США и конфликты в Африке

Урнов Андрей Юрьевич доктор исторических наук главный научный сотрудник, Институт Африки РАН 127473, Россия, Московская область, г. Москва, пер. 2 Самотечный, 4, кв. 9 Urnov Andrei Yur'evich Doctor of History Chief research associate, Institute of African studies of the Russian Academy of Sciences. 127473, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, per. 2 Samotechnyi, 4, kv. 9 aurnov@yandex.ru

Среди «столпов» африканской политики Соединенных Штатов, которые были сформированы при президенте Б. Обаме и взяты на вооружение администрацией Д. Трампа, неизменно фигурирует «укрепление мира и безопасности» ^[1]. Стержневым направлением этой политики является содействие в урегулировании конфликтов, усилия по их предотвращению и нормализации постконфликтных ситуаций. Важнейший ее компонент – борьба с международным терроризмом.

В последние два десятилетия страны Африки добились значительных политических и экономических успехов, место и роль Черного континента в жизни мирового сообщества и в международных отношениях существенно возросли.

Африка, однако, продолжает страдать от множества недугов и проблем. Унаследованная от колониализма и все еще не преодоленная слаборазвитость, острейшее социальное неравенство, нищета, недоедание, болезни, неграмотность большей части населения. Незавершенность процессов формирования государств и наций. Характерные для многих правящих режимов авторитаризм и коррупция.

Все это порождает недовольство, межэтнические и конфессиональные противоречия, сепаратизм и пограничные споры, нестабильность, что в свою очередь создает условия для разного рода конфликтов – внутригосударственных и межгосударственных, нередко вооруженных. На этой почве в условиях глобализации Африка стала крупнейшим в мире средоточием международного терроризма и транснациональной преступности.

Террористические группировки, такие как Боко Харам (Нигерия, Бассейн оз. Чад) Аш-Шабаб (Сомали), Аль-Каида Исламского Магриба (АКИМ), а сегодня и ИГИЛ (Западная Африка) - являются главными генераторами и участниками наиболее острых и длительных конфликтов на контине.

Некоторые штрихи к портрету «неблагополучной» Африки

В 2018 г. из 14 миротворческих миссий, проходящих по списку ООН, на Африку приходилось девять ^{[2, p. 60]}. На континенте были задействованы 87% военных сил ООН ^[3].

По данным Высокого комиссара ООН по делам беженцев, на январь 2017 г. в Африке находилось 18,5 млн беженцев и внутреннеперемещенных лиц, что составляло 30% общей численности этой категории лиц в мире. Из 25 зарегистрированных в мире наиболее «хрупких» государств 15 были государствами Африки ^{[4, p. 4-5]}. Четыре африканских государства входят в десятку самых коррумпированных государств мира ^[5].

Претендуя на мировую гегемонию, Вашингтон стремится подчинить своему влиянию и Африку. Конфликты на континенте препятствуют достижению преследуемых им там политических, экономических и военных целей, подчас создают угрозу безопасности США. Это побуждает Вашингтон в той или иной форме участвовать в разрешении африканских проблем.

Нельзя, разумеется, забывать, что гегемонистский курс США, его антимусульманская составляющая способствовали зарождению и развитию международного терроризма. Результатом американского вмешательства в Афганистане и Ираке стало появление "Аль-Каиды" и ИГИЛ, распространивших свою активность на Африку. К обострению конфликтных ситуаций и росту нестабильности на континенте привела агрессия НАТО против Ливии.

Имели место попытки Вашингтона поставить террористов под контроль, использовать их в качестве инструмента своей политики для насаждения хаоса, беспорядков и подрыва неугодных режимов. В Сирии это происходит по сей день.

В большинстве случаев, однако такого рода усилия результатов не дали. Террористические группировки превратились в самостоятельную силу, преследуют собственные, враждебные США интересы, в том числе и в Африке. В 2015-2017 гг. на континенте ежегодно совершалось по полторы тысячи террористических нападений ^[6]. Америка предпринимает контрмеры.

В Вашингтоне отдают себе отчет, что борьба против терроризма, за предотвращение и урегулирование конфликтов является многовекторной и многоступенчатой. Для ее полного успеха необходимо устранить корневые причины этого зла – политические, экономические, идеологические. Ключевая роль военного отпора террористам признается, но не абсолютизируется. Займемся для начала этой стороной дела.

«Ни один из вызовов Африке не может быть решен посредством использования силы как главного инструмента перемен», заявил 6 марта 2018 г. в Комитете по вооруженным силам Палаты представителей командующий АФРИКОМ генерал Т. Уолдхаузер ^{[4, p.2]}

Своими действиями Командованию надлежит непосредственно поддерживать дипломатические и экономические усилия США в Африке, главные его партнеры – Государственный департамент и ЮСАИД ^{[4, p. 2]}. Акцент военной активности, как и прежде, на содействии «африканскому…решению африканских проблем», повышению боеспособности вооруженных и специальных сил стран континента. Военным возможностям США отводится «вспомогательная роль». «Операции по безопасности почти исключительно осуществляются силами партнеров», говорил генерал ^{[4, p. 3]}. Прямое вооруженное вмешательство сведено к минимуму. Это удары беспилотников, рейды спецназа, защита посольств США.

Соединенные Штаты вносили самый крупный взнос в финансирование миротворческих операций ООН и АС в Африке. Д. Трамп поставил вопрос о сокращении этих расходов – как общих, так и американских. Финансовый год США приходится на период с октября текущего до 30 сентября следующего года. 2017 финансовый год был «переходным». Затраты США составили 2 млрд долларов. Запросы администрации Трампа на 2018 и 2019 годы соответственно 1 млрд и 984 млн долларов ^{[2, p.60]}.

По словам Р. Тиллерсона, в 2017 году США «оказали поддержку» 27 тысячам африканских миротворцев из 20 стран континента ^[7]. Сокращались и расходы на миротворческие операции, плановые и чрезвычайные, которые США проводили в отдельных странах и регионах Африки вне рамок ООН. В 2017 финансовом году на них было потрачено 488,9 млн долларов. Запросы на 2018 г. – 211.4, на 2019 – 201.4 млн долларов [2. p. 150].

В запросе на 2019 финансовый год предусматривалось финансирование программ «Африка – стабилизация конфликтов и пограничная безопасность», «Африка. Программа военного образования», «Африка. Инициатива безопасности на море», «Партнерство c Африкой на море», «Контртерроризм в африканском регионе», «Транссахарское контртеррористическое партнерство» (ТСКТП), «Контртеррористическое партнерство в регионе Восточная Африка» (ПРИЭКТ) ^{[2, p. 116-118]}.

На страны континента и их региональные организации распространялось действие основных глобальных программ США в этой сфере.

«Контроль за международным наркотрафиком и принуждение к соблюдению правопорядка». В 2017 г. программой было охвачено 12 стран АЮС и Северной Африки и несколько региональных проектов. Расходы – 109 тыс. долларов. В 2018 и 2019 годах затраты сократились до 73,5 и 62,5 тыс. долл., число стран – до 10 ^{[2, p. 146, 147]}.

«Нераспространение, терроризм, разминирование и другие программы». Отдельной статистики по Африке не опубликовано. Общие расходы: 2017 год – 970,450 тыс., в том числе на контртерроризм – 389,500 тыс. долларов. Запросы на 2018 и 2019 годы – 678,606 (контртерроризм – 223,050) и 690306 (231,850) тыс. долларов ^{[2, p. 149]}.

«Международное военное образование и подготовка» (ИМЕТА). В 2017 г. программой было охвачено 45 стран АЮС и Северной Африки. В 2018 и 2019 годах к ним добавилась ДРК. Расходы: в 2017 г. – 29,035 тыс. долл., запросы на 2018 и 2019 годы – 16,000 и 16,360 тысяч ^{[2, p. 151-153]}. Обучение проводилось в США.

«Зарубежное военное финансирование». Египет после Кэмпдэвидского соглашения ежегодно получал 1,3 млрд долларов. В 2017 г. другим странам Африки и региональным организациям было выделено 129,500 тыс. долларов. Главный бенефициарий Тунис (95 тыс.) Данные за 2018 г. не публиковались. В запросе на 2019 г. наряду с Египтом фигурирует Тунис (40 тыс.) ^{[2, p. 156-157]}.

Выступая в Комитете Палаты представителей 6 марта 2018 г., генерал Т. Уолдхаузер подчеркнул, что активизация деятельности АФРИКОМ и рост его эффективности не должны создавать впечатления, будто бы командование занимается «милитаризацией Африки» ^{[4, p. 7]}.

Вот некоторые фактические данные об АФРИКОМ в год его десятилетия. Зона ответственности – все 54 страны континента. В каждый день года в Африке находились 7,2 тыс. военнослужащих, гражданских чиновников Пентагона и контрактников ^{[4, p. 1]}. В 34 странах действовали американские спецназовцы - «зеленые береты» и «морские котики» ^[8].

