Антропология моды русского зарубежья 1920-1930-х гг. на страницах эмигрантского журнала «Иллюстрированная Россия».

Дмитриев Иван Евгеньевич аспирант, кафедра этнологии, Московский государственний университет имени М.В. Ломоносова 119992, Россия, г. Москва, Ломоносовский проспект, 27, корп. 4 Dmitriev Ivan Post-graduate student, the department of Ethnology, M. V. Lomonosov Moscow State University 119992, Russia, g. Moscow, Lomonosovskii prospekt, 27, korp. 4 beauregard53@yahoo.com Другие публикации этого автора

Русское зарубежье «первой послереволюционной волны» представляет собой уникальное социо-культурное явление, оставившее значимый след в мировой истории ХХ в. В период с 1919 по 1924 гг. из России, по разным оценкам, уехало от 1,5 до 3 млн. человек ^[1], нашедших себе приют в 25 странах мира. Многие из них даже в эмиграции продолжали отождествлять себя с Россией и её национальной культурой, стремились к сохранению привычного образа жизни, характерного для дореволюционной России, старались поддерживать тесные контакты внутри своей общины, говорили на родном для них языке и т.д. Важнейшим инструментом в реализации этих коммуникационных потребностей стала эмигрантская русскоязычная пресса. Как справедливо отмечает исследователь О.И. Баркова, «печатное слово на русском языке было важным условием сохранения традиций национально-культурной идентичности, родного языка и одним из наиболее эффективных средств массовой коммуникации в среде российских эмигрантов «первой послереволюционной волны» ^{[2; 3]}.

Расцвет прессы русского зарубежья пришёлся на период 1917-1939 гг. Согласно перечню периодических и продолжающихся изданий российского зарубежья, хранящихся в библиотеках Москвы на 1991 г.: всего за это время в эмиграции появилось 322 издания разной тематики. Однако, в действительности, количество наименований эмигрантской периодики значительно превышало указанную цифру ^{[4, с. 175]}. Число издаваемых периодических изданий, их качество и разнообразие затрагиваемых тем варьировалось от страны к стране и напрямую зависело от численности, организованности и представительности эмигрантских сообществ. Среди стран с наибольшим количеством русскоязычных изданий выделялась Франция, имевшая статус неофициального центра русского зарубежья.

На протяжении 1920-1930-х гг. русская диаспора во Франции росла быстрыми темпами. По оценке О.Н. Барковой, в начале 1920-х гг. на территории Франции находилось 70 тыс. выходцев из России, на рубеже 1920-1930-х гг. - 200-250 тыс., а в конце 1930-х гг. - 100-150 тыс. человек, из которых 35-40 тыс. проживали в Париже ^[5]. Параллельно увеличивалось и количество русскоязычных изданий. В 1920 г. во Франции существовал 1 русский журнал, а в 1928 г. – уже 52 ^[2]. При этом качество эмигрантских газет и журналов не уступало французским. Большой популярностью пользовались такие издания, как «Современные записки» (1920-1940 гг.), «Звено» (1923-1928 гг.), «Последние новости» (1920-1940 гг.), «Возрождение» (1925-1940 гг.) и др.

Пресса русского зарубежья «первой послереволюционной волны» писала на самые разные темы - от политики до искусства. Однако вопросы моды, как правило, были представлены лишь фрагментарно. Определённое игнорирование модной тематики на страницах большинства изданий русскоязычной прессы было обусловлено тем фактом, что мода рассматривалась в эмигрантской среде как своеобразный вид развлечения, праздного досуга и дамской, по большей части, слабости. Редкое исключение из этих правил представлял собой издававшийся с 1924 по 1939 гг. в Париже литературный журнал «Иллюстрированная Россия», в котором вопросам моды отводилась специальная рубрика, размещавшаяся в конце почти каждого номера журнала.

