Кризисные ситуации в арабском мире и позиция Китая

Дейч Татьяна Лазаревна доктор исторических наук ведущий научный сотрудник, Институт Африки РАН 123001, Россия, г. Москва, ул. Спиридоновка, 30/1 Deych Tatiana Doctor of History Deych Tatiana Lazarevna, lead research associate of the Institute for African Studies of the Russian Academy of Sciences 123001, Russia, g. Moscow, ul. Spiridonovka, d.30/1 tdeich@yandex.ru Другие публикации этого автора

Введение

Политика «выхода за рубеж» ознаменовалась экономической экспансией Пекина в Африке и арабском мире, где сегодня активно действуют китайские компании. Арабские страны – важные источники нефти для Китая, откуда он получает 40% своего нефтяного импорта; основные поставщики – Саудовская Аравия, Ирак, Кувейт, Оман, ОАЭ. Согласно отчету китайской нефтяной компании Sinopec, в 2017 г. Китай опередил США как крупнейший мировой импортер нефти (8,4 млн б/д. в сравнении с 7,9 млн б/д США). Он стал главным торговым партнером Ирака, а Ирак – шестая в мире страна по производству нефти – стал пятым по величине партнером Китая по нефти после Саудовской Аравии, Анголы, Омана и России. На долю трех ведущих китайских нефтяных компаний – Petrochina, Sinopec и CNOOC в 2014 г. приходилось более 1/5 иракских нефтяных проектов ^[1]; в стране работали 10 тыс. китайских нефтяников ^[2].

Кризисные ситуации в ближневосточном регионе заставляют Пекин постоянно испытывать страх перед угрозами, способными нарушить поставки сырьевых ресурсов, нанести ущерб китайскому бизнесу и китайским гражданам. В последние годы возникла угроза реализации новой китайской инициативы - Шелкового пути и Морского шелкового пути ("Один пояс – Один путь" (OBOR). Проект призван создать своего рода буферную зону из дружественно настроенных к Китаю государств и позволить Пекину более активно реагировать на вызовы и угрозы его интересам, в том числе, на Арабском Востоке.

Китайский принцип невмешательства в конфликты и его эволюция

Китайские эксперты во многом связывают кризисные ситуации в арабском мире с действиями США. Хотя, по мнению китайских экспертов, потрясения в арабских странах – результат действия местных социально-экономических и политических факторов, а не прямое следствие иностранного вмешательства, однако, как они полагают, США быстро вмешались в события и «предприняли шаги, чтобы направить их в русло собственных интересов». За последние двадцать лет США, добиваясь полного контроля над нефтяными ресурсами, нарушили хрупкий баланс сил и социальную структуру арабского мира. Китайцы усматривают в этом не ошибку какого-то одного президента, а последовательно осуществляемую несколькими поколениями американских лидеров стратегию и считают, что дальнейшие усилия Запада по продвижению «демократизации» в арабо-африканском регионе лишь приведут к новым фундаментальным осложнениям ^[3].

Что касается самого Пекина, то основополагающим принципом его внешней политики остается невмешательство во внутренние дела других государств. Исходя из задачи создания условий для мирного развития страны и продолжения политики «выхода за рубеж», Китай отвергает вооруженный путь решения кризисных ситуаций и ратует за урегулирование конфликтов путем переговоров. Придерживается Пекин этой линии и в вопросе кризисной ситуации в арабском мире. Он стремится сохранить отношения с любыми действующими режимами и не считает военные интервенции и санкции эффективным оружием. Эта политика приносит ему дивиденды, что подтверждают отношения Пекина с руководством стран, где произошла смена режимов во время «арабской весны». Ли Вейян из Шанхайского института международных отношений пишет: «Невмешательство остается краеугольным принципом китайской внешней политики» ^[4].

Тем не менее, угрозы со стороны оппозиционных и террористических движений заставляют Китай вносить коррективы в свою политику. Это коснулось, в частности, проблемы защиты китайских граждан в зонах конфликтов. Так, нападения на китайские предприятия в Ливии во время событий арабской весны 2011 г. вынудили китайские власти прибегнуть к эвакуации из ввергнутой в конфликт страны 36 тыс. своих граждан. В 2014 г. китайское посольство в Ираке вывезло 1300 китайских рабочих в Багдад из города Самарра на севере Ирака, где обострилась обстановка в связи с наступлением отрядов ИГ. В 2015 г. были задействованы силы Народно-освободительной армии Китая (НОАК), чтобы эвакуировать 629 китайцев и 279 иностранных граждан из Йемена в связи с ухудшением политической ситуации в стране ^[5].