Ссылаясь на Т. Уолдхаузера, известный исследователь и критик военной политики США Ник Тёрс утверждает, что американцы ежегодно осуществляют в Африке около 3,5 тыс. маневров, учений, программ и совместных акций, то есть в среднем по 10 «миссий» в день. Налицо «драматический рост военной активности США в Африке за последние 10 лет», пишет Тёрс ^[9].

География и цели предпринимаемых усилий: безопасность и стабильность в Восточной Африке, деградация насильственных экстремистских организаций в Сахеле и Магрибе, сдерживание нестабильности в Ливии; сдерживание и деградация Боко Харам и ИГИЛ – Западная Африка; воспрещение незаконной активности в Гвинейском заливе и Центральной Африке; помощь африканским партнерам в делах миротворчества и решения гуманитарных проблем ^{[4, p. 8]}.

Ставилась задача обеспечить оперативный «стратегический доступ в ключевые точки континента». Т. Уолдхаузер сообщил, что в 2018 г. АФРИКОМ приступил к созданию «Западноафриканской логистической сети» с тем, чтобы наладить снабжение по воздуху дислоцированных в этом регионе 1,8 тыс. американских военнослужащих-участников 11 операций ^{[4, p. 8]}.

«За 10 лет АФРИКОМ построил крепкие и доверительные отношения со многими африканскими странами. Мы будем развивать существующие двусторонние отношения и создавать новые», заявил Уолдхаузер ^{[4, p. 24]}.

На повестке дня – выработка обновленного плана кампании АФРИКОМ на 2018-2023 годы ^{[4, p. 9]}. Милитаризация африканской политики США налицо.

Нигерия

Государство Нигерия, получившее независимость от Великобритании в 1960 г., являлось во многом искусственным образованием, созданным колонизаторами без должного учета этнических, религиозных и языковых различий в составе населения новой страны. История Нигерии изобилует внутренними конфликтами. В 1967-1970 гг. противостояние между федеральным правительством, опиравшимся на мусульманское большинство (этнос хауса), и сепаратистской Республикой Биафра, представлявшей христианский этнос игбо, вылилось в кровопролитную гражданскую войну, в ходе которой, по разным оценкам, погибли от 500 тыс. до 2 млн человек ^{[10, с. 474]}. Сегодняшняя Нигерия крупнейшее по численности населения государство Африки – около 190 млн человек. На континенте она занимает первое место по размеру ВВП и производству нефти ^[11].

Занимая ведущее политические, экономические и военные позиции на континенте и играя заметную роль в мировых делах, Нигерия остается, однако, страной, стабильности и развитию которой угрожает множество конфликтных ситуаций. Дело не ограничивается активностью террористических группировок Боко Харам и ИГИЛ - Западная Африка. В Гвинейском заливе орудуют пираты. Вооруженные «Мстители дельты Нигера» требуют, чтобы действующие в этом нефтеносном регионе Нигерийская государственная и зарубежные нефтяные компании делились своими доходами с местным населением, совершают акты саботажа, одно время угрожали отделением. Продолжают проявлять признаки жизни сепаратисты Биафры. Кочующие скотоводы-мусульмане враждуют с оседлыми земледельцами-христианами. Исламские экстремисты нападают на христианские церкви. На севере с центральной сунитской властью конфликтует «Исламское мусульманское движение» шиитов.

Нигерия всегда входила в число высших африканских приоритетов Вашингтона. Ныне действующий президент М. Бухари одержал победу на выборах в марте 2015 г. не без поддержки США. С ним несколько раз встречался Б. Обама. Неоднократно выезжал в Нигерию госсекретарь Дж. Керри.

М. Бухари был одним из пяти африканских лидеров, которым Д. Трамп по своей инициативе позвонил после инаугурации. В сентябре 2017 г. президент Нигерии стал участником рабочего ланча Д. Трампа с руководителями нескольких стран Африки, организованного в Нью-Йорке «на полях» Генассамблеи ООН. В марте 2018 г. госсекретарь Р.Тиллерсон посетил Нигерию в ходе поездки на континент. В конце апреля 2018 г. М. Бухари был принят с визитом в Вашингтоне.

С американской стороны постоянно подчеркивалось лидирующее положение Нигерии в Африке. «США высоко ценят роль Нигерии как энергичного демократического лидера в регионе», заявил Д. Трамп 30 апреля 2018 г. на совместной пресс-конференции с М. Бухари в Вашингтоне ^[12]. «Нигерия играет критическую роль не только в системе отношений США с Африкой, но и с точки зрения успешного развития Африки как континента», подчеркнул Р. Тиллерсон в Абудже ^[13].

Особо отмечался вклад Нигерии в борьбу с терроризмом. «Нигерия была одной из первых африканских стран, присоединившихся к Коалиции для нанесения поражения ИГИЛ. Сегодня нигерийские силы возглавляют региональные усилия против ИГИЛ в Западной Африке и делают это очень хорошо. Нигерия является также лидирующей африканской страной в борьбе против Боко Харам и других террористических групп», говорил Д. Трамп. Он поблагодарил М. Бухари за партнерство в борьбе с терроризмом, назвав его «настоящим лидером» ^[12]. Государственный секретарь, будучи в Абудже, поблагодарил Нигерию за лидерство в Многонациональной оперативно-тактической группе (МНДТФ), сказав, что этот военный союз пяти стран бассейна озера Чад «способствует достижению решения проблем терроризма и стабильности под африканским руководством» ^[13]. М. Бухари, в свою очередь, благодарил за «твердую поддержку Соединенными Штатами нашей борьбы против терроризма», согласие на продажу штурмовиков «Супер Тукано» и другого оружия, рассказал о программе по дерадикализации, реабилитации и реинтеграции сдавшихся боевиков Боко Харам ^[12].

Вопросы безопасности находились в центре внимания Двусторонней (Бинациональной) комиссии, созданной в 2010 г. для регулярного обмена мнениями по ключевым сферам сотрудничества. Согласно совместному коммюнике очередного заседания Комиссии, состоявшегося в Абудже в ноябре 2017 г., в области безопасности стороны договорились сфокусироваться на непосредственных угрозах, а также на среднесрочных и долгосрочных задачах обеспечения безопасности и стабильности ^[14].

Борьба с Боко Харам и ИГИЛ-Западная Африка считалась одним из пяти главных направлений «усилий» АФРИКОМ на континенте. Цель – «деградация и сдерживание» этих группировок ^{[4, с. 18,17]}. Методы действий – оказание поддержки непосредственно МНДТФ и странам-участникам коалиции на двусторонней основе. Сводилась она к военной подготовке, направлению советников и специалистов, предоставлению информации и рекомендаций, оснащению, транспортировке. Небольшими командами американского спецназа проводились «операции по сотрудничеству в сфере безопасности» длительностью до недели – что-то вроде полевых курсов обучения и тренировки африканских коллег, в том числе в деле распознания самодельных взрывных устройств.

В октябре 2017 г., через несколько дней после гибели четырех спецназовцев США в Нигере, было объявлено, что по сравнению с 2017 годом число таких операций в 2018 г. возрастет со 186 до 271, причем 80% из них будут проведены в странах бассейна озера Чад ^[15].

В Нигерии «возможности растут». Подписано соглашение об обмене информацией и расширении сотрудничества с вооруженными силами США, доложил Комитету по вооруженным силам Палаты представителей генерал Т. Уолдхаузер ^{[4, р. 17]}.

В 2017-2019 финансовых годах по программе «Контроль за международным наркотрафиком» Нигерия получила и должна была получить по пять млн долларов; по программе «Международное военное образование и подготовка» - 1 млн, затем по 800 тыс. долларов. По программе «Зарубежное военное финансирование» в 2017 г. Нигерии было выделено 500 тыс. долларов ^{[2, р. 146, 151, 155]}.

Свою долю американской помощи Нигерия получала, будучи участником ТСКТП и «Кодекса поведения Яунде» - соглашения четырех африканских стран о взаимодействии в интересах соблюдения норм морского права у побережья Западной Африки.

Пожалуй, главным событием в развитии военного сотрудничества двух стран стало согласие Вашингтона на продажу Нигерии для борьбы с терроризмом 12 легких штурмовиков «Супер Тукано». С просьбой на этот счет Абуджа обратилась еще в 2015 г. Американцы тянули. Осуществляя контртеррористические операции, вооруженные силы Нигерии нередко допускали жестокость и насилие в отношении мирного населения. Тем самым нарушались права человека, тогда как законодательством США в страны, где подобное происходит, поставки смертоносного оружия запрещались. И вот вопрос наконец-то решился. На пресс-конференции 30 апреля 2018 г. Д. Трамп особо отметил совершение сделки о продаже двенадцати «замечательных самолетов», которые «повысят способность Нигерии бить по террористам и защищать гражданское население» ^[12]. Добавление не случайное. Т.Уолдхаузер сетовал в Комитете Палаты представителей, что контртеррористические операции проводятся «грубой рукой» от чего страдают мирные жители. Американцы, правда, и теперь не спешили. Поставки намечались на 2020 г., для начала – восьми штурмовиков ^{[4, р. 18]}.