Журнал «Иллюстрированная Россия» представлял собой иллюстрированное, литературно-художественное издание, печатавшееся на мелованной бумаге высокого качества. С 1 сентября 1924 г. по 15 декабря 1925 г. журнал выходил один раз в две недели, с 1 января 1926 г. - один раз в неделю. Всего было напечатано 748 номеров. Первым редактором этого журнала был его основатель М.П. Миронов, имевший за плечами солидный стаж работы в журналистике. Ещё до эмиграции он работал в петербургской газете «День», затем в газетах «Русское слово» и «Биржевые новости», редактировал киевскую газету «Наш путь». Журнал «Иллюстрированная Россия», прототипом которому послужил журнал «Огонек» (1899-н.в.), был рассчитан на самые широкие слои русской эмиграции ^{[6, с. 179.]}. В июле 1931 г. в связи с тяжелой болезнью М.П. Миронов отошёл от дел, и издание возглавил писатель А.И. Куприн. Назначение Куприна было чисто имиджевым ходом: имя известного российского писателя должно было привлечь читателей. «Суть в том, что в редакции я самый последний и почти ничего не стоящий винт» ^{[7, с. 153]}, - жаловался Куприн И.С. Шмелеву. А.И. Куприн пробыл главным редактором до июня 1932 г., когда журнал был выкуплен промышленником и финансистом Б.А. Гордоном. В 1939 г. новый владелец закрывает «Иллюстрированную Россию» в связи началом Второй мировой войны в Европе.

Среди тех, кто работал в журнале можно найти немало известных фамилий. Так, обложки издания оформляли знаменитые русские художники Ф.А. Малявин, К.А. Коровин, А.Е. Яковлев, Б.В. Зворыкин, Ф.С. Рожанковский, И.Я. Билибин, А.Н. Бенуа, Г.И. Шилтян и др. В 1936 г., за три года до закрытия издания, в редакторскую коллегию вошли такие маститые писатели и литераторы, как И.А. Бунин, 3.Н. Гиппиус, Б.К. Зайцев, Д.С. Мережковский и И.С. Шмелев.

Очевидно, что журнал «Иллюстрированная Россия» был успешным бизнес-проектом. Редакция стабильно увеличивала как тираж журнала, так и количество страниц в нем. Начав с 20 страниц в начале 1924 г., уже к концу года листаж удалось довести до 28 страниц, а в 1939 г. - до 33. Популярность у читательской аудитории обеспечивалась хорошо знакомым для беженцев из России форматом издания, его ориентированностью на самые широкие слои эмигрантского социума, разнообразием тематики и высоким качеством публикаций. В то же время, «Иллюстрированная Россия» не была журналом интеллектуальным, элитарным, где бы поднимались серьезные эстетические, политические или литературные проблемы ^{[6, с. 184]}. В журнале печатались материалы на самую различную тематику, а широкий диапазон интересов читательской аудитории вкупе с красочным, художественным описанием и многочисленными фотографиями из жизни русской эмиграции, разбросанной по всему миру, позволил «Иллюстрированной России» стать своего рода зеркалом эмигрантской жизни 1920-1930-х гг., своеобразной иллюстрированной энциклопедией жизни русской диаспоры ^[8].

Как уже отмечалось выше, описанию модных тенденций в журнале «Иллюстрированная Россия» была посвящена специальная рубрика. Статьи под заголовком «Парижские моды» появились на страницах этого издания уже в первых номерах за 1924 г. Занимая приблизительно одну полную страницу в журнале, они практически всегда содержали фотографии моделей известных европейских и эмигрантских Домов моды, которые давали визуальное представление о новых коллекциях известных кутюрье. При этом читателю журнала не только предоставлялась возможность знакомства с последними тенденциями в мире моды, но и давались важные рекомендации, о том, что и как следует носить женщинам с различными типами фигуры, насколько уместен тот или другой наряд в обществе и т.п. Так, например, один из модных колумнистов, публиковавшийся в журнале под псевдонимом «Jenny», писал: «Несколько моделей от Ланвена обладают нижним рукавом, сделанным из бархата и пристегнутым к верхней части так, что локоть обнажен; это экстравагантность на которую решится не всякая модница. Наконец, своего рода двойной рукав получается, если узкую нижнюю половину закрыть свисающим сверху отрезом материи, что очень идет к высокой и худой фигуре, но отнюдь не рекомендуется низким «пышкам»…» ^{[9, с. 19]}.