Невмешательство не препятствует Китаю оставаться самым активным участником операций ООН по поддержанию мира (ОПМ) из числа постоянных членов СБ ООН. Его миротворческий контингент составил на 30 июня 2017 г. 2515 человек. На 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 2015 г. Си Цзиньпин объявил о намерении увеличить контингент Китая в ОПМ до 8000 человек. Расширяется участие Пекина в борьбе с пиратами в водах Йемена и Сомали, в которой участвуют уже более 50 китайских кораблей. С 2008 по 2015 г. в конвоях участвовало около 16 тыс. китайских моряков и 1300 морских пехотинцев и бойцов спецподразделений ^[6]

Китай наращивает военную мощь

Вместе с тем, Пекин уделяет большое внимание проблеме укрепления своих вооруженных сил. Проявлением этой тенденции стало, в частности, вызвавшее определенные критические отклики создание китайской военной базы в Джибути. В 2015 г. пекинское руководство подписало с Джибути контракт сроком на 10 лет о создании в стране первой китайской военной базы. В 2016 г. приступили к строительству, а 11 июля 2017 г. в Джибути прибыли два китайских корабля с китайскими военными с целью освоения построенной базы. Как заявил на пресс-конференции министр иностранных дел КНР Ван И, база «отражает стремление Китая играть конструктивную роль в политическом решении международных и региональных проблем, создать более безопасные и стабильные условия для китайской деятельности за рубежом» ^[7]. Хотя китайские источники постоянно акцентируют внимание на том, что политика Пекина носит оборонительный характер и не преследует цель военной экспансии, многие западные обозреватели расценили размещение китайской базы в Джибути как признак растущего превращения Китая в крупную морскую державу и показатель его стремления наращивать численность своих вооруженных сил в Африке и на Ближнем Востоке. База создаст возможность поддерживать операции ВМС Китая в Индийском океане и контролировать морские пути, в том числе Суэцкий канал и Аденский залив, и более оперативно реагировать на события в регионе.

Не следует отрицать, что превращение в морскую державу – важная цель Китая. Это касается, в частности, доминирования в Южно-Китайском море, где еще в 2012 г. было создано командование морских сил в Шанша, провинции Хайнань с целью обеспечения безопасности ^[8]. Армия КНР – самая крупная в мире (2 млн. 300 тыс. человек). Темпы роста военного бюджета – 9,5% в год ^[9]. На сегодняшний день НОАК (Народно-освободительная армия Китая) представляет собой современную военную организацию с упором на военно-морские и военно-воздушные силы, способную проводить совместные операции. Примером такого рода операций стала, в частности, эвакуация китайских граждан из Ливии, в которой участвовали военно-транспортная авиация и военно-морские силы КНР.

В 2016 г. в Китае вступил в силу Закон о борьбе с терроризмом. В нем присутствует положение о том, что НОАК (PLA) и Народная вооруженная полиция (People’s Armed Police) могут проводить за рубежом антитеррористические операции с одобрения Центральной военной комиссии и с согласия соответствующей страны ^[10]. Китай проводит совместные с другими странами военные учения. Подготовке вооруженных сил Китая к выполнению масштабных задач были призваны помочь состоявшиеся в октябре 2016 г. «антитеррористические учения» специальных сил Китая и Саудовской Аравии, ставшие первыми такого рода учениями двух стран по овладению боевыми искусствами и тактикой ведения боевых действий. Договоренность о проведении учений была достигнута во время визита председателя Си Цзиньпина в Саудовскую Аравию в 2015 г., в ходе которого обсуждались вопросы сотрудничества в сфере безопасности и противостоянии террористической угрозе.

На ХIX съезде Китайской компартии в октябре 2017 г. было заявлено, что Китай намерен превратить свои армию и флот в одни из самых сильных в мире ^[11]. Китай собирается, в частности, к 2035 году вывести свои вооруженные силы на новый качественный и технологический уровень, а к 2050 г. китайская армия должна стать сильнейшей в мире. «В настоящий момент мы достигли нового исторического этапа в области укрепления национальной обороны. Национально-освободительная армия Китая входит в новую эру», – пишет агентство Синьхуа ^[12]. Что армия Китая будет адаптироваться к выполнению задач в различных регионах; при этом фокус будет перенесен с защиты оффшорного пространства на сочетание ее с защитой открытого морского пространства, говорится и в Белой книге, опубликованной Пекином в мае 2015 г.

