США в поисках новой роли в мире: сравнение внешнеполитических концепций Барака Обамы и Дональда Трампа

Козлов Корней Викторович ORCID: 0000-0002-6741-4764 научный сотрудник Центра исследований внешнеполитического механизма США, Институт США и Канады Российской академии наук имени Г. А. Арбатова 121069, Россия, г. Москва, пер. Хлебный, 2/3 Kozlov Korney Victorovich Research Fellow, Center for the Study of the US Foreign Policy Mechanism, Arbatov US and Canada Institute (ISKRAN) 121069, Russia, g. Moscow, per. Khlebnyi, 2/3 korneykozlov@gmail.com

Вступление. События конца прошлого века привели на мировой политической арене к глобальным переменам, изменив мировой баланс после 40-летнего исторического противостояния двух мировых систем в холодной войне и крушения СССР. Истоки тех исторических событий восходят к первой половине XX века, когда в Штатах не утихала борьба изоляционистского и интервенционистского подходов. После установления однополярного мира Соединённые Штаты Америки поспешили сполна реализовать преимущества своего лидерского положения. Дорога к мировой гегемонии казалась открытой и безоблачной, учитывая желанные устремления стран на постсоветском пространстве приобщиться к западной демократии.

После времён холодной войны и стратегии «сдерживания» СССР её сменила доктрина Б. Клинтона, суть которой заключалась в «скрытой», «мягкой», «либеральной» гегемонии США, создававшей привлекательный образ страны, её институтов, распространение в мире демократии и рыночной экономики при сохранении лидерских позиций США в военной, технологической, дипломатической и других сферах ^[1]. В период президентства Клинтона его администрация добилась существенных успехов в экономической сфере, поэтому было логичным предположение, что следующая президентская команда продолжит избранный курс.

Однако администрация Буша-мл., придерживаясь в общих чертах базовых принципов стратегии Клинтона, избрала совершенно иную внешнеполитическую линию, выбрав путь силового доминирования в мире, сделав акцент на военной сфере и обеспечении государственной безопасности США. На смену пришла другая версия по преобразованию мироустройства – доктрина Буша, официально названная борьбой с терроризмом, вариант американского мирового господства, утверждающий экономическую стабильность и международную безопасность на основе военно-технического превосходства США при обязательной устойчивости однополярного мира. После шока от террористических актов в Америке 11 сентября 2001 года, усиливших её притязания на роль гегемона в глобальной мировой системе, были сформулированы новые принципы внешнеполитического курса, включая военные интервенции, устранение неугодных режимов путем организации «цветных революций», «экспорт демократии» и другие сомнительные действия, осуществляемые в обход международного права. Ключевые пункты доктрины Буша содержали следующее: 1) США имеют право смещать режимы в странах, представляющих потенциальную или даже предполагаемую угрозу для их национальной безопасности; 2) США имеют право на применение военной силы в одностороннем порядке; 3) впервые объявлялось о возможности использования данной силы превентивным способом ^[2].

Внешнеполитические подходы при Б. Обаме.

44-й президент США, хотя и не сумел выполнить свои главные предвыборные обещания, но при этом стремился доказать, что не совершал крупных внешнеполитических ошибок своих предшественников в Ираке и Вьетнаме. Обама достиг определенных успехов, как, например, в случае с Ираном и Кубой, сумев даже относительные неудачи (с Украиной, Сирией и ИГ) выдать за успех. В общих итогах президентства Б. Обамы эксперты отмечают: «Кризис американской политической системы и падение международного престижа страны, даже сам факт избрания Д. Трампа на фоне раскола общества показывает, что наследие Обамы во внутренней и внешней политике выглядит противоречиво. В нём очевидные неудачи соседствуют с успехами, часть которых при желании тоже можно охарактеризовать как неудачи. В принципе это неудивительно, учитывая какое наследство досталось Б. Обаме от Дж. Буша-мл., какие завышенные ожидания сопровождали избрание первого в истории США темнокожего президента, какие проблемы возникали у демократической администрации в условиях разделённого правления и насколько изменился сам мир с 2008 года» ^[3].

