Некоторые проблемы квалификации насильственных преступлений против сексуальной свободы личности (статьи 131-132 УК РФ)

Бимбинов Арсений Александрович кандидат юридических наук доцент, кафедра уголовного права, Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА) 111024, Россия, г. Москва, пр-д Энтузиастов, 17, кв. 52 Bimbinov Arseniy Aleksandrovich PhD in Law Associate Professor, Department of Criminal Law, Kutafin Moscow State Law University (MSAL) 111024, Russia, g. Moscow, pr-d Entuziastov, 17, kv. 52 bimbinov@yandex.ru Другие публикации этого автора

Воронин Вячеслав Николаевич кандидат юридических наук старший преподаватель, кафедра уголовного права, Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА) 125993, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, 9 Voronin Vyacheslav Nikolaevich PhD in Law Senior Lecturer of the Department of Criminal Law at Kutafin Moscow Law University 125993, Russia, g. Moscow, ul. Sadovaya-Kudrinskaya, 9 voronin.w.n@yandex.ru

Работа проводилась в рамках гранта Президента РФ при финансовой поддержке Минобрнауки Россиипо соглашению № МК-3256.2017.6

Вопросам обеспечения сексуальной безопасности уделяется пристальное внимание. На прошедших 16 апреля 2018 года Открытых дебатах Совета Безопасности ООН по вопросу о сексуальном насилии в условиях конфликта заместитель Генерального секретаря ООН Прамила Паттен заявила, что сексуальное насилие обуславливает и усиливает гендерное неравенство, препятствующее осуществлению прав и свобод лиц женского пола. Известны случаи, когда жертвы сексуального насилия были вынуждены выйти замуж за своего насильника во имя восстановления социального благополучия и «чести» семьи. Во многих государствах стигма «изнасилованного» может повлечь самые тяжелые последствия, в том числе, «убийство в защиту чести», самоубийство, неконтролируемые заболевания (например, ВИЧ), травмы, небезопасные аборты, материнскую смертность, девиантное поведение с высоким риском для себя и окружающих. Стигматизация жертвы придает сексуальным посягательствам уникальную разрушительную силу, которая разрывает социальные связи и превращать потерпевших в изгоев. Это, в том числе, является одной из причин высокой латентности половых преступлений ^[1].

В докладе Всемирной организации здравоохранения «Сексуальное здоровье, права человека и закон» ^[2] отмечается, что обеспечение сексуальной свободы имеет основополагающее значение для здоровья и благополучия отдельных лиц, пар, семьи и в конечном счете для социального и экономического развития сообществ и государств. Национальные законы в области уголовного, гражданского и административного права играют ключевую роль в обеспечение сексуальной безопасности в целом. Государства должны принимать все необходимые меры по защите прав человека, связанных с сексуальностью, посредством приведения их законов и политики в соответствие с международными стандартами и обязательствами.

В России сексуальная безопасность обеспечивается в первую очередь уголовно-правовыми средствами. Действующий уголовный закон предусматривает ответственность за различные посягательства против сексуального здоровья (ст. ст. 118, 121, 122, 124 УК РФ), свободы (ст. ст. 126, 1271 УК РФ), половой неприкосновенности и половой свободы (ст. ст. 131-135 УК РФ), частной жизни (ст. 137 УК РФ), нравственности (ст. ст. 240-2422 УК РФ). Самыми опасными и распространенными среди указанных посягательств являются насильственные преступления против сексуальной свободы личности (ст. ст. 131-132 УК РФ). По данным ГИАЦ МВД России количество зарегистрированных преступлений, предусмотренных ст. ст. 131 и 132 УК РФ, составило: в 2014 году по ст. 131 УК РФ – 4163, по ст. 132 УК РФ – 6126; в 2015 году по ст. 131 УК РФ – 3936, по ст. 132 УК РФ – 6724; в 2016 году по ст. 131 УК РФ – 3893, по ст. 132 УК РФ – 6436; в 2017 году по ст. 131 УК РФ – 3538, по ст. 132 УК РФ – 6674.

В рамках настоящей работы нормы, предусматривающие ответственность за такие посягательства, будут рассмотрены на предмет их соответствия фундаментальным категориям уголовного права, потребностям правовой охраны и международным стандартам.