Совместными усилиями МНДТФ удалось значительно потеснить Боко Хорам и ИГИЛ, однако они продолжали удерживать ряд территорий на северо-востоке Нигерии. Террористы сжигали поселения, похищали мирных жителей, взрывали рынки и молельные дома, в том числе мечети. По нашим подсчетам, в феврале-июне 2018 г. они совершили по меньшей мере 13 терактов. В феврале в деревне Дапча (штат Иобе) было похищено 110 школьниц ^[16]. В апреле нападению подверглась столица штата Борно город Мандугури ^[17]. В мае в г. Муби (штат Адамава) в результате двух взрывов в мечети у рынка погибло 86 человек ^[18] В июне – еще две атаки смертников в штате Борно. Погибли 31 человек, много раненых ^[19]. По данным западных СМИ, в 2017 г. жертвами 150 атак боевиков в Нигерии, Камеруне и Нигере стали около одной тысячи человек ^[20].

Ситуация в Западной Африке «все еще хрупкая». Наши действия там стоили Соединенным Штатам «один миллиард долларов и четыре жизни», говорила в марте 2018 г. сотрудница Миссии США при ООН А. Тэчко ^[21].

В июне 2018 г. в штате Плато в центральной части Нигерии произошло масштабное столкновение между кочевниками-скотоводами и оседлыми фермерами. Погибли 86 человек, 50 домов были сожжены ^[22]. Госдеп выступил с заявлением, в котором осудил насилие и призвал стороны «работать вместе, чтобы найти долгосрочное решение этих сельских конфликтов ^[23].

Нигерия оставалась ведущим (вторым) торговым партнером США в Африке. В 2017 г. общий объем торгового оборота составил, согласно Р. Тиллерсону, 9 млрд долларов. Сторонам предстояло провести «диалог» по вопросам экономического сотрудничества ^[13].

В диалог включился лично Д. Трамп. Не обошлось без упреков. «Мы хотим наращивать наши торговые отношения на основе справедливости и взаимности», заявил президент. Между тем, продолжал он, в то время как «США каждый год предоставляют Нигерии более одного миллиарда долларов помощи», ею установлены «весьма существенные» торговые барьеры. Получается, что вы перед нами «в долгу», сказал Д. Трамп. Принимаемые президентом М. Бухари меры по борьбе с коррупцией, улучшению бизнес климата и снижению тарифов Д. Трамп приветствовал. «Мы займемся серьезным инвестированием в Нигерию, если они смогут создать игровое поле на таком уровне, о котором мы очень просим и, возможно, требуем» ^[12].

М. Бухари с благодарностью отметил, что США являются «самым крупным» донором гуманитарной помощи Нигерии. В 2017 г. около 500 млн долларов было предоставлено через ООН и другие международные организации. Проводятся восстановительные работы на северо-востоке Нигерии, ЮСАИД оказывает поддержку внутреннеперемещенным лицам ^[12].

В июне 2018 г. США объявили о выделении дополнительно 112 млн долл. Для оказания гуманитарной помощи населению, страдающему от конфликтов в Нигерии и соседних странах. С октября 2016 г. сумма такой помощи составила 761 млн долларов ^[24].

Помощь Нигерии по программе «Глобальное здравоохранение» в 2017 финансовом году составила 428.282 млн долларов. В 2018 г. планировалось выделить 346.300 млн, в 2019 г. – 289.812 млн долларов ^{[2, р. 135, 138]}.

В порядке закрепления итогов встречи двух президентов новый госсекретарь США М. Помпео 17 мая позвонил М. Бухари по телефону, подтвердив приверженность Соединенных Штатов достигнутым на ней договоренностям ^[25].

Ливия

Агрессия НАТО против режима М. Каддафи в 2011 г. ввергла Ливию в разрушительный кризис. Вот уже в течение семи лет страна остается разделенной. Продолжается противоборство внутриполитических центров силы. На сегодня – это Правительство национального согласия (ПНС) во главе с Ф. Сараджем, Палата представителей (ПП), которая сформировала собственное правительство, возглавляемое А. ат-Тани, и командующий Ливийской национальной армией (ЛНА) фельдмаршал Х. Хафтар. Ослабли, но сохраняют активность ИГИЛ, аль-Кайда в исламском Магрибе (АКИМ) и другие террористические группировки. В стране находятся около 700 тыс. беженцев ^[26]. Криминальный бизнес занимается их переправкой в Европу, работорговлей.

В соответствии с Ливийским политическим соглашением, подписанным в Схирате (Марокко) 17 декабря 2015 г., и Планом действий ООН от 10 октября 2017 г. процесс урегулирования предполагает выработку ливийскими сторонами согласованного проекта конституции, одобрение её на референдуме, затем – проведение парламентских и президентских выборов.

Неординарным событием стала международная конференция по Ливии, созванная под эгидой ООН в Париже 29 мая 2018 г. Конференция работала в Елисейском дворце под председательством президента Франции Э.Макрона. Участвовали все главные ливийские акторы – Ф. Сарадж, Х. Хафтар, председатель Палаты представителей А. Салех Исса и президент Высокого государственного совета Ливии (независимый консультативный орган) Х. аль-Мишри. Присутствовали представители около 20 стран, в том числе США ^[27].

По завершении конференции была зачитана декларация о договоренности сторон по 8 пунктам. Главные из них – сформирование не позднее 16 сентября 2018 г. конституционной базы для организации выборов; проведение парламентских и президентских выборов 10 декабря 2018 г.; обязательство признать их результаты ^[28].

Казалось бы, прорыв. Проблема, однако, в том, что все эти договоренности носили предварительный характер. Никто из ливийских участников зачитанную декларацию не подписал. Между ними сохранялись острейшие разногласия. Способность, да и готовность сторон прийти к согласию в указанные сроки вызывали большие сомнения. Документ по существу являлся не более, чем декларацией о благих намерениях ^[29].

Не утихали военные столкновения. Силы ПНС не смогли установить контроль над столицей, которая была поделена на сферы влияния. В январе и апреле 2018 г. боевики совершили кровопролитные нападения на военный аэродром Митиге – единственный в Триполи аэропорт, который занимался обслуживанием гражданских рейсов после того, как в 2014 г. главная воздушная гавань столицы была выведена из строя. 2 мая объектом нападения ИГИЛ стала штаб-квартира Национальной избирательной комиссии. Погибли 16 человек, пострадали еще 19 ^[30]. В конце мая произошли столкновения сил ПНС с боевиками Х. аль-Гвейля, именовавшего себя главой «Правительства национального спасения». Тогда же было объявлено о разгроме ячейки сторонников М. Каддафи ^[31].

С марта 2018 г. силы ПНС и ЛНА вели бои с незаконными вооруженными формированиями вокруг города Себха – административного центра южного региона Ливии ^[32]. В мае столкновения ожесточились, что по словам специального представителя Генсека ООН, главы Миссии ООН по поддержке Ливии (МООНПЛ) Г. Саламе, грозило перерастанием конфликта в этнический и региональный ^[33].

7 мая 2018 г. Х. Хафтар объявил о начале операции ЛНА по освобождению города-порта Дерна, находившегося под контролем экстремистского «Совета шуры моджахедов». Население – около 120 тыс. человек ^[34]. Моджахеды упорно сопротивлялись. ЛНА несла потери. Страдали и мирные жители, хотя армия и старалась не наносить удары по жилым кварталам. 10 июня 2018 г. было объявлено о полном освобождении Дерна ^[35].

По данным ООН от 22 мая 2018 г., за последние 12 месяцев экстремисты совершили нападения на 36 медицинских учреждений ^[36]. Только в мае 2018 г. в стране в результате боевых действий и актов смертников погибли 47 и пострадали 54 мирных жителя. Самые высокие показатели за текущий год ^[37].

14 июня 2018 г. группировка И. аль-Джадхрана, связанная с "Аь-Каидой" и другими экстремистами, начала наступление в «нефтяном полумесяце», захватив крупнейшие терминалы Рас-Лануф и эль-Сидр. Подконтрольная Триполи Национальная нефтяная корпорация (ННК) была вынуждена прекратить работы и эвакуировать персонал. Используя авиацию и бронетехнику, ЛНА перешла в контрнаступление. 21 июня терминалы были освобождены, после чего Х.Хафтар объявил, что передает их под юрисдикцию действовавшей параллельно ННК одноименной корпорации, подконтрольной правительству ат-Тани. Ф. Сарадж осудил решение фельдмаршала и обратился за помощью к Совету Безопасности ООН. Позицию ПНС поддержал Генеральный секретарь ООН ^[38].

27 июня 2018 г. «тройка» потребовала от «вооруженных акторов» незамедлительно покинуть нефтяные объекты и без всяких предварительных условий передать их «законной» ННК и под «исключительный надзор» ПНС ^[39].

