Проблема соотношения толерантности и наказания в философии права

Гаршин Николай Александрович аспирант, кафедра истории философии, Воронежский государственный университет 394006, Россия, Воронежская область, г. Воронеж, Университетская площадь, 1 Garshin Nikolai Aleksandrovich Post-graduate student, the department of History of Philosophy, Voronezh State University 394006, Russia, Voronezhskaya oblast', g. Voronezh, ul. Universitetskaya Ploshchad', 1 garshnick@mail.ru Другие публикации этого автора

Проблема роли наказания в философии права занимает одно из центральных мест. Это неудивительно, поскольку право, правонарушение и наказание за него неразрывно связаны. Они во многом определяют как особенность правовой системы, так и устройство общества и характер социальных отношений в нём. Как известно, право и политика диалектически взаимосвязаны и во многом взаимно определяют друг друга. Это значит, что отношение к наказанию и роль наказания в конкретной правовой системе воздействуют и на политический режим исследуемого государства. По мнению М. Фуко ^[1], изменения в системе наказаний были вызваны необходимостью развития технологий управления людскими ресурсами, что приводило к механистическому, машинному пониманию человека. Исходя из того, что отрасли права весьма разнообразны и разнородны, в данном исследовании мы сосредоточим своё внимание на уголовном праве, преступлении и наказании. Изменения в системе наказаний, отношения к правонарушителю выступают маркером того, сколь толерантно готово относиться государство к виновному лицу, которое уже вызвало к себе интолерантное отношение. Иначе говоря, сквозь призму изменений в пенитенциарной области мы можем понять, как изменяются границы толерантности внутри интолерантности. Это, в свою очередь, отражает уровень развития гуманизма в обществе, готовности государства способствовать ресоциализации виновного лица, обеспечивать ему возможность стать полноценным членом общества.

Итак, наказание, по-видимому, возникает одновременно с появлением тех или иных норм, как мера пресечения их нарушения. Право же, в свою очередь, как ключевой регулятор социальных отношений, призвано регламентировать применение наказания к виновному лицу. Вместе с тем наказание, как социальное воздействие, должно иметь определенные цели и мотивы. Иначе говоря, формируя ту или иную норму права и степень ответственности за неё, субъект должен задуматься, какие последствия воплощения наказания он хотел бы видеть в итоге. Таким образом, в процессе наказания неизбежно возникает проблема Другого. Эта проблема, в свою очередь, неразрывно связана с толерантностью, степенью её развития и ориентации в рамках конкретных исторических условий. Подтверждением данного тезиса является разная степень жёсткости наказания в мирных и военных условиях, степень толерантности к нарушению в которых принципиально различна. Немалую роль играет и характер экономико-политических отношений: так, при наличии экономических отношений, основанных на рабском труде, ни у его хозяина, ни у государства нет мотивации в исправлении, перевоспитании раба. При переходе же к более развитым формам экономических отношений - к экономическому принуждению к труду, развитию личных и политических прав личности – происходит попытка активного воздействия на преступника, возврата его к законопослушному образу жизни. Безусловно, свою роль в такого рода подходе сыграло и развитие толерантности в рамках европейского общества, желание видеть в человеке личность, способную при должном к ней отношении не только не совершать зла, но и приносить обществу пользу. Важным аспектом при рассмотрении проблемы цели наказания является то, что наказание не только призвано восстановить справедливость, но и должно быть предупреждением новых правонарушений. Иначе говоря, наказание должно ещё и воспитывать правовое сознание у граждан.