Демократ Б. Обама главными направлениями своей стратегии и приоритетными проблемами считал изменение климата на планете, борьбу с международным терроризмом (особенно в Афганистане) и противодействие распространению ядерного оружия, при нём не упоминались термины об «исламском экстремизме» и «мусульманском фундаментализме».

Стратегия Национальной Безопасности 2010 года ^[4] была обнародована администрацией Б. Обамы в мае, выдвинув на первое место «обеспечение безопасности граждан США», поддержание военной мощи страны и сохранение «глобального лидерства». Декларировалось, что США принадлежит глобальная роль в деле поддержания международного порядка, они будут стремиться распространять свои ценности в мире, но не готовы нести единоличную ответственность за поддержание международного мира, т.к. ни одно государство в одиночку не способно бороться с международными вызовами и угрозами. В документе подчеркивалось, что вооруженный конфликт – это последнее средство лишь в случае краха дипломатических усилий. Важную роль в противостоянии таким вызовам, как распространение ядерного оружия и терроризм, должны играть партнерские отношения с союзниками и другими странами. Более того, СНБ-2010 содержит отказ от нанесения превентивных ударов по террористам и так называемым «странам-изгоям», что являлось отходом от политики Дж. Буша-мл. Помимо противодействия международному экстремизму, в новой доктрине впервые была подчеркнута необходимость ведения борьбы и с терроризмом внутри страны.

США демонстрировали готовность для построения более глубоких и эффективных партнерств с другими ключевыми центрами влияния, а конкретно с Китаем, Индией и Россией. В документе отмечалось, что Россия вновь проявилась на международной арене сильным игроком, но США стремятся построить с ней стабильные отношения, основанные на взаимных интересах, и заинтересованы в «сильной, мирной и преуспевающей России», готовы поддерживать усилия внутри России, направленные «на закрепление буквы закона, ответственного правительства и универсальных ценностей» (Россия упоминается 14 раз).

Изменение геополитической ситуации после событий на Украине и в Крыму в начале 2014 года, а также сирийский фактор вызывали постоянное раздражение у США и их западных союзников, в итоге заставив признать Россию в качестве одной из мировых угроз, что и отражено в следующей СНБ.

Стратегия Национальной Безопасности 2015 года ^[5] была обнародована Белым домом в феврале, в ней говорилось, что США стремятся к предотвращению международных конфликтов, и поэтому намерены опираться на свою дипломатию, лидерство и военную мощь. Главной угрозой для безопасности США, как и прежде, назывались террористические группировки, в т.ч. «Аль-Каида» и «Исламское государство» (запрещены в РФ). СНБ-2015 подтверждала намерение администрации США продолжать сокращение и укрепление американских вооруженных сил. Говорилось о необходимости противодействия распространению ОМУ и ядерных материалов, о готовности добиваться всеобъемлющего соглашения с Ираном по его ядерной программе, отмечалось, что США будут добиваться справедливого и равного использования всеми государствами общих пространств – в т.ч. киберпространства, космоса, мирового океана и воздушного пространства. При этом США продолжат опираться на своих союзников – страны-участницы НАТО.

В документе упоминалась ситуация на Украине в качестве международного конфликта, где утверждалось относительно России о том, что она нарушает суверенитет и территориальную целостность Украины, о воинственном подходе к другим соседним странам, ставящим под угрозы международные нормы. «Агрессивность России» была названа фактором, влияющим «на перспективы отношений между ведущими державами». В документе говорилось: «Мы будем сдерживать российскую агрессию, бдительно наблюдая за ее стратегическим потенциалом, а при необходимости поможем нашим союзникам и партнерам противостоять российскому принуждению. В то же время, мы будем держать двери открытыми для расширения сотрудничества с Россией по вопросам, представляющим взаимный интерес» (в СНБ-2015 Россия упоминалась 15 раз).