Ат-Тани заявил 4 июля, что «не стремится разделить страну и единолично распоряжаться нефтяными доходами», выступает за «справедливое распределение средств» ^[40]. Х. Хафтар, в свою очередь, высказался за «справедливое распределение доходов от продажи углеводородов», включая выплату «причитающихся ЛНА средств», подтвердил, что будет и впредь защищать нефтяные объекты, призвал к выполнению решений Парижской конференции и соблюдению графика парламентских и президентских выборов ^[41]. Ни тот, ни другой о возвращении нефтяных объектов ПНС не обмолвился. Можно предположить, что в качестве предварительного условия ставилось достижение договоренностей о «справедливом распределении доходов».

Послушаем, как в марте 2018 г. оценивал военную ситуацию в Ливии командующий АФРИКОМ. «ИГИЛ рассеяна, дезорганизована и ныне не способна на большее, чем локальные нападения». У "Аль-Каиды" в Магрибе (АКИМ) – «низкий профиль». Она стремится перебрасывать в Ливию боевиков и оружие, установить свое влияние над местными экстремистскими группировками. Однако, продолжал генерал Т. Уолдхаузер, «ослабление экстремистов не привело к стабилизации в Ливии». «Риск полномасштабной гражданской войны остается реальным» ^{[4, р. 13]}.

США оказывали ПНС военную поддержку. По данным Н. Тёрса на октябрь 2017 г., в течение предшествующего года американские ВВС нанесли по террористам в Ливии около 500 ударов ^[9]. В марте и июне 2018 г. ВВС США, «при координации с ПНС» атаковала позиции АКИМ ^[42].

В 2017 финансовом году на миротворческие операции в Ливии было потрачено 5 млн долларов. Сведения о расходах 2018 и 2019 годов не приводятся. Видимо, таковых не было ^{[2, р. 150]}. По глобальной программе борьбы с наркотрафиком в 2017 г. Ливия получила 10,2 млн долл., в 2018 и 2019 годах запрошено по 1 миллиону ^{[2, р. 147]}.

В апреле 2018 г. временный поверенный в делах США и замминистра иностранных дел ПНС подписали меморандум о сотрудничестве по обеспечению безопасности аэропортов ^[43]. Вместе с тем, добиваясь сокращения бюджета ООН, Вашингтон настаивал на снижении расходов на финансирование Миссии по поддержке Ливии ^[44].

Согласно докладу Т. Уолдхаузера в Комитете Палаты представителей в марте 2018 г. в Ливии перед АФРИКОМ были поставлены четыре цели: деградация террористических групп, угрожающих интересам США, стабильности в Ливии и регионе; недопущение гражданской войны; поддержка процесса политического примирения, ведущего к созданию объединенного центрального правительства; помощь в ограничении незаконной миграции из Ливии в Европу. Особо было сказано о поддержке дипломатических усилий США по продвижению плана ООН ^{[4, р. 13]}.

Соединенные Штаты действовали в общем русле международных усилий по разрешению кризиса. Выступили за политическое урегулирование посредством внутриливийского диалога и примирения, отвергали военное решение, поддерживали Схиратское соглашение, план ООН, и деятельность Г. Саламе. С оговорками допускалась возможность своевременной выработки законодательной базы выборов и их проведения.

Наиболее перспективным игроком и партнером считался Ф. Сарадж, который в январе 2018 г. был принят Д. Трампом в Вашингтоне. «Соединенные Штаты высоко оценивают руководящую роль премьер-министра Ф. Сараджа и усилия Правительства национального согласия в оказании поддержки достижению политического урегулирования», заявила представитель США Н. Хейли на заседании Совета Безопасности ООН 17 января 2018 г. ^{[45, с. 19-29]}.

Оказывалась помощь в подготовке выборов. Согласно Н. Хейли, с 2012 г. на поддержку этого процесса и разработку новой конституции Соединенные Штаты выделили 32 млн долларов ^{[33, с. 9-28]}. Госдепартамент осудил нападение на штаб-квартиру Национальной избирательной комиссии ^[46].

Оценки ситуации не отличалась оптимизмом. Представитель США М. Симонофф назвал ее «тупиковой» ^{[47, с. 10,21]}. «Ливийский народ — вот уже более 7 лет ждёт лучшего будущего. Обещания ливийской революции все еще не выполнены», говорила Н.Хейли в СБ ООН 21 мая 2018 г. Признав «полное отсутствие безопасности», она тем не менее утверждала, что «надежда сохраняется». Американка отметила «прогресс, которого ООН добилась в подготовке выборов», и, как подобает старшему, стала поучать ливийских лидеров. Им, по ее словам, «уже давно пора забыть о своих узких интересах и вместо этого подумать о чаяниях ливийского народа» ^{[48, с. 8,28;10-28]}.

Как и прежде. о военном вмешательстве НАТО, обрекшем ливийцев на семилетнуе ожидание лучшего будущего, ничего сказано не было, зато звучали призывы не оставлять безнаказанными «зверства режима Каддафи» ^{[47, с. 9,21]}.

Российский представитель В.Сафронков напомнил коллегам, что нынешние проблемы страны стали результатом «иностранной интервенции» и «силового слома ливийской государственности». «До окончательной развязки кризиса еще далеко», сказал он ^{[48, с. 21,28]}.

Южный Судан

США во многом способствовали образованию в 2011 г. независимой Республики Южный Судан и жестко реагировали на произошедший в 2013 г. раскол в руководстве нового государства, результатом которого стал охвативший страну многолетний политический и военный конфликт. Противоборствующие стороны – правящая группировка во главе с президентом С.Кииром и оппозиционное движение, возглавляемое Р. Мачаром. Первая опирается на поддержку этноса динка, вторая – на этнос нуэр.

Соединенные Штаты были активным участником международных усилий по урегулированию конфликта. Действовали самостоятельно, через ООН, совместно с главным африканским посредником - Межправительственной организацией по развитию (ИГАД), а также в составе «тройки», образованной ими с Великобританией и Норвегией.

Кое-что удавалось. В 2014 г. были расширены полномочия, учрежденной в 2011 г. Миссии ООН в Южном Судане (МООНЮС), в августе 2015 г. - заключено Соглашение об урегулировании конфликта в Республике Южный Судан, в апреле 2016 г. сформировано Переходное правительство национального единства (ППНЕ). С.Киир занял пост президента, Р. Мачар – первого вице-президента Республики.

Однако, не прошло и трех месяцев после создания ППНЕ, как в начале июля, за два дня до пятой годовщины независимости страны, в столице Джубе вспыхнули кровопролитные столкновения. Новый раскол. С тех пор правительство С. Киира и Суданское народно-освободительное движение – оппозиция (СПЛМ-О) во главе с Р. Мачаром находятся в состоянии войны.

Международные посреднические усилия продолжались. Летом 2017 г. ИГАД сформировал «Форум высокого уровня по оживлению («ревитализации») Соглашения 2015 г. об урегулировании конфликта в Южном Судане». В ходе первого раунда («фазы») переговоров участники Форума сумели побудить стороны подписать 21 декабря 2017 г. соглашение о прекращении враждебных действий. Но уже в январе 2018 г. это соглашение было нарушено обеими сторонами.

«Тройка» осудила нарушителей ^[49]. В январе-феврале 2018 г. Форум провел второй раунд переговоров и, как отметила «тройка» 16 февраля, «за последние две недели стороны приложили конструктивные усилия, ведущие к компромиссу» ^[50].

Каких-либо заметных изменений к лучшему, тем не менее, не произошло. 15 марта 2018 г. Совет Безопасности ООН выразил «серьезную озабоченность по поводу кризиса в политической, экономической, гуманитарной областях и в сфере безопасности». «Насилие продолжается с декабря 2013 г.», что «вызвано действиями политических и военных руководителей страны», отметил Совет. Мандат Миссии ООН был продлен до 15 марта 2019 г. Численность персонала МООНЮС – 17 тыс. человек ^{[51, преамбула, пункт 5]}.

О гуманитарном кризисе говорили следующие цифры. Общее число перемещенных лиц – 4,3 млн, беженцев, покинувших страну – 2,5 млн человек ^{[52, с. 4,14). На грани голода находились 1,5 млн южносуданцев [53]}.

Эффективным средством принуждения сторон к компромиссу Соединенные Штаты считали санкции. В декабре 2017 г. они внесли в Совет Безопасности ООН предложение о введении эмбарго на поставки в Южный Судан оружия. Предложение не прошло и 2 февраля 2018 г. США в одностороннем порядке установили запрет на экспорт оружия и услуги в сфере обороны всем сторонам, вовлеченным в южносуданский конфликт ^[54]. В марте ограничительным мерам были подвергнуты 15 связанных с добычей нефти компаний, прибыль которых, как утверждалось в заявлении Госдепа, использовалась властями для закупки оружия и финансирования нерегулярных формирований ^[55].