Авторам статей журнала «Иллюстрированная Россия» посчастливилось стать свидетелями бурного развития модной индустрии 1920-1930-х гг. За два десятилетия мода успела дважды радикально изменить стилистику и тенденции своего развития, в результате чего облик 1920-х гг. разительно отличается от облика 1910-х гг., а 1930-е гг. совсем не похожи на 1920-е гг. Причины столь кардинальных изменений эстетики моды следует искать в фундаментальных сдвигах в жизни европейского общества, которые произошли после Первой мировой войны, а также в результате Великой депрессии, разразившейся в 1929 г. Как справедливо отмечает исследователь Е.А. Авходеева, «любой исследуемый знак моды связан с целым набором условий: культурно-исторических, социальных, политических, эстетических» ^{[10, с. 9]}. Эти факторы в совокупности и формируют понятие «морали», которое наряду с более четкими параметрами пола, возраста и статуса создают модный облик эпохи ^{[11, с. 7-8]}. Учитывая все вышесказанное, автор статьи считает целесообразным проведения анализа материалов журнала «Иллюстрированная Россия», посвященных модной тематике, через выявление взаимосвязи между модными тенденциями и общественными процессами 1920-1930-х гг.

Начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война разделила мир на состояние «до» и «после». Огромные потери среди мужского населения европейских стран привели к резкому изменению гендерных ролей в обществе. Уже в годы Первой мировой войны многие европейские женщины были вынуждены начать работать, чтобы заменить на производстве ушедших на фронт мужчин. В послевоенный же период на плечи женщин легло и тяжёлое бремя восстановления разрушенной экономики, в результате чего они стали не только сами зарабатывать, но и тратить деньги по собственному усмотрению. Сочетание финансовой независимости и острой нехватки мужчин в быту привело к изменениям в образе жизни женщины, системе ее ценностных ориентиров. Женщины активно перенимают чисто мужские увлечения: танцуют чарльстон, курят, водят автомобиль, выпивают алкоголь, занимаются спортом. Не стала исключением здесь и Франция, в которой эти новации быстро адаптировались в повседневной жизни горожан. Женщины стали занимать ведущее место в жизни страны, потерявшей в Первой Мировой войне почти полтора миллиона человек только убитыми. Символом нового десятилетия становится девушка flapper (анг. «хлопушка») и garçonne (фр. «холостячка»), эмансипированная особа, иногда работавшая, но желающая развлекаться и прожигать жизнь. Именно она превращается в основного потребителя моды и некую ролевую модель для большинства модельеров этого периода. Гендерные условности уходят в прошлое. На смену женственным формам довоенной моды приходит стремление к удобству и практичности в одежде. В 1920-е гг. дамы легко расстаются с длинными волосами, в моду входят короткие стрижки а-ля гарсон, бубикопф, долли-систер, боб, каре и их различные варианты. Эта тенденция была напрямую связана с особенностями военного времени: за длинными волосами было достаточно сложно ухаживать в условиях острой нехватки воды, мыла и т.п. К середине 1920-х гг. короткая стрижка у европейских женщин из вынужденной необходимости превращается уже в модный фетиш. Вот как об этом пишет журнал «Иллюстрированная Россия» в 1925 г.: «Короткие волосы все более и более завоевывают успех - заявляют парижские куаферы, - из 10 элегантных дам, 9 носят короткие волосы» ^{[12, с. 16]}.

Серьёзные изменения этого времени коснулись и вопросов конструирования моделей одежды. Вместо пышных юбок в моду входят прямые юбки с экстремальной по тем временам длиной до колена. Дизайнеры начинают черпать вдохновение в силуэте мужского костюма. Владелица одного из известнейших Домов моды Коко Шанель (1883-1971), художественное видение которой во многом определило моду 1920-х гг., привнесла в женский гардероб из мужского брюки, бушлаты из морской униформы, блейзеры, джемперы, блузы с открытым воротом. При этом именно она создала знаменитое «маленькое черное платье» и ввела в женскую моду твидовый костюм ^{[13, c. 100]}. На примере модели, размещенной в «Иллюстрированной России» в 1926 г., мы видим женский костюм, представляющий собой полную копию мужского смокинга ^{[14, с. 21]}.

В 1920-е гг. в европейское общество приходит массовая мода на спорт и поездки загород. Один из самых успешных в это время Дом моды Jean Patou разработал линию одежды для занятий гольфом, лыжами, теннисом, а в 1924 г. - коллекцию для активного курортного отдыха ^{[13, с. 100]}. Авторы «Иллюстрированной России» свидетельствуют: «Спортивные костюмы занимают все большее и большее место в гардеробе современной дамы… Среди этих моделей обращают на себя внимание короткие прямые платья, из под которых видны изящные «culotte». «Кулоты» носятся все чаще и чаще. Для этого есть подходящие случаи: зимний спорт, катанье на лодке, верхом, игра в поло и пр.» ^{[15, с. 18]}.