Как видно, в Стратегии 2010 года Обама значительно скорректировал две предыдущие СНБ Буша-младшего: отменены превентивные удары по «странам-изгоям», объявлено о борьбе с терроризмом на территории внутри страны, стремление выстроить партнёрские отношения с ключевыми центрами влияния – Китаем, Индией, Россией, которая снова проявилась на международной арене сильным игроком.

В Стратегии-2015 Обама продолжил корректировать Буша, в документе говорится о соглашении с Ираном по ядерной программе, сокращении вооружённых сил страны, но не в ущерб её боеспособности, об использовании общих пространств (киберпространства, космоса, мирового и воздушного океана), с опорой на партнёров по НАТО. В отношении России в документе тон меняется на сдерживающий, даже угрожающий при определённых условиях, что связано с ситуацией на Украине, при этом, однако США не исключают взаимовыгодного партнёрства.

В итоге следует отметить, что при Обаме произошёл ряд существенных перемен: ● была скорректирована политика предыдущего президента Буша-мл; ● США сделали акцент на несиловом, неконфликтном подходе «умной силы» в качестве внешнеполитического инструмента вместо жёсткой силы; ● была продолжена линия трансформации международной среды (прокси-войны, череда арабских цветных революций).

В ходе своего последнего выступления в Конгрессе США о России, и в телефонном разговоре, произошедшем день спустя с президентом В. Путиным по Сирии, и об украинском кризисе, Б. Обама высказывался по поводу возможного, целесообразного и необходимого применения Соединенными Штатами военной силы в международных делах. Стоит отметить, что зачастую за ними нет ни логики, ни полного понимания ситуации, ни желания опереться на нормы международного права. Осуждая «нерациональное» применение силы, американский президент ратовал за тезис о необходимости её рационального использования, с опорой на один аргумент: «Америка – лидер XXI века». Но под лидерством Б. Обама понимал не моральное, интеллектуальное или политическое лидерство, а лидерство военное, означающее рациональное применение военной силы и правильное ведѐние мирового сообщества за собой. Вообще, многие выступления и высказывания Обамы изобилуют тезисами об американской исключительности. Возможно, это происходит от нарастающей слабости позиции США, от слабости позиции самого Б. Обамы, получившего Нобелевскую премию мира авансом, но не сумевшего обеспечить мир на планете. Притом стоит заметить, что укреплять мировое лидерство США предстояло в условиях нарастающей многополярности, что было сделать объективно невозможно. Возможно, Обама думал, что Америке всего лишь нужно было изменить стилистику поведения для укрепления её влияния на мировой арене. Однако, все его дальнейшие шаги были связаны с невыполнимыми задачами, и поэтому он постоянно корректировал свой курс, ибо другие страны отрицали и не принимали единоличного лидерства, и ни Россия, ни Китай с этим бы не согласились.

Подводя итоги президентства Обамы, необходимо отметить, что оно было очень противоречивым, и в числе его главных проблем был эффект завышенных ожиданий. В 2008 году все пребывали в эйфории во время избирательной кампании и особенно по итогам президентских выборов. Дальнейшие события показали, что обещания Обамы фундаментально изменить внутриполитическую, экономическую и внешнюю политику объективно реализовать было невозможно.

Обама совершил ряд важных шагов, увеличив раскол американской политической системы, усилив сопротивление со стороны консерваторов, обострив расистские настроения, что в итоге и явилось одним из факторов победы Трампа. Избрание Трампа является главным разочарований простых и рядовых американцев инициативами Обамы, показав психологический эффект восприятия гражданами «своей Америки», которую они якобы утрачивают. Во внешней политике просчеты администрации Обамы ещё долго будут сотрясать международные отношения: «арабская весна» с её последствиями, крушение государственности в Ливии и Сирии; усиление ИГ; Украина и кризис в отношениях с Россией; расстройство связей с традиционными союзниками США, такими как Израиль и Турция».