Статьи 131 и 132 УК РФ в совокупности устанавливают ответственность за любые действия сексуального характера, совершенные с применением насилия, угрозой применения насилия или с использованием беспомощного состояния. Однако определяемая на основании указанных статей ответственность не всегда соответствует требованиям принципа справедливости.

Одновременное существование нормы об ответственности за насильственное половое сношение (ст. 131 УК РФ) и нормы об ответственности за насильственные иные действия сексуального характера (ст. 132 УК РФ), к которым относятся, в том числе, мануальные и оральные формы сексуального воздействия на тело потерпевшей (хватание за молочные железы, их покусывание, введение пальцев рук во влагалище или анус и т.п.) должно исключать возможность квалификации изнасилования только по одной статье 131 УК РФ. Сексуальность человека такова, что в процессе полового сношения (насильственного или ненасильственного) он прибегает к совершению иных действий сексуального характера (укусы, поцелуи, мастурбация, воздействие на молочные железы, введение пальцев во влагалище или анус и т.п.) в целях достижения сексуального возбуждения и удовлетворения. ^[3] При таких обстоятельствах содеянное надлежит квалифицировать по совокупности ст. ст. 131 и 132 УК РФ. Так, Приговором Головинского районного суда г. Москвы Д. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 131 УК РФ и ч. 1 ст. 132 УК РФ. По делу установлено, что Д. 23 декабря 2017 года, находясь на заднем сиденье автомобиля, приблизился к находившейся на том же сиденье Г., после чего в целях удовлетворения своих сексуальных потребностей, применяя силу, стал удерживать Г. одной рукой в области левого предплечья, а второй рукой, вопреки воле потерпевшей, снял с нее брюки и трусы, затем навалился на Г. своим телом, развел ноги потерпевшей и ввел свой половой член во влагалище, тем самым совершив половое сношение с применением насилия, то есть изнасилование. Он же (Д.), совершая половое сношение с применением насилия к потерпевшей, в целях удовлетворения своих сексуальных потребностей ввел Г. в задний проход палец своей левой руки, которым совершил поступательные движения вперед-назад, тем самым совершив иные действия сексуального характера с применением насилия, то есть насильственные действия сексуального характера ^[4].

Вынесение приговоров только по одной ст. 131 УК РФ, вероятно, связано с тем, что следственные органы и суды не придают значения сопутствующим половому сношению сексуальным действиям либо признают их частью полового сношения, что противоречит медицинскому инструментарию ^[5]. Половое сношение, ответственность за которое предусмотрена ст. 131 УК РФ, имеет конкретное содержание, иные контактные формы сексуального воздействия охватываются ст. 132 УК РФ, поэтому в соответствии со ст. 17 УК РФ необходима квалификация по совокупности преступлений.

Между тем, сексуальное посягательство, состоящее в совершении насильственных действий сексуального характера, отличных от полового сношения (например, анальное и оральное сексуальное проникновение с воздействием на молочные железы и введением пальцев во влагалище или анус), полностью охватывается ст. 132 УК РФ и дополнительной квалификации по иным статьям не требует. Так, Приговором Невского суда г. Санкт-Петербурга К. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 132 УК РФ. По делу установлено, что К. ДД.ММ.ГГГГ, находясь в одной из комнат 1-го этажа общежития, с целью совершения действий сексуального характера подошёл к ранее ему незнакомой Ф. Приблизившись вплотную, применяя насилие, К. неоднократно толкнул её руками в область груди, отчего Ф. упала на пол. После этого, против её воли, преодолевая её сопротивление, реализуя свой умысел, направленный на удовлетворение сексуальных потребностей, К. потребовал от неё совершения действий сексуального характера. Получив отказ, применяя насилие и преодолевая её сопротивление, К. совершил в отношении Ф. иные насильственные действия сексуального характера – ввел пальцы руки в анальное отверстие, затем ввел половой орган в анальное отверстие ^[6].

Налицо нарушение принципа справедливости: при совершении насильственного полового сношения наказание назначается по совокупности преступлений, а при совершении насильственных мужеложства, лесбиянства и иных действий сексуального характера – за одно преступление. В науке высказываются предложения по совершенствованию законодательной регламентации ответственности за насильственные действия сексуального характера. Большинство из них сводится к указанию в диспозиции ст. 132 УК РФ, в том числе, полового сношения и исключению статьи 131 УК РФ ^{[7, 8, 9]}.

