продолжение и развитие, постоянное переосмысление прошлого опыта через настоящее. К языковым формам интертекстуальности Н. В. Иванов относит паремии и фразеологизмы ^{[8, с. 47]}.

«От начальства приказ был дан: запасны шапки брать, чтобы было чем японцев закидывать, ружей, мол, на всех не хватит» («Мобилизация»).

Комментарий. Данный отрывок содержит указание на известный фразеологизм «закидать шапками», значение которого «победить врагов без особых усилий, благодаря своей многочисленности». Фразеологизм имеет яркую ироническую окраску. Это выражение активизировалось в период русско–японской войны. В начале войны в прессе потешалась над японскими войсками, уверяя, что русская армия легко одолеет врага. Однако неподготовленность России к войне привела к поражению, и тогда оборот сделался ироническим определением глупой самонадеянности и бравады. Первоначально же это известное на Руси выражение воспринималось совершенно серьезно и обозначало численное превосходство над противником ^{[2, с. 634]}.

К интертекстуальным элементам также относят эпиграфы, реминисценции, цитаты и др.

«У нас ветер малых робят в люльках качал, про это и в песне поют:

В, няньки я тебе взяла Ветер...» («Ветер про запас»).

Комментарий. Здесь упоминается стихотворение поэта девятнадцатого века Аполлона Майкова «Колыбельная».

«Спи, дитя мое, усни!

Сладкий сон к себе мани:

В няньки я тебе взяла

Ветер, солнце и орла…»

С. Г. Писахов «обрывает» цитату, акцентируя внимание на слове «ветер». И для этого есть основания. К основным видам деятельности жителей Архангельского Севера относились рыболовство и морские промыслы. В связи с этим формировалось особое отношение к ветру, который «поморской жизнью заправляет» ^{[7, с. 87]}. Различая ветер по направлению, скорости, температуре и другим характеристикам, поморы употребляли более сорока наименований ветра. Например, «шелоник» — западный или юго-западный ветер, являлся предвестником шторма; «отно́сной» — ветер, дующий с берега в море. Ветер воспринимался как одухотворенная стихия, что отражено в паремиях, присловьях: «в один ветер», «Припади-ко ветерка, у нас лодка не ходка».

8. Исторические детали быта, традиционного уклада семьи, общины в регионе.

«…у бани весь перед от дыму закоптел» («Уйма в город на свадьбу пошла»).

Комментарий. В зависимости от вида топки в русской традиции различали белые и черные бани. Закопченная передняя стенка характерна для бань, которые топили по-черному. Как таковой печки с дымоходом и трубой в бане по-черному нет. В избушке расположен очаг с кучей камней, которые нагреваются от огня и аккумулируют жар. Дым уходит через отверстие в потолке и приоткрытую дверь, поэтому потолок, внутренние стены и внешняя стена с дверью всегда закопчены, покрыты густым налетом сажи. Черная баня — мистическое пространство, в них ворожеи готовили отвары и зелье, а девушки устраивали гаданья. Велико было значение бани и в свадебных обрядах Русского Севера. Бани по–черному до сих пор сохранились в северных российских деревнях.

9. Историко-культурные факты, имеющие значение для культурного развития школьников, для приобщения к истории и культуре родного края, страны.

«Соборна колокольня за пожарну каланчу взамуж идет» («Уйма в город на свадьбу пошла»).

Прототипом невесты в сказке С. Г. Писахова, по нашему мнению, стала колокольня кафедрального Свято–Троицкого собора. Архангельск, основанный в 1584 году, развивался и как морской порт, и как центр кораблестроения, и как средоточие православной культуры. Знаменит был город своими соборами — главными храмами города, которые отличались монументальностью форм: собор Михайло–Архангельского монастыря, кафедральный Свято–Троицкий собор, Соломбальский Морской Спасо–Преображенский собор. К сожалению, ни один из памятников архитектуры не сохранился: все они были разрушены в конце двадцатых — начале тридцатых годов XX века, их изображения остались на фотографиях и рисунках.

Место, на котором был построен каменный Свято-Троицкий собор, по преданию, было указано царем Петром Первым во время его пребывания в Архангельске в 1702 году. Собор был заложен в 1709 году, его строительство завершилось в 1743 году. Пятиглавый собор стал самым высоким зданием Архангельска. Его размеры для того времени были весьма внушительны: 22 сажени в длину, почти 12 — в ширину; высота всего собора от основания до вершины креста самой высокой из пяти глав – 24 сажени (что соответствует высоте современного шестнадцатиэтажного дома).

Уникальным украшением храма была внешняя настенная роспись — две фрески на восточной стороне храма. В соборе хранились исторические ценности: флаги и пушки, взятые у шведов в бою под Новодвинской крепостью; деревянный крест Петра Первого, вытесанный в память за чудесное спасение в бурю во время путешествия в Соловецкий монастырь. В настоящее время крест находится в экспозиции Архангельского краеведческого музея ^{[15, 19]}.

В 1773 году была выстроена многоярусная колокольня. По традициям северного зодчества она стояла отдельно от храма. Белая соборная колокольня отличалась архитектурной выразительностью, величавостью и стройностью силуэта (Когда рассматриваешь колокольню на старых фотографиях, действительно, возникает ассоциация с образом невесты — М.Г.). Колокольню венчал позолоченный шпиль. На соборной колокольне было установлено 19 разных по величине колоколов. Самый большой колокол весил 500 пудов (8 тонн) и, по свидетельству современников, отличался «особенною благозвучностию» (19, с. 20). Сейчас на месте, где раньше стоял кафедральный Свято–Троицкий собор, в сквере Архангельского драматического театра имени М. В. Ломоносова, установлен памятный знак.

Рассмотрев примеры комментариев, обозначим несколько важных моментов. Для разработанных комментариев целесообразно подобрать иллюстративный материал. Содержание комментариев можно расширить совершив реальную или виртуальную экскурсию по местам, описанным в произведениях. Учащимся можно предложить творческие задания: толкование слов с использованием различного типа словарей; объяснение метафорических фрагментов текста с прозрачной образной структурой; провести интервью с представителями старшего поколения и др.

В заключение отметим: произведения С. Г. Писахова лучше воспринимаются на слух. Художественное чтение, отражающее особенности архангельских говоров, раскрывает неповторимую прелесть сказок, в которых «слово поет, различима мелодия, ритм, и каждую фразу хочется проговорить вслух, чтобы услышать явственнее ее удивительное полнозвучие» ^[12].