Трансформация представлений о национальном стиле в поздневикторианской архитектуре загородных домов

Соколова Мария Васильевна кандидат искусствоведения старший преподаватель, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ) 119991, Россия, г. Москва, Ломоносовский проспект, 27, оф. 4 Sokolova Mariya Vasil'evna PhD in Art History Senior Educator, the department of World History of Art, M. V. Lomonosov Moscow State University 119991, Russia, g. Moscow, Lomonosovskii prospekt, 27, of. 4 mar641079992007@yandex.ru Другие публикации этого автора

Введение. Проблема национального наследия и национального стиля становится одной из ключевых для европейской архитектуры XIX столетия, что явилось следствием, с одной стороны,обострения национального самосознания, а с другой, переосмысления представлений о роли и месте традиции в искусстве и культуре, произошедшего в эпоху романтизма. Так, классической традиции, имевшей ранее неоспоримый приоритет, отводится теперь, в лучшем случае, почетное место первой среди равных, в то время как все больший интерес начинают вызывать памятники национальной старины. В Англии этот процесс начинается едва ли не ранее, чем в какой-либо иной европейской стране, еще в XVIII столетии. Однако выбор источников вдохновения и примеров для эподражания, а также, что представляется особенно важным, метод интерпретации национального наследия постоянно меняется. В данной статье объектом исследования стал так называемый поздневикторианский период, который охватывает хронологически последнюю четверть XIX столетия, вр эпоха, завершающая собой в Великобритании весьма продолжительный этап в осмыслении национальной архитектурной традиции. Такой выбор обусловлен тем, что в отличие от более ранней эпохи середины XIX столетия, считающегося классическим временем так называемого готического возрождения, он весьма редко рассматривается под подобным углом зрения. Исследователи творчества таких значительных архитекторов, как Р.Н.Шоу^[15], Ф.Уэбб^[14] уделяют этой проблеме недостаточно внимания, гоавным образом фокусируясь на монографическом освещении творчества архитекторов и пристальном изучении архивных источников. Исключением может считаться монография М.Жируара «Викторианский загородный дом»^{[10, pp.70-73]}, где автор в известной степени касается этой проблематики главным образом в связи с творчеством Р.Н.Шоу. Выбор же в качестве предмета исследования загородной жилой архитектуры обусловлен тем, что будучи выполнены по частному заказу, с учетом индивидуальных вкусов владельца, именно эти здания дают картину наибольшей вариативности в интерпретации национального наследия. Целью данной работы явилось намерение продемонстрировать, каким образом видоизменяется отношение к памятникам национальной старины и их переосмысление в архитектурной практике эпохи. Подобная постановка исследовательской задачи потребовала использование метода детального формально-стилистического и архитектуроведческого анализа выбранного нами корпуса произведений. В силу ограниченности объема статьи в данной работе приводятся лишь, на наш взгляд, наиболее яркие памятники, за которыми стоят имена крпнейших британских архитекторов поздневикторианской эпохи. Актуальность темы заключается в возможности распространить эту впервые выявленную в отечественной научной литературе проблематику на значительный круг памятников викторианской загородной жилрй архитектуры, что может составить задачи дальнейших исследований.

Проблема национального наследия в творчестве британских архитекторов. На протяжении всего длительного периода правления королевы Виктории первостепенную роль в британской архитектуре, в том числе и в усадебной, играет ориентация на национальное наследие. В разные периоды этой эпохи менялось представление о том, что именно из обширного архитектурного наследия страны следует в первую очередь принимать в качестве образца. Ранневикторинское время ознаменовано началом так называемого готического возрождения. Впоследствии образцом для подражания оказывается не столько средневековая архитектура, сколько стиль Тюдор, поскольку именно елизаветинское время воспринимается викторианцами как своего рода золотой век Британии. Кроме того, так называемые progidy houses (букв. чудо-дома) елизаветинской эпохи и своим масштабом соответствовали нуждам викторианского домовладения, включавшего в себя, как правило, не только большую семью, но и внушительный штат прислуги.