Еще одной характерной для моды «ревущих двадцатых» тенденцией становятся этнические мотивы. Русский стиль или «а-ля рюс», как его называли в Европе, оказался одним из самых востребованных. На протяжении целого десятилетия Париж - центр модной индустрии, был увлечен русской культурой и национальным колоритом кустарных изделий, изготавливаемых эмигрантами. Благодаря наплыву русских беженцев и огромному интересу жителей европейских стран к политическим событиям, происходящим в России, мировая индустрия моды получила ни один десяток самобытных Домов моды, созданных эмигрантами.

В моду входят модели одежды, напоминавшие о русском народном костюме. Отделка мехом, шапки в форме кичек, вышитые рукава, косоворотки, высокие сапоги, кокошники, народные вышивки - все это можно было увидеть на моделях таких знаменитых Домов моды как Chanel, Lanvin, Lucile, Paul Poiret, Drecolle, Jermen, Martial & Armand, Alice Bernard и др. ^{[16, с. 181]} Авторы статей, опубликованных на страницах журнала «Иллюстрированная Россия», подробно описывают эти новые тенденции. «Для отделки употребляются как дорогие меха, так и все сорта дешевого меха, которые красятся в самые разнообразные цвета и носят настолько вычурные названия, что в них нелегко угадать простого кролика», - пишет автор под псевдонимом «Dedd» в рубрике «Парижские моды» за январь 1926 г., приводя в пример кейп из белки для вечернего платья от Дома моды Laxton & Lapierre ^{[17, с. 20]}. В № 3 за январь 1926 г. сообщается, что на Ривьере царят светлые меха и часто встречаются полупальто из каракуля. На представленных в журнале фотографиях можно увидеть платье Дома моды Dorat с отделкой из меха белки и манто от Chanel с деталями из меха лисы ^{[18, с. 20]}. Созданные по мотивам русского народного костюма модели советского модельера Н.П. Ламановой (1861-1941) и основательницы Дома моды «Китмир» Марии Павловны Романовой (1890-1958) удостаиваются Гран-при на Всемирной выставке в Париже в 1925 г. Такие знаковые для истории парфюмерии ароматы Дома моды Chanel, как №5, №22, Cuir de Russie, Bois des Iles, созданные в 1920-х гг. эмигрировавшим из России парфюмером Э.Э. Бо (1881-1961), были вдохновлены Россией, ее природой и культурным наследием ^[19].

На волне успеха стиля «а-ля рюс» во Франции появилось множество Домов моды, созданных русскими эмигрантами «первой послереволюционной волны». Многие из них активно использовали национальную тему в своем творчестве, однако были и те, кто сумел создать свой оригинальный стиль, выйдя за рамки одного тренда. Благодаря этому некоторые модные предприятия российских эмигрантов продолжали существовать и после того, как мода на все русское постепенно сошла на нет. Такие названия Домов моды как «ИТЕБ», «ТАО», «Поль Каре», «ИРФЕ», «Китмир», «Анели», «Шапка», «Княгиня Урусова», «Карис», «Лор Белен», «Бери», «Арданс» и др., были на слуху у европейских модников, а продукция этих Домов моды пользовалась большим спросом. Кроме того, множество выходцев из России работали моделями, художниками по ткани, управляющими модных предприятий, вышивальщицами и даже парфюмерами. Причиной столь активного участия представителей российской эмиграции в индустрии моды ХХ в. явилась, с одной стороны, острая необходимость в трудоустройстве и заработке. С другой стороны, наличие врожденного художественного вкуса и чувства стиля у представителей российской аристократии позволило им заняться этим родом деятельности в изгнании. Показательно, что большинство русских Домов моды были организованы женщинами-эмигрантками. Среди них можно отметить следующие: «Китмир» (1921-1928 гг.), созданный великой княгиней Марией Павловной; «ИРФЕ» (1924-1931 гг.), основателями которого стали Ф.Ф. Юсупов и его супруга И.А. Юсупова, урождённая Романова; Paul Caret (1919-1929 гг.), принадлежавший русской эмигрантке О.Н. Эджертон; Дом белья «Лор Белен» (начало 1920 – начало 1960-х гг.), основанный Л.М. Бейлиной; «Имеди» (1924-1929 гг.), созданный графиней А.И. Воронцовой-Дашковой, урожденной княжной Чавчавадзе; «ТАО» (1921-1928 гг.), владелицами которого являлись княгиня М.С. Трубецкая, урожденная княгиня Лопухина, М.М. Анненкова, княгиня Л.П. Оболенская, урожденная княжна Трубецкая; «ИТЕБ» (1922-1933 гг.), основатель – баронесса Е.Б. Гойникген-Гюне; «Арданс» (1925-1946 гг.), организованный баронессой К.Н. Аккурти фон Кенигсфельс и многие другие. По словам О.И. Барковой, столь активное и успешное участие «слабой половины» русской эмиграции «первой послереволюционной волны» в предпринимательской деятельности обусловлено развитым инстинктом самосохранения, устойчивой системой ценностей и высокой резистентностью к эмоциональному напряжению ^{[20, с. 33]}.