Объединение ответственности за все действия сексуального характера в рамках одной статьи видится верным решением (предлагается также отказаться от перечисления форм сексуального контакта, заменив их общим оборотом – действия сексуального характера ^[5]). Исключение ст. 131 УК РФ, как представляется, – шаг не верный. Ответственность за насильственные действия сексуального характера следует предусмотреть не в рамках ст. 132 УК РФ, а в рамках ст. 131 УК РФ, не меняя при этом ее наименования. Уголовный закон, как и любой другой федеральный закон, в первую очередь адресован народу. Исключение статьи об изнасиловании способно породить самые разные трактовки такого события, в то время как признание изнасилованием совершения любых насильственных действий сексуального характера не повлечет сколько-нибудь значимых изменений в общественном сознании. Юридическое же сообщество сможет переосмыслить суть предложенных преобразований без особых терзаний.

В настоящее время нормы главы 18 УК РФ не предусматривают ответственности за насильственное принуждение к действиям сексуального характера с третьим лицом, которое не осведомлено о недобровольности сексуальной связи с ним. Квалификация насильственного принуждения к действиям сексуального характера по ст. ст. 131-132 УК РФ возможна лишь в ситуации, когда в сексуальный контакт вступает соучастник преступления. Если лицо, например, под угрозой применения насилия склоняет жертву к сексуальным действиям с неосведомленным об истинных причинах данной связи человеком, то состав преступления отсутствует, так как подобный расклад не учтен законодателем.

Конвенция Совета Европы по предотвращению и борьбе с насилием в отношении женщин и насилием в семье (не подписанная и не ратифицированная Россией) предусматривает обязательство государств-участников установить уголовную ответственность, в том числе, за принуждение другого лица совершать акт сексуального характера, без согласия, с третьим лицом (п. 1с ст. 36) ^[10]. В этой связи представляется, что норма об ответственности за насильственные действия сексуального характера должна также предусматривать ответственность за насильственное принуждение к таким действиям. Российской Федерации следует постепенно приводить свое законодательство в соответствие с положениями указанной конвенции для ее последующего подписания и ратификации.

В настоящее время ст. ст. 131 и 132 УК РФ предусматривают одинаковые квалифицирующие признаки, отдельные из которых нуждаются в корректировке.

Так, согласно п. «а» ч. 2 анализируемых статей установлены общие пределы наказуемости за совершение насильственных действий сексуального характера в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору и организованной группы. Необходимость размежевания данных форм соучастия связана не только с их существенной разницей в степени общественной опасности, но и с тем, что рассматриваемые преступления в силу их специфики являются неотъемлемой частью деятельности высокоорганизованных (порой – транснациональных) групп по достижению ими своих основных преступных целей, например, торговли людьми, организации проституции ^{[11, 12]}. Поэтому совершение насильственных действий сексуального характера участниками организованной группы следует преобразовать в особо квалифицированный состав.

В п. «б» ч. 2 ст. ст. 131 и 132 УК РФ установлена повышенная ответственность, в том числе, за насильственные сексуальные действия, соединенные с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Наличие указанного признака означает, что по ч. 1 ст. 131 или ст. 132 УК РФ угроза может состоять лишь в обещании совершить побои или причинить легкий или средний тяжести вред здоровью, например, укусить, сломать палец или разбить нос. Однако на практике совершение рассматриваемых преступлений посредством высказывания угроз подобного содержания маловероятно.

Т. Нуркаева пишет, что трудно представить ситуацию, когда виновный при изнасиловании высказывает угрозу причинить потерпевшей вред только легкой или средней тяжести. Обычно при изнасиловании угроза носит такой характер, что у потерпевшей есть все основания опасаться за свою жизнь или здоровье, например, демонстрация оружия, словесные угрозы типа: «убью», «изуродую», «покалечу» ^[13].

Кроме того, по ч. 1 ст.131 или ст. 132 УК РФ квалифицируются насильственные действия сексуального характера, повлекшие реальное причинение средней тяжести вреда здоровью ^[14]. Такое последствие объективно представляет большую опасность, чем запугивание потерпевшего опасными для жизни угрозами. Данный вывод подтверждается сравнительным анализом санкций, предусмотренных ст. ст. 112 и 119 УК РФ. Поэтому представляется, что рассматриваемый квалифицирующий признак следует исключить, а сексуальные действия, совершаемые с применением угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, преследовать по ч. 1.