К концу столетия как практические нужды владельцев, так и их эстетические приоритеты вновь меняются, образ загородного дома ориентирован теперь на национальные образцы иного рода. В эти годы активно входит в употребление термин «Old English» (староанглийский). Его начинают использовать уже в середине столетия, затем он возникает на страницах книги Ч. Истлейка «История готического возрождения» (1872)^[7] , где этим термином обозначен целый ряд проектов. Что же подразумевали под этим понятием современники в конце столетия и отличается ли содержание этого термина от того, которое вкладывали в него викторианцы предшествующего поколения?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос следует обратиться к проектам двух усадебных домов, не сохранившихся до настоящего времени, но сыгравших ключевую роль в развитии этого направления в поздневикторианской архитектуре, Кловерли Холл в Шропшире (Р.Н. Шоу, У.Э. Несфилд, 1864-1870) и Лейс Вуд в графстве Кент (В монографии Г.-Р. Хичкока этот несохранившийся дом обозначен как находящийся в графстве Сассекс^{[12, p.295]}. Разночтения связаны с тем, что владение находилось фактически на границе двух графств). Кловерли Холл выстроен Р.Н. Шоу в соавторстве У.Э. Несфилдом и датируется обычно 1864-1870 годами. Г.Р.Хичкок в своей монографии предлагает более точную датировку – 1865-1868^{[12, p.260]} . Новаторским Кловерли Холл был прежде всего с точки зрения своей планировочной системы, где огромный служебный блок образует две примыкающие к Г-образному плану основной части П-образные структуры, сформированные вокруг кухонного и конюшенного дворов. Однако и его фасадная композиция, и интерьерное оформление отличались свежестью и новизной. В первую очередь следует отметить, что дом невозможно определить термином «готический», «елизаветинский» или еще каким-либо из известных исторических стилей. Его фасадный декор сочетает в себе стрельчатые арки с типично елизаветинскими окнами и входящими сейчас в моду мансардными кровлями. Кроме того, декоративное убранство отразило увлечение японской культурой, появившееся в это время в среде интеллектуальной элиты, самым ярким примером чему становится мотив подсолнуха, появляющийся здесь впервые и затем становящийся модным декоративным мотивом.

Еще более новаторским выглядел проект Лейс Вудс (Р.Н. Шоу, 1868) . Его образный строй определялся смелым планировочным решением: в основе лежала идея воскрешения средневековой традиции свободной группировки помещений вокруг просторного открытого двора. В таком решении Г.Р. Хичкок усматривает возвращение к идеям пиктуреска, которые господствовали в британской архитектуре первой половине столетия^[12,p.360]. В результате образ усадьбы складывался из сложного конгломерата весьма разнообразных и по конфигурации, и по высотности архитектурных объемов. В фасадном оформлении дома, также как и в случае Кловерли Холла, не было стилистического единообразия. Готические арки вновь сочетаются с большими елизаветинскими окнами, высокие кровли напоминают об английских домах XVII столетия, а башни придают усадьбе отчасти замковый характер.

Стремление воскресить традиции национальной архитектуры побуждает архитекторов в это время обращаться, как было уже замечено, к образам не только старых усадебных резиденций, но также скромных приходских домов и сельских коттеджей. В этой связи отдельного рассмотрения заслуживает такое явление как vernacular style. Данный английский термин достаточно сложно точно перевести на русский язык, так как оба значения слова «vernacular» (народный и местный) в данном случае важны. С одной стороны, архитекторы опирались на опыт сельской коттеджной архитектуры, с другой – стремились следовать локальным традициям.