На страницах «Иллюстрированной России» регулярно появлялись материалы о продукции эмигрантских Домов моды, в том числе и тех, которые принадлежали женщинам. Так, во втором номере журнала за 1924 г. рассказывается о весьма популярных во Франции русских Домах моды в Париже: Tulavera А.А. Даниловой и В.А. Судейкиной и Maison de Couture А.С. Сергеевой. В статье, посвящённой Дому моды Tulavera, отмечается, что он был основан в 1922 г. и специализировался на производстве аксессуаров - шляпках, сумках, веерах, шарфах и пр. Несмотря на короткую историю своего существования, Дом моды Tulavera сотрудничал с известнейшими французскими Домами моды своего времени - Drecolle, Jean Patou, Jenny, Redfern, дизайнеры этого модного Дома создавали костюмы для спектаклей С.П. Дягилева, театра Champs-Elysees и многих известных актрис ^{[21, с. 17]}. Maison de Couture создавал самые разнообразные туалеты: от «пети роб» (petites robes) до вечерних нарядов, а клиентами его были знаменитые театральные звёзды «русских, французских и даже заокеанских сцен» ^{[21, с. 18]}.

В 1920-е гг. европейские женщины отказываются от неудобного жесткого белья, корсетов, чулок на подтяжках, которые заменяются чулками на подвязках. «Как мало общего имеют эти маленькие кусочки тончайшего креп-де-шина и муслина, отделанные тончайшими кружевами с горами полотна, хранившимися в шкафах наших бабушек», - пишет в 1926 г. журнал «Иллюстрированная Россия» о парижской выставке белья Exposition de blanc ^{[22, с. 21]}.

Наиболее характерными аксессуарами женского образа в 1920-е гг. стали шляпки «клош» (cloche - фр. «колокол»), названные так из-за своей формы, напоминающей колокол, туфли с Т-образной перемычкой и длинные бусы. В февральском номере журнала «Иллюстрированная Россия» за 1926 г. представлены фотографии шляпок «клош», сделанных из фетра, бархата и соломки, декорированных лентами и цветами. Здесь же публикуются фотографии изящных туфель Дома моды Pinet, изготовленных из замши, атласа, парчи, кожи козленка, крокодила и ящерицы ^{[22, с. 21]}. Примеры комплектов женской одежды, где в качестве важного аксессуара используются бусы, можно найти в статье за июнь 1926 г., посвященной новинкам летней моды. ^{[23, с. 21]}.