Пекин как игрок в ближневосточной дипломатии

Вместе с тем, Китай выступает все более активно как влиятельный игрок в глобальной дипломатии. 19-23 января 2016 г. в ходе визита на Ближний Восток Си Цзиньпин посетил Саудовскую Аравию, Египет и Иран. Этот визит стал первой зарубежной поездкой китайского президента и его первым посещением региона с того момента, как он занял пост председателя КНР. Агентство Синьхуа расценило его как свидетельство начала новой эры в отношениях Китая со странами региона. В выступлении в штаб-квартире Лиги арабских стран в Каире Си Цзиньпин говорил о том, что Китай хочет для конфликтного региона мира, развития и стабильности. Он не ищет для себя выгоды и не пытается заполнить вакуум власти, не стремится к гегемонии и рассматривает свою роль как роль партнера в диалоге, полагая что только путем диалога можно решить проблемы кризисов и конфликтов. Накануне визита в КНР вышла в свет Белая книга «Документ китайской арабской политики», где Китай обосновал свою позицию в отношении стран Ближнего и Среднего Востока. В качестве основы отношений Китая с арабскими странами была предложена формула 1+2+3, где сердцевина – энергетика; крылья – инфраструктура, торговля и инвестиции; а «Один пояс – один путь» – каркас сооружения. Проект призван связать страны и континенты сетью инфраструктуры, но террористическая угроза делает его рискованным. И Китай готов активизировать обмены и сотрудничество с арабскими странами в борьбе с терроризмом, создать механизм такого сотрудничества, усилить политический диалог ^[13].

Гражданская война в Сирии и растущее влияние уйгурских сепаратистов в глобальных джихадистских движениях побудили Пекин внести коррективы в свою ближневосточную политику. Если ранее он ограничивался призывами к мирному решению конфликта, объясняя свою позицию невмешательства уважением к суверенитету Сирии, то теперь выступил в качестве посредника в урегулировании сирийского конфликта. Так, 18 декабря 2015 г. министр иностранных дел КНР Ван И пригласил в Пекин представителей сторон конфликта. 24 декабря 2015 г. Пекин посетил министр иностранных дел Сирии Валид аль-Моаллем, а 5 января 2016 г. – глава Национальной коалиции сирийских революционеров и оппозиционных сил Халед Ходжа (Khoja) ^[14]. А в заявлении, принятом зам. министра иностранных дел КНР Чжай Чжуна с Баширом Асадом на встрече в Дамаске, говорилось, что Китай готов работать с сирийским правительством, оппозицией, Лигой Арабских Государств (ЛАГ) и арабскими странами в поисках политического решения сирийского кризиса.

В марте 2016 г. Си Цзиньпин учредил новый пост Специального представителя Китая по Сирии. На этот пост был назначен опытный дипломат, бывший посол Китая в Иране, Эфиопии и АС Се Сяоянь. Цель этого назначения, как заявил представитель МИДа КНР Хун Лэй, более эффективно координировать связи с участниками переговоров, чтобы внести «позитивную энергию» в политическое решение сирийского кризиса. Таким образом, Сирийский мирный процесс предоставил Китаю возможность расширить свой опыт посредничества в решении глобальных конфликтов.

Более того, Пекин перешел от дипломатической поддержки Дамаска к военной помощи, дав обещание во время визита в Сирию 16 августа 2016 г. китайского контр- адмирала Гуаня Юфэя, главы директора Департамента международного военного сотрудничества Центрального военного совета КНР поставлять военную технику сирийской армии и обучать военных специалистов^[15]. Заметим, что Китай и Сирия имеют давние связи в военной области: половина сирийских военных врачей прошла обучение в Китае. Сегодня Китай намерен расширять обмены и сотрудничество с Сирией в военной сфере.

Со своей стороны, президент Сирии Башар Асад в марте 2017 г. пригласил Китай принять участие в восстановлении сирийской экономики, добавив, что китайские специалисты смогут действовать во всех сферах. Сирийский президент также высказался в пользу сотрудничества между сирийскими и китайскими разведывательными службами в борьбе против уйгурских террористов, которые попадают в Сирию из Турции и присоединяются к местным террористическим группировкам ^[16].