Наибольшее распространение этот стиль получает в последней четверти столетия, однако истоки данного направления возникают во второй половине 1850-х годов. Именно в это время Джордж Деви, еще в начале десятилетия строивший в графстве Кент многочисленные коттеджи в традиционном стиле, решается выстроить в этом стиле достаточно обширный дом, Хэммерфилд в Пеншрасте (1856-1859). Своеобразным неологизмом в архитектурном языке этого дома стало введение традиционного мотива фахверка. Важно заметить, что архитектор ориентируется на локальные традиции, используя опыт знакомства с памятниками, сохранившимися в таких юго-восточных графствах как Кент, Сассекс, Саррей и Хэмпшир. Таким образом, стилистика сельского коттеджа впервые переносится на дом значительного масштаба. В более позднем проекте, Кумб Уоррен в соседнем графстве Саррей (1870) Деви пристроит к уже существующему объему крыло в этом стиле. Пристройка вполне органично вписывается в уже существующее архитектурное решение, поскольку новый стиль предполагал некоторую живописную неуравновешенность композиции. Впечатление постепенно разраставшегося домовладения – как раз тот эффект, к которому призван стремиться архитектор.

В те годы, когда Деви работал над проектом Хэммерфилда, чеширские архитекторы Т.М. Пенсон и Дж. Харрисон занялись реставрацией средневековых построек этого графства. Процесс воссоздания фасадного облика средневекового Честера был долгим, он завершается лишь к началу ХХ столетия. За это время новый вкус распространяется далеко за пределы графства. Дома подобного рода строятся в Сассексе (Раундик Хаус, 1868, арх. Дж.Л. Пирсон), северном Уэльсе (Бечри во Флинтшире, арх. Э. Оулд), Бекингемшире (Эскот Лодж, 1874-1878, арх.Дж.Деви), Хэмпшире (Мэлвуд, 1884, арх. Э. Крисчен), Стаффордшире (Уайтик Мэнор, 1887-1893, арх. Э. Оулд.).

Архитектура Чешира чаще всего оказывалась образцом для тех, кто строил в этом новом стиле. Неслучайно одним из наиболее успешных архитекторов, работавших в этом направлении, был уроженец Честера Джон Дуглас. Однако, поскольку суть нового стилистического направления заключалась именно в следовании локальным традициям, влияние местной строительной традиции прослеживается достаточно ясно. Практика Дж. Дугласа помимо Чешира распространялась главным образом на близлежащие территории, такие как северный Уэльс, Ланкашир и некоторые другие, расположенные на западе центральной Англии графства. На юге страны, в таких графствах как Беркшир, Хэмпшир и Сассекс, при использовании тех же материалов (так называемый half-timbered house, т.е. дом, построенный из кирпича и дерева) совершенно очевидна ориентация на местные памятники, заметно отличающиеся от елизаветинских домов центральной Англии.

Один из наиболее ранних примеров подобного рода на юго-востоке страны – Раундик Хаус в графстве Сассекс (1868). Несмотря на свои внушительные размеры, постройка своим внешним обликом призвана напоминать скорее не старое усадебное гнездо, а добротный фермерский дом. Такой выбор неслучаен, поскольку поместье носило характер большого сельскохозяйственного угодья, что нашло себе отражение и в отсутствии традиционного для жилища джентльмена парка. Фасадное оформление дома достаточно просто и аскетично. Ближайшие прототипы ему, безусловно, можно видеть не в чеширских памятниках с их изысканным, предельно декоративно усложненным орнаментальным решением, а в находящихся в Сассексе постройках. Поскольку автор проекта, Дж,Л. Пирсон состоял в дружеских отношениях с Дж. Деви, работавшем в эти годы в соседнем графстве Кент, возможность творческих контактов и влияний весьма вероятна.