Яркая «эпоха вызова 1920-х гг.» в моде завершилась в 1929 г. Начавшийся в мире экономический кризис, падение индексов Нью-Йоркской фондовой биржи и тяжелая полоса «Великой депрессии» (1929-1933 гг.) резко ударили по всем отраслям мировой экономики, не оставив в стороне и модную индустрию, которая пострадала в первую очередь. Спрос на продукцию европейских Домов моды стремительно падает, что приводит к их массовому исчезновению. Можно сказать, что 1930-е гг. проходят под знаком экономии и рационального потребления. В одной из статей журнала «Иллюстрированная Россия», рассказывающей о коллекции Дома «Жорж Мириан», отдельно отмечается, что «цены фирмы Мириан весьма скромны, что имеет большое значение в переживаемое нами тяжелое время» ^{[24, с. 18]}. В то же время благодаря начавшейся Великой депрессии, киноиндустрия США выходит на новый уровень. Голливуд снимает множество фильмов о красивой жизни, которые становятся своего рода лекарством от депрессии для большинства американцев. Киностудии нанимают известных дизайнеров, которые одевают кинозвезд на экране и в жизни. Так, модельер Трэвис Бэнтон (1894-1958) отвечал за стиль Марлен Дитрих, Джилберт Адриан (1903-1959) одевал Грету Гарбо ^{[13, с. 180]}. В результате, некоторые известные актрисы и актеры становятся иконами стиля, а Голливуд - новым центром моды, который на протяжении всего десятилетия успешно соревнуется с Парижем за влияние на умы модниц всего мира. В какой-то степени центр модной индустрии перемещается из Европы в Америку.

В то же время в Париже загорается звезда модельера Мадлен Вионне (1876-1975), предпочитавшей создавать скроенные по косой сложно-драпированные платья, и Эльзы Скиапарелли (1890-1973), черпавшей вдохновение в творчестве сюрреалистов, которые стали главными трендсеттерами моды начинавшейся «эры гламура» ^{[13, с. 181]}. Таким образом, 1930-е гг. становятся первым периодом в истории моды ХХ в., когда одновременно сосуществуют и развиваются множество разнообразных модных тенденций. В определенном смысле эта вариативность самовыражения в одежде обозначила скорое приближение времени постмодернизма с его плюрализмом мнений, в противовес магистральной тенденции модернизма. Наряду со статьями о французской моде в журнале «Иллюстрированная Россия» в это время появляются первые публикации, освещающие яркий стиль голливудских звезд. Таким образом, экономический кризис вкупе с определённым психологическим взрослением потребителей модной индустрии 1920-х гг. обусловил появление нового идеала. На смену бесшабашной девушке с мальчишеской фигурой приходит повзрослевшая и зрелая женщина, играющая роль добропорядочной жены и матери. У нее стройная фигура с узкими бедрами, выраженной талией, поднятой грудью и широкими плечами - именно так выглядели звезды мирового киноэкрана. Подол платья опускается до икры, а вечером достигает пола. Исчезает декор у платьев, предпочтение отдается практичным фасонам и немаркой цветовой палитре красок. Вместо популярного в 1920-е гг. шелка, дизайнеры используют шерсть, хлопок, лен, твид. На примере вечерних нарядов, представленных в ряде выпусков журнала «Иллюстрированная Россия», мы видим новые эстетические запросы женщин 1930-х гг.: длина до щиколотки или в пол, умеренная расклешенность к низу, использование белого цвета, рукава в виде крыльев, банты в качестве декора, наличие фасонов, ранее считавшихся пригодными только для нахождения в спальне ^{[25, с. 23; 26, с. 19; 27, с. 17; 28, с. 19; 24, с. 12-13]}. Вечерние платья предлагается шить не только из ламе, атласа, шифона, органди, шелка, муара, но и крепа, ранее считавшимся материалом для дневных платьев. Среди орнаментов, входивших в моду в 1930-е гг., женщины более всего благоволили скромному, но элегантно смотрящемуся материалу в горох, который мы видим на фотографии дамы, пришедшей на скачки в модном комплекте Дома моды Lucien Lelong ^{[29, с. 19]}.

Еще одной магистральной тенденцией 1930-х гг. становится женский костюм. Жакет может быть дополнен брюками (в стиле Марлен Дитрих) или юбкой ^{[30, с. 20]}. Среди расцветок часто использовалась клетка, любимая многими кинозвездами того времени, например, Джоанной Кроуфорд и др. ^{[24, с. 12]} Именно в это время экстремально короткие стрижки у женщин вытесняются волосами средней длины, которые теперь принято красить в цвет блонд и завивать в локоны на манер Марлен Дитрих и Джин Харлоу. В качестве аксессуаров активно использовались разнообразные браслеты, быстро сменившие популярные в 1920-е гг. бусы ^{[31, с. 20]}. На смену маленьким шляпкам «клош» приходят элегантные шляпы с широкими полями.