В п. «а» ч. 3 и п. «б» ч. 4 ст. ст. 131 и 132 УК РФ квалифицирующие признаки связаны соответственно с несовершеннолетним и малолетним возрастом потерпевшего. Эти отягчающие обстоятельства являются универсальными и нередко используются законодателем при конструировании квалифицированных составов преступлений, посягающих прямо или косвенно на личность. Однако в деяниях главы 18 УК РФ в силу особенностей непосредственного объекта посягательства определяющим критерием дифференциации ответственности должен быть не совершеннолетний возраст потерпевшего, а «возраст согласия», который в настоящее время соответствует шестнадцати годам. Если изменить признак, предусмотренный п. «а» ч. 3 указанных статей, с несовершеннолетия потерпевшего на недостижение им шестнадцатилетнего возраста, то отпадет необходимость в установлении повышенной ответственности за совершение рассматриваемых преступлений в отношении лиц, не достигших четырнадцатилетнего возраста, который ранее являлся «возрастом согласия». Вместо этого особо квалифицирующее значение может быть придано совершению насильственных действий сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, родителем или иным лицом, на которое возложены обязанности по воспитанию потерпевшего или осуществлению за ним надзора. Предложения по дополнению ст. ст. 131 и 132 изложенным признаком в разных трактовках высказываются в науке давно ^{[15, 16]}. Представляется, что это вполне обоснованно: практически каждое проведенное исследование данного вопроса приводило к выводу, что сексуальные посягательства, совершенные лицами, обязанными заботиться о потерпевшем, характеризуются высокой латентностью, тенденцией к неоднократности и чрезвычайно тяжелыми последствиями для физического, психического и нравственного развития несовершеннолетнего лица.

Кроме того, исключение малолетнего возраста потерпевшего как особо квалифицирующего признака приведет к нецелесообразности существования примечания к ст. 131 УК РФ в действующей редакции. Данное примечание, активно критикуемое в науке, не только исключает судейское усмотрение, но и подрывает системообразующее начало главы 18 УК, а в части развратных действий вовсе нарушает принцип законности и справедливости ^{[17, 18]}.

Квалифицирующий признак, предусмотренный п. «б» ч. 3 ст. 131 или 132 УК РФ, в целом нареканий не вызывает. Однако для устранения сомнений ученых и правоприменителей относительно формы вины при заражении потерпевшего ВИЧ-инфекцией ^[9] следует изменить последовательность альтернативно указанных последствий. Если изложить данный признак как: «повлекли заражение потерпевшего ВИЧ-инфекцией, причинение ему по неосторожности тяжкого вреда здоровью или иные тяжкие последствия», то аргументы, отрицающие возможность вменения данного признака при умышленном заражении потерпевшего ВИЧ-инфекцией, должны отпасть.

Таким образом, учитывая все выше указанное, ст. ст. 131-132 УК РФ можно изложить в следующей редакции:

«Статья 131. Изнасилование

1. Действия сексуального характера или принуждение к действиям сексуального характера, совершенные с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшего лица, –

наказываются…

2. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи:

а) совершенное в отношении лица, не достигшего шестнадцатилетнего возраста;

б) совершенное с особой жестокостью;

в) совершенное группой лиц или группой лиц по предварительному сговору;

г) повлекшее заражение потерпевшего лица венерическим заболеванием, ­–

наказывается…

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи:

а) совершенные организованной группой;

б) повлекшие заражение потерпевшего лица ВИЧ-инфекцией, причинение ему по неосторожности тяжкого вреда здоровью или иные тяжкие последствия;

в) совершенные в отношении лица, не достигшего шестнадцатилетнего возраста, родителем или иным лицом, на которое возложены обязанности по воспитанию потерпевшего или осуществлению за ним надзора, –

наказываются…

4. Деяния, предусмотренные частями первой, второй или третьей настоящей статьи:

а) повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего лица;

б) совершенные в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, лицом, имеющим судимость за ранее совершенное преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, –

наказываются…

Статья 132. Утратила силу.»