Продолжается сотрудничество Китая с Ираком, который и в период кризиса в стране получал поддержку со стороны Китая. В своих заявлениях Пекин не раз подчеркивал, что в Ираке воюют китайские граждане, поддавшиеся на пропаганду экстремистов и пополнившие ряды ИГ, а потому две страны объединяют общие интересы. «Китай – также жертва экстремистских, террористических действий, и наша поддержка антитеррористической борьбе в этом регионе выгодна нам тоже» ^[1]. Председатель Си Цзиньпин во время встречи с Генсеком ООН Пан Ги Муном в 2014 г. заявил, что Китай будет поддерживать правительство Ирака в стремлении стабилизировать ситуацию в стране ^[17]. А в июле 2017 г. он пообещал предоставить финансовую помощь Ираку на послевоенное восстановление в объеме 11,7 млн долл.^[18].

Выступая на международной конференции по реконструкции Ирака в Кувейте (KISRI) в феврале 2018 г., посол Китая в Кувейте Ван Ди, сказал, что «Китай уважает независимость, суверенитет и территориальную целостность Ирака, поддерживает его в уничтожении оставшихся сил экстремистской группировки и высоко оценивает прилагаемые Ираком усилия для достижения мира и стабильности, национального примирения и экономического восстановления. Между Китаем и Ираком, по его словам, сложилась традиционная дружба. Ирак является важным партнером Китая, и практическое сотрудничество между сторонами динамично развивается. Китай готов углублять с Ираком сотрудничество во всех сферах в рамках инициативы "Пояс и Путь". Он продолжит по мере сил оказывать помощь Ираку и участвовать в восстановлении разрушенной войной страны». Китайский посол заявил также, что китайские компании будут осуществлять в Ираке строительство нефтеочистительного завода. Дипломат заявил, что «в сложных условиях современной ситуации в Ираке многие китайские предприятия продолжают там работать, внося вклад в социально-экономическое развитие Ирака и демонстрируя твердую поддержку со стороны Китая. По его словам, активное участие и помощь в восстановлении Ирака имеют особое значение для обеспечения мира, стабильности и развития Ирака и даже всего региона. На следующем этапе китайская сторона надеется, что международное сообщество сможет укрепить сотрудничество по вопросам Ирака и увеличить ему помощь» ^[19].

Конфликт в Йемене и стратегия Китая

В последние годы ареной противостояния стал Йемен, где идет кровопролитная война между правительством и повстанцами-Хуситами. Ситуация в Йемене, по мнению экспертов, напоминает сирийскую и даже превосходит ее по масштабам. Она усугубилась в 2015-м, когда в конфликт вмешалась арабская коалиция во главе с Саудовской Аравией. 26 марта 2015 года королевство заявило о начале международной военной операции против организации «Ансар Аллах», которую в КСА объявили террористической. В коалицию вошли Катар, ОАЭ, Иордания, Бахрейн, Кувейт, Северный Судан, Египет и Пакистан.

Позже представители Мировой продовольственный программы Организации Объединенных Наций World Food Programme (WFP) обвинили Эр-Рияд в гуманитарном кризисе в Йемене. По данным йеменского Центра по правам и развитию, за три года в стране были убиты более 10 тысяч мирных жителей. Из них почти две тысячи — женщины и около 2,5 тысяч — дети. «6 ноября 2017 года Саудовская Аравия вместе с союзниками принимает решение заблокировать сухопутное, морское и воздушное сообщение с Йеменом. Таким образом, и без того истощенную страну погрузили в полную блокаду, что спровоцировало настоящую гуманитарную катастрофу» ^[20]. Свирепствует эпидемия холеры: с апреля до декабря 2017 г. – более 913 заболевших и 2196 умерших^[21].По некоторым данным, число заболевших может достичь в 2018 г. 1 миллиона ^[22]. Разблокировка основных портов и воздушного моста в Мариб, наконец, позволила йеменцам получать гуманитарную помощь, в которой на сегодняшний день нуждается 75% населения.