Внешнеполитические подходы при Д. Трампе.

В 2016 году победа Дональда Трампа на выборах президента расколола США на два противоборствующих лагеря, став настоящей политической бурей в среде американского истеблишмента, оказалась шоком как для Демократической партии, доминирующих в США либеральных СМИ и вашингтонского истеблишмента в целом, так и для европейских лидеров. Она также стала большой неожиданностью для всего мира, включая Россию.

Первый год его президентства был ознаменован беспрецедентными в новейшей истории США политическими преследованиями Трампа со стороны вашингтонской элиты и травлей со стороны данных СМИ, чреватые его возможным импичментом. Демократы и указанные СМИ ещё в ходе избирательной кампании раздули миф о якобы имевшем место «сговоре» между предвыборной командой Трампа и Кремлем, о том, что Трамп - «марионетка Путина», и о «незаконной победе» на выборах в итоге. Сразу был инициирован ряд расследований. Несколько комитетов Конгресса США (март 2017) начали поиск доказательств существования «сговора», была создана Служба специального прокурора во главе с экс-директором ФБР Р. Мюллером (май 2017), развернувшая аналогичное расследование по отношению к новому президенту.

Трамп, осознав, что над ним нависла угроза возможного импичмента, то есть парламентского суда, начал борьбу за свое политическое выживание. В рамках этой борьбы ему пришлось отказаться от выполнения ряда предвыборных обещаний (к примеру, от обещания «поладить с Россией и Путиным») и в угоду вашингтонской элите начать действовать вопреки им ^[6].

Помимо политических оппонентов Д. Трампа от Демократической партии, у избранного президента США нашлось немало критиков и у неоконсерваторов, считавших, что Трамп погубит Республиканскую партию, лишит Америку её роли в мире. Неоконсерваторы, проигравшие президентскую гонку 2016 г., понимали приход к власти Д. Трампа, как слом мировой системы, крах создававшегося всемирного порядка на протяжении последних 25 лет. Поэтому до сих пор не прекращаются попытки дискредитировать Трампа любым, даже самым изощрённым способом, либо взять политический реванш путём объявления президенту импичмента под любым предлогом, либо иным образом максимально отстоять свои позиции ^[7]. Во внешнеполитической сфере действия Трампа, как и любого президента, ограничены системой сдержек и противовесов, и традиционно подвержены значительному влиянию политической системы (Конгресс США, Пентагон, ЦРУ, ВПК) через политическое окружение, опору на «профессиональные» взгляды, рекомендации и влияние советников администрации Белого Дома, имеющих аргументированный и решающий вес при принятии решений.

Надо принять во внимание, что Д. Трамп – личность неординарная, он отнюдь не прост, у него сложившееся мировоззрение, опыт, правда не политика, но успешного бизнесмена. Однако президент Трамп непредсказуем в своих решениях, именно потому многие пребывают в иллюзиях в отношении его. Д. Трамп ворвался на международную арену как человек из совершенно другого мира, из сферы бизнеса, в котором действуют совсем иные принципы, сильно отличающиеся от принципов взаимодействия на международной арене между дипломатами и политиками. В силу сказанного оказывать влияние на него совсем не просто. Его внешнеполитические подходы трудно просчитать, настолько они нелогичны, противоречивы, импульсивны, бывают не лучшим образом подготовлены, а оценивать их можно по результатам, не сиюминутным во времени.