31 мая 2018 г. Соединенным Штатам удалось провести через Совет Безопасности ООН подготовленный ими проект резолюции, которая продлевала до 15 июля 2018 г. действие персональных санкций, введенных в 2015 г. против шести представителей Южного Судана и оппозиции ^{[56, пункт 1]}. Генеральному секретарю было предложено к 30 июня 2018 г. доложить Совету, происходили ли в течение этого месяца боевые действия с участием подписантов декабрьского соглашения 2017 г. и сумели ли стороны к указанной дате достигнуть «жизнеспособного политического соглашения». В случае продолжения боевых действий и отсутствия соглашения, Совет намеревался рассмотреть вопрос о новых санкциях «и/или» о введении эмбарго на поставки оружия ^{[56, пункт 3]}.

Н. Хейли, накануне посетившая Южный Судан, убедительно живописала творимые участниками конфликта злодеяния, включая жестокие насилия над женщинами и девочками. «Все что мы видим на местах – это новые боевые действия и новые зверства. Гражданская война возобновилась. Терпение Соединенных Штатов закончилось». Необходимо «реальное давление», говорила представитель США ^{[57, с. 2-3, 9]}.

Обеспокоенность по поводу происходящего выражали все члены Совета. Представитель Эфиопии от имени ИГАД выступил, однако, против широких санкций, сославшись на то, что они негативно скажутся на переговорах в рамках Форума, которые «находятся на критически важном этапе завершения». «Имеются обнадеживающие признаки, что может быть достигнут политический результат, в том числе компромисс». Обсуждаемый проект не поддерживают ни ИГАД, ни АС. Его текст «явно вредит мирному процессу». «Остается только надежда, что он не лишит стороны стимула для участия в мирном процессе», заключил представитель Эфиопии ^{[57, с. 4-9]}.

«В корне неверно угрожать введением санкций в отношении участвующих в переговорном процессе высокопоставленных лиц в важный момент завершения очередного раунда Форума высокого уровня ИГАД». Не следует навязывать процессу «искусственные временные рамки», заявил представитель РФ В. Небензя ^{[57, с. 7-9]}. «Мы видим свет в конце тоннеля», утверждал представитель Южного Судана ^{[57, с. 9]}.

Члены Совета пошли на компромисс. «За» проголосовали США и еще 8 делегаций. Воздержались пять - Боливия, Казахстан, Китай, РФ, Экваториальная Гвинея и Эфиопия. Против никто не голосовал ^{[57, с. 5-9]}.

Все большую актуальность приобретал вопрос о президентских, парламентских и местных выборах. В соответствии с Соглашением об урегулировании конфликта, их следовало провести за 60 дней до окончания «переходного периода», что, с учетом задержек, допущенных при его выполнении, должно было произойти в октябре-ноябре 2018 г. ^[58]. Главная ответственность за организацию выборов ложилась на переходное правительство.

Вопрос о пересмотре структуры действующего ППНЕ с целью придать ему «полноценный и инклюзивный» характер обсуждался на Форуме высокого уровня ^{[52, с. 2-14]}. На заседании Совбеза ООН 8 мая 2018 г.заместитель Генсекретаря ООН по операциям по поддержанию мира П. Лакруа назвал позиции сторон «весьма различными». Он с беспокойством отметил, что «президент Киир все чаще говорит об одностороннем продлении мандата Переходного правительства национального единства и подготовке последующих выборов», в случае если на предстоящем на Форуме раунде переговоров «не удастся найти приемлемого решения». «Мы твердо убеждены, что проведение выборов в нынешних политических условиях, при нынешнем состоянии безопасности и нынешней гуманитарной ситуации нереально и нецелесообразно», заявил заместитель Генерального секретаря ^{[52, с. 2-14]}.

Американцы, хоть и высказывали критические замечания в адрес всех южносуданских сторон, главным виновником продолжения и углубления кризиса считали Киира. «Тройка» неоднократно заявляла, что условия для проведения выборов в Южном Судане еще не созданы.

Сгустком негатива, высказанного Соединенными Штатами в адрес режима С. Киира, стало заявление пресс-секретаря Белого Дома С. Сандерс 8 мая 2018 г. США приступают к всестороннему пересмотру своей программы помощи Южному Судану, объявила С. Сандерс. «США не будут продолжать партнерство с лидерами, заинтересованными лишь в бесконечной войне, характеризующейся этнически мотивированными злодеяниями». Администрация С. Киира «не является инклюзивной». Она «цинично отказалась от мирного процесса», «пренебрегает нормами права», «неоднократно демонстрировала неспособность или нежелание быть верной своим обязательствам положить конец гражданской войне», утверждала С. Сандерс.

«США осудят любые односторонние попытки нынешнего правительства Южного Судана продлить свое пребывание у власти посредством фальшивых выборов, законодательства или продолжения военного наступления». «Оставаясь приверженными спасению жизни людей», Соединенные Штаты будут и дальше оказывать помощь, но так, чтобы она «не использовалась для затягивания конфликта и не облегчала жизнь хищникам и коррупционерам», предупредила пресс-секретарь Белого Дома. В заключение, - призыв к выполнению Соглашения 2015 г. и созданию инклюзивного переходного правительства ^[59].

С декабря 2013 г. США оказали гуманитарную помощь Южному Судану на сумму 3,2 млрд долларов. В 2018 г. планировалось предоставить 110 млн долларов ^[60].

Расходы США на финансирование Миссии ООН в Южном Судане составили в 2017 г. 503,1 млн долларов. Запрос на 2018 г. – 185,9 млн, на 2019 г. – 220,7 млн долларов [2. P. 60]. Сокращение почти в три раза. В марте 2018 г. мандат МООНЮС был продлен на год ^{[61, пункт 5]}.

Ассигнования на осуществление миротворческих операций в 2017, 2018 и 2019 финансовых годах - соответственно 27,5, 25 и 24,6 млн долларов. Все операции – чрезвычайные ^{[2., р. 150]}. В 2019 г. средства планировалось использовать для поддержки работы международных механизмов, занятых мониторингом и оценкой исполнения сторонами Соглашения 2015 г., в особенности положения дел с прекращением вооруженных действий ^{[2, р. 118]}.

По программе борьбы с наркотрафиком в 2017-2019 финансовых годах Южному Судану выделялось по 2 млн долларов ^{[2, р. 146]}. По программе «Глобальное здоровье» в 2017 финансовом году Южный Судан получил 27,8 млн долларов. Запрос на 2018 г. – 28 млн, на 2019 г. – 18,2 млн долларов ^{[2, р. 135, 138]}.

Вопрос о необходимости ускорить урегулирование конфликта в Южном Судане был предметом телефонных разговоров нового госсекретаря США М. Помпео с Председателем Комиссии АС М. Факи Махаматом и президентом Кении У. Кениатой ^[62].

Ситуация существенно изменилась в июне 2018 г. 20 июня при посредничестве премьер-министра Эфиопии А. Ахмеда в Аддис-Абебе состоялась встреча С. Киира и Р. Машара. О содержании беседы не сообщалось, но стало известно, что в Джубе готовы включить в состав правительства представителей оппозиции и предоставить ей пост вице-президента. При этом участие Р.Мачара в коалиционном правительстве категорически исключалось. «Мы с ним уже достаточно натерпелись», заявил министр информации М. Матвей Лует ^[63]. «Если он хочет стать президентом, то ему нужно дождаться выборов и победить на них», сказал министр ^[64].

И все же переговоры были продолжены. 25-27 июня они прошли в Хартуме при посредничестве президентов Судана О. аль-Башира и Уганды Й. Мусевени. Результат превзошел ожидания большинства наблюдателей. 27 июня С. Киир, Р. Мачар и представители ряда других оппозиционных организаций подписали «Хартумскую декларацию о соглашении между сторонами конфликта в Южном Судане». Декларация основывалась на соглашениях об урегулировании от 26 августа 2015 г. и о прекращении военных действий от 21 декабря 2017 г.

Прежде всего - постоянное прекращение огня через 72 часа после подписания Декларации с тем, чтобы за это время стороны развели войска, открыли гуманитарные коридоры и освободили военнопленных и политических заключенных.

Время, отводимое на урегулирование, подразделялось на несколько периодов: «Хартумский раунд переговоров», который надлежало завершить «как можно скорее»; 120-дневный «предпереходный период» и «переходный период» длительностью 36 месяцев. В Хартуме предстояло выработать формулу «разделения власти» на переходный период. В течение этого периода стране надлежало подготовиться к национальным выборам – «открытым для всех политических партий, свободным и справедливым».

Предусматривалось строительство сектора безопасности – национальной армии, полиции и других силовых органов. Всем им должен был быть придан «всеинклюзивный характер, свободный от трайбализма и этнических ориентаций».

Не были забыты задачи улучшения инфраструктуры, восстановления прежних уровней добычи нефти – во взаимодействии с правительством Судана ^[65].

Документ основательный. По меньшей мере на бумаге, Соглашение 2015 г. было «ревитализовано».