Обобщая опыт философии права, можно выделить три ключевых подхода к наказанию. Первый из них рассматривает наказание как средство устрашения и возмездия. Такой подход ориентирован, в первую очередь, на интересы политической, экономической и иных элит и, напротив, практически безразличен к интересам «маленького человека». В таких рамках человеку не даётся разъяснений о сути права, практически отсутствует воспитательная роль, ограниченная лишь устрашением. Как следствие, государство не пытается исправить человека, понять его мотивы, адаптировать к жизни после наказания и увеличить шансы стать законопослушным гражданином. Это указывает на крайне низкую степень толерантности в таких обществах и, как следствие, отсутствие заинтересованности в развитии человеческого потенциала. В частности, Гегель в своём труде «Философия права» ^[2] активно выступал против устрашения как средства правового воздействия, поскольку такой подход ущемляет свободу человека и унижает его как личность. Следует заметить, что только развитие свободы и ответственности способно привить подлинную правовую культуру и интолерантность к правонарушениям, что приведёт к снижению преступности. А ведь именно снижение преступности и должно являться глобальной и конечной целью сформированной системы права. Однако, как показывает исторический опыт, простое устрашение и возмездие путём наказания не способствуют достижению указанной цели в должной мере. Это связанно с тем, что преступнику не оказывается помощь в адаптации со стороны государства, не формируется должная правовая культура в обществе. Наказание является по большей части некой «расплатой» за совершенное преступление и не более. Кроме того, при таком подходе человек и государство как бы оказываются по разные стороны баррикад: государство выступает в качестве сторожа или стражника, а граждане – в роли наблюдаемых. В таком подходе преступники просто изолируются от общества, и им крайне трудно вернуться обратно, к нормальному образу жизни. Такое положение дел не может быть оценено как конструктивное, поскольку не способствует нормализации социальных отношений. Именно поэтому такой подход, связанный с крайне низкой степенью толерантности и способностью понять Другого, характерен для рабовладельческих или тоталитарных обществ, тогда как более совершенные с точки зрения гуманизма и общественного развития государства предпочитают использовать иные подходы к наказанию.

Вторым вариантом подхода к наказанию является понимание наказания как исправления преступника. Наказание преследует цель улучшить преступника, вернуть его на путь истинный, а не просто совершить акт возмездия. Такой подход обусловлен возрастанием гуманистических тенденций в обществе, развитием философских аспектов правоприменительной и правоохранительной деятельности. Возрастание значимости человека как личности, высвобождение его от внеэкономического принуждения к труду привело к необходимости сохранять и преумножать человеческий потенциал. Несмотря на безусловную интолерантность к нарушениям закона, толерантность к личности преступника, безусловно, возрастала. Уходили в прошлое наказания (в первую очередь, телесные), которые лишь устрашали и вершили возмездие. Напротив, число наказаний, способствующих раскаянию преступника, усовершенствованию его личности, возрастает. Такое положение дел приводит к организации в местах заключения служб психологической поддержки, производственных комбинатов, творческих коллективов, на время извлекающих нарушителей закона из атмосферы криминала. Вместо такой атмосферы преступнику предлагается вспомнить, что такое честный труд, реализация себя в нём или же в творческой активности. Формирование позитивного отношения к труду и творчеству диалектически связано с неприятием преступной среды, нежеланием возвращаться в неё. Однако к такому, достаточно мягкому способу исправления личности преступника путь был долог и проходил через исправления личности, через её подавления. В частности, как вот как описывают пример такой системы А.В. Пищелко и Д.Д. Сочивко: «Обернская пенитенциарная система возникла в 1830 г. в городе Оберн (штат Нью-Йорк). Существовавшие в тюрьме правила подвергали осуждённых мощному психологическому прессингу – от них требовали соблюдать абсолютное молчание (при совместной работе), а на ночь заключали в одиночные камеры. Заключённые были заняты на тюремном производстве, которое материально и обеспечивало деятельность тюрьмы. Исправление правонарушителя достигалось через подавление его личности» ^{[3, с. 31]}. Негативный аспект такого подхода, несмотря на некий прогресс в борьбе с преступностью, описал в своей книге «Заводной апельсин» Э. Берджесс, отмечая утрату и ликвидацию личностного начала, способность человека быть человеком в полном смысле слова ^[4]. Однако в своё время и обернская пенитенциарная система была важным шагом в эволюции наказания в рамках системы права от наказания как возмездия к наказанию как попытке перевоспитания преступника. Тем не менее прогресс в развитии толерантности, что, в свою очередь, вызвало к жизни развитие полноценного гражданского общества, общественных организаций, в том числе и защищающих права заключённых, привёл к гуманизации системы наказаний. Этого же требовало и изменение в экономической и политической структуре общества, о которых мы упоминали выше. Социальная реальность с течением исторического процесса требовала большей гибкости от социальных институтов, чем во времена традиционных и индустриальных обществ. Изменчивость является одним из ключевых параметров современности, что необходимо учитывать при оформлении системы права, наказаний, которые тесно связаны с толерантностью. Как отмечает И.И. Салихов, «высокая степень социального напряжения в объективных процессах глобализации и информатизации делают незаменимым осмысление и последующее включение в механизм правового регулирования идей толерантности, возведённых до ранга правовых принципов» ^{[5, с. 91]}. Подобное положение дел и привело к формированию общественного запроса на гуманизацию пенитенциарной системы, вызвав к жизни третий из выделенных нами подходов – к наказанию как ресоциализации.