Так, в политике Д. Трамп применяет сознательную тактику неожиданных, непредсказуемых решений (например, «я никогда не утверждал, что ударю такого-то числа или ударю вообще»?), «подвешивания» ситуаций (например, ожидания от разрыва с иранской сделкой или по ситуации с Северной Кореей, его угрозы разрушительного военного удара). Растёт уверенность в его политической непредсказуемости, поэтому абсолютно не оправданы те иллюзии, на которые надеялись его противники и союзники. Кстати, и ракетные удары по Сирии, произведенные США совместно с союзниками по коалиции, скорее стали декоративным средством устрашения, своеобразной пробой намерений, провокацией, ожиданием реакции противника, не принесшей в итоге ожидаемого результата. Подобные приёмы Трамп практикует в отношениях и с западными союзниками, что подталкивает их на принципиально иную схему взаимоотношений с США и Россией. Ещё год назад канцлер ФРГ А.Меркель заявляла: «мы слишком долго надеялись на американцев и принимали наши решения с учетом того, что скажет Америка. Мы должны, наконец, научиться действовать самостоятельно». Таким образом, если в бизнесе стратегия Трампа в определённой мере ожидаема, то в политике Трамп – непредсказуем, неизвестно, что можно ожидать от него, тем самым, его решения подталкивают мир к состоянию нестабильности, в противовес прежнему миру, где всё было расписано, предсказуемо, понятно, и регулировалось правилами международного права.

Д. Трамп подписал в 2017 г. новую, уже шестую в XXI веке Стратегию Национальной Безопасности США ^[8], в которой утверждается, что Россия и Китай бросают вызов влиянию и интересам Соединенных Штатов, пытаются влиять на американскую безопасность и процветание», – так считают составители документа. «Китай и Россия хотят создать мир, прямо противоположный ценностям и интересам США. Китай стремится выдавить США из региона Индийского и Тихого океанов, расширить охват своей экономической модели, движимой государством, а также перекроить устройство региона в свою пользу. Россия стремится восстановить свой статус великой державы и установить сферы влияния близ своих границ», – утверждают американские стратеги. Администрация США полагает, что Россия готова нарушать суверенитет стран региона, продолжая запугивать соседей угрожающим поведением, особенно демонстрацией своих ядерных вооружений и передовым развертыванием сил и средств. В документе говорится, что Москва якобы «пытается ослабить влияние США в мире и рассорить их с союзниками и партнерами, видит в НАТО и ЕС угрозы. Россия вкладывает средства в новые оборонные возможности, включая ядерные системы, которые остаются наиболее значительной реальной угрозой Соединенным Штатам, а также [инвестируя] в дестабилизирующие возможности в сфере киберпространства».

Отдельно отмечается проблема незаконного присваивания другими государствами интеллектуальной собственности американских компаний, в чем президент Соединенных Штатов Д. Трамп обвиняет Китай, обостряя разногласия с ним. Но все-таки, США готовы к сотрудничеству с Россией и Китаем, несмотря на возникающие противоречия и заявляют, что намерения России и Китая не являются неизменными, а потому Соединенные Штаты готовы сотрудничать с обоими государствами во всех областях, представляющих взаимный интерес.

Террористы и международные преступные организации называются в новой стратегии «главными транснациональными угрозами» США. Американские военные и другие ведомства «предпримут непосредственные действия против террористических сетей и будут преследовать террористов, которые угрожают нашей родине и американским гражданам независимо от того, где они находятся», говорится в стратегии.

В Стратегии утверждается, что Иран поддерживает террористические группировки и публично призывает к уничтожению США, и что Иран финансирует терроризм во всем мире. В США считают, что Тегеран «дестабилизирует регион, угрожает американцам и союзникам США, а также грубо и жестоко обращается со своим собственным народом. Мы работаем с партнерами с целью нейтрализовать враждебную деятельность Ирана в регионе».

В Стратегии подчеркиваются угрозы со стороны КНДР, её авторы считают, что «Пхеньян ускоряет разработку своих ядерных, кибернетических и ракетных программ». В Белом доме отмечают, что будут работать с союзниками и партнерами для достижения полной, поддающейся проверке и необратимой денуклеаризации Корейского полуострова и сохранения режима нераспространения в Северо-Восточной Азии.