Нельзя не сказать и о том, что период 1930-х гг. в модной индустрии был отмечен настоящей революцией в обувном производстве. Большинство современных типов обуви появились именно в это время. Подобный технологический прорыв был связан с именами двух выдающихся итальянских обувщиков - Сальваторе Феррагамо (1898-1960) и Андре Перуджа (1893-1977). Их эксперименты с формой обуви и материалами подарили женщинам возможность носить туфли на высоком каблуке, на платформе и танкетке, что было невозможно представить в 1920-е гг. Фотографии новых моделей женской обуви можно встретить практически в каждом модном обзоре «Иллюстрированной России». Более того, все представленные новинки обуви демонстрируются фотографиями манекенщиц в полный рост.

Журнал «Иллюстрированная Россия» писал не только о женской, но и о мужской моде. Безусловно, статьи, посвященные внешнему виду джентльменов, появлялись на страницах журнала значительно реже, чем статьи, рассказывавшие о тенденциях женской моды. Как известно, мужская мода традиционно более консервативна, но в 1920-е гг. даже она претерпела определенные изменения. Мужской костюм трансформируется в сторону некоторого упрощения, в нем стали использоваться оригинальные цветовые сочетания. «Удачное сочетание простоты и изящества в покрое костюма, богатство материй и признание фрака, смокинга и жакета необходимыми принадлежностями мужского гардероба указывает на наступление периода «возрождения» для мужской моды… Из материй наибольшим успехом пользуется «fil a fil» и так называемый «Prince de Galles»; самыми модными тонами являются серые и коричневые», - пишет «Иллюстрированная Россия» в 1925 г. ^{[32, с. 19]} Продолжая знакомить читателя с основными модными тенденциями в мужской одежде, в январском номере за 1930 г. журнал «Иллюстрированная Россия» рассказывает о важнейших чертах нового облика мужчины в специальном разделе «Мужские моды». По мнению авторов статей журнала, к ним относятся: складка на брюках, качественные обувь и шляпа, которые дополняют сшитые по фигуре костюм и пальто с широкими лацканами ^{[33, с. 21]}. Наряду с одеждой на каждый день, рассматривались варианты одежды и для специальной оказии. Например, в январском номере за 1928 г. модная рубрика была посвящена маскарадным костюмам для дам и их спутников ^{[34, с. 19]}.

Отдельного внимания заслуживает и публикация рекламных объявлений, располагавшиеся на первых и последних страницах журнала. С их помощью свои услуги предлагали различные эмигрантские ателье, магазины готовой одежды и индивидуальные портные. В основном, это были предприятия российских эмигрантов, деятельность которых позволяет воссоздать антропологию моды русского зарубежья ХХ в. Кроме того, различные публикации журнала «Иллюстрированная Россия» содержат данные о популярных фасонах одежды, тканях, стоимости услуг по пошиву, покупке и продаже готовой продукции, которые, среди прочего, могут быть особенно востребованы в контексте изучения истории эмигрантской повседневности. Так, например, в июльском номере за 1926 г. свои услуги по изготовлению одежды для мужского гардероба предлагает «известный русско-французский закройщик С. Непомнящий» ^{[35, с. 19]} или в 1933 г. парфюмерная фабрика «Брокар» рекламирует собственную продукцию ^{[36, с. 25]}.

Анализ материалов журнала «Иллюстрированная Россия», посвященных модной индустрии, позволяет сделать вывод о ценности этого эмигрантского издания как одного из малоизученных источников по антропологии моды 1920-1930-х гг. Статьи модных обозревателей «Иллюстрированной России» вкупе с рекламными объявлениями представляют собой редчайший для периодики русского зарубежья пример регулярного и профессионального освещения модной тематики, позволяющий хронологически отслеживать развитие модных трендов и характеризующий состояние модной индустрии указанного периода.

Особую значимость материалы журнала имеют в контексте изучения вклада представителей русской эмиграции «первой послереволюционной волны» в развитие мировой индустрии моды 1920-1930-х гг. Содержащаяся в них информация может быть использована для изучения процессов адаптации и трудоустройства беженцев из России, а также их деятельности по сохранению культурной идентичности и привнесению русских культурных традиций и ментальных кодов в мировую моду.

Таким образом, введение в научный оборот ранее широко не использовавшихся материалов эмигрантского журнала «Иллюстрированная Россия» позволяет расширить проблематику исследований по истории моды XX в. и дополнить ретроспективную картину развития модной индустрии 1920-1930-х гг.