Данный подход основан на том, что личность преступника в ходе применения к ней наказания должна измениться таким образом, чтобы по окончании тюремного заключения личность обрела необходимые навыки социального взаимодействия для успешной ресоциализации в общественной жизни. Пенитенциарная система выстраивается таким образом, чтобы заключённый, в ходе пребывания в тюремных условиях, получал новые навыки (как социальные, так и трудовые и иные), чтобы с меньшими сложностями впоследствии адаптироваться к общественной жизни вне криминала. Ресоциализационный подход к организации системы наказаний активно внедрялся в западных странах в 60-е гг.XXв. и показал там весьма положительную динамику по снижению повторных правонарушений, то есть рецидивизма. Это связано во многом с тем, что именно в этот период начинается становление неолиберализма как доминирующей мировой идеологии, что приводит к росту толерантности, росту прав и свобод. Кроме того, уверенное экономическое развитие позволяло тратить ресурсы на ресоциализацию осуждённых лиц. Учитывая позитивный опыт западных коллег, страны постсоветского пространства в начале XXI в. также начали предпринимать усилия по ресоциализации заключённых. Это подтверждается обилием примеров, приведённых в работе В.Б И М.В Малининых ^[6], где приводится список принятых нормативно-правовых актов, направленных на ресоциализацию осуждённых. В этом также прослеживается попытка развития толерантности, следования западным ценностям, заинтересованности в максимальном использовании человеческого потенциала. Благодаря более толерантному взгляду на осужденного, приходит понимание его склонностей и способностей, что при их развитии принесёт пользу обществу, вместо вреда от рецидивизма. Лучше, конструктивнее потратить средства на обучение и адаптацию освободившегося гражданина, получая от него полезные трудовые ресурсы, нежели компенсировать убытки, причинённые им, а также содержать его вновь в тюрьме за счёт государства. Отсутствие должной системы ресоциализации осуждённых и толерантности к ним приводит к появлению так называемых «вечных заключённых», что отмечается в статье в журнале «Эксперт»: «На свободе их удел – голод, пьянка и неопределённость. На зоне им гарантированы условия плохого санатория. В российских колониях таких “вечных” уже большинство…» ^[7]. Это и являлось долгое время маркером недостаточной организации адаптации для попавших в места заключения. Сегодня общество и государство куда в большей степени заинтересованы в возвращении к нормальной жизни лиц, освободившихся из мест лишений свободы. Именно в этом суть понимания толерантности как ориентации на сотрудничество: стороны готовы идти на такой консенсус, который удобен одновременно двум и более сторонам. К сожалению, деформация толерантности в современном мире значительно снижает потенциал подобных инициатив, приводя к росту насилия, нетерпимости к инаковости. При столь тесной взаимосвязи толерантности и системы права сложившееся положение дел не может не вызывать опасений.

Итак, проанализировав три основных подхода к наказанию в философии права, мы пришли к выводу о тесной взаимосвязи пенитенциарной системы и толерантности. Чем выше уровень толерантности, чем больше общество и государство заинтересованы в ресоциализации попавшего в беду человека, тем выше вероятность его возвращения к цивилизованному образу жизни. Именно такое отношение наиболее близко к идее толерантности. Ресоциализационный подход позволяет добиться наилучших результатов в этом отношении, принеся пользу как обществу, так и самому освободившемуся человеку. Вместе с тем деформационные процессы в отношении толерантности и последовавшие за ними волны насилия вызывают определённые опасения за судьбу лиц, находящихся в местах лишения свободы, а также рискующих туда попасть. Безусловно, преступления всегда должны испытывать интолерантное отношение, однако преступников всегда следует пытаться вернуть на путь истинный. Только так можно снизить количество рецидивов, организованных преступных группировок, тем самым повысив качество уровня жизни всех граждан страны.