В документе говорится, что США разворачивают многоуровневую систему ПРО, предназначенную для защиты страны от ракетных атак со стороны Северной Кореи и Ирана. Администрация президента Дональда Трампа запросила у Конгресса США на 2018 финансовый год, начавшийся 1 октября, $12,3 млрд на дальнейшее развитие системы ПРО.

Кроме того, в стратегии говорится, что США планируют сохранять свои тактические ядерные боезаряды за рубежом и все составляющие атомной триады – межконтинентальные баллистические ракеты, стратегические бомбардировщики и подводные крейсеры, а также не нуждаются в сопоставлении своего ядерного арсенала с ядерными арсеналами других государств, однако должны иметь такой арсенал, который позволяет осуществлять сдерживание противников, обеспечивать безопасность союзников и партнеров, а также добиваться целей США в том случае, если сдерживание провалится. В тексте подчеркивается, что Соединенные Штаты «не позволят противникам использовать угрозу ядерной эскалации» или путем «безответственного поведения» оказывать давление на самих США, их союзников и партнеров.

В стратегии отмечается, что Соединенные Штаты продолжат наращивать оборонные возможности на восточном фланге НАТО, а также способствовать укреплению там обороны союзников: «Мы будем укреплять взаимодействие с союзниками по НАТО в сфере борьбы против терроризма и в сфере кибербезопасности».

В реальности, на фоне торговой войны, развёрнутой Трампом, с рядом стран и особенно с Китаем, идут сокращения вложений в американский госдолг и ценные облигации, процесс дедолларизации, который ещё совсем недавно казался чем-то немыслимым и невозможным, сегодня постепенно становится популярным трендом на мировой арене, что в перспективе может привести США к катастрофическим последствиям.

В заявлении министра финансов Стивена Мнучина отмечается, что Минфин США намерен применять экономические санкции при реализации новой стратегии. «Мы будем применять наши мощные финансовые санкции и другие инструменты для противодействия режимам-изгоям, террористам и тем, кто угрожает американским идеалам». Однако в то же время это же самое ведомство вынуждено признать, что вводить более жесткие санкции против России будет проблематично. Помимо этого, замминистра финансов Маршалл Биллингсли, считает, что политика сдерживания России «не может опираться только на санкции», «…российская экономика большая и хорошо интегрирована в глобальную экономику, в международную финансовую систему и глобальные производственные цепочки. Из-за этого против нее нельзя вводить санкции наподобие тех, что ввели против Ирана или КНДР», и что «для борьбы с "российской агрессией" необходимо использовать совсем другие методы» ^[9].

По словам бывшего постоянного представителя США при ООН Никки Хейли, Д. Трамп скорректировал курс от более слабых стратегий прошлого, обезопасив границы, усилив оборонный потенциал, улучшив экономику, предотвратив распространение оружия массового уничтожения и остановив террористов и хакеров от нападений на народ, инфраструктуру и цифровые сети США. Такова сегодня американская точка зрения.

Сравнительные выводы.

Внешнеполитические подходы администраций США и их президентов (Обамы, Трампа), их американская реальность в сравнении рисуют наглядную картину отличий политической системы США, продолжающих проводить преобразование международной среды через своих президентов в роли проводников, а также советников-чиновников из администраций Белого Дома, в роли формирующего и ключевого фактора. Эти подходы содержат как общие моменты, отражённые в стратегиях национальной безопасности, так и различия, характерные не столько нюансами личностей лидеров, сколько методами глобального воздействия на мировое сообщество в зависимости от линии правящей партии. Например, у республиканцев-консерваторов в целом проводится более жёсткая, силовая, конфликтная стратегия, в то время как политика демократов носит более мягкий, сдержанный, интеллектуальный характер. При этом общая координация сохраняется со стороны Конгресса США при обязательном следовании их стратегической цели – трансформации мировой среды и обеспечении американского лидерства.