Уже в Раундик Хаус есть некоторое несоответствие масштаба дома прототипу, на который архитектор ориентируется: дом слишком велик, чтобы походить на скромное жилище фермера. Однако апогея эта тенденция достигнет в последующие десятилетия. Вероятно, наиболее яркий пример – построенный Дж. Деви в 1874-1888 годах для Лионеля де Ротшильда Эскотт Лодж в Бекингемшире. В отличие от предыдущего случая здесь, безусловно, невозможно говорить о строгом следовании определенной локальной традиции. Появляющийся на фасаде мотив квадрифолия совершенно очевидно отсылает зрителя к чеширским памятникам, таким, например, как Литтл Моретон Холл (кон XV - сер. XVI вв.). Дочь Глэдстона несколько насмешливо замечала, что это «подобный дворцу коттедж, наиболее роскошная и прелестная вещь, когда-либо виданная мною»^[10,p.394]. Сравнение с дворцом возникло у нее, по-видимому, в силу грандиозных масштабов постройки. Облик же ее напоминает скорее целый комплекс построек, своим масштабом приближающийся к размерам небольшой деревушки, атмосферу которой автор проекта стремится воскресить.

Работа Деви, выполненная им для весьма заметного в общественной жизни заказчика, не могла не вызвать целого ряда подражаний. Так, в 1884 году сэр Уильям Хэркурт, представитель партии вигов, в это время министр английского правительства, отвергнув кандидатуру Деви в силу дороговизны, обращается к Э. Крисчену с просьбой выполнить проект для своего загородного дома Мэлвуд в Хэмпшире. В отличие от работы Деви, этот дом представляет собой достаточно компактный объем. От монотонности его фасадную композицию спасает обилие эркеров, завершающихся традиционной высокой щипцовой кровлей. Архитектор использует рисунок деревянных балок как основной декоративный мотив, но при этом обилие крупных окон приводит к тому, что ему на фасаде отведено не слишком много места.

Отдельные элементы подобного декора использует и Р.Н. Шоу в Крэгсайде (1883-1884), хотя в целом дом, безусловно, выдержан в несколько ином стиле. Мода на «vernacular style» продолжается и в 1890-е годы, причем в это время она распространяется и среди среднего класса. Один из типичных примеров – Уайтик Мэнор в Стаффордшире. Первоначальный проект (1887) предполагал строительство сравнительно небольшого дома, Г-образного в плане. Его фасадное оформление отличалось сдержанностью: лишь отдельные его элементы были выполнены в новомодной технике и стиле. В 1893 году к дому пристраивается крыло, призванное вместить обширные гостевые апартаменты. По сравнению с более ранней постройкой оно отличается гораздо более активным использованием приемов и декоративных мотивов, характерных для строительной традиции соседнего Чешира. В результате, как и в доме Ротшильда, здание получило вытянутый фасад, напоминающий облик, который улицы Честера приобрели именно к этому времени благодаря «реставрациям» Т.М. Пенсона и Дж. Харрисона.

Однако в целом следует заметить, что к концу столетия мода на так называемый vernacular style постепенно угасает в связи с тем, что идея буквального подражания тому или иному историческому образцу все больше теряет популярность. Тенденции смешивать в одном проекте элементы разных стилей и эпох национальной архитектуры, появившейся еще в усадебных домах 1860-1870-х гг., суждено окончательно возобладать.

Заключение. Рассмотренные в данной статье памятники позволяют сделать вывод о существенном видоизменении представлений о национальном архитектурном наследии и, как следствие, трансформации его интерпретации в викторианской загородной жилой архитектуре последней четверти XIX столетия. В первую очередь изменились источники заимствования: все чаще архитекторы черпают свое вдохновение в образах не великолепных усадебных комплексов елизаветинского времени, а скромных фермерских коттеджей, что было связано с экономической ситуацией рассматриваемого времени, потребностями нового социального слоя заказчиков, появляющегося в эту эпоху. Однако главным является не столько смена образцов для подражания, сколько сам метод работы архитекторов, переходящих от господствовавшего ранее подчас буквального копирования элементов старой архитектуры к свободной интерпретации наследия национального прошлого.

з

З