Йемен превратился в очередное «поле боя» между Саудовской Аравией, чьи вооруженные силы составляют основу антихуситской коалиции, и Ираном, сделавшим ставку на хуситов. Помимо этого, ситуацию осложнили начавшиеся 29 ноября 2017 г. вооруженные столкновения между Хуситами и сторонниками бывшего президента Али Абдаллаха Салеха, объединившего в 1990 г. разделенный надвое Йемен. Салех занимал пост президента с 1994 по 2011 г. и был смещен в результате затронувшей Йемен «арабской весны». До недавнего времени Салех и его партия поддерживали хуситов и помогли им сместить Хади с поста президента в 2015 г. Хуситы и силы безопасности, лояльные Салеху, попытались взять контроль над страной и вынудили Хади бежать за границу. В марте Саудовская Аравия и государства Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) начали кампанию по восстановлению власти Сади. Борьба за контроль над столицей - городом Сана, вылилась в вооруженные столкновения с сотнями погибших. Салех предложил Саудовской Аравии «перевернуть страницу» в отношениях при условии, что коалиция прекратит атаки и снимет блокаду. Это вызвало недовольство Хуситов, обвинивших Салеха в предательстве, и 4-го декабря 2017 г. Салех был убит, что вызвало новый виток вооруженных столкновений.

Что касается Китая, то его интересы в Йемене достаточно велики. Достаточно сказать, что из стран Персидского залива он получает половину своего нефтяного импорта. К тому же стратегическое значение региона для Пекина выросло в последние годы благодаря роли, которая отводится ему в китайской инициативе «Один пояс–один путь».

На ранних стадиях йеменского конфликта китайские официальные лица рассматривали Саудовскую Аравию и Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива – ее союзника – как агрессоров, дестабилизирующих Йемен и мешающих Хуситам консолидировать власть. В 2015 г. когда Хади снова захватил контроль над Аденом, позиция Китая стала меняться. Китайские политики стали сомневаться в способности Хуситов обеспечить стабильность Йемена. А в январе2016 г. Си Цзиньпин объявил о поддержке Китаем «международно-признанного правительства Хади в Южном Йемене»» ^[23].

Позиция Китая по йеменскому конфликту во многом определяется его заинтересованностью в стратегическом сотрудничестве с Саудовской Аравией. Королевство- главный поставщик нефти Пекину. Эта страна представляет собой для Китая ворота в суннитский арабский мир на Ближнем Востоке и в Африке; она является также региональным центром инициативы «Один пояс-один путь».Китай и Саудовская Аравия подчеркивают взаимное уважение интересов друг друга: Эр-Рияд поддерживает позицию Пекина по Тайваню, Синьцзяну и Южно-Китайскому морю. Пекин выражает поддержку интересам Саудовской Аравии в Йемене и называет Хади «законным правителем Йемена»^[22] Он продает оружие Саудовской Аравии, тем самым, косвенно содействуя интервенции Эр-Рияда в Йемене. Пекин не пожелал присоединиться к воздушной компании Саудовской Аравии против Хуситов, однако, он и не вступил в конфронтацию с Саудовской Аравией и другими странами, предпринявшими военные действия в Йемене.

Таким образом, в Йемене Китай очередной раз демонстрирует готовность поддержать действующее правительство, в данном случае президента Хади, стремящегося объединить страну под авторитарным руководством. Он также оказывает «непрямую» поддержку Хади в рамках своего курса на сотрудничество с Саудовской Аравией.

Китай не обнародовал свою йеменскую стратегию, но китайские политики постоянно подчеркивают необходимость политического урегулирования этого конфликта. Китай поддерживает региональные и международные инициативы по Йемену, включая инициативы Совета согласия и сотрудничества стран Персидского залива, Конференции национального диалога (GCC) и мирные переговоры под эгидой ООН. Китай выступил в поддержку резолюции СБ ООН 2201, которая призывала Хуситов вывести войска и выполнить решения Конференции национального диалога. Он поддержал также резолюцию СБ ООН 2216, которая требовала наложить санкции на лидера Хуситов. В апреле 2015 Си Цзиньпин отменил визит в Эр-Рияд и призвал саудовского короля Салмана в телефонном разговоре приложить усилия, чтобы достичь политического решения конфликта ^[24]. В следующих трех раундах переговоров под эгидой ООН Китай пытался выступать в роли моста между блоком «Хуситы-Салех» и ООН. Летом 2017 г. он пытался возобновить переговоры между Специальным посланником ООН Исмаилом Шейхом Ахмедом и Хуситами. Китайский посол в Йемене Tиан Ки пытался организовать встречу Ахмеда и Хуситов, но Хуситы отвергли его предложение. Хотя китайские попытки посредничества не увенчались успехом, лидеры Хуситов и представители Генерального Народного Конгресса Салеха поблагодарили Китай за объективную и нейтральную позицию по йеменской проблеме и выразили желание поддерживать тесные связи с Пекином ^[25].