Важно отметить, что нормативные и идеологические основания вмешательства США во внутренние политические процессы других стран задаются комплексом документов национальной безопасности, играющих роль направляющих для принятия элиты и системы принятия решений по вопросам внешней политики. Стратегия Национальной Безопасности – это программа для президентской команды и администрации Белого Дома для неукоснительного её выполнения в целом, которая может отличаться в методах, приёмах и тактических действиях. Объёмные документы, которые учитывают текущие изменения, факторы, движения и противодействия мировой системы (создание новых центров силы, влияние климата, энергетические изменения и другое), корректируют собственную программу мер в стратегиях национальной безопасности США в XXI веке, не по шагам, а по смыслу.

Подчеркнём лишь основные моменты внешнеполитических стратегий и резюмируем это в выводах. Отличия и различные подходы хорошо видны в сравнении. Каждая из вышеназванных стратегий этого века отражает не только политические взгляды и предпочтения администраций Белого дома, но, в первую очередь, ключевые превентивные угрозы национальной безопасности американского государства.

Демократ Б. Обама в своих стратегиях приоритетными проблемами считал изменение климата на планете и ядерное нераспространение. Примечательно, что, в отличие от стратегий Буша и Трампа, в стратегии Обамы не упоминались такие словосочетания, как «исламский экстремизм» и «мусульманский фундаментализм». Согласно стратегиям национальной безопасности в подходах Обамы главная угроза для США – это несостоявшиеся государства (failed states) и авторитарные государства / диктаторские режимы. Схожих подходов во внешней политике придерживался и Дж. Буш-мл. Конечно, они существенно различались в деталях и методах достижения цели, но сходились в главном, в стремлении к общей цели мирового господства, последовательного плана устранения любого возможного сопротивления стран Америке.

В Стратегии-2010 подчеркивалось: «вооруженный конфликт должен быть последним средством», к которому следует прибегать лишь в случае краха дипломатических усилий, кроме того, содержит отказ от нанесения превентивных ударов по террористам и так называемым странам-изгоям, что является отходом от политики Дж. Буша-мл. Помимо противодействия международному экстремизму, в новой доктрине впервые сделан акцент о необходимости ведения борьбы с терроризмом и внутри страны.

Важную роль в противостоянии таким вызовам, как распространение ядерного оружия и терроризм, должны были играть партнерские отношения с союзниками и другими странами. США были готовы к построению более глубоких и эффективных партнерств с другими ключевыми центрами влияния (Китаем, Индией и Россией), отмечая, что Россия повторно проявилась на мировой арене сильным игроком.

Д. Трамп свою стратегию (СНБ-2017) выпустил менее чем за год с момента вступления в должность. В этой доктрине прописано, что главная угроза США – это Россия и Китай (ревизионистские государства). И в этом её кардинальное отличие от предшествующих СНБ. В ней утверждается, что, как и в XIX веке, теперь вновь существует конкуренция и противоборство между великими державами. После 1991 года считалось, что наступил «конец истории», и никакой реальной геополитической конкуренции между государствами в условиях доминирования США в мире больше не будет. Как это часто случается, прогнозы не подтвердились.