США и их партнеры по «тройке» восприняли Декларацию сдержанно. Похвалив ИГАД за усилия по продвижению мирного процесса и правительство Судана за указанное участникам переговоров гостеприимство, «тройка» заявила, что «принимает Декларацию к сведению». «Основываясь на принципах, изложенных в Декларации» и в ходе «трудных переговоров» сторонам еще предстоит «установить взаимное доверие», что позволило бы прийти к «всеобъемлющему более широкому соглашению». Необходимо строгое соблюдение прекращения огня. Переходный период следует разделить на «конкретные и реальные этапы», ведущие к выборам. Новые провалы при исполнении соглашения недопустимы, предупредила «тройка».

Дабы этого не случилось, «тройка» подчеркнула, что факт подписания Декларации не снимает вины за нарушения соглашения 2017 г., которые допускались обеими сторонами. ИГАД и АС следует «покончить с безнаказанностью» и привлечь «спойлеров» к ответу. Ожидаем от ИГАД следующей фазы переговоров, говорилось в завершающей части заявления ^[66]. Короче, что будет дальше, покажет время.

Тем временем правительство внесло в парламент законопроект о внесение поправки в конституцию, которая продлевала срок пребывания С.Киира на посту президента до 2021 г., то есть на весь переходный период ^[67]. Чем не вклад в выполнение положения Декларации о выработке формулы «разделения власти» на предстоящие 36 месяцев.

Южный Судан и Судан оспаривали принадлежность территории Абьей, где в 2011 г. были размещены Временные силы ООН (ЮНИСФА). В решении СБ ООН от 23 апреля 2018 г. отмечалось, что ситуация в Абьей и вдоль границы между Суданом и Южным Суданом «по-прежнему представляет серьезную угрозу международному миру и безопасности» [68. Преамбула]. Сохранились разногласия между сторонами по демаркации границы, созданию временных органов власти и определению окончательного статуса территории. Совбез был склонен прекратить пребывание Миссии в Абьей, если стороны не смогут достигнуть «существенного прогресса».

В апреле 2018 г. мандат ЮНИСФА был продлен до 15 октября, в мае – до 15 ноября 2018 г. Имелось ввиду сократить численность военного контингента с 4,7 тыс. до 3,9 тыс. человек ^{[68, пункт 1,2; 69, пункт 1,3]}.

Расходы США на финансирование ЮНИСФА в 2017 финансовом году – 131,8 тыс. долл., в 2018 – 46,3, в 2019 – 47,3 тыс. долларов ^{[2, р. 60]}.

Сомали

Сформирование полноценной модели федеративного государства в Сомали предполагало достижение договоренности о разделение властных полномочий и ресурсов между образующими его структурами – центральными органами и штатами-членами, выработку новой конституции, создание объединенной национальной армии и сил безопасности. Завершить процесс имелось ввиду в 2020/2021 г., когда в стране должна была быть отменена этно-клановая избирательная система и проведены выборы на основе принципа «один человек один голос».

Отношения между участниками федерации складывались непросто. Некоторые штаты враждовали друг с другом и дело подчас доходило до вооруженных столкновений. В целом, однако процесс шел относительно мирно. В феврале 2017 г. был избран новый президент Абдуллахи Махомед Фармадж. Центральная власть вела со штатами «диалог высокого уровня».

Ситуацию омрачали действия террористических группировок аш-Шабаб и недавно появившейся в стране ИГИЛ-Сомали. У берегов Сомали возросло число пиратских нападений – 54 в 2017 г. против 20 в 2016 г. ^[70].

Главной силовой опорой центрального правительства являлась действовавшая в Сомали с 2005 г. миротворческая Миссия Африканского Союза (АМИСОМ). В 2018 г. численность контингента АМИСОМ, сформированного из военнослужащих государств-членов АС, превышала 20 тыс. человек. Для сравнения – в Национальной армии Сомали служили 10,1 тыс. человек ^{[71, пункты 1,2]}. Уступала она АМИСОМ и в боеспособности. Организация Объединенных Наций собственной миротворческой миссии в Сомали не имела. В аппарате ООН была создана Миссия по содействию Сомали (МООНСОМ), сотрудничавшая с правительством страны и АМИСОМ.

После ряда понесенных поражений аш-Шабаб сумела в 2016 г. вернуть под свой контроль некоторые ранее утраченные территории. В феврале-июне 2018 г., по нашим подсчетам, группировка совершила по меньшей мере 10 терактов. 23 февраля два взрыва в Могадишо унесли жизни 38 человек ^[72]. 11 июня террористы атаковали военную базу на юге страны. Погибли четыре сомалийских солдата ^[73]. 17 июня на северо-востоке Кении подорвались на мине и погибли 8 сотрудников службы правопорядка этой страны. Аш-Шабаб регулярно мстила Кении за оказание военной поддержки ^[74].

«Аш-Шабаб продолжает наращивать свой военный потенциал и способность к сопротивлению», заявил на заседании Совета Безопасности ООН 15 мая 2018 г. глава АМИСОМ, спецпредставитель Председателя Комиссии АС Ж. Модейра ^{[75, с. 8-16]}. В резолюциях Совета Безопасности ООН неизменно констатировалось, что ситуация в Сомали представляет угрозу для международного мира и безопасности ^{[71, преамбула]}.

В Могадишо, Афросоюзе и ООН отдавали себе отчет, что по настоящему самостоятельным и дееспособным федеральное правительство сможет стать лишь тогда, когда оно будет в состоянии обеспечивать стабильность и безопасность в стране собственными силами. Отсюда – задача укрепления национальных вооруженных сил и сил безопасности до уровня, который позволит им взять на себя роль АМИСОМ. Разрабатывались планы на «переходный период», в ходе которого АМИСОМ надлежало постепенно передавать свои функции крепнущим сомалийским органам безопасности, но с учетом реально складывающихся условий, не устанавливая искусственных временных рамок. Предусматривалась «реконструкция» АМИСОМ и ее более тесное взаимодействие с сомалийскими силами, проведение совместных операций ^[76].

Очередной доклад ООН и АС с обзором деятельности АМИСОМ и соответствующими рекомендациями ожидался 15 июня 2018 г. С учетом этого обстоятельства Совет Безопасности уполномочил АС сохранить присутствие АМИСОМ в Сомали до 31 июля 2018 г ^{[71, пункт 1]}.

В отличие от прошлых лет заметной активности в делах, касающихся политических аспектов урегулирования, администрация Д. Трампа не проявляла. Главное внимание уделялось военным вопросам.

Согласно заявлению Т. Уолдхаузера в марте 2018 г., «конечная цель» АФРИКОМ состояла в том, чтобы «не позволить насильственным экстремистским организациям дестабилизировать Сомали и её соседей в условиях перехода ответственности за безопасность от АМИСОМ к Федеральному правительству Сомали и членам федерации ^{[4, р. 9]}.

В 2018 г. в Сомали были дислоцированы 500 военнослужащих США ^[77]. Их участие в боевых действиях против аш-Шабаб, как правило, ограничивалось ударами беспилотников и рейдами спецназовцев. В отдельных случаях они подключались к операциям национальных сил ^[78]. Под командованием американцев действовали «группы подготовки и оснащения». Была оказана помощь в формировании пехотного батальона, ставшего, по словам Т.Уолдхаузера, «главной силой» правительства на юге страны. Принимались меры по укреплению службы безопасности Могадишо ^{[4, р. 10, 11]}. На заседании Совета Безопасности 15 мая 2018 г. Ж. Модейра поблагодарил Госдепартамент США «за предоставление системы разведки, наблюдения и рекогносцировки, которая очень помогает нашим силам в работе. Присутствие этой системы и эффект от ее использования уже заметен в местах боевых действий», сказал глава АМИСОМ ^{[75, с. 8-16]}.

В 2018 финансовом году США планировали выделить МООНСОМ 101 млн долл., в 2019 г. – 79 миллионов. Средства предназначались для поддержки АМИСОМ и «некоторых подразделений» сомалийской армии ^{[2, р. 60,59]}.

На осуществление в Сомали миротворческих операций в 2017 финансовом году было потрачено 256,1 млн долларов. Запросы на 2018 г. – 110 млн долл., на 2019 г. – 95 млн долларов ^{[2, р. 150]}. Основные направления помощи АМИСОМ в 2019 г. – подготовка и обучение, советнические услуги, оснащение, воздушное наблюдение, транспортировка персонала и грузов. С учетом переходного периода «все большую важность приобретает увеличение поддержки институтов безопасности Сомали», отмечал Госдепартамент ^{[2, р. 118]}.

Финансирование Сомали по программе «Контроль за международным наркотрафиком»: 2017 финансовый год – 7,6 млн долл., 2018 и 2019 годы – по 1,5 миллиона долларов [2. р. 146]. По программе «Международное военное образование» Сомали получила в 2017 г. 180 тыс. долл. Запросы на 2018 г. – 365 тыс. долл., на 2019 г. – 225 тысяч ^{[2, р. 156]}. Помощи по программе «Глобальное здоровье» не оказывалось.