Пекин оказывает Йемену гуманитарную помощь: в июле 2017 г. он доставил первый транш в порт Адена, Пакет помощи стоимостью 22,5 млн долл. должен пополнить нехватку продуктов и помочь с лекарствами для борьбы с эпидемией холеры. В последние два десятилетия Китай предоставлял многочисленные займы и гранты йеменскому правительству . И Салех, и Хади получали китайские инвестиции на проекты технико-экономического сотрудничества. Во время визита в Пекин в 2013 г. Хади одобрил китайские проекты электрификации, развития нефтегазового сектора и инфраструктуры. До того, как начались авианалеты, помешавшие реализации этих проектов, Китай планировал построить заводы по производству газа, обеспечить страну электричеством. Он также дал согласие предоставить правительству Хади заем на сумму 508 млн долл.на расширение контейнеров портов. Посол Тиан сказал, что Китай «готов активно участвовать в будущем экономическом восстановлении Йемена, поскольку через этот регион пройдет «Пояс-путь» ^[22].

Выводы

Как показывает исследование, конфликтные и кризисные ситуации в арабских странах – главном источнике столь необходимой Китаю нефти – представляют серьезную угрозу для Китая и его компаний, занятых реализацией экономических проектов в арабских странах. Несомненно, угрожают такого рода ситуации и реализации глобальной китайской инициативы «Один пояс – один путь», которой предполагается охватить и страны региона.

Исследование также позволяет сделать вывод, что Китай по-прежнему дистанцируется от вооруженного противостояния. Как показывает анализ политики Пекина в вопросе конфликтных ситуаций в арабском мире, Китай по-прежнему соблюдает принцип невмешательства во внутренние дела других стран и ратует за политические методы урегулирования конфликтов. Он также все более активно выступает в роли посредника в урегулировании конфликтов, принимая участие в переговорах и рассматривая мирные переговоры как наиболее действенный путь к решению кризисных ситуаций. Это нашло проявление в ходе мирного процесса в Сирии и Ираке.

Однако новой тенденцией в китайской политике невмешательства, не только в регионе, но и в мире в целом, стало в последние годы принятие мер, призванных защитить, как китайские вложения, так и китайских граждан, оказавшихся в зонах конфликтов.

Китай уделяет большое внимание йеменскому конфликту, который, несмотря на крупные масштабы и тяжелые последствия для населения страны, не привлекает пристального внимания международного сообщества. Пекин и здесь выступает за окончание вооруженного противостояния и активно пытается использовать переговоры как средство нормализации ситуации в Йемене. Наряду с этим, оказывает помощь населению Йемена, переживающему гуманитарную катастрофу. Китай имеет определенный вес среди участников переговоров как главный торговый партнер Йемена и страна, готовая сыграть важную экономическую роль в послевоенном восстановлении страны. В реализации своей дипломатической функции посредника на Ближнем Востоке Пекин эффективно балансирует между Тегераном и Эр-Риядом и подчеркивает необходимость урегулировать мирными средствами конфликтную ситуацию в Йемене. Не вмешиваясь в конфликт, Китай подвергает критике попытки хуситов, опирающихся на поддержку Ирана, сформировать новое правительство в Сане.

Пекин заинтересован в прекращении огня в Йемене по многим причинам, как политического, так и экономического характера. Урегулирование кризиса позволит Китаю активнее распорядиться своей базой в Джибути, обеспечит ему доступ в Баб-эль-Мандебский пролив, связывающий Африканский Рог с Ближним Востоком, что требуется для успешной реализации инициативы «Один пояс–Один путь», наконец, позволит ему активно импортировать нефть, используя йеменские морские проливы. Одновременно Китай прилагает усилия в направлении улучшения гуманитарной ситуации в конфликтных зонах, предоставляя гуманитарную и оказывая медицинскую помощь, вкладывая средства в восстановление инфраструктуры.

Вместе с тем, позиция Китая в вопросе конфликтных и кризисных ситуаций на Арабском Востоке убеждает в его стремлении реализовать свои геополитические интересы, взять на себя большую ответственность в международных делах, что во многом обусловлено важной ролью, которую отводит Пекин ближневосточному региону в реализации своей инициативы «Один пояс – один путь». Об обширных геополитических интересах Китая и его глобальных амбициях свидетельствует обнародование руководством далеко идущих целей превращения страны в великую морскую державу, а китайской армии – в сильнейшую армию мира.