Неординарна точка зрения от The Washington Post, опубликовавшей статью ^[10], которая делает резкие выводы: Трамп ускоренными темпами разваливает США и Евросоюз, а гегемонии США пришёл конец – просто не все это ещё поняли. И ЕС, и Ирану понадобится время, чтобы осознать, что американская политика в дальнейшем станет настолько непредсказуемой, что придёт такой момент, когда все захотят избавиться от доллара, как от резервной валюты. Пока Брюссель обдумывает, как обойти американские санкции из-за поддержки Ирана, Тегерану предстоит привыкнуть к той мысли, что с США уже советоваться незачем. По мнению автора статьи, не Трамп начал процесс упадка гегемонии США. Сползание вниз началось ещё при правлении Б. Обамы и Дж. Буша-младшего. Сегодняшний лидер Америки только ускорил этот процесс своими непредсказуемыми действиями. Трамп хотел восстановить господство США, но получилось наоборот. После того как Америка вышла из ядерной сделки с Ираном, посол США в ФРГ велит германским компаниям сворачивать бизнес и заканчивать работу в Иране. Евросоюз упорно сопротивляется и ищет лазейки, чтобы обойти его. Даже американская пресса отмечает, что Брюссель пытается усидеть на двух стульях и констатирует, что пока Трамп командует Америкой – Запада больше нет. В самих Соединенных Штатах не все уверены в том, что после Д. Трампа удастся «склеить» единство США и Европы. Для неё наступили тяжёлые времена, а спасти Европу от непредсказуемого поведения США, которые приказывают сворачивать работу европейских компаний в Иране, отказаться от российского газопровода «Северный Поток-2» и платить НАТО (т.е. Америке) гораздо больше (а это миллиарды евро) чем сейчас, может только Россия. Но ситуация, при которой просить помощи у «агрессивной» России, которая настолько агрессивна, что не хочет воевать с Евросоюзом, а хочет торговать, выглядит комично.

Заключение. Из вышесказанного можно сделать следующие выводы. Результаты торгово-экономической политики, торговых войн Д. Трампа, его не вполне дипломатических усилий на международной арене, а также откровенно враждебной антироссийской политики Конгресса США, которые в совокупности ведут к потере партнёрских отношений в мире и изоляции США, устанавливают новый геостратегический мировой баланс с заметным ослаблением позиций Вашингтона. В мире реально происходят невыгодные и необратимые для Вашингтона события. Это неизбежное сближение Москвы и Пекина, которые стремятся к созданию многополярного миропорядка, совместно выступают в международных делах за укрепление ведущей роли ООН, призывают все стороны мирным путём урегулировать ситуацию в Сирии, разрешить ядерную проблему Корейского полуострова, разрешить ситуацию в Ираке, а также и другие региональные и мировые проблемы ^[7].

Нельзя игнорировать и такие факторы, как сближение России и Китая, а также России, Турции, Ирана, Сирии, объединение стран БРИКС, ШОС на фоне агрессивной политики и риторики США, торговой войны, сокращение вложений в американский госдолг и казначейские облигации, движение общего тренда на мировой арене (дедолларизация). Это неизбежно ведет к критической ситуации, при которой США могут остаться в одиночестве против всего мира. При этом Конгресс США своими действиями и заявлениями зачастую только подливает масло в огонь (санкции, дипломатия).

К выводам статьи можно прибавить ещё несколько важных моментов. На рубеже веков после более 40 лет холодной войны и 25 годам поиска новых путей во внешней политике США привели к эволюционному сдвигу, историческому повороту от жёсткой силы (Буш-мл.) к более интеллектуальным концепциям в политике: мягкая сила (Клинтон), умная сила (Обама). Это выглядит естественным процессом эволюции и трансформации силы к эффективным лидерским моделям, интеллектуализацией концепций и внешних подходов, пусть даже промежуточных, возможно даже катализаторов мирового развития, на пути движения к большой цели. Такое видение в целом принципиально отражает поиск Америки своей роли в мире, показывает глубинную взаимосвязь и дальновидность планов по изменению мироустройства на планете, одновременно начиная признавать разнообразие мира и менять внешнеполитический менталитет нации, теряя веру в универсализм. Именно под таким ракурсом достовернее предстают глобальные тенденции, расколы и те явления в американском обществе, истеблишменте, Конгрессе США, что страна широко демонстрирует и подчёркивает в целостной картине политических поворотов, глобальных внутренних перемен («президент-Конгресс», демократы-республиканцы, расколы внутри каждой из партий, а также по линии «общество-власть»). Всё это проявление импульсивности, неустойчивости, нестабильности, в чём-то даже износа политической системы страны, изменить которую элиты, возможно, уже не в силах. Не замечать, либо не учитывать эти факторы мировой политики во времени и пространстве было бы исторически неверно.