По оценке руководителя МООНСОМ спецпредставителя Генсека ООН по Сомали М. Китинга, в 2018 г. гуманитарная обстановка в стране «была не такой плохой, как год назад». «Хорошей» она, однако, не стала. От ливневых дождей и наводнений пострадали около 700 тыс. сомалийцев ^{[75, с. 3-16]}. Сохранялась угроза голода. Конфликты и стихийные бедствия вынудили два миллиона сомалийцев покинуть свои дома ^{[4, р. 11]}

ДРК

В рассматриваемый период конфликтная ситуация в Демократической Республике Конго была обусловлена двумя факторами – жестким противоборством между режимом президента Ж. Кабилы и оппозицией в связи с предстоящими президентскими выборами и действиями на востоке страны вооруженных террористических группировок - выходцев из соседних стран (Руанда, Уганда) и местных боевиков.

Ж. Кабила занимал пост президента ДРК с 2001 г. Его планам, в нарушение конституции продлить свое пребывание у власти после истечения очередного срока полномочий в декабре 2016 г., оппозиция решительно воспротивилась. Массовые демонстрации и кровопролитные стычки завершились заключением 31 декабря 2016 г. компромиссного соглашения о проведении президентских выборов в конце 2017 г.

Внесение поправок в конституцию не предусматривалось, что лишало Ж. Кабилу права баллотироваться на новый срок. В конце 2017 г. из-за разногласий сторон относительно условий проведения выборов и связанных с их подготовкой финансовых и технических сложностей, Избирательная комиссия отложила выборы еще на один год. Новая дата – 23 декабря 2018 г. Оппозиция реагировала относительно спокойно, решения Избиркома не оспаривала. По мере приближения новой даты внутриполитическая напряженность и враждебность, однако, нарастали.

Урегулированием в ДРК занимались участники Рамочного соглашения о мире, безопасности и сотрудничестве в Демократической Республики Конго и районе Великих озер. В 2013 г. это соглашение вместе с ДРК подписали 10 государств континента. Генеральный секретарь ООН был представлен специальным посланником в районе Великих озер С. Джаннитом. С 2010 г. в стране действовала Миссия ООН по стабилизации в Демократической Республике Конго (МООНСДРК) – самая многочисленная миротворческая миссия Организации. В 2013 г. состав МООНСДРК была включена трехтысячная бригада оперативного вмешательства, сформированная из военнослужащих африканских государств ^{[79, пункт 9]}.

В 2006 г. в соответствии с «Законом о чрезвычайных национальных ситуациях» президентским декретом № 13413 (ЕО) в отношении ДРК был введен набор «чрезвычайных» санкционных и ограничительных мер. Основанием служили происходившие в стране «массовые насилия и злодеяния», создающие «нестабильную и экстраординарную угрозу внешней политике США» и региональной безопасности. В 2014 г. действие декрета было продлено Б. Обамой, а 23 октября 2017 г. – Д. Трампом ^[80].

Соединенные Штаты враждебно относились к режиму Ж.Кабилы, делали все от них зависящее, чтобы покончить с его правлением, категорически настаивая на проведении выборов в декабре 2016 г. без участия действующего президента. С учетом договоренностей между правительством и оппозицией свои настояния по дате выборов Вашингтону пришлось скорректировать, смирившись с тем, что они состоятся в 2018 г. Но не позже!

«Выборы должны пройти в 2018 году». «Никакой поддержки» выборам в 2019 году со стороны США и международного сообщества! В таком ключе беседовала Н. Хейли с президентом ДРК и членами Избиркома в Киншасе в октябре 2017 г. ^[81]

Имелся ввиду отказ от участия в финансировании выборов. Согласно подсчетам, на их организацию и проведение требовалось около 1 млрд долларов. Вклад ДРК - 300 млн, остальные – 700 млн должны были предоставить международные доноры ^{[82, с. 264]}. Впрочем, новый перенос выборов, вызванный недостаточным финансированием, Ж. Кабилу вполне бы устроил. «Не ей определять календарь выборов», прокомментировал поведение американки помощник руководителя аппарата Ж. Кабилы ^[81].

«Ситуация вступила в решающую фазу». Если не будет выборов, «возобладают беспорядки и насилие», заявила на заседании Совета Безопасности ООН 27 марта 2018 г. представительница США А. Тэчко ^{[83, с. 9]}. «Дальнейшие задержки недопустимы», вторила ей на заседании СБ ООН 10 апреля её коллега М. Френч ^{[84, с. 24-25]}.

18 мая 2018 г. госсекретарь М. Помпео в телефонном разговоре с председателем Комиссии Афросоюза М. Факи Махаматом подчеркнул важность взаимодействия США и АС в делах, связанных с проведением выборов в ДРК ^[85].

По вопросу о дате выборов позиция международного сообщества совпадала. 27 марта 2018 г. Совет Безопасности ООН подчеркнул «необходимость сделать все возможное для того, чтобы выборы, намеченные на 23 декабря 2018 г., были проведены при обеспечении необходимых условий транспарентности, доверия, недискриминации и безопасности». Совет продлил мандат МООНСДРК до 31 марта 2019 г. Предельная численность личного состава миссии – 16125 военнослужащих, 660 военных наблюдателей и штабных офицеров, 1441 полицейских ^{[86, пункты 6, 29, 30]}.

В ходе обсуждения А. Тэчко высказалась за повышение эффективности Миссии путем «оптимизации ее мандата» и определения «ограниченного набора приоритетных задач». Центральное место она отвела защите гражданских лиц и поддержке избирательного процесса ^{[83, с. 2-9]}.

На протяжении многих лет заметную роль в африканской политике Вашингтона играл специальный посланник США в регионе Великих озер и Демократической Республике Конго. До марта 2018 г. этот пост занимал бывший сенатор Р. Фейнголд. Из-за кадровых неурядиц замены ему пока не нашлось. Важный канал воздействия на ситуацию в регионе был Госдепом утрачен. «Лидерство США в регионе слабеет», заявил Р. Фейнголд в прощальной речи 24 февраля 2018 г. ^[87]

На финансирование МООНСДРК Соединенные Штаты выделили в 2018 финансовом году 440,6 млн долларов. Запросы на 2018 г. – 198,3 млн дол., на 2019 г. – 210,2 млн долларов ^{[2, р. 60]}. Расходы на миротворческие операции незначительные. В 2017 г. – 10 млн долл., запросы на 2018 и 2019 соответственно 3 и 2 млн долларов ^{[2, р. 150]}.

По программе «Контроль за международным наркотрафиком» в 2017 – 2019 гг. ДРК было ассигновано по 2 млн долларов ^{[2, р. 146]}, по программе «Международное военное образование» в 2018-2019 гг. - по 375 тыс. долларов [2. Р. 151]. Данные по программе «Глобальное здоровье»: 2017 г. – 192 млн долл., 2018 г.– 122,4 млн, 2019 г. – 146,8 млн долларов ^{[2, р. 135, 138]}.

Давление Соединенных Штатов на Киншасу не ослабевало. 21 июня 2018 г. Госдеп ввел персональные санкции против ряда старших официальных лиц ДРК, охарактеризовав эту акцию как «решительный сигнал», свидетельствующий о приверженности США борьбе с коррупцией, защите прав человека и поддержке заслуживающих доверия выборов, которые «необходимы для обеспечения более мирного и процветающего будущего страны и региона» ^[88]. «Положение в ДРК по-прежнему создает угрозу международному миру и безопасности в регионе», констатировалось в решении СБ ООН от 29 июня 2018 г. ^{[89, преамбула]}.

Удручающе складывалась гуманитарная ситуация. В резолюции Совета Безопасности от 27 марта 2018 г. отмечалось её «стремительное ухудшение». 13,1 млн человек нуждались в гуманитарной помощи, из них 7,7 миллионов испытывали острую нехватку продовольствия. Число внутреннеперемещенных лиц за прошедший год удвоилось, перевалив 4,49 млн человек. Страну покинули 714 тыс. беженцев ^{[86, преамбула]}.

В апреле 2018 г. в провинции Южное Убанги произошли столкновения армии ДРК с повстанцами. Мирные жители бежали в соседнюю Республику Конго (Б). При попытке пересечь пограничную реку Убанги утонули 40 человек. Всего за время проводившихся с 2010 г. операций по подавлению повстанцев погибли 700 человек. 200 тыс. человек стали беженцами ^[90]. Добавим к этому эпидемию холеры и вспышку Эболы.

США являлись крупнейшим гуманитарным донором ДРК. В апреле 2018 г. было объявлено о выделении 67 млн долл. дополнительной помощи этой стране. С октября 2016 г. общая сумма американской гуманитарной поддержки ДРК составила 277 млн долларов ^[91].

Западная Сахара

Западносахарскому конфликту 48 лет. В 1975 г. Марокко, ссылаясь на «исторические права», объявила эту бывшую испанскую колонию неотъемлемой частью королевства, вторглась в Западную Сахару и в 1979 г. установила контроль над большей частью её территории. Вооруженное сопротивление марокканцам оказывал Фронт ПОЛИСАРИО – национально-патриотическое движение, сформированное в 1973 г. и в 1976 г. провозгласившее образование Сахарской Арабской Демократической Республики (САДР). В 1984 г. САДР была принята в ОА. В знак протеста Королевство Марокко вышло из ОАЕ. ООН признала Фронт ПОЛИСАРИО представителем западносахарского народа.

Война продолжалась до 1991 г., когда благодаря посредничеству ООН, стороны согласились на прекращение огня и создание Миссии ООН по проведению референдума о самоопределении народа Западной Сахары (МООНРСЗ) ^[92].

В принятой на этот счет резолюции СБ ООН №690, как и во всех последующих резолюциях по данному вопросу, форма самоопределения не уточнялась. В принципе имелись ввиду три варианта – независимость, автономия и полная интеграция Западной Сахары в состав Королевства. Однако обозначить эти опции в официальных документах посредники не могли, поскольку для Марокко независимость Западной Сахары была категорически неприемлема. Максимум, на что соглашалось Королевство, – это «широкая автономия». Похоже, Фронт ПОЛИСАРИО был уверен в исходе референдума в свою пользу и потому выражал готовность согласиться с любым одобренным на нем вариантом ^[93].

Непримиримость позиций сторон, которые были изложены в их предложениях от 10 и 11 апреля 2007 г., с самого начала ставила под сомнение вероятность осуществления фундаментальной установки Совета Безопасности о достижении «справедливого, долгосрочного и взаимоприемлемого (подчеркнуто нами – А.У.) урегулирования» в Западной Сахаре ^{[94, преамбула]}.

Совет Безопасности регулярно рассматривал вопрос о ситуации в Западной Сахаре, ежегодно продлевал мандат МООНРСЗ. Формулировки одни и те же. Помимо МООНРСЗ проблемами Западной Сахары занимается личный представитель Генерального секретаря ООН. В августе 2017 г. бывший президент ФРГ Хорст Келлер сменил на этом посту американца Кристофора Росса ^[95].

Фронт ПОЛИСАРИО контролирует около трети территории САДР на востоке страны. Зоны контроля разделяет буферная полоса, вдоль которой Марокко был возведен «оборонительный вал» с минными полями и фортификационными сооружениями. Население Западной Сахары составляет около 600 тыс. человек. Многие десятки тысяч жителей покинули страну ^[96]. В Алжире, который изначально выступал на стороне Фронта, близ города Тиндуф размещаются лагеря западно-сахарских беженцев.

САДР получила признание 84 государств ^[97]. В январе 2017 г. Марокко вступило в Афросоюз. В 2016 г. имел место конфликт между марокканскими властями и Генсекретарем ООН Пан Ги Муном, который, будучи в Алжире, назвал происходящее в Западной Сахаре «оккупацией». Марокко на время сократило численность гражданского контингента МООНРСЗ, тогда как именно эти люди отвечали за подготовку референдума ^[98].

В 2007-2012 гг. стороны провели несколько раундов прямых переговоров. Результат нулевой.

Соединенные Штаты неизменно поддерживали позицию Марокко. В Совете Безопасности ООН американцы взяли на себя роль неформального «куратора» западно-сахарской проблемы ^{[99, с.4-11]}.

27 апреля 2018 г. состоялось заседание Совета Безопасности ООН, на котором был рассмотрен и принят подготовленный Соединенными Штатами проект резолюции. Россия, Китай и Эфиопия при голосовании воздержались ^{[99, с. 2-11]}.

В резолюции содержалось много правильных положений и пожеланий. Была несколько раз подтверждена установка на достижение «справедливого, долговременного и взаимоприемлемого урегулирования» ^{[100, преамбула, пункты 3,13]}. Подсчитав, что за время конфликта стороны провели четыре раунда переговоров, Совет Безопасности настоятельно призвал их без промедления начать пятый раунд – под эгидой Генсекретаря ООН, без каких-либо предварительных условий, в духе доброй воли и компромисса ^{[100, пункты 3, 11]}. «Сохранение статус-кво неприемлемо», подчеркнул Совет. Приветствовались усилия нового личного представителя Генерального секретаря ООН возобновить переговоры, придав им «новый импульс» и наполнив «новым смыслом» ^{[100, преамбула, пункт 13]}.

Должное внимание уделялось защите прав человека и помощи беженцам.

Мандат МООНРСЗ был продлен до 31 октября 2018 г., то есть не на год, как обычно, а на шесть месяцев ^{[100, пункт 1]}.

«Ситуация с МООНРСЗ и в Западной Сахаре больше не может развиваться по привычному сценарию», заявила А. Тэчко. Отсюда - «новый подход» к продлению мандата. «Мы в Совете Безопасности позволили ситуации превратиться в хрестоматийный пример замороженного конфликта». По мнению американки, такой подход должен был ускорить «возвращение сторон за стол переговоров» и налаживание взаимодействия между ними и личным представителем Генсека ^{[99, с. 2-11]}. Россия воздержалась при голосовании, поскольку мандат Миссии нужно было продлить, пояснил позицию РФ В. Сафронков. Однако, проголосовать «за» Россия не могла. Процесс подготовки резолюции был «непрозрачным», замечания нашей и других делегаций оставлены без внимания, в результате текст получился «несбалансированным» ^{[99, с. 4-11]}.

Промарокканский крен резолюции имел место. «Приняв к сведению» упоминавшиеся выше предложения сторон от 10 и 11 апреля 2007 г., Совет «приветствовал серьезные и искренние усилия Марокко с целью обеспечить продвижение вперед по пути урегулирования». Добрых слов о позиции Фронта у Совета не нашлось. Марокко удостоилось похвалы Совета за заботу о правах человека в Западной Сахаре и в лагерях беженцев и за «взвешенную реакцию» на недавние события в буферной зоне ^{[100, преамбула]}. Напротив, действия и намерения Фронта ПОЛИСАРИО в буферной зоне были оценены как «дестабилизирующие» ^{[100, пнкты 7, 8]}.

Да и сама А. Тэчко на заседании СБ не преминула повторить американскую тезу о том, что предлагаемый Марокко план автономии является «серьезным, заслуживающим доверия и реалистичным» ^{[99, с. 2-11]}.

В. Сафронков отметил и другие изъяны принятого решения. Ряд положений «наносит урон беспристрастности и неангажированности» резолюции. В пункте втором говорится о достижении «реалистичного и практически осуществимого политического решения». При подобных «зыбких и противоречивых категориях» возможна «неоднозначная интерпретация», заявил представитель РФ ^{[99, с. 4-11]}.

Представитель Эфиопии раскритиковал авторов проекта резолюции за отказ учесть предложения, которые сделали бы её «более сбалансированной и нейтральной» ^{[99, с. 3-11]}.

В 2017 финансовом году США внесли в бюджет МООНРСЗ 18,4 млн долларов. Запросы на 2018 г. – 9 млн, на 2019 г. - 8,4 млн долларов ^{[2, p. 60]}.

В конце июня, встретившись с Х. Келлером, Генеральный секретарь Фронта ПОЛИСАРИО, президент САДР Б. Гали высказался за возобновление прямых переговоров с Марокко ^[101]. Вскоре состоялась встреча Х.Келлера с министром иностранных дел Королевства Н. Бурита, который убеждал собеседника в преимуществах марокканского плана автономии. Спецпредставитель Генсекретаря ООН намеревался «перезапустить» прямые переговоры сторон, обещал «работать для достижения взаимоприемлемого урегулирования» ^[102].

Некоторые выводы

Подведем некоторые итоги. Администрация Д. Трампа следует основным принципиальным установкам африканской политики США, которые были сформулированы в годы правления Б. Обамы. Политика эта, как и прежде, осуществляется в контексте гегемонистского курса США на мировое лидерство. Однако, при Д. Трампе активность и финансовые затраты Вашингтона на континенте несколько снизились. Наибольшее развитие получило сотрудничество с Нигерией, которой оказывается поддержка в борьбе с террористической группировкой Боко-Харам. В Ливии в преддверии намеченных на конец 2018 г. выборов Вашингтон сделал ставку на главу Правительства национального согласия Д. Сараджа. В Южном Судане, где правительству С.Киира противостоит вооруженная оппозиция во главе с Р. Мачаром, Вашингтон, критикуя обе стороны, главную ответственность за продолжение кровопролитного конфликта возлагает на С. Киира. Возможность реализации подписанного сторонами в июне 2018 г. соглашения об урегулировании американцы ставят под сомнение. В Сомали основное внимание уделяется поддержке миротворческой миссии АС и национальной армии, едущим борьбу против террористов аш-Шабаб. В ДРК свою задачу США видят в отстранении от власти неугодного им президента Ж. Кабилы путем проведения в конце 2018 г. выборов без его участия. В западносахарском конфликте США неизменно выступают на стороне Марокко.